http://ficbook.net/readfic/564190 9 страница

- Ты можешь положиться на меня в любое время, Чонин, - улыбаюсь и обнимаю КенСу, прижимая к себе. Я и правда люблю этого малыша. Очень сильно.

- КенСу, почему я тебе нравлюсь? Я ведь эгоист, тупица и очень высокомерный тип.

- Ты помог мне с ранами и отнес меня к себе...

- А потом вышвырнул тебя без обуви и без ключей.

- Ты утешал меня, когда умер папа.

- А потом оставил тебя спать там одного.

- Ты появлялся тогда, когда был нужен мне и ты, - смотрю на него и вижу, как он начинает хмуриться, его губа прикусана, словно он раздумывает над чем-то. Он на какое-то время ушел от реальности, а затем, сфокусировав взгляд на моем лице, произнес: - А знаешь, я не знаю, почему ты нравишься мне. Просто в какой-то момент ты стал сниться мне, мысли были только о тебе. Видя тебя где-то поблизости, улыбался, как идиот. А еще всегда хотелось помочь и защитить. Я начал постоянно думать о тебе после того случая в больнице. Уже тогда я ощущал какое-то противоречивое чувство по отношению к тебе.

- Ты так долго любишь меня? – я резко отстраняюсь и смотрю на КенСу. – Почему сразу не сказал?

- Знаешь, как тяжело признаться человеку? Тем более после того случая в той комнате, - я непонимающе на него смотрю, на что он хмурится, а затем быстро произносит: - Та девчонка сидела у тебя на коленях, и ты целовал ее, - в голове постараюсь вспомнить тот момент, и постепенно это получается.

«Ах, точно, он ведь был там» - мысленно даю себе подзатыльник и снова обнимаю КенСу, а он поднимает голову так, чтобы наши лица были на расстояние меньше 10 сантиметров.

-Стоп! Ты приревновал меня тогда? - он отводит взгляд, но алые щечки сдают его с потрохами. Нежно улыбаюсь ему и целую его в макушку. – Знаешь, тогда, когда я сказал тебе те обидные слова. Я тоже ревновал тебя к Сухо, - он переводит взгляд на меня и счастливо улыбается, а затем быстро чмокает меня в губы. Чуть привстаю на локтях и дарю ему более глубокий поцелуй.

Мы так и засыпаем, в объятьях друг друга. КенСу спал, положив голову мне на грудь, я же обнимал его так сильно, как будто боялся потерять. Хотя почему «как будто»? Я и правда теперь боюсь потерять КенСу.

Утром я проснулся без него, поэтому тут же начал скользить по комнате в поисках КенСу. Но его тут не было, поэтому я вышел в гостиную, надев на себя спортивные штаны.

КенСу сидел на диване спиной ко мне. Он поджал колени к груди, а в руке сжимал телефон так сильно, что побелели костяшки.

- С добрым утром, - подхожу к нему и тут же застываю на месте. Он смотрит куда-то вперед, а по его щекам текут дорожки слез. Его тело чуть подрагивало, а из груди вырывались судорожные вздохи, словно он пытался не заплакать в голос. КенСу даже не обратил внимания на то, что я оказался в одной комнате с ним. Присаживаюсь перед ним на коленки и хочу коснуться его щеки, но До сильно бьет меня по руке и переводит взгляд на меня.

Без эмоций, как во сне.

- Ну как? Понравилось играть на моих чувствах? Надеюсь, ты выиграл пари, Ким Чонин.

Глава 16.2

- Ну как? Понравилось играть на моих чувствах? Надеюсь, ты выиграл пари, Ким Чонин, - он горько улыбается мне. – А ты великолепный актер. Ты говорил, хочешь заниматься танцами? Чонин, не стоит. По тебе сцена плачет, - тяжелый вздох. Не совсем понимаю, чей именно. Прикрываю глаза, пытаясь привести мысли в порядок. Ничего не выходит. Мысли вихрем крутятся в моей голове, и я никак не могу остановить это. – Чонин, если так хотел затащить в постель, то мог бы взять как шлюху, тогда бы моему сердцу не было бы так больно, как сейчас.

Я вздрагиваю от его слов. Становится больно, и где-то внутри появляется презрение к самому себе. Я должен что-то ответить, но ком в горле не дает даже вздохнуть. Он же смотрит мне в глаза с надеждой, словно ожидая, что я скажу, что все это не правда. И почему-то становится так больно, что даже руки сами непроизвольно сжимаются в кулаки, а ногти впиваются в кожу. Говорят, что если причинить себе физическую боль, то можно забыть про душевную. Теперь понимаю, что это ложь, ибо дыра в моей груди становится еще больше, когда надежда в глазах КенСу угасает.

Хочу прикоснуться к его лицу, но меня больно бьют по руке. Снова пытаюсь что-то сказать, но вырывается лишь тяжелый вздох. Сердце словно режут тупым ножом… Невыносимо больно.

КенСу спускается дивана на пол рядом со мной и несильно давит на грудь, чтобы я принял сидячее положение. Тут же подчиняюсь, надеясь, что он поцелует меня, скажет, что простил. И снова все будет так же хорошо, как и вчера. Я снова буду целовать, обнимать его.

Но реальность очень жестока. Здесь все происходит далеко не так, как хотим этого мы.

КенСу садится мне на бедра и начинает ерзать. Я удивленно смотрю на него, на его губах же играет легкая усмешка. Пытаюсь оттолкнуть его от себя, но он лишь перехватывает мои руки и кладет их себе на грудь. Дышать становится тяжелее. Сжимаю губы в тонкую линию, а к глазам подкатили слезы. Черт, с каких это пор я вот так даю своим чувствам взять надо мной вверх?

- Чонин, давай, воспользуйся мной еще раз, чтобы наверняка выиграть это долбанное пари. Давай, Ким Чонин, - он наклоняется ко мне так, что наши лица оказываются в нескольких сантиметрах друг от друга. - Давай, трахни меня, - его лицо на несколько секунд пронзает гримаса боли, но затем снова это издевательское выражение лица. Я отвожу взгляд в сторону, но он грубо хватает меня за подбородок и заставляет смотреть на себя.

- Что? Для тебя я шлюха на один раз? Тебе противно прикасаться ко мне в этом плане? Знаешь, мои клиенты не жаловались. Они часто приходили и брали меня по два или три раза. Они били меня по лицу, входили, до боли сжимая мои бедра, кричали на меня, унижали. И знаешь что, мне не было так больно, как сейчас, - в конце его голос срывается. КенСу отпускает глаза, а затем через несколько секунд чувствую, как на мою грудь падают чужие слезы. Я пытаюсь приобнять его, но он отталкивает меня от себя. - Мы не должны были встречаться. Никогда. Не должны были встречаться никакие Ким Чонин и До КенСу, - он встает с меня и отходит на несколько метров, поворачиваясь ко мне спиной. - Это было ошибкой. Самой большой ошибкой.

- КенСу…

- Не хочу слушать тебя. Я уеду. Ты же можешь жить в этой квартире столько, сколько хочется.

Он направляется к двери, но я догоняю его и обнимаю со спины.

- Не уходи. Давай, все исправим, - шепотом произношу я, вдыхая его запах. Он на несколько секунд сам прижимается спиной к моей груди, но потом, опомнившись, резко вырывался из моих объятий и поспешно вышел из квартиры.

Я остался один. Совсем один.

Что-то мне подсказывает, что надо пойти за КенСу, но я почему-то злюсь. И на него и на себя за то, что он не дал объясниться, сам сделал выводы. Оставил меня. Я сдерживаю в себе большое желание взять и разгромить здесь все.

Кое-как добираюсь до гостиной и сажусь на пол напротив окна. Солнечно. Можно было бы пойти погулять вместе с КенСу. Именно это рассчитывал сделать я сегодня. Но опять что-то, а точнее кто-то помешал нам.

Поворачиваю голову в сторону телефона КенСу и, взяв его в руки, начал искать последние вызовы. И да, нашел. Знакомый номер. Нажимаю на вызов и прижимаю телефон к уху. Гудок. Еще один. Я знаю, кто этот человек, который вот так поступил со мной, но внутри все же надеюсь, что это не он. Слишком счастливое «Алло» рушит все мои надежды.

- Зачем ты сделал это? – мой собеседник молчит долгое время, а затем говорит:

- А что не так? Я отомстил тебе. Отплатил той же монетой. Ну как, неприятно? Я вообще удивлен, что этот тихоня посмотрел на тебя, - прикусываю губу и отпускаю взгляд в пол, пытаясь сдержать все негативные эмоции, которые так и хотят выйти наружу. Глубокий вдох и выдох.

- Ты прав, - голос дрогнул. Прикрываю глаза и откидываю голову назад. – Спасибо, что напомнил мне о том, что я не имею права любить и быть любимым. Я совсем позабыл о том, что не могу быть счастливым. Совсем забыл, что я должен жить только так, как жил до встречи с ним. Но ты мог отомстить мне по-другому. Попросить кого-нибудь побить меня, опозорить перед всей школой. Убить, в конце концов. Но причем тут КенСу?! Почему ты сделал больно ему? Зачем?

Он молчит. И я уже не уверен в том, что он ответить. Сжимаю телефон так сильно, что белеют костяшки.

- Ты полюбил его, - вздрагиваю от неожиданного ответа и тут же напрягаюсь всем телом. – Он первый человек, который стал тебе так важен, поэтому, если сделать больно ему, то тебе будет больнее в сто раз. А я хотел, чтобы ты страдал так же сильно, как и я.

- Ты ублюдок, Бекхен.

- Возможно, но я лучше тебя, Чонин.

- Надеюсь, мы с тобой больше никогда не пересечемся. Больше никогда не хочу видеть тебя, - он хочет что-то ответить, но я отключаю телефон, а потом со всей силы бью телефон о стену. Легче не стало.

Ложусь на пол в позе эмбриона и прикрываю глаза. Надеюсь, что проснувшись и открыв глаза, увижу его в своей постели. Он мне ласково улыбнется, а потом будет готовить завтрак. Мы будет разговаривать, а потом будем гулять… долго, пока на ногах не появятся мозоли.

А этот день будет моим кошмаром.

Проснувшись вечером, я снова понимаю, насколько реальность жестока, а моя жизнь полна тьмы и одиночества без КенСу.

***

Какой раз я уже наматываю круги по этому кварталу? Не знаю. Я просто вышел из дома, понимая, что каждая вещь напоминает мне о КенСу. Хотел убежать от своих мыслей, но даже в городе, где слишком много людей, мне совсем не удалось этого сделать.

«КенСу, КенСу, КенСу» - 24 часа в сутки я думаю только о нем. Сколько уже прошло времени с его ухода? Пять дней? Да, где-то так. И с каждым днем надежда на то, что он вернется, угасала.

Ведь только он показал мне, что такое настоящая жизнь простого подростка. А уходя, он забрал все, что у меня было: мою цель, смысл жизни, улыбку и главное - тепло. Сейчас мне было холодно и грустно. Я беспутно скитался по улице, в то время как над головой собирались тучи, готовые пролиться холодным дождем.

Я проходил мимо одного и того же магазина уже наверное несколько раз. Люди, видно работающие в нем, с опаской скользили по мне взглядом. И не зря. Я знал, что я сейчас похож скорее на призрак, чем на живого человека.

Пройдя мимо очередной витрины, я увидел свое отражение в одном из зеркал, которые стояли рядом. Я понимаю тех работников и их подозрительный взгляд. Раньше я и сам недолюбливал таких типов. Моя одежда была испачкана в некоторых местах, да и джинсы тоже. Лицо было почти серым, на нем не было никаких чувств, кроме грусти и тоски. Главное отличие от прежнего Кая, который был окутан теплом КенСу, это худоба. Я и так был худым, но это скорее стройность, а сейчас же я выглядел тощим. Конечно, ведь я не ел уже несколько дней, да и цели есть не было. Не было того, кто кормил бы меня каждое утро. Улыбался мне. Как раньше.

Оторвав взгляд от искаженной копии прежнего себя, я пошел в сторону дома. Из-за косых взглядов я чувствовал себя неуютно. Такое ощущение, что люди прожигали во мне дыру. Пару раз я хотел окинуть их холодным взглядом, как раньше, но понимаю, что сейчас это получалось очень жалко.

Понимаю, что должен вернуть КенСу, ведь иначе моя жизнь будет всегда такой… похожей на страшный сон.

Начался дождь. Я подставил свое лицо холодным каплям, чтобы хоть как-то смыть свою боль, но я наивен, если думаю, что это возможно. Никакие капли не смоют боль, а главное вину в произошедшем. Только я виноват в том, что сейчас вернусь в пустую квартиру, где не будет ни тепла моего КенСу, ни его улыбки.

На ватных ногах я поднимаюсь по лестнице. Насквозь промокла моя одежда, капли воды стекают по лицу. Соседка, что вышла из своей комнаты, также скользнула по мне взглядом, и уже хотела было что-то сказать, но презрительно фыркнув, лишь прошла мимо меня.

Открыв дверь, я вошел. Все пахло КенСу. Нет, он не пользовался духами, которые могут остаться на одежде и пахнуть до сих пор. Тут пахло им, особым запахом, который я любил вдыхать, лежа рядом с ним. Конечно, он даже не подозревал о том, что я уделяю внимание таким мелочам. Казалось бы, такой холодный Кай, зачем ему это? Но лишившись этих мелочей в детстве, я сейчас придаю этому большое значение. Запах КенСу, его выражения лица, привычки. Все это было для меня важным.

Пройдя в гостиную, сажусь на пол. В гостиной, как и во всей квартире, царит полный хаос. Через два дня, после его ухода, я не выдержал и начал ломать все, что попадалось на моем пути, будь это телевизор или стеллаж с книгами. Краски, которые я видел раньше в этой квартире, померкли, и эта квартира стала настолько холодной, что не спасало ни одно одеяло. Вот и сейчас, я приобнял себя за плечи, пытаясь согреться.

Я прилег на пол и пролежал так какое-то время, а потом услышал стук в дверь. Некоторое время пытаюсь понять реальность ли это или плод моих фантазий. Второй стук заставляет меня понять, что все же первое.

«КенСу» - пытаюсь встать, но именно сейчас мое тело подвело меня. Хочу что-то крикнуть, но и это у меня не получается. Веки становятся тяжелыми и глаза медленно закрываются. Где-то в подсознании понимаю, что стук становится все сильнее, но мой организм слишком истощен.

-Чонин! Чонин! – услышал я сквозь дрему. Знакомый голос…Чанни? Что он тут делает?

«Я сам разберусь, уходи..не надо видеть меня таким», - отвечаю про себя. Мой разум опять медленно проваливается в пропасть. Но потом меня опять будит настойчивый голос.

-Чонин, просыпайся! – теперь не только слышу, но и ощущаю руки на своем плече. Меня толкают в разные стороны, чтобы хоть как-то увидеть признаки моего здравия. Чувствую холодные пальцы на шее. Ощупывает пульс. Я не умер. Это было бы слишком легко. Я знаю, что пока не отвечу за свои ранние поступки, мне не позволят умереть. Я буду и дальше мучиться на земле, без него.

-Да проснись ты уже, идиот! Зачем доводить себя до такого состояния! – опять слышу бас Чанни. Потом чувствую пощечину. Раз, два. Это помогает мне прийти в себя, но не полностью. Он меня поднимает и тащит на кровать. Затем накрывает несколькими одеялами. Его рука касается моего лба, а затем слышу что-то типа: «Идиот! Только приди в себя, я тут же убью тебя». Думаю, в этот момент на моих губах появилась улыбка. Чанни хороший. Сколько бы боли ему не причинили, он простит. Всегда прощал. Я просто идиот, который сам же уничтожает все вокруг...

На следующий раз я просыпаюсь от лучей солнца, которые падают мне прямо на глаза. Жмурюсь, а затем поворачиваюсь на другой бок. Тихо. Даже очень, только где-то в гостиной слышатся шаги. Стоп, шаги? Резко встаю с кровати, но тут же падаю на пол. Ноги как будто ватные. Пытаюсь встать, но получается у меня это с пятой попытки. Иду к двери и выхожу из комнаты.

- КенСу, это ты? Ты вернулся? – иду в гостиную, касаясь стены. На губах появилась слабая улыбка, а по телу разлилось какое-то тепло. В голове крутилась только одна мысль: «Он вернулся».

- Чонин, зачем ты встал? – улыбки как не бывало. Чанель подошел ко мне и осмотрел с ног до головы.

- Где КенСу? Он не вернулся? – делаю еще один шаг, чтобы заглянуть в гостиную и самому убедиться, что его там нет, но рука Чанеля останавливает меня. – Его еще нет? Уже неделя прошла, а он не вернулся? Может, с ним что-то случилось?

- Тебе нужно поесть, - тихо произносит Чанель и ведет меня на кухню. Я пытаюсь вырваться, но сейчас он намного сильнее меня. Он сажает меня за стол и ставит передо мной тарелку с едой.

- Он ходит в школу? С ним все в порядке? – смотрю на него, ожидая ответа, на что он отводит взгляд в сторону окна. – Чанель…

- Это все из-за Бекхена. Прости, Чонин. Я узнал только сегодня. А я ведь даже не обратил внимания на то, что ты не ходил в школу и на ужасный вид КенСу, - я тут же оживился, услышав знакомое имя. – Он в порядке, не падает в голодные обмороки как ты, но все же выглядит ужасно. Красные глаза, мрачное лицо, глаза вообще не живые. Странно было видеть его таким, но придя сегодня сюда, я был в еще большем шоке. Увидеть идеального Чонина в таком виде… Неправильно. Ты не должен доводить себя до такого состояния. Верни КенСу, и докажи всем вокруг, что ты не такой уж и слабый, каким тебя считают. Ты ведь Ким Чонин. И Ким Чонину пора взять себя в руки.

- Легко сказать, - грустно улыбнулся я, отодвигая еду. – Я поем позже. Сейчас хочу в душ.

- Только обязательно поешь. Завтра зайду, сегодня надо еще многое сделать. Кстати, я кое-как прибрался в твоей квартире… Тебе явно стоит как-то бороться со своей яростью.

Чанель встал и вышел из кухни, а через несколько секунд я услышал, как захлопнулась входная дверь. Встаю со стола и тут же хватаюсь за стул, чтобы не упасть. Легкое головокружение, но как-то не по себе. Скольжу взглядом по поверхности стола и тут же натыкаюсь на чужой телефон.

- Всегда все забывает, - тихо произношу я, беря телефон, и быстрым шагом направляюсь к входной двери. Передо мной все расплывается, поэтому касаюсь стены, чтобы не упасть. Направляюсь в сторону лестницы, так как знаю, что Чанель не любит, а точнее боится ездить в лифте. – Чанель! – кричу я не лестничной площадке, а через несколько секунд слышу «Чего?» друга, где-то на нижних этажах. – Ты телефон забыл, - чуть слабее произношу я, а затем слышу что-то типа «АЩ!» и шаги.

Касаюсь перил, когда перед глазами все расплывается, а затем такое ощущение, будто земля уходит из-под ног. Внезапно начинает кружиться голова, а лестница раздваивается. Затем в глазах все темнеет, и я чувствую, что мои ноги меня не слушаются. Совсем того не осознавая делаю шаг, но поскользнувшись, начинаю падать с лестницы. Кажется, я каждую ступень пересчитал своим телом. Чувствую боль, такую сильную, как будто по мне пробежался табун лошадей. Я уже не разбираю, что у меня болит больше - ребра или ноги, голова или руки. Вся боль превратилась в один огромный ком.

Смерть никогда не пугала меня. Я не пытался продлить свою жизнь. Считал, что смерть - это что-то естественное, и каждый должен был попасть на тот свет. Но сейчас мне была страшна мысль о смерти. Нет, не потому, что я боялся за свою шкуру. Я просто боялся, что больше никогда не увижу своего КенСу.

Глава 17

- Повторите, - полушепотом произношу я, пытаясь встать с койки, но загипсованная нога не дает мне этого сделать. Чанель тут же оказывается рядом, подхватывая меня и укладывая меня обратно в постель. – Я сказал, повторите! –отталкиваю друга от себя и снова пытаюсь встать, но меня тут же берут несколько врачей за запястья и укладывают на кровать. – Скажите мне, что это розыгрыш! Прошу Вас, скажите, что это просто шутка!

- Чонин, - Чанель оказывается рядом и пытается помочь мне. – Успокойся…

- Успокоиться? Ты издеваешься, Чанель? Как я могу успокоиться? –пытаюсь вырваться из хваток врачей, но они только сильнее прижимают меня к кровати и что-то вкалывают. – Я вас всех ненавижу! Тебя, Сехуна, Бекхена, Маму, Папу, КенСу! Мне никто не нужен! Убирайся! И вы, - я поворачиваю голову к моему доктору, - вы тоже сваливайте! Просто оставьте меня одного, - последнее предложение я говорю тихим и умоляющим голосом, снова переводя взгляд на Чанеля.

Он просто кивает и выходит из палаты. Молча.

Кажется то, что вкололи мне– снотворное. Мои веки становятся тяжелее, а тело слишком слабым. Злость уходит на «нет», оставляя после себя только боль и осознания того, что теперь моя жизнь пошла под откос. Моя жизнь изменилась и не в лучшую сторону.

Закрываю глаза. Единственное, что я слышу – шепот, но не совсем понимаю, кому именно он принадлежит. Я сейчас где-то между сном и реальностью. Открыть глаза выше моих сил, поэтому, когда кто-то касается моей руки, я просто лежу, ощущая всю теплоту чужих рук. «Все будет хорошо», - последнее, что я слышу, окончательно проваливаясь в сон.

***

Тупик. Я не могу найти выход. Столько дверей, но я не могу выбрать нужную. Прикрываю глаза, вслушиваясь в шум неподалеку. Крики. Мама орет на отца, а он же в свое время молчит. Он всегда молчал.

Она всегда любила повышать голос, упрекать нас в чем-либо, но после ухода папы из семьи все изменилось. Она не кричала на меня, просто говорила умеренным и тихим голосом, стала холодно обращаться ко мне, но от этого становилось еще страшнее. Я бы хотел чаще слышать ее крики, чем вечно смотреть в это ледяное лицо и пытаться понять, почему она ненавидит меня.

Жизнь с ней – ад, но и без нее очень тяжело. В детстве, когда я был совсем ребенком, я часто болел, и она всегда приходила ко мне и заставляла принимать лекарства. Иногда напевала какую-то колыбельную, чтобы я смог спокойно спать. И я… очень сильно скучаю по такой маме...

Приоткрываю черную дверь, из которой доносятся крики, и замираю на месте. Наш старый дом, в который мы любили приезжать в праздничные дни. Здесь были только мы: мама, папа и я. Не было никого из слуг или партнеров отца. Только мы. Пусть они ругались еще больше, но когда мы ужинали все вместе, я чувствовал себя очень счастливым. Для меня это были самые лучшие дни, ведь родители никуда не спешили и могли уделять мне больше времени.

Сидя за столом, я смотрел то на маму, то на отца, мысленно умоляя Бога продлить эти мгновенья хотя бы на секунду.

Жаль, что Господь так и не услышал мои молитвы.

Отец сидел на кресле, говоря что-то тихим и умеренным голосом. Кажется, то, что он сказал, не понравилось маме, поэтому она начала слишком громко возникать. Ее лицо покраснело от гнева, а руки то сжимались, то разжимались. Краем глаза замечаю движение в углу, поэтому тут же перевожу взгляд туда.

Там сидел я, закрыв уши ладошками и наблюдая за этой сценой. Тогда мне было около 6.

Я боялся таких моментов в семье, а точнее боялся, что мне тоже может попасть от матери, поэтому я либо выходил из комнаты, либо сидел вот так в углу, стараясь не думать об этом. Почему то мне казалось, что если сильно зажмуриться и закрыть уши, то все это прекратиться. И это прекращалось… для меня, а вот для отца и мамы нет. Они все больше и больше ссорились, пока отец совсем не ушел из семьи, оставив нас.

Тяжело вздыхаю и, еще раз посмотрев на испуганное лицо ребенка, выхожу из комнаты. Слишком тяжело вспоминать.

Медленно иду по длинному коридору, пальцами водя по гладкой стене. Иду я долго и останавливаюсь тогда, когда снова слышу знакомые голоса. Только теперь это не крики и не слова полные ненависти, а смех. Веселый, звонкий и беззаботный. Подхожу к двери, которая была окрашенна в фиолетовый цвет, и с какой-то легкостью в сердце открываю ее. Я заглянул внутрь, и тут же на моих губах появилась улыбка. Сехун, Чанель, Бекхен и я смеялись, били друг друга подушками.

Я помню этот день очень хорошо. Мы только подружились, и это произошло после того, как я перевелся в эту школу. Эти мгновенья с друзьями были для меня чем-то светлым, но понял я это слишком поздно. Все это я воспринимал как должное, а затем и вовсе потерял их. Я не смог понять, что эта дружба не была каким-то лицемерием.

Они отличались от меня, но в тоже время мы были очень похожими. У всех нас были какие-то проблемы в кругу семьи, но, в отличие от меня, они пытались справиться с этим. Сколько раз Сехун старался заставить своих родителей лечь в больницу, чтобы вылечить их от зависимости. А Чанель? Никому не говорил о своих проблемах и всегда пытался решить их сам, не обременяя никого. А я? Лишь старался не встречаться с матерью, потому что боялся, что она не сможет гордиться мной. Я, после того как отец бросил нас, совсем забыл о том, чему он всегда учил меня. Быть честным, добрым, благодарным. Я же стал противоположностью. И, возможно, не изменился бы, если бы не то пари.

Закрываю дверь и снова иду по коридору, но уже более уверенно, словно зная, куда идти. С каждым шагом сердце бьется быстрее, а в душе становится очень легко. Кажется, что я могу все… даже летать. Заворачиваю за угол и тут же останавливаюсь напротив белой двери. Пальцем касаюсь двери, и вожу по ней, пока моя рука не натыкается на ручку. Прикрываю глаза и на выдохе открываю дверь.

Знакомая и такая родная комната. Двое парней лежат на кровати и смотрят друг другу в глаза, переплетая пальцы. Я и КенСу. Тишина и только мы вдвоем. Где-то на улице слышны капли дождя, но ни он, ни я не обращаем на это внимания. Сейчас так спокойно, что я готов отдать все на свете, чтобы этот момент никогда не заканчивался. Я всегда избегал вот таких вещей, но с КенСу я готов повторять это снова и снова, потому что только с ним я чувствую себя самим собой.

Я помню, что хотел заснуть после КенСу, но тогда у меня не получилось. Я провалился в сон первым. Скорее всего, от того, что я чувствовал себя так спокойно рядом с ним? КенСу дарит тепло и легкость. Заставляет забыть о проблемах на некоторое время. Он делает все, что бы осчастливить близких людей.

И я понимаю, что тоже хочу дарить тепло. Если и не всем людям, то хотя бы КенСу.

«Ты спишь?» - КенСу чуть привстает и касается рукой моего лба, убирая челку с моего лица. Ответом ему послужило мое тихое сопенье. Он нежно улыбнулся и прикоснулся губами моей макушки.

У «настоящего» меня тоже появляется улыбка. Сейчас даже такие мелочи делают меня счастливым.

Я хочу закрыть дверь этого «ведения», но меня останавливает тихий полушепот КенСу.

«Я люблю тебя».

Эйфория и стыд. Вот что смешалось во мне. Я был счастлив, но из-за того сколько боли и несчастья принес ему испытывал стыд и ненависть к себе. Мы ведь так с ним не похожи. Словно дьявол и ангел. Совсем разные.

Поворачиваю голову в сторону меня и КенСу. Второй аккуратно накрывает меня, а затем сам ложится рядом, приобнимая за талию. Столько нежности я не видел нигде и никогда по отношению ко мне, а этот взгляд, с которым он смотрел на меня, навсегда отпечатался у меня в сердце.

Жизнь так коротка, а мы тратим ее на такие ненужные вещи как ссоры. Тогда я должен был оправдаться перед ним, сказать все то, что чувствую на самом деле, но я молчал, как придурок. А он ждал… надеялся, что я скажу, что все не правда. Все это ложь.

Он ждал, а я молчал.

***

Медленно открываю глаза и тут же щурюсь от яркого света. Неужели было тяжело закрыть шторы? Хочу рукой прикрыть глаза, но что-то не дает это сделать. Поворачиваю голову в сторону руки и тут же замираю от неожиданности. Я и не думал о том, что он будет тут. Думал, что он уже навсегда оставил меня. А он… рядом. Спит в неудобной позе, сжимая мою руку. Видна только левая часть его лица, но и так видно, что он очень сильно похудел, лицо стало очень бледным. Теперь понимаю, о чем говорил Чанель.

Аккуратно вытаскиваю свою руку и провожу ею по чужой щеке. Сердце замирает на секунду, а затем начинает биться в бешеном ритме.

«Я вас всех ненавижу! Тебя, Сехуна, Бекхена, Маму, Папу, КенСу! Мне никто не нужен!» -воспоминания заставляют отдернуть руку.

«Как у меня вообще язык повернулся сказать это?.. Черт, нога» - перевожу взгляд на загипсованную ногу, и снова гнев и ярость пытаются взять верх. Прикрываю глаза и пытаюсь успокоиться, но как назло и слезы подкатывают к глазам, и ком в горле медленно душит меня.

- Чонин, - тихий голос. Перевожу взгляд на только что проснувшегося КенСу. Старший вздрагивает, а затем берет мою руку в свою. – Мне очень жаль. Ты даже представить не можешь, как сильно я сожалею.

На моих губах появилась грустная улыбка.

- Небольшой домик в таком месте, где никого нет, - тихо произнес я. КенСу не шелохнулся, но я знаю, что он внимательно меня слушает. – Собачка, свой небольшой садик с красивыми цветами. Множество лилий. Я люблю лилии... Рассветы. Закаты. Совместные завтраки, обеды и ужины. Просыпаться и засыпать вместе. Ты бы работал в тихом месте, где мало народу. Ты ведь не любишь шумные места. Я бы работал хореографом. Всегда любил танцевать, - последнее предложение говорю шепотом. Пытаюсь проглотить ком, который, кажется, стал больше. - Но сейчас почему все происходит не так? КенСу, почему Бог вот так сильно наказывает меня? Почему, когда мне кажется, что я вот-вот коснусь своей «лучшей жизни», она ускользает от меня, словно я проклят? Я ведь ничего не хотел так сильно как танцевать? Я просмотрел несколько школ искусств, чтобы перевестись, а что теперь? Врачи сказали, что мне нужно отказаться от танцев! ОТКАЗАТЬСЯ ОТ ТАНЦЕВ! Я потерял отца, друзей, мать, тебя, а теперь и мечту. Мне больно, мне обидно, мне страшно. Я не знаю, что мне делать! Я не готовился к экзаменам, которые начнутся через месяц! Я не выбрал университет, в который хотел бы поступить! А все из-за чего? ПОТОМУ ЧТО Я БЫЛ УВЕРЕН, ЧТО ПОСТУПЛЮ В ШКОЛУ ИСКУССТВ! СМОГУ НАЧАТЬ СВОЮ ЖИЗНЬ СНАЧАЛА! Я идиот, который забыл, что СЧАСТЛИВАЯ ЖИЗНЬ НЕ ДЛЯ МЕНЯ, КЕНСУ!

Дата добавления: 2015-09-29