– Чем же таким он напугал Вас? – набирал обороты адвокат обвинения. – Неужели, вы настолько боялись тюрьмы, что были готовы терпеть любые унижения?
– Протестую, давление на моего клиента! – заявил Литерман.
– Принято, – ответил судья.
– Суд имеет право знать эти причины, – не унимался адвокат обвинителя. – Или можно сделать вывод, что ответчик сам спровоцировал моего клиента, а теперь обвиняет господина Лонгдерти, чтобы отвлечь суд от первоначальных обвинений.
– Питэр шантажировал меня видеозаписью! – не выдержал Майкл, потом виновато посмотрел на своего адвоката, но Литерман одобрительно кивнул.
– О какой ещё видеозаписи идет речь? – поинтересовался адвокат обвинения.
– Мне бы не хотелось, чтобы она стала достоянием общественности, – тяжело вздохнув, ответил Майкл. – К тому же у меня этой видеозаписи нет…
– Очередное бездоказательное обвинение, – довольно произнес адвокат Питэра.
– Протестую! – воскликнул Литерман. – Комментарий субъективного характера.
– Принято, – согласился судья.
– Требую предоставить перерыв для консультации с клиентом, – попросил Джефри, понимая, что ситуация выходит из-под контроля. В комнате для совещаний Литерман тяжело вздохнул и поставил братьев перед фактом.
– Ребята, придется открыть все карты… – сказал Литерман.
– Нет! – воскликнул Майкл. – Только не это!
– Выслушай, Майк, – спокойно попросил Литерман. – Другого выхода нет. Мы можем настаивать на проверке документации ЛонгдертиРекордс, но в этом случаи дознаватели не получать доступа к личным архивам Питэра.
– Нет… – Майкл закрыл лицо руками.
– Неужели, это единственный выход? – спросил адвоката Кевин.
– Сожалею, – пожал плечами Литерман.
– Майкл? – Кевин положил ладонь на плечо брата.
– Нет… – повторил Майкл, а в глазах его заблестели слезы.
– Подумай сам, – продолжил уговаривать его Кевин. – Сколько ты ещё будешь бояться огласки. Так понимаю, Питэр постоянно тебя этой пленкой шантажировал. И «чёрная» бухгалтерия совсем не причем. Да? – Майкл виновато опустил ресницы, вздохнул Кевин, а потом сказал. – Значит, да. А я всё гадал, ну чем таким он тебя заарканил, настолько, что ты побои готов терпеть.
– Стыдно, мерзко… – фыркнул Майкл и отвернулся.
– Да, – согласился Кевин. – Но после, тебе больше нечего будет бояться. Пусть Робин боится, что видеозапись найдут, ведь тогда тебе было только семнадцать лет. И стыдиться ничего не надо, ты жертва, и этим всё сказано.
– Хорошо, – обреченно согласился Майкл. – Я всё расскажу…
После перерыва Литерман сообщил суду:
– Мой клиент хочет сделать важное заявление. А потому мы просим удалить из зала людей с видеоаппаратурой.
– Протестую, – заявил адвокат Питэра. – Заседания объявлены открытыми.
– Протест принят, – ответил судья. – В просьбе отказано. Журналисты остаются в зале.
– Ну, я хотя бы попытался, – тихо сказал Литерман, сев рядом с Майклом, и похлопал его по плечу в знак сочувствия. Печально вздохнув, Майкл вышел на трибуну, сел на стул, поднял правую руку и начал читать клятву:
– Клянусь говорить правду и только правду…
– Суд внимательно вас слушает, – сказал судья, когда Майкл произнес клятву до конца. Репортёры затихли в ожидании сенсации.
– В самом начале моей карьеры, – тяжело вздохнув, начал Майкл, – репетируя на студии ЛонгдертиРекордс, я познакомился с Кэролайн Бергер и Робином Шедоу.
Услышав это, Питэр побледнел. Ведь Лонгдерти был уверен, что Стоун не пойдёт на подобное признание да ещё при видеокамерах, а потому не был готов к такому повороту событий.
– Эти люди стали склонять меня к сексуальным отношениям, – продолжал Майкл, выдавливая из себя каждое слово. – После моих категорических отказов, госпожа Бергер попыталась подсадить меня на наркотики. Но попытка не удалась. После чего однажды вечером госпожа Бергер и господин Шедоу опоили меня снотворным. Потом они заманили меня в пустой репетиционный зал, чтобы заняться со мной сексом против моей воли, – произнеся это, Майкл нарочно посмотрел в потолок, ещё надеясь совладать с эмоциями, но слеза уже предательски скользнула по щеке вниз, он небрежно вытер слезу и продолжил. – Происходящее зафиксировала камера, расположенная в этом помещении. Мне удалось отбиться и сбежать. Но они пустились в погоню, догнали меня возле моего дома и попытались похитить. Их остановил господин Лонгдерти, муж госпожи Бергер, – печально говорил Майкл, потом сглотнул слюну и произнес. – После этого происшествия господин Лонгдерти предложил мне контракт на выгодных условиях. Но по окончании первого успешного тура мистер Лонгдерти стал совершать от моего имени финансовые аферы и угрожал мне, добиваясь полного повиновения. Когда я стал оказывать сопротивление, господин Лонгдерти показал мне ту самую видеозапись, и сказал, что предаст её огласке, подвергнув монтажу некоторые эпизоды. В полной версии звукозаписи инцидента на студии мистер Лонгдерти так же упоминает это видео, – вдруг Майкл сделал паузу, глубоко вдохнул и снова продолжил. – Последнее время господин Лонгдерти постоянно угрожал мне, что вернёт в город господина Шедоу и позволит ему делать со мной всё, что ему заблагорассудится. Подобные угрозы так же зафиксированы на аудиозаписи, которую мой адвокат предоставит суду на следующем заседании. Мне не хотелось рассказывать обо всё этом суду и общественности, – признался Майкл, – но адвокат обвинения настаивал на огласке причин моего молчания. У меня всё…
Это признание кардинально меняло ход судебного разбирательства. Формально на момент домогательств Майклу было только семнадцать лет, такое преступление в нашем штате не имеет срока давности. Потому судья назначил дополнительное следствие с подробным изучением документации, всех рабочих и личных архивов Питэра Лонгдерти. Дело перевели в разряд уголовных. Слушания объявили закрытыми и отложили до выяснения вскрывшихся фактов.
После этого заявления в суде, Майкл не выходил из своей комнаты целые сутки. Весь день Сантана, вернувшаяся из деловой поездки, а так же Кевин и Мейсон терпеливо ждали в гостиной, отлучаясь изредка и ненадолго. Ночью под дверью Стоуна дежурил Никита. Утром Сантана привезла Джессику и Чарли, но Майкл не повелся даже на эту провокацию. Родственники настойчиво упрашивали Майкла выйти к ним, но он отвечал, что хочет побыть один. Он среагировал только, когда Кевин сообщил, что звонит их мама, ждет на линии и хочет с ним срочно поговорить. Майкл взял трубку из рук Кевина и снова заперся у себя в комнате.
– Здравствуй, мама, – тихо сказал он, приложив трубку к уху, потом после паузы разочарованно произнёс. – А, ты уже видела… – сделал паузу, слушая маму, вздохнул и ответил. – Нет, мама они только пытались, – Майкл снова замолчал, пока он слушал, глаза его наполнялись слезами, наконец, он продолжил дрожащим голосом. – Поэтому я и молчал, чтобы ты и бабушка не волновались, чтобы Мейсон не доставал, чтобы журналисты меня грязью не поливали, – Майкл умолк, прикусив нижнюю губу, чтобы не разрыдаться в трубку, а потом сказал. – Всё в порядке, мам, нет, не надо приезжать, пожалуйста. Отдыхай и не о чем не волнуйся.
Майкл попрощался, ещё раз попросил Дайану не волноваться и не прерывать из-за него отпуск, затем повесил трубку. Некоторое время он о чём-то размышлял, потом набрал номер Добровой и приложил трубку к уху, услышав её голос, вздрогнул, но не сразу решился ответить.
– Привет, – почти шепотом произнёс Майкл и затих. – Даже не знаю, как рассказать тебе об этом, родная, – нерешительно начал он. – Может, ты уже видела моё заявление на суде по телевизору? – выслушал ответ и сказал настороженно. – И что ты теперь обо мне думаешь?.. Понятно, что не телефонный… – замялся он, но взял себя в руки. – Ну, не могу я увидеться с тобой сейчас, журналисты окружили мой дом и ждут, когда я сделаю хотя бы шаг за порог, – сокрушался он. – Я признался в том, что меня домогался мужчина, что он меня едва не изнасиловал, и, пытаясь это скрыть, я позволял менеджеру измываться над собой. При этом я плакал, как маленькая девчонка, на виду у всех этих камер, – брезгливо сказал Майкл, тряхнул головой, словно прогоняя дурные воспоминания, и заявил. – Я сам себе противен. Теперь я хочу знать, что ты думаешь обо мне. Скажи мне… – слушая ответ, Майкл нервно тёр свой лоб и вдруг облегченно выдохнул. – Детка…– он сел на кровать, потом лег, расслабил спину и расплылся в улыбке. – Наверное, именно за всё то, что я пережил, Бог и подарил мне тебя…
Майк ещё долго говорил с ней по телефону, но темы уже не касались недавних событий. Они беседовали не о чём и обо всем сразу. Майкл совершенно забыл о своих переживаниях. А потому, попрощавшись с ней, он вышел в гостиную к родственникам.
– Ну, наконец-то, – всплеснула руками Сантана и бросилась обнимать внука. Майкл позволил ей себя потискать, потом прошел дальше и сел в кресло. Его братья и сестра сидели на диване, возле них на пестром ковре играл со своими погремушками маленький Чарли. В другом кресле сидел Никита.
– Счастливый человечек, живёт себе и радуется тому, что живёт, – говорил Майкл, с умилением наблюдая за племянником, а потом обратился к родственникам. – Давайте сейчас обсудим моё признание, и больше никогда не будем возвращаться к этому разговору, – спокойно сказал Майкл.
После этих его слов Никита, молча, встал и ушёл к себе. На его место тут же села Сантана. Чарли продолжал безмятежно возиться на полу с игрушками, не обращая на происходящее никакого внимания. Мейсон и Кевин переглянулись. Джессика закрыла рот рукой, чтоб не всхлипнуть. Сантана нервно мяла свои пальцы. Все молчали, пауза затянулась.
– Хорошо, я начну, – вздохнул Майкл, понимая, что иначе нельзя. – Наверное, глупо было с моей стороны терпеть всё это, но я очень боялся огласки, – честно признался Майкл. – На фоне слухов о моей ориентации, подобные съёмки меня бы уничтожили...
– Да что там такого на этом видео?! – возмутился Кевин, – Подумаешь, поцеловал он тебя, пока ты был без создания, ну, брюки расстегнул…
– Да он меня практически раздел!!! – не выдержал Майкл.
– Боже… – у Сантаны затряслись руки, она начала тяжело дышать, потом откинулась на спинку кресла.
– Пойдем, бабушка, я налью тебе воды, – предложила ей Джессика, а потом тихо добавила. – Ребятам лучше поговорить без нас.
Джесси взяла Чарли на руки, и жестом позвала Сантану за собой. Женщины ушли на кухню. Братья остались втроём. Мейсон смотрел на Майкла огромными глазами, у Кевина отпала челюсть. Но Майкл впервые решился рассказать братьям об этой ситуации всю правду.
– Да!!! – эмоционально ответил на их немые вопросы Майкл и продолжил тем же тоном. – Этот извращенец меня практически раздел! Мало того, раздевая меня, он трогал и ласкал руками моё тело! – нервно говорил он и, в конце концов, всё-таки сорвался на крик. – Целовал, облизывал меня! Нюхал мои волосы, как маньяк! Мерзко!!! – уже не сдерживая свои эмоции, кричал Майкл, потом умолк, выдохнул и уточнил. – Но я этого даже не чувствовал. Всё это я увидел на видео, когда Питэр мне показывал запись, угрожая слить её в сеть, – признался Майкл, поёжился на месте и продолжил. – Я очнулся от запаха его духов, когда он в очередной раз склонился надо мной, чтобы поцеловать. Такой терпкий противный запах. Фу!.. – брезгливо морщась, воскликнул он и произнес растерянно. – Но я даже этот поцелуй не сразу почувствовал, сначала был только запах, потом открываю глаза и вижу перед собой его лицо, а он лежит на мне, улыбается, сопит и уже стягивает с меня плавки. Когда я понял, что происходит, собрал все силы, двинул ему в челюсть, оделся и убежал…
Братья, шокированные этим признанием, продолжали молчать.
– Теперь эту запись, наверняка, найдут, – вздохнул Майкл. – Мне остаётся только молиться, чтобы она не попала в руки журналистов…
– Будем требовать, чтобы видео не обнародовали, – наконец, произнес Кевин. Вдруг Мейсон встал со своего места, решительно подошел к Майклу и… обнял его.
– Спасибо, – тихо произнес Майкл, обняв Мейсона в ответ. Тут же к ним подошёл Кевин и обнял их обоих.
Братья надеялись, что журналисты подождут с выводами. Но репортёрам хватило и одного только заявления Майкла. Уже ничто не могло остановить их реакцию. Пресса зажужжала, словно кто-то разворошил осиное гнездо. Буря поднялась и закружилась. Откуда-то взялись случайные свидетели жестокого обращения Питэра с подопечным во время их последнего турне. Некоторые свидетели описывали настоящие пытки вплоть до коленного железа. Но на проверку всё это были только сплетни. Потом активизировалась пара парней из провалившегося проекта Питэра, которые начинали карьеру в ЛонгдертиРекордс параллельно с Майклом. Один из них утверждал, что Стоун ради раскрутки был готов на всё и никогда не отказывался от сексуальных отношений с Бергер и Шедоу. Что он нарочно скрыл свой возраст, что связь у него была с обоими, но исключительно по взаимному согласию. Другой заявил, что сам пострадал от неуёмной страсти Кэролайн и Робина, сочувствовал Майклу, но говорил, что Стоуну всё-таки повезло, ведь ему удалось от них сбежать. Однако, на проверку, всё это было попытками просто засветить своё имя на фоне разгоревшегося скандала.
Но на волне этой истерии, желая выйти сухими из воды, двое из четырех охранников Лонгдерти всё-таки изменили свои показания. Счета и имущество Питэра были арестованы. Некоторые «крысы» уже пустились в бегство, другие вот-вот сорвутся за ними следом. Питэр, почувствовав, что проиграет, решил играть без правил и ударил с тыла.
Со всеми этими переживаниями, я совершенно перестал обращать на внимание на обыденную жизнь. А она не останавливалась, просто текла параллельно всем остальным событиям. Так Мейсон продолжал своё обучение в колледже, общался с ребятами со своего потока и уже строил планы о поступлении в университет, чтобы получить степень бакалавра в области юриспруденции. Всё это было так не похоже на нашего Монстрика, казалось, что парня в какой-то момент просто подменили. Его веселое прошлое помогало ему находить неординарный подход к правовым задачам, поставленным преподавателями на занятиях и факультативах. Его хватка, прямолинейность и остроумие подкупали его наставников, и в конце первого курса один из них уже предложил Мейсону ставку практиканта в своей адвокатской конторе.
Наверное, Мейсон учился на тех силах, которые сэкономил за время обучения в средней школе. Раньше вопрос образования парня вообще не интересовал. Надо признать, задуматься о будущем его невольно заставила его девушка Катрин.
Сама Катрин уже продолжала обучение в медицинском университете и проходила интернатуру в гинекологическом отделении клиники города. Девушка нарабатывала опыт, а потому сутками пропадала в клинике. Но выходные Катрин всегда проводила с Мейсоном. Скрывать свои чувства к Кэт он мог только на людях, когда же они были одни, Мейсон не стеснялся своей, как ему казалось, слабости. Таким как с ней Мейсон больше ни с кем не был, он относился к ней как к самому дорогому, что было у него в этой жизни, и был готов носить девушку на руках при любой удобной возможности. И это тоже очень на него не похоже. Мейсон гордился своей избранницей, считал ей идеалом, особенно хвастал тем, что по возрасту Кэт была несколько моложе спутниц его братьев. Анастасии в апреле этого же года исполнилось двадцать четыре, Дженни двадцать три. Но, по сути, Катрин была ровесницей Мейсона, в сентябре 2004-ого девушке исполнилось двадцать два года. Часто Катрин участвовала в ставших традиционными семейных ужинах. В один такой вечер она однажды призналась, когда Майкл лежал в клинике, молодые медсестры отделения, в котором он находился, тянули жребий, чтобы решить, кто на этот раз пойдет к нему в палату. Ведь на тот момент она работала в этом отделении и видела всё происходящее своим глазами.
– Так смешно было наблюдать за этим, – говорила она, улыбаясь. – Складывали бумажки в баночку и тянули, пока кто-нибудь с крестиком листочек не доставал.
– А я-то думал, почему ко мне разные медсестры приходят, – пожал плечами Майкл и смутился.
– Они совершенно забыли об этике профессии, – рассуждала Катрин. – А потом мне предложили перевестись в отделении гинекологии, и я согласилась, в первую очередь для того, чтобы этот абсурд больше не видеть, а потом втянулась и осталась.
От любви Катрин расцвела. За это время её жгучие волосы отрасли на столько, что достигали лопаток девушки и всегда блестели на солнце. Кэт отпустила волосы по просьбе Мейсона. Вообще ради него Катрин была готова на многое, так беззаветно она была влюблена. Черные, как ночь, глаза всегда с искрой радости, длинные ресницы, ровные темные брови, аккуратный носик, щеки со здоровым румянцем, без него девушка, наверное, выглядела бы усталой и бледной. Всё потому что кожа у неё была очень светлой, и на фоне черных волос и темных глаз казалось просто фарфоровой. Как и подобает фарфоровой куколке, губы у неё были алого цвета. Девушке повезло, благодаря такой внешности, она практически не прибегала к помощи косметики, Мейсон этому был несказанно рад. Точеная фигурка, тонкая талия, аккуратная, но высокая грудь, божественные ножки, Рост её был около 160-ти сантиметров и рядом со своим высоким, широкоплечим парнем Кэт казалась тростинкой. К тому же в последнее время из-за плотного графика на работе девушка заметно похудела. В общем, стройная лань, легкая и по весу и характеру. Благодаря своей общительности, Кэт быстро подружилась с Джанет и Джессикой. И не смотря на протесты Мейсона, продолжала общаться с его сестрой, как подругой.
Джанет всегда была неотразима в своей естественной красоте, но к этому году достигла пика своей ослепительности. Смуглая кожа, оттеняла её темно-зеленые глаза, а густые длинные ресницы делали её взгляд томным. В меру пухлые губки, выраженные скулы, правильный овал лица – черты, доставшиеся ей в наследство от матери – придавали её внешности особый шарм.
За время, которое я знаю эту девушку, она провела массу экспериментов со своими волосами. В старших классах она выпрямляла свои непослушные кудряшки специальными шпицами, в таком виде ей волосы достигали её талии. Потом, какое-то время, она осветляла отдельные пряди, затем красила волосы в каштановый цвет, и наконец, в черный с синим отливом. И лишь поступив в колледж свободных искусств, девушка вернулась к естественному цвету и виду своих волос. Мелкие тёмные кудри достигали до её лопаток и без укладки походили на пушистое облако. Иногда она собирала волосы на макушке и, как при африканской прическе, перевязывала получившийся хвост ярким платком. Теперь Джанет выпрямляла и укладывала волосы только по торжественным случаям.
От постоянных занятий танцами фигура Дженни достигла идеальных параметров, при своем росте в 175 сантиметров, она весила семьдесят килограмм и безупречно владела своим телом. Из-за её экзотической внешности Джанет её неоднократно приглашали на фотосессии и показы мод в качестве модели. Но девушку не прельщала карьера манекенщицы, она хотела танцевать и учить этому других.
Выходные Дженни проводила с Кевином, их любовь не меркла с годами, а только укреплялась. Они были так же близки и безоговорочно доверяли друг другу. Пара смотрелась шикарно и вызывающе: высокий светлый парень и стройная мулатка. Половина мужского населения района завидовала Кевину, а многие девушки хотели бы быть на месте Джанет. Но у третьего лицо в этих высоких отношениях не было никаких шансов. Отметив в апреле свой двадцать третий день рождения, Дженни, наконец-то, осуществила свою мечту.
Взяв кредит в банке, девушка открыла в городе школу танцев. Набрала три разные возрастные группы: одну дневную для девочек от пяти до десяти лет, желающих заниматься классическим балетом, вечернюю группу для подростков, которые хотели научиться современным танцам, и ещё одну вечернюю группу без возрастных ограничений для людей желающих изучать классические бальные танцы – и стала преподавать. Эта работа захватила её всецело, Джанет часто задерживалась в городе допоздна. Опаздывая на последний автобус, девушка звонила Кевину, он бросал все дела и забирал её, чаще на своём мотоцикле, иногда на новой машине, если Майкл не встречался в этот вечер с Настей или уже был дома.
Так продолжалось изо дня в день, но однажды всё изменилось.
В это субботнее утро Кевин позвонил Джанет домой, чтобы узнать, как она планирует провести уикенд. Так как в пятницу вечером она не звонила, парень не забирал её из города, и они не обсудили эту тему по дороге. Но трубку на другом конце провода никто не поднимал. Кевин посмотрел на часы и решил, что девушка ещё принимает ванну, а потому решил чуть позже сходить к ней пешком, ведь она по-прежнему жила в доме через три участка на запад от нашего. Позавтракав, Кевин решил навестить свою девушку, но уже через десять минут вернулся обратно, испуганный и нервный. Девушки не было дома. Кевин обзвонил всех её знакомых, но везде отвечали, что не видели Дженни с пятницы. Напарница, с которой Джанет открыла школу танцев, сказала, что девушка ушла из класса в девять часов. Значит, она ещё успевала на автобус, поэтому и не позвонила своему парню. Но куда же она пропала?
К вечеру Кевин впал в отчаяние. Никакие уговоры родственников на него уже не действовали, он не мог сдерживать свои эмоции. Поэтому клиники, больницы и морги обзванивал Никита, у Кевина так тряслись руки, что он не мог держать в них телефонную трубку. Но снова ничего, за последнее время в эти учреждения никто не поступал.
Джонсон не спал всю ночь, ходил по комнате, как неприкаянный, каря себя за то, что не позвонил Джанет ещё в пятницу. А рано утром в воскресение на моем крыльце, растрепанная и взволнованная, появилась Катрин. По её виду я понял, что девушка не спала несколько часов. С порога она кинулась Мейсону на шею, потом отпустила парня и посмотрела ему в глаза.
– Мейсон, где Кевин?! – эмоционально жестикулируя, спросила Катрин.
– Не знаю, спит, наверное, – пожал плечами Мейсон.
– Скорее зови его! – взволнованно крикнула она. – Дженни ночью привезли в клинику. Состояние тяжелое. Ей сейчас делают операцию…
Мейсон замер, Катрин оглянулась, позади них стоял Кевин. Он всё слышал и, не веря в это, только качал головой в разные стороны. В этот момент на первый этаж спустился Майкл, по лицам присутствующих он понял – произошло что-то очень серьёзное.
– Что случилось? – спросил Майкл, по очереди глядя то на Кевина, то на Мейсона, то на Катрин.
– Дженни в больнице, – всхлипнула Катрин и вернулась в объятия Мейсона. – На неё напали, сильно избили и … – она замолчала и, уткнувшись в плечо Мейсона, разрыдалась. Но братья всё поняли без лишних объяснений. После этих слов девушки, Кевин сорвался с места и, на ходу прихватив с вешалки куртку, выбежал вон. За ним без промедления метнулся Майкл. Старший брат догнал Кевина возле калитки, взяв за плечи, остановил, а потом, заглядывая ему в лицо, долго уговаривал отправиться в клинику на машине. Кевин отворачивался, пряча глаза, но наконец, успокоился и согласился. Через десять минут Никита увез Кевина в город на автомобиле.
В этот день Дженни сделали операцию, и хотя всё прошло успешно, доктора в своих прогнозах были весьма осторожны.
Когда Дженни пришла в себя, то сразу дала показания следователю по делу о нападении на неё и рассказала всё, что помнила. Как выяснилось, случилось всё это вечером в пятницу, когда Джанет ждала автобус на остановке, её оглушили ударом по голове. Очнулась она абсолютно нагая в темной душной комнате, прикованная к железной кровати тяжелой прочной цепью, её руки были связаны за спиной. Вокруг было темно. Лежа на боку, Дженни позвала на помощь. Вдруг скрипнула дверь, и свет, проникший через неё в помещение, озарил высокую лестницу. Джанет поняла, что находиться в подвале. На первой ступеньке появился силуэт.
– Наконец-то, очнулась, крошка, – сказал пришедший размеренным тоном. Незнакомец закрыл за собой дверь и включил свет, Дженни прищурилась, но всё-таки попыталась рассмотреть спускающегося по ступенькам человека, для чего приподняла голову. Подойдя к ней, он наотмашь ударил Дженни по щеке. От удара Дженни упала на матрац.
– Не смотри на меня! – прошипел он и стал переворачивать её на живот.
– Отпустите меня! Пожалуйста! – кричала Джанет, сопротивляясь. – Что вам нужно?!!
Мужчина лег на неё, придавив к матрацу всем своим весом, и тяжело дыша, прошептал ей на ухо:
– Именно это, крошка, именно это…
Но Дженни ещё продолжала сопротивляться. Со связанными сзади руками это было весьма непросто, но она попыталась встать на ноги, чтобы скинуть с себя насильника. Но её непокорность только заводила мужчину и провоцировала на грубость. Он перевернул девушку на спину, потом сел на неё верхом и несколько раз ударил по лицу. Дженни взвыла от боли, но ещё не сдалась, продолжая извиваться, пиналась и даже попыталась укусить его за руку.
– Какая страсть!!! – воскликнул он восхищенно, продолжая бороться с нею, и так же восторженно произнес. – Чертовка! Ты сводишь меня с ума!..
Казалось, это продолжалось вечность. Джанет очень устала, а потому сил сопротивляться у неё уже не было. Мучитель вновь и вновь возвращался. Теперь наслаждаясь её покорностью, насильник измывался над ней с особым удовольствием, заламывал руки, таскал за волосы, тушил о её кожу сигареты, водил ножом по коже слегка надавливая на его лезвие, и даже душил. В конце концов, Джанет потеряла сознание и очнулась уже в багажнике машины, завернутая в мусорные мешки. Почувствовав, что машина остановилась, Дженни сделала вид, что ещё не пришла в сознание. Кто-то вытащил её из багажника и куда-то понёс.
– Ты доставила мне массу удовольствия, – тихо произнес он, и Дженн узнала голос того, кто всё это время издевался над ней. – Надеюсь, я тебе тоже… – с этими словами он кинул её вниз.
Удар о землю, ещё и ещё. Джанет катилась кубарем по склону вниз. Остановившись, она притаилась. Машина завелась, шины зашуршали по обочине, и звук мотора медленно стал удаляться, а вскоре совсем затих где-то в дали. Только после этого Джанет, собрав все оставшиеся силы, выкарабкалась из мусорных мешков, в которые была завернута и огляделась. Это было дно оврага заросшего кустарником. Обернувшись одним из мешков, нагая израненная девушка выбралась на дорогу и побрела вдоль неё, не ориентируясь в пространстве. Через некоторое время, силы оставили её, и Дженни упала на обочине без чувств. Её наши случайные люди, возвращающиеся на автомобиле в город, и привезли девушку в больницу.
Множественные ушибы и ссадины, ожоги, резаные раны на теле, разрывы внутренних органов. С ней сразу же начал работать психолог, помогая девушке осознать, что она не виновата в том, что с нею случилось. Врачи говорили, что Джанет потеряла много крови, поэтому была очень слаба, но её воля и желание жить вселяли надежду, что девушка быстро оправиться от пережитого ужаса. По её описанию в полиции уже был создан фоторобот преступника, но лицо было настолько стандартным, что шансов найти насильника по одному только изображению практически не было. Важной приметой была татуировка на левом запястье этого мужчины, но её содержание в целях следствия пока сохранялось в тайне.
Случившееся с Джанет сильно потрясло всех и очень отразилось на моральном состоянии Кевина. Парень практически не выходил из её палаты. Появляясь же дома, он ходил с каменным лицом, ни с кем не хотел говорить на тему случившегося и уж тем более обсуждать всё это. Кевин отказался и от помощи профессионального психолога. Но по его виду любому было понятно, что он просто раздавлен. Майкл очень переживал о состоянии брата, поэтому повестка на очередное предварительное слушание по делу от обвинений Питэра Лонгдерти весьма озадачила старшего из братьев.
– Кевин, может, тебе не ходить со мной в суд? – нерешительно спросил Майкл, протягивая Кевину повестку, потом добавил рассудительно. – Мы с Никитой прекрасно сами сходим. Всё равно вопросы будут задавать только мне. А ты пока навестишь Дженни или просто отдохни... Что скажешь, брат?
– Э, нет, – покачал головой Кевин. – Лонгдерти на нас двоих бочку катит. Если я не появлюсь там, поползут разные слухи, я этого не допущу.
Так втроём: Майкл, Кевин и Никита – они отправились во Дворец Юстиций. Парни были при полном параде: в пиджаках, при галстуках, в начищенных до солнечного блеска туфлях.
О случившемся в коридоре дворца во время перерыва слушаний, я сотни раз слышал от участников событий: Кевина, Майкла и, наконец, Ника. Каждый из них рассказывал по-своему. А я расскажу об этом происшествии в общих чертах, в каких я представил его, сложив воедино три этих эмоциональных повествования.
Майкл блестяще отвечал на провокационные вопросы, держался достойно, спокойно реагировал на каверзные выпады со стороны обвинения. Питэр кипел на медленном огне своего гнева, понимая, что подобная невозмутимость Стоуна играет только в его пользу. И вот, во время перерыва, когда Майкл, Никита и Кевин в тесной компании весело обсуждали планы на вечер, Питэр прошёл мимо них и, самодовольно скалясь, произнес сквозь зубы в сторону Кевина:
– Ну, как там твоя шлюшка?
Кевин замер. В его глаза был только один вопрос: «Откуда он знает о моем горе?» Понимая, что добился своего, Питэр с довольной улыбкой проплыл мимо. Майкл и Никита только переглянулись, а в душу Кевина закрались сомнения.
На следующий день Кевин посетил полицейское управление и взял там фоторобот насильника напавшего на Джанет. Долго парень сидел на кухне и сравнивал изображение преступника с фотографией Питэра, которую распечатал из Интернета. Тем временем на кухню вошли его братья, чтобы пообедать.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 22 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |