- Это для меня? - севшим голосом говорит он, - Лу, Луи, это что… Это что, обо мне?
- Может быть, - сварливо отвечает Луи, - дай мне досмотреть остальные подарки, Гарольд.
- О господи, Лу, - Гарри целует его руку, - Луи, Луи, Луи…
- Черт бы тебя побрал, Гарри, - Луи вскакивает с места и тянет Гарри в вертикальное положение. Гарри жалобно скулит и кусает его ключицу.
- Ты какой-то идеальный, знаешь? - говорит он между поцелуями. Луи хмыкает.
- Сегодня твое день рождения, Хазза.
- Но ты все равно идеальный, - парирует Гарри. Луи только раздраженно вздыхает и целует его снова.
Определенно, лучший день рождения на свете.
Chapter seventeen
-у меня к нему, знаешь, вера,
он мне ангелом-утешителем.
Супермаркеты - полный отстой. Особенно в полночь. Особенно, когда ты вместе со своим бойфрендом-но-в-то-же-время-известным-футболистом решаешь испечь вафли, а в холодильнике заканчивается клубничный джем.
Не то, чтобы клубничный джем был им жизненно необходим - да, он жизненно необходим, сказал Луи, натягивая куртку, я вообще не могу жить без клубничного джема, сказал Луи, запихивая в карман ключи от машины, и Гарри увязался за ним, в испачканной футболке и старых, драных джинсах. Ситуацию спасал сам Луи, которому было наплевать на внешний вид, потому что - «господи, Хазза, кому какая разница сколько лет этим штанам, я хочу клубничный джем, поехали, я куплю тебе крошечную шоколадку на сдачу».
Но когда они выходили из магазина, нагруженные пакетами - никто не виноват, что у проклятого джема было несколько разновидностей, - то попали под обстрел вспышек фотоаппаратов, заглушаемых криками репортеров. Луи сжал зубы, запихнул Гарри на заднее сиденье машины и умчался с парковки, нарушая всевозможные дорожные правила. Гарри потом еще долго целовал все его родинки на спине, потому что - ну, такой Луи - это хуже плачущих котят. Хуже грустных песен Тейлор Свифт.
И сейчас - сейчас, они сидят за столом и просматривают все утренние газеты.
«Еще одно увлечение знаменитого сердцееда», - сообщает «The Sun», на первой странице которой красуется фотография ошарашенного Гарри наперевес с пакетами, и Луи, с надвинутой шапкой, плотно сжатыми губами. «Скандал! Луи Томлинсон проводит ночи с моделью из Лондона!» - «Гарри Стайлс находит утешение в руках полузащитника сборной Англии», - «Знает ли Стайлс с кем связался?», - «Томлинсон соблазняет еще одного лондонского красавчика», - и-
- Стоп, - с недоумением говорит Гарри, - что значит «еще одного»? У тебя есть кто-то еще? О каком «красавчике» они говорят?
Луи поднимает на него свои прекрасные злые глаза.
- Тебе важно только это? - прерывисто спрашивает он, - Хазза, ты что, не видишь? Ты не видишь, как они называют тебя? «Еще одно увлечение»! - он швыряет газеты на пол,- ублюдки! Нет, Хазза, ты только посмотри! Как… как…
Луи роняет голову на стол:
- Почему все так? - жалобно говорит он, - почему я не могу сходить в супермаркет, Хазза? Почему я просто не могу сходить в, мать его, гребаный супермаркет?
- О боже мой, Лу, - ласково говорит Гарри, садясь рядом с ним, обнимая за плечи. Луи утыкается в его шею носом, как кот. Как голодный котенок. - Не обращай внимания, это совершенно ничего не значит, совершенно ничего. Это просто листок дешевой бумаги, правда. - Луи хмыкает что-то в ответ, - нет, Лу, послушай, не надо расстраиваться из-за глупых сплетен, все равно, никто не верит в это дерьмо.
- Да? - безнадежно спрашивает Луи. Гарри вздыхает.
- Да, моя королева драмы. Никто никогда их не читает, это же желтая пресса! Все знают, что английская желтая пресса - самая отвратительная во всем мире.
Луи поднимает голову. Его глаза немного красные, и у Гарри щемит сердце. Он на мгновение зажмуривается и широко, сладко улыбается.
- Не будь идиотом, - говорит ему Луи, собирая остальные газеты и без сожаления вышвыривая их в мусорку, - это неправильно, так не должно быть, Гарри, это не - ох, черт возьми, я опаздываю на тренировку, пока, Хазза, увидимся вечером, я позвоню тебе, когда освобожусь, не вздумай читать всякую чушь, хорошо?
- Хорошо, - послушно отвечает Гарри, чувствуя мягкие губы на своей щеке, - хорошо, Лу.
ххх
Не то, чтобы Гарри не знал, что такое внимание прессы. Не то, чтобы он не был к ней не готов, нет. Но обычно, ему звонили и спрашивали о творческих планах или о новой коллекции Александра МакКуина, но сегодня - но сегодня его телефон разрывался от вопросов типа: «Это правда?», «Вы и Луи Томлинсон встречаетесь?», «Каково чувствовать себя игрушкой в руках известного футболиста?». Он еле-еле продержался на съемках одного эпизода «Топ-модели» и рухнул в кровать, накрывшись с головой одеялом.
Самое главное - провести черту между личной жизнью и общественной, - как-то сказал ему Лиам. Сегодня он перешагнул ее. И, честно говоря, Гарри плевать, что появится в заголовках британских таблоидов - «мальчик на одну ночь», оказывается, еще не самое худшее. На самом деле, он может с этим смириться. Да. Он сможет - не считая тысячу разозленных смсок от Лиама и Зейна. Слава Богу, что Найл до сих пор дает концерты в Америке и не получает британских газет. И не читает британских газет.
Британские газеты, черт бы вас побрал.
Гарри со стоном опускается на подушку и натягивает одеяло до самого подбородка. Ему нет дела до желтой прессы - у него есть дела поважнее, у него есть квартира в Манчестере, новенькая кофеварка и парень с ослепительными глазами и теплой улыбкой.
- Эй, Хазза, ты где? - раздается громкий голос и хлопает входная дверь.
А вот и он.
- Гарри? - Луи заходит в спальню, все еще мокрый и розовый от холода, - там такой дождь, ты просто не представляешь… Хазза? - он опускает одеяло, - ты что, заболел?
Что-то сжимается у него в груди, что-то острое пронзает его кожу, так, что мурашки бегут по спине. Ох. Ему хочется плакать, вот в чем дело.
- Ммф, - говорит он в подушку, - нет, Луи, нет, все хорошо, я сейчас сделаю ужин, что ты хочешь на ужин?
- Гарри, - строго говорит Луи, закрывая дверцы шкафа, - лежи здесь и никуда не ходи. Тебе принести градусник?
- …может быть, запечь курицу?
- …тебе нужны леденцы от кашля? Я могу найти мятный сироп.
- …или ты хочешь рыбу?
- …я принесу тебе воды? Или лучше чай?
- Лу! - вырывается у него, - Луи! Я не простужен, я здоров, абсолютно здоров, это все -
- Что? - спрашивает Луи, садясь на кровать, отодвигая одеяло, - что?
- Статьи, - говорит Гарри, - статьи, знаешь, не то, чтобы это неприятно, я просто - не привык, потому что, знаешь, я не хочу - не хочу публичности, вот и все.
- Ты… - начинает Луи, но Гарри садится на кровати, и закрывает глаза рукой:
- Мне плевать, мне все равно, как меня будут называть во всех этих заголовках, знаешь, пусть, просто - ты не заслуживаешь этого, Лу, потому что –
- Ладно, - медленно говорит Луи, прищуривая глаза, - ладно, Хазза, мы разберемся с этим. Мы – эм – решим эту проблему. Я решу.
ххх
Гарри, конечно, знал, что вся Англия живет только футболом и «Гарри Поттером», и, может быть, новым выпуском Икс-Фактора, но, в самом деле, не до такой же степени.
Это началось в субботу, когда тихие манчестерские улочки окрасились в красный, и футболки с семнадцатым номером продавались в два раза дороже. Гарри до сих пор не может отличить красную карточку от желтой, а Луи забил со штрафного и теперь «красные дьяволы» вышли в финал Кубка Англии. И это, вероятно, ирония, да, конечно – но куда же без этого?
Пиком всенародного обожания, пролившегося на команду, стал выпуск «Воскресного вечера» с Джонатаном Россом, и это, конечно, странно, потому что Луи не Эмма Уотсон и не Хью Лори, но, однако, вот он, в бесстыдно рваных джинсах сидит и подшучивает над операторами. Ну что ж. Бутылка старого шотландского виски, чашка кофе, и Гарри морально готов.
По крайней мере, думает, что готов.
Луи сияет ярче, чем прожектора, и Гарри абсолютно, совершенно счастлив.
Но когда на большом экране появляются их фотографии, правда, в отвратительном качестве (их фотографии, ихфотографии), Росс, сверкая глазами и предвкушая сенсацию, задает Луи один-единственный вопрос – «Ну что, Томмо, кто этот парень?»
Луи мог бы сказать, что это его друг, двоюродный брат, племянник, журналист, он мог бы соврать, в конце-то концов, потому что Гарри прекрасно знает, что они еще не готовы перешагнуть черту между личной жизнью и общественной, но –
но Луи беспечно улыбается, откидывает челку и громко говорит: «Ох, это Гарри, мой бойфренд».
Гарри громко икает и утыкается лицом в подушку, и этому нет причин или оправданий, это просто Луи и его бойфренд, Гарри.
К сожалению, шотландский виски не помог, и Гарри хотелось прыгать, петь и плакать одновременно - потому что, ну правда, сколько еще? Он, определенно, не справится с этим оглушающе - странным чувством у себя в груди. Определенно, виски не помогает, и это все так – через край, что дышать становится трудно. Такое чувство, как будто ты босиком идешь по замерзшей реке, и лед, может быть, не выдержит твоих следующих трех шагов, и ты дрожишь и зажмуриваешься, и твое сердце застряло где-то в гортани.
Он дождался Луи со съемок и еще долго целовал все его родинки, ресницы и татуировки.
ххх
Футболисты, как выяснилось, в своем большинстве, предпочитают моделей. Это первое, что понял Гарри, когда зашел в Вип-зону стадиона в Ньюкасле, где манкунианцы сражались за первое место в турнирной таблице. Пять или шесть длинноногих блондинок в опрометчиво - коротких платьицах, несмотря на самое начало мая.
- Ой, - Гарри слышит звонкий голос, когда проходит к своему месту и снимает куртку, - девочки, да ведь это же Гарри Стайлс! Тот самый Гарри, который сидит в жюри «Топ-модели!»
Гарри удивленно поворачивает голову.
- Точно! – громко говорит брюнетка с подозрительно полными губами, - и его парень, Луи, играет вместе с моим мужем за «Манчестер»! Привет, Гарри!
Он быстро приходит в себя и вежливо улыбается:
- Эмм, привет, - говорит он, - я, мм, Гарри, рад познакомиться.
- Я Эшли, - машет ему блондинка, - мы работали вместе для «Seventeen», помнишь?
Гарри не помнит, на самом деле.
- Да, конечно, - кивает он, - было здорово.
- А это твой друг Зейн сейчас делает портфолио для моей подруги? – спрашивает его девушка с высокими скулами, - он классный! Ты можешь дать мне его номер?
- И мне! – дотрагивается до его плеча другая блондинка, - с ним невозможно связаться, но он ведь лучший фотограф во всем Лондоне!
Гарри мысленно представляет, что с ним сделает Зейн, если на него посыпятся звонки от неуравновешенных девочек-моделей. Зейн, после промо – съемок для очередного британского бойзбенда, стал выкуривать по пачке сигарет в день. Лиам хочет показать его врачу и купить билет на Гавайи.
- Я дам его страничку в фейсбуке, - обещает Гарри, и девушки благодарно улыбаются, - он не любит э-э, внимания, сами знаете, фотографы.
Гарри театрально вздыхает, и куколки Барби смеются.
ххх
И все медленно приходит в движение, как морские волны во время прилива, – они с Луи могут гулять в парке и есть отвратительно вредные хот-доги, не боясь папарацци и холестерина; они могут пойти в зоопарк, потому что Гарри нравятся пингвины, а Луи нравится все, что нравится Гарри; они могут купить один на двоих коктейль в Макдоналдсе и держаться за руки, избегая презрительных взглядов и фотовспышек, потому что – ну, кому интересно, с кем там встречается футболист Томлинсон, когда в прокат вышла очередная часть «Голодных игр», а очередная диснеевская звездочка попала в реабилитационную клинику? Пресса не успокоилась окончательно, потому что это как стая голодных акул – но после того выпуска передачи Росса, Гарри стало намного легче, намного спокойнее. Как будто его якорь, наконец, сброшен, и морской канат завязан в крепкий узел, - так, на всякий случай, чтобы очередные волны не сбили их корабль с верного курса.
ххх
- Послушай, Лу, - Гарри сметает со стола модные журналы и карточки игроков сборной Ирландии (Найла, по его возвращении, будет ждать приятный сюрприз),- ты ведь знаешь Сиенну, правда?
- Мм? – Луи без зазрения совести садится на стол, и Гарри закатывает глаза.Он хочет отлупить его полотенцем, а потом поцеловать, и, может быть, взять на руки и отнести в спальню.
- Сиенна, моя знакомая, - Гарри кладет ладони ему на грудь, - такая, ну помнишь, у нее еще есть мопс, его зовут как-то странно, типа Сосулька или Огурец.
- О, - Луи поднимает брови, - что не так с ее мопсом? Сделай мне чай, Хазза. И поставь размораживаться тот шоколадный торт, я купил его вчера, ты представляешь, настоящий шоколадный торт, но только с -
Гарри смеется и протягивает руку, чтобы нажать кнопку «on» на чайнике.
- Послушай меня, - мягко говорит он и быстро целует его в нос, - у нее презентация новой коллекции в субботу, знаешь, ну она решила стать модельером, и я тут подумал, может, ну, мы вместе пойдем?
Луи просто молча смотрит на него. Синева его глаз напоминает море во время шторма. Также бездонно, опасно, холодно.
- Ты понимаешь, что там будут миллионы камер, да, Хазза? – медленно спрашивает он, - там будут миллионы камер, но ты говоришь, что хочешь сохранить свою личную жизнь в тайне. Это не сработает, в любом случае.
- Я хочу сохранить свою личную жизнь в тайне, - Гарри кивает, - и поэтому я выхожу в свет со своим бойфрендом, а не снимаюсь в каком-нибудь дрянном реалити-шоу.
Луи пожимает плечами.
- Ладно, - наконец, говорит он, - если это для тебя так важно, то, конечно, ладно, давай, только, наверное, мне будет скучно, я не знаю –
Гарри улыбается и отдает ему чашку с чаем:
- Я возьму с собой сборник анекдотов, на всякий случай.
- О, - Луи поднимает брови, - и шоколадный коктейль.
Гарри не может сдержать улыбку:
- Мм, лучше клубничный, быть может?
ххх
- Как думаешь, мне стоит еще сниматься в рекламе? – Гарри полулежит на диване, голова Луи у него на коленях, комнату освещает только свет телевизора. Гарри любит волосы Луи – они как карамельное суфле, такие же мягкие и пахнут также вкусно, каким-то итальянским шампунем. Если бы Луи был Рапунцель, Гарри проводил бы ночи напролет, заплетая цветы в его волосы.
- Что опять эти люди хотят от тебя? – Луи открывает глаза. У Гарри слегка сжимается сердце. Либо это обман позднего майского вечера, либо почти полное отсутствие света, но Луи просто невозможно, нечеловечески красив. Он похож на рождественского ангела в профиль, и, наверное, это глупо, но иногда Гарри ловит себя на мысли, что просто сидеть и восхищаться Луи – его Луи, в растянутых серых трениках и старой черной майке, - это лучшее, на что он способен.
- Ну, - начинает Гарри, слегка массируя кожу головы, и Луи почти что мурчит, о господи, - реклама и несколько промо-фото, ну знаешь, ничего особенного. Но я буду работать с Зейном, поэтому, конечно, я думаю, мне стоит согласиться.
- Мм, - Луи снова закрывает глаза, - конечно, Хазза. Это круто. Это здорово. Мы разговаривали с Зи позавчера, он просил два билета на финал Кубка Англии.
- Да? – Гарри поднимает брови, - ну, знаешь, я думаю, Зи надо отдохнуть, взять паузу или что-то типа того, потому что... Потому что все эти съемки, модели, промо-фото... Ты не представляешь, как он ругался, когда ему пришлось работать с этим новым британским бойбендом, ну знаешь, четверо парней, и все с гитарами.
- Хм, - Луи садится и потягивается, - откуда они берутся, эти бойзбенды, м? И, кстати, любовь моя, ты в курсе, что Зейни и Ли собираются в круиз, куда-то на Лазурный берег, м?
- Да? – Гарри слегка вздрагивает, чувствуя холодные пальцы Луи под своей футболкой, - ну, наверное, это неплохая идея, они должны отдохнуть, и все такое, эй, Лу, ты слушаешь меня? Луи?
- Хазза, почему мы смотрим MTV? – наконец спрашивает он, - и почему на этом чертовом MTV вдруг показывают Найла?
- Найл? – Гарри поворачивает голову в поисках пульта, - Найл на MTV?
«Ирландский поп-исполнитель Найл Хоран, которого «Билбоард» назвал «восходящей звездой», вчера выступил в Нью-Йорке и презентовал новую песню», - громко говорит блондинка-ведущая, чьи губы окрашены в вызывающе-красный.
Глаза Луи расширяются.
- Новая песня? – выдыхает он, - Нью-Йорк? «Билбоард»?
На экране появляется размытое изображение мокрого, но до невозможности счастливого Найла с гитарой в одной руке и микрофоном в другой.
- Привет, ребята, - кричит он, и толпа гудит, как пчелиный улей, - где ваши руки? Я не вижу ваших рук!
Гарри поднимает брови. Нет, он, конечно знал, что Найл очаровательный, совсем как британский котенок или шоколадный пирог, но видимо он не оценил всю силу его шарма, потому что так легко пленить многотысячную толпу, - хм, ну не каждый способен. Может быть, Зейн. Или Зак Эфрон.
- Отлично, - кричит Найл в микрофон, - вы знаете, я тут просто написал песню. Я, конечно, не Маклемор – о, Маклемор крут, но я просто хочу сказать, что любовь побеждает все. И не надо бояться любить. И эта песня для моего лучшего друга, который, эм... Который нашел свою любовь. И он прошел через многое, чтобы ее найти. И я надеюсь, что его парень приготовит мне картофельную запеканку, когда я вернусь домой.
Толпа восторженно аплодирует.
«Ирландский певец завершает свой тур по северной Америке, и подписывает контракт с компанией «Голливуд Рекордс». Выпуск дебютного альбома звезды ожидается в начале следующего года». - Говорит блондинка, - «А мы увидимся после рекламы, не переключайтесь».
Гарри судорожно выдыхает и на мгновение зажмуривается. Картофельная запеканка. Да уж, конечно. А как же. Три картофельных запеканки, как минимум и девять наггетсов как приятный бонус.
- О господи, - шепчет Луи, - Найлер, вот идиот, как он, как он...
Где-то на диване, в подушках, вибрирует телефон и Гарри видит смску от Зейна:
«Омг, Хазза, ты плачешь? Потому что я – да! Майка Ли уже мокрая насквозь!»
Луи тоже подозрительно тихий и шмыгает носом. Гарри сгребает его в охапку и сажает к себе на колени, чувствуя холодный нос в своей ключичной ямке.
- Он мечтал об этом с десяти лет, - говорит Луи, и Гарри не находит ничего лучше, чем мягко гладить его по спине, - Найл, то есть. И сейчас он подписывает контракт, и его альбом, и он написал песню для нас...
Гарри только кивает. Одной картофельной запеканкой тут явно не обойдешься.
- Она, вероятно, про котят и бананы, или, я не знаю, ирландскую сборную по футболу, но какая разница, если она для нас, правда, Хазза? Ты же все равно испечешь ему какой-нибудь торт, правда? Даже если эта песня про котят и бананы?
- Разумеется, Лу, - Гарри кивает, - я очень люблю бананы и котят.
И тебя. И тебя – больше, чем всех котят на планете.
Луи довольно хмыкает. Когда они научились читать мысли друг друга?
ххх
- Я не знаю, послушай, может мне надеть те рваные джинсы, не с одной дырой на колене, а с двумя? Те, которые немножко потертые, Хазза, как ты думаешь, это нормально, если на мне будут рваные джинсы сегодня, а?
- Хм, - Гарри завязывает дорогущий шелковый шарф, который Лиам подарил ему с великой помпой на прошлое Рождество, на манер банданы (Лиам, конечно, разозлится, но он, вероятно, и не узнает), - мне абсолютно все равно, Лу, что ты наденешь, правда. Потому что, конечно, лучше всего, ты бы был без одежды, на самом деле.
- Ах, - говорит Луи, натягивая футболку с человеком-пауком (господи, Луи будет первым человеком в этом мире, который идет на модный показ в футболке с человеком – пауком), - ну ладно, хорошо, эм, ну что, мы вызовем такси?
Гарри распихивает телефон, кошелек и ключи по карманам:
- Нет, что ты, я отвезу, и Луи –
Тот поднимает брови и в его глазах море выходит из берегов:
- Ты очень красивый.
Луи старается подавить улыбку, но крошечные морщинки в уголках глаз выдают его с головой.
ххх
На ковровой дорожке Луи отвратителен.
Он высовывает язык, совсем как Майли (хуже, чем Майли, но гораздо очаровательнее), подшучивает над папарацци, и мгновенно, все – словно мухи в паутину, - все попадают под его чары. «Где ты прятал его все это время, Стайлс?» - спрашивает его знакомый репортер, и Гарри просто пожимает плечами.
Они стоят, слегка щурясь под вспышками фотокамер, и Гарри думает, будет ли это нормально, если он возьмет Луи за руку, и его пальцы уже начинают инстинктивно искать знакомую ладонь, как вдруг он чувствует маленькую крепкую руку у себя на талии, и смущенно улыбается, прикрывая глаза.
Гарри не успевает сделать и пары шагов с ковровой дорожки, как его настигает кудрявая блондинка в возмутительно дорогом платье от последней коллекции Шанель. Гарри со своей банданой чувствует себя бездомным фермером. Он – бездомный нищий фермер. Ну что ж, ладно.
- С нами Гарри Стайлс, и мы в прямом эфире, - быстро тараторит блондинка, и Гарри слегка пятится назад, вежливо улыбаясь, - мистер Стайлс пришел на показ модной коллекции Сиенны Миллер одним из последних, но, к счастью, видимо, у него были причины для опоздания. Кто этот очаровательный молодой человек, Гарри?
На мгновение Гарри забывает весь алфавит, и пытается вспомнить первую букву своего имени, но потом, медленно (ужасно медленно) и слегка смущенно отвечает:
- Это, эм, мой бойфренд, Луи Томлинсон, он фут –
- Да! – В ажиотаже подпрыгивает блондинка, - Луи Томлинсон, мой папа фанат Манчестера с пяти лет, подпишите ему футболку, пожалуйста! Ой, а еще, можно с вами сфотографироваться? С ума сойти можно, это же сам Томмо, да мне никто не поверит!
Гарри отходит в сторону и с широкой улыбкой на губах наблюдает за тем, как Луи с блондинкой корчат рожицы в объектив. Потом к нему подходит мужчина средних лет, потом девочка-подросток, потом ребенок, лет шести, которого Луи сразу же берет на руки, и Гарри, не в силах сдержаться, достает телефон и тоже делает пару фото. И только тогда, когда симпатичная молодая журналистка в платье с абсолютно бесстыдным декольте, решает обнять Луи за талию и поцеловать в щеку, Гарри теряет терпение, и мягко берет Луи за руку, наклоняясь к нему и почти касаясь губами ушной раковины.
- Пошли, любовь моя, - бормочет он, краем глаза замечая удивленную журналистку, - ты здесь не для того, чтобы соблазнять своими лодыжками и ресницами посторонних людей.
Луи закатывает глаза, но нежно улыбается:
- Твоя ревность абсолютно, совершенно безосновательна.
- Может быть, - Гарри пожимает плечами, на этот раз целуя Луи в лоб, - может быть.
- Собственник, - хмыкает Луи, и Гарри лишь крепче сжимает его ладонь.
- Да, - соглашается он, - это точно.
ххх
- Мне нравятся твои ключицы, - шепчет Гарри, полностью игнорируя коллекцию "Весна-лето 2015", - твои ключицы сводят меня с ума, я бы... я бы пил виски из твоих ключичных ямок. Каждый вечер. Каждую ночь.
Луи краснеет и кусает губу, но вежливо аплодирует фиолетовому блейзеру с бесконечно длинными ногами.
- Я люблю твои ресницы, - говорит Гарри, выводя круги у него на бедре, - у тебя самые потрясающие ресницы на свете, боже. Я хочу целовать их, я бы перецеловал бы каждую, но ты не хочешь, ты говоришь, что тебе щекотно.
- Хпфм, - говорит Луи, прижимая руку ко рту. Со стороны это выглядит так, как будто он зевает. Стыд и позор.
- Я люблю твои лодыжки, - Гарри почти что облизывает его ушную раковину и Луи дрожит, на самом деле дрожит, - они прекрасны, твои лодыжки. Я люблю, когда ты заворачиваешь свои джинсы и не носишь носки. Это хорошо, что ты не носишь носки, я бы выбросил их все равно, сжег бы, потому что я хочу видеть твои лодыжки всегда, всю свою жизнь, я хочу –
- Ах – слышит он знакомый женский голос, - я так рада, что ты пришел, Гарри, спасибо, это очень мило с твоей стороны, я так волновалась, так хотела познакомиться с твоим бойфрендом! Как тебе моя новая коллекция? Понравились те майки с крошечными корабликами?
Гарри сглатывает. Луи сидит рядом и тяжело дышит.
- Да, - медленно говорит он, - спасибо, да. Прекрасные майки. Кораблики, то есть. Да. Да.
- О, чудесно, - он чувствует терпкий запах духов, - останешься на банкет?
Гарри смотрит на Луи, на его ресницы, лодыжки, татуировки, слишком тонкую футболку, слишком обтягивающие джинсы, голые коленки, вызывающие и соблазнительные...
- Нет, - говорит он, не успев подумать как следует, - нет, мы, наверное, пойдем, у нас, эм, есть еще дела. Извини.
- Ничего, - маленькая рука касается его плеча, - красивая бандана, кстати.
- Спасибо, - Гарри поднимается с кресла, чувствуя себя так, словно он только что спустился с трапа самолета после десяти часов лету, - спасибо, было здорово.
- Да, было здорово, - повторяет за ним Луи, голос низкий, а губы мокрые, - был рад познакомиться, спасибо.
Они наблюдают за тем, как девушка уходит, сияя широкой улыбкой, и Луи мягко подталкивает его локтем:
- Ну так как тебе те майки с корабликами, Хазза?
- Угх, - рычит Гарри, - перестань.
Они еще долго стоят под вспышками фотокамер – кажется, Луи самым бессовестным образом украл шоу у несчастной Сиенны.
ххх
Вип-зона пахнет поп-корном и детским шампунем. У Гарри на коленях сидит трехлетняя белокурая бестия и пускает слюни на его новую клетчатую красную рубашку. Красную. Он почти как настоящий фанат. Ну и пусть Зейн вчера почти что вышвырнул дорогущую китайскую вазу в окно, пытаясь объяснить ему правила исполнения послематчевых пенальти, - ваза не разбилась, на самом деле. Это все быстрая реакция Лиама, благослови господи его душу.
Но новая привычка (вероятно, отвратительная) у жен футболистов, сводит его с ума – в самое неподходящее время выйти за колой и оставить своего очаровательного малыша подпрыгивать у Гарри на коленях и грызть его айфон. Иногда Гарри находит в карманах шоколадные конфетки и тогда айфон остается целым и невредимым.
Сейчас середина мая – и дождь льет как из ведра. Болельщики открыли зонты и нацепили дождевики. Гарри хочет спрыгнуть на поле и утащить оттуда Луи – домой, в кровать, под горячий душ. Он уже – уже – дышит так тяжело, что внутри у Гарри начинает что-то болеть, что-то плавиться и колоться.
- Эмили! – брюнетка в узких джинсах, с литровой колой (конечно, диетической), протягивает руки к малышке, - иди к мамочке, детка.
Ребенок качает головой и засовывает леденец в рот. Гарри вздыхает.
- Все нормально, - говорит он. Брюнетка кивает и садится позади него, вытаскивая телефон.
Разумеется, не все нормально. Ливень стоит стеной, а Луи носится туда-сюда как заводная игрушка, и Найл с Лиамом и Зейном торчат где-то в пробке. Ох.
Игра отвратительная – медленная и вязкая, как будто кто-то размазывает манную кашу по тарелке. К концу первого тайма в вип-зону врываются Лиам, Найл и Зейн, абсолютно мокрые – с головы до ног, и шум стадиона тонет в восторженных воплях мамочек-моделей, которые хотят поработать с Зейном и получить автограф Найла, и возможно, выпросить фотографию Лиама в костюме для серфинга.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 37 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |