Доктора испуганно отстраняются. Гарри хмыкает - он знает, что скрывается за этой маской голодного тигра. И поэтому он садится на корточки и берет ладошки Луи в свои:
- Луи, - мягко говорит он, - послушай, любовь моя, ты должен лечиться. Так ты выздоровеешь быстрее, и твоя нога перестанет болеть, и мы вернемся домой, и ты снова будешь играть…
Луи закусывает губу. Гарри видит борьбу в его глазах.
- Мне там очень больно, Гарри, - тихо говорит он. Гарри кивает. Он знает.
- Я пойду с тобой, - решает он, и смотрит на врачей. Те соглашаются.
И Гарри зажмуривается вместе с Луи, когда ему разрабатывают травмированное колено. И он держит Луи за руку, и Луи кусает ему запястье, оставляя яркий, красный полумесяц, и Гарри чувствует, как его глаза начинают слезиться, потому что Луи, его хрупкому, растрепанному синеглазому эльфу, на самом деле, чертовски больно.
И вечером, когда все заканчивается, Луи, одетый в одни серые спортивки, сворачивается у Гарри на коленях, в огромном, темно-зеленом кресле, и Гарри прижимает его к себе, маленького, обессиленного, и целует его везде, где только можно, и Луи просто прячется у него на груди, и черт, -
Это невыносимо.
xxx
Они ловят последние теплые деньки, сидя под старым дубом в самой дальней части заброшенного сада. Луи смеется, и Гарри, как изголодавшееся животное, крадет каждую его улыбку, каждый его взгляд, целует каждую его родинку, и ему все равно, потому что в этом мире нет ничего, кроме вот этого дуба и вот этого взгляда.
Скоро все доктора клиники, включая лечащего врача Луи, привыкают к длинноногому кудрявому дружелюбному парню; и все уже знают, что уговорить вредного и капризного мистера Томлинсона на всякие неприятные процедуры, кроме него никто не способен. И даже самые стойкие медсестры потеряли последнюю надежду на свидание с кудрявым красавчиком, после того, как увидели, что после одной особо изматывающей сессии лечебного массажа, Гарри несет Луи на руках, а тот целует его в шею.
- Мне кажется, я люблю тебя, - говорит ему Гарри каждую ночь. Луи довольно усмехается.
- Мне кажется, это очевидно.
xxx
Они взяли за привычку каждое утро гулять в парке, старом, почти заброшенном, о котором знают только пожилые немецкие супружеские пары. Луи держит его за руку, а Гарри громко поет песни из чарта Топ-40, путаясь в словах и распугивая белок, и никто, никто не смотрит на них с плохо скрытым презрением. Они кормят бродячих кошек, и Луи, запрокидывая голову назад, громко смеется, и тогда Гарри подлетает к нему и целует, думает, что Луи делает все это специально.
Но все заканчивается во вторник утром, когда Гарри получает смску от Лиама:
«Два показа в четверг и субботу, вылетай сегодня вечером».
Это даже не просьба, и Гарри прекрасно все понимает.
Он показывает смс-ку Луи, и тот слегка щурится, но кивает.
- Тебя будут показывать по телевизору? - единственное, что он спрашивает, - ну там, на Diva TV? Я бы хотел посмотреть, на самом деле. В последний раз ты меня поразил.
Гарри пожимает плечами:
- Ты знаешь, Лу, -
- Я знаю, - перебивает его Луи и целует, и это как порыв ветра, сбивающий с ног, как первый снегопад, - я позвоню.
- Да, - послушно кивает Гарри, - звони.
И он чувствует жжение на своих губах, когда сидит в самолете.
xxx
Найл разогревает пиццу в микроволновке, Лиам читает модный романчик от скандалиста Буковски, а Зейн, утирая глаза, досматривает «Последнюю Песню». Гарри сидит на подоконнике и любуется падающим снегом, чувствуя, как он сам медленно падает, растворяется в наступившей зиме.
Середина декабря, черт возьми, а от Луи ни слуху, ни духу.
Последний раз они разговаривали друг с другом неделю назад, и Луи сказал, что все идет как надо, и в ближайшее время его планируют выписать, и Гарри облегченно выдохнул, чувствуя, как миллионы подснежников в один миг распустились у него внутри. И, конечно, Луи обещал позвонить, но вот прошло уже почти десять дней, и телефон Гарри по-прежнему молчит.
Он собирался залезть в Гугл несколько раз, или включить выпуск спортивных новостей на BBC1, но Зейн, с криками «Ты идиот, Гарри!», отобрал у него ноутбук и выдернул из розетки провод от телевизора. И тогда Гарри понял, что сладкая ложь, наверное, в его случае, все - таки лучше, чем горькая правда.
- Где вы будете встречать Рождество, парни? - лениво спрашивает Лиам, потягиваясь в кресле. Зейн шмыгает носом и ставит на паузу:
- Я поеду домой, потому что уже обещал маме. А ты?
- Мы с семьей улетаем в Нью-Йорк, - говорит Лиам, и в его голосе слышится нотка гордости, - ты ведь знаешь, что моя сестра обручена, и вот, это хороший шанс как следует познакомиться с ее женихом.
Зейн тянется за бумажными платками. Николас Спаркс знает свое дело.
- А ты, Гарри? - осторожно спрашивает он.
Гарри пожимает плечами. Ему все равно.
- Я останусь здесь, - медленно говорит он, - я буду смотреть «Один Дома» целыми днями и есть конфеты. И, возможно, пить.
«И умирать от одиночества».
- Поехали со мной, - говорит Зейн, уверенно и твердо, - моя мама будет рада тебя видеть. И девочки тоже, давай, Гарри, правда.
- Или со мной, - вставляет Лиам, - ты наша семья, Гарри, мы не хотим бросать тебя здесь одного, с грустными фильмами наедине.
- На Рождество всегда сбываются мечты, - тихо ухмыляется Гарри, и спрыгивает с подоконника, дергая носом, - чувствуете? Найл снова сжег пиццу!
- Найлер! - кричит Лиам, - как ты умудрился сжечь свою дурацкую пиццу снова?
- Таймер не сработал, - оправдывается Найл в ответ, - не переживай, Ли, я уже позвонил в службу доставки.
- Идиот, - беззлобно говорит Лиам и забирается в кресло с ногами.
Гарри оглядывается вокруг, на Зейна, вытирающего глаза, на Лиама, который, сморщив нос, продирается сквозь метафоры американского публициста, на Найла, громко распевающего последний хит Джастина Тимберлейка на кухне, и понимает, что да, это его семья.
Он выходит на балкон и вдыхает свежий морозный воздух. Где-то вдалеке раздается дверной звонок, и Найл, приговаривая: «ну наконец-то», «сколько еще можно ждать», несется к двери, и паркет содрогается под его сорок пятым размером в пушистых розовых зайчиках.
- Парни! - громко кричит Найл, - идите сюда!
«Опять, видимо, принесли не ту пиццу» - думает Гарри. Зейн всегда любил ругаться с курьерами, перепутавшими заказы, но в этот раз, благодаря трагедии развития отношений Майли Сайрус и Лиама Хемсворта, незадачливому парню повезло. Зейн слишком растроган, и вполне способен спутать «Маргариту» с Гавайской пиццей.
- Где этот чертов Стайлс? - голос Лиама заставляет звенеть стекляшки на люстре, - Гарри, живо сюда!
- Я буду с грибами и ветчиной, - кричит Гарри в ответ, и его руки покрываются мурашками от снежинок, падающих ему на волоски.
Зейн смеется.
- Гарри, я считаю до трех, - грозно рычит Лиам, и Гарри лениво закрывает балконную дверь.
Он выходит в коридор, с выражением: «оставьте меня в покое» на лице, и видит, что парни столпились в круг, и прихожая стала подозрительно узкой.
- Гарри! - внезапно восклицает Найл и отходит назад. Лиам и Зейн хмыкают в унисон и послушно расступаются перед ним.
Гарри недоуменно смотрит на них, и перевод взгляд на человека, который стоит около вешалки с обувью. Две или три секунды, а может, два или три часа, были нужны Гарри, для того, чтобы понять, что это - Луи.
Его Луи, в старой серой шапке, и он похож на замерзшего принца, того самого диснеевского принца, о ком грезят все девочки, но какие девочки, когда вот он - стоит в его квартире, усталый и весь мокрый от тающего снега, и его глаза улыбаются. И Гарри кажется, что он слышит теплую капель мелодий Вивальди, звуки скрипки или что-то типа того.
Это удар поддых, это проигранная война, это налет захватчиков, и Гарри просто съезжает вниз по стене, закусывая ладонь, чтобы не закричать.
Луи швыряет свою сумку на пол, и осторожно подходит к Гарри, почти на цыпочках, словно Луи - охотник, а Гарри - загнанный зверь. Луи падает на колени, рядом с ним, и их лица так близко, так неожиданно близко, что Гарри видит отблески золотого и зеленого в его глазах.
Луи не выдерживает первым, и вздыхает, и крепко обнимает Гарри, прижимая его голову к своей груди. Гарри закрывает глаза и падает в эту пропасть, потому что, на самом деле, она бесконечна.
- Пошли спать, - говорит Гарри. Это единственное, на самом деле, что приходит ему на ум.
- Прости, что не звонил, - хрипло оправдывается Луи, стаскивая куртку, - я такой идиот, Хаз, но я хотел сделать тебе сюрприз, и -
- Я счастлив, - перебивает его Гарри и целует в щеку, - я чертовски счастлив, Луи.
Луи кивает и направляется в ванную. Гарри, не веря своему счастью, подбирает с пола его шапку, ставит вэнсы на верхнюю полку для обуви, и открывает дверь в гостиную.
- Если хоть кто-нибудь из вас, - грозно начинает Гарри, обводя взглядом притихших парней, - издаст хоть какой-нибудь громкий звук, то вылетит отсюда сию же минуту, к чертовой матери, ясно вам?
Зейн кивает. Найл испуганно смотрит на него. Лиам закатывает глаза.
- И не спали мою кухню, Найл, - добавляет Гарри. Найл лихорадочно качает головой.
Луи уже сидит на его кровати, в одной белой майке, и его волосы мокрые, и сам он очень красивый. Как раннее летнее утро. Или как картина Рембрандта.
Он ослепительный.
Луи смотрит на него, улыбается и падает на подушку. Гарри срывает с себя джинсы, и устраивается рядом с ним, обнимая его, перебирая пальцами его волосы, целуя щеки, просто потому, что для него Луи нежнее, чем первый снег и нужнее, чем сон.
- Как твое колено? - спрашивает Гарри, и да, ему действительно это важно.
- Все хорошо, - тихо отвечает Луи, - я могу играть. Я буду играть, скорее всего, после нового года. И сейчас у меня восстановительные процедуры.
Пара минут проходит в оглушающем молчании.
- Переезжай ко мне, - говорит Луи.
Гарри забывает выдохнуть.
- Не то, чтобы я давлю, нет, - Луи откидывается на подушку, - ты, конечно, можешь решить сам, я понимаю, это трудно, ну, то есть, твоя работа и все такое…
Он зажмуривается.
- Но просто, - Луи стискивает простыню в пальцах, - переезжай ко мне?
Гарри сглатывает.
- Мне нужно подумать, - слабо говорит он.
«Переезжай ко мне» - отдается эхом в его голове.
«Будь со мной». «Будь моим».
Chapter fifteen
Если существует на свете счастье, то это счастье
Пахнет твоими мокрыми волосами.
- Хазза, просыпайся, - командует Луи, и Гарри чувствует теплые пальцы в своих волосах, - давай, пора, уже почти десять!
Всего лишь десять. Когда у него законные рождественские выходные.
Гарри стонет и зарывается лицом в подушку.
- Луи,- хрипло говорит он, - уйди. Я хочу спать.
- Мы опоздаем, - Луи щекочет его живот, и Гарри подпрыгивает от неожиданности, - нам надо успеть к четырем.
Гарри открывает один глаз:
- Ммм? Успеть? Я не хочу никуда ехать!
Луи стоит перед ним, в рваных джинсах, которые кажутся Гарри подозрительно знакомыми, и вязаном белом свитере, и бледные солнечные лучи играют в его волосах, и пусть хоть кто-то посмеет сказать, что Луи - не самый красивый человек на земле.
Луи закатывает глаза, и Гарри лениво откидывает одеяло. Луи идет с ним в ванную, и играет с его волосами, пока он чистит зубы, и потом, Гарри награждает его долгим мятным поцелуем, и думает, что Луи на вкус как зима.
На кухне Найл, подпрыгивая, переворачивает блинчики, Зейн пьет кофе и курит, выпуская белые, прозрачные колечки дыма в потолок. Перед ним на столе разбросаны сотни ярких розовых открыток, и Гарри ухмыляется - его фанаты присылают ему разноцветные конвертики с любовными сонетами Шекспира и разрисованными сердечками каждый год, прямо под Рождество.
- Блинчики, - громко оповещает Найл, ставя перед ними тарелку полную воздушных, сияющих блинов с кусочком масла, - по национальному ирландскому рецепту, между прочим, моя бабушка вчера два часа висела со мной на Скайпе, представляете? Оказывается, у нашей соседки -
- Ммм, - вежливо говорит Гарри, пережевывая и на мгновение, сморщив нос, - мне кажется, ты перепутал соду и соль, знаешь? Но в остальном все очень, очень вкусно, Найл, правда.
Глаза Найла расширяются:
- Сода и соль?
Зейн пинает Гарри под столом ногой и делает страшные глаза:
- Не слушай его, дорогой, это самые лучшие блинчики в моей жизни, так бы ел их и ел!
Найл расплывается в улыбке:
- Хочешь добавки, Зейни? Ты, видимо, тут один ценитель настоящей ирландской кухни!
Гарри сжимается под его грозным взглядом. Зейн испуганно смотрит на тарелку перед собой.
- Ты поговорил с Лиамом? - спрашивает Луи, открывая йогурт. Видимо, он уже знаком с грандиозным событием под названием «ирландские блинчики Найла». Гарри качает головой.
- Я позвоню ему сегодня, обещаю.
Луи пожимает плечами. Зейн смотрит ему в глаза:
- Зачем ему разговаривать с Лиамом?
- Я хочу, чтобы Гарри переехал ко мне, - Луи невозмутимо облизывает ложку, - как бы… как бы на всю жизнь.
Гарри хочет спрятаться под стол. Зейн поднимает брови:
- То есть…навсегда? Ты хочешь, чтобы он жил с тобой в Манчестере постоянно?
Луи кивает:
- Именно.
Зейн, закусив губу, мрачно смотрит в окно. Найл разрезает несчастный блинчик на части.
Луи встает из-за стола и берет Гарри за руку:
- Нам нужно ехать, - извиняющимся тоном говорит он, - одевайся, Хазза.
ххх
- Я думаю, тебе надо поговорить с ним, - Луи откидывается на сиденье, - с Лиамом, я имею в виду. Он твой начальник, он твой друг, в конце концов, и что у вас там - контракт? Я не знаю, Хазза, но лучше не откладывать все на последний момент.
- Я понимаю, - говорит Гарри, поправляя воротник пальто, - я просто боюсь, Луи. Я боюсь потерять друга, прежде всего.
- Я не знаю, - Луи закрывает глаза и устало вздыхает, - я не знаю, что будет с нами, Гарри, я ни в чем не уверен - совершенно, но знаешь, я всегда хотел найти человека, с которым я проведу оставшиеся шестьдесят лет моей жизни. Я думаю, ты - этот человек, я не знаю, как так получилось, но. Но когда мои друзья женились - знаешь, им было около двадцати двух, наверное, - я думал - нет, ни за что. Только после двадцати пяти, только после хотя бы двух лет знакомства.
Гарри болезненно зажмуривается.
- Но, - Луи хмыкает, - это не сработало, как видишь. Я даже рад, что это не сработало, и знаешь, что? Даже если он тебя не отпустит и отправит на Таити - я не знаю, спрячет тебя, заставит уехать из страны, - я все равно буду любить тебя, знаешь? Все равно, даже если тебя не будет рядом.
Гарри кусает щеку и сглатывает. Он потерял себя в этом море откровения, которое вдруг накрыло его с головой - но он может утонуть, он не боится, потому что - потому что Луи спасет его все равно. Луи - это та самая крепкая веревка для его стального якоря.
- Луи, - наконец говорит он, медленно и хрипло, шмыгая носом, - я - «я тоже хочу провести шестьдесят лет моей жизни с тобой, и мне плевать на контракт и на Лиама тоже, я сбегу и буду жить у тебя под дверью, я сделаю все, что ты скажешь мне, потому что…» - я люблю тебя.
Они целовались бы целую вечность, если бы не сигналы позади стоящих машин.
ххх
Проходит почти два часа, и Луи, наконец, останавливает машину у небольшого кирпичного коттеджа с зеленой черепицей на крыше и рождественским венком на двери.
- Куда мы приехали? - удивленно спрашивает Гарри, - Луи, куда ты меня привез?
Луи громко смеется и берет его за руку.
- Идем.
Но они не успевают сделать и десяти шагов, как навстречу к ним выбегает растрепанная женщина, в фартуке и синем платье, и бросается на шею к Луи, отчаянно целуя его щеки.
Гарри сглатывает и отходит назад. Его словно пробили насквозь пушечным ядром, и он просто не знает, что делать дальше. Ему хочется сесть в машину и уехать домой, обратно, в Лондон, потому что это - семья Луи, это его личное пространство, и кто знает, может, Гарри совсем не места в его жизни.
- Гарри, дорогой! - женщина поворачивается к нему, и Гарри понимает, что у Луи такая же улыбка, только ослепительнее, только больнее, - наконец-то, господи! Луи столько про тебя рассказывал, мы просто не могли дождаться, когда познакомимся с тобой!
Гарри почти не может дышать, и зажмуривается, вдыхая запах молока и шоколадных хлопьев. Он до сих пор не может поверить, что его обнимает мать Луи, женщина, которую он видит первый раз в жизни, и которая просто - мать Луи.
- Это моя мама, Джей, - Луи улыбается уголком рта, - мам, это Гарри, мой - Луи сглатывает, - мой бойфренд.
- Я рада, Гарри, я рада познакомиться с тобой, - говорит Джей, цепляя Гарри за локоть одной рукой и второй обнимая Луи за талию, - вы, однако, опоздали, мальчики, гости уже все собрались.
- Мы попали в пробку, - беспечно говорит Луи, заходя в дом, и снимая ботинки, - почему я не слышу радостных криков своих маленьких принцесс?
Гарри снимает куртку. Он у Луи дома. Дома. Дом. Дом. Глубокий выдох. Дом. Запах елки и картофельной запеканки и свежего, черного чая. Дом.
- Они на горнолыжном курорте, - Джей отряхивает его шапку от снега, - мы отправили их туда до Нового года, всего на пять дней, конечно, они очень переживали, что не увидят тебя и Гарри сегодня, но - вы ведь можете приехать и в другой раз, правда?
Луи кивает. Джей снова обнимает его.
- Мне нужно о многом поговорить с тобой, Луи, - шепчет она ему в грудь, - ты так редко бываешь дома, черт побери… Когда я прочитала в газете о твой травме - Луи, как ты мог не позвонить мне, как? И потом - и ты даже о Гарри рассказал мне после той статьи в «Дэйли Мэйл», Лу, как же так? Почему самые последние события из жизни своего сына я узнаю из английской желтой прессы?
Луи виновато пожимает плечами. Джей отрывается от него и берет Гарри за руку:
- Не обращай внимания, дорогой, ты тут не причем, ты просто очаровательный.
Гарри улыбается и смотрит в пол. Луи гордо смеется.
- Мы хотим есть, - говорит он, - мы не ели ничего с самого утра, кроме отвратительных блинчиков Найла, помнишь, мам? Несъедобные блинчики Найла. Хах.
- Не шути над ним, Луи, - Джей поправляет его свитер, пока они проходят на кухню, - мальчик просто учится готовить, в этом нет ничего плохого. В отличие от тебя, например.
Гарри хмыкает. Она смотрит на него нежными глазами:
- Он до сих пор не умеет делать даже омлет, правда Гарри?
Гарри делает неопределенное движение рукой, которое при желании можно принять за «да» и за «нет» одновременно.
- Зато он умеет заваривать чай, - вспоминает Гарри, - у него самый лучший чай на планете, на самом деле.
Луи благодарно улыбается ему, и Гарри посылает улыбку в ответ, которую Гарри чуть не упускает из вида, когда они заходят на кухню.
Не то, чтобы там было много народу - но кажется, что просто яблоку негде упасть. Воздух наполнен ароматами жареного мяса и мандаринов, и вина, и голоса смешиваются друг с другом, как ингредиенты для коктейля.
Но когда они заходят в комнату, все затихает. Замирает.
- Ну что ж, - жизнерадостно говорит Джей, - а вот и наши мальчики, Луи и Гарри, наконец-то, говорят, там была отвратительная пробка, правда, дорогой?
- Ужасная, - кивает Луи, прислоняясь к Гарри всем телом и щекоча своим дыханием его шею.
- Просто кошмар, - соглашается Гарри, и обводит глазами кухню, - здравствуйте.
Пару минут тишина почти осязаема, как снежный ком, но потом какой-то мужчина сочувственно говорит:
- Да, пробки - это самая большая проблема сегодняшней Англии. Я думаю, Кэмерону есть над чем поломать голову.
- Конечно, - соглашается с ним дама в зеленом, - пробки и цены на рисовую крупу.
- Рисовая крупа! - восклицает кто-то, и разговор начинает вертеться вокруг рождественского пудинга, чей рецепт явил миру Джейми Оливер в субботнем выпуске своей программы.
- Итак, Луи, - торжественно начинает Джей, - я так рада, что именно в этот день, двадцать два года назад на свет появился мой маленький мальчик…
Гарри давится соком и громко кашляет. Луи бросает на него обеспокоенный взгляд.
- И сегодня мы празднуем твой день рождения в кругу семьи, и мне хочется сказать -
Гарри, закусив губу, смотрит на Луи - «как ты мог, как ты мог» - и Луи просто еле заметно пожимает плечами.
- С праздником, малыш, мы все тебя очень-очень любим!
Гул громких «да!» «с днем рождения, Луи!» и звон бокалов раздается в комнате. Гарри сглатывает и вытирает рот рукой.
- Мне нужно - сухо говорит он, запинаясь, - я - на секунду. Просто - на воздух.
- Бедняжку утомили пробки, - слышит он звонкий голос Луи, и громкий мужской:
- Я же говорил, что ситуация на дорогах отвратительна! Особенно зимой!
- Летом не лучше, - добавляет женский голос, и Гарри облегченно выдыхает, когда открывает дверь и выходит во двор, садясь на вторую ступеньку.
У Луи день рождение сегодня. У его Луи. День, мать его, рождения.
Гарри самый ужасный бойфренд на свете.
- Хазза? - слышит он взволнованный голос Луи, - с тобой все хорошо?
Гарри встает со ступеньки и поворачивается к нему лицом:
- Со мной не все хорошо, - тихо говорит он, - почему ты мне не сказал? Почему я не нарисовал тебе плакат и не испек торт, и не спел песенку? Я даже не купил тебе гребаный подарок, на самом деле, Лу, это не смешно!
- Я думал, это неважно, - Луи виновато смотрит вниз, - я не люблю дни рождения, на самом деле, Гарри, я не хотел, чтобы ты чувствовал себя обязанным мне или что-то типа того.
- О господи, - выдыхает Гарри, когда Луи обнимает его за шею, - ты такой идиот, Луи, я просто… Я могу поцеловать тебя двадцать два раза, тем не менее?
Уголок губ Луи слегка поднимается:
- Я думаю, да, - важно кивает он и смеется, - но лучше бы нам вернуться в дом, потому что я не хочу заболеть и простудиться, и пить чай с молоком.
- Я поставлю тебе компресс, - обещает Гарри, когда они заходят внутрь, - и буду целовать твои пятки.
- Целовать пятки? - Луи ухмыляется, - это новое лекарство от сезонной простуды?
- Именно, - Гарри легко целует его в щеку, - и самое лучшее.
Они возвращаются на кухню под разговор о неведомой Одри, которая недавно удачно вышла замуж, и их встречает громкий хор обрадованных, громких голосов.
- Вам лучше поесть, мальчики, - говорит им Джей, - и не уходите никуда, пока я не принесу торт со свечами.
- Двадцать две свечи? - глаза Луи испуганно расширяются. Джей гладит его по спине:
- Для тебя все что угодно, дорогой.
Через час громкий женский голос прерывает общую беседу:
- Гарри, дорогой, - рыжеволосая худощавая женщина пытливо смотрит на него,- расскажи нам о себе.
- Эм, - начинает Гарри, чувствуя неприятное жжение внутри, - я Гарри и мне девятнадцать. Я живу в Лондоне и люблю детей.
Это больше похоже на признание в обществе анонимных алкоголиков, но Луи просто ободряюще ему кивает.
- Ты учишься или работаешь? - спрашивает мужчина в голубой рубашке.
- Я работаю, - медленно отвечает Гарри, - я работаю, эм… В сфере моды.
- А твоя семья? - не успокаивается та же худенькая женщина, и Гарри на минуту зажмуривается. Луи кашляет.
- Вы смотрели Икс-Фактор вчера? - громко спрашивает он, сжимая ладонь Гарри в своей, - как вам та девушка, которая перепела Селин Дион?
За столом повисает тишина, но она длится буквально мгновение, и комната вновь наполняется звенящими голосами. Луи рассказывает про свою травму, полная дама справа от Гарри спрашивает у него совета по поводу новой коллекции Шанель, и он, подождав, пока дама залпом выпьет свой бокал шампанского, поворачивается к Луи и шепчет: «спасибо», и Луи еле заметно кивает.
Ближе к полуночи гости расходятся. Луи выходит на улицу со своими старыми друзьями, а Гарри остается на кухне, и протирает сухим полотенцем мокрые тарелки.
- Как вы познакомились, Гарри? - ласково спрашивает Джей, выливая на губку моющее средство, - Луи нам ничего не рассказывал, я надеюсь, это не секрет?
Гарри пожимает плечами:
- Нет, но здесь нет ничего интересно, на самом деле. У нас с Луи оказались общие друзья, и мы встретились с ним после матча. И поехали отпраздновать победу, и - ну вот так все и случилось, наверное.
Джей смеется.
- Ты не подумай ничего, дорогой, но, поверь, таким счастливым я не видела Луи с тех пор, как его приняли в основной состав команды. Я не знаю, ты делаешь его таким, или мой мальчик просто повзрослел, но - спасибо тебе, Гарри.
И прежде, чем Гарри успевает сказать хоть слово, Джей подходит к нему и стискивает в объятиях. Она вином и цветочными духами, и Гарри только судорожно выдыхает, пока не слышит слегка обиженный голос Луи:
- Мам, иногда мне кажется, что ты любишь Гарри больше меня.
Джей поднимает голову и протягивает одну руку к Луи:
- Я хочу усыновить его, Лу, ты не против?
Луи закатывает глаза.
- Я домою посуду, - тихо говорит Гарри, и направляется к раковине, пока не чувствует цепкие пальцы Луи на своем запястье.
- Нет-нет, - испуганно говорит Джей, - я сделаю все сама, не волнуйся, дорогой.
- Но я хочу помочь, - упрямится Гарри, и она сдается:
- Ладно, пусть. Тогда Луи соберет со стола, а я вымою эти бокалы.
- Я не хочу собирать со стола, - ноет Луи, но потом ловит рассерженный взгляд матери, обнимает ее и звонко смеется:
- Да, хорошо, мам, я все понял.
Пока Луи напевает какую-то непонятную французскую песенку и ходит туда-сюда с тарелками и салатницами, Джей, перекрывая звук льющейся воды, рассказывает ему последние новости: Лотти получила приглашение на Зимний балл, у Дейзи порвались любимые джинсы, в соседнем супермаркете повысились цены на замороженные овощи, миссис Финниган уезжает на Аляску…
- Мам, - зевает Луи, обнимая Гарри, - я все убрал. Видишь? Можно я пойду спать? Можно я возьму с собой Гарри и тот зеленый плед?
Джей на минуту задумывается и кивает:
- Да, конечно бери, в твоей комнате до сих пор довольно прохладно, я не знаю, может, дать вам еще одно одеяло?
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 33 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |