Все рассмотренные в предыдущем параграфе правовые конструкции, выполняющие функцию своеобразного юридического корректора в случаях нарушения баланса интересов различных участников имущественных отношений, подчинены единой основополагающей идее недопустимости неосновательного обогащения. Суть ее сформулирована в знаменитом изречении Помпония (D. 50.17.206), гласящем: "Iure naturae aequum est, neminem cum detrimento alterius et iniuria fieri locupletiorem" ("Согласно естественному праву <1> является справедливым (правило), чтобы никто не становился богаче посредством причинения ущерба и обиды другому").
--------------------------------
<1> Как писал В.М. Хвостов, ius naturale - это "право, соответствующее естественным законам человеческих отношений, которое находится в полной гармонии с познаваемой человеческим разумом природой вещей". Так как природа вещей всегда и везде одна и та же, то естественное право является правом, общим для всех людей и народов и неизменным для всех времен (Хвостов В.М. Опыт характеристики понятий " aequitas" и "aequum jus" в римской классической юриспруденции. С. 270).
Идея недопустимости неосновательного обогащения является одним из важнейших проявлений начала справедливости (aequitas), на котором зиждется все право как социальный институт. Обстоятельная разработка понятия "aequitas" в римском классическом праве была осуществлена В.М. Хвостовым <1>.
--------------------------------
<1> Ученый не случайно ограничил свое исследование рамками классической эпохи - по его мнению, в позднейший период истории римского права, в эпоху упадка юридического творчества понятие "aequitas" много теряет в своей жизненности, поскольку "позднейшие императоры не имели особенной нужды так заботливо мотивировать свои конституции, как императоры первых времен империи"; они обращаются с понятием "aequitas" "далеко не так бережливо, как классические юристы - нередко они пользуются им просто для украшения своей напыщенной и витиеватой речи, не связывая с ним в сущности никакого особенного смысла" (Там же. с. 4 - 5).
Сам термин "aequitas" происходит от слова "aequus", имеющего несколько значений: ровный, равновеликий, правильный, справедливый, беспристрастный <1>. В.М. Хвостов, приводя выражения классических юристов вроде следующих: aequae partes sociorum <2>, legatariorum <3>, heredum <4> (равные части товарищей, легатариев, наследников); aequae facultates sociorum <5> (равное имущество товарищей); aequum pretium <6> (сумма денег, ценность которой равна рыночной ценности другого объекта); наречие aeque <7> в значении "равным образом", отмечает, что во всех этих случаях прилагательное "aequus" и соответствующие существительные и наречия употребляются "для выражения идей равенства, уравнения между несколькими величинами и т.п.". Отсюда, по мнению В.М. Хвостова, aequitas римских классических юристов есть не что иное, как принцип равенства всех граждан перед законом <8>.
--------------------------------
<1> См.: Бартошек М. Указ. соч. С. 26; Дыдынский Ф.М. Указ. соч. С. 36.
<2> D. 17.2.6 и 29.
<3> D. 30.19.2.
<4> D. 31.67.4; D. 23.4.30.
<5> D. 17.2.5.1.
<6> D. 18.1.35.1; D. 40.5.31.4.
<7> Gai. 1.68 и 128; 2.143, 144, 193 и 238; 3.97a; 4.17, 21, 81, 112 и 169.
<8> Подобного мнения придерживался Р. Иеринг. В своем знаменитом сочинении "Дух римского права на различных ступенях его развития" он писал: "Равенство перед законом предписывается идеей справедливости (der Gerechtigkeit); что одинаково по своей природе, к тому должен одинаково относиться и закон". Это равенство перед законом, по Иерингу, понимается римлянами так, что оно не должно стеснять свободы, не должно мешать развитию естественных неравенств в положении отдельных граждан. Право, равное для всех, не создает только искусственных неравенств, т.е. не содержит норм, которые поощряют развитие одних лиц и классов общества за счет других (см: Хвостов В.М. Опыт характеристики понятий "aequitas" и "aequum jus" в римской классической юриспруденции. С. 307 - 308). В том же ключе высказывался Ю. Барон, который писал, что нормы справедливого права (bonum et aequum) "устанавливают надлежащий порядок и внутреннее равенство всех находящихся под господством права лиц, вещей и отношений" (Барон Ю. Система римского гражданского права. Вып. 1. Кн. 1: Общая часть. С. 37 - 38).
Имелись и другие мнения на этот счет. Так, И.А. Покровский, полемизируя с В.М. Хвостовым, указывал: "Несомненно, эта идея (идея равенства. - Д.Н.) входит в понятие "aequitas", но не одна она. Как и наше понятие справедливости, римская aequitas представляла из себя нечто охватывающее в одних общих скобках принципы разнообразного характера - принципы морали, социальной политики и т.д." (см.: Покровский И.А. История римского права. С. 134). Чрезвычайно яростной и, на мой взгляд, незаслуженно резкой критике взгляды В.М. Хвостова подверглись со стороны Ю.С. Гамбарова (см.: Гамбаров Ю.С. Как не следует понимать справедливость у римских юристов // Русская мысль. 1895. Кн. 12. С. 152 - 172) и Н.К. Доробца (см.: Доробец Н.К. Плевелы в юриспруденции, или опыт характеристики понятий "aequitas" и "aequum jus" в римской юриспруденции: Критический этюд. М.: Тип. унив., 1896). Как отмечают Е.А. Суханов и В.А. Томсинов, критикам особенно не понравилась мысль В.М. Хвостова о том, что в римском праве присутствовал принцип равенства граждан перед законом и что этот принцип был, по сути, тождествен аналогичному принципу, выраженному во французской Декларации прав человека и гражданина 1789 г. Так, Н.К. Доробец писал: "Вытаскивая из кладовых принципы революционной Франции и навязывая их римскому праву, г. Хвостов не занимается проведением параллелей невинного характера: он переступает границы научного исследования" (Доробец Н.К. Указ. соч. С. 83; цит. по: Суханов Е.А., Томсинов В.А. Указ. соч. С. 7).
Теория aequitas как сложившегося в римском праве основополагающего начала равенства всех граждан перед законом в принципе нашла подтверждение в романистической литературе XX столетия <1>.
--------------------------------
КонсультантПлюс: примечание.
Учебник "Римское частное право" (под ред. И.Б. Новицкого, И.С. Перетерского) включен в информационный банк согласно публикации - Юристъ, 2004.
<1> См., например: Римское частное право: Учебник / Под ред. проф. И.Б. Новицкого и проф. И.С. Перетерского. С. 23 (автор раздела - В.А. Краснокутский); Санфилиппо Ч. Указ. соч. С. 30; Бартошек М. Указ. соч. С. 26.
Соответственно, ius aequum - это право, "перед лицом которого равны все граждане, которое ко всем относится одинаково и дает всем одинаковую защиту, не зная лицеприятия" <1>. По Хвостову, для того чтобы достигнуть этого состояния, право должно следовать двум частным принципам:
--------------------------------
<1> Хвостов В.М. Опыт характеристики понятий "aequitas" и "aequum jus" в римской классической юриспруденции. С. 7 - 8.
1) при выработке норм, имеющих своей задачей определить, в каких размерах и в какой форме право должно оказывать защиту практическим интересам граждан, и в частности в каких пределах оно должно предоставлять им власть и свободу для удовлетворения этих интересов, ius aequum должно неизменно придерживаться такого масштаба, который являлся бы одинаково применимым ко всем гражданам и стоял бы выше притязаний отдельных индивидуумов и классов общества. Таким масштабом является общее благо всех граждан, всего общества (выделено мной. - Д.Н.). Законодатель должен прислушиваться к воззрениям, вырабатывающимся во всей массе общества на гражданские отношения, он обязан присматриваться к тому, какие потребности оборота считаются достойными его внимания в интересах всего общества <1>;
--------------------------------
<1> Как пишет В.С. Нерсесянц, сам термин "общее благо" (bonum commune) встречается впервые у римского стоика Сенеки, однако данное понятие по существу разрабатывалось уже древнегреческими мыслителями (Демокрит, Платон, Аристотель и др.), а затем Цицероном и римскими юристами (см.: Нерсесянц В.С. Философия права: Учебник для вузов. М.: Норма; Норма-Инфра-М, 2001. С. 68).
2) если законодатель признал необходимым из соображений общего блага предоставить при известных условиях свободу и власть отдельным гражданам для удовлетворения их практических интересов, то он должен позаботиться о том, чтобы нормы прав действительно гарантировали гражданам свободу в этой сфере и сделали их волю в этих пределах независимой от воли остальных граждан. Другими словами, законодатель должен предоставить каждому гражданину полную независимость в сфере субъективных прав (выделено мной. - Д.Н.), приобретенных последним сообразно условиям, выставленным для этого законодателем в согласии с требованиями общего блага всех граждан.
Эти два начала - критерий общего блага и автономия воли в сфере субъективных гражданских прав - сводятся к одному общему принципу равенства всех перед законом и составляют, по Хвостову, содержание понятия "aequitas" <1>. Согласно воззрениям римских юристов, принцип aequitas должен быть, по образному выражению ученого, "путеводною звездою законодателя во все эпохи существования права" <2>.
--------------------------------
<1> Хвостов В.М. Опыт характеристики понятий "aequitas" и "aequum jus" в римской классической юриспруденции. С. 8 - 9. "Само это понятие, - писал далее ученый, - в речи юристов и народа часто олицетворяется; оно принимает вид силы, стоящей над правом и диктующей ему свои предписания. Как и все общие понятия, имеющие практическое значение, понятие "aequitas" нашло олицетворение и в римской религии; здесь мы встречаемся с особым божеством, именуемым Aequitas".
<2> Хвостов В.М. Опыт характеристики понятий "aequitas" и "aequum jus" в римской классической юриспруденции. С. 275.
Идея недопустимости неосновательного обогащения, возникшая в римском праве под влиянием принципа aequitas, стала одним из его важнейших проявлений, пронизывающих всю систему частного права.
В.М. Хвостов видел в принципе "репрессии неосновательного обогащения", как именовал его ученый (от лат. repressio - "подавление"), логическое продолжение одного из двух главных постулатов aequitas - принципа автономии воли. Ученый писал: "...в сфере гражданских субъективных прав автономной является воля их субъекта; подобно тому, как нельзя по общему правилу предъявлять к другим лицам требований о совершении ими предоставлений имущества или личных услуг, не основываясь на заранее выраженном этими лицами согласии, так точно нельзя удерживать у себя имущественного приращения, полученного из имущества других лиц, если такое удержание не может быть основано на воле этих последних лиц" <1>. Таким образом, по Хвостову, обогащение, полученное и удерживаемое несогласно с волей того лица, за счет которого оно произошло, не признается основательным обогащением и подлежит возврату <2>.
--------------------------------
<1> Там же. С. 223 - 224.
<2> Анализируя понятие "furtum", К.И. Скловский цитирует Гая, согласно которому воровство имеет место в любом случае, "когда кто-либо присваивает себе чужую вещь вопреки воле хозяина", и подчеркивает, что воровством, по Гаю, считается даже пользование (не присвоение) вещью, отданной на хранение. По мнению К.И. Скловского, это воззрение возникло не без влияния идей Платона, заявлявшего в "Законах": "Никто не должен похищать ничего из чужого имущества, ни пользоваться чем бы то ни было из того, что принадлежит соседям, без разрешения со стороны владельца" (Цит. по: Скловский К.И. Собственность в гражданском праве: Учеб. практ. пособие. 2-е изд. М.: Дело, 2000. С. 78). Там же, у Платона, как отмечает К.И. Скловский, установлено основное правило в деловых взаимоотношениях людей: "Пусть никто по мере возможности не касается моего имущества и не нарушает моей собственности даже самым незначительным образом, раз нет на то всякий раз моего особого разрешения. И я буду точно так же относиться к чужой собственности" (см. там же). Как видим, речь здесь идет все о том же принципе автономии воли, о котором писал В.М. Хвостов. Очевидно, что приведенные высказывания Платона могли стать основой и для римского aequitas, а понятие воли является ключевым для понимания сущности не только furtum, но и в целом категории неосновательного обогащения.
Вместе с тем ученый отмечал, что имеются и исключения из общего принципа автономии воли и обусловлены они вторым из основополагающих начал aequitas - необходимостью согласия с интересами общего блага: "Иногда в интересах общего блага, под влиянием известных практических соображений, право допускает удерживание обогащения, несмотря на то, что это несогласно с волей лица, за счет которого оно произошло". Такие исключения, по Хвостову, допускаются правом, во-первых, в целях прочности оборота, "когда оказывается, что применение общего принципа вызвало бы необеспеченность и непрочность оборота, затормозило бы его развитие". Во-вторых, исключения допускаются "по соображениям этического или иного характера", ввиду которых, несмотря на то что удерживание обогащения не противоречит серьезно выраженной воле лица, имущество которого уменьшилось, право отказывается признать такую волю достаточным основанием для окончательного присвоения обогащения <1>.
--------------------------------
<1> См.: Хвостов В.М. Опыт характеристики понятий "aequitas" и "aequum jus" в римской классической юриспруденции. С. 224.
Таково, по Хвостову, общее содержание принципа репрессии (недопустимости) неосновательного обогащения - одного из важнейших постулатов aequitatis, сформулированного Помпонием и получившего в дальнейшем закрепление в Дигестах Юстиниана (D. 50.17.206). Само же неосновательное обогащение ученый определил следующим образом: им считается такое обогащение, "для удержания которого обогатившийся не имеет достаточного основания ни в содержании воли того лица, за счет которого обогащение произошло, ни в требованиях общего блага всего гражданского общества" <1>.
--------------------------------
<1> Хвостов В.М. Как не следует писать рецензии. Ответ на статью г. Гамбарова "Как не следует понимать справедливость у римских юристов". М.: Тип. Э. Лисснера и Ю. Романа, 1896. С. 25.
Как писал В.М. Хвостов, для цели репрессии неосновательного обогащения " ius aequum должно предоставить известные юридические средства против лица обогатившегося (иски, эксцепции и т.д.)" <1>. Источники римского права показывают, что арсенал этих юридических средств чрезвычайно разнообразен и не ограничивается рассмотренными выше кондикциями о возврате неосновательного обогащения. Идея недопустимости неосновательного обогащения тем или иным образом получала свое воплощение через посредство множества разнообразных юридических конструкций, к их числу помимо condictiones sine causa (в широком смысле), в частности, относились: институт negotiorum gestio (ведение чужих дел без поручения); actio de in rem verso - иск против домовладыки о возврате им из своего имущества того, что было получено от сделки подвластного (например, раба), но лишь на ту величину обогащения, которой он еще располагает в момент вынесения решения; иск о погребении (actio funeraria), даваемый лицу, которое, не будучи обязанным делать это, похоронило покойника с намерением взыскать расходы на похороны с наследника, отсутствовавшего в момент смерти; actio communi dividundo и actio familiae erciscundae - иски о разделе соответственно общей собственности или наследства, направленные на возмещение издержек на общее имущество (наследственную массу); институт restitutio in integrum (восстановление в первоначальном состоянии) - чрезвычайное средство, с помощью которого претор по причинам, заслуживающим особого внимания, устранял некоторые вредные последствия гражданского права так, как будто они вообще не наступали; в ряде случаев целям репрессии неосновательного обогащения служило право удержания - ius retentionis <2>. Таким образом, институт кондикций не является единственно возможным правовым средством восстановления имущественного баланса, нарушенного в результате обогащения одного лица за счет другого без надлежащего к тому основания. Вместе с тем в силу ряда причин, изложенных выше, кондикции оказались в числе наиболее удобных для этой цели правовых конструкций.
--------------------------------
<1> Хвостов В.М. Опыт характеристики понятий "aequitas" и "aequum jus" в римской классической юриспруденции. С. 225.
<2> См.: Хвостов В.М. Опыт характеристики понятий "aequitas" и "aequum jus" в римской классической юриспруденции. С. 235, 291; Бартошек М. Указ. соч. С. 36 - 40, 278.
Вопрос о том, сложился ли в римском праве общий принцип, в соответствии с которым сам факт обогащения одного лица за счет другого без надлежащего к тому основания порождает всегда обязательство первого по возврату неосновательного обогащения, на протяжении веков будоражил умы не одного поколения цивилистов.
Поначалу, основываясь на приведенном выше изречении Помпония (D. 50.17.206), средневековые глоссаторы давали безусловно положительный ответ на этот вопрос. Тем более что оно было не единственным в своем роде - близкие по смыслу положения содержатся и в ряде других фрагментов Дигест <1>.
--------------------------------
<1> См., например: D. 12.5.6: (Ульпиан). "Сабин одобрил для всех случаев мнение древних, считавших, что оказавшееся у кого-либо в силу неправомерного основания может быть истребовано путем кондикции; такого мнения придерживается и Цельс"; D. 12.6.14: (Помпоний). "Ибо согласно природе справедливо, чтобы никто не обогащался в ущерб другому лицу". По мнению Р. Циммерманна, в D. 12.6.14 и D. 50.17.206 содержится одно и то же изречение Помпония. Как пишет ученый, "Юстиниан счел это положение (D. 12.6.14) столь важным, что поместил его, в немного измененном виде, среди diversae regulae iuris antiqui ("различных правил древнего права"), которыми он завершил свою компиляцию" (Zimmermann R. The Law of Obligations. Roman Foundations of the Civilian Tradition. P. 852).
Однако в литературе XIX и начала прошлого века такое воззрение подверглось критике со стороны ряда авторитетных романистов, как немецких, так и отечественных. В частности, Ю. Барон писал: "Если кто-либо обогатился в ущерб другому, то этот факт еще не дает потерпевшему права требовать выдачи обогащения; в прежние века держались противоположного начала, опираясь на изречение источников. (D. 50.17.206. - Д.Н.) и на основании этого давали иск об обогащении (actio in factum по поводу обогащения); но теперь всеми признано, что это изречение не является общим правилом, а лишь слишком широким обобщением отдельных норм" <1>. Такое же мнение было высказано Б. Виндшейдом <2>.
--------------------------------
<1> Барон Ю. Система римского гражданского права. Вып. 3. Кн. 4: Обязательственное право. С. 174.
<2> См.: Виндшейд Б. Указ. соч. С. 416 (примеч. 1).
В том же духе высказывался Ю.С. Гамбаров, который, характеризуя названное изречение Помпония, писал, что оно "заключало в себе не какое-либо практическое положение права, а мотив, влиявший на образование различных правоположений при известных фактических условиях, отсутствием которых действие этого мотива совершенно устранялось" <1>. Продолжая данную мысль, еще более резко выступил по этому поводу Л.И. Петражицкий: "...существовавшая "в прежние века" весьма общая и категорическая теория кондикций, видевшая в известном изречении Помпония... общую позитивную норму римского права и дававшая, на основании этого довольно невинного теоретического замечания о несправедливости с точки зрения естественного права обогащения одного на счет и в обиду другого, иск об обогащении есть ошибочная и давно всеми отвергнутая теория, основанная на неумении отличить (неправильное) теоретическое обобщение от содержания позитивного права" <2>.
--------------------------------
<1> См.: Гамбаров Ю.С. Добровольная и безвозмездная деятельность в чужом интересе. Выпуск второй. Социологическое основание института negotiorum gestio. М.: Тип. А.И. Мамонтова и Ко, 1880. С. 134.
<2> Петражицкий Л.И. Иски о незаконном обогащении в 1 ч. X т. // Вестник права. 1900. N 1. С. 18. Столь резкий и язвительный тон профессора Петражицкого не случаен: он обусловлен чрезвычайной актуальностью данного вопроса в отечественной цивилистике рубежа XIX - XX вв. - тогдашняя кассационная практика Сената, а вслед за ней и разработчики проекта российского Гражданского уложения обосновывали свою теорию кондикций как раз наличием в римском праве такого общего позитивного правила (см.: Гражданское уложение. Кн. 5. Обязательства. Проект. СПб., 1899. Т. 5 (с объяснениями). С. 375 и далее).
Вместе с тем многие ученые придерживались более осторожной точки зрения. Так, Й. Колер, оговариваясь, что "римские рассуждения о condictio sine causa страдают некой неясностью, и, во всяком случае, все учение лишено там выразительной законченности", при этом писал: "Все же остается великая мысль, что тот, кто неправомерно обогатился, должен обратно выдать обогащение" <1>. По мнению К.П. Победоносцева, в римском праве признавалась необходимость "уравнения отношений по имуществу" как требование справедливости и правило aequum est, neminem cum detrimento alterius et iniuria fieri locupletiorem применялось, по обстоятельствам, к отдельным случаям <2>. В.М. Хвостов, комментируя изречение Помпония, отмечал, что "хотя это положение и не дает нам вполне определенного понятия о том, что такое неосновательное обогащение, однако нельзя считать его и ошибочным" <3>.
--------------------------------
<1> Колер Й. Указ. соч. С. 305.
<2> Победоносцев К.П. Курс гражданского права: В 3 т. / Под ред. В.А. Томсинова. М.: Зерцало, 2003. Т. 3 (серия "Русское юридическое наследие"). С. 568.
<3> Хвостов В.М. Опыт характеристики понятий "aequitas" и "aequum jus" в римской классической юриспруденции. С. 224 - 225.
Перейдем к обзору взглядов ученых XX в. на рассматриваемую проблему. И.Б. Новицкий в середине прошлого столетия высказывался на эту тему не менее осторожно: "Нельзя считать окончательно доказанным или опровергнутым, что в классическом римском праве получил признание общий принцип, что факт обогащения имущества одного лица за счет имущества другого лица без достаточного к тому юридического основания порождает всегда обязательство первого лица возвратить неосновательное обогащение второму лицу. Вместе с тем, бесспорно, что в некоторых определенных категориях случаев такое обязательство возникало" <1>. Ч. Санфилиппо, описывая condictio indebiti, указывал: "Таким образом, это всего лишь воплощение более широкого принципа, в силу которого всякий, кто приобрел вещь, однако не имеет никакого юридического основания (causa) для того, чтобы ее удерживать, обязан re ее вернуть" <2>. По мнению И. Пухана и М. Поленак-Акимовской, тяжбы по condictiones sine causa римские юристы обосновывали положением, сформулированным в D. 50.17.206 <3>. К.И. Скловский отмечает, что "общим принципом кондикции остается сформулированное Помпонием правило: "Согласно природе справедливо, чтобы никто не обогащался в ущерб другому лицу" <4>. Дж. Франчози полагает, что принцип незаконного обогащения только при Юстиниане был признан общим принципом права <5>. Наконец, К. Цвайгерт и Х. Кетц пишут: "Ныне господствует точка зрения, что данная цитата (D. 50.17.206) не что иное, как обобщение постклассического периода, сделанное в учебных целях. Классические юристы основывали свои решения не на таких общих принципах, а скорее исходя из своего практического понимания конкретных дел, в процессе рассмотрения которых они все более расширяли сферу действия condictio на постоянно увеличивающееся число точно определенных ситуаций" <6>.
--------------------------------
КонсультантПлюс: примечание.
Учебник "Римское частное право" (под ред. И.Б. Новицкого, И.С. Перетерского) включен в информационный банк согласно публикации - Юристъ, 2004.
<1> Новицкий И.Б. Указ. соч. С. 215 - 216; см. также: Римское частное право: Учебник / Под ред. проф. И.Б. Новицкого и проф. И.С. Перетерского. С. 509 - 510.
<2> Санфилиппо Ч. Указ. соч. С. 260.
<3> Пухан И., Поленак-Акимовская М. Указ. соч. С. 290.
<4> Скловский К.И. Указ. соч. С. 350 - 351.
<5> Франчози Дж. Указ. соч. С. 400.
<6> Цвайгерт К., Кетц Х. Указ. соч. С. 286.
Высказывание профессоров Цвайгерта и Кетца воспроизводится и поддерживается большинством современных отечественных авторов, исследующих обязательства вследствие неосновательного обогащения <1>. На мой взгляд, оно требует уточнения.
--------------------------------
<1> См.: Климович А.В. Учение о кондикции в римском частном праве. С. 29 - 30; Шаханина С.В. Указ. соч. С. 144. Оригинальным образом обосновывает ту же позицию А.В. Слесарев, который пишет: "Как известно, римское частное право не знало системы генерального деликта как основания деликтного обязательства. Было бы странным видеть иное (применительно к неосновательности) в отношениях, близких по своим функциям к обязательствам из причинения вреда" (Слесарев А.В. Указ. соч. С. 7).
Дело в том, что древнеримские юристы классического периода, не желая встать в коллизию с руководящим принципом aequitas, очень неохотно шли на установление каких-либо абстрактных норм по поводу тех или иных вопросов, предоставляя разрешение их в каждом конкретном случае тому, что подскажет aequitas лицу, применяющему право в жизни <1>. Идея недопустимости неосновательного обогащения, как одно из проявлений всепроникающего начала aequitas, стала одним из тех немногих постулатов aequitatis, которые получили прямое закрепление в дошедших до нас памятниках римского права.
--------------------------------
<1> См.: Хвостов В.М. Опыт характеристики понятий "aequitas" и "aequum jus" в римской классической юриспруденции. С. 269.
Это, однако, отнюдь не означает, что при рассмотрении конкретного спора, для обоснования возникновения обязанности обогатившегося вернуть незаконное обогащение, потерпевшему достаточно было сослаться на положение, сформулированное Помпонием (D. 50.17.206). Р. Циммерманн пишет: "Конечно же, оно никогда не было правовой нормой прямого действия... Общий принцип справедливости нуждался в выражении его в специальных правовых нормах... и в целом ряде разнообразных областей мы находим принцип Помпония в закулисном действии. Одну из этих областей охватывала condictio постольку, поскольку она использовалась в качестве иска об обогащении" <1>.
--------------------------------
<1> Zimmermann R. The Law of Obligations. Roman Foundations of the Civilian Tradition. P. 852. Это утверждение современного немецкого ученого созвучно словам И.А. Покровского, который отмечал, что "как и наша справедливость, римская aequitas не являлась источником права в положительном смысле, наравне с законом, обычаем или преторским эдиктом" (см.: Покровский И.А. Указ. соч. С. 135).
Дата добавления: 2015-09-28; просмотров: 41 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |