Лайам хотел сказать с сарказмом: «Ну, да, что мне знать, я тупой, как пень», но не стал. Он решил, что у него и самого были моменты, когда хотелось убиться, когда никого рядом не было. Может, в этот раз хоть он станет кем-то для другого. Поэтому Лайам просто вытянул левую руку, обнял рыдающего соседа по команде и кровати за плечи, наклонил к себе.
- Не трогай меня! – в нос, гнусаво и очень неубедительно отмахнулся Гаррет. Но отмахнулся он только вслух, а сам не стал отодвигаться и брыкаться, даже глаза не открыл. А смысла и не было, все равно же в конюшне темно.
Трампер фыркнул.
- Рука! – Гаррет зашипел, когда его рука случайно прижалась к колену, и порезы опять заболели.
- Хрен с ней, - Лайам взял обе его руки за запястья и свободной рукой прижал их к своей груди, чтобы просто не задеть больше. Гаррет только дергался, как под током, вздрагивая постоянно, всхлипывая по инерции и начиная опять реветь. Он сначала не собирался обниматься с мерзким ему соседом по комнате, но потом понял, что сидит удобнее, чем раньше, что ноги внаглую перекинул через чужие, вытянутые в проход конечности, а сам согнулся и всхлипывает мерзавцу Трамперу в плечо. Он периодически шмыгал носом и щекой прижимался к обтянутой футболкой руке, стирая слезы.
- Какой смысл вообще так жить?.. – он начал говорить, и Лайам понял, что сейчас будет истерика о смысле жизни.
- Назло, - он фыркнул.
- Назло кому? Всем, кому на меня пофиг? И на тебя пофиг же. И на всех пофиг, всем на всех наплевать.
- Если бы мне было наплевать, я бы здесь не сидел, - Лайам не привык быть деликатным, поэтому сразу ткнул парня носом в собственное благородство.
- Ну и вали, никто не держит, - огрызнулся Гаррет глухо и даже разогнулся, спиной прижался к стене из сена. – Давай, вали.
- Прям уже бегу, - Лайам фыркнул. – Где хочу, там и сижу. Мне реально не наплевать, а то вдруг ты покончишь с собой еще сдуру. Мне будет некого называть педиком.
- Прекрасно, - мазохист отвернулся.
- Хотя, если ты так скучаешь по своей телке, можешь валить, конечно. Правда вряд ли у вас что-то получится… Она же там, а тебя туда обратно не примут.
- Утешил, - Гаррет фыркнул. Дело было даже не в девчонке.
Лайам на него покосился и выдал просто подарочное предложение.
- Если тебе так одиноко, то можешь жаловаться мне. Можешь даже ныть и реветь, как баба, потерплю.
- Чего это ты такой добрый? – Гаррет на него уставился в упор, ухмыляясь, а Лайам подумал в очередной раз, что мужики совершенно не похожи на баб. Ну, нормальные мужики, не те, что подражают девчонкам и выглядят, как извращенцы.
Его девушка никогда не смотрела ему в глаза дольше трех секунд, она постоянно хлопала ресницами и отводила взгляд, кокетничала и все такое… Гаррет этого не делал, он был самым обычным парнем. В его глаза не хотелось заглядывать, не хотелось смотреть подольше, не хотелось заставлять задерживать на себе взгляд. Лайам обожал заставлять кого-то что-то делать, поэтому даже отсутствие взгляда провоцировало его на агрессию. Гаррет смотрел прямо, ровно и равно самому Трамперу, он просто не считал себя бабой, он не был бабой и не собирался кадриться, кокетничать, строить глазки.
Лайам решил, что невозможно влюбиться в мужика. Никогда, ни за что, это просто… Не так. Как-то не круто, не интересно. В чем фишка сразу получать то, чего нужно добиваться? Нет, это не то.
- Мне тебя жалко, - он снисходительно хмыкнул, понаблюдал, как сменилась ухмылка на мрачную мину, и понял – цель достигнута, гордость задета, Гаррет скоро придет в себя и вернется в норму.
- Мне твоя жалость не нужна.
- Тогда просто не надо больше этой фигни. Тебе же самому дерьмово от этого, руки болят, теперь еще и нога. Шрамы уродские останутся, уже остались, - он кивнул на руки, которые Гаррет убрал от него подальше.
- Ну спасибо. Уродские… А перед кем мне выделываться, кому мне их показывать? – Андерсен встал, отряхнул джинсы и поморщился – порез на ноге постоянно напоминал о себе, и забыть о нем было куда сложнее, чем о ранах на руках.
- Найди себе парня, - Лайам тоже встал.
- Пошел ты! – он получил тычок кулаком в челюсть, но совсем без силы, не злой.
- Или подцепи телку.
- Где, интересно?
- А кто сказал, что нас отсюда не выпустят? Не имеют права, в пятницу обещали вытащить в город.
- Ну и что, отпустят на пару часов и обратно. Днем, - Гаррет фыркнул, выходя из конюшни и дожидаясь «друга», шагая с ним по направлению к интернату.
- Никто же не сказал, что мы вернемся обратно со всеми.
- И Друри за это влетит.
- Мы и его выцепим, пусть оторвется, а то зарастет в книжках, - Лайам пожал плечами, сунул руки в карманы от холода.
- О, ну это – да, если получит за дело, так уже и не обидно, вроде, - Гаррет вздохнул.
- Не хочешь – не надо, дважды не предлагаю.
- Я и не отказывался.
- Отлично.
* * *
Ясмин вышел на улицу просто подышать, раз уж в комнате до сих пор стоял дух скандала. Кермит, в конце концов, улегся приходить в себя после кучи нервных потрясений, мелюзга разбежалась по друзьям, красавчика и мазохиста не было… Заняться совершенно нечем, поэтому бледный и тощий эмо пошел во двор интерната. Кошки нигде не было, но потом он заглянул, как обычно, за сам интернат и увидел, что живность спит возле камушка, где и всегда. Но рядом был еще и Рассел, который ни полдня не мог прожить без никотина, как и Лайам. Он курил, оглядываясь в страхе, что появятся вредные бабы, но понял, что никого ближе к позднему вечеру не наблюдается. Кошка подвернулась очень кстати, он лениво протянул ногу и даже не пнул, а так, ткнул ее в бок. Кошка встрепенулась и забежала за камушек. Ясмин не вытерпел.
- Ты охренел, что ли? Она же живая.
- И что? – парень хмыкнул. Он на вид был мерзким, чересчур каким-то юрким, гибким, изворотливым. Он отлично умел вытаскивать мелочи из карманов, типа брелков, денег, плееров, подаренных только самым умным на дни рождения. Но Рассел и сам был умным, иначе он не попал бы в Стрэтхоллан и не стал бы капитаном Марсов.
- А если тебя так? – Ясмин прищурился.
- Попробуй, - парень отвел руку с сигаретой в сторону и усмехнулся, делая вид, что никому ничего не запрещает. Но понятно было, что Ясмину на это смелости точно не хватит, а если и хватит, то последствия будут не самые приятные. И даже разборка у директрисы и между самими капитанами сломанного носа не исправит.
- Дегенерат, - выдал парень умное слово и пошел за камушек, вытаскивать кошку.
- Твоя, что ли? – Рассел затянулся и опять фыркнул, ковыряя носком кеда землю.
- Может и моя. Без разницы, хоть вообще государственная, не смей ее пинать, - Ясмин вытащил кошку, прижал ее к груди и сел на камень, злобно, с объяснимой неприязнью косясь на Марса.
- Дай потрогать хоть, - Рассел опять руку отвел, чтобы не дымить, а левую протянул, согнув пальцы, так что это не выглядело нежным желанием «погладить котика».
- Не дам, - Ясмин развернул торс влево, отодвигая любимое существо подальше от этой загребущей лапы. – У тебя грабли грязные, помойся сначала.
- Ты гонишь, нифига не грязные! – Рассел возмутился, посмотрел на свою лапу для проверки и с пущей уверенностью хотел опять повысить голос, но наткнулся на веселую ухмылку.
- Поверил. Значит, правда грязные, - Ясмин двинул бровями победно.
- Да дай, я просто потрогаю.
- Не дам, моя кошка.
- Не твоя, а государственная.
- Частная, она тут была, ее мисс Бишоп купила вместе с интернатом.
- Все равно же не твоя, - Рассел уже начал психовать.
- Только погладить. Покажи еще раз руку, - Ясмин прищурился.
Парень вздохнул, выкинул сигарету, начавшую подходить к логическому фильтру, и показал ладонь.
- Ну гладь. А то, знаешь, ты из тех людей, которые когда гладят кошек, просто руку вытирают.
Рассел на него взглянул уничтожающе и грубовато, но не злобно погладил кошку по голове, так что треугольные уши прижались, а потом вздрогнули, выпрямляясь и избавляясь от ощущения прикосновения. Кошка была не в экстазе от этой «ласки», и Ясмин это заметил.
- Ты ей не нравишься.
- Она мне тоже.
- И мне.
- И ты мне тоже не очень-то, - Рассел на него зашипел, тоже прищурившись, так что глаза стали злобные-злобные, черные, так что даже зрачков не видно. Ясмин посмотрел на его желтые от курения зубы и сообщил.
- И от тебя воняет жутко.
- Слушай, пошел вон отсюда, а, умник?
- Нас большинство, ты один, сам вали, - парня было от камня не оторвать, будто он клеем штаны намазал. А все – принципы.
- Я тебе это припомню, - Рассел выставил в его сторону указательный палец, посмотрел еще секунды три, а потом развернулся и все же ушел пружинящей походкой. Такой уверенный в себе, что Ясмина затошнило.
* * *
- А чего так долго? Чем вы там занимались? – осведомился ехидно Кермит, когда пара психов вошла в спальню. Заметно было, что Гаррет успокоился, не бесился больше, да и настроение у него было вполне на уровне.
- Трахались, чем же еще можно заниматься, - проникновенно ответил Лайам, со вздохом сел на кровать, закинул руки за голову и собирался повалиться на подушку, но Гаррет плюхнулся рядом и согласно покивал с умным лицом.
- Именно.
Кермит от него подлости не ожидал. Да и Трампер, если честно, уверен был, что мазохист на ультразвуке взвоет: «Я не гомик» даже в ответ на безобидную шутку. А тут вдруг такая поддержка.
- Отлично потрахались, дорогой, было супер, - заверил Гаррет его и хлопнул по плечу.
- Это точно, - Лайам расплылся в улыбке.
Кермит понял, что это издевка и фыркнул.
- Не похоже. Гомики себя так не ведут.
- Ведут.
- Не ведут.
- А как они себя ведут? – Гаррет поднял брови удивленно. Как раз в спальню вошел Ясмин, на футболке которого осталась кошачья шерсть, он тоже прислушался.
- Ну… Не знаю. У нас в Дамурте были гомики. Аж четверо. Ну, две парочки, типа. Так вот те, которые нормальные, они просто вообще друг друга обожали, таскались вместе за ручку, обнимались, обжимались в каждом темном углу, обижались друг на друга по дурацким мелочам, ревновали, страдали, рыдали, не любили, когда на них смотрят… Ну, и трахались втихаря, скорее всего. Никто не видел точно.
- А вторые? Ненормальные? – Гаррет сразу заинтересовался, наклонился вперед, раздвинув ноги и поставив локти на колени, кисти свесив между них. Чисто мужская поза. Кермит подумал, что Андерсену даже при желании гомиком не стать, а ведь так похож иногда.
- Ну, у первых просто точно один из них был, как баба. Видно было. Он и вел себя, как баба. У них четко был активный и пассивный, - он с омерзением эти слова произнес, все заржали.
- У вас кто пассивный? – Ясмин ухмыльнулся и залез наверх, к себе, свесил ноги, очкарик проигнорировал.
- Я! – Гаррет с Лайамом одновременно подняли руки и хором же ответили, а потом заржали еще громче.
- Нет, я, - Гаррет уточнил.
- Нифига, я, - Лайам его толкнул. – Я буду гламурным.
- Нет, я!! – Гаррет, не переставая ржать, схватил его за шею залихватским, почти дружеским движением и попытался повалить на себя. – Люби меня, м-м-м, - он сделал губы бантиком и упал на подушку, когда Лайам с ужасом вырвался.
- Ну вы опять все поганите, - Кермит фыркнулскептически. Они посмотрели на малышню, Эрик даже не отозвался, он только хмыкнул, а Брэд пожал плечами.
- У нас тоже были. Они так не делали.
- Ясмин, скажи, что похоже, - Гаррет с упором на него посмотрел.
- Не очень, - эмо покачал головой.
- Ну а вторые-то почему ненормальные были?
- Вторые были, как вы, - Кермит наконец захихикал противно. – Они все напоказ, мы думали, что шутят. Ну, лизались при всех, обжимались, а пару раз их даже в кабинетах заставали за какой-то гадостью. Вот такая фигня. Просто у нас тоже мужской приют был, там телок ПРОСТО не было.
- Так ты… Это… Ну… - Ясмин свесился, чтобы на него удивленно посмотреть, даже Брэд округлил глаза, а вот Эрик не обратил внимания, ему еще явно было рано.
Лайам с Гарретом переглянулись, высоко подняв брови, а потом мазохист нервно захихикал, глянул на капитана.
- Так ты девственник? Забавно…
- Так вышло, - Друри помрачнел, обидевшись, что его все, даже Брэд, обскакали.
- Мда… Ну и что. Мы тоже можем хоть обжиматься, хоть что делать, - Лайам махнул рукой, подвинул Гаррета пинком в бедро и наконец лег.
- О, да, - капитан на него скептически покосился. – Оно и видно, какие у вас нежности.
- Нет, мы потрясающие гомики. Просто самые голубые из голубых, - заверил Гаррет и с фальшивой нежностью погладил выпирающий под рукавом чужой футболки трицепс. У него самого они были если и меньше, то не намного.
Лайам закатил глаза.
- Щекотно.
- Ути-пути, сладкий мой, - Гаррет попытался изобразить голубую нежность, но его самого затошнило от сочетания «сладкий» и вида мужика. – Фу, блин, - он встал и полез наверх.
- Зато смешно. Хоть как-то развлечься, - Трампер вздохнул и вытащил из кармана плеер, чтобы дождаться ужина за приятным занятием.
- Делать все равно нефиг, - согласился Гаррет сверху, обращаясь к Кермиту. Тот пожал плечами, мол, ему-то что.
- Кстати, в пятницу маленькая диверсия. Нас вывезут в город. А обратно мы поедем одни, нашей командой, - объявил Лайам голосом, не терпящим возражений.
- Вы с ума сошли? Я не еду, - очкарик опешил. – Нам влетит.
- Если не поедешь ты один, то влетит тебе, что нас не задержал. Еще и звания капитана лишат, - тут уже Гаррет ехидно напомнил.
- У тебя выбора нет. Ты едешь с нами. Кто за клуб и бухло? – Лайам на всех посмотрел, протестующих не нашлось.
- Вот и отлично, все решено.
Через полчаса наконец прозвенел звонок, Гаррет начал сползать, зашипел, когда неудачно дернул пораненной ногой, Лайам его толкнул плечом в плечо и уточнил.
- Нога болит?
- Нет, я в экстазе, - заверили его с сарказмом.
Кермит подумал, что нарочно быть гомиками у них не получается, зато отлично получается тогда, когда они этого не замечают.
Магда встретилась в коридоре, идущая в ту же сторону, так что Гаррет заставил себя к ней подойти и, не опуская стыдливо взгляд, попросить прощения.
- Прости, что накричал.
- Ничего, - она нервно улыбнулась. Обижаться долго она не умела в силу возраста и внешности. – Я все понимаю, нервы, да еще и такая ссора с мисс Бишоп. Она, кстати, очень извинялась и говорила, что была не права.
- Я тоже был неправ, - Гаррет признал наконец и вздохнул. – В общем, я постараюсь больше не истерить.
- Вот и чудно, - она улыбнулась и кивнула.
- Точно не обижаешься?
В этот момент он действительно был похож на маленького, обиженного мальчишку, поэтому дамочка растрогалась в конец.
- Точно-точно. Честно-честно.
Он закатил глаза, поняв, что над ним издеваются, и прошел мимо довольный, уже без чувства вины.
А на столе, на его месте обнаружился поднос.
- Спасибо, Ясмин.
- Это не я.
- Кермит.
- Это он, - капитан хмыкнул, ткнул вилкой в сторону Лайама. Тот расплылся в какой-то чересчур сладкой улыбке и кивнул.
- Приятного аппетита, мой сладкий. Кушайте, не обляпайтесь.
Гаррет сначала остолбенел, как и все, кто сидел за соседними столами (особенно Марсы всем составом), а потом так же неожиданно расплылся в еще более сладкой улыбке. Уголки губ растянулись, глаза чуть прищурились, взгляд стал ехидный-ехидный, довольный-довольный.
- Спасибо, дорогой. Тебе того же, - он наклонился, с чувством чмокнул Лайама в щеку и сел на свое место. Трампер подавил желание с криком провести по щеке рукавом, стирая прикосновение, пусть оно и было целомудренным, совершенно сухим.
Через пару минут он опять начал издеваться над всей столовой, поставив локоть на стол, подперев кулаком подбородок и уточнив.
- Вкусненько?
- Офигенненько, - заверил его Гаррет. – На, попробуй, - он хмыкнул, Кермит подавился, Брэд посмотрел на эмо, а тот зачарованно наблюдал с веселым видом за тем, долго ли это продлится. Лайам был тем еще провокатором, конечно, но Гаррет по привычке давил на брезгливость. Он знал, где у людей обычно порог брезгливости, и что может показаться им мерзким, противным.
Лайам посмотрел на чужую вилку в чужой же руке. Вилка была у самого его лица, на нее были намотаны спагетти. Гаррет был одним из самых небрезгливых людей всего Стрэтхоллана, если проводить конкурс, но Лайам сдаваться не любил.
С забавным звуком «ссс» он втянул одну длинную макаронину, а на вторую дыхания не хватило. Гаррет превзошел самого себя, он заправил волосы за ухо, чтобы не мешали, наклонился и поймал губами эту длинную нитку в соусе, так что втянув, почти коснулся чужих губ. Лайам стоически терпел, хотя дыхание у него вообще пропало от ужаса.
- Мать твою, педики… - Рассел выдал свое мнение, Грэг гоготнул, и тут же Трампер расслабился, получив удовольствие от удавшегося прикола.
Гаррет отодвинулся, а парень за ним потянулся с салфеткой.
- Дай, вытру, - прикоснулся к уголку чужого рта бумажным краешком.
- Фу, мерзость… - все начали отворачиваться, «гомики» подавили желание адски захохотать на весь интернат. По крайней мере, это разбавляло скучные будни.
- Уже реалистичнее, - заверил их Лайам шепотом.
- Спасибо, сенсей, - Гаррет встал из-за стола и чуть ли не в пол поклонился, сел обратно.
- Развеселился, смотрю, - Магда кивнула даме с большим задом, указывая взглядом на истерившего пару часов назад Нептуна.
- Привыкают, - та философски пожала плечами.
Гаррет ушел из столовой первым, еще раз чмокнув Лайама в щеку, все же приняв на себя роль пассивного извращенца. Сам он это обосновал тем, что девчонки всегда красивее парней, так почему бы не признать, что он красивее Лайама?
Лайам на это отреагировал спокойно, уточнив, что в чем-то мазохист реально красивее его. Но именно, как девчонка, после чего все захихикали подленько, а «девчонка» ушла, оставив поднос на столе.
- Унесешь, сладкий? - попросил он нежно у «парня», тому ничего больше не оставалось, как согласиться. Даже учителя, видевшие это, и надзирательницы не восприняли шуточки всерьез.
Вечером мазохиста начало, как всегда, потряхивать от желания что-нибудь с собой сделать. Он был прав в том, что сначала делал это, чтобы заглушить боль в душе, но теперь он привык, и этого требовал уже сам организм. Хотелось боли не простой, а острой, физической, долгой, мучительной и обязательно с кровью. Поэтому он сидел в спальне, вертел в пальцах штангу для языка и думал, стоит это делать или нет. В конце концов, сережку ему подарила его девушка, она сама была фанатка этих дел, она хотела, чтобы у него тоже был проколот язык. Ему тогда эта идея не понравилась, но раз уж теперь он решил для себя и даже сдуру практически пообещал Лайаму, что руки-ноги резать не будет, то придется пойти и на такое.
Язык – это мышца. В мышцах тоже есть кровь, конечно, но не так много, как в той же губе, к примеру. Да и если язык разнесет после прокола, то будет не так заметно. Можно стать шепелявым, но это не беда. Боль при прокалывании Гаррета не пугала, боль он любил и уже привык к ней, да и высокий порог – дело огромное. Проблема была с инфекцией. Нет, в интернате было, что угодно, были в шкафчиках и всякие бальзамы с лесными ароматами, инфекции можно было избежать ПОСЛЕ. Но как не занести ее именно в момент прокола? Нужны были перчатки, поэтому парень сильно задумался, решил сходить к медсестре чисто случайно, за аспирином, как бы.
Кермит, вернувшийся уже после него, сильно задумался, обнаружив на тумбочке Лайама упаковку резиновых перчаток, бутылку перекиси, такую же спирта, кусок ваты и иглу. Гаррет вернулся разочарованный, он нигде не смог найти щипцы, ни у кого, как назло, их не было, так что суровый, упорный мазохист решил, что придется прокалывать снизу вверх, чтобы не задеть вены.
- Это зачем? – капитан на него уставился, а парень принялся бесцеремонно рыться в верхнем ящике, который, собственно, принадлежал совсем не ему, а Лайаму. Рылся он в поисках зажигалки.
- Язык проколоть хочу, - он пожал плечами равнодушно.
- С ума сошел, что ли?! – Друри просто сам начал беситься. Почему ему приходится отвечать за все те тупости, которые приходят в головы этих дебилов?!
- Нет, а что?
- Это делают в салонах, это дико дорого, потому что требует адекватных инструментов.
- У меня есть игла. И сережка. И больше мне ничего не надо.
- А анестезия?
Гаррет на него взглянул с таким скепсисом, что очкарик на время притих, но когда ввалились сытые и довольные Нептуны, он возобновил истерику.
- Слышали? Он язык пробить собирается. ИГЛОЙ обыкновенной.
- Она большая. Миллиметра два-два с половиной в диаметре, - задумчиво ответил Гаррет, сидящий на нижней полке и кусающий губу задумчиво.
- Тем более! Заденешь сосуд или вену, крови будет литры!
- Это мышца, баран, там не может быть крови. А в вену только слепой попадет.
Лайам глянул на выпотрошенный ящик и уточнил.
- А мои вещи тут причем?
- Зажигалку искал. У тебя же есть?
- Ну, есть, но она со мной, - Лайам фыркнул, сгреб все обратно в ящик и захлопнул его, а зажигалку вытащил из кармана и кинул мазохисту. – Нафига тебе проколотый язык? Где серьгу взял?
- Давно валялась. Подружка подарила, а сейчас вдруг захотелось.
- Ммм. Понятно. Знаешь, как легче всего проколоть?
Гаррет на него вопросительно уставился, ибо резон в словах был – у самого Лайама язык был уже проколот. Но ему это делали девчонки, которые натренировались друг на друге, делали со щипцами и прочей ерундой, вроде катетера, с которым гораздо легче было продеть штангу.
- Встать перед стулом на колени, высунуть язык, приставить гвоздь и долбануть молотком по шляпке, - Лайам все же не выдержал и захохотал под конец, Гаррет закатил глаза.
- Очень смешно. Думаете, мне слабо?
- Не думаем, - Кермит заверил его заранее, чтобы не перестарался.
- Посмотреть можно будет? – Лайаму просто было интересно, как он собирался сам это делать.
- Обойдешься.
- А если криво?
- Перед зеркалом?
- Все равно. И у тебя точно будут «фефекты фикции», если не там проткнешь.
Сомнений становилось все больше, но уверенности не убавлялось, Гаррет решил и обязательно должен был завершить начатое.
- Ну тогда пусть кто-нибудь проколет.
- Уволь, я не буду, - Кермит выставил руки вперед и сразу отодвинулся на кровати подальше. – Я боюсь крови. Даже если крови не будет, я не собираюсь колоть живого человека.
- Ты же врачом стать хочешь, вроде?
- И что?
- Патологоанатомом, что ли? Живых же не можешь, - Гаррет фыркнул и перевел взгляд на Брэда. Он не устроил его, как и Эрик, по причине возраста, так что взгляд остановился на Ясмине.
- Я не умею, честно, - эмо покачал головой. – Ненавижу пирсинг, боюсь боли и все такое. Не смотри на меня, я не буду. Не потому, что не хочу, а потому, что не проткну до конца, передумаю двадцать раз.
На Лайама Гаррет смотреть не стал, он помрачнел, поняв, что придется мучиться самому. И с проколом, и со вставкой серьги, и с «фефектами», и с остальным тоже.
- А долго заживает? – он наконец уточнил.
- Недели две максимум. Хотя, на тебе, как на собаке, за неделю заживет.
- Класс, - выдал мазохист, но с места не двинулся.
- Ну, хочешь, я тебя проткну? – Лайаму было все равно, в принципе. Он мог хоть кому и хоть когда проколоть, но не был уверен, что это получится идеально. – Но ты учти, что я колю, как умею.
- Ладно, - Гаррет обрадовался, но не слишком сильно, чтобы не палиться, будто он такой неуверенный сам по себе.
- Свали, - Лайам стряхнул его со своей кровати, отобрал зажигалку и сел сам, взял иглу и принялся ее обжигать. Гаррет сел на колени перед ним, прямо на пол, рассматривая все это дело и уже начиная сомневаться, не чересчур ли это больно. Мышца это не кожа и нервы на руках, это должно быть намного больнее, вроде?
- Возьми салфетку или что-нибудь, а то слюней ведро натечет, - посоветовал ему Лайам с сарказмом, Кермит дал внушительных размеров платок из набора со школьной формой, потому что такой простыней все равно никто не стал бы пользоваться. Его и сложить пришлось раза в четыре перед тем, как приложить к нижней губе.
- Перчатки-то ты где взял?
- У медсестры. Ну, зашел-то за аспирином, но она отошла, и перчатки я захватил. Мало ли, у них там еще много их, не заметит, - мазохист пожал плечами, глядя, как «мастер пирсинга» натягивает белую резину на руки. Натянул их Лайам со щелчком, потуже, а потом опустил потемневшую от накаливания иглу в спирт, так что она зашипела, остывая. Заодно он и в крышку от флакона налил перекиси, опустил туда серьгу.
- Язык высунь, - он двумя свободными пальцами поднял подбородок Гаррета повыше, чтобы удобнее было смотреть на лицо и вообще достать до языка. Парень подвинулся ближе, так что грудью уже коснулся борта кровати, а одну руку зажал между бедер, чтобы не врезать ей по Лайаму в случае непредвиденных обстоятельств. Второй он держал платок, высунул язык.
- Еще высунь. Посередине, подальше или поближе?
- А как лучше?
- Ну, поближе сразу видно будет, если говорить, все такое. Но чем ближе к кончику, тем больнее. И ты можешь вообще не почувствовать вкусов потом, - он ехидно осклабился.
- Пофиг, - Гаррет закатил глаза и снова высунул язык, но уже посильнее, шевельнул кончиком. – Ближе протыкай.
Один палец Лайам на всякий случай оставил прижатым под кончиком языка, чтобы в самом деле не заехать в вену, или артерию, пересекавшую середину, а потом примерился, чуть-чуть надавил, так что игла запросто вошла.
- Расслабься и получай удовольствие, - посоветовал он, точно зная, что тыкать в напряженный язык бесполезно, даже дрелью не пробить.
Нажать на иглу пришлось так, что Лайам сам себе чуть палец через перчатку не проткнул, зато острый конец иглы наконец уперся в палец под языком, а Гаррет даже не шелохнулся.
Это оказалось не больнее, чем если бы его ущипнули за руку.
Зато когда иглу принялись тянуть снизу, протаскивая ее полностью, расширяя отверстие и канал, он зажмурился и ахнул, чуть не застонав от богатого ассортимента ощущений. Самым болезненным оказалось вставить серьгу в сразу же сомкнувшийся прокол, так что он сначала тяжело дышал, потом замычал, а затем вообще зарычал, сдерживаясь, чтобы не завизжать, как недавно, отбиваясь от всей команды. Лайам закрутил второй шарик и остался доволен собой, крови не было ни капли, слюней, как он и говорил, натекло бы полведра, платок оказался мокрым насквозь, зато ничего сверхъестественного не произошло.
Дата добавления: 2015-09-28; просмотров: 40 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |