|
После четырех дней кропотливой работы им почти удалось восстановить генеалогическое дерево семьи Шарни, хотя, как они оба понимали, это дерево было далеко не полным. Имелись письменные свидетельства о рождении членов семьи, но не было никаких сведений о том, как дальше сложилась их жизнь, потому что они часто по нескольку раз женились или выходили замуж, желая с той или иной целью породниться с другими знатными семьями. В результате найти упоминания о них или об их потомках было практически невозможно.
— Думаю, вам нужно обратиться к кому-нибудь из историков, разбирающихся в генеалогии.
— Да, об этом мне уже говорили. Но где его найти? Вы не знаете такого специалиста?
— У меня есть друг, он родом отсюда, из Труа. Мы вместе учились на бакалавров, а затем он уехал в Париж и получил в Сорбоннском университете ученую степень в области истории. Он даже стал там работать ассистентом на кафедре. Но затем он влюбился в шотландскую журналистку и менее чем за три года освоил профессию журналиста. Он и его жена живут в Париже, выпускают журнал под названием «Тайны». Лично я с сомнением отношусь к такого рода публикациям. Они посвящены историческим темам, вернее неразрешенным историческим загадкам. Моему другу и его супруге приходится иметь дело со специалистами в области генеалогии, историками и другими учеными. Мой друг сможет дать нам номер телефона какого-нибудь специалиста в области генеалогии. Мы с ним не виделись уже несколько лет — с тех самых пор как он женился на этой шотландке. С ней произошел несчастный случай, и с тех пор они не приезжали сюда. Несмотря на это, он остался моим хорошим другом и не откажет тебе. Но сначала тебе нужно сходить в соборную церковь. У ее настоятеля есть свои архивы, а еще он может знать что-нибудь интересное об этой семье.
* * *
Настоятель соборной церкви оказался любезным семидесятилетним старичком. Он принял Анну уже через час после того, как она ему позвонила по телефону.
— Члены семьи Шарни всегда были связаны с этими местами, они владеют тут землями, однако сами здесь не живут уже несколько веков.
— А вы лично знакомы с кем-нибудь из этого семейства?
— Да, с несколькими из них. Существуют различные ветви семьи Шарни, а потому людей с этой фамилией, как вы понимаете, — многие десятки. Представители одной из ветвей семьи Шарни — той, что наиболее тесно связана с деревней Лирей, — важные особы, они живут в Париже.
— Они часто приезжают сюда?
— По правде сказать, нет. Уже несколько лет не приезжали.
— Одна женщина из деревни Лирей — мадам Дидье — рассказала мне, что три или четыре года назад сюда приезжал один из отпрысков этой семьи, очень симпатичный парень.
— А-а, священник!
— Священник?
— Да. Вас удивляет, что кто-то из них может быть священником? — спросил, смеясь, настоятель.
— Нет, конечно же, нет. Просто в деревне Лирей мне рассказали, что несколько лет назад туда приезжал очень красивый парень, но не сказали, что он священник.
— Они этого не знали, да и не могли знать. Когда он приезжал, на нем не было церковного одеяния, он был одет, как любой парень его возраста, и не был похож на священника, хотя является им. Я думаю, что он сделает прекрасную карьеру. В общем, деревенский священник — это не его уровень. Однако он не является отпрыском той семьи Шарни, о которой мы говорим, хотя, похоже, его предки все же имеют какое-то отношение к этим землям. Он мне, надо заметить, не много-то и рассказывал о себе. Просто мне позвонили из Парижа и попросили встретить его и помочь ему в том, о чем он попросит.
Зазвонивший мобильный телефон Анны прервал их разговор. Ответив по телефону, Анна услышала взволнованный голос Жана.
— Анна, похоже, я нашел.
— Нашел что?
— Попроси отца Сальвэна показать тебе документы о крещении, датированные двенадцатым и тринадцатым веками. Возможно, ты права и некоторые представители семьи Шарни раньше назывались Шарней.
— Откуда ты это знаешь?
— Я просматривал копии и обнаружил кое-что. Возможно, я и ошибаюсь, а может быть, мы действительно попали в яблочко. Я закрою архив и приеду к тебе. Подожди меня, я буду не больше чем через полчаса.
Анне с трудом удалось убедить отца Сальвэна позволить ей взглянуть на записи о крещении, хранившиеся в библиотеке соборной церкви, как и подобает столь ценным документам.
Старик священник позвонил архивариусу, который, узнав, о чем просит журналистка, сразу поднял крик.
— Если бы вы были ученым-историком, тогда другое дело, но вы всего лишь журналистка, которая ищет неизвестно что, — заявил архивариус Анне с самым мрачным видом.
— Я хочу написать об истории Плащаницы как можно более подробно.
— А зачем вам знать, как пишется фамилия Шарни? Чем это вам поможет? — не сдавался церковный архивариус.
— Дело в том, что я хочу выяснить, не был ли наставник ордена тамплиеров в Нормандии, Жоффруа де Шарней, погибший вместе с Жаком де Моле, хранителем Священного Полотна и не прятал ли он его здесь, в своем родовом имении, в результате чего сорок лет спустя Жоффруа де Шарни объявил себя собственником Священного Полотна.
— Другими словами, вы хотите доказать, что Священное Полотно принадлежало тамплиерам, — сказал отец Сальвэн скорее утвердительным, чем вопросительным тоном.
— И если это окажется не так, вы все равно будете настаивать на этом, сочиняя всякие измышления, подтверждающие вашу правоту, — добавил архивариус.
— Нет, я не собираюсь ничего сочинять. Если это окажется не так — значит, это не так. Я просто пытаюсь найти объяснение, почему Священное Полотно появилось именно здесь. Мне представляется вполне вероятным, что его сюда привез из Святой Земли либо обычный крестоносец, либо рыцарь-тамплиер. А кто же еще? Раз Франсуа де Шарни утверждал, что этот погребальный саван Христа — подлинный, значит, у него были для этого определенные основания.
— Но он никому ничего не объяснял, — возразил священник.
— Возможно, он просто не хотел этого делать.
— Какие глупости! — вмешался архивариус.
— Позвольте мне задать вам вопрос, — сказала Анна. — Вы сами верите в то, что этот саван — подлинный?
Оба священника на несколько секунд замолчали. Они посвятили свою жизнь Богу, потому что верили в него. Только искренняя вера в Бога способна заставить человека отказаться от семьи и от плотской любви. Однако их вера, как и вера, многих других подобных им людей, временами ослабевала, что приводило их в отчаяние, ибо они, будучи умными и образованными людьми, не могли закрывать глаза на здравый смысл.
Первым заговорил архивариус.
— Церковь уже несколько веков придерживается того мнения, что этот саван можно рассматривать как объект поклонения.
— Я спросила о вашем личном мнении и личном мнении отца Сальвэна. Позиция Церкви мне и так известна.
— Дорогая моя, — сказал Сальвэн, — Священное Полотно — это святыня, которой поклоняются миллионы верующих. Ее подлинность была подвергнута сомнению учеными, но тем не менее… Должен признать, она произвела на меня сильное впечатление, когда я увидел ее в Туринском соборе. В этом полотне есть что-то сверхъестественное, что бы там ни было написано в отчете о его исследовании с использованием углерода-14.
Когда приехал Жан, Анна все еще пыталась убедить двоих священников разрешить ей посмотреть архивы соборной церкви.
Настоятель и архивариус посмотрели на Жана с некоторой неприязнью. Тем не менее, ему удалось в течение каких-нибудь десяти минут убедить их разрешить ему и Анне взглянуть на хранящиеся в библиотеке старинные свитки. Более того, он уговорил архивариуса помочь им.
Они провозились в библиотеке больше двух часов, но, в конце концов, нашли то, что искали: кроме людей с фамилией Шарни в деревушке Лирей некогда жили и люди с фамилией Шарней, причем Шарни и Шарней имели родственные связи.
По возвращении в Труа Анна пригласила Жана поужинать вместе.
— Нам удалось в этом разобраться!
— Да. Ты оказалась права — эти двое Жоффруа действительно родственники.
— В общем-то, не мне одной принадлежит заслуга этого открытия. Профессор Элианн Марше, разговаривая со мной, подтолкнула меня к этой догадке. Да, так оно и есть. Теперь я почти уверена, что Жоффруа де Шарней некогда был хранителем Священного Полотна. Возможно, оно было нарисовано по его распоряжению или же он купил его в Святой Земле.
— Если бы оно было подлинным, то находилось бы в руках ордена тамплиеров. Вспомни о том, что тамплиеры давали обет бедности, а потому у них не было никакой собственности. Стало быть, весьма странно, что этот тамплиер хранил у себя Священное Полотно. Скорее всего, эти двое Жоффруа действительно были родственниками, однако у нас нет никаких оснований утверждать, что первый из них когда-то был хранителем этого погребального савана.
— Но он ведь побывал в Святой Земле! — не унималась Анна.
— Да, но там побывали почти все тамплиеры.
— Однако этого конкретного тамплиера звали Жоффруа де Шарней.
— Анна, твоя теория интересная, но она высосана из пальца, и ты сама это понимаешь. Как раз из-за этого я не очень-то верю газетным статьям, потому что журналисты иногда выдают за чистую правду то, что является лишь их предположением.
— Еще один человек с негативным мнением о журналистах!
— Речь идет не о негативном мнении, а об определенной степени недоверия.
— Ну, ты хоть не обвиняешь нас во лжи?
— Я не говорю, что вы лжете. Я даже признаю: зачастую то, что вы пишете, основывается на определенных фактических данных, однако это еще не значит, что это — правда. В данный момент я пытаюсь убедить тебя, что, когда пишешь на подобные темы, нужно делать это очень скрупулезно. В противном случае люди воспримут написанный материал как некую фантазию, как очередную мистическую историю, посвященную этому савану, а таких историй, как ты знаешь, было много.
* * *
Анна решила полностью довериться Жану. Они были знакомы всего неделю, но, тем не менее, у нее было такое ощущение, что она знает его уже давным-давно. Жан отличался искренностью, умом и рассудительностью. Теперь среди знакомых Анны был человек, с которым можно было поговорить честно и откровенно.
Анна рассказала ему почти все, что знала по исследуемой ею теме, умолчав лишь о Департаменте произведений искусства и о своем брате Сантьяго. Теперь она хотела услышать его мнение.
— Это был бы неплохой материал для какой-нибудь книги, рассчитанной на любителей подобных расследований. Однако, Анна, по правде говоря, все построено лишь на догадках и предположениях. То, о чем ты говоришь, если изложить это красиво, может стать интересной статьей для какого-нибудь журнала, однако ничего из рассказанного тобой не основывается на подтвержденных фактах. Жаль, что приходится тебя разочаровывать, однако, если бы я наткнулся в газете на материал, подобный тому, о котором ты рассказываешь, я бы этому не поверил. Я бы подумал, что это всего лишь какие-то домыслы одного из тех авторов, которые пишут о НЛО и которым в каждом углу мерещится какая-нибудь тайна.
Анна не могла скрыть разочарования, хотя в глубине души понимала, что Жан прав и ее предположения не имеют под собой фактической базы, достаточной для того, чтобы к ним можно было относиться серьезно.
— Но я не отступлю, Жан, не отступлю. Если мне так и не удастся отыскать достоверные подтверждения, я не опубликую ни одной строчки. Таков договор, который я заключила сама с собой. Тем самым я не стану подводить и вас — тех, кто мне помогал. Но я буду продолжать свое расследование. Теперь мне предстоит выяснить, имеет ли отношение к этим Шарни еще один де Шарни, с которым я знакома.
— И кто этот де Шарни, с которым ты знакома?
— Очень красивый и интересный мужчина, к тому же очень загадочный. Я поеду в Париж. Там мне будет легче разыскать его родственников, если это действительно его родственники.
— Мне хотелось бы поехать с тобой.
— Так поехали!
— Не могу. Мне придется проситься в отпуск, и такого разрешения мне за день-другой не дадут. А что еще ты собираешься делать?
— Прежде чем уехать отсюда, я схожу к мсье Капеллю, управляющему имуществом семьи Шарни. Мне также хотелось бы, чтобы ты познакомил меня со своим другом — тем, что издает журнал. Ты вроде говорил, что этот журнал называется «Тайны», да? Из Парижа я поеду в Турин, но только в том случае, если мне удастся кое-что узнать в Париже. Я буду звонить тебе и обо всем рассказывать. Знаешь, ты ведь единственный человек, с которым я могу откровенно говорить на эту тему, и, поскольку в тебе уйма здравого смысла, я думаю, ты сможешь в случае чего усмирить мои фантазии.
* * *
Мсье Капелль оказался серьезным немногословным человеком, который вежливо дал понять Анне, что не собирается информировать ее о своих клиентах. Он лишь подтвердил тот факт, что во Франции живут десятки потомков рода Шарни и что его клиенты — лишь одна из семей, носящих эту фамилию.
Анна вышла из его кабинета глубоко разочарованная.
Приехав в Париж, Анна тут же направилась в редакцию журнала «Тайны», расположенную на втором этаже девятнадцатиэтажного здания. Она сразу же поняла: Поль Бизоль — полная противоположность Жану.
Безупречно одетый, он был больше похож на менеджера транснациональной компании, чем на журналиста. Жан уже позвонил ему и попросил помочь Анне.
Поль Бизоль терпеливо выслушал рассказ Анны. Она даже удивилась тому, что он ее ни разу не перебил.
— Вы хоть знаете, во что вы впутываетесь?
— О чем вы?
— Мадемуазель Хименес…
— Прошу вас, называйте меня Анна.
— Хорошо, Анна. Да будет вам известно, тамплиеры все еще существуют. Но они отнюдь не те элегантные историки, с которыми вы познакомились в Лондоне, и не те галантные джентльмены из каких-то там якобы секретных клубов, считающие себя духовными преемниками ордена тамплиеров. Перед тем как умереть, Жак де Моле позаботился о том, чтобы орден продолжал существовать и дальше. Многие рыцари-тамплиеры бесследно исчезли — так сказать, ушли в подполье. Но все они продолжали поддерживать связь с их новым центром — шотландским орденом тамплиеров, который, по решению де Моле, стал законным преемником всего ордена. Тамплиеры научились действовать втайне, они проникли в различные королевские дворы Европы, проникли даже в окружение Папы Римского и продолжают существовать и по сей день. Они никогда не исчезали.
Анну охватило какое-то неприятное чувство. Ей показалось, что Поль говорит скорее как ясновидящий, чем как историк. До сего момента она сталкивалась лишь с людьми, которые отвергали ее нелепые теории и уговаривали ее не давать много воли своей фантазии, и вот она вдруг встретила человека, разделяющего ее мнение, и ей это почему-то не понравилось.
Бизоль поднял телефонную трубку и что-то сказал своей секретарше. Еще через минуту он, попросив Анну следовать за ним, повел ее в другой кабинет, расположенный рядом с его кабинетом. Он постучал костяшками пальцев по двери и дождался, пока женский голос не пригласил войти.
За столом, печатая что-то на компьютере, сидела молодая женщина лет тридцати. У нее были каштановые волосы и огромные зеленые глаза. Увидев вошедших, она улыбнулась, но при этом даже не сдвинулась с места.
— Присаживайтесь. Вы, по-видимому, подруга Жана?
— Ну, мы с ним не так давно знакомы, хотя быстро сумели найти общий язык и он мне оказал большую помощь.
— Да, Жан такой, — подтвердил Поль. — У него душа мушкетера, хотя он этого и не осознает. Впрочем, ладно. Анна, я хотел бы, чтобы вы рассказали Элизабет обо всем, о чем сообщили мне.
Создавшаяся ситуация начала раздражать Анну. Поль Бизоль был, конечно, любезным человеком, однако в нем было что-то такое, что очень не нравилось Анне. Элизабет также производила на нее отталкивающее впечатление, хотя Анна и не понимала почему. Ей вдруг неудержимо захотелось убежать отсюда, но она сумела взять себя в руки и еще раз рассказала о своих догадках относительно всех тех перипетий, которые выпали на долю Священного Полотна.
Элизабет слушала ее молча, не перебивая и не задавая вопросов. Когда Анна закончила, Поль и Элизабет переглянулись. Анне показалось, что, глядя друг на друга, они словно советовались, как им сейчас следует поступить. Наконец Элизабет прервала затянувшееся напряженное молчание.
— Ну, хорошо, Анна. Думаю, ты рассуждаешь правильно. Мы сами никогда не рассматривали изложенную тобой версию о том, что Жоффруа де Шарней имеет какое-то отношение к Жоффруа де Шарни, хотя и в самом деле разница в написании их фамилий может быть лишь вопросом орфографии, тем более ты утверждаешь, что нашла в архивах в деревне Лирей упоминание о представителях обеих этих семей… Вполне очевидно, что между этими двумя Жоффруа есть какая-то связь. Так что саван принадлежал никому иному, как тамплиерам. Как же он оказался в руках Жоффруа де Шарнея? Первая мысль, которая приходит мне в голову, — Великий магистр велел ему спрятать саван в укромном месте, поскольку предвидел, что Филипп Красивый попытается завладеть всеми сокровищами ордена тамплиеров. Да, несомненно, это было именно так: Жак де Моле приказал Жоффруа де Шарнею спрятать саван где-нибудь в его владениях, и много лет спустя саван появился у одного из его родственников, еще одного Жоффруа. Да, это было именно так.
Анна решила попробовать возразить этой женщине, хотя на самом деле она пыталась возразить самой себе.
— Однако нет никакого подтверждения сказанному вами, так что это всего лишь предположение.
— Но в действительности все так и было! — воскликнула Элизабет. — С тех пор все время шли разговоры о неком таинственном сокровище ордена тамплиеров. Этим сокровищем, возможно, и являлся погребальный саван Иисуса, ведь они его считали подлинным.
— Но он не был подлинным, — возразила Анна, — и они это знали. Священное Полотно датируется тринадцатым или четырнадцатым веком, так что…
— Да, ты права, однако тамплиеры, заполучив его в Святой Земле, могли счесть его подлинным. В общем-то, в те времена было трудно определить, подлинная та или иная святыня или же поддельная. Очевидно, они считали саван подлинным, раз хранили его у себя. Твои предположения верны, Анна, я в этом не сомневаюсь. Однако тебе следует быть осторожной, потому что к тамплиерам нельзя приблизиться безнаказанно. У нас есть знакомый специалист по генеалогии, очень хороший специалист, и он тебе поможет. Что касается того де Шарни, с которым вы знакомы, дай мне часок-другой, и я раздобуду тебе информацию о нем.
Они вышли из кабинета Элизабет. Анна попрощалась с Полем Бизолем, сказав, что во второй половине дня еще раз придет в редакцию, чтобы встретиться с их знакомым специалистом по генеалогии и взять у Элизабет информацию, которую она сможет раздобыть о де Шарни, точнее Иве де Шарни, секретаре кардинала Турина.
* * *
Анна бродила по улицам Парижа. Ей нужно было подумать, а в таких случаях ей нравилось бродить по улицам. В полдень она зашла в бистро пообедать, а заодно почитать купленные перед этим испанские газеты. Она уже несколько дней была оторвана от всего, что происходило в Испании, и за все это время ни разу не удосужилась позвонить ни в редакцию своей газеты, ни своему брату Сантьяго. Теперь Анна чувствовала, что ее расследование подходит к концу. Она была уверена, что тамплиеры имели отношение к савану, точнее, именно они привезли его из Константинополя. Ей вспомнилась ночь в отеле «Дочестер», когда она, перелистывая свою записную книжку, вдруг подумала, что, возможно, не было простым совпадением, что знакомый ей красивый французский священник, секретарь кардинала Турина, носит фамилию де Шарни. Хотя у нее до сих пор не было какой-либо достоверной информации, ей все-таки казалось, что именно отец Ив приезжал несколько лет назад в деревню Лирей, потому что — уж в этом-то она была уверена — среди священников не так много красивых людей.
Возможно, отец Ив имел какое-то отношение к тамплиерам, однако к каким — тамплиерам из прошлого или тамплиерам из настоящего? И если он действительно имел к ним отношение, то как это могло помочь ей в ее расследовании?
«Никак», — сказала она себе. Она и в самом деле не понимала, как это использовать. Она представила, как этот очень красивый священник с невинной улыбкой говорит ей, что его предки действительно участвовали в крестовых походах и что его семья действительно происходит из окрестностей города Труа. Ну и что? Что это подтверждало? Ничего, ничего это не подтверждало. Однако интуиция подсказывала Анне, что в этом что-то было, она вот-вот могла ухватиться за ниточку, которая должна ее куда-то вывести. Ниточка, которая тянулась от Жоффруа де Шарнея к Жоффруа де Шарни и затем — через различные исторические события — к отцу Иву.
Однако отец Ив не имел никакого отношения к пожарам в соборе, в этом Анна была уверена. Где же тогда ключ к разгадке всей этой истории?
Анна почти ничего не ела за обедом. Она позвонила Жану и почувствовала какое-то облегчение, услышав его голос в телефонной трубке, уверявший ее, что Поль Бизоль хоть и немного странный, но все же хороший человек, а потому она может доверять ему.
В три часа Анна снова направилась в редакцию журнала «Тайны». Когда туда пришел Поль, она уже ждала его в кабинете Элизабет.
— Ну что ж, у нас есть кое-какие новости, — сказала Элизабет. — Твой священник принадлежит к влиятельной семье. Его старший брат был депутатом, а теперь работает в Государственном Совете. Его сестра — судья Верховного Суда. Они происходят из мелкопоместного дворянства, хотя после Великой французской революции Шарни живут как настоящие буржуа. У этого священника есть влиятельные покровители в Ватикане: ни больше, ни меньше, а сам кардинал Визье является другом его старшего брата. Однако самой сенсационной новостью является то, что Эдуард, наш специалист в области генеалогии, прокорпев три часа над его генеалогическим деревом, считает, что этот де Шарни и в самом деле является потомком тех Шарнеев, которые участвовали в крестовых походах, и, что наиболее важно, — потомком того Жоффруа де Шарнея, который некогда являлся наставником ордена тамплиеров в Нормандии и был сожжен на костре вместе с Жаком де Моле.
— Вы уверены в этом? — спросила Анна, не веря своим ушам.
— Да, — ответила Элизабет, не моргнув и глазом.
Поль Бизоль, увидев выражение сомнения на лице коллеги-журналистки, решил вмешаться.
— Анна, Эдуард — профессор, причем талантливый историк. Я знаю, что Жану не нравится наш журнал, однако уверяю тебя: мы никогда не публиковали никаких материалов, которые не могли бы подтвердить фактами. Наш журнал занимается расследованием исторических тайн, которые мы пытаемся раскрыть. И этот ответ всегда дается историками, которые время от времени помогают в работе исследовательской группе, сформированной из журналистов. Нам еще никогда не приходилось опровергать напечатанные нами материалы. Мы также никогда не утверждаем того, в чем не уверены. Если кто-то выдвигает какую-то гипотезу, мы так и говорим: это — гипотеза, и не выдаем ее за действительность. Ты утверждаешь, что некоторые из случившихся в Туринском соборе пожаров имеют какое-то отношение к прошлому. Я об этом ничего не знаю, потому что нам еще не приходила в голову такая мысль, а стало быть, мы не прорабатывали эту версию. Ты Считаешь, что тамплиеры некогда были собственниками Плащаницы. Возможно, ты и права, точно так же как ты, возможно, права и в том, что отец Ив происходит из старинной семьи — семьи аристократов и тамплиеров. Ты задаешься вопросом, могли ли иметь тамплиеры какое-либо отношение к инцидентам в соборе? Я не знаю, что тебе ответить на этот вопрос, потому что мне ничего не известно об этом, хотя думаю, что не имели. Откровенно говоря, я считаю, что тамплиерам нет никакого смысла пытаться нанести какой-либо вред Плащанице, а если бы они захотели ее заполучить, она уже давно была бы у них. Они являются весьма мощной организацией, гораздо более мощной, чем ты можешь себе представить, и способны буквально на все.
Поль взглянул на Элизабет, и та кивнула ему. У Анны едва не пропал дар речи, когда она увидела, как кресло, в котором сидела Элизабет, стало двигаться в ее сторону. Анна только сейчас заметила, что это кресло, на первый взгляд казавшееся обычным офисным креслом, было специально приспособлено для тех, кто не может ходить.
Элизабет остановила свое кресло перед Анной и подняла одеяло, укрывавшее ее ноги. Раньше Анна не видела этого одеяла, потому что его заслонял письменный стол.
— Я шотландка. Не знаю, говорил ли тебе об этом Жан. Мой отец — лорд МакКенни. Он был знаком с лордом МакКоллом. Ты, скорее всего, никогда ничего о нем не слышала. Этот лорд — один из самых богатых людей в мире, однако он никогда не фигурирует ни в газетных материалах, ни в телевизионных передачах. Его мир — это не тот мир, в котором живем мы. Его мир — это мир могущественных людей. У него есть весьма впечатляющий замок — старинная крепость тамплиеров, расположенная неподалеку от островов Смол. Но он отнюдь не отличается гостеприимством. Шотландцы склонны верить в легенды, и об этом лорде МакКолле легенд существует много. Некоторые жители из близлежащих деревень называют его Тамплиером и уверяют, что время от времени к нему прилетают на вертолете какие-то люди. Среди них бывают и члены британской королевской семьи. Однажды я рассказала Полю о лорде МакКолле, и у нас возникла мысль сделать репортаж о бывших поселениях и крепостях тамплиеров, разбросанных по всей Европе, провести своего рода инвентаризацию, попытаться разобраться, какие из них еще сохранились и кому они сейчас принадлежат, а какие уже развалились к этому времени. Мы подумали, что было бы неплохо, если бы лорд МакКолл позволил нам посетить его замок. Мы взялись за эту работу, и поначалу у нас не было особых проблем. Существуют сотни крепостей тамплиеров, большинство из них уже лежит в руинах. Я попросила своего отца, чтобы он договорился с лордом МакКоллом о посещении и фотографировании его замка. Ничего не вышло: лорд МакКолл придумал множество причин, чтобы вежливо отказать отцу. Я не смирилась с этим и попыталась добиться поставленной цели собственными силами и все-таки пробраться в этот замок. Я позвонила лорду МакКоллу по телефону, но толку из этого не вышло, потому что секретарь вежливым голосом сообщил мне, что лорда МакКолла нет на месте, что он уехал в США и, следовательно, не может меня принять. Он же, секретарь, не имеет полномочий разрешать мне фотографировать их крепость. Я пыталась уговорить его разрешить мне приехать в замок, но он твердо стоял на своем и говорил, что это невозможно, потому что без разрешения лорда МакКолла никто не может приехать в его резиденцию. Я не хотела сдаваться и решила явиться к воротам замка, думая, что, раз уж я окажусь там, им ничего не останется, кроме как впустить меня. Прежде чем подойти к крепости, я поговорила с жителями из близлежащей деревни. Все они относились к лорду с благоговейным уважением, причем уверяли, что он — благодетель и проявляет заботу о том, чтобы у них все было хорошо. Было видно, что они его не просто уважали — они его обожали. Никто из них и пальцем не пошевелил бы, если бы знал, что это может причинить ему вред. Один из местных жителей рассказал мне, что его сын остался в живых только благодаря тому, что МакКолл оплатил стоящую огромных денег операцию на сердце, которую пришлось делать в Хьюстоне, в США. Когда я подошла к ограде, построенной вокруг относящихся к замку земель, я поняла, что мне ее не преодолеть. Я стала идти вдоль стены, подыскивая место, где через нее можно было бы перелезть. За стеной, посреди рощи, я увидела увитую плющом каменную часовню. Чтобы понять, что произошло дальше, тебе нужно знать, что я когда-то очень увлекалась альпинизмом. Я начала заниматься им еще в десятилетнем возрасте, и мне даже удалось покорить некоторые известные вершины. В общем, перелезть через какую-то там стену мне казалось совсем нетрудным делом, пусть даже у меня и не было соответствующего снаряжения. Не спрашивай, как я это сделала, но мне все-таки удалось залезть на стену и спрыгнуть с нее на территорию усадьбы. Последнее, что я помню, — я услышала шум, а затем почувствовала сильную боль в ногах и упала. Слезы брызнули у меня из глаз, и я стала корчиться от боли. Затем я увидела человека, направившего на меня ружье. Он поговорил с кем-то по переговорному устройству, приехал джип, и меня отвезли в больницу. С тех пор мои ноги парализованы. В меня стреляли не для того, чтобы убить. В меня целились с таким расчетом, чтобы покалечить именно таким вот образом. Естественно, общественное мнение было на стороне охранников лорда МакКолла. Я была для всех лишь нарушительницей, перелезшей стену, окружавшую земли вокруг крепости.
— Мне очень жаль.
— Да уж. Я теперь парализована до конца жизни, и все из-за собственной глупости. Но, надо сказать, я уверена в том, что этот благодетельный лорд МакКолл — не совсем тот, за кого себя выдает. Я попросила своего отца составить подробный список всех, кто, насколько ему известно, имеет отношение к МакКоллу. Отец поначалу не хотел этого делать, но, в конце концов, согласился. Моего отца сильно поразило то, что произошло со мной. Он никогда не хотел, чтобы я становилась журналисткой, а тем более совала свой нос в подобные дела.
Лорд МакКолл — своеобразная личность. Холост, поклонник сакрального искусства, очень богат. Каждые сто дней в замок прибывают — кто на автомобиле, кто на вертолете — какие-то джентльмены и остаются там на два-три дня. Никто не знает, кто они такие, но интуиция подсказывает мне, что они такие же важные птицы, как и сам МакКолл. Я навела кое-какие справки о его многочисленных коммерческих делах — насколько мне это удалось, а удалось мне, надо сказать, немного. Его предприятия владеют акциями многих других предприятий, и, скажу я тебе, в мире нет такой области экономики, к какой он или его друзья не имели бы отношения.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 31 | Нарушение авторских прав
<== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |