Мы, стало быть, разумно не 31 страница

А из доставляющих удовольствие, кто старается доставить его и только, – угодник, а кто делает это ради какой – нибудь выгоды в деньгах или в том, что к деньгам ведёт, – подхалим. О том же, кто всё отвергает, сказано, что он вздорный и вредный. И [в этом случае тоже] из – за того, что середина безымянна, кажется, будто крайности противопоставлены друг другу.

XIII. Обладание серединой в хвастовстве и притворстве связано почти с тем же самым, но и оно безымянно. Не худо, однако, разобрать и такие [душевные склады], ибо мы, пожалуй, больше узнаем, что относится к нраву, разобрав каждый нрав по отдельности, и мы скорее уверимся, что добродетели состоят в обладания серединой, поняв, что во всех случаях это так.

Уже были названы те, кто в общении при совместной жизни доставляют удовольствие или причиняют страдания, а теперь поговорим о правдивых (ηοι αλετηευοντες) и обманщиках (ηοι πσευδομκνοι) как в речах, так и в поступках и в приписывании себе [чего – либо].

Принято считать, что хвастун склонен приписывать себе славное – то, чего у него нет, или большее, чем у него есть, а притвора, наоборот, отрицает, [что у него есть то], что у него есть, или преуменьшает [это], тот же, кто держится середины, как [человек] «прямой», что ли (αυτηεκαστος τις), – и в поведении, и в речах правдивый (αλετηευτικος), признающий, что владеет тем, что у него есть, не больше и не меньше. Всё это можно делать и с определённой целью, и просто так. И если поступки не преследуют известную цель, то каков каждый [человек по складу], таковы его слова и поступки, так он и живёт.

Обман сам по себе дурен и заслуживает осуждения, а правда прекрасна и заслуживает похвалы. Так и правдивый человек как держащийся середины, заслуживает похвалы, а обманывающий – безразлично в какую сторону – заслуживает осуждения, но в большей степени – хвастун.

Мы скажем о каждом из них, но сперва о правдивом. Речь идёт, конечно, о правдивом не в договорах и не в том, что касается неправосудности или правосудности (это ведь будет относиться к другой добродетели), а о правдивом в том, для чего ничто в этом роде не имеет важности, о правдивом в речи и в поведении, потому что он таков по [своему] складу. Такого, вероятно, будут считать добрым человеком. Действительно, кто правдолюб и правдив, даже когда это не важно, будет тем более правдив, когда это важно, ведь обмана он будет [заведомо] остерегаться как позора, если уж он остерегается его как такового, а такой человек заслуживает похвалы. Он отклоняется от правды, скорее, в сторону преуменьшения, потому что из – за отвратительности преувеличения [преуменьшение] кажется более пристойным. Кто приписывает себе больше, чем у него есть, безо всякой цели, похож на дурного человека (иначе он не радовался бы обману), но он кажется более пустым, нежели порочным. Если же это делают ради какой – то цели, то, чья цель – честь или слава, тот как хвастун заслуживает осуждения, но не слишком [сурового], а чья цель – деньги или что ведёт к деньгам, тот довольно – таки непригляден.

(Хвастуном человека делает не возможность [хвастать], а сознательный выбор, ибо хвастуном он является по складу и потому, что он таков).

Соответственно и среди обманщиков один рад самому обману, а другой стремится к славе или наживе. Стало быть, те, кто хвастают ради славы, приписывают себе такое, за что их восхваляют и почитают счастливцами, а кто делает это ради наживы, приписывает себе то, чем можно угодить окружающим и отсутствие чего можно скрыть, – скажем, [знания] прорицателя, мудреца, врача. Поэтому в большинстве случаев себе приписывают такого рода вещи и хвастают [ими]: Они ведь имеют названные [свойства].

Притворы, которые говорят о себе приниженно и на словах отклоняются в сторону преуменьшения, представляются людьми, скорее, обходительного нрава (κηαριεστεροι); кажется, что они говорят так не ради наживы, но избегая важничанья, и прежде всего они отказывают себе в славном, как делал, например, Сократ. Те, кто притворяются по ничтожным поводам, когда очевидно [обратное], называются лицемерами и вполне заслуживают презрения, а иногда это оказывается хвастовством, например одежда лаконян, ибо и излишек, и нарочитый недостаток [могут быть] хвастливыми. А кто умеренно прибегают к притворству и притворяются не в том, что слишком бросается в глаза, те кажутся обходительными. Правдивому, по – видимому, противоположен хвастун, ибо он хуже притворы.

XIV. Поскольку в жизни бывает отдых и тогда время проводят в развлечениях, то и тут, видимо, существует известная пристойность в общении (ηομιλια τις εμμελες): Что и как следует говорить и соответственно выслушивать. При этом будет важно различие: Говорит ли человек в таких случаях или слушает. Ясно между тем, что и в этом бывает излишек и недостаток по сравнению с серединой. А значит, те, кто в смешном преступают меру, считаются шутами и грубыми людьми, ибо они добиваются смешного любой ценой и, скорее, стараются вызвать смех, чем сказать [нечто] изящное, не заставив страдать того, над кем насмехаются.

А кто, не сказавши сам ничего смешного, отвергает тех, кто такое говорит, считается неотёсанным и скучным (σκλερος). Те же, кто развлекаются пристойно, прозываются остроумными (ευτραπελοι), то есть людьми как бы проворными (ευτροποι), потому что такая подвижность, кажется, принадлежит нраву, и, как о телах судят по движению, так и о нравах. Но поскольку смешное встречается повсюду и большинство людей рады развлечениям и насмешкам больше, чем следует, то и прозывают шутов остроумными, как будто они обходительны, однако из сказанного выше ясно, что они отличаются от остроумных, и притом значительно.

Дата добавления: 2015-08-29