— Лейни, не… Ты…
Слишком поздно. Она села на твердый, как камень, ствол и ввела его в себя на всю длину.
— Черт, — прорычал я и откинул назад голову, чувствуя, как ее тугие стенки обволакивают меня.
Лейни засмеялась, увидев мою реакцию. Услышав этот самоуверенный смех, я резко поднял голову и увидел такую же самоуверенную улыбку. Мою самоуверенную улыбку. Это было почти то же самое, что смотреться в зеркало.
Я толком не знал, как к этому относиться, но, видимо, сам был виноват. Да, я действительно создал чудовище. Теперь она ни в чем не уступала мне, как я и предполагал в ту ночь, когда мы впервые были с ней вместе. Уже тогда я понял, что увяз по самые уши. Она была до невозможности упрямой и постоянно старалась доказать, что я не прав. Но я не мог винить ее за это, ведь и сам вел себя точно так же. Просто она научилась этому, глядя на меня.
Вот почему я не стал возражать, а решил просто расслабиться и получать удовольствие, пока она будет делать то, что ей хочется.
Меня это устраивало.
Меня окружал запах гиацинтов, прохладный ветерок кружил аромат вокруг моего тела. Я слышал звуки скрипок, смех друзей и родственников. Солнце грело лицо и руки. Если бы не ветер, было бы даже душно.
Я был счастлив. Происходило что-то важное, хоть я и не знал, что именно.
— Ной, она просто прелесть. Я всегда надеялась, что именно с такой девушкой ты и познакомишься, — донесся из-за спины приятный мягкий голос.
Я мгновенно узнал этот голос и быстро повернулся. Она стояла передо мной. Моя мать. Посреди высокой травы, в красном платье, окруженная со всех сторон пышными сиреневыми, белыми и желтыми цветами. Она держала под руку отца, который стоял рядом с ней с гордой улыбкой на устах, волосы черные, на висках седина. Мама была права, седина действительно ему очень шла.
— Мама, папа… Что вы здесь делаете? — смешался я.
Какая-то часть меня воспринимала их присутствие без намека на удивление или испуг, но другая часть шептала, что они не должны здесь находиться.
— Она еще и довольно дерзкая. Прямо как твоя мать. — Отец посмотрел на жену обожающими глазами.
Мама рассмеялась и поцеловала его в щеку.
— Это хорошо. Вам, Кроуфордам, нужна сильная женщина.
Вдруг они оба оказались прямо передо мной, хотя я даже не заметил, чтобы они шевельнулись. Мать повернулась ко мне, улыбнулась и приложила ладонь к моей щеке.
— Таких девушек — одна на миллион, Ной. Не потеряй ее. Помни: «Сквозь грязь и мрак тянется к луне красный цветок».
Я помнил, что, когда был маленький, она все время это повторяла, но я не понимал смысла ее слов тогда, не понял их и сейчас.
— Алый лотос, — прошептал я.
Она кивнула и широко улыбнулась, явно обрадовавшись, что я вспомнил.
— Мы любим тебя, Ной. И гордимся тобой.
Отец прокашлялся, и я повернулся к нему.
— Нам пора уходить, сынок.
Уходить? Куда?
— Мы просто хотели поздравить тебя. — Он положил руку мне на плечи и шепотом добавил: — Да, и спасибо за виски.
Мама поцеловала меня в щеку, и я закрыл глаза, вдыхая знакомый цветочный запах ее духов. Когда я снова открыл глаза, они исчезли. Я повернулся, посмотрел вокруг, но их нигде не было видно. Я оторопел, когда увидел женщину в белом, стоявшую ко мне спиной. Когда она повернула голову и поправила платье, стало видно, что ее волосы собраны в узел, а лицо скрыто под белой вуалью. В руке она держала букет красных цветов. Усилившийся ветер донес до меня ее аромат, подтвердив то, о чем я и так уже догадался. Сердце, набатом застучавшее в груди, подсказало, кто эта женщина. На моем лице появилась широкая улыбка. Это была она.
— Дилейн? — позвал я.
Она не ответила, но посмотрела на меня, и, хоть я не видел улыбки, мое сердце почувствовало ее тепло. Но потом она развернулась и бросилась бежать с каким-то пронзительным жутким смехом.
— Лейни! — крикнул я и бросился за ней, ничего не понимая. — Почему ты убегаешь?
Я бежал и бежал, пока ноги не отяжелели так, будто к ним привязали кирпичи. Когда мне казалось, что она совсем рядом, я протягивал руку, но тонкая ткань ее платья словно проходила через мои пальцы и Лейни убегала.
Она снова рассмеялась, все тем же странным смехом, явно играя со мной.
— Ну же, Ной, поймай меня.
Собрав все силы, я прыгнул вперед, обхватил ее за талию и притянул к себе мягкое гибкое тело. Даже через прозрачную вуаль я увидел устремившиеся на меня глаза, горящие детским озорством. Голова ее запрокинулась, и в окружавший нас теплый воздух полился беззаботный хохот.
— Куда это ты собралась, киса? — спросил я, прижимая ее к себе.
Я почувствовал тепло ее ладони, легшей на мою руку, и легкое прикосновение пальцев, пробежавших по моим волосам.
— Поцелуй меня, Ной. Сделай меня своей навсегда, — прошептала она.
Я поднял вуаль, чтобы увидеть чистую красоту и получить свою награду, но, когда мои губы скользнули по ее губам, она исчезла.
— Ной, проснись. Проснись, Ной.
Я проснулся от толчков в плечо, все еще ощущая остатки сна в частично парализованном теле. Глаза мои распахнулись и увидели ее. Она прижималась ко мне, одной рукой держалась за мое плечо, а второй нежно гладила по волосам над ухом.
Так это был всего лишь сон…
Теплая улыбка озарила ее безупречное лицо.
— Все в порядке?
— Да, — сонным голосом протянул я и потер глаза. — Я тебя разбудил?
— Можно сказать и так, — игриво проронила она. — Ты меня так прижимал к себе, что я чуть не задохнулась. Когда тебе не хватает кислорода, это, знаешь, будит получше будильника. Кажется, это называется инстинкт выживания. — Она рассмеялась.
Я убрал прядь волос с ее лба и заправил за ухо, потом поцеловал в кончик носа.
— Но я не жалуюсь, мне даже нравится, что ты со мной так по-хозяйски, — сказала она, гладя мою скулу. — Может, расскажешь, что тебе снилось?
В моем сне не было ничего такого уж страшного, кошмарного. Однако он был слишком реалистичным, и это меня немного напугало. Прежде чем рассказать, если я вообще собирался это делать, нужно было самому его хорошенько обдумать. Зачем еще и ее пугать? Поэтому я отрицательно покачал головой.
Как раз в это время на прикроватном столике затрезвонил будильник. Оглушительный звон взрезал тишину ночи, сняв возникшую неловкость. Лейни прижалась лбом к моей груди, и мы оба застонали, понимая, что звук этот был началом нашего расставания. Мне нужно было собираться на работу, а она должна была вернуться к семье. Восторга у нас такое положение не вызывало, но через это нужно было пройти, пока мы не могли быть вместе постоянно.
Я заткнул будильник ударом ладони, и тот с глухим ударом упал на пол. Напоминание нам не требовалось, оно и так висело над нами, как гильотина над смертником. Так я чувствовал. Лишиться ее для меня было все равно, что лишиться головы. Хотя нет, скорее лишиться сердца, ведь, уезжая, она его забирала с собой.
— Я люблю тебя, — пробормотала она мне в грудь, когда я погладил атласную спину.
— Знаю, — ответил я, целуя ее в макушку. — Я тебя тоже люблю.
Она подняла голову и ответила мне уверенным взглядом.
— Я знаю, — сказала она, и тяжесть этих слов развеялась, когда она скрепила наше признание поцелуем.
Это был не прощальный поцелуй и не такой поцелуй, которым разжигают страсть, хотя я тут же почувствовал зверское возбуждение. Это был поцелуй надежды. Он говорил: мы знаем, что все равно будем вместе; каждое произнесенное слово было правдой; мы любим друг друга и преодолеем любые преграды, которые встретятся нам на пути, как бы ни сложилась наша судьба. Ведь какими бы дерьмовыми ни были наши отношения вначале, красный цветок прорастет сквозь грязь и мрак.
Наконец я понял смысл этих слов.
ПОПАЛИСЬ!
Лейни
Заканчивая складывать вещи, я уже с трудом сдерживала слезы. Я знала, что вернусь, но все равно на сердце было тяжело. Когда я пошла в гардероб за последними джинсами, на глаза мне попалась рубашка, которая была на мне, когда Ной решил получить меня на десерт. Мои пальцы пробежали по рукаву, и я вспомнила выражение лица Ноя, когда я вышла к нему в одной этой рубашке. Тогда я его ненавидела, но даже я не могла отрицать сексуального влечения, которое чувствовалось между нами. Суперкиска наконец смирилась с неизбежным и теперь подбивала меня снять рубашку с плечиков и забрать с собой. Что я и сделала. Ной не заметит пропажи. У него хранились тонны одежды, и эта рубашка была не заметнее одной снежинки в снежной лавине. Но для меня эта вещь была бесценна.
Ной вышел из ванны в футболке с треугольным вырезом, джинсах и легких кроссовках. Волосы все еще были влажными после нашего утреннего душа и торчали в разные стороны. Он явно решил на время отказаться от бритья, но я не жаловалась. Мне нравилась его колючесть.
— Тебе не кажется, что для офиса ты одет несколько свободно? — улыбнулась я, запихивая его рубашку и последние свои одежки в дорожную сумку.
Он обнял меня за талию со спины и крепко прижал к себе. Я почувствовала легкий запах одеколона и жидкого мыла и сделала глубокий вдох, чтобы сохранить в памяти каждый его оттенок. Как будто я могла его забыть!
— Да, но для того, чтобы отвезти свою девушку домой к ее родителям, это самый подходящий наряд.
Я накрыла его руки ладонью и повернула к нему лицо.
— Решил сегодня прогулять?
— Ага. — Он поцеловал кончик моего носа. — Хочу провести с тобой каждую оставшуюся секунду. «Алый лотос» простоит еще день без меня. — Ной уперся подбородком мне в плечо и посмотрел на сумку. — Как тебе удалось все свои вещи туда запихнуть?
— Я не все взяла, — пожала плечами я. — В Хиллсборо вполне можно обойтись без вечерних платьев. Это маленький городок, у нас даже некуда выйти. Ты можешь себе представить меня на шпильках и в мини-юбке в каком-нибудь магазинчике?
Ной мечтательно погудел и толкнул меня бедрами. Я поняла это как «да», и маленькая потаскушка у меня между ног тоже. Суперкиска заурчала и изо всех сил постаралась заставить меня потереться о его тело, как сделал бы котенок, ищущий внимания. Ной, конечно, не остался бы безучастным. Но в таком случае мы рисковали вообще не выйти из спальни. Не то чтобы я боялась очередной встречи с Чудочленом, но мама нуждалась в помощи, а отец заслужил отдых.
— Если ты еще раз так сделаешь, мы никогда не выберемся отсюда, — предупредила я.
Суперкиска так и взвилась: «Дура, нам же это и нужно! Господи, да вынеси ты ему мозги на хрен!»
Понимая, что и правда собрала слишком мало вещей и желая подольше побыть с Ноем, я вздохнула.
— Мне все же придется зайти в магазин. Ведь ты выбросил все вещи, в которых я приехала.
Ной уткнулся лицом в мое плечо и застонал, заставив меня рассмеяться. Он явно чувствовал себя придурком из-за этого, и мне это показалось ужасно трогательным. Я повернулась, не размыкая его рук, и приложила ладони к его щекам.
— Я люблю тебя, — напомнила я.
Ной посмотрел на меня обожающим взглядом.
— И я никогда не устану слушать, как ты это говоришь. Вот, — сказал он, доставая из заднего кармана бумажник. Из него он вынул маленькую черную карточку и вложил ее мне в руку. — Покупай себе одежду и все, что будет нужно.
— Кредитка, Ной? Ты не думаешь, что уже дал мне достаточно?
— Э-эй, — он взялся за мой подбородок пальцами. — Кажется, мы уже через это проходили. Ты моя женщина, я должен о тебе заботиться. И не вижу тут ничего смешного.
Он чмокнул меня в щеку, взял мою сумку и набросил себе на плечо. Потом протянул мне руку.
— Готова?
Я взялась за его руку. Пусть я понятия не имела, что нас ждет впереди, но твердо знала: пока он держит меня за руку, я пройду с ним через самую темную ночь, ведь где-то в конце этого путешествия нас ждет свет.
У самой двери Ной вдруг остановился и развернулся.
— Что? — спросила я, удивившись, что он замер на полушаге.
Ной вернулся к столику у кровати, выдвинул ящик и опустил в него руку. Недовольно сдвинув брови, вынул вибратор — свой подарок, который мы прозвали «Пуля Кроуфорда».
— Ты, кажется, что-то забыла.
— Не думала, что он мне понадобится, — смешалась я.
Он хмыкнул и засунул его в сумку.
— Понадобится, понадобится.
Он был счастлив, и я напомнила себе, что это моя заслуга. Суперкиска в свою очередь напомнила мне, что она тоже имеет к этому отношение, и, вероятно, была права, но я мысленно ответила ей, что нас с Ноем теперь связывает не только секс. Нет, я не требовала от нее, чтобы она повесила на гвоздик свои туфли на шпильках или пожертвовала для бездомных свой наряд «женщины-кошки». Когда-нибудь они еще пригодятся — в этом я не сомневалась.
Моя сумка отправилась в багажник, мы с Ноем сели на заднее сиденье, машина тронулась, я обернулась, чтобы еще раз взглянуть на удаляющий дом. Почувствовав мою грусть, Ной приобнял меня и притянул поближе, чтобы я могла положить голову ему на плечо.
Поцеловав меня в волосы, он сказал:
— Пока ты не вернешься, я не буду знать, чем здесь заниматься. Но вместе мы везде будем чувствовать себя как дома.
Я ощущал то же самое. Для меня дом был там, где сейчас был Ной. Будь то хоть громадное здание, окруженное скульптурами в духе Эдварда Руки-Ножницы, хоть картонная коробка в парке. Это не имело никакого значения. Имело значение лишь одно: он рядом со мной или его нет.
Путь в Хиллсборо был неблизкий, и я как-то незаметно заснула. Все, что я помню, это как Ной любовно гладил меня по волосам, а потом сказал, что я могу положить голову ему на колени. Сначала я решила, что это он так намекает на пару минут ласки, и Суперкиска тоже так решила, но оказалось, что он просто хотел устроить меня поудобнее. Поймите меня правильно, это, конечно, было мило и все такое, но мне показалось, что он прячет какую-то часть себя, доминирующую, могущественную часть. Возможно, он решил, что должен себя так вести после наших сахарных признаний? Я могла бы не услышать его слов о том, что мне нужно отдохнуть, могла бы чуточку настойчивее предлагать свое тело. Но если уж совсем честно, ночью он отнял у меня все силы, и мне ужасно хотелось спать. Суперкиска бросила вызов мозгу, но победил все же мозг: я достаточно быстро провалилась в глубокий крепкий сон.
Меня разбудил Ной. Он пожаловался, что стоило моей голове коснуться его коленей, как он возбудился и все дорогу только и прикидывал, как бы меня разбудить. Поделом ему. Пока он поправлял в джинсах свое хозяйство, я выглянула в окно. Надо же было узнать, где мы.
Машина уже подъезжала к Хиллсборо. Я узнала городскую окраину, потому что много раз проезжала здесь с родителями. В детстве я все время смотрела в окно и придумывала разные истории, связанные с местами, через которые мы проезжали. Больше всего мне нравилось воображать себя бедной девицей, запертой в маленьком домике, которая ждет, когда ее спасет прекрасный принц на белом жеребце.
Я про себя фыркнула. Какая девочка не мечтает о таком?
Те поездки настолько прочно врезались в мою память, что я до сих пор помнила почти все подробности. Например, вот сейчас за поворотом покажется…
— Остановите машину! — закричала я и начала колотить в стеклянную перегородку, отделявшую нас от Сэмюеля.
— Что такое? Что случилось? — всполошился Ной.
— Нам нужно остановиться! Пожалуйста, Ной, останови машину! — сказала я несколько громче, чем было необходимо, ведь мы сидели рядом. Он поморщился от моих воплей. Но, видимо, что-то в моем голосе его убедило.
Ной нажал кнопку, и стекло опустилось.
— Сэмюель, останови, — произнес он очень деловым тоном. В другой ситуации меня бы это одновременно завело и рассердило, но сейчас было не до того.
Машина остановилась на самом повороте, я распахнула дверь и выскочила на дорогу.
— Лейни! — крикнул у меня за спиной Ной, тоже выходя из машины. — Ты от меня убегаешь?
Я не могла остановиться, даже чтобы ответить. Здесь, на повороте дороги, стоял домик, вернее, коттедж, который в далеких детских фантазиях всегда принадлежал мне. Каменный дымоход, под арочными окнами — ящики с живыми гиацинтами, дверь из узловатой древесины. Он стоял посреди луга, в окружении зеленой травы, перемежающейся точками сиреневых, белых и желтых полевых цветов, а воздух вокруг был таким чистым и ароматным, что надышаться невозможно. Все здесь было совершенно…
И я только что заметила, что коттедж выставлен на продажу.
Я бежала со всех ног. Мне нужно было прикоснуться к нему, узнать, что он существует на самом деле, а не снится мне. Ветер развевал мои волосы, и я вдруг снова почувствовала себя девчонкой, переполненной беззаботным счастьем. Серьезно, я так заулыбалась, что у меня даже щеки заболели.
Я почувствовала легкое прикосновение пальцев Ноя: он почти догнал меня и хотел взять за руку, но я продолжала бежать, смеясь, как идиотка. Повернувшись и снова хохотнув, я крикнула через плечо:
— Ну же, Ной, поймай меня!
Как раз когда я оказалась у крыльца, его рука обхватила мою талию, и он прижал меня к себе. Я засмеялась. Боже, как я смеялась! Все сложилось, как в сказке. Я стояла перед чудесным домиком, и меня обнимал собственный рыцарь в сверкающих доспехах.
Рыцарь улыбнулся.
— Куда это ты собралась, киса?
Голова с фантастически сексуальными волосами закрывала от меня солнце, из-за чего вокруг нее появился световой нимб, а лицо оказалась накрыто тенью. Он был прекрасен. Я подняла руку, легонько провела пальцами по его волосам, и сердце переполнилось ощущением счастья.
— Поцелуй меня, Ной.
Глаза его расширились, тело напряглось.
— Ого… вот это дежа-вю, — едва слышно произнес он со странным выражением лица.
— Что?
Ной тряхнул головой.
— Ничего.
Он наклонился и скользнул губами по моим губам. Обычно наши поцелуи были полны огня и безумной страсти, но этот… Этот поцелуй был ласковым, нежным, сдержанным.
Но от этого я завелась еще больше.
— Ммм, — удовлетворенно вздохнула я и, открыв глаза, увидела, что он смотрит на меня как-то странно. Такого взгляда я никогда раньше не замечала. Я давно слышала, что глаза называют зеркалом души, но только сейчас поверила в это.
— О чем ты думаешь? — спросила я.
Он улыбнулся и покачал головой.
— О грязи и о цветах. Давай пока не будем об этом.
Да, это прозвучало довольно странно, но у всех бывают свои причуды. У меня сердце выпрыгивало из груди от восторга, вот я и не стала больше ничего спрашивать.
— Пошли, — сказала я и потянула за рукав к окну.
— Что мы здесь делаем? Что это вообще за место?
— Когда я была маленькая, частенько представляла, что живу здесь, — объяснила я, заглядывая в окно. Комната внутри оказалась пустой. Я потащила его за собой на другую сторону дома, чтобы заглянуть в окно там. — Волшебное место, правда?
— Волшебное? — удивился он.
— Ага. Прямо как в сказке. — Я приложила руки к стеклу, чтобы закрыть отражение солнца, и ахнула, когда смогла все рассмотреть. — Какой бесподобный камин!
Внутри не было ничего современного. Дом привлекал своей старомодностью. Такой скорее появился бы на страницах журнала «Сельская жизнь», чем «Современный дом». Двери с арочными верхушками, дощатый пол, деревянные оконные рамы. Как-то легко мне представилось: вот мы с Ноем лежим в обнимку на диване, вот при свете камина предаемся любви на мягком ковре. Конечно, я забегала вперед, снова потерялась в своем вымышленном мире. Какая же ты фантазерка, Лейни Талбот.
Ной, нахмурившись, обвел взглядом дом.
— Он немного запущен, тебе не кажется?
— Ной Кроуфорд! — Я обиженно хлопнула его по руке. — Как ты смеешь так говорить о доме моей мечты? Думаю, если подойти к делу с любовью и старанием, здесь можно все довести до ума.
Да, здание явно знавало лучшие времена, но все же общее состояние было не таким и плохим. На крыше кое-где обвалился гонт, все было покрыто пылью и въевшейся грязью, и, судя по тому, как ветер свистел в окнах, их тоже не мешало бы заменить. Но в общем и целом дом радовал глаз.
— Ой, мне всегда хотелось увидеть двор, — взвизгнула я и снова потащила его за собой.
Когда мы зашли за угол, я встала как громом пораженная. Нашему взгляду открылся изумительный вид. Ярдах в пятидесяти от дома поблескивал на солнце пруд, по зеркальной глади которого скользило семейство уток. Рядом стояла небольшая беседка, внутри нее покачивались деревянные качели. Беседку окружала круглая клумба с выложенной камнем дорожкой к дому. Двор выходил на запад — это было идеальное место, чтобы любоваться закатом.
Без предупреждения Ной прислонил меня спиной к каменной стене. Одна рука его опустилась на камни справа от меня, а вторая взяла меня за ягодицы и потянула к нему. Наши тела прижались друг к другу, лбы соприкоснулись, Ной заглянул мне в глаза и сказал:
— Этот твой взгляд… Я хочу тебя прямо сейчас.
Целуя меня в шею, он начал мять мои ягодицы и двигать бедрами. И он не шутил. Я почувствовала его эрекцию животом, и не могла не удивиться, как его джинсам удается сдерживать такой натиск и не рваться.
Потом его рука оказалась у меня на поясе, он расстегнул пуговицу на моих брюках и скользнул ладонью внутрь. Когда его пальцы нашли мои складки, мы вместе застонали, и я откинула голову.
— Ной, не надо, — неуверенно произнесла я, пытаясь оторвать от себя его руку, впрочем, безуспешно. — Сэмюель…
— Он у машины и не придет сюда, — пробормотал он, продолжая осыпать мою шею горячими поцелуями.
— А соседи? — попыталась я настоять на своем, заметив какой-то дом за деревьями с восточной стороны.
— Пусть смотрят. Я хочу тебя. Сейчас.
Я услышала ни с чем не сравнимый звук расстегивающейся «молнии».
— Я быстро. Обещаю, — шепнул он мне на ухо. — Повернись, киса.
Я снова бросила взгляд в сторону соседнего дома и, никого не заметив, сделала то, что он просил. Признаюсь, опасность быть застигнутыми на горячем меня невероятно возбудила, да и жажда немедленного удовлетворения оказалась сильнее страха.
Прохладный воздух кольнул обнаженную кожу, когда Ной стащил вниз мои штаны. Навалившись на меня всем телом, он провел ладонью по моим ягодицам и опустился рукой между ног.
— Дилейн, ты для меня всегда такая шелковая, влажная, — сказал он и опустился на колени.
Мои руки были прижаты к стене дома, ноги оказались в ловушке брюк, и я ничего не могла сделать, чтобы остановить его.
Он оторвал мои бедра от стены, и в следующую секунду язык его оказался у меня между ног.
— О, Ной, — простонала я, закрывая глаза, и впилась зубами в нижнюю губу.
Он хотел просто попробовать меня на вкус. Его язык змеей прошелся по влажным складкам, нашел кнопку удовольствия, какое-то мгновение дразнил ее, после чего пустился в обратный путь, пока…
— О боже!
Я почувствовала, как его язык прошелся вокруг моего заднего прохода и надавил на него с невероятной силой. Издавая громкие стоны, как бесстыжая шлюха, я изогнула спину и вжалась в его рот, умоляя не останавливаться. Обласкав мою новую любимую часть тела прочувствованным поцелуем, Ной встал, и у меня над ухом раздался хрипловатый голос:
— Тебе понравилось, а?
Я почувствовала, что головка трет у меня между ног в поисках входа.
Мне это должно было понравиться? Черт, а ведь понравилось!
— А-ха, — только и смогла произнести я.
Ной вошел в меня, медленно проскользнул внутрь до упора, потом качнул бедрами, немного отодвинулся от меня и вошел снова. Он всего лишь выбирал нужный угол, но я уже сходила с ума.
— Готова, киса?
— А-ха. — Мой словарный запас явно решил взять выходной, и голос был больше похож на дыхание.
Ной тихонько засмеялся и поцеловал чувствительную точку под самым ухом. Потом взял меня за бедра и начал размеренные движения.
— Какое блаженство, — простонал он. — Так мягко, так тепло, так сладко. Чем я заслужил тебя?
Конечно же, я знала, что это я должна задавать такой вопрос, и он уже знал ответ на свой, но, скажи я это хоть миллион раз, он все равно не поверил бы.
— Ты спас жизнь моей матери… и мою, — ответила я и, поддавшись игривому порыву, прибавила: — А еще мне нравится, как ты работаешь язычком.
Я почувствовала, как из его груди исторглось рычание, которое мне так нравилось. Мне на плечо легла рука, его толчки усилились и участились.
— Если так, то, думаю, я и впрямь тебя достоин.
Я повернулась к рощице на восточной стороне, и в ту же секунду стеклянная дверь соседнего дома скользнула в сторону и на порог вышел мужчина. Он понес нечто, похожее на противень, к барбекю и открыл крышку.
— Ной, — шепнула я, — из соседнего дома только что вышел человек.
— Тогда лучше не шуми. — Звуки, которые он издавал, сделались тише, чем обычно, но он и не подумал останавливаться. — Если вскрикнешь, он нас заметит. Или ты хочешь, чтобы он нас заметил?
Ной нашел клитор и принялся со знанием дела обрабатывать его. Он всосал в рот мочку уха и стал легонько покусывать. Я не удержалась, застонала, и моя голова опустилась на его плечо.
— Тс-с! Он увидит тебя. — Сексуальный голос Ноя вовсе не помогал мне успокоиться. — А увидев, какая ты красивая, когда тебя трахают со спины, он сам тебя захочет. Помнишь мои слова? Не надо заставлять меня причинять кому-то вред…
Повернув голову, я вонзила зубы Ною в руку, чтобы не закричать. Да, он может… Я в это верила: Ной не любит делиться и бывает безжалостен. Если вспомнить, через что ему пришлось пройти в прошлом, становится ясно: он пойдет на многое, чтобы никогда больше не испытать сердечную боль. И меня это ничуть не пугало. Более того, я преклонялась перед его властной натурой — мне хотелось, чтобы мною владели. А те, кто считает такие отношения ненормальными, могут идти подальше. Если нас они устраивали, кому какое может быть до них дело?
— Еще немного, киса. Еще… не… много, — шептал мне на ухо Ной, пока его пах бился о мои ягодицы.
Я чувствовала, как напрягались мои стенки, сжимая его, невыносимое давление внизу живота все росло и росло, грозя разорвать меня изнутри. Ной наверняка будет сдерживать свой оргазм, дожидаясь меня, а чем дольше мы будем этим заниматься, тем больше шансов, что нас заметят. Он был бескорыстным любовником и не боялся быть застуканным в самый ответственный момент. А вот я боялась.
Одной рукой я уперлась в твердую каменную стену, а вторую опустила вниз и нашла руку Ноя. Вместе мы начали доводить меня до точки кипения, и крышка на котле уже начала дребезжать.
Я крепче впилась зубами в руку Ноя и застонала, довольно громко, но это лучшее, на что я была способна в тех обстоятельствах. Сосед, кажется, что-то услышал, он оглянулся вокруг, но не в нашу сторону. Наверное, нам помогло то, что дом давно пустовал и никто не ожидал, что звуки могут доноситься отсюда.
— Черт, я люблю, когда ты кусаешься. Сильнее, киса, — подбодрил он меня, и я выполнила его просьбу. Прямо над ухом у меня раздалось натужное дыхание, толчки сделались еще более настойчивыми. Он был готов и сдерживал себя уже из последних сил.
— Давай, киса, — прорычал он. — Сделай это для меня!
Этого оказалось достаточно. Мои стенки сомкнулись вокруг его ствола и начали энергично сжиматься в такт волнам оргазма. Не уверена, но мне показалось, что я прокусила его руку до крови. Ной в тот же миг добрался до вершины, мощно, но молча. Бедра его забились, а член начал пульсировать, исторгая горячие струи. А потом он упал всем весом на мою спину.
— Эй, вы двое, чем это там занимаетесь? — услышала я мужской крик.
Мы с Ноем одновременно повернули головы в сторону соседнего дома и увидели, что мужчина смотрит в нашу сторону, ладонью прикрывая глаза от солнца.
— О боже! — прошептала я.
— Кажется, пора делать ноги, — рассмеялся Ной, быстро выйдя из меня, и мы оба начали натягивать спущенные брюки.
Едва натянув джинсы, я припустила к спасительному лимузину, на ходу поправляя одежду и надеясь, что не шлепнусь по дороге лицом в землю. Ной, хохоча, побежал за мной. Если бы я так не боялась, что сосед догонит нас и узнает, кто мы, я бы развернулась и устроила ему настоящую головомойку.
Хорошо, что эти дома стояли в отдалении от Хиллсборо. Ведь Хиллсборо — маленький городок, и в нем все друг друга знают. Думаю, этот мужчина знаком с отцом, и я сильно сомневаюсь, что Мак обрадовался бы, узнав, что Ной делал с его дочерью посреди белого дня, да к тому же у всех на виду. Мама бы захихикала, как школьница, но отец… У него полно оружия, которое, к тому же, стреляет.
И вот я бежала что было духу, даже не приведя себя в порядок после нашего перепихона на скорую руку. Это, наверное, означало, что джинсы прилипнут к телу и мне придется их отдирать позже. Сэмюель стоял у лимузина, всем своим видом как будто говоря: «Я знаю, чем вы только что занимались, маленькие похотливые щенки». Ной продолжал хохотать. К тому же нас, вероятно, преследовал человек, который мог сдать меня с потрохами отцу и, следовательно, оборвать молодую жизнь Ноя или, по меньшей мере, обезглавить Чудочлена, что меня определенно не устраивало (и Суперкиска полностью разделяла мое мнение). Сердце мое билось в миллиард раз быстрее обычного, и я очень сомневалась, что это нормально. Добежав до машины, я, избегая встречаться взглядом с Сэмюелем, нырнула на заднее сиденье. Рука прижалась к груди в тщетной попытке успокоить обезумевшее сердце.
Нужно было больше заниматься спортом, да и немного благочестия тоже бы не помешало.
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 31 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |