«Этот человек был в тот вечер в „Гурмане“, — вспомнила она.
Решение созрело мгновенно!!!
— Стойте! — прокричала она вслед велосипедисту и бросилась вслед. — Остановитесь!
Мужчина даже не оглянулся, лишь чаще стал крутить педали. Медленно двигаясь следом за Анной, двое молодых людей в автомобиле удивленно наблюдали, как женщина круто повернулась и побежала за велосипедистом.
— Что ей от него надо? — удивленно спросил у напарника тот, что сидел за рулем.
— Черт его знает, — пожал плечами второй. — Но чует мое сердце, что здесь что-то не то… Давай выворачивай ближе к обочине, надо его на всякий случай остановить. Посигналь для начала.
Сигналя, машина продолжала двигаться посередине заасфальтированной проезжей части. Едва водитель слегка крутанул руль влево, приближающийся на приличной скорости велосипедист резко свернул в другую сторону и тут же попал передним колесом в глубокую яму на асфальте. Небольшая, но, по-видимому, тяжелая сумка начала смещаться и, нарушив центр тяжести, стала заваливать велосипед на бок. Оторвавшись от сиденья, мужчина взмахнул в воздухе руками и шмякнулся на обочину.
Выскочившие из машины люди подбежали к человеку, перевернули его и попытались нащупать пульс. Одновременно с двух сторон к ним приближались Анна и бросивший свою машину таксист.
— Я все видел! — запыхавшись, выкрикивал на ходу таксист. — Вы ехали медленно, сигналили, пытались его объехать… Я буду свидетелем! Вашей вины нет, вы его даже не зацепили! Несчастный случай…
— Мертв, — с побледневшим лицом констатировал один из парней.
— Это он, — с расширившимися от ужаса глазами прошептала Анна. — Звоните Савицкому, это Алекс…
…Алина прошла мимо высокой калитки, за которой виднелась парадная дверь, и приблизилась к металлическим воротам. Слева за забором грозно залаяла собака. С детства не любившая собак она боязливо отступила на шаг назад, и вдруг… ворота медленно поехали в сторону. Сжавшись в комок, с раскрытыми от страха глазами, она ждала, что оттуда появится грозный волкодав, бросится и разорвет на части. Но собака продолжала надрываться в стороне.
Алина перевела дыхание и, переборов страх, подошла к образовавшемуся проему. Опасливо заглянув внутрь, она заметила что заходящийся в бессильной злобе пес надежно заперт за металлическими прутьями вольера. Стараясь не подходить близко, она медленно прошла мимо и осторожно двинулась по вымощенной плиткой дорожке вдоль дома. Приблизившись к краю, высунула голову, чтобы посмотреть, есть ли кто с тыльной стороны дома, и обомлела: на крыльце посверкивала металлом статуя Будды.
— Я же тебе сказал, без меня не суйся! — услышала она за спиной голос Малинина и вздрогнула от неожиданности.
— Это было здесь! — разнервничалась она и показала рукой в направлении крыльца. В курсе Михаил всей истории или нет, в тот момент ее мало волновало.
— Все, дальше ни шагу! — приказал тот и, вытянув из кармана телефон, быстро набрал номер Крылова. — Мы нашли, поселок Радужный… — успел сообщить он.
— Стоять! Руки! — неожиданно раздалось сзади. Повернувшись на голос, Алина побледнела: находившийся за спиной человек с пистолетом и был водителем джипа в тот злополучный вечер.
— Руки! — снова рявкнул он.
Подчиняясь команде, девушка машинально подняла руки. Малинин аккуратно положил телефон на небольшой выступ, отделявший фундамент от стены, и поступил точно так же.
— Вычислила, сука! — громко ругнулся Тихий. Услышав знакомые шепелявые нотки, Алина вздрогнула. — Мало тебя натрахали в ту ночь? Ничего, добавим.
Рывком схватив ее за длинные волосы, от чего девушка пронзительно взвизгнула, он приставил к ее виску пистолет и, глядя на Малинина, прошипел:
— Живо в подвал, иначе пристрелю обоих!
— Тихо, тихо, командир, — раззнесся по салону автомобиля Крылова голос Малинина. — Уже идем…
Стараясь на всякий случай находиться поближе к сектору, который оставалось обследовать Алине, Костя забрал побывавшего с утра в ЖЭСе Хорина и двигался в направлении кольцевой.
— Черт! — выругался он, когда долгое время кроме лая собаки громкая связь не доносила никаких голосов. — Слышал? Им кто-то угрожал. Дай свой телефон, — обратился он к Виктору. — Савицкому надо сообщить!
В это время Тихий распахнул входную дверь. Словно почувствовав свободу, наружу тут же повалил густой дым.
— Вниз! — показал он рукой на ступеньки и, буквально столкнув Михаила и Алину, захлопнул за ними дверь и защелкнул автоматический замок.
В подвале дыма было намного меньше, к тому же работало слабое освещение. С трудом устояв на ногах, Малинин помог подняться девушке и, внимательно осмотревшись по сторонам, заметил в углу яркий свет. Раскрыв пошире незапертую дверь, он удивленно замер: сверкающие чистотой кафельные стены, стеллажи, на которых, судя по контурам осевшей пыли, еще недавно стояли какие-то ящики или приборы, вмурованный в стену сейф.
— Нашла… — не веря глазам, прошептала Алина и, оттеснив его в сторону, присела на корточки перед распахнутым сейфом.
Достав одну из пластиковых коробочек, в которых обычно хранились диски, она поднесла ее ближе и, прочитав надпись на аккуратно приклеенной к ребру бумажке, тут же отбросила в сторону.
Михаил удивленно наблюдал, как, стоя на коленях, девушка лихорадочно рылась в сейфе. Она явно что-то искала. Привыкший к порядку, он пожал плечами, достал из кармана аккуратно сложенный целлофановый пакет и начал складывать туда отброшенные Алиной записи.
Вдруг она замерла и, поднеся ближе к глазам одну из коробочек, крепко прижала ее к груди. Затем встала, отошла в сторону и прислонилась к стене.
Заняв ее место, Михаил продолжал складывать диски в пакет. Машинально пробегая глазами по надписям, он читал какие-то фамилии, названия мест, даты. Вдруг он сунул руку обратно в мешок и достал оттуда последнюю коробку. «Крылов.Кв. пл. Победы», — перечитал он. Далее следовала дата и еще несколько пометок с цифрами.
Повертев в руках коробку, он молча спрятал ее в большой карман жилетки. Внезапно начал мигать свет. Малинин быстро доделал начатое дело, и в этот момент свет погас окончательно.
— Надо выбираться, — произнес он в темноту. — Пошли обратно к выходу.
Чем ближе продвигались они к заветной двери, тем сильнее пахло гарью. Откуда-то сверху доносился шум: то ли что-то падало, то ли раздавались выстрелы. Затем стали колотить в дверь.
— Миша! — услышали они голос Крылова.
— Мы здесь! — что есть мочи заорал Малинин. В дверь забарабанили сильнее, но она не поддавалась. На минуту все стихло, как вдруг раздался еще чей-то голос, прозвучавший как приказ:
— Отойдите подальше от двери!
Малинин нащупал руку Алины и бросился обратно к помещению с сейфом, затянул ее внутрь и прижал своим телом к стене. Раздавшийся оглушительный взрыв волной прошелся по перепонкам и громко захлопнул дверь в помещение, где они находились.
«Только не это!» — испуганно успел подумать Михаил, как дверь снова распахнулась, в комнате появились какие-то тени и стали с силой тащить их наружу.
На месте двери зиял проем, в котором были видны языки пламени.
— Бегом!!! — заорали им в спину.
Кто-то сверху протянул Алине руку, рывком дернул и вытолкнул на крыльцо. То же проделали с Малининым, Крыловым и с другими. Последними из объятого пламенем дома выскочили Савицкий и прикрывавший его спину Дима.
Испачканные, в порванной одежде, они отбежали на безопасное расстояние и остановились, чтобы перевести дух.
— А что с этим делать? — вдруг спросил Малинин и поднял целлофановый пакет, который в суматохе так и не выпустил из рук. — Я здесь вот еще что нашел, — достал он из кармана диск. — Может, пригодится. И Алина что-то прихватила.
Крылов взял в руки диск, прочитал надпись, открыл и посмотрел на Михаила.
— Больше знакомых фамилий не встречал? — быстрее всех сообразил Слава. — Вот и хорошо!
Выхватив пакет, он снова подбежал к дому и швырнул его в объятый пламенем проем.
— А ты куда?!
Не обращая ни на кого внимания, Алина также рванула к дому и со всего размаху швырнула что-то в огонь. Стукнувшись о косяк, пластиковая коробка раскрылась, из нее вывалился блестящий диск, стал на ребро и… закатился внутрь. В этот момент сверху за дверью что-то посыпалось. Савицкий крепко схватил Алину за руку и поволок за собой в сторону.
Внезапно сквозь треск, доносившийся со стороны горящего дома, до слуха донесся телефонный звонок.
— Да, — взглянув на номер, устало ответил он. — Что ты сказал?! Оставив у дома пару человек, Савицкий, Крылов и остальные рванули на проселочную дорогу. Навстречу им уже неслись пожарные машины.
Пяти минут, которые занял путь до места гибели велосипедиста, Славе хватило на то, чтобы выстроить в голове план выхода из создавшейся ситуации. Приказав ребятам отвлечь возбужденного таксиста, он раскрыл дорожную сумку Алекса и бегло оглядел содержимое. Два паспорта, портмоне с кредитными карточками, две толстые пачки долларов, несессер, свитер и, самое важное, — портативный компьютер.
— Как ты думаешь, где здесь самое главное? — аккуратно открыв notebook и стараясь не касаться его пальцами, спросил он у Кости. — Процессор где?
Крылов подумал несколько секунд и ткнул пальцем в угол. Слава закрыл компьютер, застегнув чехол, положил сверху два обнаруженных тут же диска USB и поднял голову. Заметив на обочине приличный булыжник, он скомандовал:
— Подай!
Едва Костя передал ему камень, он размахнулся и со всей силы несколько раз стукнул им сверху. Спустя минуту дорожная сумка стояла на прежнем месте.
— А теперь ты и Виктор берете Анну и несетесь отсюда прочь. Вас здесь не было. С таксистом я разберусь, с остальными — тоже. Денег в сумке хватит на всех. Водителя твоего Михаилом зовут? Классный мужик, сообразительный, пусть с Алиной останется. Не будешь возражать, если мы придумаем им романтическую историю?
— Он же женат!
— Хорошо… Тогда присматривал участок под строительство! — осенило его. — Точно! Уверен, что его машину видели сегодня во многих местах. Девушка согласилась помочь. Оформи ей отпуск на неделю, а ему отгул. Когда освобожусь, я вас найду. Не знаю, когда это произойдет, два трупа, как никак. Этот, — кивнул он головой в сторону лежащего на дороге тела, — и тот, что в доме сгорел. Псих, чудом никого не зацепил. Был бы жив, как и его напарник.
— А второй не сдаст всех? — с опаской спросил Костя.
— Он? — хмыкнул Слава. — Да если что вякнет, я его сам до конца дней упеку. У него знаешь какой послужной список? Все, дуйте отсюда, сейчас зеваки соберутся.
К вечеру в сводках происшествий прошла краткая информация: в поселке таком-то сгорел коттедж, по всей видимости, от неосторожного обращения с огнем. Пожар заметили случайно проезжавшие мимо люди. Спасая имущество, погиб хозяин дома. В километре от того же поселка, не справившись на неровной дороге с управлением велосипедом, в результате несчастного случая погиб гражданин Италии.
… — Я не буду это смотреть, пожалуйста, — Анна жалобно взглянула на Костю. — Пожалуйста.
— Нет! — твердо произнес он. — Мы просмотрим все, от начала и до конца.
— Зачем?
— Затем, чтобы ты убедилась, я тебя не обманывал… И тут Костю понесло. Чувство восстановленной справедливости и постепенно отпускавшее колоссальное напряжение последних дней высвобождали энергию для выплескивания обид и выяснения отношений. А так как запись на диске часто шла без звука, соло Крылова было единственным, что долетало до ушей Анны.
Она не отвечала. Обхватив колени руками, она сидела в кресле, повернув голову к телевизору. По щекам текли слезы. Но Косте либо не было их видно, либо он не желал их замечать.
— Что это за ребячество такое! — изо всех сил стараясь себя контролировать, продолжал он. Удавалось это с большим трудом. — Ты ведь взрослая женщина, у тебя самой дочь! Сбежала, не поговорив, не выслушав! От Лены пыталась скрыться, с дачи самовольно уехала! Ты отдавала себе отчет в своих поступках? Ты понимала чувства людей, которые за тебя переживают, ищут по всему городу?
«Неужели он не понимает, почему я поступала именно так? А как же мои чувства?» — рыдала она в душе, понимая и свою неправоту.
Костя выдохся, замолчал и устало присел рядом на диван. «Знала бы ты, что я пережил за эти дни!» — подумал он, прокручивая пультом длинные куски записи, когда в кадре никого не было.
В гостиной повисла долгая пауза. Наконец на экране показалась знакомая Анне девушка, точь-в-точь повторявшая уже виденные однажды движения. С появлением на экране самого себя Костя неожиданно напрягся и запаниковал. «Вдруг запись стерта?» — похолодело у него в груди.
Но все было так, как было на самом деле: упав, увлеченный Ириной, на кровать, он тут же оттолкнул ее, встал с постели, поднял с пола галстук и вышел за дверь. Спустя минуту девушка стала лихорадочно одеваться.
— Вот и все, что требовалось доказать… Он остановил диск, достал его и разломал на части. Анна сидела в кресле в прежней позе. Слезы успели высохнуть.
— Если мы не научимся доверять друг другу, мы не уживемся вместе, — услышала она его слова и заметив, как он стал собираться, буквально сжалась в комок. — Мне надо ехать… Единственная просьба, если еще что надумаешь сделать, позвони мне или Савицкому, — Костя вышел из комнаты в прихожую. — Да, чуть не забыл, здесь на полке телефон, номер тот же, что был весной. До свидания.
Анна услышала, как за ним закрылась входная дверь и почувствовала, что ее покидают последние силы. Выплескивая вместе с новыми слезами все свои чувства, она переползла на диван, скрутилась клубком и долго плакала с какой-то безнадежностью в душе…
Костя спустился к машине, сел за руль и только сейчас почувствовал, как устал. С одной стороны, он смог доказать, что чист и невиновен, с другой… На душе было нехорошо, и оставался какой-то тягостный след не столько от всех событий, сколько от разговора с Анной.
«Ее тоже можно понять. Надо было остаться, — пожалел он о том, что так быстро покинул квартиру. — Ладно, съезжу, посмотрю, что там стряслось у строителей, а потом вернусь», — вздохнул он.
То, что он увидел в практически готовом коттедже, повергло его сначала в шок, потом в ярость, выплеснувшуюся на втянувшего голову в плечи бригадира, а к вечеру навалилось тягостным опустошением и какой-то щемящей тоской.
Залив в субботу систему отопления водой, строители включили ее для проверки, но так и не дождавшись хозяина, закрыли на ночь дом, оставили в бане сторожа и уехали. Рано утром они обнаружили полный подвал воды, которая стекала со второго этажа, разбухшие стены, вздыбившийся паркет и готовые вот-вот взорваться трубы в котельной.
Схватившись за голову и с ужасом ожидая приезда Крылова, трясущимися руками строители целые сутки убирали последствия аварии, но промокшие насквозь стены и плиты перекрытия нельзя было ни спрятать, ни снести, ни просто чем-то прикрыть.
Оценив последствия прорвавшей системы отопления и вдоволь накричавшись. Костя обессиленно опустился на покрытый защитной пленкой кожаный диван в гостиной и спросил у бригадира:
— Сколько надо времени, чтобы все исправить?
— Недели три-четыре, — неуверенно ответил тот, — учитывая все технологические процессы…
— Две, — прикинув что-то в уме, жестко сказал Крылов. — Можете здесь находиться двадцать четыре часа в сутки, но если дом не будет готов в срок… — он поднял не предвещавший ничего хорошего взгляд на съежившегося человека. — Сейчас вы напишете мне расписку. Далее. С сегодняшнего дня я перебираюсь сюда жить и каждый вечер буду лично контролировать объем работ. Кроме этого, с завтрашнего дня с вами будет постоянно находиться мой доверенный человек. Все.
Работа закипела. К вечеру был снят подмокший паркет и очищены от штукатурки стены. Принимавший самое непосредственное участие во всех работах, около часа ночи обессиленный Костя свалился в постель…
— 9 —
Прошли две недели. Встретив в среду в аэропорту Роберта Джессику и Владимира, Анна, Крылов и чета Хориных поужинали вместе в ресторане, прогулялись по вечернему городу и отправились отдыхать. Каждый к себе: Смысловы в гостиницу, Балайзер и Анна в квартиру на площади Победы, остальные по домам. Наутро водитель с фирмы собрал гостей в микроавтобус и в сопровождении машины, выделенной Савицким, отправился в районный центр на Витебщине, где жили родители Владимира.
Ехать вместе с ними Крылов не планировал изначально: на следующий же день после приезда Балайзеров Виктор с семьей отправлялся в двухнедельный отпуск к морю. Правда, Костя собирался заглянуть к ним на выходные, но так этого и не сделал: работа, начатый заново ремонт в доме отнимали все время и силы. Но все же главная причина была не в этом. Странное дело: чем сильнее за суетой и занятостью он старался забыть об истории с кассетой, чем больше проходило дней с того момента, когда правда восторжествовала, тем сильнее давала о себе знать боль от пережитой обиды на Анну.
«Почему она поверила этой кассете? — ворочался он по ночам на кровати в единственной, не тронутой ремонтом комнате. — Даже не извинилась…»
С трудом вставая по утрам после бессонной ночи, он приезжал в офис чернее тучи, пил много кофе, проводил планерки, встречался с клиентами, партнерами, заказчиками. К обеду он развеивался, светлел лицом, начинал улыбаться и оценивать ситуацию совсем по-другому. Иногда ему становилось совестно за свое поведение, он начинал ловить себя на мысли, что безумно хочет увидеть Анну, услышать ее голос, прижать к себе и все забыть… Несколько раз он даже готов был сорваться с места и поехать средь бела дня в Витебскую область! Но тут или вмешивалось какое-то непредвиденное обстоятельство, или срабатывал разум, и он останавливал себя буквально в последнюю минуту, потому что не на кого было оставить фирму, надо было заканчивать ремонт… А к вечеру это желание пропадало. Приблизительно в одно и то же время он звонил Анне, спрашивал, как дела, передавал всем привет и сухо прощался, чтобы ночью снова мучиться безответными вопросами. Все это выматывало, опустошало и походило на бег по замкнутому кругу.
Для Анны же десять дней, проведенные в гостеприимном кругу родственников Смыслова, растянулись на долгие десять лет. Как и несколько лет назад, она с тоской смотрела на телефон, надолго закрывалась в маленькой, отведенной ей комнате, тихонько плакала в подушку или рассматривала оклеенный пожелтевшими обоями потолок.
В понедельник практически не отлучавшийся от них водитель снова посадил всех в машину и привез обратно в Минск.
Здесь их ждал сюрприз: Николай и Вера Дербеневы привезли с отдыха Олега и в дань уважения к гостям решили задержаться.
— Наконец-то мы одни! Господи, как я рада тебя видеть! — обняла Анна подругу. — Я так по тебе соскучилась!
После ужина в ресторане они воспользовались тем, что мужчинам надо было поговорить, и приехали в пустую квартиру. Неожиданно для всех Роберт попросил поселить его в гостинице.
— Как Ванечка? — поинтересовалась Анна.
— Сейчас покажу фотографии, — потянулась Вера к сумке. — И не узнаешь: подрос, окреп и почти все говорит!
Мальчика действительно было не узнать: качественные цветные фотографии подчеркивали и румянец на щечках, и настроение, выражавшееся улыбкой практически на всех снимках.
— Полгода в санатории, — вздохнула Вера. — И не зря, как видишь. По опыту знаю, что это еще не победа, но сдвиги уже есть… Знаешь, я часто смотрю на него и вспоминаю Галину. Мне очень жаль, что я не успела простить ее раньше, только ничего уже не изменишь: прощение нужно живым.
— А с кем он остался?
— С Машей и ее молодым человеком, — улыбнулась подруга. — И знаешь, кто он? Врач. Ванечкин участковый врач! Интеллигентный, приятный во всех отношениях, добрый и… надежный. Во всяком случае, нам с Николаем так кажется. Так что сейчас у меня неделя отпуска, — Вера сложила в пакет фотографии и осторожно спросила: — Ну, а вы? У тебя круги под глазами. Какую территорию снова не поделили?
— Хороший вопрос, — задумчиво ответила Анна. — Да нет, с территорией все ясно. Все началось с лихо закрученного детектива…
— …Я хорошо понимаю твое состояние, — выслушав историю, грустно произнесла Вера. — Но я понимаю и Костю: если Николай был виноват по всем статьям, то Костиной вины здесь не было. Он решил расстаться с одной женщиной, потому что захотел связать свою жизнь с другой. Все нормально, честно и… даже красиво, со стороны. Нехорошие люди этим воспользовались, но ситуация разрешилась, и всем воздалось по заслугам.
— Он сказал, что мы не уживемся вместе, — перебила ее Анна. — Наверное, он прав… Ну, сколько можно мучиться?
— А как насчет забыть? — с сомнением в голосе спросила Вера. — Забыть его ты сможешь?
— Не знаю, — Анна закрыла глаза. — Вряд ли. Я никогда никого так не любила… Но завтра я поменяю билет.
— Какой билет?
— Я собиралась лететь в Штаты вместе с Крыловыми в воскресенье. Роберт, Джессика и Володя улетают в пятницу, послезавтра. Я полечу с ними.
— Что ты опять надумала?
Анна замолчала. Затем снова обняла подругу.
— Я знаю, дорогая, что ты очень хочешь нам помочь. Но лучше помоги мне на этот раз не изменить решения. Так будет лучше для всех.
— Ну уж нет! — вскочила с места Вера. — На меня и не рассчитывай! И Костя тоже хорош! Тоже мне, самолюбие задели, точно девственности лишили! Быстро же он забыл, как четыре года назад не дал тебе и рта раскрыть в свое оправдание!
— Не надо. Вера, — попыталась остановить ее Анна. — Тогда было одно, сейчас другое…
— Да какое другое! — воскликнула она. — На сей раз вы лишь временно поменялись ролями: Крылов оказался на твоем месте, ты — на его. И вам обоим не зря было дано это испытание! Вы должны были прочувствовать, каково там, по другую сторону! Но вместо того чтобы сделать правильные выводы, снова разбегаетесь в разные стороны! Гордости и гордыни у вас на целый полк хватит! А уж как обидчивы! Точно дети: не то сказал, не так сделал и сразу прочь из моей песочницы!
— Да не держу я на него обиды! Мне если и было на что обижаться, так это на судьбу, но она с лихвой компенсировала свои ошибки!
— Кроме одной — счастья в личной жизни, — заметила Вера.
— Значит, недостойна, — заключила Анна. —За две недели дважды виделись, в день прилета Балайзеров и сегодня. В ресторане сидел рядом словно чужой человек. Да что рассказывать, ты сама видела, — вздохнула она. — А ведь казалось, все решили. Ты говоришь, надумала… Да я уже столько всего за это время передумать успела! У меня такое чувство, что душа поседела…
Услышав последние слова, Вера тяжело вздохнула и снова присела на диван.
— Послушай моего совета, не спеши…
— Я ведь замуж летела! — с выступившими на глазах слезами в сердцах продолжила Анна. — Сначала эта видеокассета… Обещал, что дом после ремонта покажет, да так и не позвал. Хорошо хоть завтра вместе со всеми в гости пригласил. Как Саше в глаза смотреть буду?
Женщины замолчали.
— А что Балайзеры? Ничего не замечают?
— Да замечают… Они так и не поняли, почему он к нам не приехал. Но ты же знаешь, у них не принято лезть в душу, пока человек сам не захочет открыться. Пойдем на кухню, я покурю…
— Ты ведь говорила, что бросила? — удивилась Вера, послушно пройдя за ней по коридору.
— Бросила, — кивнула она головой. — И снова закурила. Кажется, за тобой приехали, — добавила она, выглянув в окно. Машину Кости она узнала бы с закрытыми глазами.
— Не говори с ним на эту тему, пожалуйста, — попросила она.
— Я адвокат, — подумав, ответила Вера. — И в первую очередь, хочу убедиться, что моих клиентов не надо защищать от них же самих. А для этого надо внимательно изучить материалы дела, в том числе доводы другой стороны… Да, дорогой, — ответила она по телефону. — Уже спускаюсь…
— Ну, наболтались, кумушки? — весело спросил ее в машине Николай. — Косточки нам, мужикам, перемыли?
— Была бы для вас от этого польза! — вздохнула Вера. — Костя, Анна попросила передать ей билет на самолет.
— Зачем?
— Сам догадайся, — сделала она паузу. — Скорее всего, полетит с Балайзерами.
— Ты что, передумал лететь в Штаты? — удивился Дербенев.
— Нет, Коля. Кажется, он в очередной раз передумал жениться, — ответила вместо Кости Вера.
Дербенев оторопело посмотрел на друга.
— Это что, правда?
— Ничего я не передумал, — занервничал тот.
— А как же тогда понимать твое поведение? Они, оказывается, — обратилась она к Николаю, — за две недели только дважды виделись. Нет, ты представляешь? Дважды! Он ее даже домой не пригласил! Да у нее таких женихов, как ты, знаешь, сколько может быть в той же Америке? Так нет, все бросила, к нему через океан прилетела, а он…
— Подожди, подожди, — растерянно забормотал Дербенев. — Это после случая с кассетой? Ну, ладно, я могу оскорбиться до такой степени, но у меня это в генах, я ведь — хохол, несмотря на фамилию!
— Не волнуйся, у него этой гордыни не меньше, чем у тебя, — заметила Вера. — Только что он будет делать, когда Анна навсегда улетит? Сам себе он это сможет простить? Или снова, как страус, голову в песок засунет?
— Столько лет тебя знаю, — вздохнул Николай после паузы. — Верный друг, надежный партнер. При всей своей хватке и напористости ты обладаешь важнейшим качеством для бизнеса: ради достижения цели умеешь находить компромисс! А достижение поставленной цели — это торжество собственного эгоизма, своего «я», как бы цинично это не прозвучало. Тогда почему ты не можешь найти компромисс и в личной жизни? Почему не приходит в голову сделать это ради собственного счастья? — он резко повернулся в сторону Кости.
— Я не люблю это слово, — ответил тот и свернул с проспекта к гостинице, — потому что ни разу не слышал точного определения, что такое счастье. В разные моменты жизни оно бывает разным.
— Согласен, — кивнул головой Николай. — Хочешь услышать от меня, что такое счастье? Его нельзя потрогать, но увидеть можно. В любимых глазах, которые на тебя смотрят… Стоит его заметить один раз, и тебе захочется повторить это вновь и вновь… Вот что такое счастье…
В машине установилась мертвая тишина. Дербенев остывал от спонтанно выданной формулировки, а Вера, впервые услышав от мужа такие слова, никак не могла прийти в себя. И это сказал никогда не отличавшийся сентиментальностью Николай? Или она ослышалась, или в нем действительно произошли такие перемены, или… или она его совсем не знала?
— Ну, не мог я ее к себе пригласить! — припарковавшись у гостиницы, неожиданно начал оправдываться Костя. — Я не знал, в каких хоромах она жила за океаном, а потому полдома разворотил, торопился к ее приезду ремонт закончить! А накануне дня, когда с той проклятой кассетой разобрались, строители весь ремонт горячей водой залили! В результате пришлось перестилать паркет, переделывать стены и так далее, — махнул он рукой. — Две недели, считай, заново дом ремонтировал, да еще Виктор в отпуске! Навалилось всего… То, что она поверила бреду на кассете, тоже покоя не давало. Ну, встретился бы я с ней в таком состоянии и что? Вот завтра всех к себе приглашу, там и разберемся.
— Что-то я не понял, — недоуменно посмотрел в его сторону Дербенев. — Ты ведь с ней жить собрался? А в семейной жизни не только праздники бывают, забыл, что ли? Пока ты здесь со своей обидой носился, думаешь, ей легко было? Она ведь к тебе летела, а не в рай, который ты соорудил! Да другая бы на ее месте пять раз успела обратно улететь! Ты уж извини, но мне кажется, не дорос ты еще жениться! Ладно, мы пошли, — протянул он Косте руку на прощание.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 24 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |