Елена Павловна Харькова 24 страница

– Я не проститутка! Я нормальная девочка из обычной семьи. Просто я поругалась с матерью и сбежала из дома. А на вокзал я пришла, чтобы в тепле переночевать.

– Ты не проститутка?! – разочарованно произнёс Гаврила. – Жаль. А я рассчитывал, что ты в дом будешь деньги приносить.

Рите, как ни странно, стало стыдно, что она не оправдала его ожиданий и оказалась нахлебницей и обузой для этого мальчишки.

– Через неделю у меня будут деньги. Обязательно будут!

– Ну да, конечно, – усмехнулся Гаврила.

– Я не вру, – и для большей убедительности добавила: – Честное коммунистическое!

Мальчишка тут же поверил.

– Завтра придётся новое место работы искать. Прусак меня теперь, если увидит, убьёт, – вздохнул мальчишка.

– Как странно ты его называешь. Что за имя такое?

– Это не имя, а прозвище. Он усатый как таракан, как прусак.

– А ты знаешь, я как только его увидела, тоже Тараканом про себя назвала.

– Таракан он и есть. Такая сволочь!

– Вас он тоже гоняет?

– Не-а. С ним наш Дмитрий Фигура договорился. Он Прусаку платит, а тот нам не мешает работать. Так только иногда подзатыльник влепит, если настроение плохое, а так ни-ни.

– А почему этот Дмитрий Фигура за вас платит? Он ваш друг?

– Фигура – друг? Ну ты и сказанула! – Гаврила захохотал. – Да Фигура похлеще Прусака! Ещё тот проходимец! Всю кровь из нас пьёт. До нитки обирает. Мы всё-всё, что наворуем, ему несём, а он нам деньги даёт. Мы ему чемодан, а он нам рублик или два. Разве это честно? Нечестно.

– А зачем же вы всё ему несёте? Оставляйте себе.

– Нельзя. Он и с Прусаком договорился, он и вещи продаёт. Такой порядок.

– Послушай, неужели вас никогда не ловили владельцы этих чемоданов?

– А вот это видишь? – он продемонстрировал Рите щербатый рот. – Меня три раза ловили. Били очень. Особенно один дядька такой сильный попался. Он мне все зубы и выбил да ещё одно ребро сломал. Я еле тогда выжил.

– Какой ужас!

Они опять замолчали. Рита слышала, как тяжело вздыхал мальчишка.

– Ты чего грустишь?

– Да вот думаю, как я теперь без друзей работать буду. Одному никак нельзя, не получится. У нас разделение труда было. Одни отвлекают, другие воруют, передают третьим, а те четвёртым. Так что пока пассажир опомнится, чемодан уже далеко.

– Да, зря ты меня спас, – вздохнула Рита. – Теперь у тебя столько из-за этого проблем!

– Не зря! – убеждённо заявил Гаврила. – Ты мне нужна.

– Я тебе нужна? – удивилась Рита. – Зачем?

Мальчишка долго молчал, но потом сел на кровати и зашептал:

– А ты никому не скажешь?

– Никому, – пообещала Рита. Да ей и некому было рассказывать.

– И смеяться не будешь?

– Не буду.

– Ну ладно, тогда слушай. Я тем летом работал в цирке.

– Работал в цирке?! – поразилась Рита.

– Ну да! Летом цирк гастролирует по стране. Вся труппа разбивается на две-три маленькие труппки, чтобы денег побольше заработать. Вот я в такой труппе летом и подрабатывал. Я ухаживал за лошадьми, собаками, козами, подметал в клетках, кормил их.

– И за тиграми ухаживал?!

– Не, тигров не было. Только козы, лошади и собаки. Этим летом я опять с ними поеду. Они мне обещали. Здорово, правда?

– Здорово, – согласилась Рита.

– Но теперь я хочу не только убираться. У меня есть мечта.

Он многозначительно помолчал.

– Какая мечта?

– Я хочу стать акробатом. Но акробаты ведь по одному не выступают. Они выступают семьями: братья Григорьевы или семья Дружининых. Слышала про таких?

– Нет.

– Неважно. Мы с тобой тоже будем вместе выступать. Ты рыжая, как я. Будешь моей сестрой.

– Но я же не твоя сестра.

– Неважно. Они тоже не родные, просто так положено. Не будешь ведь перечислять всех акробатов по фамилиям. Так зрители от скуки заснут. Поэтому говорят: «Выступает семья Барановых!» – он посмотрел на Риту с восторгом. – Ну как, согласна? Будешь акробаткой?

– Я не знаю, – неуверенно произнесла Рита.

На самом деле выступать в цирке никогда не было её мечтой. Но обижать Гаврилу она не хотела. Ведь он ради этого спас её, очень рисковал, потерял друзей и постоянный заработок.

– Да ты что!!! – мальчишка вскочил на доски и стал размахивать руками. – Ты только представь себе: цирк, арена, всё-всё в разноцветных огнях, много зрителей. Выходит на арену мужик в чёрном фраке и орёт во всё горло: «Внимание, внимание! Впервые на арене выступает семья…» У тебя какая фамилия?

– Иванова.

– «Впервые на арене выступает семья Ивановых!» И тут мы с тобой выходим такие красивые, в блестящих костюмах. Просто офигеть! Зрители хлопают, радуются. Мы с тобой делаем головокружительные прыжки, кувырки. Зрители ещё больше хлопают. Но это ещё не всё! Тут мы карабкаемся по канату наверх. И начинаем летать с одной перекладины на другую. Но и это ещё не всё. Тут свет гаснет. Раздаётся барабанная дробь. Тра-та-та-та! Тра-та-та-та! Тра-та-та-та! Мужик говорит таким страшным голосом: «Внимание! Внимание! Смертельный номер! Слабонервных просим удалиться!» Представляешь?! И мы с тобой стоим в полной темноте, только два луча прожектора направлены на нас. И тут мы прыгаем, делаем в воздухе кувырки, кувырки… Кажется, что вот-вот мы упадём! Бабы от страха визжат, мужики охают, дети писаются. Но ни фига! Мы не падаем! В последнюю минуту мы хватаемся за перекладину и встаём на дощечку. Аплодисменты, крики: «Браво! Бис! Мо-лод-цы! Ништяк!» Мы кланяемся и уходим под бурные овации. Ну как? Здорово, правда?

Рита во время всего этого эмоционального монолога кусала себя за губу, чтобы не рассмеяться и тем самым не обидеть Гаврилу. Ведь этот героический рассказ совершенно не вязался с забавной внешностью и шепелявой речью мальчика.

– Здорово, – с улыбкой подтвердила она, – но, по-моему, из нас скорее вышли бы клоуны, чем акробаты.

Гаврила почесал затылок.

– Можно и клоунами. Но акробатами лучше. Красивее. Так ты согласна со мной выступать?

– А можно я подумаю, прежде чем ответить? – решила она оттянуть время.

– Можно. Но недолго.

Первое, что услышала Рита, проснувшись, был даже не вопрос, а требование мальчика: «Ну, ты подумала? Будешь со мной репетировать?»

Рита протёрла глаза и потянулась, стараясь размять затёкшие мышцы. Она села на «постели» и взглянула на мальчика. В его глазах читалась такая мольба, что Рита не решилась его разочаровывать.

– Ну хорошо, будем репетировать. Только можно я сначала умоюсь и попью чаю? – улыбнулась Рита.

– О да! Конечно! – с восторгом на лице мальчик спрыгнул на пол и засуетился, желая угодить будущему партнёру по арене.

Он принёс жестяную банку, в которую за ночь из трубы накапало почти две третьих воды.

– Это нам и умыться, и попить чаю. Правда, заварки нет. Но ничего, можно и так водичку попить.

– Этой грязной ржавой водой умываться? Да ещё и пить?! Ну уж нет!

– А другой воды нету, – оправдывался Гаврила.

Рита опять легла и стала смотреть в потолок.

– А ты не передумаешь репетировать? – забеспокоился мальчик. – Ты же мне обещала! А первое слово сильнее второго.

Рита никак не реагировала, лишь молча разглядывала грязно-серый потолок. Наконец она встала с «постели», отряхнулась, пригладила растрепавшиеся волосы рукой, прополоскала рот и кое-как умыла лицо водой из банки и решительно подошла к Гавриле.

– Так. Пойдём, нам надо найти сегодня бесплатный телефон. Я кое-куда позвоню, и, быть может, уже сегодня, ну или завтра, в крайнем случае послезавтра у нас с тобой будут и жильё, и еда, и деньги. И ванна! Белоснежная ванна с горячей водой и ароматной воздушной пеной! А ещё мы будем с тобой пить чай с мятой и закусывать ватрушками с ванильным творогом! Ты хочешь ватрушек?

Мальчик посмотрел на неё как на дурочку.

– Я хочу сосиску, – сказал он на всякий случай. Вдруг девчонка всё-таки не шутит. И для полного счастья добавил: – С макаронами.

– Да? Будет тебе сосиска с макаронами! – в радостном азарте Рита стала надевать на мальчика пальто, шапку, повязала шарф, приговаривая: – Будет и бифштекс с брокколи, и лангет с хрустящим картофелем фри и зелёным горошком, и жареные купаты с овощной лазаньей, и клубничное суфле с эклерами.

– Я хочу сосиску, – упрямо твердил мальчик.

Рита рассмеялась.

– Будет, будет у тебя сосиска, много сосисок! Наешься вдоволь. Только, смотри, не обожрись.

– Постараюсь, – растянул он щербатый рот в улыбке.

Они вышли из подвала, и Гаврила с важным видом запер замок.

– Я спрячу ключ сюда, – прошептал он, засовывая ключ за трубу. – Если придёшь без меня, не стесняйся, заходи.

– А откуда у тебя ключ от этого подвала? Ты украл?

– Нет. Я старый замок спилил, а новый с ключом купил. Это мой замок!

Видно было, что произносить слово «мой» ему доставляет большое удовольствие.

Солнце слепит глаза. Снег радостно искрится. На небе ни облачка. И не очень холодно. Красотища!

Странная нелепая парочка – мальчишка в осеннем пальто с короткими рукавами и в огромной шапке-ушанке, спадающей ему на глаза, и девочка-подросток с фиолетовым синяком под глазом и в мешковатой пятнистой шубе – шла по улице, улыбаясь и не обращая внимания на насмешливые взгляды прохожих.

Честно говоря, Рита не очень представляла, откуда она возьмёт все те богатства, которые она пообещала мальчику. Но ей так хотелось подбодрить его, а главное – себя! Она устала от несчастий, которые свалились на её голову! Ей так хотелось вымыться от грязи! Ей так хотелось нормально поесть! Ей так хотелось выспаться на мягкой кровати с белоснежным постельным бельём!

Рите казалось, что сейчас она готова на всё, лишь бы почувствовать себя опять нормальным человеком, а не изгоем общества.

«Нужно позвонить родителям Женьки и узнать, какого именно числа он вернётся в Москву. А потом я им всё расскажу, что со мной произошло. К чёрту гордость! Я попрошу их одолжить мне хоть немного денег… Нет. Лучше я попрошу их приютить нас с Гаврилой хоть на время у себя. Да, я так и скажу им: «Тётя Таня, дядя Дима, помогите нам. Пустите нас к себе хоть на время»… Но они живут совсем не богато. Как же они будут содержать трёх сыновей да ещё и меня с бездомным мальчишкой на свою небольшую зарплату? Нет. Это непорядочно вешать на чужих людей свои проблемы. Что же делать?!! Возвращаться опять в этот подвал? Нет! Нет! Нет! В общем, я попрошу их помочь нам и точка. А там будь что будет».

Чтобы позвонить, Рита воспользовалась уже проверенным способом. Они зашли в поликлинику, и Рита попросила медсестру в регистратуре разрешить ей позвонить маме.

К трубке подошла мать Женьки.

– Здравствуйте, тётя Таня, – обрадовалась Рита, услышав знакомый с той, с прошлой жизни голос.

– Ой, Маргаритка! Здравствуй! Давно ты не звонила. Ну как твои дела? Как Анна Брониславовна поживает? Передай ей, что лекарство, которое она посоветовала Димуле, просто совершило чудо. Большое ей спасибо. Передашь, ладно?

Рита в шоке застыла. Слова застряли в горле.

– А я тут закрутилась, даже позвонить некогда, – продолжала женщина. – Мы же с Димулей собираемся в этот отпуск идти в горы. Решили себя попробовать в альпинизме. Надоело всё время на байдарках путешествовать. Мы, представляешь, записались в клуб альпинистов и сейчас все выходные ходим туда заниматься. Осталось-то совсем мало времени. Надо успеть освоить азы. Ой, Маргаритка, видела бы ты, как я смешно болтаюсь там на тренажёрной стене! Честно говоря, я высоты очень боюсь, – добавила она шёпотом в самую трубку. – Но разве нашему Димуле скажешь? Он только посмеивается да подхлёстывает: «Стыдно будущей покорительнице Эвереста болтаться на стене как протухшая сарделька!»

– Вы на Эверест собираетесь? – наконец-то Рита вставила своё слово в эмоциональный монолог женщины.

– Нет, туда нам ещё рано. Пока мы с друзьями по горам Архыза погуляем. А в будущем обязательно и на Эверест вскарабкаемся! – засмеялась тётя Таня. – Жаль, что ты учишься, а то бы мы тебя с собой взяли. Там, говорят, так красиво! Женёк всё мечтал с нами в горы сходить. Но он теперь со своего океана не скоро приплывёт. Так что мы вас только в следующем году сможем взять. Тогда мы вчетвером…

Риту как током стукнуло.

– Когда Женька вернётся? – перебила она женщину.

– А разве ты письмо его не получила?

– Нет.

– Не может быть! Ну надо же как почта работает! Безобразие! Я завтра схожу и устрою там…

– Так когда он вернётся?

– Не знаю. Он пишет, что учёные, с которыми он плавает, обнаружили какое-то место, где обитают неизвестные науке виды рыб и морских растений. И теперь они будут изучать их. Студентов надо было отправить домой. За ними даже прилетел вертолёт. Но они так понравились команде судна, что капитан телеграфировал в Москву, что студенты с ними останутся до конца плавания. Молодцы мальчишки, правда?! Так что наш Женёк задержится на пару – тройку месяцев. Жалко, конечно. Мы так рассчитывали провести все вместе Новый год! А вы где с бабушкой будете отмечать? Дома? Мы бы вас пригласили, но нас друзья позвали в ресторан. Представляешь, мы отметим Новый год на Красной площади, а потом в ресторане будет концертная программа! Здорово, правда?! А ты приходи к нам после праздников. Чай с тортиком попьёшь, фотографии Женечки посмотришь. Ой, он там такой! В тельняшке стоит загорелый, возмужавший, бицепсы как у тяжелоатлета стали! Настоящий морской волк! Он так интересно рассказывает о плавании! Целых четыре листа исписал мелким почерком! Представляешь, ему даже доверяют иногда управлять кораблём! Приходи, я дам тебе почитать его письма.

Рита уже не слушала женщину. Ей казалось, что рухнули небеса. Все надежды, связанные с Женькой, утонули в том проклятом океане.

«Он не скоро вернётся! Он будет плавать ещё несколько месяцев! А как же я?!! Неужели он не подумал, что мне тут может быть очень плохо, что мне нужна его помощь?! Куда там! У него сейчас другие интересы, другие проблемы. Какое ему дело до того, что я осталась одна, что я погибаю на улице и некому мне помочь! Ему интереснее наблюдать за какими-то рыбами, копошащимися в мутной воде, да за травой на дне океана. А я отошла на второй план. Что ж, значит, океан победил. Он для него теперь главнее, чем наша любовь».

– Да, кстати, у нас к тебе и твоей бабушке большая просьба, – добавила тётя Таня. – Вы не могли бы на время нашего отпуска взять Мишку и Гришку к себе? Понимаешь, наши друзья Синицыны и Дегтярёвы идут в поход вместе с нами, и нам решительно некуда пристроить мальчишек. Ну как, поможете нам?

– Нет.

– Не-ет? – поразилась тётя Таня.

Она не ожидала услышать такой ответ. Она на сто процентов была уверена, что Анна Брониславовна с Ритой ей не откажут.

– Нет! – подтвердила Рита и положила трубку.

Рита медленно вышла на улицу. Глаза её наполнились слезами. Она еле сдерживалась, чтобы не разрыдаться.

– Ну, скоро мы будем есть сосиски? – с надеждой спросил Гаврила.

Рита посмотрела в глаза мальчишки и, ни слова не говоря, опять вернулась в поликлинику.

– Девушка, можно я ещё один звонок сделаю? Пожалуйста!

Девушка недовольно покачала головой, но поставила телефон на окошко.

Рита набрала номер телефона бабушкиной квартиры. Она молила Бога, чтобы трубку взяла Кристина, а не её мама. Рита решила набраться наглости и попросить у сестры денег.

Но в трубке послышался приятный спокойный мужской голос. Рита сначала растерялась. Но потом жутко обрадовалась.

– Вадим Николаевич! Вы вернулись?! Как здорово! – прокричала она в трубку.

– Да, я только что приехал, – удивился он. – А с кем я имею честь разговаривать?

Тут Рита поняла нелепость своего восторга.

– Извините. Это Рита.

– Рита?!! – Вадим Николаевич немного помолчал и добавил: – Я вас слушаю.

– Мне надо с вами поговорить.

– Да? Ну что ж, говорите.

– Нет, это не телефонный разговор.

Опять минутное молчание. Видно было, что он раздумывает.

– Приходите к нам в гости, – нехотя произнёс он.

Рите резануло слух это выражение. Её приглашали в дом, где она жила столько лет, как гостью!

– Спасибо, но мне бы не хотелось заходить туда.

– А, понимаю. Ещё тяжелы воспоминания об Анне Брониславовне? Да, мне тоже тяжело ходить по этим комнатам и видеть её вещи, понимая, что мамы больше нет. Что ж, тогда, может, посидим в кафе?

Рита бы с удовольствием посидела в кафе. Она безумно проголодалась. Но проклятый синяк под глазом всё портил. Перед отцом ей было стыдно показываться в таком виде.

– Давайте лучше встретимся на улице. Вечером, – предложила она.

– Хорошо. Я около восьми буду гулять с собакой во дворе. Вас это время устроит? Не поздно?

– Да-да, меня устроит.

– Значит, договорились.

Теперь Рита вышла более бодрым шагом и даже постаралась улыбнуться Гавриле.

– Считай, сосиска уже у тебя в животе, – подбодрила она его.

– Врёшь. Там её нет.

Рита натянула ушанку ему на нос.

– Так скоро будет.

Весь день Рита с Гаврилой изнывали от безделья. Жутко хотелось есть, но Рита не позволила Гавриле идти воровать.

– Это глупо сесть в тюрьму накануне того, как мы получим всё, что нам нужно: и деньги, и еду, и жильё, – объясняла она ему. – Потерпи ещё немножко.

– Ладно, потерплю, – тяжело вздохнул мальчик.

Рита так боялась опоздать, ведь часов у них с Гаврилой не было, что вышла из подвала ещё засветло. Она долго бродила по улицам вокруг дома, низко опустив голову, чтобы никто из знакомых её случайно не узнал. Наконец в семь часов Рита вошла во двор. В это тёмное время детей во дворе не было. Поэтому Рита пошла на детскую площадку, села на замёрзшие качели и, тихо раскачиваясь, следила за своим подъездом. Качели жалобно скрипели, наводя тоску и на без того унылое настроение девушки. Она смотрела на окна дома, ещё совсем недавно бывшего ей родным. Во многих окнах мигали разноцветными огоньками ёлки. А Тропинины из шестьдесят второй квартиры даже повесили на окно гирлянду лампочек. Окно Семёновых украшал смешной снеговик, нарисованный красками на стекле. А бабулька Светлана Никитична из двадцать третьей приклеила на стекло снежинки, вырезанные из салфеток. Значит, опять к ней внуков на зимние каникулы привезли.

Рите даже на минутку показалось, что и она до сих пор является жителем этого дома, что она никуда отсюда не уходила, что не было тех ужасных дней у матери, не было вокзала, не было ночи в подвале.

Наконец из подъезда вышел мужчина с большой собакой на поводке. Он остановился, огляделся по сторонам и медленно пошёл вдоль дома. Риту как парализовало. Она не могла сдвинуться с места. Вот он, её отец! Высокий солидный мужчина с гордой осанкой и уверенной походкой. Да и собака была ему под стать. Рита не знала, что это за порода, но невольно залюбовалась её грацией и в то же время мощным телосложением. Рита оробела. Как к нему подойти? Что сказать? «Здравствуйте, я ваша дочь»?

Мужчина прошёл мимо, даже не взглянув на девочку, сидящую на качелях. Он стал удаляться. Вот он повернул за угол дома. Рита вскочила и догнала его.

– Здравствуйте! – произнесла она ему в спину.

Вадим Николаевич повернулся. Он оглядел девочку, её мешковатую пятнистую зелёно-жёлтую шубу, красную вязаную шапку, серые войлочные сапоги.

«Да, Вера никогда не отличалась хорошим вкусом, – подумал он. – А дочь одевает просто безобразно».

Это он ещё Ритин синяк под глазом не заметил!

Рита почувствовала, как отец с недоумением, граничащим с брезгливостью, её осматривает. Ей стало стыдно. Она ещё ниже опустила голову.

– А я уж подумал, что ты не придёшь, – произнёс он немного с укоризной. – Извини, что не подождал, но многолетняя работа в посольстве приучила меня и моих друзей к пунктуальности.

– Извините.

– Ты не возражаешь, если мы пройдём на собачью площадку?

– Нет, конечно. Мне всё равно где ходить.

Они молча прошли за дом и подошли к скверу, перед которым была огороженная забором площадка со специальными тренажёрами для выгула собак. Вадим Николаевич терпеливо ждал, когда же девочка сообщит ему о цели своего визита. А Рита всё не решалась начать разговор. Она размышляла, как мог этот красивый холёный мужчина когда-то влюбиться в её мать да ещё и жениться на ней? Что могло его привлечь в Вере? Чудно всё это!

Вадим Николаевич стал водить свою собаку от одного тренажёра к другому. Собака грациозно прошлась по бревну, ловко перепрыгнула препятствие, вскарабкалась по наклонной лесенке, послушно выполняла все приказания хозяина. Вадим Николаевич каждый раз хвалил пса и совал в его пасть кусок печенья. Рита сглотнула слюну. Ей так хотелось тоже съесть это печенье, что даже в голову пришла шальная мысль: а не пройтись ли ей самой по бревну?

Вадим Николаевич бросил палку, и собака помчалась искать её.

– Итак, я тебя слушаю, – первым нарушил молчание Вадим Николаевич.

– Я… я пришла сказать вам, что вы мой отец, – непослушными губами пролепетала Рита.

Вадим Николаевич обернулся на неё и вдруг расхохотался. Рита удивлённо на него посмотрела. Он что, от радости смеётся?

– А я всё думал, зачем же Вера тебя прислала? А она за старое взялась. Видишь ли, девочка, мы с твоей мамой много лет назад уже всё выяснили. Тот разговор состоялся тоже около моего дома, тоже под Новый год. Но в тот раз спектакль под названием «Я отец её ребёнка» не удался. Я ей доказал на фактах, что все её домыслы – ложь. Теперь она прислала тебя с той же песней! На что она рассчитывает? Увы, это не индийское кино. И я не буду рыдать от счастья, увидав взрослую дочь. Нет, Рита. К сожалению, я к твоему появлению на свет непричастен. Ты зря приехала в такой поздний час. Иди домой и передай своей матери, что этот номер у неё опять не прошёл, и пусть оставит меня в покое.

– Мама меня не присылала. Она не знает, что я решила с вами встретиться.

– Ну да, конечно, – усмехнулся Вадим Николаевич.

– Я не вру. Мне мама никогда не говорила, что вы мой отец. Она всегда мне внушала, что мой отец подлец, что он бросил нас, когда я была маленькая, а потом он умер. Я раньше так и думала. Я много лет была уверена, что вы мне совершенно чужой человек. О том, что вы мой отец, я узнала совсем недавно. И не мать мне это сказала.

– Да? И кто же внушил тебе эту глупость?

– Бабушка. Анна Брониславовна, ваша мама.

Вадим Николаевич резко остановился и внимательно посмотрел на Риту.

– Вы мне не верите? Вы тоже, как и ваша жена, думаете, что я вру, что я приписываю Анне Брониславовне слова, которых она никогда не говорила? – с отчаянием произнесла Рита.

– Ну почему же, я верю, что мама тебе это сказала, – очень спокойно произнёс Вадим Николаевич.

Он опять забросил палку и наблюдал, как пёс помчался за ней.

– Вы считаете, что ваша мама солгала? – допытывалась Рита.

– Нет. Мама была кристально честным человеком. Она никогда никого не обманывала.

– Значит, – улыбнулась Рита, – вы признаёте, что я ваша дочь?

– Нет. Увы, это не так.

– Но как же?! Вы только что сказали, что бабушка не могла солгать. А теперь утверждаете противоположное.

– Видишь ли, Рита, ты долго жила с моей мамой. Она очень привязалась к тебе, полюбила тебя как родную. И я понимаю, что ей очень хотелось, чтобы ты на самом деле оказалась её внучкой. Тем более в твоём появлении на свет было много неясного, невозможно было точно доказать, что ты не моя дочь. Поэтому она внушила себе, и сама же в это поверила, что тогда была совершена, заметь, ею совершена, чудовищная несправедливость. Она несколько раз пыталась мне покаяться в «страшном грехе», как она говорила. Моей маме было свойственно самобичевание. Она часто себя за что-нибудь корила. Но я доказал ей, что все её домыслы – бред. Ты уже взрослая, поэтому я буду с тобой откровенен. Посуди сама. Во-первых, после свадьбы мы с Верой прожили почти год, но она так и не забеременела. У нас не получалось, мы даже хотели обратиться к врачу. А в то время, как она предполагала, что могла тебя зачать, мы с ней были близки только несколько дней. Ты можешь сказать, что в жизни всякое случается. Что ж, тогда слушай дальше. Во-вторых, ты родилась первого января. Так? Если отнимем девять месяцев, то получится, что Вера забеременела первого апреля. А в это время я был в Париже. В-третьих, зато в этот день, первого апреля, Вера устроила пьяную вечеринку. А потом, когда остальные гости разошлись, она оставила ночевать в моём, между прочим, доме Сергея. Он работал шофёром у друга нашей семьи. Когда я уехал в командировку, он часто привозил в наш дом продукты. Первого апреля, заметь, Сергей не должен был приезжать к нам. Он накануне уже привёз всё, что ему Глаша велела купить. Тогда почему он оказался на той вечеринке? Значит, между Верой и Сергеем установились гораздо более близкие отношения, чем между хозяйкой дома и шофёром. Я тебе рассказываю всю эту пошлость, чтобы у тебя не осталось сомнений. Ни к чему тебе забивать голову несбыточными грёзами. Так вот, слушай уж до конца. Их интрижка осталась бы незамеченной, но мама на следующий день нашла запонку Сергея в своей постели. Тогда всё и раскрылось. Вера, конечно, отрицала их связь. Но Сергей во всём признался. Да-да, он признался! К тому же, как выяснилось, Вера тайком взяла из отцовского стола большую сумму денег и отдала их Сергею. Сама понимаешь, что для совершенно постороннего человека на такой риск ни одна женщина не пошла бы. И я ещё раз повторяю, Сергей признался нам, что был любовником Веры. Надеюсь, теперь ты убедилась, что заблуждалась на мой счёт?

Рита подавленно молчала.

– Пойми, я просто так не бросил бы твою мать, тем более беременную. Я очень любил Верочку. Когда мы с ней познакомились, она была необыкновенной девушкой. Меня покорила её душевная чистота, мягкость, нежность. Я всей душой привязался к ней! Я прощал ей многое. Единственное, что я не смог ей простить, – это предательство. Я понимаю, что ей тогда было одиноко в чужом доме без меня, без друзей. А тут молодой красивый парень начал утешать. Да к тому же Верочка выпила. А в таком состоянии она совершенно себя не контролировала. Вот она и не устояла. Мне жаль её. Но это было выше моих сил. Я не мог и не хотел её больше видеть. Извини, но я не желал видеть и тебя. Ведь это ты плод того греха. Ты знаешь, я очень тяжело переживал наш разрыв. Мне очень не хватало её нежности, её мелодичного голоса, её наивных больших глаз, её милого курносого носика, её ласковых рук, – он замолчал, а потом тряхнул головой, как бы отгоняя воспоминания о прошлом. – Я ведь второй раз женился без любви. Я благодарен Ольге. Она спасла меня тогда, вытащила из такого критического состояния, когда я мог натворить много глупостей. Сейчас я счастлив. Ольга молодец! Она хорошая жена, прекрасная мать. Возможно, правы тогда были мои родители, когда говорили, что мы с Верочкой не должны были жениться. Мы с ней действительно были слишком разными, совершенно не подходили друг другу. Но я не желал тогда их слушать. И что из этого вышло? В результате мы с Верочкой только нанесли друг другу такую душевную травму, что потом долго не могли прийти в себя.

Вадим Николаевич посмотрел на Риту и впервые за их встречу по-доброму улыбнулся.

– Ну а вы как живёте? Как Верочка? У неё всё теперь нормально?

– Нормально, – вяло произнесла Рита.

– Она замужем?

– Да, – соврала Рита, – и очень любит своего мужа. И он её тоже очень сильно любит!

Рите не хотелось, чтобы этот холёный мужчина узнал, во что превратила судьба Веру.

– Я рад за неё, – равнодушно сказал Вадим Николаевич. – Ну что, по домам? А то Фреди уже замёрз. Он не привык к холоду.

Они пошли к дому. Рита всё думала, как же ей попросить у Вадима Николаевича помощи?

– Ну, давай прощаться, – протянул он руку. – Через три дня будет Новый год, поэтому заранее поздравляю тебя. Желаю тебе и твоей матери в новом году счастья, здоровья и удачи.

– И я вам того же желаю, – пришлось сказать Рите.

Вадим Николаевич уже взялся за ручку двери подъезда. И тут Рита поняла, что если сейчас он уйдёт, то вместе с ним исчезнет и последняя надежда на помощь.

«Рассчитывать на большую помощь теперь, конечно, бессмысленно. Хоть бы немного денег дал, чтобы нам с Гаврилкой поужинать. Но как попросить? «Дядя, хоть ты и не мой папа, но дай денег»?.. Это глупо…»

– Извините, но не могли бы вы мне помочь? – решилась Рита.

– Да, что? – его тон опять стал официальным. Видно было, что он недоволен, что Рита ещё чего-то от него хочет.

– Понимаете ли, я пока ехала к вам, потеряла кошелёк, – начала врать Рита, чувствуя, как краснеет, – и у меня нет даже денег на метро и автобус.

«Господи, какую чушь я несу! Стыд-то какой!»

– Вот как? – видно было, что он обрадовался необременительности Ритиной просьбы. – Я бы дал тебе денег, но кошелёк никогда в кармане не ношу… А ты знаешь, я тебя отвезу. Уже поздно, и твоя мама наверняка волнуется, как ты будешь добираться. Поэтому лучше я сам тебя на машине до дома довезу.

Рита обречённо смотрела, как он подошёл к припаркованной около дома шикарной машине. Пса он посадил на заднее сиденье. Затем распахнул дверцу и жестом пригласил Риту сесть.

– Рита, что ты стоишь? Не стесняйся. Поехали.

Ей пришлось сесть в машину. Они выехали со двора.

– Куда ехать?

– Прямо, – буркнула Рита.

Она была совершенно подавлена. Денег не получила да ещё и попала в идиотское положение. Куда ехать? К матери в барак? Или в котельную?

Дата добавления: 2015-08-29