Ну же, умоляю…
Наверняка со стороны я выглядела страшно. Губы приобрели синеватый оттенок, слившись с бледной кожей лица, глаза нездорово блестят, а всколоченные волосы стоят дыбом. Но посмотреть на меня со стороны было некому, а самой в тот момент плевать хотелось на здоровый цвет лица. Потому что ступор понемногу спадал, а на его место просачивался ужас. Было страшно закрыть глаза, но еще страшнее было всматриваться в темноту и ничего не видеть. Крутить головой было бесполезно – говоривший далеко от меня, но это не мешает слышать и чувствовать его прикосновения.
В затылке кольнуло, а я поняла, что сижу и бестолково таращусь перед собой. Сколько времени прошло – минута, час? Глаза жгло – скорее всего, я даже не моргала. А страх все не отступал – немым холодом сковывал тело, мешал думать.
Помоги…
На этот раз голос шепнул вдалеке – от входной двери, а ветер донес его до моего слуха.
Я с трудом разжала зубы и ответила. Чем сильно удивила и себя и ненавистного шептуна.
Пошел ты, ублюдок, - голос хриплый и едва слышный.
В ответ раздалось умоляющее:
Прошу тебя…
И не совсем осознавая, что делаю, я рывком скинула одеяло с плеч, слезла с кровати, обулась в теплые домашние тапочки и уверенно шагнула к двери, приказывая:
Веди.
И он повел. В спину подталкивал ветер, ощутимо холодя затылок и развевая волосы.
В замке было пусто, темно и неуютно. Летний зной уступил ночной прохладе. Нагретые за день стены давно успели остыть.
Спустившись на первый этаж, мы повернули направо, миновали кладовки и библиотеки, и оказались в тупике.
Магия…
Голос мелькнул шелестом, а я посмотрела на стену внимательнее. Она действительно была под заклинанием. Как в бреду, я подняла руки, шепнула пару слов, оттягивая зеленоватую нить заклинания, что выбивалась из паутины темно-синих, и стена слабо зажглась зеленым. После нити сплелись в узор и в стене явственно проступила дверь.
Не задумываясь, я в нее вошла.
За порогом начиналась крутая лестница вниз. Шепнув еще пару слов, я зажгла пульсар, он ловко соскользнул с ладони и отлетел на пару шагов – освещать путь. Ступени были мраморными и скользкими – домашняя обувь ездила по ним, как по льду. Я шла очень медленно, боясь упасть – перил не было.
Лестница закончилась внезапно – у начала длинного коридора. С обеих сторон он был усеян дверьми, что горели незнакомой магией.
Идти пришлось долго. И коридор все не заканчивался. Он поворачивал много раз, порой петлял, и все длился…
Я потеряла счет времени, и уже кляла себя на чем свет стоит, что поперлась среди ночи непонятно куда, как ветер, что подталкивал меня в спину, вдруг пропал.
Замерев возле стальной двери, что светилась ярко алым, я огляделась. В обе стороны от меня, утопая во тьме, тянулся бесконечный широкий коридор. Разноцветные магические узоры весело раскрашивали скучные двери по обеим его сторонам.
Только улыбаться и веселиться не хотелось. Страх снова накатил горькой волной.
Даже не было любопытно посмотреть на то, что таят треклятые двери - уж больно это место напоминало подвал Синей Бороды.
Было жутко. Жутко от всего происходящего. От того, что неясная сила смогла открыть окно в спальне Мастера, что невидимый шутник жарким шепотом молил о помощи в неприступном замке, где я была совсем одна – не считая старой поварихи. От того, что нашла тайный лаз в какой-то подвал, где бесконечно тянутся насмерть заколдованные двери, хранящие какие-то тайны. И еще более не по себе мне стало от собственного поведения – мало того, что нарушила слово данное Мастеру – это в первый день его отлучки, и сидеть мне в застенке до глубокой старости, так еще и пошла за ненавистный голос. Одна. Ночью. Без оружия. В прозрачной ночной рубашке.
Умоляю…
Жаркой волной голос прокатился по коже. Щека запылала.
И я поняла, что отступать некуда. Я здесь – у цели, нарушила все запреты, влезла в навоз по самые уши. Осталось расколдовать темницу и войти.
Заклинание было сложным. Нет, не так. Оно было совершенным. Его невозможно было взломать, только распутать. Я смотрела на двери до рези в глазах.
Распутывать я ничего не собиралась – потому что наложить такое совершенство не смогу еще лет пятьдесят – это при благоприятном раскладе.
И тут… Поняла, что все гениальное – просто.
Заклинание было идеальным, да, вот только распространялось оно на одного единственного узника. Он не мог выйти никаким из существующих в мирах способом. Только если его выведет сам Мастер.
Мне ничего не мешало войти. Магия неприятно кольнула, но пропустила легко.
И я вошла.
Естественно, я узнала голос, как только он прозвучал в спальне. Да, готовилась к встрече пока брела по подземелью. Но то, что я увидела…
Комната полностью была облицована серым гладким кафелем. Она была абсолютно пуста, если не считать впечатанного в стену мужчины.
Поза его была вымученной до невозможности. По всему было видно, что стоит он очень давно. Словно прилип к стене всей тыльной стороной – от затылка до пят: руки по швам, нога к ноге, вытянулся как на плацу – вот-вот честь отдаст.
Из одежды – только узкие темные брюки до щиколоток. Босой, волосы струятся по плечам. Худой, кожа на скулах натянулась, живот впал, грудь медленно вздымается, от чего выступают ребра.
Несмотря на то, что руки-ноги были целы и не виделось никаких боевых ран, глядеть на него было страшно.
Он смотрел прямо перед собой. Пустыми глазами. Мертвыми.
Я засомневалась, что зашла в ту самую дверь. А потом рассмеялась.
Нездоровый смех все душил меня, не давая вдохнуть. Я согнулась пополам, даже обхватила руками живот. И хохотала как обезумевшая. Присела на пол – усевшись на икры, голову уронила на руки, и все не могла остановиться. Когда отпустил последний спазм, по лицу гладом текли слезы. Я, все еще улыбаясь, размазала их по щекам и посмотрела на пленника.
Ну здравствуй! – страха больше не было. Ни ужаса ни жути. Ничего.
Мне было легко как никогда. Я находилась в самом уютном месте.
В пыточной Мастера, где узником был мой насильник.
Глава восемнадцатая.
Сколько зим, а? – очень тихо сказал эльф. Голос слабый, хриплый.
И не говори. Ни одной, - я все так же сидела перед ним, и задрав голову, смотрела в мертвые глаза. Поза не казалась мне унизительной. Не в том состоянии находился эльф, чтоб смотреть свысока.
Он просто потух. Если раньше – в пещерах, глаза светились предвкушением, то сейчас они были воистину мертвыми, по-другому не скажешь.
Видно нелегко далось ему поражение.
Живая? – взгляд переместился, сейчас он смотрел мне в глаза, но так и не зажегся.
Живу и здравствую, - кивнула в ответ.
Странно было видеть его таким. Жалким и побежденным.
А вот по тебе не скажешь. Как ощущения? – я откровенно злорадствовала.
Сама как думаешь? – он опустил глаза и попытался улыбнуться. Вышел оскал.
Думаю, что есть боги на свете. Справедливость, чтоб ее. Придется тебе потерпеть. Я же терпела, - села поудобнее, подперла щеку рукой, а с эльфа глаз не сводила. Не сказать, что любовалась, но те ощущения свои описать не берусь. Смешалось все, переплелось. После последних событий на многие вещи я стала смотреть иначе. Облегчения душевного явные страдания эльфа не принесли. И это злило.
Терплю, ничего другого не остается, - он прикрыл веки, не давая увидеть свою боль.
Зачем звал? – вопрос был так себе, ясно, что правду не скажет. Ищи теперь подоплеку.
Соскучился, - попытался фыркнуть, но воздух вышел со свистом. Пересушенные губы потрескались.
Тебя поцеловать, что ли? Чтоб подумать было о чем? – я сама удивилась язвительности, с которой высказалась. А потом легко поднялась, подошла к нему, поднялась на носочки и поцеловала. До губ не достала, получилось куда-то в подбородок.
Эльф дернулся. Странно, раньше ему мои губы нравились. Даже очень. Я улыбнулась своим мыслям и обратилась к остроухому:
Ну так я пойду? Не скучай, – развернулась и пошла.
Постой, - выдохнул эльф.
Я в досаде обернулась – не терпелось убраться отсюда и подумать. Он молчал. Что сказать хотел, осталось только гадать. Встреча получилась идиотская. Эльф заперт в моем подвале – неподвижно, страшно. Казалось бы – радуйся, но нет. После замешательства и легкой, едва уловимой удовлетворенности, от мысли, что все в жизни возвращается, я почувствовала… досаду?
Стоит ли говорить, что поспать не получилось? Я прислушивалась к каждому шороху, пугалась шума волн, и бесконечно копалась в себе. Дура, лучше бы спать легла.
Утром снова пошла к нему.
Он стоял в той же позе – вытянувшись. Глаза прикрыты, даже не заметил, как вошла.
С добрым утром, - буркнула я, давая понять, что не только он себя паршиво чувствует.
Настроение было гадким, а еще было понятно, что попала я капитально – Мастер голову оторвет, потом на место прикрутит, и оторвет еще разок. Плюс к тому, после полуночного самокопания болела голова. И ладно бы додумалась до путного. А так…
Эльф открыл глаза и мутно глянул. Потом облизал пересохшие губы и хрипло шепнул:
Сплю?
Это вряд ли.
Поставила корзину на пол, откинула крышку и вынула бутылку с водой. Подошла к нему и ткнула пальцем под ребро.
Открывай рот.
Эльф посмотрел с недоумением, но послушался.
Учить надо? Пьешь по капле, глотаешь медленно, - потом стала его поить.
Он закашлялся. Надрывно, громко. Потом посмотрел почти с ненавистью.
Этот взгляд я проигнорировала. Ненавидит? Это уж кто кого. Лично я – больше.
Удивлен, - видно было, что говорить ему тяжко. Обезвоженный организм, изголодавшийся по глюкозе мозг – никакой энергии, только боль.
Что пожалела? Зря. Не для тебя стараюсь, - объяснять не стала. Поймет – если не дурак.
Сидела опять на полу. Молчала, пленник тоже голоса не подавал. Время медленно тянулось, когда прошло с полчаса, снова его напоила.
Вот уж не думала, что эльфы так пахнут, - открыла глаза, чтоб хоть что-то сказать.
Что? – он поперхнулся.
Сколько тут уже? – отошла на шаг, чтоб платье не забрызгал.
Долго, - скривился в ответ.
Вот и я о том. Не воняешь. Пахнет все так же как и в пещере: дурацкими цветами и чем-то холодным.
Эльф округлил глаза и засмеялся. Я даже услышала, как треснула пополам его нижняя губа.
О чем ты вообще думаешь? Поражаюсь. Все девки дуры, но ты всех переплюнула.
Смотри-ка, вспомнил, как слова в предложения складывать, - отвернулась от него, а сама прикусила губу – то ли от смеха, то ли потому что крыша у меня окончательно поехала.
Решила меня пожалеть? – глянул зло, фиолетовые глаза заволокло знакомой мне по пещерам пустотой.
Вот еще. Ты мне нужен, как прошлогодний снег. Мастер тут тебя не за красивые глаза запер, вот и сиди. К тому же, сам вчера разнылся – помоги, спаси, пожалуйста, - перекривила его, подошла поближе, снова влила воду в рот.
Он жадно глотнул, а я услышала, как голодные спазмы атаковали желудок. Усмехнулась и вернулась к корзине. Достала хлеб и по крошке стала вкладывать эльфу в рот.
Забота о пленном не доставила никакого удовольствия. Зрелище было жалкое. Он жевал так, что зубы скрипели, рот наполнялся слюной раньше, чем я успевала дать ему очередной хлебный катушек. При всей своей беспомощности, в его глазах мелькала лютая ненависть.
Было ощущение, будто кормишь крысу – ест жадно, а чуть отвернешься и руку прокусит.
Что тогда это, если не жалость? – спросил он, когда я закончила кормежку.
Холодный расчет, - пожала плечами и уселась на привычное уже место. – Я потребую ответную услугу.
Какую же? – насмешливо спорил эльф.
Пока рано об этом говорить. Вдруг ты завтра подохнешь.
И не мечтай, - губы презрительно сжались, но в глазах было любопытство.
Смотрю, любитель ты потрепаться ни о чем. Как насчет того, чтоб поговорить всерьез? Взяла бутылку, сама отпила, так как в горле пересохло.
Спрашивай, - он хотел пожать плечами, но тело не слушалось – даже головы повернуть не мог.
Расскажи об этой лютой ненависти. Что произошло? – следовало давно поинтересоваться, но как-то возможности не было.
Причина стара, как мир. Твой обожаемый Мастер убил мою подружку, - он произнес это так спокойно, так равнодушно, что я засомневалась.
Всего-то? Я думала причина куда прозаичнее – власть или деньги.
Плевал я на деньги и на власть тоже. Девчонка была особенная, - в глазах снова полыхнула ненависть. Я стала от нее утомляться. – Он бродил со своими дружками по эльфийской долине – развлекался, бахвалился магией, встретил Катарину, а когда та ему отказала - убил.
Эльф прикрыл веки, а я порадовалась – дрожь брала от его равнодушия.
Сомневаюсь, что все так и было, - протянула я. Поверить, что Мастер убил девушку только потому что ему отказали в постели – было невозможно.
Да что ты вообще о нем знаешь? – зло спросил эльф. – Он ублюдок. Выродок, который топчет землю и гадит всем вокруг. Плевать ему и на тебя и на кого бы то ни было. Сколько тебе – двадцать? А ему сотни лет. Думаешь, он впервые на кого-то запал? Смешно, - равнодушие слетело с эльфа как шелуха. Сейчас он был зол.
А мне плевать на его прошлое. Вот и все, - я прямо смотрела на эльфа, а хотелось подскочить и всадить в него ногти. Разодрать это красивое лицо в клочья. Потому что его слова что-то пошатнули.
От мыслей уже взрывалась голова. Я уже не знала кто прав, а кто нет. Все так дико перемешалось, что сам черт не разберет.
Что я ст ою, если поверю эльфу – если дам его словам поселиться в душе и прорасти сомнениям? Верно – ничего. И все же, поступки Мастера не давали так просто отмахнуться от слов пленника.
Вижу, что ты понимаешь о чем я. Для него жизни других людей – пустой звук.
А для тебя? – вдруг закричала я. – Чем тылучше?
Подскочила и ударила его по лицу. А потом еще и еще. Когда у меня онемели ладони, остановилась и в недоумении на них уставилась. Через минуту чувствительность восстановилась – ладони горели, больно пульсировали, но меня радовало то, что щекам эльфа было не легче.
Даже если ты прав насчет Мастера – мне все равно. А вот ты – ничем от него не отличаешься. Осуждаешь и мстишь за свою любимую Катарину, а сам поступил еще гаже. Ведь я тебе ничего не сделала – никак не уязвила, не отказала, да черт возьми, я тебя до тех пещер и не видела ни разу! Но ты все равно меня убил. Ненавижу. – Выплюнула в него словами и вышла из комнаты.
Руки чесались вернуться и наподдать еще, но я упрямо пошла наверх.
Пошел он со своей местью. Пусть катятся вдвоем – одного поля ягоды. Достали.
Всемогущие, чтоб их.
Я так разозлилась, что влетела в спальню Мастера на всех парах. Дверь громко стукнула, но я не обратила внимания – бросилась на кровать и закричала. Громко, от души – как банши. Звук вышел мощным, а вместе с ним хлынула магия. Волна смела в кучу все в радиусе трех метров. Картины, книги, чашка с недопитым чаем – все смешалось от взрывной волны. Треснули ножки кровати, злосчастные гардины сорвались с петель, стекло на настольных часах треснуло, а стрелки замерли. Гул стоял такой, что казалось стены рухнут, но нет – выстояли.
Не было сил удивляться, я так устала, что просто махнула рукой – плевать. На все плевать.
Разбудила меня повариха. Настойчиво потрясла за плечи, а когда я открыла глаза, увидела ее склонившейся у изголовья.
Детка, обедать пора, - беззаботно сказала она, не замечая моего недовольства и беспорядка вокруг.
Мэй никогда не задает лишних вопросов. Ее всегда все устраивает. Сейчас мне это было на руку. Я встала и пошла вслед на ней. Как-то же нужно пополнять силы.
Проходя мимо зеркала, задержала взгляд и усмехнулась. Ни дать ни взять бешеный кролик-альбинос. Глаза красные – возле радужек полопались сосуды, волосы всколочены, лицо белое, как лист бумаги и выражение на нем такое, что впору рубаху смирительную надевать.
Обедали в тишине. Настроение у меня было гаже некуда – сил никаких, горло дерет, голова свинцовая. Мэй же хлопотала по своим делам, иногда поглаживая меня - то по спине, то по плечу.
После обеда, когда устроилась в гостиной с очередной книгой – не бросала надежды найти там искомое, пила кофе и больше таращилась перед собой, чем углублялась в содержимое, приехала прислуга из столицы.
В замок вошли две девушки, остальные – конюх, садовник и временный управляющий, остались снаружи.
Девицы были так себе. Одна простушка в цветастом платье, другая рыжеволосая стервозина – по лицу видно было. Огляделась по-хозяйски, задержала на мне взгляд, скривилась и пошла вслед за своей скромной коллегой. Вот тебе и горничная.
Вскоре чтение таки меня увлекло. Нашла пару интересных заклинаний и вышла в сад попрактиковаться.
Энергия привычно скользила с рук, и я повеселела. Когда стало смеркаться, вернулась в комнату к Мастеру и прибралась там: восстановила мебель, убрала осколки.
День получился насыщенным.
Мастер.
Отравителя найти оказалось не так просто. Исследовав все здание, проверив практически всех наемных рабочих – я не получил никакой информации. И это было странно. Придется задержаться.
Возвращаясь в комнаты, что так гостеприимно выделил Совет, застал возле дверей одного из старейшин. Им оказался Плат. Он прохаживался по коридору, заложив руки за спину, а взгляд был опушен вниз.
Что удалось узнать? – тусклые глаза, такой же бесцветный голос – Плат был погружен в себя и не скрывал этого.
Что может быть для него важнее потенциального убийцы в Изумрудном?
Ничего пока не нашел, - открыл дверь и пригласил старейшину кивком головы.
Когда мы устроились в гостиной, Плат заговорил более горячо – и это было неожиданно:
Бросай все и езжай домой, Странник, - на свежее прозвище только приподнял бровь.
Люди вечно выдумывают не совсем оригинальные имена. Я и к Мастеру привыкал долго.
Что так, советник? Я еще не выполнил своей задачи. К тому же, хотелось бы отвязаться от вас как можно скорее.
Последние два десятка лет ты рассеян. И это заметно. Теряешь хватку, друг, - Плат поднялся, скинул расшитый золотом камзол, словно он стеснял его движениях и нетерпеливо прошелся по комнате.
Отвечать я не торопился. Была доля правды в словах старейшины.
Шепнув пару слов, двинул рукой и заклинание абсолютной неслышимости окутало гостиную.
Есть что сказать? – следил за советником, который быстро, но бесшумно и гибко обходил мебель – не натыкаясь и не замедляя шаг. Вид старейшина имел весьма странный.
Раскрой глаза, - зло выдохнул Плат и сонное выражение из глаз вмиг слетело.
Они копают под тебя уже хренову кучу времени – ты мешаешь им. Знаешь, что говорит Маран? – Плат стремительно подошел, наклонился к креслу, в котором я сидел и подражая интонации коллеги, весьма умело его перекривил:
«Этот шакал вовсе зазнался. Он как бешеный пес – пользы не несет, зубами щелкает, а чтоб убить – еще изловить надо» - Плат отстранился и двинул дальше.
Интересно, а с чего вдруг ты так явно разделяешь себя и остальных? – я скептически посмотрел в спину советника.
Потому что я не идиот! – обернувшись, так же зло ответил он.
Беседа вышла содержательная, благодарю, - и я поднялся, давая понять, что больше общаться не намерен.
Упрямый мальчишка, - вздохнул старейшина, словно и не надеялся на мое благоразумие.
Плат, а чего ты собственно ждешь? Что я испугаюсь, убегу из столицы, а через время вернусь и буду проситься к вам в совет? – разговор был глупым.
Я жду старого Мастера. Тот, кто сидит передо мной – размазня, - договорив, старейшина вышел из гостиной. Зло хлопнула дверь, а я снова опустился в кресло.
Наами.
Как часто он к тебе приходит?
Я была у эльфа – сидела в привычном месте и барабанила пальцами по кафелю.
После моего бешеного всплеска эмоций прошла неделя.
Ходила сюда регулярно – поила и подкармливала его каждый день. И вела себя так, словно и не было ничего, а эльф вообще был погружен в себя, на мои вопросы порой отвечал вяло, а вот ел с аппетитом.
Редко, - равнодушно ответил эльф.
За это время он стал поправляться – ушла нездоровая бледность, кожа больше не казалась пергаментной, зажили искусанные и потрескавшиеся губы. В целом выглядеть он стал лучше, но вот с атрофией мышц я пока помочь не могла. Он обездвижен заклинанием, а снять его без достаточной практики – дело непростое.
Странно, но мы сдружились. Если конечно можно назвать дружбой эти дикие беседы.
Вельмир все так же ненавидел меня, но во взгляде появилось еще что-то. Я расшифровывала этот блеск как надежду.
Что касается меня самой, то я просто не анализировала – ненавидела ли я его? Безусловно да. Хотела ли его мучений? Нет, не хотела. Он настойчиво являлся мне во снах, шептал всякие глупости наяву, не давал никакого покоя. А мне хотелось именно его – покоя. Забыть все, что было, жить дальше. Переступить через боль, через злобу.
Но как тут забыть? Вот я и сидела с ним все свободное время – надеялась примириться с прошлым через принятие, осознание и прощение.
Мы разговаривали обо всем на свете. Сначала было тяжело – между строк читалась враждебность и злость, а потом мы привыкли.
Сейчас я пыталась выяснить, как часто Мастер сюда ходит – удастся ли скрыть то, что я обнаружила эти подвалы вместе с самим Вельмиром. Или меня ждет гильотина сразу по приезду Алекса.
Было страшно. Алекс запрет меня до конца дней, а эльфа и вовсе может убить.
Даже не знаю, что пугало меня больше.
Не знаю когда вернется Мастер, но приступать нужно уже сегодня. Сейчас.
Поднялась, отряхнула брюки, встала напротив эльфа.
К чему приступать? – он опустил глаза, встречаясь с моим взглядом.
Сам-то как думаешь? Но сперва – уговор. На крови, - я достала из кармана складной нож и подошла ближе.
Я освобожу тебя, отпущу, а ты – поклянешься больше не мстить Мастеру, и научить меня всему, чего я пожелаю. Естественно, из того, что знаешь сам. Меня интересует магия стихий и еще кое-что.
По мере того, как я говорила, глаза эльфа становились все более узкими. А я думала – удивится.
Ты спятила, - прошипел он.
Времени подумать – нет. Мастер может появиться в любую минуту. Решай сейчас.
Я не смогу его простить! Но даже если это когда-то и случится, как я буду тебя учить – войду через парадную дверь, вежливо поздороваюсь, попрошу выделить мне комнатку, а этот ублюдок меня радостно пустит? Ты подумала что будет, когда он узнает, что ты нашла это место, кормила меня, а потом еще и отпустила? Ты смертница или просто дура? – на последних словах он уже орал.
Если все пойдет так, как я думаю, Мастер даже не заподозрит о моем участии.
Эльф смотрел на меня как сумасшедшую.
А потом усмехнулся и кивнул:
Хрен с ним, я все равно ничего не теряю. Согласен.
Тогда клянись.
Я резанула свою ладонь, затем его, и когда на кафеле наша кровь смешалась, он поклялся:
Добровольно отдавая кровь, клянусь не мстить твоему Мастеру, клянусь выучить тебя всему тому, что знаю сам, если выполнишь свою сторону договора.
Кивнув, я ответила ему:
Принимая кровь и клятву, в свою очередь клянусь вытащить тебя отсюда и отпустить на волю.
Когда слова были сказаны, кровь на полу загустела до черноты, а потом испарилась.
Значит, боги приняли нерушимую клятву крови.
Я спрятала нож, отошла на шаг, а потом взмахнула руками и кинула на эльфа мощное заклинание освобождения.
Спустя миг он упал на пол, хорошенько приложившись затылком.
Прошло еще два дня, а Алекс так и не вернулся.
Вельмир уже вовсю скакал по камере, разминая суставы и мышцы. Он поправлялся быстро – сказывалась эльфийская кровь и его собственная магия. Ел он за троих, и когда я в четвертый раз за день попросила Мэй собрать корзинку, та поглядела на меня с большой долей удивления.
Куда столько? – спросила, окидывая мою хрупкую фигуру взглядом.
А, надо, Мэй, я много занимаюсь, запас энергии быстро тает. Вот и пополняю. Знаешь, сколько магия отнимает сил? – доля правды в моих словах была. Только пополнялся не мой энергетический резерв. Но, Мэй это, разумеется, знать было ни к чему.
Когда шла в сторону подвала, встретила новую горничную – рыжую стерву. Одета она была в короткое синее платье, со смелым декольте – большая грудь так и норовила выскочить на ходу. Рыжая равнодушно мазнула по мне взглядом, а я не стала задираться – спешила. Только подумала, что наемным рабочим неплохо бы заказать форму. Желательно серые мешковатые балахоны до пят.
Эльф встретил меня в позе лотоса – медитировал.
Не желая ему мешать, устроилась на полу и достала из корзинки термос с какао и душистую выпечку.
Вельмир тут же распахнул глаза.
Что? – спросила его, нарочно дразня его надкусанным пирожком.
Так махнула рукой, что начинка – черешня, вывалилась прямо на платье.
Свинья, - презрительно фыркнул эльф, а потом легко поднялся и подсел ко мне.
Кто бы говорил, - не менее презрительно ответила я.
Что делать с охранным заклинанием? – дожевывая злосчастную выпечку, поинтересовалась я.
Есть пара идей, но можно ошибиться. Тогда или разнесет на молекулы, или тут же примчится Мастер.
Так думай. То твое подчиняющее заклинание – было очень сильным. Как я ни билась, даже моргнуть не могла. Тут тоже справишься, - говорила спокойно, рассудительно, но стоило вспомнить пещеры, как сердце сжалось. В горле пересохло, поэтому поспешила отпить из термоса. Эльф моего волнения не заметил. Сидел, опустив голову.
Буду думать, - резко ответил он и полез за едой.
Мэй считает, что это я столько ем, - быстро проговорила, желая сказать хоть что-то.
Эльф окинул меня взглядом и усмехнулся:
Не в коня корм.
Пришлось замахнуться. На этот раз разлилось какао. Эльфу на штаны. Он только глаза закатил, а я засмеялась. Что с меня взять – идиотка.
Глава девятнадцатая.
Под вечер я вышла в сад.
Солнце заходило, небо было ярко розовым, пели птицы, а воздух был настолько свежим, что хотелось вприпрыжку пуститься по дорожке. Упоительное время заката и вечного лета – дышится сладко, а все проблемы, пусть и временно, но отходят на второй план.
Я успела сделать круг по аллейке, когда прямо передо мной замерцал портал.
Остановилась и замерла. Вот что значит нечистая совесть – даже обнять Мастера духу не хватило. Правда, он моей робости не заметил. Шагнул из переноса и помахал рукой.
Что застыла? – его голос словно вытолкнул меня из ступора. Обняла его крепко и поцеловала в щеку.
Щека была колючая, но пахла так знакомо – чем-то неуловимым, но родным.
От его объятий стало жарко – а я поняла, как сильно соскучилась.
Ну как ты? – вряд ли он ответит, но не спросить не могла.
Все в порядке, - отмахнулся Алекс и повел меня к дому.
Пока шли, я не замолкала ни на миг, не давая ему времени спросить меня о делах – прямую ложь почует. И снова стало страшно. А еще стыдно – за обман, за то, что затеяла всю свою дурацкую авантюру. Только отступать поздно. Да и не хочется.
Все, что я затеяла – было важно. Я должна освободить Вельмира, чтобы он помог найти то, что поможет вернуть Алексу человечность. Сам Мастер никогда не даст мне таких знаний – для него и так все в полном порядке. Я должна простить Вельмира – чтобы свободно и спокойно жить дальше. Без удушливой петли прошлого.
Я должна убедить Мастера, что так поступить – единственно правильно.
И все это – важно. Для меня и для него. Для эльфа. Для всех нас.
Мастер слушал меня рассеянно – видно было, что устал. Под глазами залегли тени, лицо бледное. Я подумала, что даже такому сильному человеку нужно отдыхать. Не знаю, чего там требовал совет, но далось это Алексу нелегко.
В замке нас встретила Рыжая. Ну кто бы сомневался.
Она стояла возле окна и протирала кисточкой пыль с комнатного цветка. Все в том же синем платье. Волосы вьются яркой медью, грудь ходит ходуном. При виде Мастера она расплылась в улыбке, а потом заговорила густым и терпким, томным, с легкой хрипотцой голосом:
Уважаемый Мастер, для меня большая честь работать в вашем доме.
А потом еще и поклонилась.
У меня от такого представления зачесались ладошки. Честь для нее. Видела я, какая честь была, пока хозяина не было.
Мастер только кивнул, шагнул в сторону лестницы, а я оглянулась. Рыжая стояла оперевшись задом об подоконник, лениво махала метелкой из стороны в сторону и хищно смотрела в спину Мастеру. Ощутив взгляд, перевела глаза на меня, и я увидела в них насмешку. Да, я в своем простом белом платье с пятном от черешни на подоле рядом с Мастером смотрюсь комично. Ну и ладно.
Алекс пошел в душ, а я развалилась на постели. Рабочие давно закончили ремонт в моем крыле, только возвращаться туда не хотелось – те комнаты надоели до зубового скрежета.
Даже новая обстановка и красивые фотообои не вызывали приязни. У Алекса в спальне было куда уютней.
Он вышел из ванной в одном полотенце вокруг бедер. Я встала, чтоб искупаться следом, но Алекс перехватил меня поперек живота.
Позже, - хрипло сказал он и толкнул меня на кровать.
Целовал меня жадно, до боли прикусывая нижнюю губу, а я руками зарывалась в его льняные волосы…
Горячие руки на теле – на груди, на спине, на бедрах. Где мои, а где его – не разберу. Жарко и сладко.
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 18 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |