--------------------------------
<1> Агарков М.М. Учение о ценных бумагах // Агарков М.М. Основы банковского права. Учение о ценных бумагах. М., 1994. С. 273 - 274.
<2> Вполне традиционно - как "действия, направленные на возникновение, изменение либо прекращение гражданских правоотношений" - М.М. Агарков определял сделки в своей известной монографии 1940 г. по общей теории обязательств (Агарков М.М. Обязательство по советскому гражданскому праву. М., 1940. С. 72).
3. В наиболее концентрированном виде взгляды М.М. Агаркова на понятие сделки изложены в его статье, специально посвященной интересующей нас проблематике <1>. И хотя не все ее содержание представляет для наших целей одинаковую ценность, мы все же считаем необходимым реферировать всю статью, ибо те ее положения, ради которых мы включили ее в настоящий обзор, в значительной степени опираются на другие ее тезисы, в том числе и впрямую к нашей тематике не относящиеся.
--------------------------------
<1> См.: Агарков М.М. Понятие сделки по советскому гражданскому праву // Советское государство и право. 1946. N 3 - 4. С. 41 - 55 (по изданию: Агарков М.М. Избранные труды по гражданскому праву. Т. II. М., 2002. С. 333 - 360).
Статья распадается на четыре следующие части.
a) В рамках вводных замечаний обсуждается филологическая сторона термина "сделка" и его судьба в юридическом обиходе, анализируется опыт законодательного определения обозначаемого им понятия и состояние его научной разработки. Часть завершается констатацией неутешительного факта: "Советская цивилистика мало занималась вопросом о сделке... Очень мало уделено внимания самому понятию сделки - по советскому праву" <1>.
--------------------------------
<1> Там же. С. 338.
b) Весьма специфичен и можно даже сказать уникален второй отдел статьи - "Сделка и нормативный акт". В его рамках анализируется и подвергается критике учение так называемой венской школы права <1>, усматривающей в сделке не юридический, а нормативный факт - источник индивидуальной нормы права, источник "того права, которое создается самим обществом непосредственно, помимо государства" <2>. Ясно, что при подобном подходе к правовой реальности стирается грань между нормативным и юридическим фактом, а значит, и грань между правопорядком и правоотношениями. Самые категории субъективного права, правоотношения, юридического факта и нормативного акта утрачивают право на существование. Такой подход, разумеется, не мог бы быть принят ни одним из авторов, рассматривающих гражданское право как систему правоотношений, тем паче - ни одним из советских авторов <3>.
--------------------------------
<1> Представленной работами широко известного теоретика права Г. Кельзена и почти неизвестного в России цивилиста А. Меркла.
<2> Агарков М.М. Понятие сделки по советскому гражданскому праву. С. 341.
<3> Едва ли не единственное исключение (относящееся, впрочем, уже к "перестроечному" времени) см.: Илларионова Т.И. Сделки в механизме гражданско-правового регулирования общественных отношений // XXVII съезд КПСС и механизм гражданско-правового регулирования общественных отношений. Свердловск, 1988. С. 47 - 56.
c) Констатировав это обстоятельство, М.М. Агарков перешел к третьей - представляющей наибольший интерес для наших целей - части работы, которую назвал "Сделка как правомерное юридическое действие". Отметив, что рассмотрение сделок в качестве правомерных действий является общепризнанным, ученый справедливо указал на несоответствие такого понимания сделки законодательному словоупотреблению. "ГК, - отмечает он, - пользуется термином "сделка" не только для обозначения действий, производящих тот юридический эффект, на который они направлены, но и для обозначения действий, хотя и направленных на такой эффект, но его не производящих потому, что они не удовлетворяют условиям действительности сделок. В некоторых случаях ГК называет сделкой неправомерное юридическое действие (правонарушение)... Поэтому, если пользоваться терминологией ГК, в классификации юридических действий должна получить место не "сделка", а "действительная сделка" <1>. Можно, впрочем, поступить и иначе: сохранить термин "сделка" "лишь для обозначения действий, создающих тот правовой эффект, на который они направлены" <2>, притом саму сделку рассмотреть через призму какого-нибудь более широкого понятия, например волеизъявления. "Волеизъявление, направленное на установление, изменение или прекращение гражданских правоотношений, может быть действительным либо недействительным. Если оно действительно, оно является сделкой" <3>. "Волеизъявления, направленные на установление, изменение или прекращение правоотношений, следовало бы делить на ничтожные (не сделки) и действительные (сделки). Первые не производят того эффекта, на который они направлены, хотя и могут в определенных случаях вести к определенным юридическим последствиям... Вторые, т.е. сделки, производят тот эффект, на который они направлены. Их надо делить на безусловно действительные и на условно действительные (или оспоримые)" <4>.
--------------------------------
<1> Агарков М.М. Понятие сделки по советскому гражданскому праву. С. 345.
<2> Там же. С. 346.
<3> Там же.
<4> Агарков М.М. Понятие сделки по советскому гражданскому праву. С. 347.
d) В рамках четвертой части статьи - "Сделка и другие правомерные действия" - ученым развивается тезис об отграничении сделок от других правомерных действий, которым на этот раз ученый дает наименование юридических поступков. Основание отграничения - не столько сам признак направленности на достижение юридических последствий, сколько его юридическое значение: в сделках юридические последствия немыслимы без направленности действия на их достижение; в юридических поступках - наступают независимо от такой направленности <1>. Но вместе с тем М.М. Агарковым обращено внимание еще и на то, что сама постановка вопроса о сделках и юридических поступках мыслима только по отношению к юридически результативным действиям <2>. Эта очевидная, в общем, мысль, вполне объясняемая отнесением сделок к разряду юридических фактов, повсеместно забывается при попытке соотнести понятия о сделках и недействительных сделках. Затем ученый (в весьма эмоциональной не характерной для него форме) обсуждает вопрос о сути самого понятия направленности сделки <3> и о необходимости более широкого понимания юридического результата сделки <4>. К их обсуждению мы вернемся в дальнейшем.
--------------------------------
<1> См.: Там же. С. 350 - 353.
<2> См.: Там же. С. 348.
<3> См.: Там же. С. 348 - 349.
<4> См.: Там же. С. 349 - 350.
Иные обсуждаемые в данном разделе вопросы - о критерии для отграничения сделок от административных актов, о необходимости создания общей теории юридических актов, о проблеме сделок в семейном праве и сделке как составе фактов - представляют для нас (но не вообще) несколько меньший интерес.
e) Статья завершается выводами <1>, основные из которых были изложены выше, и итоговым определением сделки как "правомерного юридического действия... устанавливающего, изменяющего или прекращающего гражданские правоотношения, на установление, изменение или прекращение которых они направлены" <2>.
--------------------------------
<1> См.: Там же. С. 359 - 360.
<2> Агарков М.М. Понятие сделки по советскому гражданскому праву. С. 360.
Резюме 11. Таким образом, М.М. Агарков предпринял попытку развития некоторых положений учения о сделке, предложенных И.С. Перетерским, но сделал это предварительно принципиально изменив понятие о сделке. Если у Перетерского сделка - это само намерение достижения юридических последствий, выраженное вовне, то у Агаркова сделка - это действие, которое (судя по его внешним признакам) выражает намерение достичь юридических последствий. За вычетом этого (немаловажного!) расхождения начинается развитие. Если сделка - правомерное действие, то сделка явно не может быть недействительной. Выражение "недействительная сделка" может иметь какое-то значение и содержательное наполнение только в том случае, если отказаться от правомерности как неотъемлемого признака всякой и каждой сделки <1>. Если этого не делать (сохранить признак правомерности), то нужно констатировать, что (1) сделки являются не только правомерными и направленными, но и юридически результативными действиями, т.е. достигающими тех последствий, на достижение которых они направляются <2>; (2) сделки образуют более общие (родовые) понятия не только вместе с юридическими поступками (понятие правомерных действий) и административными актами (понятие юридических актов), но и (3) с недействительными сделками - понятие волеизъявления; (4) тот факт, что определяющим понятие сделки является понятие волеизъявления, обнаруживает в М.М. Агаркове тайного сторонника теории приоритета волеизъявления; наконец, (5) недействительные сделки не являются сделками, ибо они либо не порождают вовсе никакого юридического результата, либо порождают таковой, но безотносительно к направленности на его достижение <3>.
--------------------------------
<1> Или отказаться от отождествления сделки с действием.
<2> См. об этом также: Кофман В.И. К вопросу о понятии сделки // Материалы теоретической конференции по итогам научно-исследовательской работы Свердловского юридического института за 1964 год. Свердловск, 1966. С. 247 - 250.
<3> Напрашивается вопрос: выходит, юридически результативные недействительные сделки представляют собой юридические поступки?
§ 4. Взгляды Д.М. Генкина
Статья Д.М. Генкина, посвященная, судя по ее названию, узкоспециальной цели <1>, оказалась тем не менее имеющей научное значение для существенно более широкой области гражданского права. Для целей нашего исследования наибольший интерес представляет пятый раздел этой публикации, посвященный определению места понятия недействительной сделки в системе юридических фактов <2>. Вольно или невольно, но ученому пришлось коснуться здесь вопроса о понятии не только недействительной сделки, но и сделки вообще, в связи с рассмотрением которого им были сформулированы некоторые небезынтересные с научной точки зрения суждения.
--------------------------------
<1> См.: Генкин Д.М. Недействительность сделок, совершенных с целью, противной закону // Ученые записки ВИЮН. Вып. V. М., 1947. С. 40 - 57.
<2> Там же. С. 48 - 51.
Д.М. Генкин задается вопросом о том, ЧТО позволяет говорить о ничтожности сделки. По его мнению, вполне очевидно, что таким фактором являются нежелательные с точки зрения закона (т.е. неправомерные) ПОСЛЕДСТВИЯ СОВЕРШЕНИЯ некоторых сделок. Однако "ТЕ ИЛИ ДРУГИЕ (правомерные или неправомерные. - В.Б.) ЮРИДИЧЕСКИЕ ПОСЛЕДСТВИЯ вызываются различными видами юридических фактов, но САМИ В СОДЕРЖАНИЕ ЭТИХ ФАКТОВ НЕ ВХОДЯТ" <1> (выделено мной. - В.Б.). Если это верно, то такие качества, как действительность, недействительность, ничтожность и оспоримость, должны быть признаны характеристиками не самих сделок, а их юридических последствий. "Правомерность или неправомерность не являются необходимым элементом сделки как юридического факта, а определяют лишь те или другие последствия сделки" <2>. Следовательно, такие выражения, как недействительная или ничтожная сделка, имеют в известном смысле образный характер, поскольку относятся не столько к самим сделкам, сколько к их последствиям <3>. Если закон безусловно парализует наступление юридических последствий, намеченных лицом, совершившим сделку, речь идет о ничтожной, или абсолютно недействительной сделке <4>; если же закон разрешает произвести такую парализацию суду по иску заинтересованного лица, - о сделке оспоримой, или относительно недействительной. Наконец, если закон прямо или молчаливо мирится с теми юридическими последствиями, которыми наделили сделку ее участники, то перед нами сделка в собственном смысле слова, или действительная сделка.
--------------------------------
<1> Там же. С. 49.
<2> Там же. С. 50.
<3> Впрочем, в одном случае он допускает наименование ничтожной самой сделки, а не ее последствий: "О ничтожности сделки как юридического факта можно говорить только в тех случаях, когда воли нет... Но в этих случаях... нет фактического состава сделки. Такие сделки являются не ничтожными, а не совершившимися" (там же. С. 51).
<4> Нет, впрочем, оснований для того, чтобы исключить возможность предъявления иска "о констатировании факта ничтожности сделки" (там же. С. 49). Не особенно, правда, понятно, как иск может рассматриваться "в порядке, установленном для констатирования судом юридических фактов" (там же).
Изложенные воззрения с головой выдают в Д.М. Генкине, с одной стороны, яркого приверженца взглядов И.С. Перетерского и М.М. Агаркова, а с другой - радикального сторонника теории воли <1>. К сожалению, этот "радикализм" сыграл с почтенным ученым злую шутку, а именно не дал возможности почувствовать внутреннюю логическую несообразность рассуждений по главному выдвинутому им вопросу (о месте недействительных сделок в системе юридических фактов). В самом деле, если верно, что действительными и недействительными (а по сути, правомерными и неправомерными) являются последствия сделок, но не сами сделки, причем последствия сделок носят исключительно юридический характер, то спрашивается: что такое неправомерные, но при том юридические (правовые) последствия? Если верно, что правовыми последствиями являются в первую очередь гражданские правоотношения, то что такое неправомерные правоотношения? Возможно ли подвергнуть общественные отношения такому правовому регулированию, результат которого само же право немедленно возьмется уничтожать? Если это и признать возможным, то зачем следовало бы так поступать? Проблема несоответствия понятия о сделке как правомерном действии понятию о недействительной сделке как действии неправомерном, но в то же время являющемся сделкой, не снимается, а просто переносится в иную плоскость - в плоскость последствий сделки. Совершенно верная посылка - о необходимости различения сделок-действий и их правовых последствий - дает повод для довольно сомнительного вывода потому, что является априорной и бездоказательной вторая посылка рассуждения: проблема понятия недействительной сделки может быть решена за счет одного только точного разграничения сделки и ее последствий. Как выясняется при ближайшем рассмотрении, не может, во всяком случае, если отталкиваться от волевой теории сделки, согласно которой правовые последствия сделки создаются волей лиц, ее совершивших, но не законом.
--------------------------------
<1> Это проявляется, между прочим, и в его решении вопроса о толковании выражения ГК "сделка, совершенная с целью, противной закону" (см. там же. С. 45 - 47).
Резюме 12. Чем же важна статья Д.М. Генкина для наших целей? Ценность ее прежде всего в том, что она (скорее всего, невольно, но очень точно) указывает на корень тех внутренних противоречий учения о сделке и недействительной сделке, которые отмечались И.С. Перетерским и М.М. Агарковым. Он вовсе не в понимании сделки как правомерного действия, а в признании источником юридического значения сделок воли лиц, их совершающих. В каких бы пределах мы ни признавали этого значения, мы не сможем преодолеть описанной коллизии, что называется, по определению <1>. Это, конечно же, не означает, что мы отрицаем волевое происхождение сделки - ни в коем случае! В том, что сделка - это волевой акт, нет и не может быть никаких сомнений. Но то, что волевое происхождение сделки является источником ее юридических последствий, просто никак не может соответствовать действительности. Волевая теория сделки не может объяснить ее юридической силы - вот главный вывод из статьи Д.М. Генкина.
--------------------------------
<1> Разве только мы признаем существование двух видов правомерности: 1) той, которая проистекает из воли частных лиц, и 2) той, которая сообщается законом, либо, напротив, двух видов неправомерности. Ни одно из этих предположений, однако, не имеет ничего общего ни с действительностью, ни с целесообразностью и, насколько нам известно, пока никем не выдвигалось. См., впрочем, ниже обзор вступительной части книги Н.В. Рабинович.
§ 5. Развитие воззрений И.Б. Новицкого
И.Б. Новицкий, как и его коллега М.М. Агарков, формулировал свои взгляды на сущность понятия сделки несколько раз. Весьма любопытно проследить ход эволюции этих взглядов.
1. В комментарии к нормам ГК РСФСР 1922 г., устанавливающим общие положения о договорных обязательствах, И.Б. Новицкий, указывая, что "сделки нередко совершаются в жизни при такой обстановке, когда не только нет прямо выраженного желания установить или прекратить правоотношение, но можно даже предположить, что действующие лица не ожидали, что с их действиями будут связаны именно такие, а не иные последствия" <1>, предлагает трансформировать определение сделки следующим образом: сделка - это "действие, посредством которого лицо определяет наступление правовых последствий, соответствующих тому хозяйственному эффекту, которого это лицо желает достигнуть" <2>. Не поспоришь. Ну неужели кто-либо, например, собираясь купить в магазине продукты, думает: "А не совершить ли мне сейчас договор розничной купли-продажи? В самом деле - давненько я не был покупателем! Создам-ка для себя обязанность оплатить товар, но уж выговорю за это себе право требовать от продавца передачи мне этого товара в собственность!". Как минимум это сомнительно. В то же время хозяйственный (экономический) эффект для сторон сделки всегда ясен и очевиден; в нашем примере для пришедшего в магазин гражданина этот эффект заключается в получении фактической возможности господствовать над продуктами, для магазина - принять в кассу денежный эквивалент проданных продуктов. Очевидно, что весь вопрос здесь по большому счету упирается в понимание слов "намерение", "желание", "направленность", с одной стороны, и "юридические последствия" - с другой <3>: 1) следует ли под "намерением" понимать само внутреннее психическое состояние лица (его волю) или же представление о таком психическом состоянии, формирующееся у третьих лиц, ориентированных на наблюдение и анализ определенных внешних факторов и признаков наличия этого состояния <4>; 2) идет ли речь о "юридических последствиях", известных лишь профессионалу (специалисту-юристу), т.е. о правоотношениях во всех их деталях и тонкостях, или же достаточно, чтобы намерением охватывался один лишь общий принцип - готовность стать субъектом юридических отношений (каких именно - вопрос второстепенный) <5>?
--------------------------------
<1> Новицкий И.Б. Обязательства из договоров. Заключение договора. Дарение. Двусторонние договоры. Договоры в пользу третьего лица. Комментарий к ст. ст. 130, 140 и 144 - 146 ГК. М., 1924. С. 4.
<2> Там же. С. 5.
<3> Об этом писал еще В.М. Хвостов (между прочим, учитель И.Б. Новицкого): "Не требуется, чтобы стороны знали точно название заключаемой ими сделки и могли перечислить все юридические следствия, которые они желают достичь; ДОСТАТОЧНО, ЧТОБЫ ИЗ ИХ НАМЕРЕНИЙ ЮРИСТ МОГ ПОЧЕРПНУТЬ НЕОБХОДИМЫЕ ДАННЫЕ ДЛЯ ПОСТРОЕНИЯ ИЗВЕСТНОЙ ЮРИДИЧЕСКОЙ СДЕЛКИ. Юрист обыкновенно не может даже проникнуть в конкретное содержание воли данных лиц при совершении данных действий: ему приходится довольствоваться ТИПИЧЕСКИМ НАМЕРЕНИЕМ, Т.Е. ТЕМ, КОТОРОЕ В ЖИЗНИ ОБЫКНОВЕННО СВЯЗЫВАЕТСЯ С ТАКОГО РОДА ДЕЙСТВИЯМИ" (выделено мной. - В.Б.) (Хвостов В.М. Указ. соч. С. 146). Трудно сказать, отчего ученик игнорировал в данном вопросе точку зрения своего учителя.
<4> Здесь вполне к месту упомянуть точку зрения М.М. Агаркова: "Для наличия сделки достаточно, чтобы ВОЛЕИЗЪЯВЛЕНИЕ ОБЪЕКТИВНО БЫЛО НАПРАВЛЕНО НА УСТАНОВЛЕНИЕ, ИЗМЕНЕНИЕ ИЛИ ПРЕКРАЩЕНИЕ ПРАВООТНОШЕНИЯ, т.е. чтобы можно было РАЗУМНЫМ ОБРАЗОМ ЗАКЛЮЧИТЬ О ТАКОМ ИМЕННО СМЫСЛЕ СОВЕРШЕННОГО ДЕЙСТВИЯ (выделено мной. - В.Б.). Не требуется, чтобы действующее лицо сознавало, что оно совершает изъявление воли, тем более изъявление воли, направленное на определенный юридический эффект. ГК требует лишь совершения лицом действия, направленного на цель, указанную в ст. 26" (Агарков М.М. Понятие сделки по советскому гражданскому праву. С. 346 - 347).
<5> И здесь уместно процитировать высказывание по этому вопросу, принадлежащее М.М. Агаркову, - высказывание, о котором мы прежде лишь упоминали как о чрезвычайно эмоциональном, для стиля этого ученого не характерном: "Было высказано мнение, что нельзя требовать, чтобы волеизъявление лица, совершающего сделку, было направлено именно на юридический эффект. В громадном большинстве случаев стороны не настолько знают законы, чтобы отчетливо представлять себе этот эффект. Обычно, совершая сделку, стороны имеют в виду не столько юридические, сколько экономические последствия. Поэтому достаточно, чтобы действие, являющееся сделкой, было направлено на определенный экономический результат... С этим мнением нельзя согласиться... Если волеизъявление направлено лишь на одни экономические последствия и в нем не выражена воля установить, изменить или прекратить правоотношение, то нельзя признать наличие сделки... Конечно, для того, чтобы сделка считалась заключенной, нет надобности, чтобы она была направлена НА ВСЕ ДЕТАЛИ того юридического эффекта, который она произведет. Достаточно наличия определенного минимума. Этот минимум заключается в том, чтобы В СДЕЛКЕ БЫЛА ВЫРАЖЕНА ВОЛЯ СОВЕРШИТЬ ДЕЙСТВИЕ, ИМЕЮЩЕЕ ЮРИДИЧЕСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ. Даже при отсутствии юридических знаний каждому понятно, что такое приобрести право сделаться должником. НЕПОНИМАНИЕ ТАКИХ ЭЛЕМЕНТАРНЫХ ВЕЩЕЙ СВИДЕТЕЛЬСТВОВАЛО БЫ О ТОМ, ЧТО ЛИЦО НЕ ПОНИМАЕТ ЗНАЧЕНИЯ СВОИХ ДЕЙСТВИЙ И НЕ МОЖЕТ СОВЕРШАТЬ СДЕЛОК" (выделено мной. - В.Б.) (Агарков М.М. Понятие сделки по советскому гражданскому праву. С. 348, 349).
2. В статье 1945 г., помимо богатого арсенала мыслей о недействительных сделках, к некоторым из которых мы обратимся позднее, особый интерес для нас представляет восьмой отдел, посвященной проблеме несовпадения воли и волеизъявления. Указав на суть проблемы, обозрев исторический ход ее разрешения - от концепции приоритета волеизъявления, основанной на формализме и обрядности древнейшего права, к теории приоритета воли, опершейся было на естественно-правовые концепции, и затем - возврат к учению о приоритете волеизъявления, но подкрепленному на этот раз соображениями об устойчивости гражданского оборота, - и констатировав, что борьба этих двух направлений "не может до настоящего времени считаться оконченной" <1>, - ученый внезапно... прерывает изыскания в этой области; можно сказать, обрывает их на полуслове! Из общих замечаний в самом начале восьмого отдела, а также из результатов рассмотрения отдельных составов недействительных сделок, недействительность коих обусловлена именно несоответствием волеизъявления воле, можно понять, что И.Б. Новицкий является сторонником волевого направления в его смягченном варианте: волеизъявление предполагается совпадающим с волей (и потому именно от него - волеизъявления - отталкиваются закон и практика в определении юридических последствий сделки), но в определенных законом случаях (и только в них!), обычно относимых к категории существенного заблуждения, заинтересованное лицо вправе доказать обратное, рассчитывая при этом на установленные законом юридические последствия. Полагая, что "уровень этических требований, предъявляемых в социалистическом обществе к участникам деловой жизни, деловых отношений", выше того, чтобы мириться с пренебрежительным отношением одного контрагента к интересам другого, И.Б. Новицкий признает необходимым установить в законе правило о возможности оспаривания сделки со ссылкой на любое из обстоятельств, известное до заключения сделки другой стороне, включая мотивы <2>. Итого, согласно взглядам И.Б. Новицкого, получается, что с волей совершившего сделку лица нужно считаться лишь постольку, поскольку она была прямо и недвусмысленно выражена (доведена до сведения контрагента) до заключения сделки; лишь в случаях, предусмотренных законом, можно апеллировать к таким факторам, которые хотя и свидетельствуют о несоответствии волеизъявления внутренней воле, но до заключения сделки известны контрагенту не были.
--------------------------------
<1> См.: Новицкий И.Б. Недействительные сделки // Вопросы советского гражданского права: Сборник статей. М., 1945. С. 56 - 58.
<2> См.: Там же. С. 61.
3. Вершиной творчества ученого в разработке интересующей нас темы стал том "Курса советского гражданского права", объединяющий монографии "Сделки" и "Исковая давность". Здесь мы обратимся лишь к двум параграфам первой из этих работ - первому ("Понятие сделки. Воля и волеизъявление") <1>, основные содержательные моменты которого обозрим, и десятому ("Недействительные сделки"), о главном, отправном положении которого мы лишь упомянем, ограничившись отсылкой читателя к прежде опубликованному нашему рассуждению <2>.
--------------------------------
<1> Материал первого параграфа стал образцом для изложения общей теории сделок в советской вузовской юридической литературе. С некоторыми оговорками можно сказать, что он продолжает оставаться таковым и до сих пор. Вот краткий перечень вопросов, обсуждаемых в этом - самом большом - параграфе работы: 1) понятие о юридических фактах; 2) действия как вид юридических фактов и сделки как вид действий; 3) действия как волевые акты; 4) воля государства как необходимая предпосылка возникновения права в объективном смысле и воля частных лиц как необходимая предпосылка возникновения гражданских правоотношений; 5) направленность и правомерность сделки; 6) критика взглядов Д.М. Генкина, относящих правомерность не к сделкам, а к последствиям сделок; 7) отграничение сделок от административных актов; 8) направленность сделок как критерий для их отграничения от других правомерных действий; 9) объяснение сути признака направленности; 10) сделки как элемент состава юридических фактов; 11) сделка как несколько действий; 12) определение сделки; 13) значение сделок в хозяйственной жизни; 14) экономическое неравенство участников сделок в буржуазном обществе; 15) структура сделки как волевого действия: осознание цели, осознание средств, принятие решения, реализация решения + воля государства; 16) волеизъявление (выражение воли) - смысл и назначение, содержание и способы выражения воли; 17) презумпция совпадения воли и волеизъявления; 18) с чем связывать последствия при опровержении презумпции? - с волеизъявлением, ибо сделка есть действие, т.е. волеизъявление, за некоторыми, прямо предусмотренными законом случаями; 19) мотивы, их незначимость для по следствий сделки.
<2> Белов В.А. Влияние философских и методологических установок на результат цивилистических исследований (на примере работ М.М. Агаркова, И.Б. Новицкого) // Вестник МГУ. Серия "Право". 2005. N 5. С. 37 - 43.
Юридические факты, по И.Б. Новицкому, - это факты реальной действительности, с которыми "нормы права связывают определенные юридические последствия" <1>. При этом "не следует думать, что каждому факту, как таковому, присущи какие-то своеобразные черты, по которым различные факты жизни всегда и всюду делятся на юридически безразличные и юридические. Все зависит от того, как расцениваются отдельные факты жизни организованным в государство господствующим классом... и как эта оценка выражается в нормах права того или иного государства" <2>. Можно сказать, что перед нами образчик подхода "a-la prof. Grimm": юридические факты не есть какие-то особые "факты", существующие в сфере "правовой реальности", а стало быть, они - никакая не "причина" правовых последствий.
--------------------------------
<1> Новицкий И.Б. Сделки // Новицкий И.Б. Сделки. Исковая давность. М., 1954. С. 7.
<2> Новицкий И.Б. Сделки // Новицкий И.Б. Сделки. Исковая давность. С. 7
Факты реальной действительности, имеющие юридическое значение, подразделяются на события и действия; события "наступают независимо от воли людей", действия "происходят по воле людей". "С психологической стороны действия человека - это акты его поведения, совершаемые по тем или иным мотивам и направленные на ту или иную цель" <1>; сделки и представляют собой разновидность действий, а именно являются действиями, "направленными на установление, изменение или прекращение гражданско-правовых отношений" <2>. Всякое "действие человека предполагает некоторые связанные с этим волевые процессы: прежде чем совершить действие, лицо по общему правилу предварительно обдумывает различные способы, различные формы своего поведения, совершает выбор из числа этих возможных способов действия, принимает определенное решение и приводит его в исполнение. Разумеется, степень произвольности действия не всегда одинакова" <3> и т.д. - словом, все "по Гримму".
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 43 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |