УЧЕНИЕ О СДЕЛКЕ В РОССИЙСКОЙ ДОКТРИНЕ
ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА (ЛИТЕРАТУРНЫЙ ОБЗОР)
В.А. БЕЛОВ
Белов Вадим Анатольевич.
Доктор юридических наук (2004), доцент кафедры гражданского права юридического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова; главный эксперт по правовым вопросам ЗАО "Северсталь-групп".
Родился 5 августа 1971 г. в г. Кирове Калужской области.
В 1993 г. окончил с отличием юридический факультет МГУ им. М.В. Ломоносова. В 1996 г. защитил кандидатскую диссертацию на тему "Ценные бумаги как объекты гражданских прав: Вопросы теории" (научный руководитель - докт. юрид. наук, профессор С.М. Корнеев). Победитель конкурса молодых ученых МГУ (1998), конкурса "Традиции и развитие" МГУ (2004). Докторская диссертация - "Проблемы цивилистической теории российского вексельного права". Сфера научных интересов: ценные бумаги, вексельное право, обязательственное право, теория правоотношений.
Автор более 20 монографий и более 250 статей по различным проблемам гражданского права.
Предварительные замечания
Разработка любой глобальной цивилистической проблемы - а в том, что к числу таковых принадлежит понятие сделки, нет и не может быть никаких сомнений - должна начинаться со скрупулезного изучения научных достижений предшественников. Работа эта не особо благодарная, ибо она всегда весьма кропотлива и объемна; в то же время ее результаты могут быть представлены читателю лишь в минимальном объеме - ровно в том, какой необходим для объяснения собственных воззрений исследователя. В остальном же она остается той подводной частью, которая составляет девять десятых всякого айсберга, но которую никто не видит. Вообще, вряд ли публикация может претендовать на наименование научной, если ее содержание представляет простое конспектирование сведений, имеющихся у автора, по обсуждаемой им проблеме.
Настоящая публикация существенно нарушает констатированные правила. В ней бесполезно искать наши собственные взгляды на понятие сделки. Даже высказывая те или иные оценочные суждения или замечания - только они, в общем, и могут служить определенным оправданием настоящей работы - мы старались делать это таким образом, чтобы сквозь них не проступала наша позиция. Мы выносим на публичное обсуждение то, что по идее должно оставаться невидимым - реферированное изложение взглядов разных ученых на общее понятие сделки, сопровождаемое некоторыми рассуждениями и оценками. Разумеется, мы отдаем себе отчет в том, что в строгом смысле научной данная публикация не может быть названа. Перед нами скорее предтеча будущей научной работы, ее содержательная и методологическая база, способная (надеемся!) сослужить хорошую службу не только нам.
Почему же мы решились нарушить констатированное выше правило?
Разрабатывая вопросы, касающиеся определения общего понятия сделки, а также проблему соотношения понятий "сделка" и "недействительная сделка" <1>, мы столкнулись с одним феноменом, вызвавшим наш интерес. Особенно отчетливо он проявился в заочной полемике И.Б. Новицкого с М.М. Агарковым по вопросу о сути понятия недействительной сделки и ее месте в системе юридических фактов <2>. Имя ему - отсутствие единообразного понимания сути обсуждаемой проблемы.
--------------------------------
<1> См. об этом: Белов В.А. Сделки // Российская юридическая энциклопедия / Гл. ред. А.Я. Сухарев. М., 1999. Стб. 2623 - 2634; Он же. Чертова дюжина вопросов (о судьбе института недействительности сделок) // Корпоративный юрист. 2005. N 4. С. 27 - 29; Он же. Сделки и недействительные сделки: Проблемы понятий и их соотношения // Законодательство. 2006. N 10. С. 20 - 31; Он же. Сделки и их юридические последствия // Гражданское право: Актуальные проблемы теории и практики / Под общ. ред. В.А. Белова. М., 2007. С. 374 - 387.
<2> См. об этом: Белов В.А. Влияние философских и методологических установок на результат цивилистических исследований (на примере работ М.М. Агаркова, И.Б. Новицкого) // Вестник МГУ. Серия "Право". 2005. N 5. С. 37 - 43.
Известно, что древние философы, прежде чем начать публично оппонировать тем или иным взглядам, должны были воспроизвести таковые, дабы уточнить, правильно ли они понимают собеседника. Как оказалось, нелишне было бы это сделать и отечественным цивилистам, обсуждающим проблему понятия сделки: прежде самого обсуждения, вообще говоря, установить, а в чем, собственно, заключается проблема? Самое минимальное углубление в ученые рассуждения тех или иных авторов нередко показывает, что ведущаяся ими дискуссия на самом деле представляет собой не более чем поочередное высказывание тех или иных суждений, не только вполне совместимых, но и нередко совпадающих друг с другом, несмотря на их различное словесное оформление. Наблюдается и обратное явление: внешнее терминологическое сходство постановки проблемы само по себе не гарантирует единообразного понимания ее сути. Установить же, в чем видели суть проблемы понятия сделки почтенные отечественные цивилисты, невозможно, не выполнив предварительно обобщающего реферативного обзора их работ. Это - содержательный аспект, оправдывающий появление настоящей публикации.
Аспект методологический коренится прежде всего в принципиальной важности понятия сделки для всего гражданского права в целом. Возьмем на себя смелость утверждать, что категория сделки вообще является центральной категорией науки гражданского права: через сделку могут быть объяснены любые гражданско-правовые феномены, институты и конструкции и в конечном счете все гражданское право в целом. Конструируя понятие сделки, мы конструируем (вольно или невольно) и все гражданское право целиком, во всяком случае, формулируем те положения, которые Д.Д. Гримм в свое время метко назвал "пролегоменами к общей теории гражданского права".
Вместе с тем ясно, что подобная постановка вопроса существенно повышает степень научной ответственности всякого ученого, берущего на себя смелость исследования понятия сделки. Выполнив литературный обзор, мы установили, что в настоящий момент принять такую ответственность на себя не готовы. Конечно, определенный минимум корректив в существующее представление о сделке этот обзор, а также наши небольшие выводы вносят уже сами по себе; но этот минимум, если им ограничиться, вряд ли окупит затраченные нами усилия. В действительности обзор дал нам такую пищу для рассуждений, результаты которых мы пока просто не решились предать гласности. Очевидно, они должны быть осмыслены, а для этого должно пройти определенное время. Быть может, кто-то из читателей окажется смелее и, придя по итогам нашего обзора к аналогичным выводам, обнародует их самостоятельно.
Обзор состоит из трех частей. Первая часть посвящена дореволюционной отечественной литературе, за исключением фундаментальной монографии Д.Д. Гримма. Ее реферирование составляет задачу второй части работы. Наконец, часть третья обзора включает изучение советской и современной российской литературы. Внутри частей материал разбит на параграфы; в первой и третьей - по авторам, во второй - по проблемам. Каждый параграф завершается кратким резюме; думается, что читатель, которому достанет желания и терпения их запомнить или выписать, затем свести воедино и сопоставить, без особого труда придет к тем самым радикальным выводам, о которых мы упомянули прежде; выводам, которые, собственно, и явились непреодолимым препятствием на пути подготовки заявленной нами было статьи об общем понятии сделки по российскому гражданскому праву.
Часть I. Дореволюционная литература
§ 1. Авторитет Ф.-К. фон Савиньи
Господствующее в современной отечественной цивилистике представление о понятии сделки восходит к Ф.-К. фон Савиньи.
Отталкиваясь от определения юридических фактов как "событий, которые влекут за собою начало и конец юридических отношений", как обстоятельств реальной действительности, "при посредстве которых вызывается известная перемена в юридических отношениях определенных лиц" <1>, основоположник современной германской (да и, по сути, всей современной европейской континентальной) цивилистики разделял таковые на свободные действия заинтересованных лиц и случайные обстоятельства. Среди свободных действий ученый выделял такие, в которых воля совершающего их лица "непосредственно направлена на возникновение или прекращение юридического отношения". Эту разновидность свободных действий Ф.-К. фон Савиньи и назвал волеизъявлениями или юридическими сделками.
--------------------------------
<1> Здесь и далее взгляды Ф.-К. фон Савиньи цитируются по: Гримм Д.Д. Основы учения о юридической сделке в современной немецкой доктрине пандектного права. Пролегомены к общей теории гражданского права. Т. I. СПб., 1900. С. 1 - 3, 247.
"Под волеизъявлениями или юридическими сделками следует понимать те юридические факты, которые не только суть СВОБОДНЫЕ ДЕЙСТВИЯ, но в которых вместе с тем ВОЛЯ ДЕЙСТВУЮЩЕГО ЛИЦА НЕПОСРЕДСТВЕННО НАПРАВЛЕНА НА ВОЗНИКНОВЕНИЕ ИЛИ ПРЕКРАЩЕНИЕ ЮРИДИЧЕСКОГО ОТНОШЕНИЯ... Здесь подлежат рассмотрению три момента: сама ВОЛЯ, ВЫРАЖЕНИЕ ВОЛИ И СООТВЕТСТВИЕ между волей и выражением ее" (выделено мной. - В.Б.).
Примечательно, что ученый не ограничился одним только определением понятия сделки, он сопроводил его весьма ценным замечанием методологического свойства - в каких направлениях следует вести разработку учения о сделке. Более того, Ф.-К. фон Савиньи без особых затруднений сам выполнил это свое указание, предложив вниманию современников первое (и, забегая вперед, заметим, что, по сути, и последнее) завершенное учение о юридической сделке. Именно: охарактеризовав волю "как единственно важное и творческое" цивилистическое начало, но при том "внутреннее, скрытое явление", исследователь подчеркнул, что в силу последнего свойства мы не можем наблюдать ни содержание, ни самое существование воли непосредственно, ибо "нуждаемся в признаке, по которому другие могли бы судить о наличности ее". Этот самый внешне видимый признак, "при помощи которого воля обнаруживается вовне, и есть выражение ее". Конечно, при нормальных условиях, в которых лицо - субъект гражданского права совершает свои "свободные действия", "соответствие между волей и выражением ее не есть нечто случайное, а составляет нормальное их соотношение". Отталкиваясь именно от такого - нормального - соотношения между волей и волеизъявлением (общего правила), и должно осуществляться гражданско-правовое регулирование общественных отношений, складывающихся в результате совершения свободных действий юридической направленности. "Тем не менее, - продолжает Савиньи, - мыслимо нарушение этого нормального соотношения. В таком случае возникает противоречие между волей и выражением ее, в результате получается ЛОЖНЫЙ ПРИЗРАК ВОЛИ... или то, что я называю ВЫРАЖЕНИЕМ БЕЗ ВОЛИ..." (выделено мной. - В.Б.). Ясно, что с точки зрения лица, явившего вовне "ложный призрак воли", такую ситуацию никак нельзя считать "нормальной". Очевидно и то, что этот интерес приходит в столкновение с интересом третьих лиц - контрагентов, положившихся на пресловутый "призрак". В какой мере заинтересованное лицо могло бы ссылаться на создавшееся противоречие между своей волей и ее внешним выражением? Ровно в той мере, отвечает ученый, в какой "это противоречие было РАСПОЗНАВАЕМЫМ для того, кто приходит в непосредственное соприкосновение с действующим лицом" (выделено мной. - В.Б.). Далее им описываются различные случаи несоответствия воли волеизъявлению, выполняется их классификация (в зависимости от причин, вызвавших несоответствие) и, наконец, определяется юридическое значение каждого вида ситуаций.
Учение Ф.-К. фон Савиньи оказалось на удивление живучим. Все без исключения немногочисленные работы отечественных цивилистов в области учения о сделке (не говоря уже о трудах в смежных и более общих вопросах, "ходячих" учебниках, курсах, комментариях и пособиях) основываются именно на воспроизведенных выше положениях. Впрочем, справедливости ради надо отметить, что и зарубежная континентальная цивилистика также отнеслась к этим положениям как к "руководящим и направляющим", не подверженным сомнению и не требующим особых доказательств постулатам. Прямые отклонения от взглядов Ф.-К. фон Савиньи немногочисленны; если в позднейших трудах и обнаруживается что-то, отсутствовавшее в первоначальном варианте теории сделки, как, например, выделенный позднейшими учеными такой признак сделки, как ее правомерность (дозволенность или законность), то происходит это вследствие последующего углубления и развития сформулированных выше постулатов и принципов.
Резюме 1. Что отличает учение о сделке, сформулированное Ф.-К. фон Савиньи? Что в нем главное, принципиальное? Таковым является отправное понятие юридического факта - факта реальной действительности, который "влечет за собою начало и конец юридических отношений". Юридический факт (в интерпретации Савиньи) влечет юридические последствия сам по себе, в силу внутренне присущих ему "юридических" свойств; юридический факт состоит с динамикой правоотношений в причинно-следственной связи. Исследуя всякий юридический факт, необходимо, следовательно, задаться вопросом: что в нем юридического? В силу какого из свойств исследуемый факт порождает юридические последствия? Формулируя эти вопросы применительно к сделке, ученый дает на них следующий категорический ответ: юридически значимым свойством сделки является ее волевой характер. Сделка порождает юридические последствия потому, что является продуктом свободной частной воли (единственного творческого начала частного права), является волевым актом, т.е. действием, продиктованным "волей действующего лица, непосредственно направленной на возникновение или прекращение юридического отношения". Любой дефект свободной воли, процесса или результата ее внешнего выражения дает дефектную сделку.
§ 2. Ранняя русская литература (до Д.И. Мейера)
Русские ученые приступили к исследованию понятия сделки существенно позднее своих иностранных коллег. Даже адекватное русскоязычное определение понятия сделки вырабатывается отечественной юридической литературой далеко не сразу. Нельзя же, в самом деле, считать определением такую, к примеру, характеристику, данную В.Г. Кукольником: "Сделка (de transactione. D. II. 15; Cod. II. 4) есть договор между тяжущимися сторонами, силою коего они решат сомнительное тяжебное дело, уступая, удерживая или обещая что-нибудь один другому" <1>.
--------------------------------
<1> Кукольник В.Г. Начальные основания римского гражданского права (1810) для руководства к преподаванию оного на публичных курсах. СПб., 1810. Отд. II, п. 239.
На первоначальном этапе развития русской юриспруденции место общего понятия сделки занимало более частное понятие - понятие договора. Это вполне закономерно, ибо материалом для изложения и исследования служили главным образом памятники римского права, которые не заключали в себе общего учения о сделке, но весьма развивали понятия о разнообразных договорах или контрактах. Именно их в основном и изучали ранние русские авторы. К примеру, еще один современник Ф.-К. Савиньи - Л.А. Цветаев - по рассмотрении ряда классических (прямо предусмотренных памятниками римского права) контрактов оговаривается: "В сем издании не поместил я контрактов отважных <1>; они более принадлежат к Коммерческому праву, А СДЕЛКИ ОТНОШУ Я К ТЕОРИИ СУДОПРОИЗВОДСТВА" <2> (выделено мной. - В.Б.).
--------------------------------
<1> Здесь: опасных, дерзких, рисковых, алеаторных.
<2> Цветаев Л.А. Основания права частного гражданского, изданные в пользу учащихся. М., 1825. Кн. III, п. 76, примечание.
Неудивительно, что из-под пера отечественных романистов первым вышло общее учение о договорах - двух- и многосторонних сделках. Догматизация учения о сделках в целом представлялась им делом будущего.
"Договор вообще есть двоих или многих персон согласие на одно предприятие, на то, что они давать и исполнять между собою взаимно обязуются" <1>, - учил еще Ф.-Г. Дильтей. Со ссылками на римские источники он, в частности, писал, что "всякий контракт, чтоб был действителен, должен делаться по предводительству здравого разума и по определению воли обоих договаривающихся и не должен заключаться в недозволенном законами деле: итак, самая сила контракта есть договаривающихся согласие, которое, если с обеих сторон явно бывает, контракт называется истинным; ежели же такое согласие с одной стороны только по справедливости дела и пользы обоих выводится, тогда контракт почитается МНИМЫМ" <2> (выделено мной. - В.Б.), т.е. излагал вопрос, впоследствии ставший известным как материал об общих условиях действительности сделок.
--------------------------------
<1> Дильтей Ф.Г. Начальные основания российского вексельного права. Владимир, 1801. Гл. III, § 2.
<2> Дильтей Ф.Г. Указ. соч. Гл. III, § 4.
"Договор (pactum) есть согласие двух или более лиц на одно что-нибудь, изъявленное ими и взаимно принятое" <1>, - откровенно неполно определял В.Г. Кукольник, немедленно вслед за тем указывая: "Каждый договор предполагает взаимное согласие; посему могли заключать ДЕЙСТВИТЕЛЬНЫЕ ДОГОВОРЫ (выделено мной. - В.Б.) все те, которые могли законно изъявлять согласие, и принимать обещание. Из этого следует, что люди вольные, самовластные, имеющие употребление разума, могут обязываться договорами, хотя бы они были слепы, глухи, или немы; не имеющие же сих свойств не могут законно обязываться" <2>.
--------------------------------
<1> Кукольник В.Г. Указ. соч. Отд. II, п. 143.
<2> Там же. Отд. II, п. 148.
Более точное определение, но, в общем, писаное в том же духе, встречаем у Г. Терлаича: "Договор есть действие взаимной свободной воли двух или многих лиц, утверждающее ПРАВО И ОБЯЗАННОСТЬ ИХ К ДОСТИЖЕНИЮ ПРЕДНАЗНАЧЕННОЙ ЦЕЛИ" <1> (выделено мной. - В.Б.).
--------------------------------
<1> Терлаич Г. Краткое руководство к систематическому познанию гражданского частного права России. Ч. I. СПб., 1810, § 121. В части II (§ 36) автор прибавляет, что "договор есть ВЗАИМНОЕ ДЕЙСТВИЕ свободной, СОГЛАСНОЙ ВОЛИ двух или многих лиц, утверждающее ПРАВА и ОБЯЗАННОСТИ их, ЯКО СРЕДСТВА к достижению предназначенной цели СОВОКУПНОГО ИХ ТРУДА"; затем (§ 37) дает более универсальную (не только к договорам относящуюся) формулу: "Каждое РАСПОРЯЖЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА, ДЕЛАЕМОЕ В ЕГО СОБСТВЕННОСТИ (выделено мной. - В.Б.), дабы оно было законно или правопреемно... должно быть свободно, без принуждения...".
Весьма подробно об условиях действительности договоров трактует А.П. Куницын: "Необходимые условия, без которых всякий договор недействителен, суть следующие: 1) свободное согласие, 2) возможность отчуждать переданное право, 3) физическая и нравственная возможность исполнить договор... К свободному согласию требуется 1) чтобы договаривающиеся лица были в полном употреблении разума во время заключения договора, 2) чтобы имели одинаковое понятие о предмете договора и желали взаимно совершить оный, 3) чтобы могли друг другу ясно выразить свою волю" <1>.
--------------------------------
<1> Куницын А. Право естественное. § 170, 171. СПб., 1818; далее перечисленные условия действительности разбираются подробнейшим образом в § 172 - 189.
О сделках как понятии более общем по отношению к договору впервые в отечественной литературе упоминает А.И. Кранихфельд <1>. Впрочем, такое словоупотребление еще не вполне последовательно; в ряде других мест автор сбивается, отождествляя сделку с договором, например: "В тесном смысле значения, ДОГОВОР ЕСТЬ УСЛОВИЕ ИЛИ ОБЯЗАТЕЛЬСТВО, СЛОВЕСНО ЗАКЛЮЧЕННОЕ, без посредства письменности... Таковы и ныне СДЕЛКИ, В ДОМАШНЕМ БЫТУ ЕЖЕДНЕВНО ИЛИ ЕЖЕЧАСНО ВСТРЕЧАЮЩИЕСЯ, и потому не обременяемые никакими формальностями" <2> (выделено мной. - В.Б.).
--------------------------------
<1> Между прочим, не в последнюю очередь именно благодаря употреблению термина "сделка" весьма туманный смысл обширной ст. 54 гл. XVI Соборного уложения 1649 г. сокращается до элементарного в понимании абзаца: "По достижении 20-летнего возраста молодой человек мог свободно располагать своим имуществом и заключать сделки о нем; по крайней мере от лиц, достигших сего возраста, не принимались никакие притязания об уничтожении сделок, ими относительно имущества в малолетстве заключенных" (см.: Кранихфельд А. Начертание российского гражданского права в историческом его развитии, составленное для Императорского Училища Правоведения. СПб., 1843, § 30). См. еще упоминания о сделках в § 31, 65, 69, 101, 123, 127, 129 (упоминается о "сделках, противных государственному интересу", кажется, впервые), 140, 155, 159, 171, 185 и др.; упоминания эти, в основном, казуистические, т.е. согласные с буквальным законодательным словоупотреблением. Сделка как научная категория А.И. Кранихфельду неизвестна.
<2> Там же. § 123.
Не имеется никакого учения о сделках и у К.А. Неволина. Лишь в самом начале третьего тома его знаменитой "Истории российских гражданских законов", впервые напечатанном в 1851 г., упоминается о том, что "права на действия лиц могут возникать 1) в силу свободной воли одного лица... 2) в силу свободной воли двух лиц, заключивших между собой договор... 3) непосредственно в силу закона, который с известным происшествием соединяет право так, что вследствие этого происшествия одно лицо может требовать от другого известного действия" <1>. В последнем случае автор имел в виду одни только деликты; следовательно, две первые группы упомянутых им юридических фактов должны рассматриваться как упоминания соответственно об односторонних сделках и договорах.
--------------------------------
<1> Неволин К.А. История российских гражданских законов. Ч. 3. Кн. 2. Об имуществах. Раздел 3. О правах на действия третьих лиц. Раздел 4. Об обязательствах. М., 2006. С. 7 - 8.
Резюме 2. Ранняя отечественная юриспруденция (конца XVIII - середины XIX в.) самостоятельного учения о сделках не создала. На основе римских памятников ею было выработано лишь обобщенное определение понятия договора как волевого акта; в вопросе о направленности этого акта - на юридические ли, только фактические ли последствия - единогласия достигнуто не было. Русские протоцивилистические источники рассматривали, по сути, единственный вопрос, впоследствии прочно связанный со "сделочной" проблематикой - вопрос об условиях действительности (юридической силе) договоров.
§ 3. Вклад Д.И. Мейера в разработку понятия сделки
Основы отечественного учения о юридической сделке впервые излагаются только в "Русском гражданском праве" Д.И. Мейера <1>. В самом общем виде они сводятся к следующим положениям.
--------------------------------
<1> Другой корифей отечественной цивилистики позже (в 1902 г.) напишет, что именно Д.И. Мейер первым в нашей гражданско-правовой литературе "посвящает учению о сделке... столь же широкое место, какое ему отводили немцы в своих пандектных учебниках того времени" (Дювернуа Н.Л. Чтения по гражданскому праву. Т. 2: Учение о вещах. Учение о юридической сделке. М., 2004. С. 72).
1. Сделка относится к категории юридических действий.
Действием вообще "называется проявление воли" <1>. "Не всякое действие имеет значение в области права" <2>; действие приобретает юридическое значение (переходит в разряд юридических) "от соприкосновения одного человека с другим: тогда только возникает понятие о свободе, о мере свободы... Воля может проявиться в одном сознании, но такие проявления воли, ничем не обнаружившиеся вовне, не подлежат области права... Не всякое и внешнее проявление воли считается юридическим действием... нужно, чтобы оно имело какое-нибудь отношение к вопросу о праве..." <3>. "ДЕЙСТВИЕ... С ЮРИДИЧЕСКИМ ЗНАЧЕНИЕМ СУЩЕСТВУЕТ ТОЛЬКО ТОГДА, КОГДА ОНО ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ЕСТЬ ПРОИЗВЕДЕНИЕ ВОЛИ (выделено мной. - В.Б.)... В каждом внешнем действии нам приходится обращать внимание... на определение воли, направленной к его совершению" <4>.
--------------------------------
<1> Мейер Д.И. Русское гражданское право. 10-е изд. Пг., 1915. С. 106.
<2> Там же.
<3> Там же. С. 106 - 107.
<4> Там же. С. 108.
Далее следует подробнейшее рассмотрение вопроса о том, "какое влияние на силу юридического действия приписывается в нашем юридическом быту... обстоятельствам, временно лишающим человека сознания" <1>; после (отдельным параграфом) - вопрос о технике и технологии внешнего выражения воли, ее проявления вовне (волеизъявления) <2>. И лишь затем, по установлении этих общих для всех юридических действий положений, ученый переходит к характеристике собственно ЮРИДИЧЕСКОЙ СДЕЛКИ, указывая, что он разумеет "под юридической сделкой всякое юридическое действие, направленное к изменению существующих юридических отношений" <3>. "Для сделки, - начинает он характеристику исследуемого понятия, - существенны только два условия: 1) чтобы юридическое действие ПРОИЗВЕЛО ИЗМЕНЕНИЕ в существующих юридических отношениях: изменение может состоять в установлении какого-либо права, прежде не существовавшего, или в переходе права от одного лица к другому, или в прекращении права; 2) чтобы юридическое действие БЫЛО НАПРАВЛЕНО к изменению существующих юридических отношений, предпринято С ЦЕЛЬЮ произвести это изменение; а действие, НЕ НАПРАВЛЕННОЕ К ТОМУ (выделено мной. - В.Б.), не подходит под понятие сделки" <4>.
--------------------------------
<1> Мейер Д.И. Указ. соч. С. 109.
<2> См.: Там же. С. 119 - 126.
<3> Там же. С. 126.
<4> Там же. С. 127.
2. В приведенных положениях легко увидеть почти буквальное воспроизведение основных постулатов учения Ф.-К. фон Савиньи с той лишь разницей, что тезисы последнего о соотношении воли и волеизъявления распространены не только на сделки, но и на все вообще юридически значимые действия <1>. Очевидно, что именно с подачи этого (германского) учения в русской литературе впервые прямо и точно звучат два признака, отграничивающие сделку от иных юридических действий: 1) юридическая результативность и 2) юридическая направленность. Показательно сравнение этих характеристик с цитированными выше ранними определениями договора: вместо недостаточно точных указаний вроде "давать и исполнять" Ф.-Г. Дильтея, слишком широких выражений типа "одного предприятия" (его же) и "одного что-нибудь" В.Г. Кукольника теперь появляется точное обозначение реально достигаемого сделкой (а значит, в том числе и договором) результата. Это - изменение (в широком смысле) в существующих юридических отношениях. Причем изменение в юридических отношениях является той целью, во имя которой совершается сделка, а вовсе не средством для достижения "цели совокупного их труда", как прежде писал Г. Терлаич.
--------------------------------
<1> Таким образом Д.И. Мейер получает возможность не обсуждать этот вопрос вновь, а воспользоваться отсылочным приемом: "О влиянии на сделку принуждения, ошибки и обмана должно сказать то же самое, что сказано нами о влиянии этих моментов на значение юридического действия вообще" (там же. С. 131).
О полном и всестороннем заимствовании учения Ф.-К. фон Савиньи свидетельствует, в частности, следующая примечательная деталь: в курсе Д.И. Мейера мы еще не встречаем прямого упоминания о таком признаке сделки, как ее правомерность. И это не случайно: подобно своему немецкому предшественнику, Д.И. Мейер прямо заявляет, что вовсе не считает это качество необходимой характеристикой всякой вообще сделки. "Подобно юридическим действиям вообще, - пишет он, - и сделки могут быть разделены на ЗАКОННЫЕ и НЕЗАКОННЫЕ" <1>. Однако буквально в следующем предложении он утверждает, что "ТОЛЬКО ЗАКОННЫЕ СДЕЛКИ МОЖНО НАЗВАТЬ СДЕЛКАМИ (выделено мной. - В.Б.), ибо сделки незаконные не считаются действительными, следовательно, и существующими" <2>. И еще ниже он говорит о сделке действительной (сделке, стало быть, в собственном, тесном смысле) как, с одной стороны, действии, "удовлетворяющем всем законным принадлежностям" (т.е. действии правомерном), а с другой - "производящим те перемены в юридических отношениях, к которым оно направлено" <3> (т.е. действии юридически результативном и направленном).
--------------------------------
<1> Мейер Д.И. Указ. соч. С. 128.
<2> Там же.
<3> Там же. С. 149.
3. Русский ученый не ограничился простым воспроизведением научных воззрений германского авторитета, но, осмыслив таковые, ощутил несоответствие соседствующих друг с другом утверждений: 1) о существовании как законных, так и незаконных сделок и 2) о юридической направленности и результативности сделок. В самом деле, если сделка - действие, не только направленное на достижение юридических последствий, но и реально достигающее эти самые последствия, то, спрашивается: как она могла бы их достигнуть, если бы не находила опоры в законе? Как бы сделка могла достигнуть запланированных ее участниками юридических последствий, если бы сама сделка была бы незаконной? А если могут существовать сделки незаконные и, несмотря на то, юридически результативные, то следует допустить существование внутренне противоречивого закона <1>, одна норма которого как будто позволяет достигнуть планируемых последствий, а другая... достигнутые было последствия тут же уничтожает. Если такие ситуации и могут существовать, то считать их тем идеалом, к коему следует стремиться законодателю, никак невозможно. Выходит, следует выбрать что-то одно: 1) или сделка суть действие юридически направленное и результативное и, стало быть, непременно законное или правомерное; словосочетание "незаконная сделка", следовательно, становится наименованием пустого понятия (вроде "фашиствующего космополитизма" или "горячего снега"); 2) или же существуют сделки не только законные, но и незаконные, и в таком случае сделку можно охарактеризовать только как юридически направленное, но не обязательно юридически результативное действие. Незаконная сделка если и достигнет какого-нибудь юридического результата, то явно не того, на достижение которого она направлялась. Запланированные сторонами желательные для них правовые последствия будут достигаться только при посредстве законных сделок.
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 132 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |