Контрольный пункт оказался просторным помещением со светлыми стенами, большим пультом управления и множеством экранов над ним. Большинство не работало, светилось всего четыре.
Вдоль стен высились закрытые сейфовые шкафы и стояли столы с компьютерами, справа от двери – кожаный диван и несколько стульев. За дальней стеной, выполненной из толстого бронированного стекла, виднелась в полутьме лаборатория – аппаратура, стеллажи с вольерами для животных, электронный микроскоп. В основном помещении было довольно светло.
- Меня спасли три вещи, - негромко сказал Дарквуд. – Во-первых, когда все это случилось, я находился здесь, а по положению, контрольный пункт всегда полностью изолирован и от уровня D, и от всего комплекса. У него свои автономные генераторы электроэнергии, потому что лабораторию нельзя отключать от электричества ни на секунду. На автономном режиме работают так же входы и выходы с уровней D и E. Во-вторых, У нас здесь хранились запасы корма… Для лабораторных животных – кошек, собак и кроликов. А в-третьих, камеры вышли из строя не сразу, так что я мог хотя бы получать информацию. Извините, что не предлагаю вам кофе. Вы можете присесть на диван, и я отвечу на ваши вопросы, если они у вас есть. Мне в общем уже все равно – я считаю, что случилось то, что должно было случиться, хотя я сам не до конца понимаю, как именно.
- Что за эксперимент здесь проводился? – спросил Малдер, присаживаясь. Скалли и Пендрелл уселись рядом с ним.
- Вы, наверное, сочтете это чудовищным…- начал было Дарквуд, но Скалли оборвала его:
- Можно без лирических отступлений и самобичевания. Это оставьте на потом.
Дарквуд, ссутулившись, сидел напротив них и смотрел куда-то в сторону.
- Я не знаю даже, с чего начать. Когда-то это место должно было стать оплотом генной инженерии. Здесь, в закрытом центре, должны были проводиться важнейшие исследования в области вирусологии и создания вакцин против наиболее опасных вирусных инфекций, в области использования вирусов-транспортеров и в области генной терапии. Я здесь в течение последнего года. Когда мне предложили эту работу, изначально речь шла об очень больших деньгах, и я… В общем, я согласился, даже не особенно интересуясь, в чем будет заключаться эта работа. А когда узнал, было уже поздно. Этот эксперимент был начат около сорока лет назад и носил название «проект Личфилд».
- Мы были правы, Малдер, - негромко сказала Скалли.
Малдер кивнул.
- Пусть продолжает.
- Вы знаете о нем? – спросил Дарквуд.
Пендрелл внимательно слушал.
- Более или менее, - ответил Малдер. Заметив непонимающее выражение лица Пендрелла, он пояснил: - Эксперименты в области евгеники. Работа с человеческим генотипом, фактически первые опыты по клонированию человека.
Дарквуд кивнул.
- Было создано шестнадцать… человек. Восемь девочек и восемь мальчиков. Но эксперимент оказался не слишком удачен. Из мальчиков, Адамов, как их называли, никто не дожил до совершеннолетия. Девочки оказались более стабильны, но и только по сравнению с Адамами. Порог в тридцать лет смогли преодолеть трое. Поэтому эксперимент был продолжен, в его продолжении принимала участие одна из Ев…
- Салли Кендрик, - кивнул Малдер.
- Да. Было принято решение не только внести дополнительные изменения в генотип, но и поместить будущих Ев в нормальную социальную среду – в семью, а не в лабораторный блок.
- Но удачи проекту это не принесло, - сухо заметила Скалли. – Так получилось, что мы в курсе того, что произошло несколько лет назад, когда Тина и Синди убили своих приемных отцов.
Дарквуд на минут задумался, а потом кивнул:
- Да, конечно. Мне еще показалось, что я где-то слышал ваши фамилии - я ведь читал все их дело… Да, они тогда были помещены в изолятор для психиатрически нездоровых преступников, а потом переведены сюда. Кураторами была поставлена задача - сделать их управляемыми. Им очень хотелось получить хоть какой-то практический результат с личфилдовского эксперимента. С их интеллектом, физической силой и прочими особенностями они могли стать идеальными убийцами. Проблема была в том, что у них не было никакого желания сотрудничать, они были очень агрессивно настроены…
- А никого не останавливало, что это дети? – спокойным голосом спросила Скалли.
Дарквуд поднял на нее усталые глаза. Его худое лицо не выражало почти никаких эмоций.
- Тех, от кого зависела их дальнейшая судьба – нет, не останавливало. Был разработан проект, по которому стали вестись активные работы. Проект заключался в том, чтобы частично подавить их собственную волю. В итоге при удачном завершении эксперимента они должны были стать управляемыми – то есть четко следовали бы поставленным глобальным задачам, так сказать, доминирующему мотиву. При этом способность к активной реализации должна была сохраниться. Специалисты центра по деятельности головного мозга просчитали, работу каких центров и каким образом нужно изменить, генетики - какие ферменты и участки ДНК блокировать и куда внести новые. Чип-контроллер им вшили сразу, как забрали сюда.
Скалли почувствовала, как к горлу подступила тошнота. Она закрыла глаза и закусила губу.
Нельзя. Нельзя, чтобы они это заметили.
Дарквуд тем временем продолжал:
- Для внедрения в организм фрагмента ДНК было решено использовать вирус-носитель. Выбрали вирус гриппа и соответствующим образом изменили его. По проекту он должен был доставить новый фрагмент ДНК в ядра клеток головного мозга, фрагмент должен был встроиться в генотип, и в дальнейшем с помощью чипа-контроллера фигуранты стали бы полностью управляемыми. Я не знаю, почему в итоге проект провалился. Возможно, какую-то роль сыграла аллергия на куриный альбумин, которая у них обнаружилась – а культура выращивалась в том числе с его помощью. Рассчитанный эффект должен был наступить почти мгновенно – вирус идеально проникал в кровь со слизистых. По листу эксперимента первые пробы управляемости было необходимо провести на седьмые сутки после внедрения. Поначалу казалось, что все идет по проекту – они беспрекословно спокойно вышли из своих камер, выполняя так называемые мотивационные программы, которые передавались отсюда, с контрольного пункта. Но когда они оказались рядом с основной вирусологической лабораторией…В общем, тогда-то все и пошло прахом.
Дарквуд махнул рукой, поднялся и отошел к кулеру налить воды.
- Они проводили эксперименты над детьми? – изумленно воскликнул Пендрелл. – Я правильно понял, о чем он говорит?
- Да, - ответила Скалли, глядя в одну точку и чувствуя, как у нее пересохло в горле. –Вы правильно поняли.
Черт, давно пора принять лекарства. Чип. Чип-контроллер. От одной мысли об этом к горлу подступает противный железистый привкус.
Хотелось встать и уйти в темный тамбур, чтобы ни Малдер, ни Пендрелл, ни этот Дарквуд не увидели, как ее ломает и скручивает от мысли об этих чипах.
Дарквуд вернулся, глотнул воды и продолжил:
- Они заперлись в лаборатории. Там внутри было только двое врачей-вирусологов, они их оглушили и задушили - я имел сомнительное удовольствие видеть это, - он махнул рукой в сторону экранов. - Я попытался остановить их - потому что центр управления чипом находится именно здесь. Оказалось, что связь утрачена. Я связался по тревожной кнопке с охранным блоком, чтобы они отловили их и водворили в камеры. Там мы бы ввели нейролептик и заглушили бы эту агрессию. Но когда охранники добрались до лаборатории, они не смогли попасть внутрь – девицы заблокировали дверь. Видимо, они повредили наружную систему управления, потому что открыть ее отсюда, из контрольного пункта, я не смог. Ну, а потом… Потом началось самое печальное. Меня спасло то, что контрольный пункт имеет свою собственную систему кондиционирования.
- Вентиляция, - кивнула Скалли. – По принципу болезни легионеров.
- Очевидно, что они распылили содержимое ампулы с образцом вируса в вентиляцию. Фактически в течение получаса вирус проник в каждое помещение центра, за исключением контрольного пункта.
- Недоработочка ваших начальников, - Малдер покачал головой. – Что же они не побеспокоились заранее о том, чтобы поставить фильтры на вирус?
Дарквуд пожал плечами.
- Они много о чем не побеспокоились, к сожалению. Фильтры стоят только на входе и выходе из здания.
- Я бы сказал вам, что все это омерзительно, - холодно заметил Малдер. – Но не вижу смысла.
Дарквуд промолчал. Допил воду, поставил пластиковый стакан на стол.
- Все, кто находился в центре, были заражены вирусом и безвольны. Люди просто опускались на пол. Останавливались, приваливались к стенкам, в общем, кого где застало. Я попытался с помощью системы управления послать общий сигнал. Чипы концентрируют сигнал, делают его узконаправленным и точным, и с помощью него можно дать конкретную задачу. Но по проекту при измененном восприятии после воздействия нового генетического фрагмента даже излучение определенных радиочастот могло заставить людей выполнять элементарные общие команды. Например, «беги», «спасайся», «не сопротивляйся», и многие другие…
- Какой удобный вирус, - заметил Пендрелл. – А что будет, если выпустить его не в вашу вентиляцию, а в вентиляцию правительственного учреждения? Или к примеру, распылить над городом?
- Можно над городом, - заметил Малдер. – Можно над армией противника. Да где угодно. Какое полезное изобретение вы тут осваиваете.
- Не стоит лишний раз демонстрировать мне, какой я мерзавец, агент Малдер, - заметил Дарквуд. – Да, когда я согласился здесь работать, меня привлекли большие деньги. Но если бы я знал, что откатка вируса будет производиться на детях, пусть даже искусственно созданных - думаю, я бы отказался.
- А то, что это фактически разработка биологического оружия, вас тоже не смутило? – спросил агент Пендрелл. Дарквуд не ответил.
- В общем, я пытался спасти работников лаборатории, включив установку. Но ничего не вышло. Несколько позднее я понял, что Евы, видимо, подключились к программе управления комплексом с компьютера в лаборатории. Не знаю, как у них это вышло – надо быть профессиональным хакером, чтобы суметь это. Впрочем, с их интеллектом… Они отключили контрольный пункт от управления всем зданием сначала программно, потом физически - видимо, добрались до проводов. Поэтому сигналы отсюда не поступали. Открыть лабораторию или подчинить управление контрольным пунктом они не смогли, в этом плане автономность меня спасла. Но никаких сигналов наружу я передать уже не мог. Отключилось все - телефонная связь, интернет, система волеуправления. Я не мог позвать на помощь, предупредить куратора – ничего. Я мог только наблюдать. Они шли по этажам и… Часть людей они убили сами. Просто душили. Видели бы вы их лица… Совершенно пустые. Как будто погружены глубоко внутрь себя… Дальше стало еще хуже. Во-первых, они уничтожили почти все видеокамеры. Во-вторых, если я правильно понял, они сами превратились каким-то неведомым мне образом в передающий центр – потому что те сотрудники, у которых было огнестрельное оружие, стали убивать своих коллег. Они могли это сделать только по команде «убей», «спасайся». Поскольку в контрольном пункте передатчик-транслятор не работал, а больше такого оборудования во всем центре нет, я полагаю, что это они генерировали такой сигнал. Сами. Можете мне не верить, но я думаю, что это так. Они сами хотели убивать, и их мозг постоянно прорабатывал эту мысль. Вдвоем они, видимо, транслировали этот сигнал в усиленном режиме. Почему я и думаю, что вирус на них или не подействовал, или подействовал иначе, чем предполагалось. Может, это из-за антител к куриному альбумину, может, из-за чего-то еще… Но они сохранили собственную мотивацию. И обрели новые способности. А доминирующая мотивация у них была - убивать. Вы не представляете, что тут творилось. Видимо, вирус действовал не на всех одинаково и не на всех одинаково быстро, потому что пока часть камер еще работала, я видел, как люди пытались запереться у себя в кабинетах. Хотя возможно, они подчинялись в этот момент инстинкту самосохранения, как доминанте.
- Многие так и умерли там от истощения, - сказала Скалли.
- Это логично, - вздохнул Дарквуд. – Они, возможно, и хотели есть, но уже не были способны предпринять хоть что-нибудь для утоления голода. В конце концов погибли все или почти все. Работающих камер осталось всего четыре. Я не сразу сообразил про вентиляцию, хорошо, что не вышел отсюда, пока она работала. Я знаю, что они находятся на уровне Е. У меня есть подозрения, что время от времени они выходят из здания. Они двигаются бесшумно, как кошки, и не по возрасту сильны. Дважды или трижды сюда снаружи приходили люди - по одному. Скорее всего, от кураторов проекта. Но ни один из них не смог пробраться дальше второго уровня – я не знаю, Евы их убили или кто-то из наших. Я не имею возможности связаться с куратором, чтобы получить инструкцию, что делать дальше. Я не знаю, кто обесточил здание, но подозреваю, что Евы имеют доступ к главному щитку, потому что время от времени электричество и вентиляция работают. Но связи нет. Именно поэтому я сижу здесь и не пытаюсь выбраться в одиночку. У меня даже оружия нет. Вы очень рисковали, пробираясь сюда. Если бы вентиляция включилась, вы бы были обречены.
Дарквуд замолчал, снова ссутулился и уставился на собственные ботинки.
- Кто ваш куратор? – вдруг спросил Малдер.
Дарквуд быстро взглянул на него и ответил:
- Я не знаю его имени.
- Как вы связываетесь с ним?
- Просто… Просто звоню. По телефону. Прошу вас, агент Малдер, не усугубляйте мое положение, заставляя говорить о том, о чем я говорить не должен…
Закончить Дарквуд не смог.
Малдер вскочил и схватил его за лацканы халата, который, видимо, Дарквуд продолжал носить исключительно по привычке:
- Усугубить? Тут нечего усугублять! Вы сейчас печетесь исключительно о своей заднице. На судьбу детей вам наплевать!
- Это не дети, агент Малдер. Это почти взрослые убийцы с шизофреническим складом личности, - спокойно ответил Дарквуд, словно не замечая, как трещит по швам белая ткань. – Да, я все еще надеюсь спасти свою жизнь. Вы готовы осудить меня за это?
- Малдер, оставь его, - Скалли встала и положила ладонь Малдеру на плечо. – Нам нужно придумать, как их остановить, пока они не убили кого-нибудь еще. И решить, что делать дальше.
- Первое придумать легче, чем второе, - сказал Малдер, отпуская Дарквуда. – И когда мы пойдем их искать, нам придется взять его с собой.
- Смотрите! – вдруг воскликнул Пендрелл. – Кто-то только что прошел вниз.
На крайнем экране второго ряда была дверь с уровня D на уровень Е. Мгновение назад там промелькнула чья-то фигура. Малдер, Скалли и Дарквуд успели увидеть только тень на стене.
- Может быть, я ошибаюсь, - негромко сказал Пендрелл, - но мне показалось, что у него было оружие. И еще мне показалось, что я уже видел сегодня этого человека.
- Ты про Флауберга? - спросил Малдер.
- Причем здесь Флауберг? – спросил Дарквуд. – Мэтью наверняка мертв.
- Речь не о нем, - пояснил Малдер. – Строго говоря, это и не Флауберг. Это человек, выдававший себя за отца Мэтью Флауберга. Мы имели удовольствие познакомиться с ним сегодня утром.
Дарквуд подошел к экранам, нажал несколько кнопок на пульте управления.
- Видите вот этот, третий слева в нижнем ряду? Это единственная работающая камера на уровне E. Только звук теперь почти не слышно. Уровень Е такой же по планировке, как и этот, камера расположена недалеко от входа по левому коридору. Там блок, где держали… Где жили девочки. Они сейчас должны быть где-то в этом крыле. Утром они прошли туда и вроде бы не выходили обратно. Вероятность того, что визитер пройдет мимо этой камеры – пятьдесят процентов. Хоть монетку подбрасывай.
- Я бы подбросил, да боюсь, зависнет в воздухе.
Они ждали. Молча, стараясь даже не шевелиться, словно по ту сторону камеры их мог кто-нибудь услышать. В течение нескольких минут на экране ничего не происходило, а потом раздался сухой, негромкий хлопок.
- Это выстрел, - Малдер резко развернулся. – Мы идем вниз.
- Вы очень рискуете, - покачал головой Дарквуд.
- Вам придется составить нам компанию, - Малдер кинул в сторону двери. – Вперед. Если вдруг случайно у вас завалялись медицинские маски, захватите с собой. На всякий случай.
Дарквуд побледнел, и на его худой шее задергался кадык.
- Вы с ума сошли. Маски не помогут.
- Тогда напишите завещание и на выход.
- Здесь нет ничего смешного, агент Малдер! – у Дарквуда сжались кулаки. – Я и так чуть не сдох здесь за месяц, питаясь кошачьим кормом и водой и наблюдая за малолетними убийцами!
- Вас никто не тянул сюда насильно, - негромко сказала Скалли. – Вы сами выбрали свой путь. А они, в отличие от вас – нет.
- Сам, - ответил Дарквуд, бессильно глядя на агентов ФБР. Судя по их взглядам, они не испытывали к нему ни малейшего сочувствия. – Но иногда, агент Скалли, бывают такие предложения, отказ от которых приведет к краху всей твоей жизни. И тогда выбирать не приходится.
- Вам только так кажется, - Скалли смотрела ему прямо в глаза. – Выбор есть всегда.
***
Уровень D был точной копией уровня Е по расположению помещений, но потолки здесь были выше, бронированные двери - толще, а дальняя часть одного из коридоров больше всего была похожа на тюрьму, в которой стерильность возведена в абсолют.
Они стояли перед входной дверью на уровень - Малдер и Скалли у самого входа, рядом с видом обреченного на казнь прислонился к стене Дарквуд, и чуть поодаль - Пендрелл.
- Зачем мы вообще пошли сюда? – прошептал Дарквуд. – Я не понимаю, чего вы хотите добиться. Поймать их? Поговорить с ними? Остановить их? Они не станут вас слушать, и если вы не убьете их, они просто убьют вас! Вы готовы убивать двенадцатилетних подростков? Здесь нужны другие методы!
- Какие? – поинтересовался Малдер. – Отряд зачистки? Думаете, им известны какие-то другие методы?
Дарквуд умолк. А потом добавил - совсем другим голосом:
- У них в глазах… тьма, агент Малдер. Бездна. Пустота. Я не знаю, какие методы здесь помогут. Может быть, никакие.
- Отложим философские вопросы до лучших времен, - ответил Малдер. – Так. Нам нужно найти того человека. Мне почему-то кажется, что он не мучается философией и намерения имеет самые конкретные. Здесь такая схема коридоров, что мы можем несколько часов бродить по кругу.
- Тогда нужно разделиться по двое, - сказала Скалли. – Это единственный выход.
- Хорошо, - согласился он. – Ты права. Агент Пендрелл, в отличие от нас с тобой, не имел с Евами дела. А у доктора Дарквуда нет ни оружия, ни умения им не пользоваться. Поэтому сделаем так. Вы с доктором доберитесь до вирусологической лаборатории – насколько я понял из схемы, она находится в правом крыле. Вам необходимо принять меры, чтобы больше никто не смог добраться до вируса. Мы с агентом Пендреллом постараемся найти девочек.
Скалли кивнула и негромко сказала:
- Хорошо. Что делать с тем человеком в принципе понятно - поймать и обезвредить. А вот что делать с детьми?
Они молча смотрели друг на друга. Оба прекрасно помнили, как гонялись за двумя восьмилетними девчонками, подлившими им в колу экстракт дигиталиса. Тина и Синди и тогда неплохо ориентировались в обстоятельствах, мгновенно меняя тактику и не теряясь. А сейчас они стали старше.
Не говоря уже о том, что давно перестали быть маленькими домашними девочками.
Если вообще ими были.
- Не знаю, Скалли, - Малдер негромко вздохнул. – Это в плане самое слабое место. Но я теперь убежден в одном. Каким бы образом они не появились на свет и чтобы не успели натворить – никто не имеет права убивать их без суда и следствия. Ты права в том, что обвинять их в убийствах – все равно, что обвинять револьвер в том, что он стреляет. По-хорошему, они нуждаются в долгом и тщательном лечении в психиатрической лечебнице. Вопрос в том, удастся ли это организовать. Но мы обязаны сделать все возможное, чтобы прекратить этот проект. Они должны знать, что мы не собираемся… убивать их. Поэтому надо попытаться обойтись без оружия.
- Малдер, - начала было Скалли.
- Что?
- Нет, ничего. Пожалуйста… Будь осторожен.
…Скалли смотрела на него снизу вверх – как она ненавидела иногда свой маленький рост, который не давал ей возможности нормально смотреть глаза в глаза. Сейчас, когда вместо туфель на каблуках на ней были ботинки, для того, чтобы посмотреть Малдеру в глаза, Скалли приходилось почти что запрокидывать голову.
Осторожен. Он почти никогда не бывает осторожен, если где-то впереди машет невидимым хвостом Истина. В былые времена герой переплывал Геллеспонт, чтобы увидеть любимую женщину. Малдер способен в поисках истины преодолеть вплавь полмира. Это, разумеется, замечательно. Так и должно быть.
- Я постараюсь. Но ты ведь понимаешь, - он криво усмехнулся и коснулся ладонью своего плеча. – Судьба - дело такое. Полтора дюйма в сторону - и оркестр заиграет торжественную музыку.
Скалли осторожно накрыла его ладонь своей.
- Это быстро заживет.
- Да, я знаю. Не в первый раз. И думаю, не в последний, но это ерунда. Ты тоже… В общем, не рискуй зря. С ними надо попробовать договориться.
Несколько секунд тишины казались немногим короче Вечности.
- Дарквуд, идемте, - сказал Малдер. – У вас, разумеется, есть ключ-карта? Открывайте дверь.
Дарквуд нашарил в кармане рубашки карточку и, вкладывая ее в щель электронного замка, задумчиво произнес:
- Если тот человек прошел внутрь, значит, у него есть ключ-карта. Откуда?
- Снял с трупа, как и мы, - ответил Малдер. – Не отставайте.
- Возможно. А возможно, и нет, - пробормотал Дарквуд и поежился.
***
Скалли старалась ступать как можно тише – девчонки наверняка обладали кошачьим слухом. В принципе, все не так сложно, как кажется – нужно добиться назначения психиатрической и генетической экспертизы, и тогда станут очевидными их биологические особенности. И тогда их признают невменяемыми. И нужно отправить их на лечение. Только на этот раз придется контролировать каждый шаг опекунских служб. Ведь четыре года назад шли по тому же пути, но кто-то вставил опекунским службам палки в колеса.
Скалли прислушалась. Ей показалось, что она слышит еще чьи-то шаги неподалеку. Дарквуд шел, буквально наступая ей на пятки, чем действовал на нервы – но его можно было понять.
- Вон, - вдруг сказал он шепотом. - По левой стороне дверь в лабораторный блок. Она открыта. Надеюсь, их там нет. Мне очень не хочется встретиться с ними лицом к лицу.
- Тогда замолчите и идите за мной, - коротко сказала Скалли.
Несколько секунд она раздумывала, спускать ли оружие с предохранителя. Нет, лучше не стоит его даже доставать. Если девочки решат, что их жизни угрожает опасность, они будут действовать не раздумывая.
Шаг.
Еще шаг.
В коридоре полная тишина, ни скрипов, ни шорохов, ни эха - ничего. Малдер и Пендрелл далеко отсюда, их не слышно. Дарквуд тяжело дышит за спиной, словно его мучает одышка. И заметно нервничает.
До двери в лабораторию осталось всего несколько шагов.
Три шага.
Два.
Один.
Скалли протянула руку и осторожно, мягко толкнула дверь.
…Внутри, вопреки ожиданиям, практически все стояло на своих местах – ни разбитых стекол, ни сломанной мебели, ни опрокинутой аппаратуры. Тела сотрудников, погибших первыми, лежали неподалеку от входа. Нормально дышать получалось с трудом, но воздуха на выбор не предлагалось. Аварийного освещения хватало только на то, чтобы не спотыкаться о столы и стулья.
- Готовых контейнеров здесь хранилось ровно дюжина, - прошептал Дарквуд. – Это ампулы из небьющегося стекла с маркировкой «L-E-9-10». Они находились в сейфовом хранилище номер четыре подблока А. Нужно пройти через центральный зал и повернуть направо. Это туда.
Он махнул рукой вглубь лаборатории.
Сейф номер четыре подблока А оказался вскрыт.
Скалли осторожно открыла дверцу термостатической камеры-сейфа.
Внутри на стойке она увидела длинные промаркированные ампулы с мутноватым содержимым – пять штук.
- Одна была использована как контрольная проба на приматах, - прошептал Дарквуд, нервно оглядываясь. – Одна - собственно для эксперимента. Должно было остаться десять. А тут только пять. Хорошо они повеселились, нечего сказать.
- Око за око, - сухо сказала Скалли. – Это необходимо убрать отсюда. Их здесь кто угодно может найти.
Дарквуд как-то неуверенно кивнул.
- Здесь наверняка есть переносные контейнеры для опасных грузов. Ампулы нужно запаковать в контейнер и как минимум убрать в целый закрывающийся сейф до того, как сюда прибудут карантинные службы, - Скалли оглянулась по сторонам. – Вы же все здесь знаете. Ищите!
Она начала осторожно вынимать стойки с ампулами из сейфа.
Дарквуд открыл было рот, намереваясь что-то сказать, как вдруг в лаборатории вспыхнул яркий свет и послышался гул вентиляции.
…Холод в животе - животное, инстинктивное чувство. Бегущие по спине мурашки напоминают нам о далеких днях, когда шелест ветвей у водопоя предвещал о затаившемся там хищнике уже в момент его прыжка. Можно быть сколь угодно тренированным, сколь угодно профессионалом – но древние инстинкты заставляют кожу покрываться мелкими каплями противного липкого пота, а волосы – вставать дыбом. Это невозможно подавить и на самом деле почти невозможно скрыть. Дикие звери чувствуют чужой страх почти так же хорошо, как запах свежей крови. Их собственные инстинкты говорят им, что тот, кто испытывает страх - древний, глубокий, необъяснимый – уже наполовину пойманная добыча.
Страх таится в темноте, пустоте, неизвестности. Когда солнце уходит прочь – наступает ночь, и границы маленькой каменной пещерки становятся еще меньше, схлопываясь в точку, а заросли дикого кустарника расширяются до размеров вселенной, теряя границы и
преображаясь во врата ада. Древнему человеку не остается ничего другого – сидя у еле тлеющего костра, он придумывает себе, что именно может быть в Тьме – ибо неизвестность пугает куда больше.
Древний человек учился доверять инстинктам, проверяя их разумом. Современный человек доверяет разуму и очень редко – инстинктам и чутью.
Иногда чутье и инстинкты кричат так громко, что не услышать почти невозможно.
Но может не хватить времени.
***
В следующее мгновение свет погас, и наступила полная темнота.
А потом темнота обрушилась на нее всей тяжестью Вселенной.
***
Мне кажется, я и в самом деле не существую. Я то сплю, то не сплю, и мне видится что-то смутное и далекое, словно в очень раннем детстве смотришь из окна, вставая на цыпочки, и кто-то гладит по голове, и говорит, что ты хорошая девочка, а ты киваешь, не задумываясь. Тебе в общем все равно, гладят ли тебя по голове, но ты знаешь, что обычно людям это приятно, и ты делаешь вид, что тебе тоже приятно. Чтобы не удивлялись, не обращали внимания, не спрашивали. Знаешь, Тина, мы нашли прекрасный выход. Мы не можем усмирить демона совсем – он снова и снова поднимает голову, снова и снова зовет убивать. Я знаю, Синди. Если все будет по-прежнему, однажды нам придется уничтожить демона в себе вместе с собой – только так мы можем заставить его замолчать. Кендрик говорила, что нужно принимать лекарства и учиться по специальным программам. Нас никто не учил здесь ничему. Я не хочу принимать лекарства. Но мы не можем без них - нам пришлось убить даже людей, которые ничего нам не сделали. Просто их дом стоял ближе всего к лесу.
Я не знаю, чего я хочу, Синди. Еще не так давно, когда я была маленькая, я думала, что убиваю потому, что должна. Потом – потому, что я хочу. А теперь я знаю, что я не могу не убивать. Я тоже, Тина. Я не хочу, чтобы мной управляли, Синди. Я не хочу делать ничего из того, что заставляют меня делать гены, измененные волей Салли Кендрик. Мы выше этого, Тина. Мы не такие, как они. Мы – новая версия. Знаешь, тот человек, который был здесь полгода назад - помнишь? Он долго читал документы, а потом сказал, что мы очень похожи на других сверхлюдей, но при этом - настоящие люди. Он сказал, что у нас гигантский потенциал саморазвития, и что это отличает нас от первой версии. Что мы можем подняться выше склонности к психозу, к убийствам и суициду. Что нам есть куда расти.
Я не хочу быть генетическим экспериментом, Синди. Наверное, мы и вправду другие. Или стали другими. Мы - не Салли Кендрик. Мы не такие, какими были четыре года назад. Мы совсем-совсем другие. Иногда мне кажется, что во мне просыпаюсь новая я - а старая засыпает навечно.
Теперь мы можем сказать друг другу то, что не получается сказать самой себе. Я говорю тебе, а ты мне. Когда я говорю себе, я могу подчиниться, а могу нет. А когда ты говоришь мне это - я не могу не подчиниться – и мы будем держать друг друга на вечном поводке. Тогда нам нужно вечно быть рядом. Как одно целое. Мы и так одно целое. Ты –это я. Я – это ты.
Ты – это я.
Я – это ты…
***
Шум в правом крыле Малдер и Пендрелл услышали тогда, когда обыскивали жилой блок. …Они уже успели убедиться, что девочек там нет - только стерильно-белые стены, мебель, намертво закрепленная в полу, разбитые видеокамеры под потолком и аккуратно разложенные на кушетке вещи. В одной из комнат Малдер взял со стола фотографию в простой белой рамке. Это были они – темно-русые прямые волосы, острые подбородки, немного оттопыренные уши, высокие скулы, буро-зеленые глаза. Холодный, сухой взгляд, которого никогда не увидишь у обыкновенных одиннадцатилетних детей. В нем нет ни вызова, ни ненависти, ни страха – только пустота.
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 28 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |