— Стоять!
Теперь орал лорд Дар-Пассер, а Хьелль говорил тихо, нарочито спокойно, но так, что мороз бежал по коже. На Дар-Пассера все это, конечно, действовало меньше, но и он сбавил обороты.
— Я говорю о Медео. Думаю, его подвиги даже для тебя не новость. Гордишься?
— А есть чем?
— Ну, например, тем, что твой сын в шестнадцать лет уже законченный алкоголик.
Хьелль пожал плечами:
— Он переживает мою обратную трансформацию тяжелее, чем старшие.
— Это не оправдание. Куда он утащил Эрла?
— Без понятия. Для таких вопросов у нас есть лорд-канцлер.
— Он меня не принял.
— О!
— Хьелль, я вынужден прибегнуть…
— Прибегай, — на этот раз Хьелль даже плечами не пожал. — Только хочу тебя предупредить…
Он задумчиво поскреб рукой подбородок, разглядывая Дар-Пассера с таким видом, будто прикидывал, а стоит ли того предупреждать. И сам тактический ход, и интонация показались Лисс больше свойственными Сиду, но завершить сопоставление она не успела.
— …Да, хочу тебя предупредить, — продолжил лорд Дар-Халем. — Лорд-канцлер Аккалабата никому не отказывает в приеме без веской причины. Так что, если не поторопишься…
На этот раз пауза была не хорошо продуманная в стиле Дар-Эсилей, а нерешительная, Хьеллева.
— Я тебя понял, — коротко кивнул лорд Дар-Пассер. Слова Хьелля то ли успокоили его, то ли заставили задуматься. Он поднялся из кресла, стащил с себя орад, не спеша упаковал его в скатку. Лорд Дар-Халем вежливо распахнул окно.
— Мы поторопимся, — пообещал лорд Дар-Пассер, спрыгивая с подоконника. Лисс заметила, как Хьелль бросил искоса взгляд на стену, сквозь которую они с Тургуном наблюдали за происходящим, и сделал несколько шагов вправо — из их поля зрения. Послышался треск дерева, разрубаемого мечом, и звон разбитого стекла.
— Круглый столик светлого дерева и фарфоровая ваза — подарок королевы на бракосочетание тридцать шестого дара Эсиля, — подвел счет убыткам Тургун.
Записку от Хьелля принесли на рассвете. Лисс еще раз перечитала несвойственные верховному маршалу каракули (видимо, писал на колене или приложив пергамент к шероховатому стволу дерева). Всё сходится. Вывеска у заведения ровно такая, как описывал муж, и вид неприглядный донельзя.
Замызганная дверь подалась с трудом. Она вела на черную лестницу, а та, в свою очередь, — в подсобные службы постоялого двора, поджидавшего пеших и конных путников на полпути из столицы в северные земли. На лестничных площадках были свалены табуретки без ножек, потрескавшиеся от времени или разрубленные мечами скамьи и столы, корзины с дурно пахнущим тряпьем и пыльные сетки, из которых торчали подгнивающие стебли овощей (названия многих Лисс не знала, но все они выглядели одинаково несъедобными). Пока она поднималась, мимо, вниз, прошмыгнула пара итано, но в целом непохоже было, что какие-то живые существа по доброй воле согласились бы жить в этой грязи и вони.
Тем не менее, когда Лисс добралась до нужного ей этажа и нажала на ручку двери, открывшейся в полутемную комнату, уходившую в бесконечность, за ее спиной мелькнула темная тень и мягкий голос насмешливо произнес:
— А его здесь нет.
Лисс резко развернулась. Она никогда не видела младшего Дар-Эсиля, и сходство с Хьеллем ее поразило. Только тринадцатилетний Хьелль был мускулистым и жилистым и, даже закутавшись в орад, источал мышечную силу, а шестнадцатилетний Медео смотрелся просто худым, худым настолько, что, казалось, у него из-под орада выпирали локти, ключицы, коленки, ребра — все, что могло выпирать. Костлявым он был до истощенности.
Когда Медео заговорил, Лисс не могла отвести глаз от двигающегося на шее, выпирающего кадыка, совершенно не вязавшегося с наглым взглядом, изучающим ее от головы до пят, с уверенной, чуть ироничной интонацией, с расслабленной позой — руки в карманах, плечи чуть отведены назад, голова полусклонена набок:
— Чахи меня побери! Он, видно, совсем рехнулся, что отпустил сюда свою милую женушку. Убью ж ведь. Или покалечу. Или еще того хуже, — Медео облизнул пересохшие губы. — Совсем забыла матушка своего сына. Ехидна. Склеротичная, злая ехидна.
— Хьелль не знает, что я здесь.
Только когда Лисс произнесла эти слова, она поняла, насколько плохо, что Хьелль не знает. «Теряю хватку, — подумала она. — Полная утрата медиевальной реальности. Отрешилась от старого мира. Похороните меня с военными почестями».
— А, значит, вы сошлись на почве глубокого идиотизма… Или старческого маразма? — Медео явно нарывался, но Лисс пока не планировала идти на конфликт.
— Медео, нам надо поговорить. Если не хочешь со мной, поговори с лордом Дар-Халемом.
— А это кто? Нас учили, что Дар-Халемы все вымерли.
Лисс решила быть терпеливой — настолько терпеливой, насколько позволяло стремительно утекающее время.
— Медео, у тебя сложное положение. Я не знаю, зачем тебе понадобилось утаскивать Эрла из резиденции Дар-Пассеров, но без помощи брата и… — пауза после «и» получилась совсем незаметной, но Медео отреагировал.
— И? — насмешливо приподнял он бровь. — Не знаете, как оно называется теперь по отношению ко мне? Я вам подскажу, — протестующий жест Лисс он проигнорировал. — Никак оно не называется. На Аккалабате нет такого родства. Так что — прошу на выход, мадам. Уходите той же дорогой, которой явились.
— Медео, пусть Эрл пока будет там, где ты его прячешь. Никто у тебя его не отнимает. Но объясниться — с Кори, с лордом Халемом, с Пассерами, с королевой — ты должен.
Кадык на тощей шее нервно дернулся.
— Я ничего никому не должен. И мне надоело. Уходите.
— Медео, я прошу тебя меня выслушать.
— Убирайтесь! Как я должен называть то, с чем Вы делите кровать в нашем замке? Мамой? Папой?
— У него есть имя.
— Я не хочу его знать — ни его, ни его имя.
Он сорвался на крик:
— Отец умер из-за Вас! Ради Вас! А чем Вы ему отплатили?
Лисс тоже не выдержала:
— Мальчишка! Что ты понимаешь! Твой отец умер ради этого — того, чего ты не хочешь признать, хотя оно стало и будет реальностью. Сид любил Хьелля, всю жизнь любил и хотел для него лучшего. Эх ты…
— Если Вы сейчас не уйдете, я Вас убью.
Медео обнажил меч. Один.
Лисс нащупала в кармане курок многозарядного скорчера. Она сняла оружие с предохранителя, еще заходя в комнату, но прекрасно понимала, что не успеет, если Медео серьезен.
Она бы действительно не успела. Если бы не железная рука лорд-канцлера Аккалабата, отбросившая ее к стене. Падая, она услышала треск распарываемой материи, два одинаково недовольных возгласа, скрежет клинка о клинок. Две пары черных сапог (начищенные до блеска — Кори и серые от дорожной пыли — Медео) заскользили у нее над головой. Два Дар-Халема выбирают позицию для атаки. Два Дар-Эсиля…
— Ты меня все-таки нашел, — цедит сквозь зубы Медео. — Позже, чем она, однако.
— Позже, чем лорд Дар-Халем, — невозмутимо поправляет Кори. — Но еще вполне вовремя. Ты успеешь уйти. Только скажи, где найти Эрла. Я верну его Дар-Пассерам, и вопрос исчерпан.
— Эрла? — Медео начинает хохотать — так, что кончики мечей вздрагивают. Глаза его неотрывно следят за изогнутыми лезвиями в руках Кори, ноги, согнутые в коленях, выписывают полукруги, симметрично с движениями старшего брата, а плечи трясутся от хохота. — Эрла ты нигде не найдешь. А вот если тебя интересует моя жена…
Кори делает выпад. Не для того чтобы убить или ранить, а для того чтобы этот идиот, который всю жизнь все делает не вовремя, заткнулся. Потому что он краешком глаза успевает углядеть на подоконнике темные силуэты, складывающие крылья, протискивающиеся в комнату, обнажающие тяжелые черные мечи…
Все это произойдет только через несколько секунд, но Кори уже увидел. А Медео — нет. И у него нет этих нескольких секунд, за которые Кори успеет подумать, что можно повернуться лицом к окну, выставить мечи и, рявкнув на младшего: «Медео, уходи!» — подарить ему время, нужное для того, чтобы распахнуть дверь на лестницу и добраться до стрельчатого окна на площадке… Подумать, что можно… и решить, что нельзя. Он лорд-канцлер Аккалабата, а Дар-Пассеры в этом деле обиженная сторона.
Поэтому Кори просто отходит в сторону, салютнув мечами главе пассерского клана, который сам не участвует в действии, а только смотрит, заняв место у стены возле Лисс, бессильно опустившейся на груду старых скатертей. Лисс поднимает глаза на Кори:
— Лорд-канцлер…
— Мадам? — Кори преувеличенно учтиво склоняется к ней, и она замечает, что мечи он не убрал.
— Ты же не позволишь им его убить?
— Они и не собираются. Правда, лорд Дар-Пассер?
— Если только случайно… — усмехается тот. — Клинок ведь может и соскользнуть.
— Это вряд ли. Ваши парни слишком хороши, — в тон ему отвечает Кори. — Они просто захватят его и препроводят во дворец на суд королевы. Таковы законы Аккалабата.
— И многие ли из этих законов не нарушил твой брат? — злобно спрашивает лорд Дар-Пассер. — Отпусти внутреннее время, лорд-канцлер. Они ничего не сделают этой гниде. Пусть судит королева.
Правая рука Кори лежит на эфесе меча на уровне глаз Лисс, и она замечает, как пульсирует на ней синяя жилка. Очевидно, что сын Сида не верит ни одному слову лорда Пассера, но ничего не предпринимает. В сосредоточенных глазах, следящих за схваткой, темно, как в самом глубоком подземелье Хаяроса, губы поджаты, только крылья носа вздрагивают чуть заметно.
Лисс машинально кивает с одобрением: жизни Медео пока ничего не угрожает, а подумать, просчитать ходы у Кори потом времени уже не будет.
Схватка идет к концу, у Медео явно кончились силы. Дар-Пассеры не нападают все сразу, меняются так, чтобы одновременно в бою находилось не больше четверых. Они прекрасно слышали разговор главы клана с лорд-канцлером и знают, что убить подлеца Медео на месте не получится. Но удовольствие хочется продлить.
Дерутся они не за Эрла (он, по их мнению, давно уже должен был сдохнуть и не создавать проблем для семьи). Честь рода — фетиш Дар-Пассеров, как и большинства не самых древних кланов. Это дары Эсиля, Фалько и Кауда могут себе позволить не иметь предрассудков и жить сегодняшним днем: что такое столетние традиции на фоне тысячелетней истории?
— Медео, хватит! Сдавайся, — приказывает Кори.
— Ну, если уж родной брат меня сдал, то мне сама святая Лулулла велела… — Медео подбрасывает мечи вверх, ловит за лезвия и гардами вперед протягивает Дар-Пассерам.
Кори хмыкает: это их фирменная выдумка, от которой у остальных захватывает дыхание и за которую когда-то отец обещал с него голову снять, — чтобы поймать тяжелый отточенный меч за лезвие рукой, защищенной только перчаткой, нужно заранее знать, в какой точке он окажется. Иначе можно остаться без пальцев. Сам Кори тренировался два месяца: шрамы от порезов до сих пор остались. И надо же — пригодилось.
Медео — позер, но не дурак. Он просчитал, что из схватки надо выйти так, чтобы у Дар-Пассеров не было возможности нанести тот самый «случайный» удар, когда он опустит мечи. Отвлек их на эффектный трюк, а когда они опустили головы, уже протягивал им оружие. Даже если бы кто-то из них решился «забыть» о договоренности верховного дара Пассера с лорд-канцлером, в такой ситуации выдать удар за случайный не удалось бы.
Пассеры отлично подготовились, прихватили даже веревку, чтобы связать Медео руки и перетянуть крылья. Он насмешливо наблюдает за их манипуляциями. Лорд Дар-Пассер делает шаг вперед:
— Где он… она?
Медео фыркает:
— Вам прямо так и ответить?
И получает мощный удар в лицо. Добавив ему еще и под дых, лорд Дар-Пассер отходит к своим, чтобы отдать распоряжения по поводу транспортировки пленника во дворец.
— Медео, не хами, хуже будет, — предупреждает Кори. Он наконец тоже соизволяет отлипнуть от стены. Подходит к брату, вытирает струйку крови, льющуюся из носа, жесткой перчаткой.
— Ты цел?
— Твоими молитвами, — огрызается Медео.
— Я тебя не сдавал, — серьезно говорит Кори. — Они искали тебя сами.
— Искали своими средствами и нашли на десять минут позже лорд-канцлера Аккалабата? Не смеши, Кори.
Медео шумно сплевывает темную слюну.
— Зуб выбил, сволочь. Эрле это не понравится. Кстати, ты знаешь, после трансформации она почти видит.
Кори замирает на месте.
— Повтори.
— Она видит, Кори. Ходит немножко прихрамывая, но, как только отпали эти проклятые крылья, она меня увидела. Смутно, как в тумане. Но увидела. И начала визжать как резаная. Я, видишь ли, показался ей не похож на былого Медео. На восьмилетнего.
Кори смотрит на брата и не узнает. Глаза у Медео веселые, как у мамы, когда они с отцом возвращались с вечерней прогулки по парку, она несла в руках охапки болотных лилий, а отец, мокрый до нитки, хохоча, кружился над ней в воздухе, осыпая белыми и розовыми лепестками, разрывая в руках те же лилии. И голос… абсолютно отцовский голос.
Он помнит, как замирал, не решаясь войти в каминный зал, когда из него доносилось: «Хелла… душа моя, сердце мое, мое единственное сокровище, если бы ты только знала, как я тебя люблю!» — и прочие телячьи нежности, которые сильный и мужественный десятилетний Кори Дар-Эсиль считал непростительными.
— Ладно, разберемся, — Дар-Пассеры закончили совещаться, и повода задерживаться нет. Кори хлопает брата по плечу:
— Надеюсь, что по пути без глупостей?
— Надейся, — привычно хамит Медео. В голосе уже не тени той певучей нежности, с которой он рассказывал об Эрле. Сплошные колючки.
Кори поворачивается к дарам Пассера.
— Я вас предупредил.
Сказано, пожалуй, слишком жестко, но старший дар коротким рыком затыкает рты недовольным.
— Мы договорились, лорд-канцлер. Встретимся во дворце.
Медео, хорошо упакованного в несколько слоев прочных веревок, волокут к двери. Тащить на себе такую ношу по воздуху было бы дурацкой идеей. Кори стоит, запустив всю пятерню в волосы, отрешенно смотрит в пространство. Хлопает от порыва ветра створка распахнутого окна — он даже не вздрагивает.
— Лорд-канцлер, — начинает Лисс. — Вы не собираетесь во дворец?
— Я-то? Нет, — задумчиво отвечает Кори. — А Вы?
Он встряхивается, прыгает на подоконник и, пока Лисс соображает, что, собственно, произошло, скрывается за углом соседнего дома.
Где шляется Хьелль? Где эта чертова зараза — главнокомандующий Аккалабата? Сейчас его младшему сыну открутят голову, а родитель, очевидно, решил ровнехонько явиться на похороны. И что значило это «Не успеваю» в утренней записке? Куда еще он не успевает, когда здесь такое творится? И лорд-канцлер тоже хорош. Оставил брата один на один с этими… Лисс потихонечку стервенеет, но единственная возможная позиция сейчас — молчаливого наблюдателя. Уже спасибо, что ее пустили во дворец и разрешили присутствовать при слушании.
Молодая королева восседает на троне. Невысокая, белокожая, словно вылепленная из китайской фарфоровой массы, увенчанная парадной имперской короной — несколько килограммов умбренских драгоценностей чистейшей воды, ограненных лучшими ювелирами, все — в тяжелой оправе из благородного красного металла.
Лисс вспоминает, что сморщенная старуха, которая принимала первую конфедеративную миссию на Аккалабате, корону не носила. Явилась в ней лишь однажды — при вручении верительных грамот — и то сняла через пятнадцать минут. Не нуждалась прежняя властительница Хаяроса во внешних атрибутах власти, достаточно было царственно выпрямленной спины и кровожадной игривости во взоре.
Новая королева смотрит так же, но выглядит совсем по-другому. И дело не в молодости. Что-то в ней есть от школьницы старших классов, в отсутствие учителя смело усевшейся на преподавательский стол, но не забывающей покашивать глазом в сторону двери, чтобы успеть спрыгнуть, когда войдет кто-то из старших. Тем не менее, это королева, и от нее сейчас зависит судьба Медео.
Тон когда-то обмолвился, что девиз царствующих особ Акалабата — «Лордов у меня что грязи, и они созданы, чтобы меня ублажать. Даже своей смертью». Этот девиз как нельзя лучше подходит к случаю. Когда Лисс аккуратно протиснулась в щелочку, на которую специально, по заранее составленному письменному приказу лорда Кори (мне начинает нравиться лорд-канцлер Аккалабата), раздвинули двери малого тронного зала, судилище было уже в полном разгаре. Более того, дело шло к занавесу.
Дар-Пассеры, судя по всему, уже выкричались, и слово перешло к тем лордам, которые непосредственного отношения к конфликту не имели, но решили воспользоваться возможностью и воздать Медео за все его былые прегрешения. Честили его в хвост и в гриву, забыв уже о том, зачем все собрались, и Лисс узнала о младшем даре Эсиля много интересного. Не все из этого она не одобряла — некоторые истории показались ей даже забавными. Другое дело, что большинство собравшихся считали их не просто возмутительными, но оскорбительными.
Хотя по сравнению с главным предметом обсуждения — совершенно незаконной трансформацией слепого, неспособного к полету Эрла (то есть теперь уже Эрлы) — меркли все прошлые «подвиги» Медео. Пассеры требовали ни много ни мало как смертной казни, и нельзя сказать, что многие с ними не соглашались. Собственно, предметом обсуждения был только способ казни. Тут мнения разделились. Ругательства сотрясали воздух, кулаки вздымались над головами.
Единственным островком спокойствия в этом бедламе оставался сам Медео. Он стоял на коленях перед королевой, понурив плечи — просто потому, что так было удобно, — и не выказывал никаких признаков раскаяния. Да, он понимает, что он преступил все границы. Да, он знает, что слепой бескрылый урод не имеет права на трансформацию, на семью, на продолжение рода — попросту не имеет права занимать место рядом с носителем двух ценнейших кровей королевства. Да-да, насчет того, что у него есть и генетические обязанности перед королевским престолом, Медео в курсе. Но ему наплевать. Идите все к демону Чахи под хвост. Он трансформировал Эрлу, потому что любит ее, спрятал в надежном месте, пока не улягутся страсти, особой своей вины здесь не видит, равно как и в других приписываемых ему преступлениях, на вопросы отвечать отказывается.
Новый взрыв раздражения среди присутствующих.
Наконец, верховный лорд Дар-Пассер, сообразив, насколько собрание уклонилось от главной темы, рыкнул на очередного жалобщика и попытался воззвать к королеве с тем, чтобы она навела порядок и огласила свой приговор. Ее Величество казалась полуспящей, но вопль, изданный Дар-Пассером, разбудил бы и мертвого. Женщина шевельнулась на троне, процедила сквозь сжатые губы:
— Лорд Медео, мы очень недовольны тобой. Никакие заслуги твоей семьи не дают тебе права на похищение наших лордов.
— Нужно лучше смотреть за Вашими лордами, королева.
— Молчааать!
Ну, скажите мне, ради святой Лулуллы, цветущих пещер Бенигма и эбриллитового венца Мхатмы, зачем ему надо было встревать? И какого черта он встал сейчас во весь рост и уставился наглым взором в глаза Ее Величеству? Он что, не знает, что владетельницы Аккалабата воспламеняются, как сухая солома?
— Не буду.
Вместо того чтоб взорваться, королева остолбенела.
— Что — не будешь?
— Молчать, — хладнокровно сообщил Медео.
Ну да, это само собой разумеется: королева Аккалабата приказывает молчать, младший сын дома Эсилей отвечает: «Не буду». Все идет своим чередом, все в порядке вещей. Луны у Аккалабата не зеленые, а красные. Их не две, а сто пятьдесят. И я не я, а слюнявый биколор. Семицветный. И нюх, как у орла.
Лисс мысленно схватилась за голову. Судя по выражению лиц, у теснящегося вместе с нею у входа дар-пассеровского молодняка ощущения были примерно те же. «Молчи, Медео, молчи!» — неслышно реяло в воздухе. Он не реагировал.
— Вам было все равно, моя королева, когда Вашего дара держали несколько лет взаперти, в грязной комнате с пауками, не позволяя ему носа оттуда высунуть, чтобы не позорил герб великого рода Пассеров. Всем было все равно, что Эрл потерял зрение, вступившись за этот самый герб. А мне, просто чтобы вычесать его во время альцедо, приходилось пробираться тайком. Вы так заботитесь о Ваших дарах? Что же Вы пальцем не соизволили шевельнуть, чтобы жизнь одного из них не превратилась в беспомощное прозябание? Чтобы его слепые пальцы не находили кинжал, которым он должен был перерезать себе сонную артерию, каждый раз, когда они тянулись в поисках дружеской руки? Вам стоило только приказать… А вы ничего, ничего…
— Пусть! Он! Замолчит! — королева зажала пальцами уши. Лицо, безукоризненно красивое — почти такое, какие Лисс видела у дилайнских леди, исказилось гневом.
Кто-то из Дар-Пассеров возле Лисс прошептал:
— Маленькая зловредная сука…
В первый момент Лисс подумала, что это о Медео, но продолжение заставило ее удивленно вскинуть брови:
— …с тех пор, как она взошла на престол, только и делает, что трясется, как бы ее не упрекнули в бездействии. И надо ж Медео такое ляпнуть!
Стоящие рядом оживились:
— Совет старейшин по каждому поводу. Даже детский турнир не может без них объявить. Надоело.
— Получила трон и не знает, что с ним делать. Очень удобно для Кори.
— Да брось ты, если бы не Кори, все уже летело бы демону Чахи под хвост.
— Если бы принцесса Сесили не умерла так неожиданно…
Седовласый дар из дома Фалько одернул болтунов:
— Сами виноваты, что ваша принцесса умерла неожиданно. Ставленницы Дар-Фалько и Дар-Эсилей не заболевают аллергией в двух шагах от трона. Рано вашему клану играть в дворцовые игры. Учиться еще и учиться. Хотя с кем я разговариваю? — старик отвернулся, не обращая внимания на возмущенные перешептывания Пассеров.
Лисс тоже переключила внимание обратно на сцену, разворачивающуюся перед троном. О том, что нерешительность правящей монархини снова и снова заставляет лордов обсуждать проблему престолонаследия, она уже знала от Хьелля. Но чтобы так откровенно, в дворцовом зале, где даже у стен есть уши! Или эти уши, информация от которых должна стекаться к лорд-канцлеру, оглохли? Кори ослабил шпионскую сеть или делает вид, что ничего не происходит?
Да, прав был муж: Аккалабат изменился, и, кажется, не к лучшему.
Хотя в данный конкретный момент в мягкотелости королеву обвинить трудно, скорее — в скоропалительности решений. Вон как верещит, изрыгая проклятия:
— Взять его! Казнить! Немедленно! На куски распилить! Прилюдно! Уничтожить! И на колени! На колени, тварь! Поставьте его на колени!
Медео пытается вырваться, но держат его крепко. Лисс видит, что Дар-Пассеров оттеснили к стене, и за дело взялась личная охрана Ее Величества. Эти ребята, каждого из которых лично отбирает верховный главнокомандующий, свое дело знают. Медео пытается стряхнуть с себя цепко держащие его руки, но куда там…
— На площадь! Сейчас же! Паршивый выродок! Чтобы другим неповадно было! — визжит королева. — Или нет! Лучше с башни! Скрепите крылья[7] — и с самой высокой башни!
Стоп-стоп-стоп, это не по сюжету. Даже те дары, кто только что воодушевленно требовал высшей меры, притихли. Лисс — профессионал, хоть и давно «на покое», и ей с самого начала было очевидно, что рассуждения на тему «повесить или четвертовать» вовсе не имели целью довести пьесу до похорон главного героя. Разыгрывался классический средневековый балаган на тему «справедливый монарх и верные его вассалы». Действие первое: плохой Медео оскорбил и опозорил. Действие второе: охваченные праведным гневом лорды кровожадно требуют жестокого наказания. Действие третье: великодушная государыня прощает ослушника, под этим соусом охваченные праведным гневом лорды (из второго действия) выцыганивают разного рода бонусы у лорд-канцлера оной великодушной государыни, который одновременно является ослушниковым старшим братом. Всеобщее ликование, все пляшут и поют. Занавес.
Не тут-то было. Ситуация явно выходит из-под контроля. Медео волокут к выходу, Дар-Пассеры легко и непринужденно обнажают мечи, королевский герольд возникает из ниоткуда с лицом в меру торжественным и траурным. Ой-ей-ей, не хотелось мне, а придется. В лучших традициях.
— С землей сровняю! Чтобы никто! Никогда! — надрывается венценосная истеричка.
— Ну, хватит, все уже. Заткнись. Ты мне надоела, — Лисс неожиданно отделяется от стены и вступает в факельный круг света. Все дары поворачиваются к ней, выражение лиц труднопередаваемое: такие радикальные новшества в придворной стилистике явно произвели на них впечатление. Королева приподнимается во весь свой жалкий, по сравнению с Лисс, рост, глаза ее мечут молнии.
— Ты, землянка, мусор… безродная мразь, ничего не понимающая в наших обычаях…
Я тебя умоляю! Сядь, а? Выражение лица у Лисс как у сопредседателя Звездного совета, инспектирующего дурдом на Кризетосе.
— Моя дочь — наследница трона Дилайны. И одновременно невеста лорда Элджа — старшего брата этого охламона.
«Кияяяя! Ситийская нейтронная бомба, килотонн этак …зашибись. Эффект примерно эквивалентный», — удовлетворенно думает Лисс, разглядывая ошалелые физиономии лордов и окаменевшую мордочку королевы.
— И Его Величество, хоть он и занят сейчас другими делами, не будет доволен тем отношением, которое встречают здесь члены его семьи. У лорда Тона очень развиты родственные чувства.
Получай гранату, маленькая горгулья!
Горгулья остервенело топчется возле трона. Тудыть-сюдыть, тудыть-сюдыть… Глупая, злобная, патологически недоразвитая девочка. Куда тебе против экс-членши Звездного совета с многолетним опытом распутывания (ладно, хорошо — и запутывания) медиевальных конфликтов. Не суетись. Сейчас мы за тебя примем решение, и уже пора расходиться. Я-таки должна выяснить, где шляется достопочтенный лорд Дар-Халем, чтобы его черти взяли! Поэтому делаем недипломатическое лицо и…
— На мой взгляд, обсуждение затянулось. А теперь отпустите нашего мальчика. И сядьте, ради бога, Ваше Величество. Стоять устанете.
Лисс почти физически чувствует, как в голове у королевы решается уравнение: верить-не верить, а если верить, то… только что она приказала казнить паршивого выродка, который немыслимым образом оказался родней самому королю Дилайны!
Властительница Аккалабата лишь однажды была удостоена видеоаудиенции у короля Тона. Мурашек и дрожи в коленках ей хватит теперь до самой смерти. Поэтому она едва заметно шевелит пальцами, и Медео чувствует, что ладони стражников уже не держат его за плечи. Он встает на шатких ногах, встряхивает крыльями и, ни слова не говоря, круто разворачивается на пятках. На Лисс он старается не смотреть.
Дорогу к двери преграждают тяжелые мечи Дар-Пассеров. Они опять проиграли, им все равно, надо идти ва-банк. Медео спокойно ждет, пока верховный лорд Дар-Пассер спускается по ступенькам от трона, топает коваными сапогами по ковровой дорожке, подныривает под перекрещенными мечами, упирается, широко расставив ноги, спиной в закрытую дверь.
— А меня отпустили, — лучезарно улыбается Медео, словно приглашая верховного лорда порадоваться вместе с ним. Тот держит паузу, высоко подбрасывает и ловит за рукоятку короткий тяжелый нож.
— Здорово, — одобряет Медео.
Нож исчезает в складках орада Дар-Пассера так же внезапно, как появился.
— Что будет с Эрлой?
— Эрла — моя жена. Я сам решу, что с ней будет. Судя по всему, она будет тихо и мирно жить у нас в замке. Насколько я понял, лорд Элдж не претендует на владения Дар-Халемов. Ему светит целая планета.
Дар-Пассер отлипает спиной от двери, смеется Медео в лицо.
— К вопросу о мусоре… Ты, правда, надеешься, что наследная принцесса Дилайны захочет иметь что-то общее с твоим непутевым братом? Она выкинет его, как рваную перчатку, как только отец призовет ее ко двору.
Медео опускает глаза. Он прекрасно понимает, что пропасть, лежащая между знатнейшим родом Аккалабата и королевской линией Дилайны, даже разбавленной земной кровью, непреодолима. Рыжая девчонка, которую он, поддавшись на нудные уговоры Элджи, соизволил рассмотреть на фотографии, где упомянутая девчонка с упомянутым Элджи бесстыдно обнимались, может выбрать себе кого-нибудь с золотыми браслетами на руках, кого-нибудь, способного одним движением руки разнести весь Хаярос.
— Ну что, нечего ответить… мозги-то пропил… как и…
Лисс возникает у него за спиной, и на лице у нее написано что-то такое, что заставляет Дар-Пассера тоже отвести взгляд.
— Я же сказала, оставь в покое моего мальчика. Маро и Элдж помолвлены. Лорд Тон не возражает. Ему нужны свои люди возле трона, и вообще Элдж ему нравится. Так что этот юный алкоголик (она панибратски хлопает Медео между крыльями) не опустил рейтинг вашей благородной семьи, взяв Эрлу в жены, а, наоборот, повысил. Это понятно?
— Рейтинг?
— О, господи! Как же тяжело с вами! Рейтинг. Авторитет. Перспективы. Твоя дочь и дочь короля Дилайны замужем за родными братьями. Чего еще надо? — Лисс находится в крайней стадии раздражения, поэтому отодвигает рукой того из Дар-Пассеров, у которого рот открыт шире всех, и выталкивает Медео из зала.
— Ты внезапно охромел или потерял разум? — гаркает она ему в самое ухо, напоминая самой себе достопочтенную мадам Хетчлинг.
— Не пихайтесь, я сам пойду.
Они идут рука об руку по улице. Лисс приходится запрокидывать голову, чтобы видеть глаза Медео, а он примеряет свою поступь к ее мелкому шагу.
— Так что ты намереваешься делать с Эрлой?
— Жить, — Медео пожимает плечами. — Я ее люблю. Не думайте, это не из чувства благодарности.
— Благодарности?
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 26 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |