Корто посерьезнел:
— На Аккалабате, похоже, складывается новая дипломатическая традиция. Использовать Делихон в качестве полигона для испытания на прочность своих лорд-канцлеров. У меня здесь очередной… лорд Кори Дар-Эсиль.
— В случае с Сидом это было не на прочность… — задумчиво ответила Лисс. — На верность, наверное. На самоотвер…
— Я не желаю слышать этого слова.
— Простите. Вернемся к лорду Кори. Что с ним стряслось?
— Внезапное альцедо, на редкость тяжелое. Набор, естественно, он не захватил. Решил, что с лорд-канцлером Аккалабата ничего не может произойти неожиданно. Мы, скажем так, изыскали внутренние и внешние резервы и решили проблему. Но ему пора возвращаться, а в таком состоянии… он нуждается в провожатом. Честно говоря, я звонил, рассчитывая, что застану Вас где-нибудь по дороге с Анакороса на Аккалабат или в рассуждении «Не посетить ли мне, скажем, Дилайну?»
— Мне жаль, что…
Голос Лисс перекрыло такое оглушительное рычание, что Лала испуганно отшатнулась, а Корто закрыл коммуникатор ладонью.
— Лорд Тон, ты своим рыком напугал мою дочь, — сообщил он, когда на другом конце воцарилась тишина.
— Это не рык, а смех, — на экране появилось неясное изображение.
Лала во все глаза разглядывала мужчину — рыжеволосого, зеленоглазого… что? обнаженного!.. — за спиной которого лучилось и играло на солнце… море? Такого цвета и непрерывного движения воды она еще не видела, но это явно была вода. Про нее можно было бы сказать — «всех оттенков голубого и синего», если бы этой фразой можно было передать то, что все оттенки голубого и синего присутствовали в ней не поочередно, а одновременно в каждой отдельной капле, струе, слое той гигантской бурлящей воронки, которая находилась за плечами у короля Тона, как ни в чем не бывало разливающего вино по хрустальным бокалам.
— Что у него за спиной, папа?
— Лорд Тон, моя дочь интересуется, что у Вашего Величества за спиной, — протранслировал Корто.
— Где? Аааа, это… это я только что вынырнул. Вообще, леди… Быстро подскажи мне, как зовут леди, лорд Корвус!
— Лала. И раз уж Вы изволите называть ее леди, было бы логично, если бы Вы что-нибудь на себя надели, сир.
— Вообще-то, леди Лала, — невозмутимо продолжил лорд Тон, протягивая один из бокалов куда-то за экран коммуникатора, — море у нас тихое, спокойное. Надо бы Вам когда-нибудь…
— Лорд Тон! — голос у лорда Корвуса был вполне угрожающий.
— Мне не пять лет! — рявкнул Тон.
— Тем более, оденься.
Лала зачарованно смотрела, как, пожав плечами, властелин Дилайны вытащил прямо из воздуха большое пляжное полотенце с эмблемой земной хоккейной лиги и навернул на бедра.
— Так лучше?
— Да, Ваше Величество, — наклонил голову Корвус.
— Ну, так вернемся к твоей просьбе, — Тон салютнул бокалом в сторону экрана, пригубил, поставил на разноцветный песок. — Лисс не подходит. И ты это прекрасно знаешь. Тебе нужна Маро. И лучше будет, если с ней поговорит Элджи.
— Я думал об этом. Только я должен заранее извиниться перед принцессой. Кори у нас… сильно не ангел.
— Никогда не сомневался в том, что дары Аккалабата и ангелы — это два принципиально разных биологических вида, — усмехнулся лорд Тон. — И знаешь, предпочитаю иметь дело с первыми. Они как-то… понятнее для меня, что ли.
— Маро тоже тот еще фрукт, — добавила невидимая Лисс. — Заранее извиняемся перед лорд-канцлером.
— Ладно, договорились, — Тон снова потянулся за бокалом. — Элджи попросит Маро. А тот корабль, которому страшно не повезет транспортировать наших не-ангелов, мы потом починим. Возместим нанесенный материальный ущерб.
— Да уж, полетят клочки по закоулочкам, — мрачно спрогнозировала Лисс. — Передавайте от меня привет Вероник, Корто.
— И от меня. Обожаю говорящих меланохла…
На этот раз не только Лала, но и Корто задержал дыхание. Вместо того, чтобы уклониться от прилетевшего из-за края экрана увесистого булыжника, лорд Тон просто исчез в том месте, где сидел, и тут же появился на метр ближе к кромке пенящейся воды.
— Грубая. Неженственная, — обиженно проворчал он.
— Хам на троне, — последовал ответ.
— Ладно, все это уже наши дела семейные, — Тон махнул рукой в сторону Лалы и Корто. — До связи, Корто. Мое почтение, леди Лала.
— Хвала королю, — проговорил Корто, и коммуникатор погас.
— Ну вот, видишь, — обернулся он к дочери. Замер на мгновение, присвистнул, взял ее руками за плечи — цепко, так, что она вскрикнула от боли и неожиданности, сказал спокойно и угрожающе:
— Это, дочь моя, властелин Дилайны. Маленьких, глупых девочек он ест на обед. Живьем.
Маро, наследная принцесса Дилайны
Маро торопливо чешется за ухом правой передней лапой, левой судорожно нащупывая в песке коммуникатор. Отец миллион раз предупреждал, как неприятно отдаются в ушах демонических конформов стандартные звонки, и советовал поставить «какую-нибудь мелодичную музычку типа „Полета Валькирий“ или Первого концерта Чайковского».
Кому я могла понадобиться? Все нормальные люди и не-люди знают, что у дедушки на Йотхе я от-ды-ха-ю, а значит… мерзкие, гадкие малюсенькие кнопки! Почему коммуникатор не меняет размер вместе с конформом? Надо сказать папе, чтобы подумал об этом! Ну разумеется…
— Элджи, я тебя слушаю.
— Ваше Высочество, — на экране пушистый белобрысый затылок.
— Элдж, не томи, давай к делу. А то я тебя съем.
— Жевать будешь? — осведомляется Элдж, разгибаясь.
— Вот еще! Много чести. Так проглочу.
Интересно, есть ли у меня выражение морды, которое на человеческий взгляд выглядит как улыбка? Надо кого-нибудь порасспросить. Или завести в саду Акро-Чала зеркало для демонического самолюбования. Мне вообще много чего надо. Надо составить список.
— Я ненадолго.
Чем удивил! В последнее время ты никогда не надолго. Зато всегда при исполнении. А мне без тебя… скучно, да. Но я никогда тебе об этом не скажу.
Маро смотрит прямо в прозрачные глаза, в которых, кроме обычной почтительности и внимания ко всему, что изволит сказать наследница Дилайны, колышется тень беспокойства. Ей не подобает проявлять нетерпение. Презрение — да, снисходительность — по обстоятельствам, равнодушие — когда лень изображать на лице что-то другое… Ах да, у меня сейчас не лицо, а морда! Ну да все равно. Буду молчать, пока он сам не скажет.
Элдж удрученно вздыхает, будто у него сдохла старая, но любимая канарейка.
— Ты летишь домой прямо или через Делихон?
— Через Делихон, — быстро отвечает Маро. Этот дурачок, наверное, хочет встретиться и не знает, как предложить. Ну, конечно же, через Делихон, давай-давай-давай…
— Маро, в таком случае ты не могла бы сопроводить домой, на Аккалабат, моего брата Кори?
— Он забыл дорогу домой? Семейное слабоумие? — демонический конформ лениво приподнимается с земли и начинает демонстративно выкусываться. Не то чтобы в Маро водились какие-то паразиты, но сейчас самое время начать искать их под чешуей и в складках кожи возле хвоста и под мышками.
Элдж проглатывает оскорбление, но слегка отводит взгляд в сторону, когда Маро особенно неэстетично раскорячивается, пытаясь дотянуться до основания хвостового гребня.
— У него слишком рано началось альцедо, и весьма тяжелое. Наверное, повлияла атмосфера на Делихоне, эти их бактерии в воздухе. И не было с собой ни набора для ухода, ни обезболивающих, ничего. Сообщать на Аккалабат было бы неразумно. Я не смею занимать время Твоего Королевского Высочества рассказом о том, как его откачали.
— Вот это правильно, — невнятно, но категорично перебивает Маро. Стоять в такой замысловатой позе, держась зубами за собственный позвоночник, ужасно неудобно, но для Элджи ничего не жалко. Пусть полюбуется. Только скорее, а то я сейчас упаду.
— В общем, дела требуют присутствия лорд-канцлера на Аккалабате, а отпускать его одного еще рановато. Если бы ты могла присмотреть за ним по пути…
Отработанно нерешительная пауза.
А почему, собственно, тебя не сделали лорд-канцлером Аккалабата, лорд Дар-Эсиль? Ты же идеально подходишь! Или я уже забыла, каким ты был в школе?
— Ну, раз ты так хочешь, — недовольно вздыхает Маро.
— Твой отец не возражает, — тут же быстро вставляет Элджи. — Ты можешь на свое усмотрение закинуть Кори прямо на Аккалабат или взять с собой на Дилайну. Потом они заберут его сами.
— Заберут они… Скорее хунские дюны уйдут на морское дно, — бурчит демонический конформ, встряхиваясь. — Ладно, я его прихвачу. Как твои-то дела?
— Как обычно. Верчусь здесь, устанавливаю дипломатические отношения, разыскиваю прецеденты, уговариваю оранжевое желе, не имеющее стабильной физической формы, что лорд Тон является законным властелином Дилайны…
— А это их собачье дело? — каждая чешуйка на спине Маро, как по команде, встает дыбом.
— Нет. Но им приятно, когда их уговаривают.
— Бяяяя, — конформ изображает, будто его тошнит.
— Вполне с тобой солидарен. Но в настоящее время твой отец считает, что нужно быть с ними милыми. Когда ему это надоест…
— Когда ему это надоест, я надеюсь, ты вернешься на Дилайну? — рыжеволосая девушка в ярко-зеленом купальнике с апельсиновыми лягушками, позволяющем хорошо рассмотреть все ее рано сформировавшиеся прелести, упирается веснушчатым носиком прямо в коммуникатор. Элдж от неожиданности вздрагивает.
— Быстро ты… Так, по-моему, даже лорд Тон не умеет.
— Он придуривается. Ему удобно, чтобы все считали, что превращение требует времени.
— Мароша, ты красивая, — кажется, что крохотная искорка зажигается на каждой реснице Элджи.
— Красивая Мароша не хочет сопровождать дурацкого крючконосого Кори, — а у принцессы Дилайны в изумрудных глазах такие сполохи, что можно сжечь всю передающую станцию на Йотхе. — Она хочет, чтобы ее Элджи закончил уже убалтывать всяческих подицепсов и вернулся домой.
— Ты же все равно на Анако…
— Все. Конец связи, — бронзовый коготь вдавливает кнопку коммуникатора. Этот наглец не стоит того, чтобы ради него упускать последнее каникулярное купание. Кажется, что озеро выходит из берегов, когда в него со всего разлету опускается маленький демонический конформ.
Кори Дар-Эсиль, лорд-канцлер Аккалабата
— Кори, познакомься, пожалуйста. Это Маро. Она дочь доктора Ковальской и…
Хладнокровия Кори едва хватает на полагающийся по этикету поклон.
Ненавижу. Ненавижу-ненавижу-ненавижу.
Рыжеволосая девица рассматривает его в упор своими гадкими зелеными глазищами.
— Ой, по-моему, я тебе не нравлюсь, — радуется она. — Хочу тебе сообщить: ты мне тоже. Да-да, у меня от тебя совершенно гадкое заочное впечатление. Впрочем, у тебя есть время постараться его исправить.
— У тебя тоже.
— Будешь хамить, превращусь и замочу одной лапой.
— Только сунься. Отрублю. Будешь хромоногой до конца жизни. Никто не возьмет тебя замуж. Или все лапы вообще поотсекаю. На пузе будешь ползать. Мерзость.
— Не успеешь. Я превращаюсь и жру все, что мне не нравится, очень быстро.
— Посмотрим.
— А вот Элджи я нравлюсь. Очень-очень.
— Неудивительно. Он у нас всегда был умственно неполноценный.
— Ум здесь не при чем. Любовь — это телесное и духовное влечение.
— Сама-то поняла, что сказала?
— Ну, вот и познакомились, — примирительно резюмирует Корто. — Даже сразу нашли общие темы для разговора. Причем не какую-нибудь дипломатическую ерунду типа «Принцесса, как поживает Ваш венценосный отец?» или «Лорд-канцлер, надеюсь, королева Аккалабата пребывает в добром здравии», а действительно серьезные вопросы, требующие срочного обсуждения. Я за вас очень рад. Пожалуйте на посадку, лорд Дар-Эсиль.
Поскольку вся эта содержательная беседа разворачивается у самого трапа когнатского космокрейсера, совершающего рейс по маршруту «Земля — Делихон — Дилайна — Когната», пожаловать на посадку — десять секунд. Развернуться и подняться на пять ступенек до шлюзовой двери. Просто поклониться этому делихонскому офицеру, сказать пару фраз, положенных по дипломатическому протоколу, повернуться и… больше никогда его не увидеть?
С Лалой, у которой последние дни глаза постоянно были на мокром месте, и Вероник, тоже смотревшей грустно и по-матерински прижимавшей девушку к себе, Кори тепло попрощался в здании космопорта. Корто потащился с ним до самого корабля — знакомить с Ее Высочеством принцессой Дилайны. Рыжей и скудоумной. На препирательства с ней пришлось потратить последние на Делихоне минуты. Вместо того чтобы…
«А что бы ты сделал, если бы ее тут не было? — одергивает себя Кори. — Полез бы к делихону с объятиями и благодарностями? Приставил бы ему меч к горлу и потребовал объяснений? На перья свои посмотри. Каких тебе еще объяснений надо? Если он так сумел вычесать твои дар-эсильские крылышки, то можешь себе представить, насколько бесполезно его о чем-либо спрашивать? Хочешь еще раз почувствовать собственное бессилие? Мазохизмом заниматься не надоело?»
— Эй, он живой? — бодро осведомляется принцесса Маро. — Если нет, я его не возьму. Труп будет пахнуть, и я выкину его в открытый космос. Папе придется объяснять королеве Аккалабата, что мы не ели ее лорд-канцлера. Я вообще не жру падаль.
— Я думаю, он живой, — Корто — сама компетентность и доброжелательность. — Просто немного задумался. Так положено лорд-канцлеру. Иногда. Вы идите на корабль, принцесса, а то простудитесь. Я Вам через минуту пришлю размороженного лорда Дар-Эсиля. И передавайте от меня поклон Вашему батюшке. С матушкой Вашей мы свидимся в ближайшее время.
— С радостью выполню Ваше поручение, господин, — когда Маро вспоминает, что она принцесса Дилайны, роль исполняется безукоризненно. Она даже в мешковатых штанах из джинсовой ткани и ботинках с высокой шнуровкой ухитряется исполнить реверанс не хуже любой аккалабатской деле. Выражение мордочки у нее при этом делается торжественное. — Рада была увидеться с Вами. Хвала королю!
— Хвала королю! — серьезно отвечает Корто и опускается на одно колено. Так он стоит до тех пор, пока наследная принцесса Дилайны не скрывается из поля зрения. Поднимается, отряхивает брючину. Укоризненно говорит:
— Кори!
От звука своего имени лорд-канцлер Аккалабата сразу возвращается в сей бренный мир. Ни разу за все эти дни, которые они проводили наедине с Корто, вычесывавшим, разглаживавшим, менявшим холодные компрессы на лбу, коловшим обезболивающее, неизвестно откуда добытое Лалой (вбежала, швырнула флаконы на стол и моментально исчезла), делихон не перешел установленную им самим границу. Лорд Дар-Эсиль… лорд-канцлер… милорд… Кори мысленно подзуживал его: ну давай же, ну когда… И вот оно прозвучало, его собственное имя, и именно с той интонацией, которой он ждал.
Кори! Мама ждет тебя в тренировочном зале.
— Кори! Не лезь на рожон.
— Не буду, — согласно кивает Кори и ждет продолжения. Ждет и знает, что его не должно быть. Тем не менее продолжение следует.
— Не торопись улетать с Дилайны. Пробудь, сколько позволят. Это поднимет твой авторитет в глазах королевы и старших даров. Вернешься — помирись с Дар-Халемом. Но воли ему не давай. Он должен понять, что ты такой, как ты есть, нравится ему это или нет. Ты — лорд-канцлер Аккалабата. Пока это все.
— Все? — растерянно переспрашивает Кори. Скороговорку Корто он, конечно, слушал, но больше смотрел, стараясь сквозь затемненные стекла поймать ускользавший от него взгляд.
Корто коротко кивает. Отступает на шаг.
— Лорд-канцлер!
— Офицер!
Обмен глубокими поклонами по этикету Конфедерации. Действительно все. Но Кори не в состоянии удержаться. Разгибаясь, он кладет руки на эфесы мечей, смотрит прямо — за темные очки — и произносит торжественно и четко:
— Хвала королеве!
Грустная улыбка на губах Корто. Как бы невольное, но хорошо продуманное движение ладоней по направлению к бедрам — туда, где аккалабатские дары носят мечи. Вполголоса:
— Хвала королеве!
Корабль когнатянский, поэтому ожидать от системы кондиционирования, что она будет охлаждать воздух в помещениях, было бы неразумно. Самум местного значения. Когнатяне жары не боятся. Новым перьям это, конечно, не повредит, но все остальные части тела Кори безудержно протестуют. Так что он валяется на кровати голый и пытается сосредоточиться на проекте торгового договора с Делихоном. Буквы прыгают перед глазами, лингвотранслятор давит на лоб и действует на нервы.
Маро вламывается, как обычно, без стука и ставит на стол чашку с какао. Кори едва успевает натянуть на себя одеяло.
— Слууушай, а вот я все думаю… — начинает она, располагаясь на единственном стуле.
— Спасибо, что рассказала. По тебе и не скажешь, — трудно не заметить, что Кори — воплощение гостеприимства.
— Чего не скажешь?
— Что ты «все думаешь». У тебя вид девицы, не способной к мыслительной деятельности.
— О! Передо мной крупный специалист по девицам.
— Мне необязательно быть крупным специалистом в этой области. Я лорд Аккалабата, — пожимает плечами Кори, с трудом сдерживаясь, чтобы не запустить в назойливую девицу проектом договора. Маро невозмутимо цапает со спинки стула серебристый орад, обряжается по всем правилам. Пока Кори, обалдевший от такой наглости, хватает ртом воздух, рыжая голова высовывается из капюшона и вопрошает:
— А ты целовался хоть когда-нибудь, хоть с кем-нибудь, лорд Аккалабата?
— Когда-нибудь… с кем-нибудь. Мне не требуется. У меня будет кто-то один и на всю жизнь.
— Когда? Лет через пятьдесят? — Маро красуется перед зеркалом.
— Не твое дело. И перестань подметать пол моим орадом.
— Да брось ты, он стррррашный, — Маро делает стррррашные глаза и еще активнее любуется на себя в зеркало. — Мешкообразный. Бесформенный. Жуткий. У нас лорды красивее одеваются.
— А у нас лорды одеваются так. А деле красивее. Снимай давай, — требует Кори, ультимативно высовывая руку из-под одеяла.
— Ой, а ты что там, голый? — Маро даже про зеркало забывает от восторга.
— А тебе, что, больше нечем заняться? — Кори полон решимости изгнать посетительницу.
— Нечем, — радостно возвещает Маро и начинает выбираться из орада. Расстегнуть застежки ей то ли в голову не приходит, то ли лениво, поэтому «разоблачение» кончается отнюдь не грациозным падением прямо на Кори.
— Совсем ненормальная? Больно же!
И какого демона я ее рассматривал, вместо того чтобы включить внутреннее время и смыться? Хотя куда тут смоешься в таком виде? Ну хоть на другой конец кровати… Поздно.
Не обращая внимания на протестующие вопли Маро, Кори, обхватив ее со спины руками, быстро расправляется с пряжками и вытряхивает нахалку — из орада и из своей постели одновременно.
— Нужно обращаться «Ваше Высочество», — назидательно замечает рыжая бестия, снова вперившись в зеркало. Она выглядит вполне удовлетворенной. Хотя нет, не вполне…
— А где твои мечи?
— Чтооооо?!!!
— Ну, я хочу посмотреть. Они же какие-то особенные, не такие, как у Элджи. Я слышала.
— Слышала она…
— Да, слышала. Ты какао не будешь? — не дожидаясь ответа, Маро с удовольствием отхлебывает из чашки. — Лорд Дар-Халем говорил маме, еще когда мы были на Анакоросе, что ты лучший мечник Аккалабата. Что ты умеешь не просто управлять своим внутренним временем, но захлестываешь им время чужое и… я, честно говоря, не точно запомнила, как он выразился… Соперники тонут в нем, как в водовороте? Так?
У Кори в груди теплеет. Отчего-то приятно, что Маро «запомнила, как он выразился». И то, что он вообще так говорил про Кори, пусть даже этим землянкам, тоже приятно.
— Он безумно тобой гордится, — докладывает Маро вглубь чашки с какао. — Гордился. Пока ты не сделал что-то ужасное. О чем я знать не хочу.
— А он не сказал тебе, что я сделал это ужасное, потому что он отказался? Отказался, хотя знал, что королева заставит меня?!! И даже не предупредил! — взрывается Кори.
— Нет, не сказал. Точнее, с мамой они долго это обсуждали, а мне тогда было неинтересно. Прости. Но мама говорит… — Маро делает паузу, словно ожидая очередного всплеска, но свое «Я не желаю знать, что говорит твоя мама» Кори вслух не произносит, поэтому она продолжает:
— Мама говорит, что Халемы — единственные на Аккалабате, у кого есть эти самые… — она туманно разводит руками.
— Мышечные рефлексы для любого вида оружия?
— Нет, это в голове, — неуверенно сообщает Маро. Она впервые за все время разговора находится в некотором замешательстве.
— Что-то связанное с концентрацией? — подсказывает Кори.
— Нет, это не для фехтования. А вообще для жизни.
— Полезное?
— Вредное. Наверное. Мама говорит, что на Дилайне этого нет, и в том вся беда. Ты не знаешь?
— А я — Дар-Эсиль. У меня этого и не должно быть.
— А что у тебя есть?
— Ну, если ты имеешь в виду какие-то качества, то… предусмотрительность, — после того, что случилось на Делихоне, Кори еще долго будет смущаться, произнося традиционную формулу. — Семейная предусмотрительность Дар-Эсилей.
— О! Вспомнила, — восклицает Маро. — Когда ты сказал про предусмотрительность. Моральные принципы. Они же устои. У Дар-Халемов есть моральные принципы. Как у землян. Или у верийцев. А у Дар-Эсилей — предусмотрительность и беспринципность. Как у нас, на Дилайне. Поэтому мама сказала, что Хьелль правильно отказался. Он бы переживал потом, если бы сделал это… ужасное. А тебе все равно, ты Дар-Эсиль. И не будешь страдать угрызениями совести. Но он не должен тебя осуждать. Так она сказала. Потому что ты «абсолютно средневековый феодал», как выражался твой отец. И для тебя естественно согласиться, а не отказаться.
Думаю, мама была права. У тебя действительно нет моральных устоев: ради тебя принцесса Дилайны все вспомнила, а ты даже не поддерживаешь разговор. Мне уйти, что ли? — уточняет Маро голосом межпланетного агрессора.
— Извини, мне поработать надо, — серьезно оправдывается Кори. — Ваше Высочество.
— Поработать? — округляет глаза Маро. — Ты же лорд, лорды не работают.
— Ну, у меня бумаги, понимаешь, государственные документы. Надо их разбирать, отвечать, принимать решения.
— Например?
— Тебе это не интересно.
— И все-таки. Я принцесса Дилайны. Я желаю знать, какие могут быть государственные дела у нашего подшефного Аккалабата.
— Ну вот, например, — Кори вытягивает из толстой кожаной папки первую попавшуюся бумагу. Государственных тайн там нет, так что любая сгодится, чтобы удовлетворить настырное любопытство наследной принцесски.
— Спор о границах между дариатами. Это запутанное дело: нужно отрыть в архиве старые карты, посмотреть, чьи это исконно земли, поднять акты о купле-продаже…
— А что, кроме тебя, этому заняться некому?
— Это моя работа, — твердо отвечает Кори.
— Скууучно, — тянет Маро. — Я думала, у вас придворные интриги какие-нибудь, как у нас, подковерные игры, кинжалы в спину, или там… цветные дюны Хуны неравномерно светятся, подвески не звенят в пещерах. Но это серьезное — тут только папа справляется.
— И что, если они неравномерно светятся? Вам что с того? Солнце тоже неравномерно светит — днем, но не ночью.
— Ты с ума сошел? Мы же все умрем, если они погаснут или в их свечении нарушится хаотическое равновесие. Не знаю пока, что это такое. Папа говорит. А подвески — это вообще очень важно. Они уничтожают упорядоченность. Если перестанут звучать, мы не сможем превращаться — и всем хана. Есть еще цветущие подземелья Бенигма, но это ты вообще не поймешь. А что у тебя еще?
— Турнир. Детский, — Кори вытягивает из папки вторую бумажку. — Это приятные заботы. Составить список участников, потом подкорректировать результаты жеребьевки…
— Сфальсифицировать, — уточняет Маро.
— Типа того, — соглашается Кори. — Иначе неинтересно.
— Да, турнир — идея хорошая. Это мне нравится, — царственно разрешает Маро. — Что еще?
— Тебе не интересно.
Маро самолично уцепляется рукой за кончик бумажки, высовывающийся из папки, и тянет. Кори не сопротивляется.
— Торговый договор между… Сейчас умру от скуки. Погоди-ка, сколько тебе лет?
— Пятнадцать исполнилось.
— Когда?
— Вчера.
— Ой, а мы не отметили. Это же совершеннолетие. Ты почему не сказал? У меня и подарка нет.
— На Аккалабате отмечу, — отмахивается Кори. — Отдай договор. Там править надо.
Маро становится его невыносимо жалко. Он совсем не такой, как рассказывал Элджи. Ну почему в пятнадцать лет человек должен заниматься такими скучностями?
— Папа, это Кори Дар-Эсиль, лорд-канцлер Аккалабата.
— Ваше Величество.
— Встань, лорд Дар-Эсиль. Давно хотел посмотреть на младшего брата Элджи собственными глазами. На кого ж ты похож? Сид или Хьелль?
— На Хьелля, конечно же, — встревает Маро.
— Не сказал бы. Масть темная, а ресницы смотри какие — километровые, как у Сида. Походочка Хьеллева: перед нами, дочь моя, второй меч Аккалабата. А общая стать — вылитый Сид. Особенно в серебристом ораде. В общем, рад тебя видеть, малыш. Отдыхай, развлекайся, как можешь. Раньше чем через неделю я тебя домой не отпущу.
Встретив умоляющий взгляд Кори, властелин Дилайны строго грозит ему пальцем:
— Даже не думай об этом.
Кори сидит у подножия трона владыки Дилайны. Глаза слезятся от необычного освещения, но он старается все запомнить. Чарующей красоты музыку, водопадом сбегающую в зал со стен, колонн, арочных перекрытий, бушующую во внешнем пространстве и переполняющую душу. Безмерной сложности танцы, в которых среди замысловатых шагов и поворотов вдруг исчезает то один, то другой из партнеров и появляется совсем в другом конце зала, где к нему тут же присоединяется другой — и не обязательно на полу, полтанца с тем же успехом может происходить и в воздухе. Искрящуюся мозаику пола, плавно перетекающего в постоянно изменяющийся рисунок стен, и плавающую конфигурацию потолка, за которой невозможно уследить, так текуча она и переливчата, так естественно проходят сквозь нее человеческие фигуры, так органично сливается она с глубиной неба и перспективой пылающего всеми красками осени сада.
Маро возникает сзади, закрывает ему глаза руками, приказывает:
— Лорд Кори, пригласите меня на танец.
— Я не умею, простите меня, Ваше Высочество.
— Ну, не на наш танец, конечно же, а на такой… я специально заказала аккалабатский. Древний, общий у нас с вами. Давай же, пригласи.
— Я никакой не умею, принцесса. Я хороший мечник, а в танцах — дуб дубом. Вот если бы здесь был мой брат Медео…
— Мне не нужен твой брат Медео. Я хочу потанцевать с тобоооой, — ноет Маро.
— Маро, не клянчись, — возвещает из красочной ряби зеленоватая морда с выступающими клыками.
— Ой, пап, ты где? Ты в таком виде по саду разгуливаешь? Я сейчас к тебе приду.
— Нет, я в Хуне. У меня уши болят от этой музыки. Предпочитаю земную, попроще. А тебе клыки мои нравятся?
— Ой, а я-то думаю, что не так? Нет, не нравятся. Кори, а тебе его клыки нравятся? — вежливо спрашивает Маро. Звучит это как «Не хотите ли еще чаю?»
— Не знаю, не уверен. А для чего они нужны?
— Я еще не пробовал, — признается лорд Тон. — Сейчас нырну и попытаюсь кого-то поймать. Маро, притащить тебе рыбину?
— Ты рыбу любишь? — осведомляется Маро у Кори.
— В общем, не очень. Предпочитаю мясо. Но, если надо, могу съесть рыбу.
— А я люблю, особенно когда я в демоническом конформе. Пап, поймай мне такую — толстохвостую, с белой чешуей. Без названия. И перекинь сюда сразу же. Я сейчас тоже превращусь и пойду покатаю Кори по саду. А клыки все-таки убери, если они тебе не требуются функционально. Неорганично выглядят.
Клыки исчезают. На демонической морде вырастают оленьи рога.
— А так? — ухмыляется конформ.
— Так даааа, круто, — в тон ему отвечает Маро. — Только сделай их ярко-оранжевыми, и чтобы на концах висели электрические лампочки. Или… — она делает вид, что задумывается, и победоносно заканчивает. — Презервативы.
Демоническая морда, давясь от хохота, втягивает рога:
— Все. Ушел за рыбой. Неприличная девочка.
Маро тянет Кори за руку.
— Пойдем покатаемся. Сначала ты на мне, потом я на тебе.
— Это как?
— Ну, я превращусь в некрупное. Ты сможешь сесть, как на лошади. Сначала по земле проедемся — я быстро не побегу, чтобы ты не свалился, потом полетаем чуть-чуть. А потом я обратно превращусь и ты меня обнимешь, а я тебя обхвачу за плечи, и мы полетаем на твоих крыльях. Это приказ, — жалобно прибавляет она.
Зеленые глазищи, которые уже давно не кажутся Кори мерзкими, доверчиво хлопают в сантиметре от его носа. Кори неожиданно сам для себя прикасается губами к веснушчатой коже где-то между ухом и подбородком. Удар током, как от электрического ската.
— Дурак. Не буду с тобой кататься, — совершенно серьезно заявляет стоящее рядом с ним небольшое демоническое создание. Кори не успевает ничего ответить, как оно уже удаляется, обиженно хлопая ушами, похожими на слоновьи, и яростно подметая пол кончиком хвоста. Крайне симпатичного хвоста, надо сказать.
Кори устало приваливается к случайно оказавшейся рядом колонне. «Бежать надо отсюда, и чем скорее, тем лучше», — безрадостно думает он.
— Медео!
— Чего тебе?
— Научи меня танцевать.
Если бы я сейчас у него на глазах превратился в белую курицу, он бы и то так не остолбенел. Но тем не менее это — Медео.
— Хи-хи-хи! Ха-ха-ха! Я умиииирааааю! Кори, ты что, вот так решил избавиться от своего младшего брата? Это нехорошо, Чахи меня побери! Или королева тебе приказала? Иди, говорит, убей Медео — пусть сдохнет от смеха… Ха… ха…
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 27 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |