Published by Simon & Schuster 26 страница

может быть закодировано следующим образом:

Берлин 1. Канцлер Вирт заявил сег в рейхстаге харак прогр прав: восстановление и примирение б ключевым мом новой пол-ки прав. Он добавил: Кабинет уверен разоружение не б прич налож дальнейших взысканий со стор союзн.

Во втором случае из длинной речи на иностранном языке была извлечена главная мысль. Она была переведена, закоди­рована, а затем расшифрована. Операторы, получая сообще­ния, переписывают их. Известно, что хороший оператор может написать пятнадцать или более тысяч слов за восьмичасовой день, с получасовым перерывом на обед и двумя десятиминут­ными перерывами на отдых.

Иногда несколько слов замещают целую цепочку из дейст­вий, мыслей, чувств и результатов. Так, мы читаем:

Вашингтон, 23 дек. С Заявление, в котором осуждаются япон­ские военные власти за дела более Зстрашные и варварскиеИ, чем все, что происходило в Бельгии за время войны, было сделано сегодня Корейской Комиссией на основании, по словам Комиссии, подлинных отчетов, полученных из Манчжурии.

Здесь говорится о том, что свидетели событий, о добросовест­ности которых ничего не известно, сообщили сведения состави­телям Зподлинных отчетовИ. А они, в свою очередь, передают эти отчеты Комиссии, находящейся от них за пять тысяч миль. Комиссия подготавливает заявление, вероятно, слишком длин­ное для печати, из которого корреспондент выбирает фрагмент для публикации длиною три с половиной дюйма. Сообщение должно быть сокращено таким образом, чтобы читатель понял, какое значение следует придавать этим новостям.

Вряд ли бы нашелся стилист, способный передать в ста словах достоверную картину событий, происходивших в Корее в течение нескольких месяцев. При этом надо отметить, что значение слов в языке постоянно меняется. Слова, как деньги, находятся в постоянном движении, порождая сегодня одну систему образов, а завтра С другую. Нет никакой уверенности в том, что одно и то же слово возбудит в сознании читателей ту самую идею, какую оно породило в сознании репортера. Теоретически, если бы все факты, события и отношения имели свое имя и все согласились бы использовать эти имена, можно было бы общаться избегая недопонимания. Точные науки приближаются к подобному идеалу, и отчасти поэтому науч­ные исследования представляют собой самую эффективную форму кооперации во всем мире.

Люди располагают меньшим числом слов, чем числом идей, которые они хотят выразить. И язык, как сказал Жан Поль, С это словарь поблекших метафор1. Журналист, обращающийся к полумиллионной читательской аудитории и имеющий о ней лишь смутное представление, или оратор, чьи слова трансли­руются в отдаленные деревушки и зарубежные страны, не могут надеяться, что произнесенные ими фразы передадут все вложенное в них богатство смыслов. ЗСлова Ллойд Джорджа, плохо понятые и плохо переданные, С сказал Бриан в палате депутатов, С дали основание пангерманистам подумать, что пришло время что-то начатьИ2. Британский премьер-министр, обращаясь на английском ко всему миру, вкладывает свой смысл в слова, адресованные миллионам людей. Они, в свою очередь, наделяют услышанное собственным значением. Чем богаче и тоньше то, что хочет донести до людей оратор, тем больше оно будет искажено, так как передается с помощью стандартной речи и распространяется в чуждой среде3.

Цит. по: White W. Al. Mechanisms of Character Formation. An introduction to psyhoanalysis. New York: The Macmillan Company. 1916.

2 Специальное сообщение Эдвина Л Джеймса для газеты ЗНью-Йорк ТаймеИ (New York Times), 25 мая 1921 года

3 В мае 1921 года отношения между Англией и Францией были напряжен­ными из-за восстания М. Корфанты в Верхней Силезии. Сообщение из Лондона в газете ЗМанчестер гардианИ {Manchester Guardian) 20 мая 1921 года содержало следующий текст.

Франко-английский словесный обмен В кругах, хорошо знакомых с французским характером и стилем работы, принято считать, что во время данного кризиса наша пресса и общестаенное мнение проявили ненужную чувствительность к живому и иногда несдержан­ному языку французской прессы. Я обратил внимание на зтот вопрос благо­даря замечанию одного хорошо информированного обозревателя, высказав­шегося так:

Миллионы тех, кто слушал его выступление, едва умеют читать. Другие, с трудом прочитав слово, не понимают его смысла. Из тех, кто может и читать, и понимать смысл прочи­танного, добрых три четверти, видимо, могут уделить этому сообщению не более получаса. Воспринятые ими слова воз­буждают в их сознании целую серию идей, которые в конечном итоге служат причиной скрытых последствий.

Понятно, что идеи, рождающиеся в сознании под воздей­ствием слов, составляют самую значительную часть сведений, из которых формируются наши мнения. Мир обширен, инте­ресующие нас ситуации сложны, сообщений о них не так много, поэтому самая значительная часть мнения создается в воображении.

Какую картину возбуждает в сознании жителя Нью-Йорка слово ЗМексикаИ? Вполне вероятно, что это некий сложный образ, состоящий из песка, кактусов, нефтяных вышек, пью­щих ром индейцев, грубиянов, пожилых вспыльчивых каба­льеро, пышных усов и независимости, куда, вероятно, при­соединится и идиллическое крестьянство в духе Жан-Жака Руссо, вытесняемое дымящими промышленными трубами, а также борьба за права человека. А какие ассоциации порож-

Дата добавления: 2015-08-28