Энциклопедия в двух томах 72 страница

Страж богов Хеймдалль, трубя в рог Гьяллархорн («громкий рог»), будит богов-асов во главе с Одином и его дружину из павших воинов (эйнхериев). Вслед за тем Один скачет к Мимиру, хозяину источника мудрости, испрашивая у него совета перед боем.

Рунический камень с острова Мэн (Великобритания) с изображением мифологических сцен. Слева — волк пожирает Одина, справа — Тор сражается с мировым змеем.

На поле битвы выезжают боги и эйнхерии, возглавляемые Одином. Место битвы названо или Вигрид [по «Речам Вафтруднира» («Старшая Эдда»), или Оскопнир («Речи Фафнира»). Один сражается с Фенриром, Тор с Ёрмунгандом, бог Тюр с демонским псом Гармом, Хеймдалль с Локи, бог Фрейр с Суртом. Фенрир проглатывает Одина, но сын Одина Видар тут же разрывает волку пасть (или пронзает его мечом). Сурт убивает Фрейра (так как, объясняет «Младшая Эдда», он отдал свой меч слуге Скирниру); другие участники поединков убивают друг друга. Сурт сжигает огнём мир. При этом погибают и все люди. Но за гибелью мира последует его возрождение: выживают и селятся на месте, где ранее был Асгард (жилище богов), представители «младшего поколения» богов — Видар и Вали (сыновья Одина), Магни и Моди (сыновья Тора; они наследуют его молот Мьёлльнир); возвращаются из царства мёртвых хель и примиряются между собой Бальдр и его убийца — слепой бог Хёд. Выживут, укрывшись в роще Ходдмимир, и два человека — Лив и Ливтрасир, они вновь дадут начало человеческому роду («Старшая Эдда», «Речи Вафтруднира»). Скандинавский миф о конце мира имеет многочисленные параллели в кельтской (ирландской), иранской, отчасти индийской мифологиях, в кавказских сказаниях о прикованных великанах и героях.

Лит.: Olrik Б., Ragnarцk. Die Sagen vom Weltuntergang, В., 1922; Reitzenstein R., Weltuntergangsvorstellungen, Uppsala, 1924; Peuckert W. E., Germanische Eschatologien, «Archiv fьr Religionswissenschaft», 1935, Bd 32.

E. M. Мелетинский.

РАГУИЛ (евр. recu'el, букв, «друг бога»), в иудаистической послебиблейской мифологии один из семи великих ангелов (архангелов). В апокрифической книге Еноха Р. — «один из святых ангелов, следующих за всеми светилами» (20, 4). Во второй книге Еноха и позднее имя Р. часто смешивается с именем огненного ангела Разнила (Разиэля, raziel, «божьи тайны»), небесного путеводителя Еноха. В агадической ангелологии образ Р. = Разнила получает значительное развитие. Позднейшая легенда о вознесении на небо Моисея описывает Р. как ангела, простирающего свои крылья над ангельским чином хайот («жизни»), дабы прочие ангелы, прислуживающие богу, не были истреблены их огненным дыханием («Песикта раббати» 20). В средневековой мифологии Р. предстаёт как родоначальник практической каббалы и ангел магии, давший людям знание астрологии, гаданий и амулетов. Средневековая «Книга Разнила» представляет собой собрание всевозможных тайн о сотворении мира, устройстве небес, именах ангелов, амулетах и заклинаниях, якобы переданных Разиилом Адаму после изгнания того из рая (по другой версии, — Ною при входе его в ковчег). Книга эта дошла якобы до царя Соломона. По существующему поверью, дом, в котором она хранится, не подвержен пожару.

РАДАМАНФ, Радамант (СαδЬмбнихт), в греческой мифологии сын Зевса и Европы, брат Миноса и Сарпедона. Р. родился на Крите, куда прибыл Зевс, похитивший, приняв облик быка, дочь финикийского царя Европу. Когда критский царь Астерий вступил в брак с Европой, он усыновил её детей. Р. дал критянам законы, но затем бежал в Беотию и женился на Алкмене (Apollod. III 1, 1 — 2), оставшейся вдовой после гибели Амфитриона. Будучи самым справедливым из всех людей, Р. после смерти стал вместе с Миносом и Эаком судьёй над мёртвыми в аиде (III 1, 2; Pind. Ol. II 75). О блаженной жизни Р. на елисейских полях и о его поездке на остров Эвбея к великану Титию сообщается у Гомера (Hom. Od. IV 563—565, VII 321 — 324). Сыновья Р. Гортин и Эритр — эпонимы городов Гортины на Крите и Эритры в Беотии.

А. Т.-Г.

РАДЖИ, в мифологии нгаджу острова Калимантан (Западная Индонезия) пять повелителей духов, персонифицирующие отдельные аспекты амбивалентного божественного начала Махаталы-Джати. Один из них Пали, или Ньаро, громовержец, следит за соблюдением людьми норм обычного права и многочисленных табу («пали»); Онтонг приносит людям счастье и удачу в их начинаниях; Сиал насылает на людей беды и злосчастье; Перес — повелитель оспы, болезней и эпидемий; Ханту — господин злых духов и волшебства, действующий через своих помощников, колдунов — хантуэнов, живущих среди людей. Пали принадлежит к верхнему миру Махаталы, Перес и Ханту — к нижнему миру Джати, а два остальных Р. ассоциируются с обоими мирами.

М. Ч.

РАДХА (др.-инд. radha традиционно связывается с корнем radh, «преуспевать», «радовать»), в индуистской мифологии пастушка, возлюбленная Кришны. В «Бхагавата-пуране» Кришна из множества пастушек выделяет одну, которая пользуется его особым расположением, но имени её не сообщается. Один из наиболее ранних и наиболее известных текстов, в которых Р. выступает главной и даже единственной возлюбленной Кришны, — санскритская поэма Джаядевы «Гита-говинда» (12 в.). Позже пара Р. — Кришна получает широкое распространение в поэзии

на новоиндийских языках, а также в различных теологических построениях кришнаитских сект (секта Чайтаньи в Бенгалии, секта Валлабхачарьи в Северной Индии и др.). Р. понимается при этом как символ человеческой души, стремящейся к богу — Кришне. Однако во многих индийских поэтических произведениях и часто в живописи Р. и Кришна изображаются скорее как идеальная любовная пара без какой-либо теологической трактовки. Некоторые кришнаитские секты почитают Р. как воплощение Лакшми, супруги Вишну (ибо Кришна — воплощение Вишну), другие секты считают воплощением Лакшми не Р., а первую «законную» супругу Кришны — Рукмини.

С. С.

Кришна и Радха. Миниатюра. Ок. 1790. Пурпур.

РАЗИАЙКЕ, в саамской мифологии богиня травы и пастбищ, покровительница оленей. Согласно одному из мифов, под её покровительством олени так размножились, что съели всю траву и стали погибать. Тогда бог Каврай создал волков, чтобы те очистили землю от падали и сократили число оленей, человеку же дал собаку.

РАЙ (не вполне ясная этимология рус. слова связывается с авест. ray-, «богатство, счастье» и др.-инд. rayis, «дар, владение»), парадиз (греч. рбсЬдейупт «сад, парк», от др.-иран. pairi-daeza, «отовсюду огороженное место»; из греч. — лат. paradisus и обозначения Р. во всех зап.-европ. языках), в христианских представлениях место вечного блаженства, обещанное праведникам в будущей жизни. С точки зрения строгой теологии и мистики о Р. известно только одно — что там человек всегда с богом (раскаявшемуся разбойнику Христос обещает не просто Р., но говорит: «ныне же будешь со мною в Р.», Лук. 23, 43); он соединяется с богом, созерцает его лицом к лицу (то, что на латыни схоластов называется visio beatifica, «видение, дарующее блаженство»). Возможности человеческой фантазии блаженство Р. заведомо превышает: «не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило на сердце человеку, что приготовил бог любящим его» (1 Кор. 2, 9, переосмысленная цитата Ис. 64, 4). Новый завет (в отличие от Корана) не дает чувственных и наглядных образов Р. (ср. Джанна), но или чисто метафорическую образность притч о браке, о брачном пире и т. п. (Матф. 25, 1 — 12; Лук. 14, 16—24 и др.), или формулы без всякой образности вообще (например, «войти в радость господина своего», Матф. 25, 21), дающие понять, что самая природа человека и его бытие «в воскресении» радикально переменятся («в воскресении ни женятся, ни выходят замуж, но пребывают, как ангелы божии на небесах», Матф. 22, 30; «мы теперь дети бога, но еще не открылось, что будем; знаем только что, когда откроется, будем подобны ему, потому что увидим его, как он есть», I Ио. 3, 2). Еще путь Данте по Р. в конечном счете ведет к узрению троицы («Р.», XXXIII).

Что касается мифологизирующей, наглядно опредмечивающей разработки образов Р. в христианской литературной, иконографической и фольклорной традиции, то она идет по трем линиям: Р. как сад; Р. как город; Р. как небеса. Для каждой линии исходной точкой служат библейские или околобиблейские тексты: для первой — ветхозаветное описание Эдема (Быт. 2, 8—3,24); для второй — новозаветное описание Небесного Иерусалима (Апок. 21,2—22,5); для третьей — апокрифические описания надстроенных один над другим и населённых ангелами небесных ярусов (начиная с «Книг Еноха Праведного»). Каждая линия имеет своё отношение к человеческой истории: Эдем — невинное начало пути человечества; Небесный Иерусалим — эсхатологический конец этого пути, напротив, небеса противостоят пути человечества, как неизменное — переменчивому, истинное — превратному, ясное знание — заблуждению, а потому правдивое свидетельство — беспорядочному и беззаконному деянию (тот же Енох ведёт на небесах летопись всем делам людей от начальных до конечных времён). Эквивалентность образов «сада» и «города» для архаического мышления выражена уже в языке (слав. град означало и «город» и «сад, огород», ср. градарь, «садовник», вертоград, нем. Garten, «сад»). Они эквивалентны как образы пространства «отовсюду ограждённого» (ср. выше этимологию слова «парадиз») и постольку умиротворённого, укрытого, упорядоченного и украшенного, обжитого и дружественного человеку — в противоположность «тьме внешней» (Матф. 22, 13), лежащему за стенами хаосу (ср. в скандинавской мифологии оппозицию миров Мидгард-Утгард).

Райский сад. Левая створка триптиха X. Босха «Сад наслаждений». Мадрид, Прадо.

Ограждённость и замкнутость Эдема, у врат которого после грехопадения Адама и Евы (см. «Грехопадение») поставлен на страже херувим с огненным мечом (Быт. 3, 24), ощутима тем сильнее, что для ближневосточных климатических условий сад — всегда более или менее оазис, орошаемый проточной водой (Быт. 2, 10, ср. проточную воду как символ благодати, Пс. 1, 3) и резко отличный от бесплодных земель вокруг, как бы миниатюрный мир со своим особым воздухом (в поэзии сирийского автора 4 в. Ефрема Сирина подчёркивается качество ветров Р., сравнительно с которыми дуновения обычного воздуха — зачумлённые и тлетворные). Поскольку Эдем — «земной Р.», имеющий географическую локализацию «на востоке» (Быт. 2, 9), в ареале северной Месопотамии (хотя локализация эта через понятие «востока» связана с солнцем и постольку с небом, поскольку восток — эквивалент верха), заведомо материальный, дающий представление о том, какой должна была быть земля, не постигнутая проклятием за грех Адама и Евы, мысль о нем связана для христианства (особенно сирийского, византийского и русского) с идеей освящения вещественного, телесного начала. Тот же Ефрем, опираясь на ветхозаветное упоминание четырёх рек, вытекающих из Эдема (Быт. 2, 11), говорит о водах Р., таинственно подмешивающихся к водам земли и подслащивающих их горечь. В легендах о деве Марии и о святых (от повара Евфросина, ранняя Византия — до Серафима Саровского, Россия, 18—19 вв.) возникает мотив занесённых из Р. целящих или утешающих плодов, иногда хлебов (эти яства, как и воды у Ефрема, символически соотнесены с евхаристией, «хлебом ангелов» — недаром в житии Евфросина плоды кладут на дискос — и стоят в одном ряду с Граалем). В качестве места, произращающего чудесные плоды, Р. можно сопоставить с садом Гесперид в греческой мифологии и с Аваллоном в кельтской мифологии. В «Послании архиепископа Новгородского Василия ко владыке Тверскому Федору» (14 в.) рассказывается, что новгородские мореплаватели во главе с неким Моиславом были занесены ветром к высоким горам, за которыми лежал Р., на одной из гор виднелось нерукотворное изображение «Деисуса» (Христос, дева Мария, Иоанн Креститель), из-за гор лился необычайный свет и слышались «веселия гласы», а к горам подходила небесная твердь, сходясь с землёй. Секуляризация темы Р. как сада в западноевропейском искусстве, начиная с позднего северного средневековья, идёт по линии чувствительной идиллии среди зелени, с натуралистическим изображением цветов, источника, грядок и т. п.; позднее сад все больше превращается в лес, на подаче которого оттачивается чувство ландшафта.

Линия Р. как города имеет за собой очень древние и широко распространенные представления о «круглых» и «квадратных» святых городах (ср. «квадратный Рим», основанный Ромулом), отражающих своим геометрически регулярным планом устроение вселенной («круг земель»); Р. как сад, сближаясь и в этом с Р. как городом, тоже мог давать в плане правильный круг (как на миниатюре братьев Лимбург в «Богатейшем часослове герцога Беррийского», нач. 15 в.). Новозаветный Небесный Иерусалим квадратен; каждая сторона этого квадрата имеет по 12 000 стадий (ок. 2220 км), то есть её протяжённость представляет собой результат умножения чисел 12 (число избранничества и «народа божьего», см. Двенадцать сыновей Иакова и Двенадцать апостолов) и 1000 (полноты, космического множества); стороны ориентированы строго на 4 страны света, выявляя мистическое тождество срединного города и круга земель, причём каждая из них имеет по 3 ворот, показывая на каждую страну света образ троицы (Апок. 21, 13— 16). Материалы, из которых выстроен город, светоносны; они уподобляются то «чистому золоту» и «прозрачному стеклу» (ср. соединение золота и стекла в технике христианских искусств — византийской мозаики и западноевропейского витража), то 12 самоцветам из нагрудного украшения, которое должен был носить древнееврейский первосвященник, то жемчугу, символизировавшему духовный свет (Апок. 21, 11; 18—21). Поскольку весь город осиян «славой божией», сходной с ясписом, и освящён реальным присутствием бога, он уже не нуждается в храме как особом святом месте (22). Истекающая от престола бога «река воды жизни» и растущее «по ту и другую сторону реки» древо жизни (Апок. 22, 1—2) ещё раз обнаруживают в Небесном Иерусалиме черты сада Эдема. В ирландском «Видении Тнугдала» (сер. 12 в.) образ Р. как города подвергается утроению: иерархия Серебряного города, Золотого города и Города драгоценных камней, соответствующая иерархии населяющих эти города святых. Если новоевропейская секуляризация темы Р. как сада вела к идеализированному образу природы, т. е. к идеологии натурализма, то секуляризация темы Р. как города вела к идеализированному образу общества и цивилизации, т. е. к идеологии утопии (урбанистические фантазии, начиная с позднего Возрождения; «Город Солнца» Т. Кампанеллы, «Христианополис» И. В. Андрэе, где связь с новозаветным прототипом особенно очевидна, и т. п.).

Райский сад. Картина неизвестного немецкого мастера. Ок. 1420. Франкфурт-на-Майне, Штеделевский художественный институт.

Рай. Фрагмент росписи алтаря «Страшный суд» работы Дж. du Паоло. 1460—65. Сиена, Пинакотека.

Напротив, Р. как небеса есть принципиальная противоположность всего «земного» и, следовательно, трансцендирование природы и цивилизации. Конкретные образы, в которых воплощалась эта тема, заданы той или иной космологией: в ранних или низовых текстах — ближневосточной (небеса, надстроенные над плоской землёй), но обычно аристотелевско-птолемеевской (концентрические сферы вокруг земного шара, сфера Луны как граница между дольним миром тления и беспорядочного движения и горним миром нетления и размеренного шествия светил, огневое небо Эмпирея, объемлющее прочие сферы и руководящее их движением, как абсолютный верх космоса и предельное явление божественного присутствия). Во втором случае христианская фантазия имела языческий образец — «Сновидение Сципиона» из диалога Цицерона «О государстве», рисующее блаженный путь отрешённой от земли и тела души к звёздам. Тема Р. как небес, в отличие от Эдема и Небесного Иерусалима, была почти неподвластна изобразительным искусствам, но зато была классически разработана в последней части «Божественной комедии» Данте, где 9 небесных сфер (Эмпирей и небо неподвижных звёзд и 7 небес Сатурна, Юпитера, Марса, Солнца, Венеры, Меркурия и Луны) поставлены в связь с учением о девяти чинах ангельских, упомянута гармония сфер, о которой учили пифагорейцы, идея иерархии избранников примирена с их равенством в единении (души являются Данте на той или иной сфере в меру своей славы, но по существу пребывают на Эмпирее, с богом), души объединены в личностно-сверхличные сущности Орла и Розы, и целое дано как панорама оттенков света.

Лит.: Сахаров В., Эсхатологические сочинения и сказания в древнерусской письменности и влияние их на народные духовные стихи, Тула, 1879; Daniйlou J., Terre et Paradis chez les Pиres de l'Йglise, в кн.: Eranos-Jahrbuch. 1953, Bd 22, Ж., 1954; Ephrem de Nisibe, Hymnes sur le Paradis, P., 1968.

С. С. Аверинцев.

РАКШАСЫ (др.-инд. raksas или raksasa, «тот, кто охраняет» или «тот, от кого хоронятся»), в древнеиндийской мифологии один из основных классов демонов. В отличие от асуров, являющихся соперниками богов, Р. выступают главным образом врагами людей.

В ведийской литературе Р. рисуются ночными чудовищами, преследующими людей и мешающими жертвоприношениям; они либо сами имеют устрашающий вид: одноглазые, с несколькими головами, рогатые (AB VIII 6), либо принимают обличье зловещих зверей и птиц (PB VII 104). Позднее о Р. обычно говорится как о великанах-людоедах, длинноруких, с огненными глазами, огромными животами, проваленными ртами, окровавленными клыками и т. п. Согласно «Махабхарате» (I 66), Р. — потомки Пуластьи, но по другим мифам, их создал Брахма, чтобы «охранять» (отсюда их имя) первозданные воды. «Рамаяна» рассказывает (VII 4—34), что столицей Р. был город Ланка. Во многих мифах Р., вследствие дурных деяний или по проклятию, становятся смертные люди, гандхарвы и другие полубожественные существа. Так, Рама и Лакшмана закапывают в землю неуязвимого для любого рода оружия ракшасу Вирадху. Но как только они его закопали, из могильного холма поднялся прекрасный гандхарва, объяснивший, что он стал Р. по проклятию Куберы, а теперь, благодаря Раме, навсегда избавился от своего ужасного облика («Рамаяна» III 3-4).

В другой раз Рама сжигает ракшасу Кабандху, представлявшего собой бесформенную глыбу мяса, с зияющей пастью посреди брюха и одним глазом в груди. И здесь из пламени появился гандхарва, божественный сын Лакшми, превращенный в Р. ударом ваджры Индры (Рам. III 71). Среди многих эпитетов Р. наиболее употребительны нишичары («странствующие в ночи») и ятудханы («бродяги»). С Р. часто идентифицируются другие виды злых духов, например пишачи.

В мифах о Р. некоторые исследователи усматривают следы переосмысленных представлений об аборигенных народностях Индии.

п. А. Гринцер.

РАМА (др.-инд. Rama, «тёмный»), Рамачандра [Ramacandra, «Рама (прекрасный, как) месяц»], в индуистской мифологии седьмая аватара Вишну, в которой он избавляет богов и людей от тирании царя ракшасов Раваны. Земными родителями Р. были царь Айодхьи Дашаратха и его жена Каусалья. Предком Р. считается Рагху, легендарный царь Солнечной династии, поэтому Р. часто именуют Рагхава («потомок Рагху»). Когда Р. стал юношей, он женился на царевне из Видехи — Сите, пройдя ради Ситы через брачное испытание и сломав на нём лук Шивы, который до него не мог даже согнуть ни один из претендентов на руку царевны. Дашаратха решил провозгласить Р. своим наследником. Однако его вторая жена Кайкейи, которой некогда Дашаратха обещал выполнить два её желания, потребовала от него, чтобы он на 14 лет изгнал Р. из Айодхьи, а наследником сделал её сына — Бхарату. Вместе с Рамой в изгнание уходят его сводный брат Лакшмана и Сита, а Дашаратха вскоре умирает, не перенеся разлуки с любимым сыном. Ведя отшельническую жизнь в лесу, Р. и Лакшмана совершают многие подвиги и убивают несколько могучих ракшасов, вызвав этим гнев Раваны. Равана похищает Ситу и уносит её на колеснице по воздуху в свою столицу на остров Ланка. После долгих и бесплодных поисков Ситы Р. заключает союз с царём обезьян Сугривой. Мудрый советник Сугривы Хануман проникает на Ланку и обнаруживает там Ситу. Он сообщает об этом Р., и Р., возглавив войско обезьян и медведей, строит мост через океан и осаждает Ланку. В последовавшей битве Р. и Лакшмана убивают военачальников ракшасов, а в заключительном поединке Р. побеждает десятиголового Равану. Освободив Ситу, Р. возвращается с ней в Айодхью, и Бхарата добровольно уступает ему царство. В седьмой книге «Рамаяны» рассказано о завершении жизни Р.: в Айодхье, послушный ропоту подданных, обвиняющих Ситу в неверности, Р. изгоняет её в лес; Сита находит себе убежище в обители аскета Вальмики. Р. находит там своих сыновей Кушу и Лаву, призывает к себе Ситу, но Ситу по её просьбе поглощает мать-земля, и супругам было суждено соединиться лишь на небе.

Рама, Лакшмана и Сита в изгнании. 6 в. Деогарх, храм Дасаватара.

В качестве аватары Вишну Р. представлен только в поздних, первой и седьмой, книгах «Рамаяны», которая окончательно сложилась в устной традиции приблизительно к 3 в. н. э. В остальных книгах поэмы, а также в «Дашаратха-джатаке» буддийского канона «Типитаки», где впервые изложена часть сказания о Р., Р. — ещё смертный, хотя и богоравный герой. Но начиная с 11 в. культ Р. становится одним из двух (наряду с кришнаизмом) важнейших культов индуизма. В североиндийском вишнуизме имя Р. служит обозначением высшего божества и Р. рассматривается как единственное и всеобъемлющее воплощение творческого начала абсолюта, высшей объективной реальности — Брахмана.

Как верховное божество трактуется Р. и в классической эпической поэме на языке хинди «Рамачаритаманасе» («Море деяний Рамы») Тулсидаса. «Рамаяна» неоднократно перелагалась на все новоиндийские языки. Из Индии сказание о Р. проникло во многие страны Азии; известны его яванские, малайские, кампучийские, сиамские, тибетские, монгольские, китайские и другие версии. Одновременно сюжеты, связанные с жизнью и подвигами Р., нашли широкое отражение в изобразительном искусстве Южной и Юго-Восточной Азии: храмы Кайласанатхи в Эллоре близ Бомбея (8 в.), Прамбанана на Яве (9 в.), Ангкор-Вата и Ангкор-Тхома в Кампучии (12—13 вв.), могольская миниатюра 16—17 вв. Основными культовыми центрами рамаизма являются в Индии город Ауд вблизи Файзабада (где некогда, по преданию, располагалась Айодхья — столица царства Рамы), Битхур (место обители Вальмики, где жила Сита и родились Куша и Лава), гора Читракут, Нашик в верхнем течении реки Годавари, Рамешварам (крайняя южная точка Индостана, откуда Рама, по преданию, переправлялся на Ланку), Сита-Элийя на Ланке (место заточения Ситы в плену у Раваны) и др. В Северной Индии начало празднества «дасахра» (в конце сентября каждого года) ознаменовывается представлением рамлилы — народной драмы на сюжет «Рамаяны».

Лит.: Тулси Да с, Рамаяна или Рамачаритаманаса, пер. с инд., М.—Л., 1948; Махабхарата. Рамаяна, пер. с санскрита, М., 1974; Рамаяна. Литературное изложение В. Г. Эрмана и Э. Н. Темкина, М., 1965; Гринцер П. Б., «Махабхарата» и «Рамаяна», М., 1970; его же, Древнеиндийский эпос. Генезис и типология, М., 1974; Ja cobi З., Das Rдmдyana. Geschichte und Inhalt, Bonn, 1893; Stutterheim W., Rama-Legenden und RSma-Reliefs in Indonesien, Munch., [1925]; [Velder Ch.], Der Kampf der Gцtter und Dдmonen, [Schweinfurt], 1962; Gond a J., Visnuism and Sivaism. A comparison, L., 1970; Jaiswal S., The origin and development of Vaisnavism, Delhi, 1967.

П. А. Гринцер.

РАНГДА («вдова»), в балийско-индуистской мифологии (на острове Бали, Индонезия), царица ведьм и чёрной магии, повелевающая лейяками (вредоносными духами-оборотнями). Р. насылает чуму и голод на людей. Под покровом ночи Р. вырывает трупы из могил, пожирает детей и т. п. Силой, противостоящей Р. и стремящейся её усмирить, считается повелитель демонов — Баронг. Устрашающий облик Р. отражён в сакральной маске, которая надевается участником традиционной мистерии «Рангда-Баронг», происходящей при главных святилищах культа предков.

Г. Б.

РАНГХА, в иранской мифологии (в «Авесте») мировая река. Омывала одну сторону мира и выступала символом края света, максимальной удалённости. Образ Р., видимо, — один из древнейших в иранской мифологической традиции. Обычный эпитет Р. — «исток и устье которой пребывают далеко (отсюда)». Глубина её в тысячу раз превышала рост человека («Яшт» V 63, 81; X 104; XIV 29). В её бассейне обитали «безголовые» племена («Видевдат» I 19). В Р. водится гигантская благая рыба Кара (19, 42; «Бундахишн» 18, 3). Ряд исследователей (в частности, В. И. Абаев) отождествляют Р. с Волгой. В «Ригведе» Р. соответствует река Раса.

Лит.: Абаев В. И., К вопросу о прародине и древнейших миграциях индоиранских народов, в сб.: Древний Восток и античный мир, [М.], 1972.

Л. Л.

РАПАИТЫ (угарит. rp'um; финик, rp'm; евр. repa'im), в западносемитской мифологии обитатели царства мёртвых (ср. с ветхозаветными рефаимами). В северной Африке в романизованной пунийской среде Р. отождествлялись с римскими манами. Среди угаритских мифопоэтических преданий об Акхате сохранились фрагменты о Р., участвующих вместе с богами в каких-то работах и трапезах бога Илу. В мифоэпическом предании о Карату Р. — сообщество, действующее вместе с народным собранием. В одном из обрядовых текстов они вместе с народным собранием участвуют в ритуальном жертвоприношении, при этом даже называются по именам, к участию в жертвоприношении призываются также «Р. прежние», т. е. бывшие таковыми в предшествующих поколениях. Данниилу именуется мужем рапаитским. Можно предположить, что Р. — это категория людей, прошедших специальный обряд посвящения — квазисмерть, уравнивавший их с обитателями царства мёртвых; в результате этого обряда посвященные Р. приобщались к тайнам богов (а именно: познание богов свойственно умершим, согласно версиям мифа о борьбе Балу и Муту). Этимология слова (от rp', «исцелять») даёт основание считать, что Р. была свойственна целительная сила.

И. Ш.

РАПАНУЙСКАЯ МИФОЛОГИЯ, мифологические представления рапануйцев — коренного населения острова Пасхи (Рапануи). Особенности Р. м., как и всей культуры рапануйцев, во многом обусловлены сложностью процесса заселения острова (в 3—4 вв. н. э. на острове появились переселенцы с Маркизских островов, в 8—9 вв. — новые переселенцы с других островов Восточной Полинезии) и последующими контактами рапануйцев с индейцами тихоокеанского побережья Америки. На основе изучения археологических и этнографических данных, рапануйского фольклора и его сопоставления с мифами и фольклором других народов Полинезии большинство исследователей полагает, что Р. м. представляет собой ветвь полинезийской мифологии (см. в ст. Полинезийская и микронезийская мифология): фольклорные материалы и отрывочные сведения рапануйских информаторов показывают, что рапануйцам были известны главные боги общеполинезийского пантеона, имевшие здесь другие, локальные, имена (Макемаке, Меа Кахи, Теко и др.). Норвежский исследователь Т. Хейердал считает, что главные боги Р. м. имеют неполинезийский характер. Образы богов и духов (аку-аку) нашли отражение в песнопениях и заклинаниях, исполнявшихся во время празднеств и обрядов умилостивления богов, обладавших таинственной силой (мана), в сакральной части генеалогий верховных вождей. Есть все основания полагать, что пантеон рапануйцев включал могущественных богов, принимавших участие в сотворении мира из хаоса и тьмы (Тане, Танга Роа, Ронго и др.), и детей и внуков великих богов — обожествлённых предков и духов, возведённых позднее в ранг богов (Тики, Хена Наку, Хива Кара Pepe).

Космогонические мифы рапануйцев не сохранились, однако в фольклоре зарегистрирован сюжет о Хеке — великом осьминоге мифических времён и др. Созданию мира посвящена поздняя экзотерическая версия «Сотворение мира», согласно которой божества, соединяясь друг с другом или с какими-либо предметами и явлениями природы, порождают растения, животных, рыб, птиц, людей. В космографии нашли, очевидно, отражение дуалистические представления о двух мирах — мире света и мире тьмы, куда, покинув телесную оболочку, отправляются духи умерших. По представлениям рапануйцев, духи (существа мужского или женского пола) могли вселяться в птиц, рыб, животных или в растения; злые духи, поселяясь на земле, вмешивались в жизнь людей, мстили им за обиды и оскорбления. Духи молодых островитян, рано покинувших мир света и солнца, могли вернуться на землю и вновь стать людьми. Духи верховных вождей и знатных рапануйцев, согласно традициям, возвращаются на Хиву (местный вариант страны Гавайки — легендарной прародины восточнополинезийцев). Как и повсюду в Полинезии, богам были свойственны черты культурных героев и хозяев стихий: они создают острова и первых людей (Макемаке), способствуют росту растений и размножению птиц (Макемаке, Ронго), иногда действуют в образе животных — обитателей тех стихий, над которыми они властвуют (Танга Роа). Верховный бог Макемаке близок по своим функциям общеполинезийскому Тане (отчасти, возможно, и Танга Роа). Макемаке, как и Тане, создаёт землю, солнце, луну, звёзды, а также первые живые существа — прародителей рапануйцев. В представлениях рапануйцев Макемаке («светлый») был некогда тесно связан с солнцем и символическим огнём; атрибутом бога была молния, а символом — красный цвет. «Красная вода» Макемаке воплощала жизненную силу. Макемаке, властитель небесных сфер и хозяин птиц, почитался в образе его священных птиц — морских крачек. Наскальные личины Макемаке, его гротескные фигурки из дерева, череп — воплощение таинственной силы (маны) Макемаке играли большую роль в магических обрядах. Антиподом бога-творца Макемаке выступает Уоке (Увоке), бог-разрушитель (видимо, поздняя ипостась общеполинезийского бога — громовержца и покровителя земледелия Ронго). Уоке разрушал землю, поднимая и опуская её с помощью палки-копалки до тех пор, пока от неё остался один остров Рапануи («пуп земли»). Символом Уоке было, вероятно, нагрудное украшение (реи миро), вырезанное из дерева в виде полумесяца, концы которого оформлены как стилизованные головки бога — такое украшение рапануйцы носили некогда во время празднества посадки батата кумара (ср. Ронго как покровителя кумары в Новой Зеландии). Исследователи полагают, что рапануйцам было известно полинезийское хтоническое божество Хиро, которого они наделяли также функциями бога дождя. Ещё в 1-й трети 20 в. сохранялись воспоминания об обряде вызывания дождя («длинных слёз Хиро»), возводимого Хейердалом к древним культурам Южной Америки. В селении Оронго обнаружены изображения «плачущего бога». Несколько экзотерических версий мифов связано с образом Танга Роа, хозяина водных стихий и морских животных; рапануйцы возводили к Танга Роа (и его сыну Ронго) генеалогию своих верховных вождей (резные двуликие антропоморфные изображения Танга Роа вырезаны на церемониальных жезлах — атрибутах власти священных правителей острова Пасхи). Своим земным предком рапануйцы считали также Тики те Хату (Тики-господин); в мифе о сотворении мира Тики выступает в роли непосредственного предка легендарного вождя рапануйцев Хота Матуа.

Дата добавления: 2015-08-28