Энциклопедия в двух томах 17 страница

Лит.: Баранов И. Г., По китайским храмам Ашихэ, «Вестник Маньчжурии», Харбин, 1926, № 1—2; Яковлев Л. М., Дракон. (Этнографический очерк), в сб.: Записки харбинского общества естествоиспытателей и этнографов, № 1, Харбин, 1946, с. 20—24; M a spero H., The Mythology of modern China, в кн.: Asiatic Mythology, N. Y., [1963], p. 276—78.

Б. Л. Рифтин.

ЛУНГ, лонг, лунк, тонк, юнк, в хантыйской мифологии название духов (ср. куль и пупыг в мансийской мифологии). Обычно Л. невидимы для человека (однако их видят животные, а также — через посредство своих зооморфных помощников — шаманы), но могут показываться в виде призраков, предметов и животных необычного вида. Имеются Л. локальные и обитающие повсюду, добрые и злые, антропоморфные и зооморфные и др. Так, в мифах восточных ханты представлены Вонт-Л. (лесной дух, помогающий животным спасаться от охотника, принимая их облик и приводя охотника в растерянность; он же в образе глухаря указывает заблудившимся дорогу домой), Йенк-Л. (водяной), Ват-Л. (дух ветра), Тохлангваях-Л. (живущий на юге владыка перелётных птиц), Кул-Л. (дух — хозяин рыб), Кул-тэттэ-Л. (дух — создатель рыб), Сарт-Л. (огромная щука, переворачивающая лодки); Рахам-Л. и Кат-Л. (духи — покровители семьи, дома), Кынь-Л. (дух болезней — ср. Куль-Отыр), Паям-Л. (дух голода), Вор-Л. (дух, устанавливающий уровень воды в реках) и др.

Е. Х.

ЛУНГКИДЖИНГБА И ЛИЧАБА, в мифологии ао нага (тибето-бирманская группа) верховные божества. Лунгкиджингба считается создателем мира и обитает в небесах в каменном доме. Личаба (букв, «тот, кто трясёт землю») создал землю и великую реку Брахмапутру. Он посылает на землю дожди. Ему приносят жертвы, ему же посвящены обряды урожая. Личаба идентичен Литсаба у сема нага. Сема нага полагают, что тело Литсаба черно. Он дружит с кротом. У ао нага есть образ первого человека, рубившего лес для подсечно-огневых участков. Его зовут Лутаба. Очевидно, есть связь с образом Личаба. Земледельческое божество Личаба у нага почти вытеснило архаический образ небесного владыки Лунгкиджингба.

Я. Ч.

ЛУН КУНГ, в мифологии народа ман во Вьетнаме (группа мяо-яо) бог молнии. Миф о Л. К. связан и с мифом о всемирном потопе, а также с шаманистскими представлениями. Л. К., сражаясь с духом Тянг Локо, был пленён и превращен в петуха, но, обманув Тянг Локо, опять превратился в духа. Тянг Локо решил запрудить реки, чтобы вода поднялась до небес и он мог бы настигнуть Л. К. Когда Тянг Локо постучался в небесные ворота, Л. К. сумел разрушить плотины, вода опять потекла в море, её уровень понизился, а Тянг Локо упал и ударился головой о гору.

Н. Н.

ЛУННАЯ ДИНАСТИЯ (др. инд. soma-vanca или candra-vanca), в индуистской мифологии один из двух главных царских родов, к которым принадлежало большинство легендарных героев эпических и пуранических сказаний (ср. Солнечная династия). Прародителем Л. д. считается бог луны (отсюда её название) Сома, или Чандра. Первым царём Л. д. был Пуруравас, сын Будхи (планета Меркурий) и внук Сомы. В свою очередь, Пуруравас, женившийся на апсаре Урваши, имел от неё нескольких детей. Младшие его сыновья стали основателями царских домов в Каньякубдже (современный Канаудж), Каши (современный Варанаси) и некоторых других городах и областях Индии, однако наибольшую роль в династийных списках играло потомство старшего его сына Аюса. Сыном Аюса был Нахуша, одно время захвативший власть над тремя мирами, а сыном Нахуши — Яяти, имевший от жён Деваяни и Шармиштхи пятерых сыновей: Яду, Турвасу, Друхью, Ану и Пуру. Все они считались родоначальниками многих племён и царских фамилий, упоминаемых как в мифологических, так и в исторических источниках Древней Индии. Так, потомками Друхью назывались цари Гандхары на севере Индии; потомками Ану — кекайи, мадры, яудхеи, саувиры, ушинары (на северо-западе Индии, в Пенджабе и Раджастхане), анги, ванги, калинги и пундры (в Бенгалии и на северо-востоке Декана); потомками Яду — племена хайхаев, бходжей, видарбхов, чеди (в Бераре и Декане), а также ядавы — род, в котором, по преданию, родился Кришна и столица которого Дварака (в Гуджерате) погибла вместе с ними незадолго до его смерти, и т. д. Наибольшей славы и могущества достигло, однако, потомство младшего сына Яяти — Пуру, которому отец завещал своё царство. В числе потомков Пуру (пауравов) индийские сказания называют племена бхаратов и панчалов, упоминаемые ещё в «Ригведе», царей Душьянту, героя легенды о Шакунтале, Бхарату, Куру, Шантану — мужа богини Ганги, наконец, Панду и Дхритараштру, чьи сыновья — пандавы и кауравы. Списки царей Л. д. содержатся в большинстве индийских пуран и, хотя последовательность имён в отдельных пуранах различна, в целом они достаточно единообразны. Специалисты полагают, что часть имён в этих списках, особенно в конце их, имеет не только мифологическую, но и реальную историческую основу.

П. А. Гринцер.

ЛУСИН («луна»), в армянской мифологии антропоморфная персонификация луны. Согласно мифу, однажды юноша Л. попросил у матери, державшей в руках тесто, булочку. Рассерженная мать дала пощёчину Л., от которой он взлетел на небо. До сих пор на его лице видны следы теста. По народным поверьям, фазы луны связаны с циклами жизни царя Л.: новолуние — с его юностью, полнолуние — со зрелостью; когда луна убывает и появляется полумесяц, наступает старость Л., который затем уходит в рай (умирает). Из рая он возвращается возрождённым (мифологема умирающего и воскресающего бога). Во многих мифах Л. и Арэв (персонификация солнца) выступают как брат и сестра. Культ луны у армян был широко распространён. Новолунию приписывалось магическое действие как благотворное (способность исцелить от ряда болезней и др.), так и вредное (дурное влияние на новорождённых); к нему приурочивались культовые церемонии и моления. Солнцу и луне были посвящены многие храмы, главный из которых находился в Армавире (столица и религиозный центр древнеармянского государства).

С. Б. А.

ЛУ-СИН (от лу, «чиновничье жалованье», и син, «звезда»), Лу-шэнь («божество карьеры»), Гуань-син («звезда чиновников»), в поздней китайской мифологии божество карьеры, особо почитавшееся чиновниками. Одно из божеств триады саньсин. В качестве Л.-с. был обожествлён исторический Ши Фэн (2 в. до н. э.), который служил Лю Бану, основателю династии Хань. Л.-с. изображается в виде старца верхом на олене [лу («олень») и лу («карьера», «чиновничье жалованье») — омонимы]. Иногда Л. отождествляется с богом литературы Вэнь-чаном.

Б. Р.

Боги счастья: Фу-син (в центре), Шоу-син с персиком долголетия (слева) и Лу-син. Китайское вышитое панно. 19 в. Ленинград, Музей истории религии и атеизма. Коллекция академика В. М. Алексеева.

ЛУТ (Lut), в мусульманской мифологии персонаж, соответствующий библейскому Лоту. Коран называет Л. «посланным», «верным посланником», одним из тех пророков, увещеваниям которых не верили их соплеменники (22:43; 26:162; 37:113, 133). Кораническая история Л. (11:79—84; 15:58— 74; 29:25—34) в основе своей восходит к библейскому сюжету. Согласно Корану, Л. был среди тех, кто уверовал в проповедь Ибрахима и вместе с ним покинул родину. Сообщается, что он жил среди грешного и распутного народа. Подробно излагаются эпизоды: явление карающих ангелов, посланных аллахом; попытки людей напасть на ангелов; готовность Л. отдать людям своих дочерей; предупреждение ангелов о грядущей гибели жителей города и жены Л.; кара, ниспосланная аллахом на город («И схватил их вопль при восходе солнца. И обратили мы верх этого в низ и пролили на них дождь камней из глины», 15:73—74). Коран не называет места жительства Л., но трижды упоминает «опрокинутых», употребляя арабский термин, восходящий к библейскому обозначению Содома. Комментаторы дополняют коранический рассказ некоторыми деталями. Именем Л. арабы называют Мёртвое море — «Бахр Лут» («Море Лута»).

М. П.

ЛХА (тибет. lha, «бог»), в тибетской мифологии божества, обитающие в небе, они же горные божества, защищающие человека. По преданию, Л. возникли из скорлупы первородного человека, давшего рождение первочеловеку. Согласно мифам, человек посредством Л. устанавливает отношения со средой и защищен от воздействия среды. Каждого человека от рождения до смерти сопровождает группа из пяти Л. Царь Тригумцэнпо погиб после того, как его лишили хитростью всех Л.

В мифологии бон Л. располагаются на 13 небесах. Л. бытия возник в результате взаимодействия двух цветов — жёлтого мужского и голубого женского. 13 сфер неба — это 13 поколений Л. Затем появляются 14-я и 15-я сферы (вода и земля), на которых располагаются Л.-родители, от них через семь поколений родился первый тибетский царь Ньятицэнпо.

Л. как ландшафтные божества выступают горными божествами, божествами местности. Гора представляет небо и его божество — Л., а озеро — подземный мир и его божество — л у. Некоторые мифы повествуют о браке двух локальных божеств (гора — озеро, гора — гора), в других говорится о вражде и битве между горами. В Тибете на каждом перевале и в каждой деревне существует лаце и лхатхо — кучи камней, символизирующие горные божества, богов вершин, местностей, мужские божества, божества войны.

Е. Д. Огнева.

ЛЫБЕДЬ, в восточнославянской мифологии генеалогический герой, сестра трёх братьев — родоначальников племени полян: Кия, Щека и Хорива. Древнерусское предание о происхождении полян (в «Повести временных лет») родственно мифологическому сюжету, в котором участвуют три брата и сестра: в русской сказке — богатырша Белая лебедь, владелица живой воды и молодильных яблок, за которыми посланы братья; её имя могло быть преобразовано из первоначального Л. под влиянием мифологического мотива превращения богатырши в птицу. Возможно, имя Л. связано с Lub, слав. *Lub, рус. лыб-, «верх» (лыбонь, «верхняя часть головы животного»), ср. название холма — Девичь-гора над рекой Лыбедь под Киевом.

Лит.: Иванов В. В., Топоров В. Н., Мифологические географические названия как источник для реконструкции этногенеза и древнейшей истории славян, в кн.: Вопросы этногенеза и этнической истории славян и восточных романцев, М., 1976.

В. И., В. Т.

ЛЫМИЛАХ, Нымилах, Нымирах, Шымирах, в абхазской мифологии божество супружеского счастья. К нему обращали тайную мольбу юноши и девушки, собиравшиеся на гадания вечером в день, когда заканчивался цикл весенних обрядов, посвященных Айтару. Поев пересоленных хлебцев и отказавшись от питья в этот вечер, каждый участник гадания, выйдя во двор, мысленно обращался к Л.; жаждущему ночью должен был присниться суженый.

Л. А.

ЛЬЮНГ ВУНГ, в мифологии народа ман во Вьетнаме (группа мяо-яо) волшебный стрелок. Считается, что после всемирного потопа на небе появилось 12 светил: от их тепла земля быстро просохла. Но и после этого светила продолжали греть и на земле засохли все растения. Тогда появился стрелок Л. В., который сбил стрелами все светила, кроме двух — луны и солнца.

Н. Н.

ЛЭЙ-ГУН («громовник»), в китайской мифологии бог грома. Согласно «Шань хай цзину» («Книга гор и морей», 3— 2 вв. до н. э.), в болоте грома (Лэй-цзэ) живёт дух грома; у него тело дракона, человечья голова, он бьёт по своему животу, как по барабану (по-видимому, наиболее архаическое представление о Л.-г.). Философ Ван Чун (1 в. н. э.) писал, что художники изображали гром в виде связки барабанов или силача Л.-г., который левой рукой тянет связку барабанов, а правой ударяет в них билом. На древнем рельефе (предмогильный храм У Ляна в провинции Шаньдун, сер. 2 в. н. э.) Л.-г. имеет облик человека, разъезжающего в облаках на колеснице и бьющего молотком по двум барабанам. Впоследствии, по-видимому, под влиянием буддизма, в частности образа птицы Гаруды, Л.-г. стал изображаться с чёрными крыльями летучей мыши, с птичьими когтями и головой (иногда с тремя глазами), туловищем человека синего цвета; он одет обычно только в штаны, на плечах связка барабанов, в правой руке деревянный молоток, которым бьёт по ним. В 7 —10 вв. его описывали как свиноподобное крылатое существо чёрного цвета, с рогами и двумя когтями на передних и задних лапах, с каменным топором в передних лапах, поедающее красную змею («Тайпин гуанцзи», части 393—394). Л.-г. почитался как божество, помогающее людям, поскольку он связан с божествами дождя, от которых зависит урожай. Храмы Л.-г. известны с 7—10 вв., праздник в его честь справлялся в 24-й день 4-й луны. В сказаниях малых народов Юго-Западного Китая Л.-г. выступает персонажем, устроившим великий потоп.

Лит.: Юань Кэ, Мифы Древнего Китая, М., 1965, с. 46—50; M a spero H., Mythology of modern China, в сб.: Asiatic mythology, N. Y., [1963], с 272—384.

Б. Л. Рифтин.

Лэй-гун в облике полуптицы. Дерево. 19 в. Ленинград, Музей истории религии и атеизма.

ЛЭЙ-ЦЗУ («гром-предок»), 1) в древнекитайской мифологии жена Хуан-ди, богиня грома (?). По преданию, проглотила горошину и родила сына Чан-и, ей приписывается начало разведения шелкопрядов. Нередко знак лэй в её имени пишется другим иероглифом, так что отнесение её к божествам грома проблематично; 2) в китайской народной мифологии глава небесной управы грома (лэйбу), в которую помимо Л.-ц. входят Лэй-гун, богиня молнии Дянь-му, бог ветра Фэн-бо, бог дождя Юй-ши. Л.-ц. изображали с третьим глазом на лбу, из которого лился поток света. В храмах статую Л.-ц. помещали обычно в центре, среди его приближённых по управе грома, иногда, кроме того, особых богов грома: Цзю-тянь лэй-гуна («громовника девяти небес»), У-фан лэй-гуна («громовника пяти сторон света») и других. В народе, однако, редко делалось различие между Л.-ц. и Лэй-гуном.

Лит.: Dorй H., Researches sur les superstitions en Chine, t. 10, Chang-hai, 1915; Mьnke W„ Die klassische chinesische Mythologie, Stuttg., 1976, S. 235—40.

Б. P.

Один из громовников — сподвижников Лэй-цзу с молотком и долотом в руках. Старинная китайская картина. Лондон, Музей Виктории и Альберта.

ЛЮ ХАИ, Лю Хар, Лю Хай-чжань, в китайской даосской мифологии бог монет, входящий в свиту бога богатства (см. Цай-шэнь). Возможно, в основе образа Л. X. был реальный исторический деятель 8—9 вв. По одной версии, он служил яньскому князю Лю Шоу-гуану, а по другой — с 917 императору Тай-цзу — основателю династии Ляо. Однажды к нему явился даос, назвавший себя Чжэнь-янцзы (прозвище Люй Дун-биня, одного из восьми бессмертных), который наставил Л. X. на путь даосского учения. Л. X. стал отшельником. Л. X. притворялся безумным, юродивым, пел и плясал (ему приписываются стихи-песни, а также философский трактат). По даосской легенде, он изготовил пилюлю вечной жизни и принял её, после чего тотчас же упал бездыханный, а тело его начало постепенно исчезать, он превратился в журавля и улетел в небо. По народной легенде, Люй Дун-бинь однажды опустил свой пояс с привязанной на конце золотой монетой в колодец и велел Л. X. удить в колодце жабу. Это был враг Л. X., переродившийся жабой и бывший в прежней жизни стяжателем. Жаба закусила монету, и Л. X. вытащил её из колодца. Поэтому он всегда изображается с трёхлапой жабой — эмблемой наживания денег [деньги — цянь (в диалектах чянь) звучат почти так же, как и жаба — чжань или чянь]. На народных картинах бог монет обычно изображался в виде смеющегося человека с распущенными волосами (символ отрешения от мира), с открытыми вислыми грудями и животом (особенности даосского искусства, восходящие к буддийской иконографии, — символы святого, презревшего мир), одетого у чресл в лиственный покров и босого (признак отшельника, стремящегося стать небожителем). Одна нога у него поднята как бы для сильного и резкого движения, в руках шнур с нанизанными на него монетами, за последнюю из них держится, кусая её, трёхлапая жаба. Иногда бог монет стоит на жабе. Бог монет на народных картинах обычно изображается вместе с близнецами Хэ-Хэ, символами согласия и космической гармонии.

Два Лю Хари играют с золотой жабой. На монете, которую пытается укусить жаба, подпись «Золотая монета Лю Хая». Китайская лубочная картина. Конец 19 — нач. 20 вв. Ленинград, Музей истории религии и атеизма. Коллекция академика В. М. Алексеева.

Известен ещё один вариант легенды, по которому Л. X. был дровосеком. Однажды он встретил плачущую деву, семья которой погиблА. Л. X. взял её в жёны. Как-то в горах его окликнул камень, сообщивший, что его жена — лиса-оборотень. Камень посоветовал дровосеку ночью, когда жена достанет изо рта красный шарик — волшебный талисман и положит его ему в рот, не возвращать ей его, а проглотить. Лиса без талисмана умрёт. Л. X. так и сделал. Лиса пояснила Л. X., что камень хотел потом убить его и завладеть шариком, чтобы подняться в небеса. Она посоветовала дровосеку разрубить камень, вытащить из него верёвку, на конце которой будет жаба, а затем встать или сесть на жабу (отсюда и изображения Л. X. на жабе). Жаба и вознесёт самого дровосека в небеса, а верёвку он должен был оставить матери, которая, когда надо, потрясёт её, и посыплются золотые монеты. Легенда эта объясняет связь Л. X. с жабой и происхождение представления о нём как о боге монет. Существуют ещё легенды о явлении на земле Л. X. в поздние времена, например в 1822, и творимых им чудесах.

Лит.: Алексеев В. М., Бессмертные двойники и даос с золотой жабой в свите бога богатства, в его кн.: Китайская народная картина, М., 1966, с. 172—206; Попов П. С, Китайский пантеон, СПБ, 1907, с. 41—42 (Сборник Музея по антропологии и этнографии при Академии наук, № 6).

Б. Л. Рифтин.

ЛЮХВА («ивовый цвет»), в корейской мифологии дочь речного божества Хабэка, мать основателя государства Когурё Чумона. В ранних китайских записях («Лун хэн», «Критические исследования» Ван Чу на, 1 в. до н. э.; «Хоу Хань шу», «История Поздней Хань», 5 в., и др.) Л. выступает служанкой правителя царства северных варваров, которая зачала от воздуха, сошедшего с небес в виде куриного яйца, и родила сына. В буддийском сочинении «Лес жемчуга из сада сутр» (7 в.) она названа Нён Пхумни. В мифе о Чумоне, дошедшем в корейской эпиграфике 5—6 вв. и китайских династийных историях 7 в. («Бэй ши», «История Северных династий», и др.), говорится, что государь царства Пуё добыл себе необыкновенную жену — дочь божества реки и спрятал в комнате, где её освещал луч солнца (вариант: тень солнца следовала за ней), от которого она зачала и родила большое яйцо в пять сын (1 сын = 1,8 л). Государь бросил его собакам и свиньям, но те не ели его, затем бросил на дорогу, но быки и лошади обходили его; оставил в поле, но птицы прикрывали его пухом. Государь хотел разбить его, но не смог. Тогда он вернул яйцо матери, и вскоре из него вышел мальчик Чумон. В корейских источниках 12 —13 вв. — «Самгук саги», «Самгук юса» и особенно в поэме Ли Гюбо «Государь Тонмён» — предание о Л. соединено с преданием о Кымва. В пуёские земли спускается сын небесного государя Хэмосу. Он добывает себе жену из другого мира. Встретив возле омута Унсим («медвежье сердце») трёх дочерей речного божества Хабэка, он нарисовал на земле дворец, который тут же вырос. Девушки вошли в него, и Хэмосу удалось пленить старшую из них — Л. Хабэк разгневался. Тогда Хэмосу отправился к нему в подводное царство для совершения брачной церемонии. Он состязается с отцом Л. в искусстве превращений и побеждает его. После церемонии, возвращаясь на небо, Хэмосу бросает соблазнённую им Л. Хабэк приходит в гнев: в наказание за «незаконное сожительство» с сыном неба вытягивает Л. губы на три вершка и изгоняет её на реку Убальсу. Рыбаки изловили Л., обрезали ей губы, и она рассказала о себе. Кымва укрыл её в комнате, где она зачала от солнечного луча и родила (в поэме Ли Гюбо: из правой подмышки) большое яйцо. Это яйцо как предзнаменование беды бросили в глухих горах, но над ним всегда светил луч солнца и животные охраняли его. Тогда яйцо вернули Л., и из него вышел необыкновенный мальчик Чумон (от же Тонмён). В 24 до н. э. (по традиционной хронологии) осенью в 8-ю луну Л. скончалась в Восточном Пуё. Кымва похоронил её как вдовствующую государыню и приказал возвести священную усыпальницу.

Лит. см. в ст. Тонмён и Чумон.

Л. Р. Концевич.

ЛЮЦИФЕР, Луцифер (лат. Lucifer, «утренняя звезда», т. е. планета Венера; в том же значении — греч. ь ещуцьспт; слав. Денница), в христианской традиции одно из обозначений сатаны как горделивого и бессильного подражателя тому свету, который составляет мистическую «славу» божества. Оно восходит к ветхозаветному пророчеству о гибели Вавилона, в котором с исторически актуальными аспектами переплетаются эсхатологические мотивы и царю Вавилона приданы черты языческого демона планеты Венера: «Как упал ты с неба, Денница, сын зари! Разбился о землю, попиравший народы. А говорил в сердце своём: "взойду на небо, выше звёзд божьих вознесу престол мой и сяду на горе в сонме богов, на краю севера; взойду на высоты облачные, буду подобен всевышнему". Но ты низвержен в ад, в глубины преисподней» (Ис. 14, 12— 15). Традиционная экзегеза относила эти слова к мятежу и падению сатаны. Это нашло отражение в иконографии; например, на фреске 16 в. в трапезной монастыря Дионисиу на Афоне под ногами архангелов, держащих, как знамя, медальон с ликом Христа-Еммануила, простёрта раскинувшая в изнеможении руки фигура с потемневшим лицом и надписью «Денница». Такое «светлое» обозначение сатаны не могло не быть парадоксальным (даже с учётом всей одиозности для христианства астральных культов), тем более что этот же символ употреблялся в совершенно противоположном смысле. В новозаветных текстах Христос именует себя самого: «Я есмь... звезда светлая и утренняя» (Апок. 22, 16; ср. звезду из ветхозаветного пророчества Валаама, интерпретировавшуюся и иудейской, и христианской традицией как мессианский символ). Византийская церковная поэзия уподобляет и деву Марию «звезде, являющей солнце» («Акафист богородице», 6 или 7 в.). В этих случаях, по крайней мере, не употребляется само слово «Денница»; но Ориген (2 — 3 вв.) применил и его к Иоанну Крестителю: тот предвозвещает Христа, как утренняя звезда предвозвещает солнце.

Поэт-символист Вяч. Иванов противопоставлял друг другу два сатанинских начала — Л., «духа возмущения», «силу замыкающую», обожествление личной воли, и Ахримана (Ангро-Майнью), «духа растления», «силу разлагающую», распад личности.

С. С. Аверинцев.

ЛЯГУШКА. В различных мифопоэтических системах функции Л., как положительные (связь с плодородием, производительной силой, возрождением), так и отрицательные (связь с хтоническим миром, мором, болезнью, смертью), определяются прежде всего её связью с водой, в частности с дождём. В схеме древа мирового или трёх космологических зон Л. (вместе с другими хтоническими животными) приурочена соответственно к корням и к нижнему миру, прежде всего к подземным водам. В одних случаях Л., подобно черепахе, рыбе или какому-либо морскому животному, держит на своей спине мир, в других — выступает как открывательница некоторых важных космологических элементов. У алтайцев Л. обнаруживает гору с берёзой и камнями, из которых добывается первый огонь (ср. солнце в воде, символизируемое образом Л., и т. п.). Иногда с Л. связываются водные элементы хаоса, первоначального ила (или грязи), из которых возник мир.

В Древнем Египте с головой Л. изображались боги гермопольской огдоады, Хекет (богиня плодородия, связанная с загробным миром) и даже Амон. В Бирме и Индокитае с образом Л. нередко связывается злой дух, который проглатывает луну (поэтому Л. считается причиной затмения). В Китае, где Л. также связывают с луной, их называют «небесными цыплятами», так как существует поверье, что Л. падают вместе с росой с неба. Мотив небесного происхождения Л. позволяет рассматривать их (и некоторых других хтонических животных) как превращенных детей (или жену) громовержца, изгнанных на землю, в воду, в нижний мир [ср. русскую примету «до (первой) грозы Л. не квакает» и повсеместные представления о кваканье Л. к дождю, об их появлении вместе с дождём и т. п.]. В гимне лягушкам («Ригведа» VII 103) говорится, что Л. появляются в сезон дождей и подают голос, пробуждённый к жизни богом грозы Парджаньей; при этом Л. обращаются к своим сородичам, «как сын к отцу» (т. е. к Парджанье). Некоторые исследователи полагают, что гимн Л. представляет собой словесную часть ритуала вызывания дождя с помощью Л., известного и в современной Индии. В этом случае получает объяснение и сравнение Л. с брахманами, участвующими в ритуале, и с коровами как зооморфными образами плодородия и изобилия. Связь Л. с богом неба косвенно засвидетельствована в басне Эзопа о Л., выпрашивающих у громовержца царя для себя. Более непосредственно она проявляется в мифологическом рассказе африканских ашанти, согласно которому бог неба Ньяма посадил Л. сторожем у колодца, где никогда не иссякает вода, и дал ей за это хвост; во время засухи возгордившаяся Л. не пустила к колодцу жаждущих зверей и даже самого Ньяму, за что он лишил её хвоста и сделал так, что все Л. рождаются с хвостом, но вскоре теряют его. Мотив Л. как превращенных людей, известный также и в австралийской мифологии, не исчерпывается их связью с громовержцем: в филиппинском этиологическом мифе в Л. превращается упавший в воду мужчина, которого жена переносила в корзине через реку; к тому же кругу представлений относится мотив обращения в Л. за обман, образы Царевны-Л. в русских сказках и т. н. лягушачьего принца в германском фольклоре (тип AT 440, из цикла «свадьба животных»). Сама Л. может подвергаться дальнейшим превращениям в другие образы охранителя вод (в частности, подземных). Вместе с тем она может выступать и как источник плодородия и прародительница всего человеческого рода (у мексиканских индейцев); с этим мотивом соотносятся случаи, когда Л. выступает в функции тотема (у манси). Известны и другие варианты отношений человека и Л. (проглоченная Л. как причина беременности, Л. как источник болезни, колдовство, осуществляемое с помощью Л., и т. п.).

Иногда Л. выступает как помощница человека: она указывает путь герою, переносит его через реку, даёт полезный совет и т. п. В то же время Л. может символизировать ложную мудрость как разрушительница знания и т. п.

Образ Л. часто вводится в мифологические и сказочные схемы с участием и других животных. В фольклоре разных народов Л. нередко является объектом насмешки или аллюзии (ср. мотив неартикулированности звуков, издаваемых Л., в русских загадках: «Выпуча глаза сидит, по-французски говорит», «Сидит Матрёна на мокрена, не говорит — ещё терпима, а как речь начнёт, всё досада возьмёт»).

Лит.: Bloomfield M., On the «FrogHymn»: Rig-Veda VII, 103... «Journal of American Oriental Society», 1896, v. 17, p. 173—79; Funk and Wagnalls standard dictionary of folklore, mythology and legend, N. Y., 1972, p. 426—27; J о be s G., Dictionary of mythology, folklore and symbols, pt 1, N. Y., 1962, p. 613—14.

В. H. Топоров.

ЛЯХ, в западнославянской мифологии генеалогический герой, предок поляков (ляхов), брат Чеха, согласно преданиям, записанным в хронике 14 в. Вероятно, имя Л. образовано от ledo, «пустошь», «новь», «необработанная земля».

В. И., В. Т.

М

MAАT (m -t), в египетской мифологии богиня истины и порядка, считалась женой бога мудрости Тота. Изображалась женщиной, сидящей на земле, с прижатыми к туловищу коленями. Символ М. — страусовое перо, прикреплённое на голове (иероглиф «маат» — страусовое перо). Видимо, распространение культа М. относится к началу Древнего царства, М. упоминается в «Текстах пирамид». Начиная с III династии (нач. 3-го тыс. до н. э.) фараоны включают имя М. в свои эпитеты («владыка M.»). M. считалась дочерью бога Ра и как таковая участвовала в сотворении мира, когда был уничтожен хаос и установлен порядок. Большую роль играла М. в загробном суде Осириса; на одну чашу весов клали сердце покойного, на другую — статуэтку М. Равновесие означало, что покойный оправдан (его «голос был праведным») и достоин блаженства в царстве Осириса. В противном случае его пожирало чудовище Амт (лев с головой крокодила). М. иногда называлась «Маати» (двойственное число), так как существовало представление о двух сестрах М.; зал суда назывался «залой двух правд». Эмблемой судей была статуэтка М., которую они носили на груди. Жрецом М. был везир; центром культа — Фиванский некрополь.

Р. Р.

Маат и Тот в образе ибиса. 7—6 вв. до н. э. Ганновер, музей Кестнера.

Маат и фараон Сети I. Предварительный рисунок для рельефа из гробницы Сети I в Долине царей. Ок. 1300 до н. э.

МААХИСЫ («жители земли»), маанвэки («земной народ»), мааналайсы («подземные»), в финской мифологии подземные духи. М. антропоморфны, безобразны (одна ступня у них повёрнута назад и т. п.), но могут иметь красивых дочерей. Принимают вид лягушки, ящерицы, горностая, кошки и других животных. Населяют, помимо подземного мира, леса, горы, холмы, пустыри. Путь в их страну ведёт по муравьиным тропам, через озёра и источники. В подземном мире М. ходят вверх ногами по обратной поверхности земли; попавший в подземное царство не должен вкушать пищи М., иначе он не вернётся на землю или, вернувшись, обнаружит, что год у М. равен пятидесяти на землЕ. М. похищают детей и скот. Считалось, что заблудившемуся в лесу у М. следует вывернуть наизнанку одежду, чтобы левое на его пути не оказалось правым, а заночевавшему в лесу — оставить приношение (молоко, мёд, зерно и т. п.) на тропе M., y дерева или священного камня. Расположением М. пользуется тот, кто не мучает скота; М. — обладатели чудесного скота, и человек, завладевший коровой М., становится богатым. Тому, кто выдал дочь за М., они подносят богатые дары. По финским верованиям, прежде чем строить дом, надо выкупить землю у М., закопав в ней монету. В эстонской мифологии М. соответствуют маалусы.

Дата добавления: 2015-08-28