|
— И что, она так ничего и не узнала? — будничным тоном поинтересовался Тони.
— Шутишь, что ли? Да если бы она узнала про вазэктомию, тут же его бы прикончила.
— М-да. — Тони уставился в кружку. — Именно так я и подумал, — сказал он.
Кэрол, не веря своим ушам, уставилась на Тони:
— Вазэктомия? Ты серьезно?
— Я серьезен, как никогда. Уоррен Дэви сделал вазэктомию, когда ему было двадцать с чем-то лет. — Тони нашел Кэрол с Полой в комнате наблюдения за допросом, где они обсуждали тактику следующего разговора с Дианой Патрик.
— Так как же ей удалось родить ребенка в прошлом году? — спросила Пола.
— Никак, — ответил Тони. — Это ее самая громадная ложь, фундамент всего остального вранья. Если отбросить ее рассказ про ребенка, то вся история рассыпается, как карточный домик. У нее нет причины бояться за свою жизнь. Так зачем же она помогает Уоррену убивать его детей? — Тони пытливо переводил взгляд с одной женщины на другую, похлопывая себя по бедрам, словно учитель, пытающийся приободрить нерешительного ученика.
Пола и Кэрол обменялись растерянными взглядами.
— Так что же, она ему не помогала? — предположила Пола.
— Правильный ответ! — обрадовался Тони.
— Но она ведь похитила и отравила Юэна Макальпина, — продолжила Пола. — Этого мы никак не можем отрицать.
Тони изобразил на лице страшное разочарование:
— Правильный ответ, неправильная аргументация. Она не помогала Уоррену. Она сама их всех убила. — Задрав голову, Тони уставился в потолок. — А Уоррена, как мне кажется, она убила в самом начале.
— Так-так-так, погоди, — забормотала Кэрол. — Что-то я ничего не понимаю.
— Это ужасная, но довольно простая история. В общем, у Дианы начали тикать биологические часы. Она хотела ребенка, но не просто какого-то там малыша. Ее стала преследовать навязчивая мания — забеременеть от Уоррена. Она практически сошла с ума. Знаете, как те бесплодные дамочки, что таранят машины с надписью «Ребенок в салоне» только потому, что у кого-то есть то, чего нет у них. Диана знала, что когда-то Уоррен был вполне способен зачать — ведь он был донором спермы, а значит, обладал вполне работоспособными сперматозоидами. Она долго пыталась забеременеть, но годы шли, а ребенка так и не было. Тогда они отправились в клинику, где все-таки выяснилось, что Уоррен оплодотворить ее не в состоянии. Они даже попробовали донорскую сперму, хотя Диана была от этой идеи не в восторге — она-то мечтала о ребенке от Уоррена. Но в любом случае было уже слишком поздно — ее яйцеклетки окончательно состарились. Она впала в отчаяние. Почти дошла до самоубийства. Ну как, пока все понятно?
— Мои мозги скрипят, но пока справляются, — с сарказмом отозвалась Кэрол.
— А вот теперь мы переходим к части, в которой я уже не так уверен. Каким-то образом Диана узнала маленький секрет Уоррена — что, сдав сперму, он тут же сделал операцию.
— Может, она стала размышлять, как же он вдруг стал бесплодным? — предположила Пола. — Или не могла сдержаться — она же у нас королева хакеров, верно? А сейчас любые медицинские документы можно найти в Сети, — продолжила она. — Или она просто такой человек — обязательно должна знать все обо всех?
— Возможно, — кивнул Тони. — Суть в том, что как-то она все-таки это узнала. И у нее окончательно сорвало крышу. Рассудок Дианы помутился — оказывается, мужчина, которого она так любила, от которого мечтала родить ребенка — он ее предал! Он не только лишил ее ребенка, но и помешал ей родить от кого-нибудь еще — потому что она потратила слишком много времени, пытаясь забеременеть именно от него. А все эти попытки изначально были обречены на провал. Что еще хуже, Уоррен уже был отцом бесчисленного количества маленьких бастардов. — Тони уже почти кричал. — А они не заслуживали жизни! Ни лживый ублюдок Уоррен, ни его паршивые отпрыски!
Кэрол захлопала в ладоши, изображая неописуемый восторг:
— Чудесное выступление. И как нам все это доказать?
Тони пожал плечами:
— Не знаю. Найти тело Уоррена?
— Она слишком умная, — ответила Кэрол. — Если ты прав, то она наверняка рассчитала все так: свалить убийства на Уоррена и сымитировать либо его самоубийство, либо побег. Ясно, что труп Уоррена мы так легко не найдем.
Они помолчали пару минут, обдумывая сложившуюся ситуацию. Наконец заговорила Пола:
— Ну, всегда можно выбить из нее признание, не так ли?
Кэрол устало улыбнулась:
— Пола, милая, мы ведь не в «Жизни на Марсе»[16]. Теперь копам подозреваемых мутузить не позволяют.
Тони пересек комнату и крепко обнял Полу. Она ошарашенно поглядела на него.
— Она права, Кэрол, — заявил Тони, отпустив наконец Полу. — Мы выбьем из нее признание — но не кулаками, а словами.
— Ну, с этим только ты справишься, — ответила Кэрол. — А адвокатом у Дианы, между прочим, — Броунвен Скотт. Уж тебя-то она точно в комнату для допросов не пустит.
— Зато вещать тебе прямо в ухо она мне запретить не сможет.
Тони смотрел, как Кэрол с Полой входят в допросную. Броунвен Скотт, тихо говорившая что-то своей клиентке на ухо, тут же умолкла. Усевшись, Кэрол с грохотом опустила папку с документами на стол.
— Когда вы узнали, что Уоррен сделал вазэктомию? — жестко спросила она.
Диана Патрик в ужасе распахнула глаза.
— Отлично, — сказал Тони в микрофон, — повтори еще раз.
— Я второй раз вас спрашиваю — когда вы узнали, что Уоррен Дэви сделал вазэктомию?
— Я не знаю, о чем вы говорите, — жалобно залепетала Диана.
Долго она так не продержится, подумал Тони.
— Пятнадцать лет назад Уоррен Дэви сделал операцию вазэктомии. Вы знаете, что такое вазэктомия, Диана?
— Разумеется, — ответила она. — Но я вам не верю. Я родила от него ребенка.
— Ага, — хмыкнула Кэрол. — Этого вашего мифического ребенка. Интересно, что о нем говорится в вашей медицинской карте.
— Моя клиентка уже объяснила вам, что мистер Дэви не позволял ей обращаться за медицинской помощью во время беременности, — вмешалась Скотт. — Не понимаю, зачем вы снова поднимаете эту тему.
— Скажи ей, что никакого ребенка не было, — подсказал Тони. — Не спрашивай, а сама скажи.
— Никакого ребенка не было, — заявила Кэрол. — Не было и не могло быть, потому что Уоррен Дэви еще в двадцать один год прошел процедуру стерилизации.
— Хватит третировать мою клиентку, — потребовала Скотт. — Задавайте ей вопросы, а не мучайте.
— Спрашивай, — велел Тони.
— Как же вам удалось родить ребенка от Уоррена после его операции?
— Иногда такое случается, — ответила Диана. — Я читала, иногда такое бывает. Наверное, это с нами и произошло.
— Игнорируй ее, Кэрол. Продолжай говорить, что она не могла родить ребенка, что она никогда не станет матерью.
— На самом деле вы не рожали от Уоррена, — говорила Кэрол. — Вы ни от кого не рожали. И сейчас не сможете родить. Признайте, Диана, — у вас никогда не будет детей. А раз у вас не может быть детей от Уоррена, то и ни у кого их быть не должно, верно? — безжалостно давила Кэрол, сверля Диану ледяным взглядом. Когда Броунвен Скотт подала голос, Кэрол на нее даже не взглянула.
— Вы оскорбляете мою клиентку, старший инспектор Джордан. Я настаиваю, чтобы вы перешли к вопросам, — сказала Скотт.
— Я только что задала ей вопрос. Могу перефразировать. Вы ведь не хотели, чтобы у кого-то еще были дети от Уоррена, да, Диана?
— Эти дети не имеют ко мне никакого отношения, — глухим голосом сказала Диана.
— Напомни ей, что у нее никогда не будет своего ребенка, — потребовал Тони. — А все потому, что он недостаточно ее любил.
— Это дети, которых у вас никогда не будет, Диана. Дети, о которых вы мечтали. Дети, которых он дал другим женщинам. Не вам. Как вы думаете, почему он скрывал от вас правду? Может, потому, что на самом деле он вас не любил?
— Он любил меня, — возразила Диана. Тони уловил первые намеки на злость в ее голосе.
— Но не так сильно, чтобы сказать правду. Не так сильно, чтобы сделать операцию, которая отменила бы последствия вазэктомии. Он не хотел от вас детей, вот и все. Предпочитал, чтобы его ребенка вынашивала какая-нибудь совершенно незнакомая женщина, но не вы. Верно?
— Инспектор, если вы не прекратите издеваться над моей клиенткой, я потребую немедленной остановки допроса, — вмешалась Скотт. Она положила ладонь Диане на плечо, призывая ее молчать.
В дверном проеме показался Кевин, и Тони на секунду отвлекся.
— Я кое-что тут нарыл. Может, Кэрол пригодится, — сказал Кевин.
— Что же? — спросил Тони, пытаясь слушать и его, и Кэрол с Дианой.
— Вчера с фермы Дианы Патрик по ее просьбе вывезли морозильник. Завтра же утром мы его осмотрим.
— Кевин, ты чудо, — расцвел Тони. — Спасибо!
Он вновь переключил внимание на допросную.
Кэрол и адвокат все так же препирались. Похоже, Тони ничего важного не пропустил. Дождавшись паузы в беседе, он быстро пересказал Кэрол слова Кевина.
— Хотите вопросов, Броунвен? — засияла ядовитой улыбкой Кэрол. — Отлично. Давайте зададим мисс Патрик один вопрос. Скажите, мисс Патрик, зачем вы заказали в муниципалитете вывоз и утилизацию своего морозильника?
На этот раз Диане не удалось скрыть удивление.
— Потому что… Он сломался. Он перестал работать.
— Завтра утром наши криминалисты исследуют каждый сантиметр этого морозильника, — сообщила Кэрол. — Может, там мы обнаружим следы крови Уоррена?
— Я же вам уже говорила! — пронзительно взвизгнула Диана. — Я не знаю, где сейчас Уоррен!
— Когда вы его убили?
— Я не знаю, о чем вы говорите! Скажите ей, мисс Скотт! Я не знаю, где Уоррен, и я его не убивала. Я его люблю.
— Спроси у нее, заметила ли она, что убитые дети были похожи на Уоррена, — подсказал Тони. — Что именно так выглядели бы ее родные дети.
— А вы заметили, что дети Уоррена были на него очень похожи?
— Разумеется. Он ведь был их отцом. А они — его ублюдки. Его дурное семя. Он сам их так называл. Это он сказал, что они должны умереть, не я! — Диана кричала уже в полный голос, не обращая внимания на Скотт, которая пыталась ее успокоить.
— А вы не задумались тогда — а как бы выглядел ваш с ним ребенок? Тот, которого он не позволил вам завести?
— Ну, все. — Скотт решительно отставила в сторону стул. — С меня хватит. Моя клиентка — жертва ужасного, страшного маньяка. Ваши издевательства просто невыносимы. Пока у вас не будет улик, даже не думайте о новом допросе.
— Скажи ей, что ее миссия провалилась. Она — последняя в роду, а род Уоррена будет продолжаться.
Кэрол проигнорировала слова адвоката и впилась глазами в Диану Патрик:
— Вы — неудачница, Диана. Вы убили всего четырех его детей. А остальные — они будут жить и дальше. Издеваться над вами. Дети, которых у вас никогда не будет. Они ведь все вырастут, дети Уоррена. Передадут его гены по наследству своим детям. А когда вы умрете, подведут черту. Дурная кровь умрет вместе с вами, Диана. С вами и вашим бесплодным, иссушенным нутром.
Лицо Дианы исказила страшная гримаса, и, зарычав, она бросилась на Кэрол. Но Броунвен Скотт успела схватить ее за рукав и оттащить в угол.
— Диана, все в порядке. Успокойтесь. Не позволяйте им себя мучить. У них ничего на вас нет, потому они и пытаются вас спровоцировать, — увещевала она женщину.
Напряженную атмосферу разрядил стук в дверь. В допросную вошла Стейси и, заметив диктофон, представилась.
— Мэм, — обратилась она к Кэрол, — уделите мне одну минуту, пожалуйста.
Остановив запись, Кэрол вслед за Стейси вышла в коридор. К ним тут же присоединился Тони.
— Что такое, Стейси? — спросила Кэрол.
— Кевин весь вечер опрашивал клиентов «ДП» — проверял, куда звонили с телефонов фирмы. Хотел убедиться, что это обычные деловые звонки, а не что-нибудь связанное с убийствами. Ну да не важно. В общем, он заодно решил собрать информацию, кто когда видел Уоррена Дэви в последний раз. Все, что он узнал, записал. Когда я поняла, что он сделал, я соотнесла эти данные со временем, когда убийца сидел на «Риге» и разговаривал с жертвами, а также с местоположением компьютеров, с которых посылались сообщения. И тогда до меня дошло. Как минимум на двадцать таких онлайновых бесед у Уоррена есть алиби. Он не мог с ними разговаривать, потому что все эти разы был совсем в другом месте, у своих клиентов. — Стейси передала Кэрол пачку распечаток. — Вот здесь данные, где был Уоррен в дни, когда убийца общался с жертвами. А вот тут — где находились компьютеры, которыми пользовался убийца.
— Алли-мать-вашу-луйя! — наклонив голову, сказала Кэрол.
— Ну вот. И вся наша психологическая атака — псу под хвост, — грустно ответил Тони.
— Ничего, — похлопала его по плечу Кэрол. — Мы выбили ее из седла. Теперь осталось нанести решающий удар. И я с радостью этим займусь.
Как только Тони зашел в дом, тут же стащил галстук и бросил его на перила. Он прошел прямо на кухню, налил себе из-под крана стакан воды и тут же осушил его. Он стоял, опершись о раковину, и смотрел в пустоту. Кэрол и ее команда до сих пор отмечали закрытие дела в зале их любимого тайского ресторана. Тони понимал, что им необходимо сбросить напряжение, накопившееся за долгие и мучительные дни расследования, но присоединиться к ним не смог.
Он не хотел праздновать полный и сокрушительный распад личности Дианы Патрик. А ведь совсем недавно это вопящее, заикающееся существо было успешной, умной женщиной, с карьерой и личной жизнью. Но ее захватила одна-единственная навязчивая идея, которая уничтожила, подавила все остальные грани ее личности. А когда она поняла, что ее мечта не просто неосуществима, а уничтожена единственным человеком, которого она искренне любила, в ней что-то сломалось. Большинство людей в ее состоянии удовлетворились бы убийством возлюбленного. Если бы Диана остановилась на убийстве Уоррена Дэви, правосудие, скорее всего, было бы к ней снисходительно, учитывая, как сильно его предательство повлияло на ее психическое здоровье.
Но одержимость Дианы Патрик поглотила ее целиком. Она твердо решила уничтожить Уоррена целиком и полностью — а значит, уничтожить и его детей, порождение его генов. Это было совершенно неразумно, хотя вполне логично. Но система не может принимать во внимание безумные навязчивые идеи, особенно если они касаются убийства детей. Диана Патрик никогда не выйдет на свободу. Если ей повезет, закончит жизнь в психиатрической больнице, если нет — в тюрьме строгого режима.
Не то чтобы Тони считал, будто Диана не заслуживает наказания. Но почему-то вместо ненависти он испытывал к ней лишь жалость. Он попытался представить, каково было бы ему самому, стрясись с ним такое горе, как с Дианой.
Думать об этом было мучительно.
Стянув пиджак, Тони повесил его на спинку стула. Достав из холодильника бутылку пива, он уселся за стол. Лампочки, вмонтированные в кухонные шкафчики, подсвечивали какой-то предмет, наполовину скрытый горой бумаг. Тони бездумно вытащил его из-под горы. Перед ним лежал диктофон Артура. Тони долго и пристально глядел на него. Вся суть этого расследования свелась к проблеме отцов и детей. И к трагичному неведению.
А неведение никогда не приводит ни к чему хорошему. Тони всегда это знал. Просто раньше он не был готов. А теперь, прихватив пиво, прошел в кабинет. Присоединив к диктофону мягкие удобные наушники, он нацепил их на голову и уселся в свое любимое кресло. Напротив него до сих пор стоял стул, на котором накануне сидел воображаемый убийца. Тони представил на его месте Артура и нажал кнопку Play.
«Здравствуй, Тони. Это Артур. Или Эдди — так меня звали, когда я встречался с твоей матерью, живя в Галифаксе, — послышался голос — легкий, мелодичный, до сих пор сохранивший едва уловимый йоркширский акцент. — Спасибо, что захотел меня выслушать.
Я никак не могу исправить то, что не был частью твоей жизни — ни словами, ни поступками. Начнем с того, что я не знал о твоем существовании. Уезжая из Галифакса, я сжег все мосты, и я потом объясню почему. В общем, я и не знал, что ты родился. Четырнадцать лет спустя я поехал отдыхать на Родос и там случайно наткнулся на пару своих бывших подчиненных, работавших на моем заводе в Галифаксе. Разумеется, они меня тут же узнали. Говорить, что я — это не я, было бы полной бессмыслицей. В общем, они угостили меня кружечкой пива и заодно поведали все новости из жизни моих старых работников. Оказывается, они вместе с фабрикой переехали в Шеффилд. Но у них в Галифаксе остались родственники, так что они были в курсе всех местных событий. Они вспомнили, что когда-то я был обручен с Ванессой, и рассказали мне, что у нее растет прекрасный сын, воспитанный парнишка, совсем не такой, как эти нынешние подростки. Не стоило большого труда догадаться, что если сын Ванессы уже подросток, то я вполне мог быть его отцом.
Но я никогда не любил делать поспешные выводы и не стал радоваться раньше времени. Вернувшись из отпуска, я нанял частного детектива, чтобы он разузнал о тебе все, что только можно. Ему удалось найти копию твоего свидетельства о рождении и сделать несколько твоих фотографий. Даты совпадали, а ты выглядел совсем как я, когда мне было четырнадцать. Я был поражен. Ног под собой не чуял от радости. Я ни секунды не сомневался, что ты мой сын». — Голос Артура дрогнул, и Тони нажал паузу. Его глаза блестели от слез, в горле стоял комок. С трудом сделав глоток пива, он вновь включил запись.
«А потом до меня дошло — я ничего не могу с этим поделать. Было очевидно, что Ванесса настроена решительно, и мы не должны знать о существовании друг друга. Я боялся, что, если попытаюсь войти в твою жизнь, она разъярится, а злобу выместит на тебе. А я ведь знал, на что она способна. — Артур прокашлялся. — Кроме того, я боялся того, какой эффект на тебя произведет мое появление. Ты ведь хорошо учился, и я не хотел этому мешать. Четырнадцать лет — это все-таки очень странный возраст. Ты вполне мог послать меня куда подальше. У тебя был для этого вполне веский повод — ведь я бросил тебя, оставив на растерзание Ванессе. В общем, я решил держаться в стороне. Мне нравилось думать, что это ради твоего блага, но вообще-то я просто струсил. И я объясню почему.
Об этом мне говорить особенно нелегко. Ты наверняка сочтешь, что я все это сочинил. Или подумаешь, что у меня старческий маразм. Но это правда, я клянусь. Хочешь — верь, хочешь — нет. Выбор за тобой. Ты знаешь свою мать как минимум так же хорошо, как знал ее я. И ты сам определишь, правдоподобна моя история или нет.
В то время я был молодым человеком, которого ждало блестящее будущее. Я всегда что-то выдумывал и изобретал. Большая часть моих проектов оканчивались ничем, но некоторые оказались вполне удачными. Моя первая компания принесла мне славу и успех благодаря разработке нового уникального способа гальванизации хирургических инструментов. Дела шли хорошо, несколько крупных корпораций предлагали мне целую кучу денег за патент. Я был весьма собой доволен. Я знал, что скоро стану богатым, преуспевающим бизнесменом — а для выходца из бедного рабочего района Соуэрби-бридж это много значило.
В то время я встречался с твоей матерью. Ванесса совершенно свела меня с ума. Я никогда еще не встречал таких женщин. Она была дивой, ярчайшей звездой, на фоне которой другие девушки Галифакса выглядели серыми мышками. Конечно, я знал, что характер у нее — не сахар. Твоя бабушка была очень жесткой женщиной, и Ванессу она воспитала по своему образу и подобию. Но у нас с Ванессой были серьезные отношения, и рядом со мной она становилась чуть мягче и добрее. Мы отлично проводили с ней время. И она была удивительно красива». — Теперь голос Артура звучал пылко и страстно. Тони знал, какой обворожительной умеет быть его мать. Неудивительно, что она вскружила голову Артуру.
«Попросив ее руки, я был уверен, что она мне откажет. Но она согласилась. Я был на седьмом небе от счастья. Мы решили пожениться весной. Кроме того, Ванесса предложила, чтобы мы составили завещания в пользу друг друга. Она тогда работала в адвокатской конторе, и нам бы это ничего не стоило. После свадьбы она собиралась уволиться, так что мы решили воспользоваться возможностью и бесплатно оформили завещания. — Артур грустно усмехнулся. — Ты, наверное, думаешь, что я типичный йоркширец, да? На халяву и уксус сладкий и все такое… Оформление завещания ничего мне не стоило. Но именно из-за него я очень многого лишился.
Итак, мы составили завещания в пользу друг друга. Как раз в это время ко мне с деловым предложением обратилась компания из Шеффилда. Они хотели купить у меня не только патент, но и фабрику. Давали за это кучу денег, да еще и назначали мне пожизненный процент от прибыли. Для человека без особых амбиций предложения лучше и придумать было нельзя. Но я-то был не таким. У меня была целая прорва амбиций, желаний и надежд, и все они включали мое личное дело и моих рабочих. Ванесса считала, что я сошел с ума. Она-то думала, что мне надо продать все, что только можно, а на вырученную сумму зажить припеваючи. „Но что мы будем делать, когда деньги кончатся?“ — спросил тогда я. А она ответила, что я обязательно изобрету что-нибудь еще, а потом устроенный бизнес можно будет опять выгодно продать. Но я все-таки колебался. Уж слишком много на свете было других изобретателей, больше так ничего и не придумавших.
Ты, наверное, знаешь, какой бывает твоя мать, когда ей в голову втемяшится какая-нибудь идея. Переубедить ее невозможно, с тем же успехом можно спорить с паровым катком. Но я стоял на своем. Я сам хотел решить, что мне делать, и не собирался уступать Ванессе. Я велел себе проявить твердость, ведь иначе мне светило провести всю жизнь под каблуком жены, выполняя все ее прихоти. В общем, патовая ситуация. Ну, как мне тогда казалось.
Однажды вечером мы с ней шли домой через Сэвил-парк. Было уже поздно, и совсем стемнело. Вокруг не было ни души. Ванесса опять завела разговор о продаже фабрики. А потом я помню, как сказал: „Только через мой труп“, — и вдруг почувствовал страшную жгучую боль в груди. Время как будто замерло. Передо мной стояла Ванесса, а в ее руках был окровавленный нож. Я опустил глаза и увидел, что на моей рубашке расплывается красное пятно. Ноги у меня подкосились, и тогда — клянусь — я услышал ее слова: „Ты сам это предложил, Эдди“.
Очнулся я в больнице. Врачи говорили, что мне чертовски повезло, что я чудом остался в живых. А рядом сидела Ванесса. Держала меня за руку и мило улыбалась. Я думал, что сошел с ума. Но потом врач оставил нас вдвоем.
— Я сказала полицейским, что на нас напал грабитель, — заявила Ванесса. — Если скажешь им, что все было не так, они подумают, что у тебя поехала крыша.
Понимаешь, я должен был умереть. Тогда она бы поступила с компанией так, как ей хотелось. А я взял и выжил. И сбежал. Выздоровев, я продал фабрику и патент и на год уехал в Канаду — изучать металлургическое дело. Вернувшись, осел в Вустере — он показался мне симпатичным городком, к тому же там я никого не знал. Больше серьезных отношений у меня ни с кем не было. Слишком силен оказался яд, которым отравила меня Ванесса. Трудно влюбиться, если девушка, которую ты любил, пыталась тебя убить.
В общем, я вполне хорошо устроился. А потом узнал про тебя и с тех пор следил за твоей жизнью. Я так горжусь твоими успехами в работе! Знаю, моей заслуги в этом нет, но я горд, что у меня вырос такой сын. Я бы очень хотел, чтобы ты обзавелся своей семьей, но, пожалуй, это еще успеется. Мне говорили, что ты близок со своей коллегой, Кэрол Джордан. Если она — твоя единственная, не упусти свой шанс.
В общем, так. Я сказал тебе то, что хотел. И я до сих пор жалею, что никогда не был тебе отцом. Надеюсь, ты меня поймешь, даже если не захочешь простить. И надеюсь, ты с удовольствием воспользуешься деньгами, которые я тебе оставил. Удачи тебе в твоей жизни, сынок».
Запись окончилась. Последние слова ошеломили Тони. Стянув наушники, он закусил губу. Тоска распирала ему грудь, железной хваткой стянула горло. Дышать было больно. Тони даже не знал, что хуже — то, что довелось ему услышать, или то, что он ни на секунду не усомнился в услышанном. Обычный человек, узнав столь шокирующие подробности о прошлом своей матери, впал бы в ярость. Он бы не поверил словам Артура. Счел бы его рассказ фантазией глубоко больного человека. Но у обычного человека матерью была не Ванесса.
Чуть ли не с детства Тони считал себя человеком, точно подпадающим под характеристику Дианы Патрик — человеком с дурной кровью. Он — дурное семя. Человек, который знает, что способен на зло. Тони отчасти потому и занялся профайлингом, что твердо знал — сложись обстоятельства иначе, он бы стал одним из тех, кого он сейчас выслеживает, а потом и лечит. Умение Тони сопереживать преступникам взялось не из пустоты, оно гнездилось в его преступных наклонностях, развиться которым не позволило просто стечение обстоятельств.
Разумеется, свою руку тут приложила и Ванесса, никогда не упускавшая случая напомнить сыну, до чего он жалок. Образование и опыт позволили Тони понять, как сильно было разрушающее воздействие Ванессы на его личность. Но все же он не мог валить все на воспитание и обстоятельства. Гены тоже очень важны. Баланс врожденного и благоприобретенного, баланс окружающей среды и умения на нее реагировать. Ну что же, подумал Тони. Зато теперь я точно знаю, сколько во мне этой дурной крови.
И знаю, что все, что я нафантазировал себе насчет своего отца, — полная чушь. Он всегда считал, что мужчина, бросивший родного ребенка, — стопроцентный негодяй. Тони верил, что родился от двух совершенно неадекватных, больных на голову людей, следовательно, от него нельзя многого требовать, особенно в эмоциональном плане. Теперь придется пересмотреть взгляды на самого себя и установить новую планку. Потому что один из его родителей был честным, порядочным человеком, который знал, как сильно подвел своего сына. И который гордился им.
Предстоят большие перемены, подумал Тони. Но для них понадобится совсем другая среда. И ему нужен какой-то знак, чтобы понять, где искать перемен.
Кэрол проснулась намного раньше запланированного. Как всегда, виноват в этом был алкоголь. В юности попойка всегда гарантировала ей восемь часов бессознательного блаженства. А теперь, перебрав накануне, она спит мало и плохо. Еще один повод послушаться-таки совета Тони и завязать со спиртным, подумала Кэрол. Голова кружилась и гудела, желудок сводило судорогой. Кэрол с трудом припомнила, что, когда она под утро завалилась домой, ее вырвало.
Но оно того стоило. Они с командой отлично отпраздновали завершение дела. Убийства раскрыты, жизни спасены, Броунвен Скотт посрамлена. Дополнительным приятным сюрпризом стал звонок Брайана Карсона, владельца трейлерного парка «Бэйвью». Он сообщил, что недавно по местному телевидению показывали фотографию Найджела Барнса, и он с удивлением понял, что уже видел его. Однажды вечером тот заехал к нему в парк с проколотой шиной. Мужчина заверял, что с ним все в порядке, но Карсон все же настоял на своем и помог ему поменять колесо. Что самое интересное, Карсон прекрасно запомнил, что в багажнике «вольво» лежали черные мусорные мешки, рулон полиэтилена и липкая лента — все это им пришлось выложить на землю, чтобы добраться до запасного колеса.
Ну чего еще может пожелать от жизни любая женщина? Кэрол перевернулась на спину и раскинулась на кровати морской звездой. Рядом послышался глухой стук, и затем кто-то защекотал ее шею.
— Нельсон, — нежно пробормотала Кэрол и почесала кота за ухом. Тот замурчал и принялся тереться об нее головой. — Ладно-ладно, — буркнула Кэрол, — пойдем, покормлю тебя.
На кухонной стойке, над ящиком с вилками и ложками, лежали два ее мобильника — рабочий и личный. Вытаскивая ложку, Кэрол заметила на личном мобильнике сообщение: «Завтрак? Отпиши, когда проснешься. Я не сплю. Т.».
Кэрол взглянула на часы. Ну да, как она и думала — всего пятнадцать минут седьмого. Вряд ли Тони в такое время не спит. Кэрол не видела, как он вчера уходил из ресторана, но подозревала, что случилось это в самом начале импровизированной вечеринки. Она искала его около девяти вечера, когда все начали заказывать еду, но его уже нигде не было. Кэрол даже спросила Полу, которая обычно все примечала, но та была занята мисс Элинор Блессинг и ничем не смогла ей помочь. Любовь — это, конечно, прекрасно, но хорошо бы и про начальство не забывать.
Доверху наполнив миску Нельсона, Кэрол набрала сообщение: «У тебя или в кафе?»
«У меня. Есть сосиски и яйца. Через полчаса», — пришел ответ Тони.
Поставив чайник на огонь, Кэрол побежала в душ.
Тридцать пять минут спустя она, свежая, умытая, одетая, проглотившая нурофен и полчашки кофе, уже поднималась по лестнице к «квартире» Тони. Дверь, разъединяющая ее и его часть дома, уже была открыта. Кэрол нашла Тони на кухне — он как раз вытаскивал из духовки противень с сосисками, подозрительно на них глядя.
— Думаю, им еще пять минут надо постоять, — решил он. — Как раз успею поджарить яичницу. — Он махнул в сторону кофемашины. — Все включено, если хочешь кофе, просто нажми кнопку.
Кэрол с радостью воспользовалась его советом. Пока Тони яростно взбивал в миске яйца, Кэрол сделала два латте. Поставив чашки на стол, она сказала:
— Я и не думала, что ты так рано проснешься. Да еще и нормальный завтрак соберешься приготовить, — добавила она, заметив тарелку с поджаренными лепешками, на которых таяло масло.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 32 | Нарушение авторских прав
<== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |