Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АрхитектураБиологияГеографияДругоеИностранные языки
ИнформатикаИсторияКультураЛитератураМатематика
МедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогика
ПолитикаПравоПрограммированиеПсихологияРелигия
СоциологияСпортСтроительствоФизикаФилософия
ФинансыХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника

Дворянские усадьбы санкт-петербургской губернии 3 страница



КОТЛЫ (Котельская) НОВОРЯТЕЛЬСКАЯ

Площадь 43 га Усадьба не обследована

 


Котлы. План, 1990 г.

1 — усадебный дом; 2 — въездные ворота и ограда; 3 — сторожка; 4 — службы;

5 — хозяйственные постройки; 6 — грот; 7 — баня;

8 — церковь св. Николая Чудотворца; 9 — склеп Альбрехтов; 10 — устои моста; 11 —«валун Кипренского»; 12 — памятник павшим воинам

Котлы — самая обширная усадьба Ямбургского уезда (той его части, что составила Кингисеппский район). 150 лет она принад­лежала семье Альбрехтов и передавалась по мужской линии. В


1730 году императрица Анна Иоанновна пожаловала мызу Котель- скую с деревнями Пумалицы, Ранолова, Малая Рудилова (90 кре­стьянских дворов, мельница и 3120 десятин земли) Ивану Ивано­вичу Альбрехту за выполнение им секретного поручения — не­гласного надзора за цесаревной Елизаветой Петровной.

Ивана Ивановича (Людвига) Альбрехта «соблазнил» на россий­скую службу Яков Вилимович Брюс, сопровождавший Петра I в его первом путешествии за границу в 1697-1698 гг. Отец Якова Вилимовича Вилим Брюс (потомок шотландских королей) был принят на русскую службу царем Алексеем Михайловичем и на­значен полковником регулярных войск во Псков, при царе Федо­ре Алексеевиче пожалован в генерал-майоры. Его сыновья Яков и Роман Брюсы были сподвижниками Петра I, участвовали в Азов­ских походах, сражениях под Шлиссельбургом, Ниеншанцем, Нарвой, битве под Полтавой. Особенно прославился Яков Вили­мович — образованнейший человек своего времени: математик, астроном, библиофил, составитель гражданского календаря (на­званного его именем — «брюсов»), будучи президентом Берг- и Мануфактур-коллегий, возглавлял горное дело и ведал отече­ственной промышленностью, в 1726 году был пожалован в гене­рал-фельдмаршалы. Роман Вилимович, назначенный в 1704 году комендантом Петропавловской крепости и обер-комендантом го­рода, руководил возведением каменных (вместо земляных) пост­роек в крепости, в отсутствие Петра I и А.Д.Меншикова оставал­ся главным лицом в Петербурге. На его дочери Наталье Романов­не и был женат Иван Иванович Альбрехт.

Он начал службу в 1706 году, через 33 года произведен из май­оров лейб-гвардии Преображенского полка в генерал-майоры и назначен членом Комиссии по постройке гвардейских слобод в Петербурге, в 1741 году в битве при Вильманстранде против шве­дов лишился ноги, с воцарением Елизаветы Петровны подвергся опале. Императрица не забыла надзора Альбрехта и велела ему жить безвыездно в имении. Доверенным лицам она говорила: «Пускай околеет в Котлах». Поневоле Ивану Ивановичу пришлось заняться хозяйством и устройством усадьбы.



Село Котлы находилось на клинообразном выступе Ижорско- го плато, обрывающегося к низине, между речками Сумой и Тол- дой. План 1748 года, хотя и довольно условный, дает представле­ние о планировке усадьбы: она располагалась посередине села,


через которое проходил Сойкинский тракт, все строения, постав­ленные на высокой террасе, были деревянными, в том числе и ос­вященные в 1731 году лютеранская и православная церкви, ни парка, ни сада еще не было. Они появились позже, когда владель­цем имения стал сын Ивана Ивановича, Лев (Людольф) Альбрехт, о чем свидетельствует возраст старых деревьев в аллеях и курти­нах, сохранившихся от парка регулярной планировки.

Лев Иванович из Сухопутного шляхетского кадетского корпу­са был выпущен в 1754 году поручиком в армию, но в 1763 оста­вил службу с чином полковника. Живя постоянно в имении, он занимался благоустройством усадьбы. Там он и умер в 1789 году. Наследниками стали вдова Елизавета Лаврентьевна, урожд. Вер­ден, дочь Варвара и сын Иван. К этому времени Варвара Львовна была уже замужем за Вильгельмом-Георгием Фермором, матерью которого была Доротея-Елизавета Фермор, урожд. Брюс. Так че­рез одно поколение Альбрехты вновь породнились с Брюсами. По раздельному акту единственным владельцем имения Котлы стал Иван Львович Альбрехт.

Полковник лейб-гвардии Семеновского полка, он в 1787 году женился на Эрмине Карловне, урожд. Крузе, дочери тайного со­ветника, лейб-медика великого князя Павла Петровича; у них родилось два сына и три дочери. Иван Львович вышел в отставку, привел в образцовое состояние хозяйство в Котлах и скупил не­сколько имений поблизости от них. Первым его приобретением была мыза Новорятельская с деревнями Ундова, Чухонская Ра- сия, Русская Расия, Вердева, Матовка. Это имение и мызу Онсто­пель Елизавета Петровна в свое время пожаловала князю Семену Кирилловичу Нарышкину, генерал-аншефу, обер-егермейстеру и действительному камергеру, который владел прекрасной дачей на Петергофской дороге, но и в Новорятельской устроил небольшую усадьбу, выбрав для нее узкий участок в петле речки, впадающей в реку Суму, так что строения и регулярный парк усадьбы были с трех сторон окружены водной протокой в форме луки. По «эконо­мическому» описанию 1785 года были «при мызе сад и огород с оранжереями, пруды и каналы». Судя по плану, каналы находи­лись в северной части петли и представляли сложную компози­цию: они образовывали квадрат, в центре которого находился пруд. Перед отъездом в Москву, в начале 1760-х гг., Нарышкин продал имение племянникам, а они перепродали в 1778 году по­


местье с винокуренным заводом на ручье Червивом, мучной мель­ницей, кирпичным и сахарным заводами надворному советнику Христиану Ивановичу Кридинеру, от него оно в 1781 году доста­лось статскому советнику Ивану Ивановичу Кроку.

Через одиннадцать лет это вполне благоустроенное имение пло­щадью 4263 десятины приобрел Иван Львович Альбрехт. Купив в 1805 году у Алексея Кирилловича Разумовского село Ратчино с деревнями площадью 5722 десятины, он стал крупнейшим зем­левладельцем Ямбургского уезда. Иван Львович, несомненно, пользовался уважением уездных дворян, они неоднократно в 1792-1798,1808-1811,1821-1827 годах избирали его своим пред­водителем.

Старая дедовская усадьба уже не соответствовала потребностям большой семьи и общественному положению Ивана Львовича, его

Новорятельская. План, 1785 г.

 


сыновей и зятьев, подолгу гостивших в имении. Дочери вышли за­муж: Дарья — за генерала Александра Андреевича Жандра, Ели­завета — за полковника Карла Ивановича Берхмана, Екатерина — за генерала от кавалерии, царскосельского коменданта, барона Осипа Осиповича Велио. Сыновья по семейной традиции получили военное образование, участвовали во всех кампаниях при Александре I.

Александр Иванович Альбрехт начал службу корнетом лейб- гвардии Кавалергардского полка, в 1809 году с чином штабс-рот­мистра перевелся в лейб-гвардии Драгунский полк, в Отечествен­ную войну командовал гвардейским легко-кавалерийским полком в составе корпуса П.X.Витгенштейна; после завершения загранич­ного похода в 1815 году его назначили командиром гвардейской кавалерии в Варшаве, а через два года — командиром лейб-гвар­дии Уланского полка. Женатый дважды, Александр Иванович умер бездетным в 1828 году в сорокалетием возрасте.

Карл Иванович, выпущенный в 1804 году из колонновожатых в юнкера лейб-гвардии Гусарского полка, поручиком участвовал в Аустерлицком сражении, начав Отечественную войну ротмистром, закончил кампанию полковником, в 1817 году стал командиром Польского уланского полка, а через год прервал удачную карьеру и с чином генерал-майора вышел в отставку. В 1819 году он обвен­чался с Варварой Сергеевной, дочерью действительного статского советника Сергея Саввича Яковлева, наследника известного бога­ча Саввы Яковлевича, крупнейшего в XVIII веке заводчика и от­купщика, сменившего фамилию Собакин на Яковлев.

У Сергея Саввича Яковлева было семь дочерей и все они полу­чили богатое приданое. Они, очевидно, были дружны между со­бой и часто общались, т. к. были воспреемниками своих племян­ниц и племянников: Екатерина Сергеевна, жена генерал-майора Алексея Николаевича Авдулина — крестная мать дочери Анны Сергеевны и Афанасия Федоровича Шишмаревых — Александ­ры, сына Софьи Сергеевны и полковника Николая Логиновича Манзей — Константина, сына Альбрехтов — Александра; Любовь Сергеевна, жена генерал-майора Иосифа Иосифовича Сабира, ста­ла крестной матерью дочерей Альбрехтов Ольги и Марии, а Со­фья Сергеевна Манзей — их дочери Софьи; Иосиф Иосифович Са­бир — крестный отец сына Манзей Константина, а штабс-ротмистр Михаил Васильевич Шишмарев, муж Надежды Сергеевны — сына Альбрехтов Михаила.


 



Сестры разделили между собой пригородное имение Благове­щенское. На месте усадьбы, устроенной еще дедом (на карте 1817 года названа мыза Собакина), Авдулины, Сабир, Манзей и обе се­мьи Шишмаревы устроили свои дачные усадьбы. Они находились между Старой и Новой деревнями, напротив Елагина острова, на берегу Большой Невки. Муж рано умершей Елены Сергеевны, ге­рой Отечественной войны 1812 года Алексей Петрович Никитин, генерал-майор артиллерии Гренадерского корпуса, выстроил усадьбу у деревни Коломяги. Прелестные дачные особняки со службами и садами построил им известный архитектор Авраам Иванович Мельников в 1820-е гг.

К этому времени относится и строительство усадебного камен­ного дома в Котлах. В его архитектуре прослеживается прямая аналогия с постройками Мельникова, можно сказать, домашнего архитектора наследников и самого С.С.Яковлева, для которого он возвел дом на Тучковой набережной. Это позволило предположить авторство Мельникова построек в усадьбе Котлы, а подтвержде­нием стала запись о его работах в отчетах Академии художеств за 1828 год: «перестройки в доме Альбрехта».

Каменный двухэтажный с бельведером, на высоких подвалах барский дом в Котлах Мельников поставил на месте старого, у кромки высокого естественного гребня. Парадность помещений первого этажа, где размещались кабинет, приемная, столовая, он подчеркнул излюбленным мотивом в оформлении окон на фасаде — архивольтами, опирающимися на импосты. По традиции на вто­ром этаже находились спальни, личные покои владельцев, дет­ские, здесь потолки были ниже, а комнаты меньше и уютнее, они освещались прямоугольными окнами, скромно отмеченными на фасаде рамкой с сандриками. Монументальность небольшому по объему зданию придал далеко вынесенный от стены шестиколон­ный дорический портик, в котором устроены пандусы, удобные для подъезда карет ко входу (такие портики можно увидеть и в других постройках Мельникова: Рождественском соборе в Киши­неве, Успенской церкви в нижегородском Кремле, Никольской единоверческой церкви в Петербурге). Парковый фасад дома был оформлен скромнее — портиком из шести пилястр и вынесенной, наподобие подиума, балюстрадой. Перпендикулярно к барскому дому стояли низкие здания каретника, конюшни и скотного дво­ра, образующие каре парадного двора с зеленым партером в цент-


 


Котлы. Конюшня. Фотография, 1990 г.

ре (позже на лугу насадили фруктовый сад). Усадьба отделялась от дороги чугунной оградой с воротами и двумя сторожками, об­лицованными плитами из пористого известняка. Оформление фасадов хозяйственных построек полуциркульными окнами с широкими архивольтами и крупным рустом в углах зданий так­же характерно для сооружений Мельникова 1820-х гг.

При планировании территории были удачно использованы осо­бенности живописной местности с различными по рельефу участ­ками, что дало возможность создать практически три парка, объе­диненных в единое целое. Регулярный сад XVIII века сохранили, несколько преобразив и закрепив валом его западную границу; как и прежде, по сторонам парадного двора с постройками раски­нулись фруктовые сады, огороды, а среди них поставили тепли­цы и оранжереи. Парку на склоне был придан романтический ха­рактер: скаты гребня обработаны террасами, по ним проведены дорожки, устроены видовые площадки; от дома по центру проло-


 


Котлы. Сторожка. Фотография, 1990 г.

жена каменная лестница, спускающаяся к пруду и парковому па­вильону, справа и слева от нее спланированы дорожки, ведущие в нижний парк; на западе, в углублении склона, выкопан пруд и около него поставлен скрытый зеленью грот. Из специально вы­рытого канала вода поступала в пруд, а из него стекала в глубо­кий овраг, через который был перекинут мостик. Здесь было уеди­ненное место для раздумий и воспоминаний. Местность к северу от склона гребня до реки Сумы была заболочена; чтобы насадить парк, пришлось провести большие гидротехнические работы: до­лину осушили целой цепочкой больших прудов, созданных под­пором ручья в дальнем конце парка. По изрезанным берегам пру­дов и вдоль извилистых дорожек, разбегающихся во все стороны, посадили аллеи, группы, куртины деревьев и кустарников, кото­рые живописно смотрелись на ровной зелени лугов и полян. Ру­котворный пейзаж стал гармоничным элементом усадьбы и, оче­видно, полюбился владельцам. На его фоне в 1827 году О.Кипрен-


 


Котлы. «Валун Кипренского». Фотография, 1990 г.

вать все мызные постройки, перестроить скотный двор и выстро­ить новую ригу. При мызе Рятельской обязан построить магазин, птичник, молочню из материала старых строений. Сад против дома приказчика поступает в пользу г. Альбрехта». Из контракта следует, что старинная нарышкинская усадьба Новорятельская была превращена в хозяйственную, позже здесь завели еще кир­пичный и горшечный заводы.

Через два года после смерти Карла Ивановича, в 1859 году по его духовному завещанию замужние дочери Мария, Екатерина, Ольга и Софья получили за свои доли наследства деньги, а дом в столице и имения унаследовал сын от второго брака Петр Карло­вич (приложение, таблица 7, с. 230-231). Окончив Пажеский кор­пус, он начал службу в лейб-гвардии Гусарском полку, но в трид­цатилетием возрасте в 1872 году вышел в отставку с чином рот­мистра. Доставшиеся ему имения занимали 7519 десятин, усадьба в Котлах — 14 десятин, Новорятельская — 3 десятины, доход при­


носили винокуренный завод, пильная и мукомольная мельницы, лесопильный завод. Отставка совпала с получением Петром Кар­ловичем выкупной суммы за земли, отошедшие крестьянам по ре­форме 1861 года, и смертью матери.

В 1870 году крестьяне обратились в Духовную Консисторию с прошением о строительстве новой православной церкви, т. к. ста­рая деревянная обветшала. Когда разрешение было получено, на­чался сбор денег со всего прихода, в который входили имения Ге­оргиевское, Вольна, Великина, Валговицы, Луизино, Котлы. В сборе средств приняли участие и их владельцы. Наконец, в 1882 году в Консисторию был представлен проект каменного храма из­вестного позднее архитектора Н.Н.Никонова. Уже в этой ранней работе он показал себя проникновенным интерпретатором «рус­ского стиля», но в процессе строительства в облик храма были внесены «русско-византийские» черты (предположительно И.И. Булановым). Однокупольная с колокольней церковь была освя­щена в 1888 году во имя св. Николая Чудотворца, при ней устро­ена двухклассная приходская школа. По описанию в историко­статистических сведениях: «Церковь на ровном месте, на поме­щичьей земле. Место церкви в окружности два аршина. С лицевой стороны каменная ограда, с прочих — березы. Против церкви по­мещичий сад, огороженный каменной оградой и примыкающий к дому помещика. К юго-западу от церкви катакомбы-погреб, склеп для помещения лютеран Альбрехтов, за катакомбой люте­ранская кирха с кладбищем. На севере дома и огороды причта, потом село Котлы».

Еще до окончания строительства церкви Петр Карлович в 1885 году продал имение потомственному почетному гражданину Ар­кадию Ивановичу Мамонтову, вскоре выгодно перепродавшему его Нине Александровне Сапожниковой, урожд. Козаченко.

Сапожниковы — старинный старообрядческий русский купе­ческий род из Астрахани. Александр Петрович, унаследовавший огромное состояние отца, разбогатевшего на рыбной торговле, уве­личил его женитьбой на дочери знаменитого петербургского куп­ца Н.И.Кусова. В своем астраханском доме Сапожников собрал прекрасную коллекцию живописи; ему принадлежала и знамени­тая картина Леонардо да Винчи, известная как «Мадонна Бенуа». А.Н.Бенуа справедливо считал это название необоснованным и предлагал другое — «Мадонна из дома Сапожниковых», где она


Котлы. Церковь св. Николая Чудотворца. Западный фасад. Арх. Н.Н.Никонов. Чертеж, 1882 г.

 



 


Котлы. Церковь ев. Николая Чудотворца. Южный фасад. Арх. Н.Н.Никонов. Чертеж, 1882 г.


 


Котлы. Церковь св. Николая Чудотворца. Фотография, 2000 г.

«находилась в течение почти целого века после того, как была куп­лена у какой-то труппы странствующих актеров».

Наследником миллионного состояния Сапожниковых стал сын Александра Петровича Александр Александрович, о котором очень тепло писал А.Н.Бенуа: «...он был необычайно ласковым человеком, с “манерами английского аристократа”. Он отлично говорил по-французски и по-английски, щеголяя даже тонкостью произношения, которая поражала наши уши, привыкшие к бо­лее простому разговору. И все же он оставался типичнейшим рос­сийским “купцом”, что, впрочем, не без некоторого кокетства, он сам и подчеркивал, употребляя иногда простонародные, бывшие еще в ходу у родителей выражения». В отличие от отца, он пере­шел в официальную православную церковь.

О жене Александра Александровича А.Н.Бенуа отзывался весь­ма неприязненно: «Она была одной из самых сумасбродных рус­ских барынь, которая без толку и без смысла сорила деньгами по всей Европе... Держала себя Нина Александровна несколько над­менно, а это я уже никак не мог выносить, а тем паче со стороны “какой-то купчихи”, хотя бы она была миллионершей... После


 


Котлы. Усадебный дом. Фотография, 2000 г.

смерти мужа (в конце 80-х годов), получившая полную свободу, пошла так дурить, что ее время до времени приходилось брать под опеку... она металась из Парижа в Астрахань, слывя всюду за рус­скую богачку, проигрывая десятки тысяч рублей в Монте-Карло... она приобрела имение под Ямбургом Котлы с великолепным бар­ским домом и необъятным лесом, у нее в Париже роскошно об­ставленный особняк... в Ницце заново отделала свою роскошную виллу и расширила сады, в Астрахани, в почтенном родовом доме, она принялась все переиначивать на новый лад. Если бы она про­жила еще год или два, то состояние Сапожниковых пошло бы окончательно прахом... Года два ушли затем на то, чтобы снова привести дела в порядок, расплатиться с долгами... после чего обе семьи ее дочерей Марии Бенуа и Ольги Мейснер зажили в доволь­стве и спокойствии».

По духовному завещанию Нины Александровны Мария и Оль­га были введены в права наследования в 1901 году. По разделу меж­ду ними имение досталось Ольге Александровне, жене коммерции советника, потомственного почетного гражданина Александра


 


Котлы. Усадебный дом со стороны парка. Фотография, 2000 г.

Эвальдовича Мейснера, а картина Леонардо да Винчи — Марии Александровне, жене профессора архитектуры Леонтия Николае­вича Бенуа, отчего полотно и получило название «Мадонна Бенуа».

В 1911 году Ольга Александровна заложила имение в Туль­ском поземельном банке и получила ссуду 212 ООО рублей. Доволь­но большая сумма отражала истинное состояние поместья: «Име­ние Котлы обладает весьма богатой застройкой. Всех строений 85, из них много каменных, солидно выстроенных. Они ремонтиру­ются. Усадебная земля занята строениями, гуменниками, парком, фруктовым и ягодным садами, огородом. Часть земли под птич­ником и лесопильным заводом. Усадебные строения представля­ют богатую резиденцию; жилой дом выстроен в дворцовом стиле. Хозяйственные строения очень солидны».

Усадьбы остались в тех же границах: Котлы — 14 десятин, Но- ворятельская — 3 десятины. Хорошее состояние всех строений подтверждает их оценка в 153 051 рублей. Каменными были: бар­ский дом, конюшни, контора, оранжерея, кузница с каретником, скотный двор, молочня, рига, амбар, лавка, лесопильня, водя­


ная мельница, почта; деревянными: казармы для рабочих, лав­ка, аптека, бани, птичник, скотные дворы, коровники, а также служебные дома. Последние владельцы — Мейснеры — содержа­ли в полном порядке родовую усадьбу Альбрехтов, в которой про­жило несколько поколений этой фамилии.

Сегодня эта когда-то представительная усадьба в полном запу­стении. Жуткое впечатление производит остов усадебного дома, зажатый современными постройками. Заброшены и хозяйствен­ные строения на парадном дворе, еще недавно используемые по назначению. В восточной части плато уцелел граничный вал, сгла­женный временем, с рядами кленов вдоль него и редкими липа­ми, ясенями, кленами 150-200 лет. От деревьев, посаженных Аль­брехтами на кромке естественного гребня еще в XVIII веке, оста­лись лишь огромные пни. Нижний парк практически исчез из-за нарушения гидрологического режима почв. Теперь здесь обшир­ный луг, пересеченный шоссе и веткой железной дороги. Пруды пересохли, потеряли свои очертания, частично заболотились, де­ревья и кустарники от таких условий «выпали», исчезли.

Наиболее благоприятное впечатление, несмотря на мусор и за­росли, производит парк на склоне. Отсюда, как и раньше, откры­вается панорама на далекие окрестности. По склону, в верхней части довольно крутому, а в нижней — пологому, спускаются до­рожки и каменная лестница, ведущая от усадебного дома к пруду на террасе, следы которого еще можно отыскать. На террасах ра­стут липы, клены, ясени, а в западной части уцелела старая ал­лея кленов и ясеней и красивая округлая куртина 170-летних ду­бов. Пруд, выкопанный на террасе склона, зарос, но небольшой ручеек, питаемый родниками, течет из него по густо заросшему оврагу. Здесь можно обнаружить и устои мостика, и каменный грот. О рядах деревьев, высаженных в нижней части склона, на­поминает огромный пень липы и старый дуб.

На плато, неподалеку от усадьбы, среди неухоженного ясене­вого насаждения с вкраплениями кленов, виден врезанный в холм вход в усыпальницу Альбрехтов. От захоронений не осталось даже надписей (склеп не описан в «Провинциальном некрополе»), не найти и следов лютеранской кирхи. Но православная церковь, еще недавно использовавшаяся под клуб, передана епархии, отрестав­рирована (без завершения колокольни) и живописно смотрится на зеленом лугу.


Котлы. Склеп-усыпальница Альбрехтов. Фотография, 1990 г,

Имена двух талантливых зодчих — авторов усадебного комп­лекса и православной церкви: Авраама Ивановича Мельникова и Николая Никитича Никонова — дают основание для более при­стального внимания к усадьбе Котлы и ее возрождения.

 


УТЕШЕНИЕ (Лилино)

Площадь 18 га

 


Утешение. План, 1990 г.

1 — усадебный дом; 2 — флигель; 3 — службы; 4 — мельница

Усадьбу Утешение создали в начале 1830-х гг. Иван Львович и Эрмина Карловна Альбрехты на земле села Ратчино, купленного ими в 1805 году. В XVIII веке оно было центром большого помес­тья Разумовских в Ямбургском уезде. В 1799 году Кирилл Григо­рьевич Разумовский перестроил в Ратчино деревянную церковь во имя св. Георгия Победоносца.

Для своей усадьбы Альбрехты выбрали долину реки Сумы и прорубили прямую просеку к ней от села, чтобы была видна цер­ковь. В отличие от представительной резиденции в Котлах, они устроили здесь тихую, уютную обитель, назвав ее Утешение. Та-


Утешение. План, 1865 г. Прорисовка

кое название было дано Альбрехтами неслучайно: в 1828 году в сорокалетием возрасте умер их старший сын Александр, а через три года — невестка, жена Карла Ивановича Варвара Сергеевна, ей было всего двадцать восемь лет.

«Утешительное» назначение усадьбы предопределило основ­ные черты ее устройства. С помощью плотины, устроенной на реке Суме, удалось создать большое озеро, вытянувшееся с запада на восток, с плавно изгибающимися берегами, в водах которого от­ражались небо, мягкие силуэты кленов, ясеней, цветущих кус­тарников, строгие — елей и барского дома с островерхой крышей. От созерцания огромной водной глади, тихого всплеска прибреж­ных волн, шепота листвы рождалось чувство умиротворения, уте­шения.

Большое озеро с двумя островками и далеко врезающимся в него полуостровом занимало центральное место в художествен­ном облике усадьбы. Оно давало богатые возможности паркос- троителю в создании разнообразных прибрежных пейзажей,

 



 


Утешение. Вид на усадебный дом от пруда. Фотография, 2000 г.

ближних и дальних планов. На их раскрытии строилась вся композиция усадьбы. Рельеф участка был искусно обработан: подсыпан берег, сделаны откосы, спланированы террасы на спуске перед господским домом. Особая роль в насаждениях от­водилась ели, силуэт которой перекликался с архитектурой дома, ее высаживали на островах, на берегу пруда, группы елей вводились в окрестные перелески как доминанты дальних пла­нов; своими пирамидальными формами они оттеняли мягкие кроны лип, кленов, ясеней, росших вблизи дома. Усадебный парк на севере и востоке соединялся с естественным лесом, а на западе и юге переходил в припойменный луг, замыкавшийся лесным массивом.

Романтический характер живописному пейзажу придал уса­дебный дом, поставленный на самом высоком месте, на берегу озера, точно по оси дороги-просеки, ведущей в село Ратчино. Его фасады, решенные в упрощенных формах английской го­тики, воскрешают в памяти известные постройки А.Менеласа — коттедж и ферму в Александрии, И.И.Шарлеманя — кордегар-


 


Утешение. Усадебный дом. Фотография, 1990 г.

дии и телеграфные домики в Петергофе. Конечно, дом в Утеше­нии скромнее и прозаичнее, но их сближает свобода компози­ционного решения, сочетание разноэтажных частей в одном здании, островерхие крутые скаты кровли, контрфорсы с ба­шенками на углах, ряды машикулей в венчающем карнизе, окантовка бровками только верхней части окон. Подобный стиль особняков-коттеджей отвечал интересам частного чело­века. Основное их достоинство — удобство. Комнаты в таких домах были изолированными, интимными, небольшими по раз­меру. Главная привлекательность дома в Утешении — тесная связь с природой — уютный двор, низкое расположение входов от земли: чтобы попасть в парк, нужно было лишь переступить порог. Все это создавало атмосферу непринужденности, домаш­ности, семейности.

Дорога из села Ратчино приводила на парадный двор, где по сторонам стояли службы, каменные и деревянные, к востоку


 


Утешение. Усадебный дом. Фотография, 2000 г.

от них, в парке, поставили оранжереи, на западе разбили сады и огороды. От усадьбы к тракту, ведущему от села Котлы в де­ревню Пружицы, проложили дорогу через плотину, так что со­общение с родовой вотчиной Альбрехтов было удобным и быст­рым. В усадьбе находились лишь господский дом и службы, не­обходимые в быту, а хозяйственные заведения сосредоточились в полумызке Ратчинском, к западу от села, дворни состояло 36 человек.

Усадьбу Утешение с селом Ратчино и деревней Систоводской, как и Котлы, в 1839 году унаследовал Карл Иванович Альбрехт, который после смерти старшего сына Александра, скончавше­гося в 1848 году (ему было всего двадцать восемь лет), передал права владения ратчинским имением младшему Михаилу. Он начал военную службу после окончания Пажеского корпуса корнетом, но скоропостижно скончался в 1850 году, не дожив до 26 лет. Ратчинское имение перешло к его сестрам, вышед­шим к тому времени замуж: Мария — за штабс-капитана лейб- гвардии Московского полка Николая Карловича фон Барано-


 


Утешение. Служебные корпуса. Фотография, 1990 г.

ва, Ольга — за командира лейб-гвардии Павловского полка ге­нерал-лейтенанта Максима Максимовича Рейтерна, Софья — за поручика Егора Юрьевича Поливанова, Екатерина — за пол­ковника лейб-гвардии Конно-пионерного дивизиона Ричарда Ивановича Трувеллера, ему и доверили сестры управление име­нием. В 1854 году село Ратчино и церковь сгорели. Новую, тоже деревянную церковь, выстроили в 1855-1858 гг. по проекту во­енного инженера Константина Егоровича Егорова, деньги на ее строительство пожертвовали окрестные помещики Веймарны, Байковы, Альбрехты.

В 1859 году по раздельному акту между сестрами ратчинское имение перешло в единственное владение Екатерины Карловны Трувеллер. По плану 1865 года усадьба, получившая новое назва­ние — Лилино, занимала 6 десятин, озеро, пруды и реки — 24 де-


 


Утешение. Вид на пруд от усадебного дома. Фотография, 1990 г.

сятины. Для повышения доходности имения Трувеллеры сдавали в аренду мельницу, охоту, рыбные ловли, продавали лесные участ­ки. Дослужившись до генерал-майорского чина, Ричард Иванович вышел в отставку и занялся благоустройством усадьбы, площадь которой увеличилась до 9 десятин. После смерти в 1900 году Ека­терины Карловны поместье унаследовал Николай Ричардович Тру­веллер, при нем была произведена таксация лесов, составлен новый план лесных дач и вместо деревянной пост­роена каменная церковь в селе Ратчино по проекту художника-ар- хитектора А.Орехова в модном тогда «неорусском стиле». Сохра­нившиеся в архиве чертежи помогут восстановлению Георгиевского храма, освященного в 1906 году, а теперь стоящего в развалинах.

Сегодня, несмотря на запущенность, усадьба Утешение про­изводит отрадное впечатление. Все так же высятся по берегу озе-


 


Утешение. Дом на берегу пруда. Фотография, 1990 г.


ра и на островах ряды полуторавековых елей, оттеняя пушис­тую зелень лиственных пород и кустарников, радуют густые кроны старых, хорошо сохранившихся лип, кленов, листвен­ниц, ясеней, растущих группами и поодиночке (парковый лан­дшафт, правда, несколько искажает выросший по берегам озе­ра лес), усадебный дом отдан в аренду, реставрируется и есть надежда на возрождение усадьбы, созданной Альбрехтами бо­лее 160 лет назад.


ДОМАШЕВА

Площадь 20 га

 


Домашева. План, 1990 г.

1 — место усадебного дома; 2 — скотный двор; 3 — каменный мост; 4 —хозяйственные постройки; 5 — аллея дубов;

6 — дорожка с булыжным мощением; 7 — сторожевая горка

Неподалеку от усадьбы Утешение, на той же реке Суме, нахо­дится усадьба Домашева, ставшая в середине XIX века одной из самых заметных в Ямбургском уезде.

Мызу Домашеву с деревнями Домашева (Новая), Фалеева, Мельница, Корчаны, Пружицы и Озертицы императрица Анна Иоанновна пожаловала генерал-аншефу, обер-егермейстеру Васи­лию Федоровичу Салтыкову. Современник писал о нем: «...чело­век весьма хороший. Он служил очень хорошо и был весьма храбр,


хотя ум у него небольшой, но он знал свое дело». От него имение унаследовал сын Сергей Васильевич Салтыков, тогда еще фаво­рит великой княгини Екатерины Алексеевны, который при вос­шествии ее на престол достиг больших чинов, стал генерал-пору­чиком, действительным камергером, послом в Гамбурге, Париже, Дрездене. В поместье он не нуждался, т. к. подолгу жил за грани­цей, и в 1777 году продал его Ивану Юрьевичу Фредериксу.

Богатый архангельский купец, Фредерикс по приезде в Петер­бург, стал пользоваться поддержкой братьев Орловых, ссужая их немалыми деньгами, благодаря чему получил звание придворно­го банкира и баронский титул. У него с женой Ириной (Региной- Луизой) Захарьевной, урожд. Христинек, было пять сыновей и три дочери. Всем детям были куплены имения в Петербургской и Вы­боргской губерниях.

Мыза Домашева с деревнями в 1781 году по наследству пере­шла к Ивану Ивановичу Фредериксу, артиллерии майору. Дослу­жившись до чина полковника, он вышел в отставку и занялся хо­зяйством в имении, благоустроил старинную усадьбу: тракт, про­ходивший мимо усадебного участка по левому берегу, был спрямлен и обсажен дубами; за господским двором, постройки которого возвышались над долиной реки Сумы, разбили фрукто­вый сад, плодовые сады насадили и в четырехугольниках, образо­ванных пересечением трех продольных и пяти поперечных аллей регулярного парка; хозяйственные сооружения вынесли за пре­делы усадьбы, а скотный двор даже на другой берег реки.

По завещанию Ивана Ивановича Фредерикса имение унасле­довали вдова Дарья Федоровна, урожд. Фок, и дети. Раздел меж­ду ними произошел в 1833 году: вдова получила деревню Боль­шие Корчаны, Мария, в замужестве Овсянникова, — Малые Кор- чаны (Лешая мельница), Анна — Получье и после смерти матери Большие Корчаны, Александр — Озертицы и Пружицы; усадьба с деревнями Домашева, Фалеева достались Павлу Ивановичу Фре­дериксу.

Павел Иванович начал службу в лейб-гвардии Преображенском полку прапорщиком, но в 1825 году вышел в чине поручика в от­ставку «по домашним обстоятельствам для устройства имения, тре­бовавшее его личного надзора и попечения»; через год Павел Ива­нович обвенчался в Георгиевской церкви села Ратчина со своей дво­юродной сестрой Прасковьей Петровной Фредерикс. Вместе с


 


сыновьями они жили в имении постоянно. Павел Иванович зани­мался не только хозяйством, он деятельно включился в уездную жизнь. Дворяне избирали его своим предводителем, причем, если отец Иван Иванович занимал эту должность всего четыре года— с 1798 по 1802, то Павел Иванович почти двадцать лет, с 1836 по 1855 год; из поручиков его переименовали в соответствии с Табелью о рангах в коллежские асессоры, а в 1855 году, незадолго до смерти, он получил чин статского советника. Отдавая много времени уезд­ным делам, Павел Иванович заботился об имении и усадьбе, кото­рые после его смерти пришли в упадок и в 1858 году поступили на торги. Поместье «со всеми строениями, мукомольной мельницей и прочим» и 1680 десятинами земли приобрел за 68 ООО рублей от­ставной генерал-майор Федор (Фридрих-Карл) Карлович Бальц.


Выходец из купеческой семьи, Федор Карлович окончил Инженерное училище, повышаясь в чинах, служил в Риге, Мол­давии, Польше, Кронштадте, строил мосты, переправы, фор­ты, госпитали и в 1835 году был назначен для особых поруче­ний к генерал-инспектору по инженерной части, где дослужил­ся до генерал-майорского звания. В 1833 году Бальц женился на дочери генерал-майора Богдана Карловича Тизенгаузена Лидии (Аделаиде). Сведения о продаже ямбургского имения Фредериксов супруги могли получить от двоюродного брата Ли­дии Богдановны Ореста Карловича Тизенгаузена, владельца имения Торма.

Инженерный и строительный опыт Федора Карловича приго­дились при благоустройстве усадьбы. Он полностью преобразовал водную систему: прямо напротив усадебного дома устроил на реке Суме перемычку и каменный мост, к востоку от него создал пру­ды с каскадами, один овальной формы, другой сложной конфигу­рации, а на западе разделил русло реки на два рукава, омываю­щие насыпной островок, где среди зелени расположил хозяйствен-

 


Домашева. Вид на усадьбу. Фотография, 2000 г.


 


Домашева. Вид на усадьбу. Фотография, 1990 г.

ные постройки; транзитную дорогу, проходившую через усадьбу, перевел на другую сторону реки, к деревне Новой (Домашевой).

Получила завершение и усадебная территория: склон перед домом был террасирован, по берегам реки и прудов насажены де­ревья; благодаря свободной посадке деревьев, живописным зап­рудам, зеленому островку удалось соединить строгую регулярную часть парка с пейзажной в стройное целое. Новые хозяева продол­жали развивать и поддерживать садоводство, кроме того, завели винокуренный завод и хозяйственный полумызок, названный по имени жены Бальца Лидино; вместе с полумызком усадебная тер­ритория увеличилась с 8 десятин в 1867 году до 12 — в 1888 году, а водная система занимала 14 десятин.

У Бальцев было четыре сына и три дочери. Об Иване не уда­лось найти сведений, Николай, инженер-капитан, умер в 1884 году, оставив вдове четырех малолетних детей. Совладельцами


щ

 


Домашева. Аллея. Фотография, 2000 г.


 


Домашева. Арочный мост. Фотография, 1990 г.

имения Домашева остались Александр и Юлий Федоровичи Баль- цы. Они дважды (в 1887-1890 гг.) закладывали поместье и заст­раховали постройки. По документам каменными были амбар с ко­нюшней, ледник, конюшня, свинарник, скотный двор, гумно, са­рай, бревенчатыми — господский дом, конюшни с каретником, два жилых флигеля, казармы для рабочих, дом управляющего; все постройки оценены в 38 717 рублей. Александр Федорович, генерал-лейтенант Генерального штаба, умер в 1899 году, и един­ственным владельцем стал Юлий Федорович, инженер-подполков­ник. Он в 1913 году при полумызке Лидино устроил лесопильный завод, что повысило доходность имения. После его смерти, после­довавшей в 1914 году, поместье перешло к сыну Федору Юльеви­чу, начавшему службу в 1887 году в канцелярии губернатора Пе­тербурга, а к 1916 году дослужившемуся до звания действитель­ного статского советника.


 


Домашева. Пруд с круглым островком. Фотография, 1990 г.

Сейчас усадебная территория застраивается дачниками. Гос­подский двор с каменными современными домами служит обще­ственным центром; в бывшем хозяйственном комплексе размеща­ются склады; скотный двор, надстроенный силикатным кирпи­чом, приспособлен под автохозяйство; на островке устроены очистные сооружения. Однако усадебный характер этого места еще чувствуется: на когда-то искусственно усиленном выступе тер­расы живописно смотрится окруженный зеленью двухэтажный дом; террасы на склоне и канал у их подножия заросли, но хоро­шо читается прямоугольник регулярного парка, обнесенного ва­лами, в аллеях которого растут липы, клены, вязы, ясени 140- 160-летнего возраста; много декоративных кустарников акации желтой, дерена, рябинника, спиреи и сирени; к регулярному пар­ку с восточной стороны примыкает пейзажный, откуда открыва­ется вид на ленту живо текущей реки, раздвоенной и омывающей


 


Домашева. Хозяйственная постройка. Фотография, 1990 г.

островок и каменный двухарочный мост; в западной части от ал­леи дубов спускается к реке и небольшому водопаду дорога, со­хранившая булыжное покрытие. Наиболее отрадное чувство вы­зывает дубовая аллея: двухвековые старожилы выстояли, и хотя их стволы повреждены, но густые, раскидистые кроны весьма вы­разительны.

Сохранят ли остатки старинной усадьбы дачники?


САШИНА

(Унатицы, Укотицы)

ПОРОШКИ

(Порожки)

Усадьбы не обследованы

 


Сашина. План, 1865 г. Прорисовка

В ратчинское поместье Разумовских, как уже было сказано, входили село Ратчино, деревни Систоводская, Унатицы, Порош­ки и Перелесья. В 1805 году Алексей Кириллович Разумовский продал его по частям: Порошки и Перелесья купили братья Анд­рей и Богдан Яковлевичи Нетцер, а село с деревнями Систовод- ской и Унатицы — Иван Львович и Эрмина Карловна Альбрехты.

В1817 году Альбрехты учинили рядную запись: «Отставной пол­ковник Иван Львович Альбрехт и его жена Ермина Карловна, урожд.


фон Крузе, отдают в вечное владение дочери Дарье Ивановне, в за­мужестве за генерал-майором Александром Андреевичем Жандром, деревню Унатицы...» К востоку от нее молодожены и создали свою небольшую усадьбу площадью 3 десятины, назвав ее Сашиной.

Они выбрали удачное место на берегу реки Систы, на которой устроили большой пруд и около перемычки поставили мельницу; каменный усадебный дом расположили на другом, западном, бе­регу запруды, разбили около него сад, а хозяйственные заведения вынесли за дорогу, ведущую из деревни Унатицы в Копорье; на западе границей усадьбы был тракт, соединяющий деревни Сис- товодскую и Порошки, на востоке речную долину окаймлял лес­ной массив. Большая запруда придала живописность маленькой уютной усадьбе; план 1865 года дает о ней полное представление.

Александр Андреевич в звании генерал-лейтенанта был назна­чен начальником дворцовой полиции наместника Царства Поль­ского великого князя Константина Павловича. По сведению П.В.Долгорукого: «... в вечер восстания 17 ноября 1830 года (в Варшаве. — Авт.), найденный заговорщиками в передней вели­кого князя, Жандр был исколот штыками и умер в ту же ночь».

Вдова Дарья Ивановна в 1864 году продала поместье жене бан­кира Каролине Карловне Ралль, которая через десять лет офор­мила дарственную на сына, коллежского асессора Александра Ни­колаевича. Им подписаны и выкупные документы 1872 года. Тог­да в усадьбе проживало 10 дворовых и в деревне — 64 крестьян мужского пола. Александр Николаевич увеличил площадь усадь­бы до 8 десятин, завел рыбный завод для форелей, а в 1886 году продал имение Федору Федоровичу Миквицу.

Андрей и Богдан Яковлевичи, купившие в 1805 году деревни Порошки и Перелесья, происходили из лифляндских дворян рода Нетцер фон Вольфен. Андрей начал службу в Нарвской почтовой таможне в 1782 году, в 1790 — перешел в лейб-гвардии Семеновс­кий полк, а в 1801 году ушел в отставку, стал заседателем Ямбург- ского уездного суда, потом в 1805 — помощником уездного предво­дителя дворянства по запасным магазинам. Богдан служил в На­рвской таможне канцеляристом с 1794 года, после приобретения имения вышел в отставку, жил в усадьбе, которую братья устрои­ли на берегу реки Систы, напротив деревни Порошки. Подпором плотины они создали на реке большую запруду. По межеванию 1825 года «под строением мызы с каменными и деревянными строения­ми, садом и огородом — 6 десятин 1150 квадратных сажень». На-


 


следник Андрей Андреевич Нетцер, заведующий Гдовским удель­ным имением, в усадьбе ничего не менял. В 1899 году после его смерти вдова продала поместье Федору Федоровичу Миквицу, став­шему владельцем двух очаровательных усадеб с большими запру­дами на реке Систе; рукотворные водоемы объединялись с окру­жающей природой, составляя с ней нерасторжимое целое.

Обе усадьбы не были обследованы, но знатоки местной исто­рии должны заинтересоваться ими и найти их остатки. Запруды, правда, исчезли, но уцелели мельницы, амбары, сараи и развали­ны барских домов. Можно поискать и курганы вблизи деревни Унатицы, открытые археологами в 1927 году.

Федор Федорович Миквиц, его родители и братья были похо­ронены на кладбище в селе Удосолово, родовом поместье Блоков.


 


Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 294 | Нарушение авторских прав







mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.045 сек.)







<== предыдущая лекция | следующая лекция ==>