АЛЕКСАНДРОВА ГОРКА ПАДОГА |
Общая площадь 24 га |
|
Александрова Горка, Падога. План, 1990 г. Падога: 1 — место усадебного дома; 2 — кухня; 3 — прачечная; 4 — ледник; 5 — конюшня; 6 — баня (б. жилой дом); 7 — липовая горка; 8 — «букет» вязов; Александрова Горка: 9 — скотный двор; 10 — молочня; 11 — памятник павшим воинам |
Усадьбы Александрова Горка и Падога, расположенные в 250- ти метрах друг от друга, сейчас выглядят как единое целое, но до середины XIX века они существовали раздельно и принадлежали разным владельцам. Небольшая усадьба Падога показана еще на плане 1782 года, когда все имение Новопятницкое находилось в ведении Казенной палаты. Софья Абрамовна Роткирх отдала усадьбу и деревню Падога в приданое дочери Любови Адамовне, вышедшей замуж за |
майора Петра Бельгарда. После его смерти Любовь Адамовна вступила в брак с коллежским советником Дмитрием Бибиковым. В 1856 году ее сын, полковник в отставке Михаил Дмитриевич Бибиков, «за себя и малолетних детей сестры, жены майора Аполлинарии Дмитриевны Кирр, Аполлинарии и Марии Филипповны Кирр, и дочери от первого брака жены майора Надежды Петровны Лелонг продал мызу Падогу с 85 душами мужского пола и 105 женского, с господским строением и четырьмя дворовыми» жене тайного советника А.Ф.Веймарна, своей двоюродной сестре Ольге Павловне, урожд. Шемиот. Небольшое имение легче было выгодно продать и разделить вырученные 23 700 рублей. Ольга Павловна приобрела Падогу потому, что двадцатью годами ранее ее муж, тогда действительный статский советник Александр Федорович Веймарн, купил соседнее имение Александрову Горку. По завещанию Софьи Абрамовны оно досталось Александру Адамовичу Роткирху, а после его смерти (он рано умер, выслужив лишь чин прапорщика) поместье наследовал старший брат Иван Адамович, потом его жена и дети. В 1835 году сын Владимир Иванович по купчей «от матери Христины Христиа- новны и сестер Александры, Елизаветы, Антонины фон Роткирх продал действительному статскому советнику Александру Федоровичу Веймарну имение, доставшееся после покойного родителя титулярного советника Ивана Адамовича фон Роткирха мызу Александрова Горка, деревни Горка и Юркина, 160 мужского пола', с господскими строениями и пр. за 80 000 рублей ассигнациями». Наличие четырех дворовых говорит о том, что к этому времени в деревне Александрова Горка уже существовала небольшая усадьба. Благодаря этим двум приобретениям в руках Веймарнов объединились земли Роткирхов по левому берегу реки Луги, расположенные между усадьбами Луцкая и Николаевская. Своим замужеством Ольга Павловна (дочь Надежды Адамовны Шемиот, урожд. Роткирх) связала Роткирхов с родом Веймарнов. Родиной Веймарнов был остров Эзель (Сааремаа) на северо-западе Эстляндии, подвластный Дании, потерпевшей поражение в войне со Швецией. Шведский король Карл XI в 1693 году пожаловал двух братьев Веймарнов в шведское дворянство. С присоединением Эстляндии к России Веймарны перешли на русскую службу. |
Основателем русской ветви рода стал Иван (Ганс) Иванович Веймарн. Окончив Сухопутный шляхетский кадетский корпус, он быстро продвигался в чинах, став бригадиром, командовал Вологодским драгунским полком, в Семилетнюю войну 1756-1763 гг. занимал должность генерал-квартирмейстера при главнокомандующем русскими войсками С.Ф.Апраксине; в войне против польских конфедератов 1769—1770 гг. под началом Веймарна служил А.В.Суворов. В 1771 году И.И.Веймарн был переведен в Военную коллегию, а через шесть лет вышел в отставку в звании генерал-аншефа и уехал в Эстляндию. Иван Иванович воспитал двух сыновей: старший Петр в чине генерал-майора с 1797 года был начальником Военно-сиротского дома в Петербурге (в 1795 — Гатчинское военное училище, в 1797 переведено в Петербург и названо «Домом военного воспитания», в 1798 — Императорский военно-сиротский дом), преобразованного в 1825 году в Павловский кадетский корпус; младший Федор (Фридрих-Матиас), женившийся на Катарине-Доротее (Дарье Самойловне) фон Гаак, имел большое потомство: четверых сыновей и трех дочерей; когда мальчики подросли, их определили в Военно-сиротский дом, начальником которого был их дядя. Чтобы быть поближе к сыновьям, супруги Веймарны купили имение в Ямбургском уезде, где Федор Иванович стал служить в уездном суде. Трое из его сыновей — Егор, Петр и Иван — выбрали военную карьеру, четвертый — Александр (Балтазар-Фридрих) из кадет был выпущен в 1805 году к статским делам с чином 14 класса. Свою службу он начал губернским секретарем в канцелярии Вятского гражданского губернатора, затем уехал в Казань для завершения образования, окончил университет в 1809 году, получил профессию маркшейдера и был назначен в Пермское горное правление; в 1820 году стал прокурором Вятской губернии, а через девять лет переехал в Петербург, поступил в Министерство юстиции с чином коллежского советника и начал очень быстро продвигаться по служебной лестнице: в 1832 году он — вице-директор департамента, в 1834 — действительный статский советник, в 1838 — обер-прокурор 2-го департамента Сената, в 1848 — тайный советник, с 1845 года — сенатор. Эта должность сохранялось пожизненно, и значит, Александр Федорович был сенатором 37 лет. Такой взлет чиновника из провинции казался необъяснимым, пока не была обнаружена язвительная характеристика, данная |
А.А.Половцевым в его дневнике (неизданном) за 1861 год: «Александр Федорович Веймарн — олицетворение деловых искусников отживающего времени, заслуживает несколько большего внимания, чем другие. Его братья Иван и Петр служили в военной службе и снискали расположение великого князя Михаила Павловича, достигли важных военных должностей. У них был брат Александр, в Вятке горнозаводским исправником, исправничать над горным заводом — и подавно греть руки, впрочем в то время за честностью не гонялись, был бы человек послушен, коротко острижен, да безграмотен и довольно. Вот нашего исправника по ходатайству братьев произвели в прокуроры, а там в вице-директора департамента министерства юстиции, отсюда Веймарн, став на свои, и пошел так далеко, как и сам не мог ожидать. Дашков был министром юстиции, Веймарн взял в аренду его заводы и стал богат не по дням, а по часам... из вице-директоров в обер-прокуроры 1 департамента, тут откупщики, где дрова рубят, там и щепки летят, ну из обер-прокуроров в сенаторы близко, вот вам и сенатор и притом по отзыву современников умный, дельный сенатор». Если отбросить все колкости, то перед нами предстает человек деловой, предприимчивый, весьма не глупый и с большими родственными связями. Петр и Иван Федоровичи Веймарны, достигшие высоких военных званий и чинов, умерли в 1846 году, но тогда и сам Александр Федорович занимал уже видное положение, карьера его была обеспечена, кроме того, он был крупным землевладельцем. Александр Федорович после переезда в столицу терпеливо и упорно скупал имения в Ямбургском уезде: в 1829 году — мызу и деревню Беседа, деревни Волосово и Сумино, в 1830 — мызу и деревню Терпилицы, в 1832 — село Яблоницы, деревни Курск, Вяз, Переярова, Красницы, в 1833 — мызу Александрову Горку с деревней Юркиной, в 1836 — деревни Ухора и Летошицы, в 1842— деревни Именицы и Сыркови- цы, в 1845 — мызу и деревню Шуговицы, в 1852 — село Яетребино с деревнями Недолбицы и Петровская, в 1855 — село Рагулово, от матери он унаследовал в 1821 году мызу Пустомержу с деревней Тор- ма, да его жена Ольга Павловна купила в 1856 году мызу Падогу, а в 1859 — унаследовала от матери мызу с деревней Кайбола. В выборе имений Александру Федоровичу могли помочь отец жены — Павел Леонтьевич Шемиот — долголетний предводитель дворян Ямбургского уезда и муж сестры Иван Устинович Пейкер, возглавлявший Межевой департамент Сената. Они знали истин |
ное положение поместий, их стоимость и возможность приобретения. Некоторые селения Веймарн потом продавал, другие оставлял за собой, стремясь обеспечить всех своих детей: Павла, Федора, Платона, Александра, Надежду, Софию и Лидию (приложение, таблица 6, с. 228-229). После приобретения Падоги Веймарны сразу же занялись переустройством усадеб. Соединенные липовой аллеей, они имели разное назначение: Александрова Горка — хозяйственное, а Па- дога — представительное. Обе усадьбы располагались у дороги, |
|
Падога. План построек. 1896 г. Прорисовка: 1 — усадебный дом; 2 — кухня; 3 — прачечная; 4 — ледник; 5 — конюшни; 6 — жилой флигель; 7 — сенной сарай; 8 — оранжерея; 9 — дом садовника; 10 — сарай дровяной |
|
Александрова Горка. План построек. 1896 г. Прорисовка: 1 — усадебный дом; 2,3,4 — дома для рабочих; 5 — обозный сарай; 6 — дом для рабочих (новый); 7 — рига с гумном; 8 — сарай для хлеба; 9 — кузница; 10 — молочня; 11 — скотный двор; 12 — баня; 13 — амбар; 14 — дровяной сарай; 15 — винокурня |
проложенной вдоль берега реки Луги и повторявшей все ее изгибы. В Падоге на самом возвышенном месте поставили барский двухэтажный дом, а неподалеку расположили самые необходимые заведения: кухни, прачечную, ледник, конюшни, жилой флигель, оранжереи, дом садовника и скотный двор. Все постройки были каменными, занимали 1 дес. 1284 кв. саж. (даже несколько больше, чем вся старинная усадьба, доставшаяся Роткирхам), вокруг строений насадили парк, раскинувшийся на 7 десятинах. Умелой обработкой рельефа удалось создать разнохарактерные пейзажи: на зеленом ковре полян и лужаек росли группы и куртины лип, дубов, вязов, кленов, сосен, елей, берез и черной ольхи, в восточной части парка вырыли плавно изгибающийся пруд, а в западной спланировали видовую площадку, обсадив ее липами. От господского дома по склону к реке Луге были посажены небольшие группы деревьев и кустарников. Усадьба Александрова Горка занимала всего 3 десятины, здесь за господским домом, по сторонам прямоугольного двора выстроили хозяйственные заведения: дома для дворни (позже рабочих), молочню, кузницу, бани, амбары, скотный двор, ригу с гумном, винокуренный завод, сараи для хлеба и дров, а неподалеку вырыли пруд. Имение Александрову Горку с деревнями и объединенными в единый комплекс усадьбами Александр Федорович Веймарн передал сыну Александру (ему после женитьбы на графине Надежде Александровне Лидере дозволено было именоваться графом Лидерс-Вей- марн). Выпущенный из юнкеров Школы гвардейских подпрапорщиков в корнеты лейб-гвардии Кирасирского полка Александр Александрович в 1848 году перешел в Гусарский полк, но вскоре, сменив гусарский ментик на жандармский мундир, стал адъютантом начальника 1-го округа Корпуса жандармов. Сначала он сдавал имение в аренду, потом закладывал его, а в 1893 году продал гвардии корнету барону Владимиру Владимировичу Меллер-Закомельскому. Через три года барон заложил поместье в Дворянском земельном банке, получив ссуду 43 600 рублей. По поверочной описи: «Постройки в очень хорошем состоянии. Особенно скотный двор и молочня, выстроенные в прошлом году. Скотный двор на 200 голов рогатого скота и 30 лошадей. Для подвоза корма устроена железная дорога, по трубам вода из колодца подается на скотный двор, желобаи пол зацементированы. Заведует имением хозяин... Две усадьбы на расстоянии 1/4 версты друг от друга». К описи |
приложены планы строений двух усадеб. При страховании все постройки высоко оценены: в Падоге — в 17 ООО рублей, в Александровой Горке — в 45 700 рублей, что подтверждает их добротность и хорошую сохранность.. Барон Меллер-Закомельский оказался хорошим хозяином. Получив прекрасно устроенное имение, он дополнил его новыми усовершенствованными и приносящими доход заведениями. Полученную ссуду использовал на расширение усадебной территории, построил дом лесника, две дачи для сдачи в аренду и устроил хозяйственный полумызок у деревни Юркиной с каменным скотным двором, ригой, жилыми домами и сараями, навел мост через Лугу, соединивший две части имения. Эти перемены подтверждает весьма красноречивая поверочная опись Тульского поземельного банка, составленная в 1903 году: «В имении есть все необходимое, строения прочные, скотный двор с бетонным полом. Барский дом просторный, богато отделан, сто- |
|
Александрова Горка. Служебный дом. Фотография, 1990 г. |
ит отдельно среди парка, при нем великолепные конюшни, затейливый птичник, отличная баня, теплицы. При усадьбе обширный парк, тянущийся далеко по берегу реки Луги, роскошный сад, огород, теплицы, птичник, затем большая площадь под хозяйственными постройками и двумя жилыми домами. Усадьба благоустроенная. Лучшее имение северного района. Живописно расположенная усадьба с дорогими постройками, парком, садом, разными барскими затеями. Заманчива для дачников из состоятельного класса, который хочет с полным комфортом провести лето в деревне под Петербургом». Имение было оценено еще выше, чем в 1896 году, и ссуда дана больше — 79 300 рублей на 66,5 лет, проценты по которой пришлось платить всего четырнадцать лет. Сейчас на месте барского дома в Падоге ряд современных жилых домов, старинные каменные постройки частично используются, но от большинства остались лишь фундаменты; еще приметны элементы композиции парка: встроенная в склон ручья подъездная дорога, пруд извилистой формы, созданный подпором ручья, «липовая» видовая горка, соединяющая усадьбы липовая аллея, небольшие группы и одиночные липы, вязы, ясени, клена, дубы, черная ольха 90-160 лет. Парк крайне запущен, захламлен, зарос мелколесьем, сорными травами, мелиоративная система канав-каналов не работает, и местами почва сильно переувлажнена. И все-таки парк — характерный пример садово-паркового искусства середины XIX века — можно восстановить, сделать прекрасную зону отдыха. Подводя итог истории мызы Падоги с деревнями старая Пятница, Александрова Горка, Луцк, Юркина, Жабина, Калмотка и селом Новая Пятница, пожалованной в 1796 году Павлом I Адаму Карловичу Роткирху, нужно отметить, что он и его потомки создали на этой земле четыре усадьбы: Михайловскую (Новопятницкую), Луцкую, Николаевскую (Верину), Александрову Горку и полностью преобразовали (практически выстроили заново) старинную усадьбу Падогу, соединили их дорогами между собой и с Нарвским трактом; эта дорожная сеть существует и поныне. Они осушили земли, пересеченные множеством ручьев и речек, создав целую сеть канав-каналов. Тянущиеся по высокому берегу Луги от Ямбурга до Салы усадьбы придали особую живописность береговому ландшафту, обогатили его роскошной зеленью садов и парков. |
КАЙБОЛА (Кайбала) |
Площадь 9 га |
|
Кайбола. План, 1990 г. 1 — усадебный дом; 2 — погреб; 3 — часовня; 4 — развалины хозяйственной постройки; 5 — памятник павшим воинам |
Мызу Кайболу одновременно с мызой Падогой Павел I в 1796 году пожаловал Адаму Карловичу Роткирху. Это «заглазное» имение, расположенное далеко от Ямбурга в северо-восточной части уезда, Софья Абрамовна отдала в приданое дочери Надежде, вышедшей замуж за полковника Павла Леонтьевича Шемио- та, происходившего из могилевских дворян. В 1811-1833 гг. дворяне Ямбургского уезда постоянно избирали его своим предводителем. Усадьбу молодожены устроили напротив деревни Кайболы у дороги, соединяющей село Котлы с Нарвским трактом. Подтверждение тому — двухсотлетние липы в аллеях, образующие регулярный парк ясной и простой планировки: широкая продольная аллея пересекалась двумя или тремя поперечными. Восточная и |
северная границы усадьбы были обвалованы и по ним непроходимой стеной высажены кусты акации; в прямоугольниках, образованных пересекающимися аллеями, разбили сады и огороды, поставили теплицы. Парк примыкал к барскому дому со службами. В 1859 году после смерти родителей в права владения имением была введена дочь Шемиотов Ольга Павловна, жена действительного тайного советника и сенатора Александра Федоровича Веймарна. Ею подписаны уставные грамоты, по которым в 1861 году в поместье было 142 крестьянина мужского пола и семеро дворовых. В память Надежды Адамовны и Павла Леонтьевича Шемиотов супруги Веймарны построили за пределами усадьбы у напорного пруда деревянную часовню во имя св. мц. Анастасии. Кайболу унаследовал Платон Александрович, самый младший из детей Веймарнов. После окончания Пажеского корпуса он в 1851 году был выпущен корнетом в лейб-гвардии Кирасирский |
|
Кайбола. Часовня св. мц. Анастасии. Фотография, 1990 г. |
полк, в чине полковника был адъютантом военного министра и дослужился до генерал-лейтенанта. Платон Александрович преобразил старую усадьбу, построил новый каменный барский дом, выкопал два пруда в северной лесистой окрестности усадьбы, по берегам высадил деревья, через протоку между прудами перекинул мостики, соединил дорогой Кайболу с усадьбой Тютицы, принадлежавшей его сестре Надежде Александровне Блок. Пространства между аллеями, как и прежде, использовались в хозяйственных целях — под огороды и плодовые сады. Площадь усадьбы увеличилась до 8 десятин. Оставаясь пожизненным владельцем, Платон Александрович передал управление имением сыну Павлу, который в чине штабс- капитана вышел в отставку и поселился в усадьбе. В 1891 году они заложили поместье в Дворянском земельном банке, а полученную ссуду употребили на улучшение хозяйства. Результаты не заставили себя ждать, если в 1891 году имение было оценено в 22 953 рубля, то в 1897 — в 66 200 рублей. Последнюю оценку дал Тульский поземельный банк, где заложил имение Павел Платонович, унаследовавший поместье после смерти отца. Подробная поверочная опись дает ясное представление об усадьбе, какой она была в 1897 году: «Усадьба состоит из хорошего барского дома, множества хозяйственных строений, двух прудов, из коих один не замерзает, хороших огородов, сада и парка. Поля к югу от усадьбы ровны... Усадьба 10 десятин. Барский дом почти новый и содержится хорошо, дом с большим мезонином, балконами и террасами. Остальные постройки неновы, довольно запущены, подлежат ремонту или перестройке. Имение сдается в аренду. Из аренды выключен господский дом, огород, сад, хозяйственные постройки, т. е. 4 десятины с ценным домом, большим каменным ледником и хорошим огородом. Водяная мельница на реке Суме в аренде. Постоялый двор в 3/4 версты от усадьбы в аренде». Среди построек перечислены каменные: господский дом с двумя каменными и двумя деревянными пристройками, скотный двор, амбар, постоялый двор, мельница, ледник; деревянные: жилой флигель, рига, бани, навесы, сараи, кузница, дом для рабочих, молоч- ня, конюшни. Через семь лет Павел Платонович попросил увеличить ссуду в том же банке, т. к. он выстроил новые деревянные дома для рабо- |
|
Кайбола. Усадебный дом (перестроен). Фотография, 1990 г. |
чих, скотный двор для молодняка, молочню, а другие строения отремонтировал, заготовил материал для скотного двора, устроил на мельнице молотилку. При проверке подтвердилось, что «хозяйство ведется хорошо и, учитывая ценность земель и усадьбы, можно увеличить ссуду». Перед смертью, в 1905 году, Павел Платонович завещал имение жене Елизавете Львовне. Не прошло и двух лет, как она обратилась в тот же банк с просьбой не продавать имение с торгов «ввиду полного разорения вследствие пожаров осенью прошлого года»; чтобы восстановить хозяйство, она начала продавать землю крестьянам. В 1910 году Елизавета Львовна перевела поместье на сына Александра Павловича и стала его опекуншей. Через год они заложили имение в Дворянском земельном банке, в поверочной описи сообщалось: «Поверхность имения холмистая, в южной части имения река Сума. Постройки капитально устроены, ремонтируются и содержатся в хорошем состоянии (значит, они |
|
Кайбола. Усадебный парк. Фотография, 1990 г. не очень сильно пострадали от пожара. — Авт.). Усадебной земли 8,2 десятины, из них: сад с парком 2 дес., огород 2 дес., под постройками и тремя небольшими прудами — остальное....Господский дом последние 5-6 лет сдается дачникам... дом арендатора тоже сдается дачникам». Оценка имения была все еще высокой, в 48 ООО рублей, соответственно ссуда — 25 ООО рублей. Постройки оценены в 22 513 рублей, среди них указан новый скотный двор, материал для которого заготовил еще Павел Платонович. Нужда заставила владельцев имения продавать земли: от пожалованных в 1796 году 1010 десятин к 1914 году в руках Веймарнов осталось 657. Сейчас остатки барского дома приспособлены под жилье, в парке сохранились аллеи и вал, по которому все также растет желтая акация. Среди новой поросли в аллеях выделяются двухвековые липы, 130-летние ясени и клены, дубы моложе, им всего 70 лет. Около напорного незамерзающего пруда стоит |
полуразрушенная деревянная часовня простой архитектуры, два пруда в северной части усадьбы попали в зону мелиорации и исчезли. Несмотря на многочисленные утраты, усадьба Кайбола благодаря сохранившейся планировке дает представление о небольших регулярных парках начала XIX века, а чудом уцелевшую часовню нужно отреставрировать, ведь она располагается у дороги и останавливает взгляд каждого, кто здесь проезжает, да и деревянных церквей и часовен середины XIX века сохранилось немного. |
ЯСТРЕБИНО (Ястребово) |
Площадь 19 га |
|
Ястребино. План, 1990 г. 1 — хозяйственные постройки; 2 — старый дуб |
Последним земельным приобретением Александра Федоровича Веймарна была мыза Ястребино с деревнями Петровская и Не- долбицы, к ним примыкали земли ранее приобретенных им деревень Именицы, Рагулова, Шуговицы, Беседа и унаследованное материнское имение Пустомержа с деревней Торма. Так образовалась обширная вотчина Веймарнов между реками Пустомержа (Онстопель) и Хревица. Все селения Александр Федорович соеди- |
нил дорогами; те, что вели в село Ястребино, деревни Именицы и Беседа, обсадил деревьями. Усадьбу Ястребино устроил в середине XVIII века вице-адмирал Захар Данилович Мишуков, которому в 1747 году императрица Елизавета Петровна пожаловала деревни Петровскую и Ястребино, расположенные на левом берегу Хревицы. Усадьбу Захар Данилович создал на другом берегу реки, у поворота дороги из деревни Именицы в Ястребино, которое стало селом. Здесь Ми- |
|
Ястребино. План, 1856 г. Прорисовка |
шуков в 1769 году выстроил на месте старой обветшавшей новую деревянную церковь во имя св. Николая Чудотворца, покровителя моряков. Все усадебные постройки компактно располагались на вершине холма, около них устроен террасный садик, а на южном слегка понижающемся склоне разбит парк четкой регулярной планировки, расчерченный дорожками на прямоугольники, в которых насажены фруктовые деревья. Планировка была типичной для этого времени. В конце XVIII века усадьба с селом Ястребино и деревней Петровской перешли во владение жены майора Евгении Томасовны Михельсон, прикупившей еще деревни Именицы и Недолбицы. К этому времени относится весьма подробное описание усадьбы, сделанное А.В.Хуппелем в 1787 году: «Встречаются такие поместья, где прекрасное расположение и приволье окружающей природы притягивают взгляд и вызывают желание посетить его. Примером этому служит усадьба Ястребина (называемая также Гест- ребина) в Ямбургском уезде, которая принадлежит вдове майора Михельсона и расположена между Ямбургом и почтовым Опольем, в 10 верстах в стороне от дороги. В усадьбе только деревянные, однако добротные строения; но расположение ее исключительно живописно, и эта красота еще более усиливается искусным благоустройством. За ровной площадкой, где расположен двор, далеко просматриваются, живописно чередуясь, холмы, поля, луга, долины, перелески, церкви, дворы и деревни. К господскому дому примыкает небольшой сад, в нем три террасы с высаженными на них рядами деревьев; прямая аллея с высокими деревьями тянется почти на версту и манит прогуляться под своим тенистым сводом. В конце аллеи стоит простой увеселительный домик, от него 90 ступеней ведут вниз к обрамленной кустарником поляне со скошенной травой; через нее прихотливой змейкой струится ручеек. Невдалеке, чуть в стороне, возвышается довольно высокая гора, поросшая лесом; подъем на нее облегчают простые земляные ступени. Наверху оказывается небольшое строение, по виду обыкновенный крестьянский дом, тем более поразительно обнаружить внутри прекрасную комнату, красиво и удобно обставленную, где прогуливающееся общество может отдохнуть и позабавиться, а затем снова спуститься в лес и пройти обратный путь». |
|
Ястребино. Хозяйственная постройка. Фотография, 1990 г. |
Несомненно, что террасный сад и благоустроенный прогулочный путь к шале были созданы первым владельцем, адмиралом Мишуковым, и в хорошем состоянии достались Е.Т.Михельсон. В1799 году она продала поместье жене надворного советника Елизавете Петровне Шлаттер, которая через пять лет перепродала его надворному советнику Емельяну Андреевичу Чоблокову. В 1839 году поместье разделилось между его наследниками, и уже в следующем году коллежский асессор Николай Емельянович Чобло- ков продал деревню Именицы Александру Федоровичу Веймар- ну, а в 1852 году последний приобрел «мызу Ястребино, село Ястребино, деревни Недолбицы и Петровскую, 195 мужска пола, с господским строением, мельницей, торговой лавкой и прочим за 49 ООО рублей» у Олимпиады Емельяновны Чоблоковой. В1856 году поместье было обмежевано и составлен новый план: тогда еще сохранялись все деревянные постройки, сугубая регулярность планировки, фруктовые сады, дававшие неплохой уро- |
|
Ястребино. Хозяйственная постройка. Фотография, 1990 г. |
жай. Позже Александр Федорович позаботился о новом оформлении усадьбы, провел прогулочные дорожки, устроил видовые площадки, выстроил хозяйственные заведения из дикого камня, схваченного раствором и мелкой галькой, увеличил площадь усадьбы до 16,8 десятин. Одновременно в селе Ястребино (сейчас в Воло- совском районе) выстроил каменное здание школы и каменную церковь с железной оградой на плитном фундаменте по проекту епархиального архитектора Карла Ивановича Брандта, построившего немало храмов в столице, губернии, на острове Валаам, в Тро- ице-Сергиевой лавре и Старой Ладоге. Его соавтором был Отто Васильевич Бремер — академик архитектуры, автор латышской церкви на Загородном проспекте. Освятили церковь в 1859 году, также во имя св. Николая Чудотворца; в ее приход входили мызы Беседа, Торма, Соловьева Горка, Лопец, Пустомержа, Ивановская. Храм выстроили просторный, однокупольный с шатровой колокольней, в строгом «русско-византийском» стиле. По описанию |
1885 года: «Село Ястребино расположено в живописной местности, на склоне к речке Хревице. Она принимает в себя много ручьев. Церковь и погост на берегу реки». В 1871 году одновременно с Пустомержей Александр Федорович подарил имение Ястребино дочери Лидии Александровне Оболенской. Последние годы он жил с семьей в материнской усадьбе Пустомерже, похоронили его у Николаевской церкви в Ястребино в 1882 году. Долгожитель даже по современным меркам, Александр Федорович окончил свой век на 90 году жизни. Лидия Александровна устроила около церкви фамильное место, в его ограде были похоронены жена Александра Федоровича, сыновья Платон, Павел, Федор и зять Владимир Владимирович Оболенский. Над всеми могилами были установлены надгробия, каким-то чудом уцелевшие до наших дней. Только по надписям на них и удалось установить даты жизни членов семьи Веймарна, т. к. кладбище |
|
Село Ястребино. Школа. Фотография, 1990 г. |
не было обследовано и не вошло в Провинциальный некрополь, изданный в 1914 году великим князем Николаем Михайловичем: Веймарн Александр Федорович. 1793-1882 Веймарн Платон Александрович. 1834-1893 Веймарн Павел Александрович. 1822-1897 Веймарн Федор Александрович. 1824-1859 Веймарн Ольга Павловна, урожд. Шемиот. 1801-1879 Оболенский Владимир Владимирович. 1841-1903. В 1899-1905 гг. Лидия Александровна продала имение Ястребино с усадьбой и деревнями Именицы, Недолбицы и Петровская своей дочери Софье, бывшей уже замужем за Борисом Васильевичем Безобразовым. Она и стала последней владелицей поместья. Сейчас усадьба, расположенная далеко от населенных мест, выглядит обособленно. На обширной поляне в северо-западной части уцелели две хозяйственные постройки из валунов, остатки рядов деревьев и аллей, а также единичные вязы, дубы, липы, |
|
Село Ястребино. Церковь св. Николая Чудотворца. Фотография, 1990 г. |
клены, березы, ясени, ели 120 лет. У бровки склона просматривается прогулочная дорожка, по краям которой еще стоят отдельные деревья двухсотлетнего возраста. Большую часть территории усадьбы занимают разросшиеся, труднопроходимые заросли лещины и редкие ели, дубы, березы в верхнем ярусе. Однако, несмотря на неприглядное состояние, усадьба является ценной доминантой в окружающем ландшафте. Устроенная вице-адмиралом Мишуковым 250 лет назад, она — одна из старейших в Кингисеппском районе. Теперь, когда переведено с немецкого на русский ее описание 1787 года, можно повторить маршрут с вершины плато по спуску к тому месту, где стояло шале, так же, как 200 лет назад, полюбоваться полями, долиной реки Хревицы, лугами, деревнями, находящимися в отдалении. |
|
Село Ястребино. Могилы семьи Веймарнов у церкви св. Николая Чудотворца. Фотография, 1990 г. |
ПУСТОМЕРЖА (Алсуфьева) |
Площадь 9 га |
|
Пустомержа. План, 1990 г. 1 — липовая аллея; 2 — хозяйственные постройки; 3 — памятник павшим воинам |
Усадьба Пустомержа располагалась на левом берегу реки Пус- томержи (иногда называлась Онстопель) напротив одноименной деревни, на земле деревни Торма, пожалованной в 1747 году императрицей Елизаветой Петровной сыновьям обер-гофмейстера Екатерины I Матвея Дмитриевича Олсуфьева (старое написание — |
Алсуфьев) — прапорщику Ивану и капралу Якову Матвеевичам, служившим в лейб-гвардии Измайловском полку. На карте 1747 года в «мызе Алсуфьевой» показаны только деревянные строения с хозяйственным двором в виде каре. Братья создали на их месте свою усадьбу, насадили регулярный парк, выкопали пруды, населили еще одну деревню, назвав ее Матвеевой в память отца. Их дочери: жена коллежского асессора Анна Ивановна Бекемонова и Анна Яковлевна, жена капитана лейб- гвардии Измайловского полка Александра Ивановича Талызина (это его Павел I 4 марта 1801 года уволил в отставку, а через день принял обратно) в 1801 году продали имение по частям. Деревню Матвееву с усадьбой «Алсуфьевой» купила у Анны Ивановны Бекемоновой Дарья Самойловна Веймарн. Она с мужем Федором Ивановичем перебралась с острова Эзеля в Ямбургский уезд поближе к сыновьям Александру, Егору, Петру и Ивану, которые (как уже упоминалось) учились в Военно-сиротском доме в Петербурге. Федор Иванович стал служить в уездном суде, а Дарья Самойловна занялась хозяйством и благоустройством усадьбы. Веймарны переименовали деревню и усадьбу, первая стала называться Тормой, а вторая — Пустомержей. Сюда, как написано в некрологе, посвященном Петру Федоровичу Веймарну, он «...раненый в Бородинском деле был уволен для пользования к родителям в Петербургское имение... Отсюда он с незажившею раною, несмотря на слезы матери, лишившейся уже старшего сына (Егора. —Авт.), убитого в кампании 1807 года, отправился на поле брани». Причину столь быстрого отъезда Петр объяснил в письме к брату Александру, в Вятку: «...имея левую руку неповрежденною, могу ли пользоваться спокойствием в деревне, когда в деле отечественном товарищи мои пожинают лавры...» Из всех детей Дарьи Самойловны только Александр находился далеко от Петербурга, Петр и Иван служили в столице, дочери жили в соседних имениях. Очевидно, поэтому в 1821 году она составила крепостной акт, гласивший: «Вдова коллежского асессора Дарья Самойловна Веймарн желает укрепить за сыном обер- гиттен-ферватером Александром Федоровичем Веймарном имение, доставшееся ей по купчей от господ Бекемоновых, мызу Пустомержу и деревню Торма (бывшая Матвеева. —Авт.), 63 муж- ска пола. Она уступает сыну в полную собственность с господским строением и прочим». |
Но Александр Федорович перебрался в Петербург лишь в 1829 году с малолетними детьми Павлом, Федором, Александром и Надеждой, лишившимися матери. Пустомержа положила начало земельным владениям Веймарна, который с 1829 по 1855 год скупил еще двадцать имений. Уже через год после приезда Александр Федорович провел межевание Пустомержи: имение тогда занимало 550 десятин, «под строением мызы со службами, садом и огородом» было 4 дес. 100 кв. саж., дворовых обоего пола по девять человек. Из сохранившегося плана 1830 года видно, что усадьба стояла на берегу реки, перекрытой плотинами, позволившими образовать небольшие разливы на ней. Парк, разбитый дорожками на |
|
Пустомержа. План, 1830 г. Прорисовка |
|
Пустомержа. Усадебный парк. Фотография, 1990 г. |
прямоугольные боскеты, — образец регулярного сада XVIII века. Веймарны насадили в боскетах плодовые сады, посередине парка поставили оранжереи, а у западной его границы выстроили новый барский дом, разбили перед ним круглый партер, вырыли пруд. Хозяйственные заведения находились западнее господской части, там же были и огороды. От усадьбы, окруженной полями, шли дороги в деревни Торма и Именицы. Дарья Самойловна, постоянно проживая в усадьбе, устроила ее вполне комфортно. В 1830 году Александр Федорович женился на Ольге Павловне Шемиот, родились дети: София, Лидия и Платон. Они с матерью и четырьмя детьми Александра Федоровича от первого брака большую часть года жили в Пустомерже, родовой усадьбе Веймарнов. Когда дети стали взрослыми, каждый из сыновей получил по имению: Александр — Александрову Горку и Падогу, Платон — Кайболу, Павел — Беседу и Шуговицы, Федор — Яблоницы (два последних сейчас в Волосовском районе). Дочери удачно вышли замуж: Надеж |
да — за Ивана Федоровича Блока, Софья — за Дмитрия Васильевича Зиновьева, а младшая Лидия — за князя Владимира Владимировича Оболенского, ей и подарил Александр Федорович имение Пус- томержу в 1871 году, после рождения внука Михаила. С.Д.Шереметев в своих мемуарах вспоминал: «На псовой охоте бывал я с цесаревичем (великим князем Александром Александровичем, будущем императором Александром HI. —Авт.) в имении старика Веймарна, в Пустомерже», где он и доживал свой век. Лидия Александровна Оболенская увеличила площадь усадьбы до 13 десятин, построила три дачи под аренду; новые посадки в парке и долине реки смягчили строгую регулярность старого парка. В 1910 году поместье перешло к детям Оболенских князю Михаилу Владимировичу и его замужней сестре Софье Владимировне Безобразовой. Когда по разделу с сестрой Михаил Владимирович стал единственным владельцем имения, он решил построить дачный поселок под названием «Князь-город», подчеркнув этим княжеский титул Оболенских. Для его строительства он устроил в имении кирпичный завод. Михаил Владимирович после окончания Петербургского университета занимал скромную должность секретаря прокуратуры, в 1899 году стал судебным следователем Ямбургского уезда, в 1905 — городским судьей Ямбурга, потом почетным мировым судьей. В1913 году он, тогда уже чиновник особых поручений при главноуправляющем землеустройства и земледелия, женился на Ирине Никитичне Пономаренко, через год у них родился сын Всеволод, а спустя три года грянула революция. В советское время на территории усадьбы Пустомержа выстроили клуб и школу, и это предопределило ее использование: большую часть заняли пришкольный сад и спортивная площадка. Однако в парке сохранились старые клены, ясени, вязы, дубы 120-180 лет и даже аллея двухвековых лип и граничный земляной вал. Река, как и прежде, разливается небольшим прудом, созданным ее подпором. В 1870-е гг. через территорию поместья прошла линия Балтийской железной дороги и владельцы уступили под нее часть земли, отчего станция получила название «Веймарн» по фамилии владельцев (она и сейчас так называется). В нем сохранилась память о семье, владевшей в Ямбургском уезде не только Пустомержей, но и многими другими имениями. |
ТОРМА |
Площадь 3,3 га |
Имение Торма, пожалованное в 1747 году братьям Олсуфьевым, в 1801 году разделилось на две части, т. к. их дочери-наследницы продали поместье разным лицам: Анна Ивановна Бекемо- нова усадьбу «Алсуфьеву» с деревней Матвеевой — Дарье Самой- ловне Веймарн, а Анна Яковлевна Талызина деревню Торма — Анне Астафьевне Тизенгаузен. Муж Анны Астафьевны Карл Карлович происходил из древнего лифляндского рода Тизенгаузенов, его отец Карл Иванович имел собственный дом в Нарве, в 1809 году был ушицким городничим в Подольской губернии. Городничими стали и двое из его сыновей: капитан Карл — в Ямбурге, Егор — в г. Ливны Орловской губернии; Отто жил в Твери, «служил при водяной коммуникации»; Богдан, полковник, состоял при Комитете военных поселений, был женат на Анне Ивановне, урожд. Дибич, родной сестре генерал-фельдмаршала Ивана Ивановича Дибича-Забал- канского. Пятый сын Карла Ивановича, Василий, окончил 1-й кадетский корпус, участвовал в русско-шведской войне 1808-1809 гг., русско-турецкой войне 1810-1811 гг. и Отечественной войне 1812 года. После окончания военных действий в чине полковника состоял адъютантом при своем родственнике И.И.Дибиче, а в 1817 году назначен командиром Полтавского пехотного полка. Уже немолодым, в 43 года, вступил он в 1824 году в члены Южного общества, был сослан в Сибирь, в Ялуторовск. Там же жил и И.И.Пущин, который называл Василия Карловича не иначе, как «наш doyen d’age» — старейшина. В 1853 году ему было разрешено вернуться на родину, в Нарву. У Анны Астафьевны и Карла Карловича Тизенгаузенов было шесть сыновей и три дочери. Необходимость в усадьбе была насущной, а Торма находилась недалеко от Ямбурга, где служил Карл Карлович. Свою усадьбу Тизенгаузены устроили по обеим сторонам дороги из усадьбы Пустомержа в деревню Торма. Деревянные строения окружили садом и огородом, а пейзажный парк, спускавшийся через дорогу, был создан на основе лесного массива. Усадьба практически не менялась в границах до 1917 года и занимала 10 десятин. |
|
Торма. Усадебный парк. Фотография, 1990 г. |
После смерти матери по раздельному акту 1856 года во владение имением вступил один из сыновей — Орест Карлович Тизен- гаузен. После окончания Павловского кадетского корпуса он начал военную карьеру прапорщиком лейб-гвардии Гренадерского полка, в 1855 году уже командовал батальоном, получив чин майора, стал ротным командиром Строительного училища Главного управления путей сообщения и публичных зданий, где и окончил службу генерал-майором. Орест Карлович наладил в имении образцовое сельское хозяйство, выстроил в усадьбе каменный скотный двор и завел три дачи, ведь сюда приезжали гости. Женой Ореста Карловича была Елена Николаевна, урожд. Пургольд. Большая семья ее родителей была очень дружной: у Николая Федоровича и Анны Антоновны, урожд. Марцинкевич, было три сына и шесть дочерей. Все они были одаренными людьми, увлекались музыкой и литературой. |
В их доме в Петербурге бывали Балакирев, Бородин, Даргомыжский, Кюи, Мусоргский и, конечно, Римский-Корсаков, женатый на младшей из сестер Надежде Николаевне Пургольд. Неподалеку от Тормы находились усадьбы двоюродного брата Ореста Карловича — инженер-генерал-лейтенанта Евгения Богдановича Ти- зенгаузена и двоюродной сестры Лидии Богдановны Бальц, урожд. Тизенгаузен. В 1886 году по духовному завещанию Орест Карлович определил владельцем поместья младшего из своих сыновей — Сергея. Окончив Петербургский университет, он стал земским деятелем, членом Земской управы Ямбургского уезда, в 1904 году его утвердили членом комитета Нарвской мореходной школы и, поскольку его служба проходила недалеко от имения, он мог подолгу жить в усадьбе и следить за хозяйством. Не зря в 1905 году Торма была включена в состав образцовых имений Петербургской губернии. Краткое описание усадьбы сохранилось в документах Дворянского земельного банка за 1888 год: «Большой тенистый сад при усадьбе, близкое расположение к железнодорожной станции, по саду протекает речка, удобная для купания». Такие условия могли привлечь дачников еще и потому, что помещичье хозяйство обеспечивало их всем необходимым для стола: мясом, фруктами, овощами и молочными продуктами. Судя по страховой описи 1915 года, все постройки усадьбы: господский дом, дома садовника и лесника, молочня, курятник, теплицы, конюшни, скотный двор, амбары, ледники, кузница — были в хорошем состоянии. Сергей Орестович, получивший в 1907 году звание кандидата прав, был последним владельцем Тормы. Сейчас от построек усадьбы не найти даже фундаментов, парк зарос молодым лесом, но сохранилась насыпная видовая горка, извилистый пруд с островком, земляной вал на северной границе и единичные дубы, липы, вязы, ясени 150-летнего возраста. |
ОНСТОПЕЛЬ (Анстопель) |
НАРЫШКИНА (Грызова, Брюмбель) |
Площадь 12 га |
Усадьба не обследована |
Усадьба Онстопель располагалась по обеим берегам реки Пус- томержи (Онстопели), недалеко от впадения в нее ручья. Императрица Елизавета Петровна пожаловала в 1747 году мызу Онстопель с деревнями Онстопель, Прологи, Палобицы, Карпова, Брюмбель, Большая и Малая Пустомержи действительному камергеру, гофмаршалу Семену Кирилловичу Нарышкину. Сам чрезвычайно богатый человек, он увеличил свое состояние, женившись на красавице Марии Павловне Балк-Полевой. Свою усадьбу Нарышкины устроили к северу от деревни Малой Пустомержи на правом берегу реки, и она стала называться «Нарышкина». Еще при жизни Семен Кириллович разделил имение на две части. После его смерти мыза Нарышкина с деревнями Большая и Малая Пустомержа, Карпова, Брюмбель перешла во владение Марии Павловны. При ее наследниках: князе Павле Петровиче Щербатове и его дочери графине Ольге Павловне Зубовой — усадьба была заброшена и, возможно, перестала существовать. Вторую часть — мызу Онстопель с деревнями Прологи, Палобицы и Онстопель — Семен Кириллович подарил своей сестре Татьяне Кирилловне, жене сенатора, генерал-адмирала, президента Ад- миралтейств-коллегии, князя Михаила Михайловича Голицына. После смерти родителей их сын Александр Михайлович перед отъездом на жительство в Москву, в 1770-е годы, продал имение Василию Кирилловичу Рубановскому, «дворцовой канцелярии бригадиру». У него с женой Анной Ивановной было три дочери, которые воспитывались в Воспитательном обществе благородных девиц (Смольном монастыре) и могли летом отдыхать в Онстопели. Старшая из сестер Анна в 1775 году вышла замуж за Александра Николаевича Радищева, служившего тогда в Коммерц-коллегии под началом графа Александра Романовича Воронцова. Радищевы жили в доме Рубановских у Владимирской церкви. Через восемь лет Анна Васильевна умерла, оставив мужу трех малолетних детей. Мать им заменила ее сестра Елизавета Васильевна. Она же разделила тяжкий жребий Радищева, сосланного в 1790 году в Сибирь |
за издание книги «Путешествие из Петербурга в Москву». Елизавета Васильевна привезла в Сибирь детей писателя, и вскоре, в 1792 году, они поженились. По восшествии на престол Павел I подписал указ об освобождении Радищева, но Елизавета Васильевна не доехала до столицы, умерла в дороге, в 1797 году. Анна Ивановна Рубановская, оставшись одна после отъезда дочери и внуков в Сибирь, продала имение жене статского советника Наталье Григорьевне Зайцевой, урожд. Гейкиной. По плану 1801 года было «под мызой, службами, садом и прудом 3 десятины 740 квадратных сажень». Сравнение двух планов 1747 и 1801 годов показывает, что старинная усадьба была устроена на левом берегу реки Пустомержи (Онстопели), но Зайцевы преобразовали ее в хозяйственную часть, а господский дом со службами поставили на противоположном бёрегу, насадили парк. Чуть ниже по течению реки они построили плотину и мельницу, создав на реке большой разлив, придавший речной долине живописность. От усадьбы дорога вела к селу Ополью на почтовом тракте, так что сообщение со столицей было удобным. Сыновья Зайцевых достигли высоких чинов. Василий Алексеевич умер в 1828 году в звании генерал-лейтенанта, а Алексей Алексеевич, скончавшийся в 1821 году, дослужился до действительного статского советника. После смерти братьев имение унаследовала вдова Алексея Алексеевича Анна Федоровна, дочь владельцев усадьбы Пустомержа Веймарнов. В 1848 году имение перешло к дочери, жене полковника Ореста Иосифовича Енько- Даровского — Наталье Алексеевне, а затем в 1861 году к ее сестре Екатерине Алексеевне Гернгросс. К этому времени площадь усадьбы увеличилась до 7 десятин за счет расширения парка, пейзажного оформления речной долины. В северо-восточной части парка вырыли пруд с островком, высадили по изогнутым линиям аллеи и между ними разбросали группы деревьев. Управление имением Екатерина Алексеевна доверила мужу Александру Родионовичу Гернгроссу, возглавлявшему Горный департамент в чине генерал-лейтенанта. Он сдал поместье Онстопель в аренду, а все заботы сосредоточил на родовом имении Кудрино (сейчас в Волосовском районе), которое в 1900 году передал сыну Евгению, а сам переехал жить в Онстопель, где в 1903 году построил часовню и через год умер. Его сын Евгений Александрович, |
|
Онстопель. Усадебный парк. Фотография, 1990 г. |
командир Крымской дивизии, а с 1904 года начальник штаба Гвардейского корпуса, в 1907 году вышел в отставку, продал Куд- рино и занялся имением Онстопель. В усадьбе он выстроил новые дома, устроил смотровую площадку в парке. Сейчас территория усадьбы активно застраивается дачниками, при этом используются фундаменты старых зданий. Поляны распаханы под огороды, разлив зарос ольшаником и заболотился. В западной и восточной частях усадебного участка уцелели фрагменты граничного вала, а в парке — небольшие группы и единичные старые лиственницы, липы, дубы, вязы, ясени, клены 120—160 лет, а также кусты сирени, акации и лещины. Дачников сюда привлекает хорошее сообщение с Петербургом, ведь, как и прежде, неподалеку проходит Таллинское шоссе, бывший Нарвский тракт, сохранилась и дорога из Онстопели в село Ополье, где около Крестовоздвиженской церкви были захоронены Зайцевы и Енько-Даровские. |
МАНУЙЛОВА (Прибылое) Усадьба не обследована |
|
Усадьба Мануйлова стояла на правом берегу реки Пустомер- жи, у дороги, соединяющей село Ивановское с почтовым трактом. Екатерина II пожаловала мызу Мануйлову с деревнями Кленно, Киноши и Мануйлова лейб-гвардии прапорщику Алексею Григорьевичу Жеребцову, дослужившемуся до чина генерал-лейтенанта. Он был смертельно ранен в битве под Бергеном, где, как пишет К.Валишевский, «высадившись на берег около половины сентября 1799 г., русские и англичане не сумели составить никакого пла- |
на... плохо завязавшие бой при первой встрече и слабо поддержанные товарищами по оружию, русские потерпели полное поражение» от французов. Поместье унаследовал Александр Алексеевич, дипломат, муж известной красавицы и авантюристки Ольги Александровны, урожд. графини Зубовой. Ее побочный сын Егор Августович Норд в 1841 году продал Мануйлово князю Петру Ивановичу Мещерскому, женатому на дочери историографа Николая Михайловича Карамзина Екатерине Николаевне. В Петербурге Мещерские жили в доме Карамзиных. Литературный кружок, или как тогда говорили салон, группировавшийся вокруг Карамзина, не распался и после его смерти в 1826 году. Душой общества стала вдова историка — Екатерина Андреевна. По словам А.Ф.Тютчевой: «Салон Е.А.Карамзиной в течение двадцати лет и более был одним из самых привлекательных центров Петербургской общественной жизни, истинным оазисом литературных и умственных интересов среди блестящего и пышного, но мало одухотворенного петербургского света... Вельможи, дипломаты, писатели, светские львы, художники — все дружески встречались на этой общей почве: здесь всегда можно было узнать самые последние политические новости, услышать интересное обсуждение вопроса дня или только что появившейся книги; отсюда люди уходили освеженные, отдохнувшие и оживленные». Дети Карамзина — София, Екатерина, Елизавета, Александр, Андрей и Владимир — были очень дружны между собой, и можно предположить, что в усадьбе Мануйловой они отдыхали неоднократно. Об этом свидетельствуют письма поэта Ф.И.Тютчева, который после возвращения в Россию в 1844 году часто бывал в доме Карамзиных. Уже после смерти Екатерины Андреевны он писал жене 4 сентября 1851 года: «Вчера я навестил Андрея Карамзина, который накануне вернулся из имения Мещерских, чтобы распорядиться о похоронах... Похороны состоятся в понедельник в Александро-Невской лавре, Андрей должен был сегодня уехать обратно в Мануйлово... Я побывал у них на другой день утром, незадолго до их отъезда в деревню... Они намереваются прожить в деревне до конца октября, а по возвращении в город поселятся вместе с Мещерскими на Большой Конюшенной, рядом с домом Пущина» (Михаила Ивановича, дом № 5. — Авт.). Дочь поэта Анна Федоровна Тютчева, фрейлина великой княгини Марии Александровны, дружила с сестрами Карамзиными |
и часто проводила вечера в доме Мещерских: «Софи и Лиза переселились к сестре, Екатерине Николаевне Мещерской, которая продолжала принимать некоторых друзей и близких людей, но прежнего широкого гостеприимства и оживления уже не было... Ум Екатерины Николаевны был необычно язвительный, характер цельный и страстный, столь же абсолютный в своих симпатиях, как и антипатиях. Для нее не существовало переходных оттенков между любовью и ненавистью, на ее палитре были только эти две определенные краски». У Мещерских было два сына — Николай и Владимир. Николай Петрович в начале 1860-х гг. уехал в Москву, а Владимир Петрович, пользовавшийся скандальной славой, издавал газету «Гражданин» и оставил мемуары. В 1853 году Петр Иванович продал поместье, которым он владел двенадцать лет по купчей: «Потомственный почетный гражданин Антон Трофимович Байков купил у отставного полковника Петра Ивановича Мещерского имение, состоящее в Ямбургском уезде, мызу Мануйлову (Прибылое тож) и мызу Городище (Смолеговицы тож)». Байков отдал имение Мануйлово племяннице Ольге Тимофеевне, бывшей замужем за могилевским дворянином, коллежским секретарем Михаилом Яковлевичем Павловичем. Окончив Петербургский университет, он начал службу заседателем уездного суда, в 1851 году был уже столоначальником, но через три года уволился «по болезни» и занялся хозяйством в имении. В 1868 году был сделан подробный план усадьбы: она вписывалась в четкий прямоугольник, центром которого были деревянные господские и хозяйственные строения; к северу от них по уступам спускался фруктовый сад, а к югу были разбиты огороды; прямая дорога вела из центра усадьбы к речке Черной с запрудами, где раскинулся пейзажный парк, созданный на основе естественных насаждений. Усадьба занимала 20 десятин и обладала всем необходимым для летнего отдыха. Сохранившаяся к этому времени регулярность основной части усадьбы говорит о том, что она была создана еще в XVIII веке А.Г. Жеребцовым. Павловичи не только сберегли старинную усадьбу, но и расширили ее. Ольга Тимофеевна, Михаил Яковлевич и их сын Семен Михайлович похоронены на кладбище около Кресто- воздвиженской церкви в селе Ополье. |
лялицы |
ГРАФСКАЯ ГОРА |
Усадьбы не обследованы Усадьбы Лялицы и Графская Гора появились в середине XIX века на земле «мызы Ямсковицкой», долго остававшейся в казенном ведомстве. Петр III в свое короткое царствование успел пожаловать эту обширную вотчину с 16 деревнями, площадью 15 156 десятин графу Александру Ивановичу Шувалову. Преданнейшие сторонники Елизаветы Петровны — Александр и Петр Ивановичи Шуваловы по вступлении ее на престол были осыпаны милостями, в 1746 году возведены в графское достоинство, пожалованы чинами и вотчинами. Александр Иванович, назначенный начальником Тайной канцелярии, наводил страх и ужас своими разысканиями не меньшие, чем его предшественник — знаменитый А.И.Ушаков. Ему была поручена охрана свергнутого Иоанна Антоновича. Увеличилось и благосостояние Александра Ивановича: в 1744 году императрица пожаловала ему мызу в Лифляндии, в 1751 — Истицкие и Угоцкие железные заводы, Дворцовую Вышгородскую волость в Верейском уезде Московской губернии. С 1754 года Александр Иванович вошел в круг придворных «малого двора», пожалован гофмейстером великого князя Петра Федоровича, который, став императором, не забыл его услуг и не только одарил его большой вотчиной, но и произвел в генерал-фельдмаршалы, полковники лейб-гвардии Измайловского полка. При Екатерине II он был вынужден выйти в отставку и поселиться в селе Косицы Верейского уезда, где и был похоронен. Все имения Александра Ивановича, в том числе «мызу Ямско- вицкую», унаследовала его единственная дочь Екатерина Александровна, тогда уже статс-дама, жена действительного тайного советника Гавриила Ивановича Головкина. Это имя невольно воскрешает в памяти его деда — канцлера при Петре I, президента Коллегии иностранных дел, члена Верховного тайного совета при императрице Анне Иоанновне, которого звали так же, Гавриил Иванович Головкин. Сподвижник Петра I, граф с 1710 года, он, по словам М.И.Пыляева, «был скромен, деятелен, осторожен, искусен в делах дипломатических, мужественен в битве, деликатен в обращении и держал себя с иностранными послами с большим |
тактом». Три его сына были дипломатами: Михаил — сторонник правительницы Анны Леопольдовны — был сослан Елизаветой Петровной в Якутский острог, где и умер; Александр, боясь опалы, не вернулся из Голландии; Иван, занимавший пост русского посланника в Голландии, умер в 1734 году, но как пишет Е.П. Карнович, «его потомство осталось в России, сохранив свои имения, но эта линия графов Головкиных пресеклась в двадцатых годах нынешнего столетия (в XIX в. —Авт.) как в мужском, так и в женском роде». Муж Екатерины Александровны Гавриил Иванович умер в 1787 году, она скончалась в 1821 году и была похоронена рядом с отцом и матерью в с. Косицы, а их сыновья потомства не оставили. Ямсковицкая вотчина вернулась в род Шуваловых и в середине XIX века была разделена между потомками дяди Екатерины Александровны, Петра Ивановича Шувалова. Владелицей деревень Лялицы, Гуркова, Куты, Новски, Раговицы, Валья, Литизна, Серговицы стала его праправнучка Софья Андреевна, вышедшая в 1850 году замуж за графа Александра Алексеевича Бобринского, известного генеалога. В 1861-1864 гг. он был петербургским губернатором, в 1869-1872 гг. его избирали губернским предводителем дворянства, Александр II пожаловал званием камергера, затем — шталмейстера, наконец — гофмаршала, назначил членом Государственного совета. Для своей усадьбы Бобринские выбрали высокий холм, к северу от деревни Лялицы. В 1880-е гг. усадьба занимала 5,5 десятин со строениями и парком, на реке Солке стояла мучная мельница. Село Ополье, деревни Алексеевка, Заполье, Горка, Малия, Новоселки, Ямсковицы, Тикопись достались правнуку Петра Ивановича — Петру Павловичу Шувалову, известному земскому деятелю, автору нескольких работ по сельскому хозяйству, которого дворяне Петербургской губернии избирали своим предводителем в 1857-1862 гг. Он устроил свою усадьбу к юго-западу от деревни Алексеевки на холме, где раньше стояла рига. Построенная на возвышении, она получила название Графская Гора и к 1867 году с постройками, садом и парком занимала 8 десятин. В 1874 году Софья Андреевна и Петр Павлович подали в Синод прошение о строительстве в селе Ополье каменной церкви «по образцу церкви в Вороновском погосте Новоладожского уезда» и приложили проект архитектора А.П.Мельникова, по которому |
■Q |
|
tm-t-4— — _______ |
Церковь Рождества Пресвятой Богородицы в Вороновском погосте Новоладожского уезда. Боковой фасад. Арх. А.П.Мельников. Чертеж, 1870 г. была возведена в 1867-1874 гг. церковь Рождества Пресвятой Богородицы в с. Вороново. В старинном селе Ополье, стоящем на ямском тракте, в XVI веке была православная деревянная церковь, вместо нее в 1734 году выстроили новую, тоже деревянную. За 140 лет она, несмотря на ремонты, так обветшала, что оставалось только ее разоб |
рать. На ее месте в 1874-1885 гг. епархиальным архитектором И.И.Булановым была возведена каменная Крестовоздвиженская церковь, однокупольная, с высокой колокольней, в архитектуре которой видны черты «русско-византийского» стиля. В начале XX века Софья Андреевна продала свою часть поместья Льву Николаевичу Чачкову, заложившему его в 1904 году в Тульском поземельном банке. В описи усадьбы Лялицы среди построек перечислены каменный скотный двор и деревянные: жилые дома, амбар, молочня, мастерские, кузница, баня, ледник, гумно с ригой и на речке Солке водяная мельница о двух поставах. Наследники Петра Павловича Шувалова продали имение по частям, усадьбу Графская Гора с 1351 десятинами земли купил Александр Матвеевич Харламов. По залоговой описи Тульского поземельного банка 1904 года значится: «Усадьба в 10 верстах от Ямбурга, полустанок Тикопись Балтийской железной дороги, расположена на красивой возвышенности и застроена. К господскому дому примыкают цветники, огороды, фруктовый сад, окруженный старыми аллеями». Господский дом, дома лесника и управ- |
|
Село Ополье. Воздвиженская церковь. Фотография, 2000 г. |
|
Село Ополье. Воздвиженская церковь. Фотография, 2000 г. |
ляющего, казармы для рабочих, молочня, погреб, ледник, бани, овины, гумно с ригой были деревянными, а скотный двор — каменным. Усадьба уменьшилась до 3 десятин. Александр Матвеевич Харламов, сын надворного советника, окончил Петербургскую медико-хирургическую академию, получил диплом ветеринара, дослужился до действительного статского советника. Прекрасным хозяином показал он себя в имении Низ- ковицы (сейчас в Волосовском районе), где выстроил капитальные сооружения, создал образцовое сельское хозяйство. Кроме того, он занимался общественной деятельностью, был попечителем Яузского детского приюта в Москве, почетным мировым судьей Петергофского уезда, за что был награжден в 1913 году орденом св. Владимира IV степени, а через четыре года орденом св. Станислава. Действующая и поныне Крестовоздвиженская церковь (она закрывалась лишь на пять лет, с 1937 по 1942 год) — духовный центр большой территории Кингисеппского района — стоит на Таллинском шоссе, а к северо-западу от нее краеведы могут отыскать следы усадеб Лялицы и Графской Горы, а также лютеранской кирхи, некогда поставленной на высоком холме, совсем недалеко от Ополья. |
КЕРСТОВА (Кёрстово) Усадьба не обследована |
|
Керстово. План, 1861 г. Прорисовка |
После восшествия на престол императрица Елизавета Петровна щедро одарила своего духовника протоиерея Федора Яковлевича Дубянского. В 1743 году она пожаловала ему место на Фонтанке, где он выстроил усадьбу, потом — вотчины в Малороссии, дачу на левом берегу Невы, мызу Шапки в Шлиссельбургском уезде, а в Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 800 | Нарушение авторских прав
|