В один из периодов Таня вспомнила, что в институте их учили технике маркетри. Это своеобразная мозаика с использованием деревянного шпона из разных сортов дерева - тонких, примерно миллиметр толщиной, пластин дерева. В пластине шпона, выбранного в качестве фона, острым скальпелем вырезаются отверстия различной формы, в эти отверстия вставляются замещающие детальки, вырезанные из шпона другого цвета, и закрепляются временно клейкой лентой. Таким образом, постепенно создается картина. Затем эта картина наклеивается на доску. Липкая лента удаляется, картина шлифуется и лакируется.
Как всегда, Таня привлекла к своим замыслам и меня. И вот мы принялись искать и доставать различный шпон. Покупали его в существовавшем тогда магазине для домашних мастеров-самодельщиков «Пионер», ездили на городскую свалку, выискивая там отходы деревообрабатывающих производств. Помог нам и мой двоюродный брат Дима, работавший тогда в деревообрабатывающем цеху. Дима же снабдил нас специальным столярным клеем. И работа закипела. Таня рисовала, подбирала шпон по цвету и рисунку, я вырезал, клеил, шлифовал, лакировал – делал всю черновую работу. Что-то из своих шедевров мы дарили, что-то сохранилось до сих пор и висит в нашей квартире на Фомина.
Потом наступил период увлечения резьбой по дереву. Вырезались и полнообъемные фигуры, и барельефы. Мы подбирали нужный для реализации замысла кусок дерева, делали заготовку. Таня заштриховывала на нем места, подлежащие удалению, и я при помощи специальных стамесок-штихелей удалял ненужную древесину. Пока я работал, Таня сидела рядом, что-нибудь вязала и одновременно контролировала мои действия. После снятия очередного слоя Таня снова наносила штриховку, и снова я срезал ненужную древесину. Иногда этот процесс сопровождался конфликтами: я не понимал замысла художника, снимал древесину в ненужных местах, не на нужную глубину. В особо ответственных местах Таня брала стамеску в свои руки. Готовую вещь мы шлифовали и покрывали лаком. Это наше увлечение продолжалось несколько лет. Мне оно очень нравилось. Бог, к моему огорчению, обделил меня художественными и музыкальными способностями, а тут я чувствовал свою причастность к творчеству и гордился этим.
Тане всегда очень нравилось узнавать что-то новое, чему-нибудь учиться. Нравилось посещать занятия в институте усовершенствования учителей. Одно время она с удовольствием училась на курсах киномехаников – получила диплом, разрешающий ей прокручивать фильмы в школе. По Таниной инициативе мы с ней окончили курсы автовождения и получили права, когда о своей машине еще и не мечтали всерьез. С большим увлечением мы с ней читали модные тогда, толстые литературные журналы. Иногда сидели вместе и читали по очереди вслух. Всегда обсуждали прочитанное.
Ну а последнее Танино очень сильное увлечение – это наша дача. Переехав в город, мы через некоторое время стали скучать без загородной жизни. Решили взять участок в садоводстве и построить дом. Выбор участка, раскорчевка, освоение, посадки и уход за ними, ну и, конечно, строительство дома – все это проходило в соответствии с Таниными замыслами и с самым непосредственным Таниным участием. Целую зиму, не пропуская ни одних выходных, в любые морозы мы ездили с ней на нашу дачу, валили огромные ели, очищали от веток, пилили в нужный размер и таскали на салазках на наш участок полученные бревна. А летом строили из них дом. В этом деле я был главным, а Таня с девочками делали все вспомогательные работы. К сожалению, готового дома Таня не дождалась, и пожить в нем у нее не получилось…
Вот уже больше двадцати лет у меня перед глазами со всеми мельчайшими подробностями стоит такая картина. Шестое сентября 1992 года, воскресенье. Мы с Таней вдвоем на даче. Погода изумительная: совершенное безветрие, чистое небо, светит солнце, тепло так, что еще чуть-чуть – и было бы жарко. Соседей – никого. Тишина просто пронзительная.
Я уже несколько дней мучаюсь сильнейшим расстройством пищеварения, нужных лекарств в аптеках нет из-за разрухи, связанной с «перестройкой». Слабость жуткая. Я сижу в шезлонге и смотрю, как Таня собирает яблоки с нашей Мельбы. Яблок много! Нижние ветви уже обобраны, и Таня, стоя на стремянке, срывает яблоки с верхних ветвей. С корзиной лазать по стремянке неудобно, поэтому Таня собирает яблоки за пазуху, в расстегнутый ворот бывшей моей зеленой клетчатой рубашки. Бока рубашки постепенно растут, надуваются, а когда места в рубашке больше не остается, Таня спускается вниз и перекладывает яблоки в стоящую на земле корзину. Лицо у Тани счастливое до невозможности. Мне хочется встать, прижать Таню к себе и крепко поцеловать. Мешает слабость и боязнь разрушить эту идиллическую картину.
…Вечером мы уехали домой в город. На следующий день, в понедельник Таня пошла в школу, а я - в поликлинику к доктору. Из поликлиники меня на машине увезли в больницу Боткина. Вечером я позвонил из больницы домой, и мы долго проговорили с Таней. А ночью с седьмого на восьмое сентября Тани не стало. И ей, и мне было тогда по 46 лет.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 34 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |