№
как фактор инициации движений, обеспечивающий запуск а-м тонейронов, как единый фактор двигательной координации [Та\~ же].
Возникает вопрос, насколько описанная выше двигательная дискоординация будет проявляться в невесомости ири движении руки с перемещением в плоскости, отличной от вертикальной Для решения этого вопроса в параболических полетах была предпринята серия экспериментов с ГП в горизонтальной плоскости (на плоском столе). При этом ГП осуществлялось испытуемым при перегрузке и в невесомости без отклонений от прямого первоначального направления. Имело место усиление надавливания карандашом па бумагу, непроизвольное поднимание руки с карандашом над листом бумаги и т. п.
По мере повторного пребывания в режимах невесомости реакции непроизвольного поднимания или опускания руки при «горизонтальном письме» становились менее выраженными в режимах невесомости и перегрузки. Подобная тенденция была сходной как у лиц, не имеющих опыта пребывания в невесомости, так и у испытуемых, побывавших в невесомости до их участия в опытах с «горизонтальным письмом». Последнее свидетельствует о том, что для людей, уже адаптированных к действию невесомости, необходима своего рода «оперативная» адаптация при выполнении двигательных операций (движений) в этих условиях.
Приведенные выше данные свидетельствуют о том, что для предотвращения ошибочных движений, возможных при изменениях пространственной среды, в частности при переходе к невесомости или из невесомости к перегрузке при посадке космического корабля, следует учитывать факторы, участвующие в формировании двигательных реакций в этих условиях. Перечислим основные из них: 1) гравирецепторпая афферентация, формирующая представление об опускании субъекта вниз относительно окружающего пространства, способствует подниманию руки с целью как бы поймать ускользающие вверх предметы («лифтпая реакция»). Более вероятна такая реакция при отсутствии зрительного контроля за окружающим; 2) гравирецепторные сигналы, формирующие представление о «тяге вверх», при невесомости способствуют опусканию руки вниз как бы для того, чтобы схватить их («хватательная реакция»); 3) такое же влияние оказывает зрительная афферентная информация об опускании визуального поля — «окулогравическая иллюзия»; 4) с указанными потоками афферентации, компенсируя их избыточность, конфронтируюТ установочные влияпия иа мускулатуру конечностей, направленные на придапие им заданного положения (движения). Эти компенсирующие влияния в случае их избыточности обусловливают
пискоординацию движений на противоположную (по направлению) той, которая возникала вследствие вышеуказанных механизмов.
Как указывалось, по мере многократного пребывания в режимах невесомости, в ходе адаптации к ней переставали возникать представления об изменениях пространственной среды. Надо полагать, что и после этого при изменениях действия силы тяжести возникла антиципация, не актуализировавшаяся в сознании по направленности своих установочных (управляющих) влияний на двигательный аппарат «работающей» руки, сходная с ранее возникавшими представлениями. Таким образом, отклонения руки от заданного уровня при «горизонтальном письме» в условиях изменений гравитационной среды — это результат сложного конгломерата осознаваемых и неосознаваемых влияний па движение как на волевой акт. Решающее значение в сохранении заданного режима работы имеет визуальная «опора» на стабильное оптическое пространство, в которое включена собственная рука, т. е. когда испытуемый видит руку.
Сила движений
Функциональная перестройка двигательной системы в невесомости должна сказываться на возможностях человека соразмерять усилия, прилагаемые к оргапам управления. В полетах по параболе было проведепо исследование способности 28 человек с разными профессиональными навыками дозировать мышечное усилие. Испытуемый жестко фиксировался в кресле, держась правой рукой за вертикально установленную, неподвижную динамометрическую рукоятку. После обучения па Земле он должен был в полете прилагать к рукоятке разные заданные усилия попеременно «на себя», «от себя», меняя их один раз в секунду. Проведены две серии исследований: в первой — с заданием создавать усилие 5 кг, во второй серии — 15 кг. В экспериментах приняли участие 28 человек — 14 летчиков, остальные с нелетными профессиями. Все испытуемые с нелетными профессиями во время невесомости создавали мышечное усилие меньше заданного, т. е. возникала «переоценка» его (см. рис. 14). При перегрузке имела место противоположная тенденция. Более выраженными эти закономерности были при большем усилии, а также при выполнении усилий «на себя». У пяти летчиков со сравнительно небольшим летным стажем в невесомости зарегистрированы усилия, в олыпинстве случаев превышающие заданную величину. В неко-°рых случаях имели место серии усилий меньших, чем заданное ли соответствующее заданному. В случаях «недооценки» летчиками
Рис. 14. Результаты выполнения дозированного и максимального усиления испытуемыми А (нелетная профессия), Б (молодой летчик) и В (заслуженный
летчик-испытатель СССР) Г — в горизонтальном полете при естественной силе тяжести; Л — при перегрузке; Н в невесомости. Топкая линия — заданное усилие — 5 кг; жирная — 10 кг; пунктир максимально возможное усилие Р (кг), (— время
своих мышечных усилий в невесомости более выраженая ошибка была нри большей величине выполняемых усилий. Опыт ные летчики в режимах полета создавали усилия, соответствующие заданным. Во всех случаях, согласпо послеполетным отчета
испытуемых в режимах невесомости и перегрузки, опи создавали усилия, по их мнению, соответствующие заданным, и затруднений при выполнении этой пробы у них не было.
Субъективная «переоценка» создаваемого в невесомости мышечного усилия обусловливается в этих условиях изменением афферептации, в частности проприоцептивной. В ряде работ, выполненных в параболических и орбитальпых полетах, показано уменьшение функциональных возможностей двигательной системы в невесомости [292, 294, 398 и др.]. Высказывалось предположение, что в невесомости должно возникать снижение мышечного тонуса, пропорциональное массе мышечных групп, что должно привести к снижению мышечной силы в этих условиях [402]. В случае реальности этих изменений опи могли вызвать нарушения в виде субъективной «переоценки» собственных усилий в невесомости. Для проверки этого предположения в параболических полетах нами было проведено исследование способности развивать максимальное усилие. Работа проведена с использованием вышеописанной динамометрической рукоятки при участии лиц, принимавших участие в экспериментах с созданием дозированных усилий.
Максимальные усилия в невесомости были, как правило, по зависимо от летного опыта испытуемых меньше, а при перегрузке — больше, чем при силе тяжести в горизонтальном полете. Это говорит о том, что субъективная «переоценка» усилий в невесомости —- результат уменьшения проприоафферентации и снижения мышечного тонуса в этих условиях. Это согласуется с данными Югапова Е. М. и Касьяна И. И. [292] о снижении в невесомости амплитуды ЭМГ покоящихся мышц («биоэлектрическое молчание») и возрастании ЭМГ по сравнению с фоновым уровнем при выполнении заданного мышечного усилия. Надо полагать, у летчиков в наших экспериментах при невесомости возникала не актуализировавшаяся в сознании профессиональная установка на компенсацию рефлекторного ослабления мышц в невесомости. В случаях недостаточности профессиональных качеств возникала избыточная компенсация этого ослабления с «недооценкой» собственного усилия.
Подведем итоги проделанного анализа оепсомоторных реакций при воздействии на человека кратковременных линейных ускорений. Подчеркиваем, что мы не рассматривали всей сложности сепсомоторных реакций, имеющих место при многообразии гравитационных воздействий на человека, управляющего современными транспортными средствами (автомобиль, самолет, космический корабль и т. п.).
В данной работе мы намеренно в целях простоты изложепия
(1,7
не рассматриваем, в частности, проблему воздействия на сенсо моторику человека угловых ускорений, мы также не касаемся проблемы взаимодействия анализаторов при гравитационном стрессе.
Сенсомоторные реакции при воздействии на человека кратковременных линейных ускорений
Характер сенсомоторных реакций при действии ускорения зависит от того, как меняется концептуальная модель пространства у человека при действии на него этого ускорения. При уменьшении действия силы тяжести возможны два типа концептуальной модели в пространстве. Первый — представление об опускании субъекта относительно окружающей среды. Это представление вызвано исчезновением в невесомости опоры, оно обусловлено сформированными в ходе биологической эволюции защитными рефлексами. Человек при этом ощущает проваливание, что может сопровождаться чувством страха. Второй тип — представление о поднимании субъекта относительно окружающей среды, т. с. о возникновении «тяги вверх», туда, куда обращено темя человека. Это иллюзорное представление возникает по типу «противообраза» после исчезновения привычной и поэтому не замечаемой людьми «тяги вниз», создаваемой земным притяжением. Этот «противо-образ» усиливается в закрытой кабине за счет зрительных и слуховых сигналов о стабильности пространства этой кабины относительно сидящего в ней человека. «Противообраз» усиливается также из-за прилива крови к голове в начале действия невесомости.
При концептуальной модели восприятия пространства при уменьшении силы тяжести по первому типу — «опускание субъекта» — у него рефлекторно поднимаются руки (как бы вслед за уходящим вверх пространством, чтобы ухватиться за какую-нибудь опору). Это так называемая «лифтная» реакция. Если она слабо выражена, то может проявляться лишь в усилении и ускорении произвольных рабочих движений руки вверх или в ослаблении и замедлении движений руки вниз. Естественно, это может нарушить структуру рабочих движений при указанных выше воздействиях. «Лифтная» реакция может быть звеном в цепи реф" лекториых движений. Она как бы переключается на следуюшУ10 за ней «хватательпую» реакцию. Это рефлекторное движение рУь впиз как бы для того, чтобы схватить или опереться о предмет окружающей среды. Оно может возникнуть без предшествующе ему «лифтной» реакции, если рука в момент уменьшения уп.'ор ния силы тяжести опирается, например, на орган управления-
«Хватательная» реакция может происходить но только однократно, но и многократно по типу клонуса.
При концептуальной модели пространства второго типа, т. е. когда в невесомости возникает чувство «тяги» туда, куда обращено темя субъекта, возможны два вида субъективных представлений об изменении окружающего пространства: либо о собственном поднимании человека вверх, либо о зависании его в положении вниз головой. В обоих случаях возникает движение (или только тенденция к этому движению) руки вниз (по отношению к вертикальной оси тела человека) как бы вслед за уходящим или могущим уйти пространством.
Рефлекторные движения (или рефлекторные компоненты в структуре рабочих движений) при концептуальных моделях обоих типов, возникающих при уменьшении ускорения силы, тяжести, либо не осознаются субъектом, либо кажутся менее интенсивными, чем они есть в действительности.
У лиц с повышенной чувствительностью к гравиинерционным воздействиям (либо при повышенной двигательной реактивности на них) в пачале невесомости наряду с описанными выше сенсо-моторными реакциями возникает «рефлекторпо-балапсировочная дискоординация» движений руки. Ее возникновению способствует отсутствие или потеря контакта руки с опорой. Эта дискоординация проявлялась в потере «чувства положения руки» и возникновении поисковых движений руки, отличающихся большой скоростью, ритмичностью, петлевидными траекториями [180— 182]. Факт непроизвольного возникновения этих движений всегда осознается людьми, подчас вызывая у них смущение, недовольство, растерянность и т. п.
Все указанные выше непроизвольные (осознаваемые и неосознаваемые) сенсомоторные реакции, возникающие при изменениях действующего на человека ускорения, резко интенсифицировались при отсутствии зрительного контроля за рукой, при отвлечении внимания от выполняемых заданных движений, при одновременных движениях правой и левой рук.
Следует особо подчеркнуть, что на описанные выше сенсомоторные реакции оказывали существенное влияние, изменяя их, как бы суммируясь с ними, различные психологические установки: профессиональная направленность внимания, профессиональное знание о реальных изменениях среды, профессиональные навыки, «следы» в памяти об эффекте предшествовавших движений при аналогичных изменениях ускорений, указания со стороны окружающих и самовнушение и т.п.
Скорость сенсомоторних (и рабочих) движений изменяется яри стрессе в зависимости от сложности решаемых при этих двн-
жениях задач, от индивидуальных различий и от экстремальности стрессогенного фактора. Время выполнения простых сенсо-моторных движений при стрессе уменьшается. Продолжительность рабочих действий средней сложности при стрессе сокращается и может становиться меньше, чем продолжительность простых сен.-сомоторных реакций. На сложные рабочие действия, сопряженные со значительной умственной нагрузкой, напротив, расходуется больше времени при стрессе, чем в обычных условиях.
Характерным для стресса является разделение людей на две группы в зависимости от изменения активности их поведения и скорости их рабочих движений. У одних они возрастают (активно реагирующие), у других снижаются (напряженно-пассивно реагирующие). Однако стрессогенные факторы, отличающиеся значительной экстремальностью, могут увеличивать продолжительность рабочих действий у обеих групп людей.
Изменение при стрессе мышечной силы рабочих движений зависит от ряда факторов, в частности от величины заданного усилия, от профессиональной подготовленности к выполнению такого рода движений и т. д.
Рекомендации для конструирования тренажера
для сохранения навыков ручного управления
при действии гравитационных стрессоров
На основании анализа исследований сепсомоторной деятельности при перемежающемся действии невесомости и перегрузки [77, 103, 111, 114, 116, 118, 128, 144, 159, 180, 181, 310, 314, 340, 390, 402, 566 и др.] можно сделать следующие рекомендации для конструирования органов управления и бортового тренажера пилотируемого космического корабля (КК):
1) Следует избегать размещения рукоятки (штурвальной колонки) управления ускорением (перемощепием) КК в положении, когда совпадают направление ускорения и направление движения рукоятки. В современных транспортных средствах наиболее распространенным является размещение рукоятки управления так, чтобы направление ее перемещения совпадало с перемещением управляемого объекта. Этот вариант компоновки оправдай при небольших ускорениях и тем более когда человек-оператор #е" подвижен, например размещен на наземном пункте управления, а управляемым является подвижный беспилотный объект. При такой компоновке все движения перемещаемого (управляемого) объекта повторяют движения рукоятки управления и руки оператора, что упрощает копцептуальяую модель процесса управления и соответственно повышает надежность управления, ошб
МО
те с тем, как показали приведенные выше данные, если на оператора действуют значимые ускорения, то возникающие при этом ошибочные движения могут быть наиболее выраженными и наименее контролируемыми сознанием пилота именно при совпадении направления его управляющих усилий с направлением действия ускорения. Помимо указанного, следует также избегать размещения органов управления с дозированным усилением, которыми должен пользоваться космонавт в первые часы полета в положении, когда направление перемещения рукояток соответствует вертикальной оси тела оператора. Приведенные выше данные позволяют предположить, что в начальном периоде невесомости непроизвольные ошибочные «управляющие» движения наиболее вероятны в направлении, параллельном имевшемуся перед этим вектору силы тяжести (или перегрузки).
2) Можно рекомендовать размещение рукоятки управления таким образом, чтобы она и рука, которой ее держит оператор, находились одновременно в поле зрения оператора во время управления космическим кораблем. Для этого может быть использовано телевизионное устройство с выведением изображений руки пилота и органов управления (во время управления полетом) на комбинированный электронный индикатор или па остекление кабины летательного аппарата. Как показали изложенные выше эксперименты, визуальный контроль субъекта за произвольно перемещаемой рукой существенным образом уменьшает вероятность непроизвольных ошибочных движений руки. У лиц, адаптированных к действию невесомости и перегрузки, зрительный контроль за движением собственной руки практически предотвращает дискоординацию движений, хотя возможно в этом случае некоторое их замедление, как указывалось выше.
3) Во время космического полета следует использовать бортовое устройство (тестер движений космонавта), с помощью которого члены экипажа КК могли бы периодически контролировать сохранность своих двигательных навыков. Самоконтроль может осуществляться визуально — по показаниям индикаторов; «на слух» — по изменениям звукового сигнала; тактильно — по вибрации рукоятки, возникающей при ее движении; кинестетически — по ступенчатому изменению усилий па органах управления при их перемещении и т. п. Таким образом, моно- или полимодальная обратная связь должна строиться при «квантирова-нии» сигналов к оператору. Тестирование мышечных усилий должно производиться па фоне «квантироваппого» сигнала течения времени (метроном, тикапие часов и т. п.).
4) Еще более продуктивным явилось бы создание на борту КК тренажера, предназначенного для оптимизации процесса ста-
новления навыков управления в новых условиях среды. За паю щее устройство тренажера должно по той или иной программ", создавать движения органов управления, регулируемые по направлению скорости, усилию и т. п. Иными словами, рукоятка управления должна двигаться «сама». Космонавт, парируя ее движения, должен перемещать ее в соответствии с имеющимся у него заданием. При этом космонавт должен получать (указанными выше способами) информацию о параметрах движения рукоятки, о параметрах движения своей руки, о результатах их «суммирования» и о течении времени. В качестве органов управления тренажером (и тестером) должны использоваться органы управления перемещениями КК.
5) По аналогичному принципу могут быть созданы тренажеры обеспечивающие тренаж сенсорной, эмоциональной, понятийной и других функциональных систем космонавта — оператора — пилота. Комплекс бортовых тренажеров подобного типа должен создавать и поддерживать у человека способность к оперативной (быстрой) и динамической адаптивной перестройке его рабочих навыков (и умения) управлять перемещением и посадкой КК при изменениях среды (гравитационной, оптической и др.).
6) На основании приведенных данных можно полагать, что при профотборе операторов КК следует отдавать предпочтение лицам, более способным к перестройке навыка, а не тем, кто способен к формированию у себя стойкого (застойного) навыка рабочих движений, стереотипных действий. Это предположение соответствует концепции К. К. Платонова о том, что в процессе обучения как конечный результат следует формировать не профессиональный навык, а профессиональное умение [220]. Высказывалось мнение о том, что операторами подвижных объектов, в частности КК, с большим успехом могут быть лица, у которых поведенческие реакции существенно не меняются в режимах невесомости, а также люди, склонные к ПР (несмотря на вегетативные реакции, возможные у них в этих условиях), а не те, у которых возникало АР при их первых пребывапиях в невесомости; лица, склонные в невесомости к АР, как правило, отличаются «фопоза-висимостыо» [123]. Это может указывать на их большую подверженность возникновению визуальной афферентации на формирование произвольных движений. Иными словами, у лиц, склонных к АР, визуальный фон может «провоцировать» при невесомости ошибочные движения рукой, подобно тому как это имело место в экспериментах с «горизонтальным письмом», описанным выше.
7) В настоящее время нет учебно-тренировочных космических кораблей, на которых космонавт-инструктор мог бы тренировать в невесомости космонавта-новичка. Тренировки в парабо-
лических полетах на самолете не могут заменить обучение в космосе Когда последнее будет реальностью, указанные выше рекомендации по размещению органов управления на космических кораблях (аппаратах) станут излишними. Однако при организации процесса обучения (адаптирования) в невесомости нужно будет помнить, что способности к упрочению двигательного навыка и фиксации адаптивных сдвигов в невесомости снижены из-за изменений проприоцептивдой афферентации, сходных с частичной деафферентацией [144]. В связи с этим проблема становления двигательного навыка (умения) пилотировать «вручную» останется одной из актуальных проблем обучения космонавтов.
Данные, приведенные в настоящем сообщении, говорят о том, что в начальном периоде невесомости в организме человека разворачиваются в основном рефлекторные защитные механизмы функциональной адаптации, «адаптации включения». В этом периоде изменение поведенческих и двигательных реакций может сказаться на качестве работоспособности человека, т. е. на его надежности и эффективности как звена системы «человек — машина». Указанные изменения человека необходимо учитывать как при проектировании (организации) деятельности человека в рассмат риваемых условиях, так и при проектировании машинного звена системы «человек — машина». Объем функциональных изменений в организме человека при начальном действии невесомости, естественно, не исчерпывается рассматриваемыми в настоящем разделе явлениями. В этих условиях претерпевают изменения вегетативная, эмоциональная, сенсорная, понятийная сферы, описанию и анализу которых посвящено много работ. Вместе с тем до настоящего времени недостаточно изучены функции двигательной системы человека в условиях невесомости. Этот недостаток неможет быть компенсирован значительным числом исследований двигательных функций в наземных условиях, в том числе при имитации состояния невесомости. Указанные обстоятельства явились причиной, побудившей автора настоящего сообщения провести анализ данных, полученных при кратковременной невесомости.
Следует иметь в виду, что при длительном пребывании человека в условиях измененной гравитационной среды (в условиях невесомости, непрерывного вращения и т. л.) возникают иные, более сложные, чем при кратковременных воздействиях, изменения двигательной и других функциональных систем организма
Особой проблемой является «взаимная адаптация» [48] систем управления космическими летательными аппаратами в контуре «человек—машина». Переход после сравнительно продолжитель-
ного пребывания в невесомости в такие условия, когда на экипаж начнут действовать перегрузки,также будет ставить 3ana4v индивидуально-оперативной адаптации технических средств Для дальнейшего решения указанных проблем определенное значение имеют данные о различных, главным образом поведенческих и двигательных, реакциях человека, полученные при дру. ком «переходном» периоде — при переходе от состояния перегруз-ги к невесомости. Эти данные частично отражены в настоящем сообщении.
2.4
ПОВЕДЕНИЕ ЛЮДЕЙ
ПРИ КРАТКОВРЕМЕННОМ АКУСТИЧЕСКОМ СТРЕССЕ
Акустический стресс «ударного» типа. В настоящее время широко обсуждаются пути предотвращения неблагоприятных для человека факторов, в ряде случаев возникающих при индустриализации производства в процессе урбанизации и т. д. [236].
Некоторые авторы указывают, что при весьма сильном шумовом воздействии (120 дБ и выше) у людей «могут возникнуть тягостные состояния: нарушения движений, головокружения, психозы» [207, с. 33]. Авторы указывают, что в производственной обстановке возникновение таких шумов возможно в частности, вблизи работающих турбореактивных двигателей.
Накапливаются данные, свидетельствующие о том, что не только сильные звуковые воздействия, по и сравнительно малоинтенсивные длительные акустические факторы, действие которых продолжается или регулярно повторяется дни, месяцы и т. д., могут привести к дезадаптации, снижению производительности труда, к снижению надежности «человеческого фактора» в структуре производства и даже к возникновению патологических реакций в организме человека [207].
Сравнительно хорошо изучены физиологические и психологические механизмы восприятия и переработки звуковых сигналов, в частности несущих стрессогенную смысловую информацию. Ограничены сведения, характеризующие психические процессы при экстремальных акустических воздействиях, лишенных семантического содержания.
Акустические воздействия большой интенсивности могут оказывать разрушающее действие на ткани организма, вызывая клинические проявления стресса [94, 160, 236].
Звуковые сигналы, не достигающие разрушительной силы, могут вызывать стрессовое состояние за счет своих информационн
характеристик. И это не только такие сигналы, как, например, словесные стрессогенные сообщения или другие звуковые условные сигналы тревоги и опасности. Могут стать экстремальными неожиданные или непривычные для субъекта акустические воздействия, в том числе воздействия неожиданной, нопривычпой громкости.
Можно предполагать, что экстремальное влияние неожиданного и громкого звука как сигнала, предвещающего опасность, сформировалось в процессе биологической эволюции. Такие воздействия, видимо, «включают» находящиеся всегда «наготове» сформированные филогенетически программы защитного реагирования [123]. Вероятность их «включения», форма и интенсивность возникающего при этом адаптивного реагирования зависят не только от внешних, акустических факторов, но и от биологической и психологической «готовности» субъекта к тем или иным адаптивным проявлениям, т. е. от степени астеннзации, невротизма, тревожности и т. п.
Эффект неожиданности необходим для придания стрессогенно-го эффекта негромким акустическим сигналам. Громкие могут обладать экстремальностью, кроме того, за счет своей «непривычной» интенсивности. В. М. Миряоевым и др. [198, 199] показано, что для определенного типа людей при достаточно большой громкости акустические сигналы «ударного типа» могут оставаться пугающими, стрессогенными после большого числа повторений.
К экстремальным акустическим сигналам следует отнести эмо-циогенные звуки, сходные по своим частотпо-тембровым характеристикам с некоторыми биологически значимыми звуками (крик ребенка, стон раненого и т. п.).
На протяжении последнего десятилетия проблеме экстремального действия на человека акустических воздействий ударного типа уделено особенно много внимания в связи с возрастанием их значения как неблагоприятного экологического фактора [293]. Изучено их воздействие на различные физиологические системы организма [27, 44, 63, 74, 154, 169,198,199, 235, 251, 257]. Вместе с тем до пастоящего времени сравнительно мало исследований посвящается психологическим последствиям звукового стрессора 1о97, 549 и др.]. В этих работах обращалось внимание главным образом на отрицательные психологические эффекты при его продолжительном действии. Исследования влияний на психическую сферу звуковых воздействий «ударного» типа сравнительно немногочисленны и пе позволяют составить достаточно полное представление о психических, эмоциональных и т. п. реакциях на эти влияния.
U г,
Основной задачей изложенных ниже экспериментальных исследований являлось определение особенностей эмоционально-двигательной активности в структуре поведенческих реакций в ответ на короткое экстремальное акустическое воздействие (исследования проводились совместпо с 10. М. Забродиным). При таком воздействии изучалась способность человека к интеллектуальной деятельности в 1-й серии экспериментов и поведенческие реакции во время бега — во 2-й. Учитывая тот факт, что ритмические сигналы различной модальности в отличие от однократных и непрерывных оказывают особое стрессогенное, затормаживающее (ступорогенное) действие (107, 418 и др.), нами был использован в качестве стрессора прерывистый звук — повторяющиеся акустические стимулы. Устройство, использованное в качестве их геператора, при каждой серии стимулов извергало выхлопные газы и вспышки огня. Так как испытуемые находились в непосредственной близости от него, то для пих стрессогенным фактором могла явиться мнимая опасность этих выхлопов. Громкость каждого звукового стимула была в диапазоне от 120 до 130 децибелл, продолжительность 0,01 с. Стимулы предъявлялись с частотой 10 раз в сек. и повторялись пе более 30 раз на протяжении одного воздействия.
Проведены две серии экспериментов. В первой серии испытуемые сидели в экспериментальной кабине на разных расстояниях от генератора звука и были заняты выполнением корректурной пробы (в ряде случае выполнением других психологических тестовых заданий).
Занятость испытуемого мыслительной деятельностью отвлекала его от ожидания звукового воздействия, способствуя тем относительной неожиданности этого воздействия. В экспериментах первой серии испытуемые размещались на разных расстояниях от геператора звуковых импульсов.
Если в первой серии экспериментов экстремальное воздействие оказывалось на относительно неподвижного (сидящего) человека, то во второй серии аналогичное воздействие оказывалось на испытуемых во время бега, т. е. при интенсивной мышечной нагрузке.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 28 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |