Здесь чернота. Ничего кроме нее. Я жду света. Древние говорили, что появляется свет, когда
умираешь. Они говорят бежать за ним. Если он уходит, ты возвращаешься на землю - навсегда.
У меня не появляется никакого света.
Я жду всю ночь в темноте.
Я мертв и все же, я чувствую пустыню под своим трупом, трение песка об мою кожу, песок в носу.
Скорпионы жалят мои руки и ноги. Открытые, мертвые глаза, покрытые коркой песка, наблюдают
ночное небо, пока вспыхивают и исчезают, одна за другой звезды. Абсолютная тьма. Я жду и задаюсь
вопросом, когда появится свет. Все жду и жду.
Единственный свет, который ко мне приходит - это рассвет.
Я встаю, и мои люди тоже встают, мы тревожно глядим друг на друга.
Когда встал мой сын, я уже не переживал. Я не удостоил вниманием эту странную ночь, и то, что
так не должно было быть. Вселенная - загадка. Боги переменчивы. И я, и он - здесь, и этого
достаточно. Я закинул его на мою лошадь и оставил своих людей позади.
Мой сын был убит два дня спустя.
Моргая, я открыла глаза. Я все еще могла ощущать вкус песка, чувствовать его в глазах. Как скорпионы
ползают в моих ногах.
Это был несчастный случай. Его тело исчезло прежде, чем мы смогли похоронить его.
Я не поняла. Вы умерли в пустыне или нет? А он?
Мы умерли. Только позже я сложил все воедино. События редко имеют смысл, пока они
разворачиваются. После того как мой сын умер во второй раз, он умирал еще множество раз, просто
пытаясь вернуться ко мне или попасть домой. Он был глубоко в пустыне без способа передвижения или
воды.
Я уставилась на него.
Что? Каждый раз умирая, он возвращался в то же самое место и время, где умер с тобой в первый раз?
На рассвете следующего дня.
Снова и снова? Он пытался выбраться оттуда, умирал от теплового удара или чего-то подобного, чтобы повторить все сначала?
Далеко от дома. Мы не знали. Ни один из нас не умирал в течение долгого времени. Мы знали, что
отличаемся, но не знали о смерти. Это пришло позже.
Я смотрела на него и ждала, когда он снова заговорит. Это тайна Бэрронса. Я хочу ее знать. Я не буду
подталкивать.
Это был не конец его ада. У меня были конкуренты, которые тоже ходили в пустыне. Наемники.
Несколько раз мы воевали друг с другом. Однажды они обнаружили его гуляющего по пескам. Они
играли с ним, - он отвернулся, - Они пытали и убили его.
Как ты узнал об этом?
Потому что, в конце концов, я все сопоставил, я пытал и убил нескольких из них, и пока они умирали, все рассказывали. - Его губы улыбались, но его глаза были холодны и беспощадны. - Они разбили
лагерь недалеко от того места, где он возрождался каждый рассвет и находили его на следующий день.
Как только они поняли, что происходит, то решили, что он отродье демона. Они пытали и убивали его
снова и снова. Чем дольше он возвращался, тем решительнее они пытались его уничтожить. Я не знаю, сколько раз они убивали его. Слишком много. Они никогда не позволяли ему прожить достаточно
долго, для того чтобы он изменился. Они не знали, ни кем он был, ни что он делал. Только то, что он
продолжал возвращаться. Однажды на них напали другие бандиты, и у них не осталось времени с ним
покончить. Он остался один, связанный в палатке на несколько дней. Он проголодался и тогда
изменился. Он никогда не возращался обратно. Это было за год до того, как нас наняли, чтобы мы
убили зверя, который рыскал по стране, вырывал глотки и сердца людей.
Я была в ужасе.
Они убивали его каждый день в течение года? И вас наняли его убить?
Мы знали, что это был один из нас. Мы все изменялись. Мы знали, чем становимся. Это должен был
быть он. Я надеялся, - его рот искривился в горькой усмешке, - Я надеялся, что это был мой сын, - в его
глазах была явная жажда.
Сколько времени он был ребенком сегодня вечером? Сколько времени ты видела его прежде, чем он
напал?
Несколько минут.
Я не видел его таким веками. - Я могла видеть его воспоминание, последнего раза, - Они сломали его.
Он не может контролировать трансформацию. Я видел его как моего сына всего раз пять, как будто на
несколько мгновений он узнавал окружающий мир.
Ты не можешь достучаться до него? Обучить его? - Бэрронс кого угодно мог обучить.
Большая часть его сознания потеряна. Он был слишком мал. Слишком испуган. Они разрушили его.
Мужчина смог бы выдержать это. У ребенка не было шансов. Раньше я сидел у его клетки и
разговаривал с ним. Когда появились технологии, я записывал каждую его секунду, чтобы хоть мельком
увидеть в нем моего сына. Сейчас камеры выключены. Я не могу смотреть эти записи. Я должен
держать его в клетке. Если мир когда-нибудь обнаружит его, они опять попытаются его убить. Снова и
снова. Он дикий. Он убивает. И это все на что он способен.
Ты кормишь его.
Он страдает, если я этого не делаю. Накормленный, он иногда отдыхает. Я убивал его. Я пробовал
наркотики. Я изучил магию Друидов. Я думал Глас, сможет усыпить или даже умертвит его. Казалось, это загипнотизировало его на какое-то время. Но он быстро адаптируется. Универсальная машина для
убийства. Я учился. Я собирал реликвии силы. Я вколачивал твое копье ему в сердце две тысячи лет
назад, когда впервые услышал о нем. Я просил даже принцессу Фейри сделать это. Ничего не
сработало. Его не существует. Или если он где-то и есть, то он находится в постоянной, вечной агонии.
Это никогда не закончится для него. Его вера в меня была безосновательна. Я никогда не смогу...
Спасти его, он не говорит это, и я не говорю тоже, потому что если я не буду осторожна, то начну
рыдать, и я знаю, что ему от этого станет только хуже. Его слезам уже тысячи лет. Он хочет только
освобождения. Хочет, чтобы его сын отдохнул. Подоткнуть одеяло и сказать спокойной ночи - навсегда, в последний раз.
Ты хочешь его уничтожить.
Да.
Как долго это длится?
Он ничего не сказал.
Он никогда мне не скажет. И я понимаю, что число действительно не имеет значения. Горе, испытанное
им в пустыне, никогда не утихнет. Теперь мне понятно, почему они убили бы меня. Это не только его
тайна. Это их общая тайна.
Вы все возвращаетесь на место, где умерли в первый раз, когда погибаете.
Он мгновенно взбесился. Я понимала причину.
Они убьют любого, чтобы уберечь себя оттого, что произошло с его сыном. Только там они уязвимы: куда они возвращаются на рассвете следующего дня. Враг может сидеть там, ждать и убивать их снова
и снова.
Я не хочу знать, где это место. Никогда, - я уверяю его в этом и это правда. - Иерихон, мы достанем
Книгу. Мы найдем заклинание уничтожения. Я обещаю. Мы упокоим твоего сына. - Я вдруг чувствую
злость. Кто сделал это с ними? Почему? - Я клянусь в этом, - даю я обет, - Так или иначе, мы сделаем
это.
Он кивает, кладет руки за голову, растягивается на подушках и закрывает глаза.
Проходит немного времени, прежде чем я вижу, как расслабляется его лицо. Я знаю, он в том месте, где
он медитирует, где он держит все под контролем. Какая завидная дисциплина.
Сколько тысячелетий он заботится о сыне, кормит его, пытается его убить, чтобы облегчить страдания, даже если всего на несколько минут?
Я возвращаюсь снова в пустыню, но не потому, что он ведет меня туда, а потому, что я не могу
посмотреть на лицо его сына вне моей головы.
Его глаза говорят: я знаю, что ты заставишь боль остановиться.
Бэрронс никогда не был способен на это. Не бесконечную боль. Для них обоих.
Ребенок, смерть которого разъедала его, разрушала его с тех пор каждый день. Пожизненно.
Умирать, говорил Бэрронс легко. Умирая, человек сбегает, ясно и просто.
Неожиданно, я вдруг обрадовалась смерти Алины. Если свет появляется для каждого, он появился и для
нее. Она отдыхает сейчас где-нибудь.
Но не для его сына. И не для этого мужчины.
Я прижалась щекой к его груди, чтобы послушать, как бьется его сердце.
И впервые с тех пор как я знаю его, я понимаю, что это не так. Разве раньше я никогда не слышала, как
бежит его кровь? Как стучит его сердце? Как я могла это не заметить?
Я смотрю на него вверх, чтобы поймать его взгляд, смотрящий вниз на меня, лежащую на его груди, с
непостижимым выражением его глаз:
Я не ел в последнее время.
И твое сердце перестает биться?
Иначе становится болезненно. Со временем я изменюсь.
Чем ты питаешься? – спросила я осторожно.
Не твое гребанное дело, - мягко ответил он.
Я киваю. Я могу с этим жить.
Глава 43, часть 3
* * *
Здесь он движется по-другому. Не пытаясь что-то скрыть. Он ведет себя естественно, перемещаясь так, что кажется размытой полосой, словно гладкий шелк, бесшумно текущий по комнате. Если я забываю
обратить внимание на то, где он находится, то теряю его из вида. Я обнаружила его прислонившимся к
колонне — хотя думала, что он был за ней — со скрещенными руками, наблюдающего за мной.
Я изучаю его подземное логово. Не знаю, сколько он прожил, но явно, жил он всегда с шиком.
Однажды он был наемником, в другое время, в другом месте, кто знает как давно. Ему нравились
шикарные вещи тогда, и на сегодня его вкус остался неизменным.
Я обнаружила его кухню. Это мечта всех шеф-поваров гурманов - все из нержавеющей супер стали.
Множество красивых шкафов из мрамора. До отказа заполненный холодильник и морозилка. За винный
погреб не жалко и душу отдать. Пока я пожираю тарелку с сыром и хлебцами, я думаю, что он проводил
здесь все те ночи, когда я тащилась вверх, в свою на четвертом-пятом этаже спальню и спала в
одиночестве. Расхаживал ли он на этих этажах, готовил ли себе ужин или съедал все сырым,
практиковался в темных искусствах, делал татуировки, катался ли в одной из своих машин? Он был так
близко все это время. Здесь внизу, обнаженный на шелковых простынях. Это свело бы меня с ума, если
бы я знала то, что знаю сейчас.
Он очищает манго, а я удивляюсь, как ему удалось достать фрукты в Дублине после падения стен. Он
настолько спелый, что сок стекает по его пальцам и рукам. Я слизываю сок с его рук. Я толкаю его на
спину и ем мякоть с его живота и ниже, после чего, в конечном счете, моя голая задница оказывается на
холодной мраморной столешнице и он снова во мне, мои ноги обхватывают его бедра. Он смотрит вниз
на меня, как будто запоминает мое лицо, смотрит, будто не может до конца поверить, что я здесь.
Я сижу на столешнице, пока он готовит мне омлет. Я голодна, и душой, и телом. Сжигаю калорий
больше, чем съедаю.
Он готовит обнаженным. Я восхищаюсь его спиной, плечами и ногами. - Я нашла второе пророчество, -
говорю я ему.
Он смеется. - Почему ты всегда так затягиваешь с рассказом о важных вещах?
Можно подумать, ты разговорчив, - отвечаю я сухо.
Он ставит передо мной тарелку и вручает мне вилку. - Ешь.
Когда с едой покончено, я спрашиваю: - У тебя амулет, не так ли?
Он прикусывает язык зубами и улыбается мне во весь рот. Говоря этим: Я самый большой и крутейший
сукин сын и все игрушки мои.
Мы возвращаемся в его спальню, и я достаю страницу из дневника Безумной Морри и карту Таро из
моего кармана.
Он посмотрел на карту. - Где, ты говоришь ее получила?
В Честере. Мне дал ее парень с мечтательными глазами.
Кто?
Красивый парень студенческого возраста, который бармен.
Он смешно задвигал головой, подобно змее, готовящейся к нападению. - Насколько красивый?
Я смотрю на него. Его взгляд холодный. Если вы хотите так жить, идите к черту из моего дома прямо
сейчас, говорят его глаза.
С тобой ему не сравниться, Бэрронс.
Он расслабляется. - Так кто он такой? Я видел его?
Я рассказываю, когда и где, описывая его, он выглядит озадаченным.
Я никогда не видел этого юношу. Я видел пожилого мужчину с сильным ирландским акцентом
разливающего напитки, когда приходил за тобой, но никого попадающего под эти приметы.
Я пожала плечами. - На данный момент слишком поздно для того, чтобы первое предсказание
сработало. - Я протянула ему страницу. - Дэррок был убежден, что он единственный, кто может
использовать амулет. Но я прочла его перевод, и он звучит так, как будто воспользоваться им можешь и
ты и Дэйгис. Или вообще кто угодно.
Бэрронс забирает у меня пергамент и изучает его. - Почему он думал, что это именно он?
Потому что сказано, он который не тот, кем он был. И что он раньше был Фэйри.
Он переворачивает пергамент, смотрит на перевод Дэррока, затем переворачивает обратно к
пророчеству Безумной Морри.
Дэррок не говорил на старо-ирландском, когда я обучал его и если, даже он и освоил его с тех пор, то
выучил его не достаточно хорошо. Его перевод неверен. Это редкий диалект и нейтрален к полу. Тут
говорится, один который обладал... или обитал.
Это то, о чем говорилось в первом пророчестве.
Он посмотрел на меня, поднимая бровь. Мне потребовался момент, чтобы определить его выражение.
Ты думаешь, что это я. - Так или иначе я не очень удивлена. Как будто некая моя часть всегда знала, что, в конце концов, все сведется к этому: я против Синсар Дабх, и победитель получает все. Словно это
было предопределено судьбой. Я ненавижу судьбу. Я не верю в нее. К сожалению, думаю, что эта сука
верит в меня.
Он перемещается к сейфу, спрятанному за картиной, и я вижу отражение мерцающего света свечи, от
ускользнувшего от меня ранее амулета. Он темный в его руках. Но как только он подходит ко мне, амулет начинает слабо пульсировать.
Я потянулась к нему. От моего прикосновения он засветился. Он комфортно ощущается в моих руках. Я
желала его с того момента, как впервые его увидела.
Ты темная лошадка, Мак. Я знал это с самого начала. Эта штуковина думает, что ты герой. Так же, как
думаю и я.
Почти комплимент. Я держу амулет в ладонях. Я знаю этот камень. Я проникаю внутрь, охочусь, ищу.
Я так много узнала сегодня ночью, о нем, о себе. В этом месте я чувствую себя бесстрашной. Никто не
дотронется до меня, никто не сможет мне навредить. Сейчас я ощущаю себя спокойней, чем за все
последнее время. Если я смогу его использовать то, смогу найти заклинание разрушения для его сына. Я
могу положить конец их страданиям.
Покажи мне правду, сказала я, и сбросила шоры. Я перестаю пытаться навязать себя правде, чтобы
видоизменить ее, и позволяю правде навязать себя мне. От чего я скрываюсь? Какие монстры
преследуют меня, терпеливо ожидая, когда я наконец-то посмотрю на них.
Я закрываю глаза и открываю разум. Фрагменты забытых времен мелькают передо мной так быстро, что я вижу только размытые цветные пятна. Я верю, что мое сердце подскажет, когда мне идти и когда
остановиться.
Медленно изображения становятся статичными, и я уже нахожусь в другом месте, другом времени. Все
настолько реально, что я могу чувствовать поблизости пряный аромат роз.
Я люблю этот запах, потому что он напоминает о ней. Я держу розы повсюду. Я озираюсь.
Я нахожусь в лаборатории.
Круус ушел.
Я видел его уход.
Он любит меня, но себя он любит больше.
Я закончил четвертый амулет без него. Первые три были несовершенны. Этот единственный такой,каким я и хотел его сделать.
Весы балансируют между нами.
Она будет сверкать как бриллиант в ночном небе, как я. Великие, сочетаются с великими или вообще
ни с кем.
Я отнесу его своей Возлюбленной сам.
Я не могу сделать ее Эльфом, но я дам ей все наши способности другими путями.
Возможно, я глупец, что даю ей амулет, способный создавать иллюзии, которые могут пленить даже
меня, но моя вера в любовь не знает границ.
Мои крылья стелятся по полу при повороте. Я огромен. Я необыкновенен. Я вечен.
Я - Темный Король.
Глава 44, часть 1
Сумерки приходят бескомпромиссные и темно-лиловые.
Танцор оказался таким, как я его себе и представляла. Он поэт, блистающий дерзкими словами. На днях
написавший пьесу об убийственном времени, потому что оно пугает нас до усрачки, удерживает в
прошлом, и заставляет нас проживать это каждый день. Раньше все это ездило на мне - это чертово
время, но теперь она знает, и я говорю: Отлично, пора сбросить груз этой ноши.
Я беспокойно сдвинулась, глядя на КиСБ. Перед ним лимузин. Остановился несколько часов назад и
никуда с тех пор не уезжал. Я не могла рассмотреть, кто из него выходил. Кто-то сменил вывеску. Я
подумала, что это должно быть Мак и это насмешило меня, но я не могу смеяться доупаду как раньше.
Потому тихо давлюсь смехом.
Не хочу, чтобы она попыталась меня убить.
И я не собираюсь вот так умирать.
Вот к чему это нас привело.
Угадайте, кто собирается кусаться.
Я наблюдаю за этим местом время от времени вот уже многие дни. Следя за слежкой. Все нервничают.
Раздумывают, как получше перехитрить друг друга.
Книга каждый день меняет чокнутых. Превратила какого-то парня в смертника, направив его прямо в
Честер. Много людей погибло, вызволяя его, взорвавшись вместе с ним. В аббатстве все стали
параноиками. Думают, что они следующие. Никто не может отследить Книгу, потому что Мак исчезла.
Как и Бэрронс.
Без них мы влипли. Никто не может ощутить Книгу, и по этому, пока что она нас опережает. Танцор
думает, что однажды она создаст ядерную бомбу. И тогда нам всем капец. Он говорит, что мы должны
поймать ее и сделать это очень быстро.
Я наблюдаю, обхватив свои колени, расположившись на водонапорной башне. Никто даже не
догадается посмотреть на такую высоту.
Меня исключили. Ро, не допустила меня и близко ни к одному действию. Кэт и Джо держали меня в
курсе. Они не знают, что я убила Алину. Мак не знает, да и я сама только что узнала, что есть и третье
пророчество. Что-то о зеркальных отражениях, сыновьях и дочерях и монстрах, которые были ими и не
были. Джо еще не перевела, но она сильно забеспокоилась. Кажется, чем дольше Книга на свободе, тем
сложнее ее поймать.
Я слышала как Ри-О, говорит чуваку с белыми волосами и причудливыми глазами, что Мак должна
умереть. Но не раньше, чем Книга будет закрыта. Твою мать, это действительно хреново, что она
приперлась в его клуб и попыталась его подорвать. Не стоит связываться с Ри-О.
Его люди на крыше магазина. Они забавно передвигаются.
Джо зависает на крыше через несколько зданий, с Кэт и ее верной маленькой группой ши-овец.
Беееее, - прошептала я.
Они смотрят в бинокли. Никто не смотрит в мою сторону. Они видят только то, что ожидают увидеть.
То, что она говорит им увидеть. Тупицы. Вытащите свои головы из задниц, - думаю я. И так воняет
овечьим дерьмом.
Это точно.
Шотландцы на крыше пятиэтажки в Темной Зоне. У них тоже бинокли.
Моим глазам не нужна помощь, чтобы все видеть. Я перегружена, перенасыщена, супер - Д! Все-
видящая, все-слышащая, все-превосходящая, все время.
Я чувствую запах В'лейна. Специи на ветру. Не знаю, где он. Но где-то рядом.
Пять дней, как Мак и Бэрронс исчезли. С той ночи, как они пытались поймать Книгу.
Ро, винит во всем Мак. Сначала она была рада, что Мак пропала. Говорила, что мы не нуждаемся в ней, и не желаем ее видеть. Но она пришла в себя, когда Книга стала разгуливать по Честеру. Прикиньте, она
была там, когда Книга нанесла свой скромный визит, одев корсет из динамита, а Ро не любит ничего
больше своей морщинистой задницы. Ха. Что-что, а без нее я уж точно могла обходиться.
Ри-О обвиняет Друидов. Говорит, что они, должно быть совершили где-то ошибку.
Шотландцы обвиняют Ри-О. Говорят, что злу не дано поймать зло.
Ри-О смеется и спрашивает: А Вы вообще кто нахер такие.
В'лейн злится на всех. Говорит, что мы все никчемные, ничтожные смертные.
Я давлюсь от смеха. Чуваки, я заслужила это. Я вздохнула, почти мечтательно. Думаю, у В'лейна есть
похоть и на меня. Хочу спросить у Мак, что она...
Я открываю протеиновый батончик и жую его, хмурясь. О чем я думаю? Как будто я собираюсь
спрашивать что-то у Мак? Я должна была найти тех подонков, которые убили Алину. Я должна была
избавиться от них. Она никогда не должна была узнать. Я улыбаюсь, думая об их убийстве. Хмурюсь, думая, почему я не сделала этого раньше.
Крайне возбуждена, ребенок?
Голос как лезвия. Я напрягаюсь и собираюсь перейти в режим стоп-кадра, но ублюдок поймал меня за
руку и не отпускает.
Отвали от меня! - Плююсь я крошками шоколада с арахисом, думая, кто же сейчас употребляет такие
слова вроде этих? И я знаю кто, и он волнует меня намного больше, чем Книга. - Ри-О, - произношу я
действительно холодно.
Он улыбается, как мне кажется, может улыбаться только Смерть, во все клыки с жесткими глазами, которые никогда ни на каплю не сдерживали…
Резко вдохнув, вместо того чтобы проглотить, я подавилась арахисом. Горло забито, мне нечем дышать, и начинаю бить себя кулаком по груди.
Он что разоделся для Хеллоуина? Так еще рановато.
Удары по моей грудной клетке не сработают, и я это знаю. Мне нужен метод Хаймлиха*, но я не смогу
сделать его сама, пока он держит меня, я не могу броситься на какой-нибудь выступ. Я использую свою
суперсилу, чтобы выдернуть руку, чуть отрывая ее.
Он все еще держит меня. Никуда не уходит.
Он обхватил мое запястье длинными пальцами и изучает меня. Наблюдает за моим удушьем.
Хладнокровный ублюдок. Наблюдает, как я исхожу пеной, и мои глаза становятся дикими. Я пускаю
слюни! Чуваки, это не круто.
Я умру здесь, на водонапорной башне, подавившись протеиновым батончиком. Опрокинувшись через
парапет, шлепнувшись на тротуар. У всех на виду.
Мега O'Мелли хрипит как Джо!
Только не так, твою мать.
Как раз в тот момент, когда у меня начинается головокружение, он хлопает меня кулаком по спине, и я
выплевываю изжеванный кусок. Не могу дышать в течение минуты. Затем хриплю. Воздух никогда не
был так сладок.
Он улыбается. Его зубы нормальные. Я уставилась на него. Игры разума? Я насмотрелась слишком
много фильмов.
Для тебя есть работенка.
Э нет, так не пойдет, - говорю я прямо. Не собираюсь примыкать к его банде. Есть ощущения, что не
доберешься, отступив назад. Ты просто падаешь. Пока не достигнешь низшей точки. Мой собственный
осадок.
Это не просьба, ребенок.
Не работаю ни на кого, кто зовет меня ребенком.
Отпусти ее.
Я скривилась. - Кто разослал приглашения на мою водонапорную башню? – злюсь я. Что случилось с
маленькой частной жизнью?
Один из Келтаров подкрался из тени. Я видела его только на расстоянии. Не знаю, как кто-то из них мог
подкрасться ко мне близко так незаметно. Меня это бесит. У меня есть суперчувства, а они
подкрадываются ко мне.
Шотландец смеется. Но он больше не выглядит как другие Шотландцы. Он выглядит, как… я
присвистнула и сочувственно качаю головой. Он становится Принцем Невидимых.
Они забывают обо мне. Занятые, глазением друг на друга. Ри-О скрещивает руки. Шотландец делает
тоже самое.
Я пользуюсь моментом. Не собираюсь выяснять, что за работенка для меня у Ри-О. И не хочу знать. И
если какой-то чувак, переметнувшийся на темную сторону думает, что он оплатит должок, играя для
меня ангела-мстителя, то у меня для него есть сюрприз. Я не буду этого делать.
Мой билетик в ад и так уже прокомпостирован, сумки на борту, гудит паровой свисток.
Проблем у меня с этим нет. Я точно знаю, где стою.
Я перехожу в режим стоп-кадра.
* * *
Нет ночи. Нет дня. Нет времени.
Мы потеряны друг в друге.
Что-то со мной произошло, внизу, в том подвале. Я переродилась. Впервые в жизни я чувствую себя
умиротворенной. Во мне больше нет противоречий. И я больше ничего не скрывала от самой себя.
Постоянный страх изматывает. Однажды я возьму верх над страхом.
Я Темный Король. Я Темный Король.
Повторяю я про себя, снова и снова.
Я примирилась с этим.
Я не знаю, как или почему, а может и не пойму никогда, но, по крайней мере, теперь я смогла увидеть
свою темную часть.
Это действительно было единственным объяснением всего этого.
Даже смешно. Все это время я так беспокоилась о том, что вокруг меня происходит, а получилось, что
самым большим плохишом из всех, была именно я.
Это темное гладкое озеро внутри меня было от него. Мое. Наше. Вот почему это всегда пугало меня.
Каким-то образом мне удалось разделить себя и хранить его отдельно. Себя. Части меня не родились
двадцать три года назад, если я вообще родилась.
Я не могу вспомнить ничего, из того, что смогло бы объяснить, откуда я взялась и что я такое. Но
истина в моих воспоминаниях неоспорима.
Я стояла в лаборатории около миллиона лет назад. Я создавала реликвии, я любила Возлюбленную и
это я породила Невидимых. Все это во мне.
Может, поэтому Бэрронс и я не можем устоять друг перед другом? Мы оба монстры.
Ты действительно думаешь, что зло - это выбор? - спросила я.
Да, все так. В любое время. В любой день.
Я не спала с Дэрроком, но собиралась.
Не имеет значения, - он двигался внутри меня - Сейчас Я здесь.
Я собиралась его соблазнить, чтобы узнать кратчайший путь, к обладанию Книгой. Потом разрушить
мир и создать другой, чтобы вернуть тебя.
Он застыл. Я не могла видеть его лица. Он был сзади меня. Именно по этому, я и смогла это
произнести. Не думаю, что осмелилась сказать бы ему это в лицо и видеть при этом свое отражение в
его глазах.
Я не собиралась разрушать мир ради Алины. А я любила ее всю свою жизнь. Его же знала всего
несколько месяцев.
Возможно, пришлось бы напрячься для твоей первой попытки создания мира, - наконец сказал он.
Он пытался не рассмеяться. Я сказала ему, что собиралась обречь все человечество ради него, а он
пытается не рассмеяться.
Это была бы не первая моя попытка. Я профи. Ты был неправ. Я Темный Король, - сказала я ему.
Он снова начал двигаться. Через некоторое время он повернул меня к себе и поцеловал.
Ты Мак, - сказал он, - А я Иерихон. И больше ничего не имеет значения. И никогда не имело. Ты
находишься в таком месте, в котором ты вне правил для меня. Ты понимаешь это?
Я поняла.
Иерихон Бэрронс только что сказал, что любит меня.
----------------------------------------------------------------
* Метод Хаймлиха - подавившегося человека обхватывают сзади руками, под грудной клеткой и резко
сжимают, чтобы пострадавший выплюнул подавившимся или пострадавший самостоятельно кладет
обе руки себе на живот ниже грудной клетки и выше пупка и делает резкий толчок внутрь и вверх.
Глава 44, часть 2
* * *
- И какой же у нас план? - спросила я позже. - Когда мы захороним Книгу, как ты собираешься
получить нужное заклинание?
Невидимые, никогда не пили из котла. Все они помнят родной язык. Я заключил несколько сделок.
Я покачала головой, хмурясь на себя. Иногда я упускаю очевидные вещи.
Но теперь у меня есть ты.
Я буду в состоянии ее прочитать, - это было гадко. Теперь, по крайней мере, я знала, почему у меня
была такая сильная негативная реакция на Синсар Дабх. Все мои грехи были пойманы в ловушку. И это
чертовщина так просто не уйдет. Я пыталась сбежать от вины, и моя вина, обнаглев, начала свою
собственную жизнь и к тому же стала еще и охотиться на меня.
Я поняла, почему она преследует меня. Когда-то она стала живой - разумной, но без ног, без крыльев, вообще без способа передвижения и ничего больше во всем ее существовании не нравилось ей, кроме
меня а я очевидно презирала ее - и она, должна ненавидеть меня. А поскольку это была я, она слишком
любила меня. Написав Книгу - я сделала ее одержимой мной. Она хотела причинить мне боль, а не
убить.
Потому, что она жаждала моего внимания.
Теперь так много всего, сейчас имело для меня смысл, с тех пор как я приняла то, что я Король.
Я поняла, почему Зеркала всегда были так агрессивны, пропуская меня внутрь и обратно. Проклятие
Крууса, в реальности наложенное другими принцами, чувствовало меня и пыталось не пропустить.
Само собой я знала дорогу по черной крепости и аду Невидимых. Это был мой дом. Каждый мой шаг
был инстинктивным, потому что я гуляла этим ледяным путем миллионы раз, посылая приветствие
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 34 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |