Украинский Брестский мир 3 страница

Свое собственное выступление Кюльман с союзниками отложили, чтобы выяснить сначала отношение соискателей к поставленным им на неофициальных переговорах требованиям. Украинцы записали в дневни­ке 28 декабря (10 января 1918 г.): «Вечером во время обеда на нашу деле­гацию охота: когда дадим ответ на три немецких вопроса — 1. Брест (как место переговоров. — И. М.), 2. Суверенитет и 3. Неприкосновенность территории». Они в свою очередь ради дипломатического торга пустили слух, что размышляют, не уехать ли в Киев⁵. Немцы их остановили. Но решение союзники вынесли растянутое во времени и задевавшее престиж заинтересованной стороны. На утреннем пленарном заседании 30 декаб­ря (12 января 1918 г.) Чернин объявил, что Четверной союз, с одной сто­роны, признает «украинскую делегацию... как полномочное представи­тельство Украинской Народной Республики», но, с другой — «формаль­ное признание... найдет свое выражение в мирном договоре»⁶, то есть

И. В. Михутина. Украинский Брестский мир

признание оказалось не безусловным, а поставленным в зависимость от степени уступчивости при дальнейших переговорах.

Троцкому тоже надлежало отреагировать на заявление контрпартне­ров. Каким образом ■— зависело от ситуации, менявшейся с необычайной быстротой на просторах вздыбленной бывшей Российской империи. Вслед за недавним известием об отрицательной реакции ГС на советскую инициативу переговоров в Брест стали поступать сообщения печати о непрочности положения самого ГС. В ночь с 29 на 30 декабря (11-12 ян­варя 1918 г.) секретарь советской делегации Л. М. Карахан запросил Ста­лина: «Завтра предстоит... признание Украинского правительства и его делегации. Просим сообщить точно положение дел». Сталин ответил: «Рада еще не свергнута, но близка к этому. Ее власть ограничивается пре­делами Киевской губернии... Изнутри Раду взрывают левые эсеры, дей­ствующие в контакте с петроградскими коллегами... по имеющимся у нас данным, в ближайшем будущем Винниченко будет сменен левым эсе­ром»¹. Следует сказать, что последняя фраза, сделавшись сразу извест­ной в Киеве из организованного немцами незаконного подслушивания разговоров по прямому проводу, в дальнейшем привела к срыву плана украинских левых эсеров². Пока же Сталин остановился еще и на вариан­те распространения власти харьковского ЦИК Советов Украины и его Народного секретариата, чьи военные силы взаимодействовали с войска­ми под командованием Антонова-Овсеенко. «В руках ЦИК, — сообщил нарком, — Харьковская, Екатеринославская, две трети Полтавской, весь Донецкий бассейн, Черниговская, почти вся Херсонская, с Одессой и Ни­колаевом. В руках Рады только Киевская губерния... и некоторые кусочки прилегающих губерний, день за днем уходящие от Рады... Рада данного состава не может [быть] названа правительством Украины... с гораздо большим правом может и должен быть привлечен к мирной делегации ЦИК»³. 30 декабря (12 января 1918 г.) Троцкий сделал еще один запрос в Совнарком «о признании или.непризнании киевской Головной Рады за официальную власть Украины в связи с тенденцией Кюльмана к призна­нию ее за таковую»⁴. Каков был ответ, неизвестно, но глава советской де­легации, взяв слово на пленарном заседании вслед за австрийским ми­нистром, подтвердил, что «не видит препятствий к самостоятельному уча­стию делегации Генерального секретариата в мирных переговорах». Голубович в ответ заявил, что удовлетворен позицией как советской, так и противоположной стороны⁵.

¹ Директивы командования фронтов Красной Армии (1917-1922). М., 1971.
Т. 1.С. 28.

² ГАРФ. Ф. 8415. Оп. 1. Д. 49. Л. 64.

³ ЦДАВО. Ф. 1063. Оп. 3. Спр. 8. Арк. 4

⁴ Мирные переговоры в Брест-Литовске. С. 51-56.

⁵ ЦДАВО. Ф. 1063. Оп. 3. Спр. 8. Арк. 8 об-9.

⁶ Мирные переговоры в Брест-Литовске. С. 77; ГАРФ. Ф. 130. Оп. 1. Д. 87.
Л.167-169.

¹ РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 1. Д. 4548. Л. 1-1 об. ²УЦР. Т. 2. С. 112.

³ РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 1. Д. 4548. Л. 1 об.

⁴ ГАРФ. Ф. 130. Оп. 1. Д. 1. Л. 58 об.

⁵ Мирные переговоры в Брест-Литовске. С. 81-83; ГАРФ. Ф. 130. Оп. I.
Д. 87. Л. 167-169.

Восточная Европа после Версаля

Украинская делегация на достигнутом уровне признания вступила в официальную стадию переговоров с немцами и австрийцами (3-6 < 16— 19> января), чтобы, по словам Чернина, выяснить, возможно ли дальней­шее обсуждение соглашения¹. Глава украинской делегации при поддерж­ке Севрюка в ходе их вновь пытался предложить для определения украин­ской западной границы принципы «мир без аннексий и контрибуций» и «самоопределение наций», но Чернин легко нейтрализовал исходившую для целостности Австро-Венгрии опасность такого подхода, присовоку­пив к предложенной формуле мира и принцип невмешательства в дела других государств. Это добавление сняло вопрос о принадлежности^Вос-точной Галиции, Буковины и Карпатской Руси. Правда, австрийский ми­нистр признал возможным оформить отдельным тайным договором обяза­тельство о выделении Восточной Галиции и Буковины (но не Карпатской Руси) в отдельный коронный край². Украинцы хотели также видеть в сво­их пределах восточнославянские земли Холмщину и Полесье, в XIV в. включенные Польшей в свой состав, а в 1912 г. выделенные в самостоя­тельную губернию Российской империи. Чернин, имея в виду так называ­емый австро-польский вариант послевоенного устройства — присоедине­ние Польши к Австро-Венгрии в качестве третьего субъекта, порекомен­довал собравшимся «услышать голос представителей Королевства Польского»³ (административного образования, провозглашенного окку­пантами на территории «русской» Польши в ноябре 1916 г.), в чем Кюль-ман ранее уже отказал польскому премьеру, сославшись на отсутствие у Королевства посольского права до окончания оккупации⁴. Относительно Холмщины германский статс-секретарь счел возможным допустить само­определение ее населения. Но тут возразил Голубович: раз Германия не поддержала идею самоопределения Восточной Галиции, то его делегация настаивает и на установлении северо-западной границы Украины безо всякого референдума⁵. Про себя украинские делегаты признавали, что ассимиляция в Холмщине и Полесье зашла так далеко, что референдум вряд ли был бы в пользу Украины. Полозов, правда, находил референдум возможным, но на предлагаемых большевиками условиях, то есть после вывода оккупационных войск⁶.

Генерал Гофман с картой в руках обозначил территории, эвентуаль­но признаваемые за УНР, — к югу от железной дороги Брест — Пинск и от Бреста по восточному берегу Буга. Но украинцы хотели видеть своим также «то, что севернее Брест-Литовска», — часть Минской и Гроднен-

И. В. Muxymuna. Украинский Брестский жир ___ ______ 31

ской губерний, на что генерал резонно возразил, что там нет украинско­го населения¹ При этом А. Я. Шульгин на заседании Малой рады с гордо­стью говорил, что «белорусы защиту своих прав» в Бресте доверили де­легации УНР².

Немцев и австрийцев сильно интересовала торгово-экономическая часть будущего договора. Их эксперты наготове ожидали обсуждения, которое с участием главы германской экономической миссии П. Кернера, австрийского эксперта Г. Граца и украинского экономиста профессора С. С. Остапенко состоялось 4(17) января 1918 г. Причем немцы и авст­рийцы настаивали на унизительном для украинцев условии включения экономических соглашений в текст мирного договора. Зато, имея в виду конфликт Киева с Петроградом, легко согласились снять условие о демо­билизации украинской армии³.

На этой стадии стороны ознакомили друг друга со своими требовани­ями и условиями, обоюдно подчеркивая заинтересованность в скорейшем заключении договора. Но делегаты УЦР с такой ответственностью, тща­тельностью и осторожностью подошли к новым для себя дипломатическим обязанностям («украинцы хитры, скрытны и абсолютно не знают меры в своих требованиях», — написал о них Кюльман рейхсканцлеру»⁴), что оставили контрпартнеров в неуверенности о положительном исходе до своей поездки в Киев для окончательного решения.

Между тем у Троцкого после первых дипломатических опытов возник­ла большая неудовлетворенность ситуацией: отчужденность с украин­ской делегацией, непреклонность немцев в главном пункте преткнове­ния — вопросе об очищении оккупированных немцами территорий, рез­кие нападки Гофмана в противовес агитационному красноречию наркома, который, по его собственному признанию, не имел вкуса к дипломатии и против желания, только по настоянию Ленина, отправился в Зреет («Я ехал как на пытку»⁵).

При непосредственном соприкосновении с брестскими проблемами у наркома по иностранным делам возникла мысль покончить с дипломатией одним эффектным жестом — провозгласить: «ни мира, ни войны». Пись­мо к Ленину с этим предложением он отправил с латышом-солдатом и в разговоре со Сталиным по прямому проводу в ночь с 1 на 2 (14-15) янва­ря поинтересовался «получил ли Ленин письмо и согласен ли с тем пла­ном, который в этом письме предложен. Вопрос в высшей степени ва­жен»⁶. Письма еще не было, и нарком поведал о трудностях с украинцами:

¹ ГАРФ. Ф. 8321. Оп. 1. Д. 42. Л. 1.

² Там же. Л. 1-4, 7-8.

³ Там же. Л. 14; ЦДАВО. Ф. 1063. Оп. 3. Спр. 13. Арк. 7.

⁴ Советско-германские отношения. Т. 1. С. 119.

⁵ ГАРФ. Ф. 8321. Оп. 1. Д. 42. Л. 15-16.

⁶ ЦДАВО. Ф. 1063. Оп. 3. Спр. 9. Арк. 3-4.

¹ ЦДАВО. Ф. 1063. Оп. 3. Спр. 9. Арк. 3; ГАРФ. Ф. 8321,<?п.1: Д.42.Л ЬХ^'ТЗ.

² УЦР. Т. 2. С. 107.

³ ГАРФ. Ф. 8321. Оп. 1. Д. 42. Л. 29-43, 47-48.

⁴ Советско-германские отношения. Т. 1 С. 228.

⁵ Троцкий Л. Моя жизнь. М., 2001. С. 365.

⁶ РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 1. Д. 4552. Л. 2, 4, 5.

32 Восточная Европа после Версаля

обещанные стенограммы их переговоров с немцами все еще не были пре­доставлены, а переговоры продолжались, оставаясь тайной для советских представителей; украинцы ни разу не поддержали их против немцев и ав­стрийцев и т. д. «Было бы полезно, — заключил Троцкий, — если бы харь­ковский ЦИК прислал нам заявление, в котором характеризовал бы дей­ствительные размеры влияния и власти Рады»¹.

«Влияние Рады на Украине [в] сравнении с влиянием ЦИК Всеукраин-ского очень незначительно, — отвечал Сталин. — Все это дает право ЦИК иметь своего представителя [в] делегации, чем три Рады, вместе взятые. Что можете возразить против представительства ЦИК Всеукраинского в мирной делегации? Они этого требуют»².

Утром 2(15) января Троцкий получил дополнительный повод для не­довольства: Кюльман на заседании заметил, что проблема украинских ок­купированных территорий делегацией УНР обсуждается отдельно от со­ветской³. Троцкий счел это нарушением со стороны киевлян соглашения о совместных выступлениях и направил Голубовичу официальное пись­мо, полное упреков (в том числе за отступление от «революционной мора­ли»), но малоэффективное с практической точки зрения. Среди прочего он сообщил, что приглашает делегатов харьковского ЦИК, который, по его словам, имеет несравненно больше прав представлять Украинскую республику⁴.

Ответ был составлен Голубовичем 6 (19) января в стиле бытового скандала. Но было в его письме замечание, точно отражавшее незавид­ную ситуацию советской делегации, подменившей дипломатию бесполез­ными идеологическими атаками. «Нелепое и смешное обвинение нас в предательстве, — писал Голубович, — должно быть возвращено Вам, ибо острая по форме полемика с немцами нисколько не может скрыть факти­ческого положения, т. е. сдачи Вами одной позиции за другой»⁵.

Письмо с планом Троцкого было доставлено в Петроград 3 (6) января и, как видно, не на шутку взволновало Ленина. Он еще на Апрельской конференции говорил, что «нельзя окончить эту войну отказом солдат только одной стороны от продолжения войны, простым прекращением военных действий одной из воюющих сторон»⁶. В рассматриваемый мо­мент имелось заключение начальника штаба верховного главнокоманду­ющего М. Д. Бонч-Бруевича о том, что неподписание мирного договора оставит Россию в состоянии войны и сделает возможным нападение на нее, что при нынешней небоеспособности русской армии «приведет к но-

¹ РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 1. Д. 4552. Л. 4.

² Там же. Л. 5; Д. 83. Л. 1.

³АВПРФ. Ф. 413. Оп. 1. Д. 5. П. 69. Л. 12.

⁴ Там же. Л. 14; ГАРФ. Ф. 130. Оп. 1. Д. 87. Л. 163-165.

⁵АВПРФ. Ф. 413. Оп. 1. Д. 5. П. 69. Л. 16-17 об.

⁶ Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 31. С. 394.

___________ И. В. Михутина. Украинский Брестский мир ____________ 33

вому занятию русских земель в том размере, в каком пожелают этого наши противники»'.

В. И. Ленин в отличие от большинства единомышленников, придя к власти, быстро научился находить баланс между революционной доктри­ной и государственным мышлением, отдавая в нужный момент преиму­щество последнему. Получив 3(16 января) предложение Троцкого об эф­фектной международной демонстрации, он срочно вызвал последнего для объяснения. Связь наладилась в 16 ч 20 мин. Перед разговором Троцкий передал записку о необходимости немедленного ответа на его письмо, ко­торый должен «выражаться словами согласны или не согласны»². Ленин ответил, что не успел показать «особое письмо» Троцкого Сталину, а сам считает план «дискутабельным» и предлагает «отложить... его окончатель­ное проведение, приняв последнее решение после заседания ЦИК здесь»³.

«Обсуждение плана в ЦИК представляется мне неудобным, — возра­зил Троцкий, — так как может вызвать реакцию до проведения плана»⁴. Но Ленин считал нужным прежде посоветоваться со Сталиным. Кроме того, он сообщил о выезде в Брест делегации харьковского ЦИК, которая уверяет, «что киевская Рада дышит на ладан»⁵. Разговор получил продол­жение лишь поздним вечером. В 23 ч 30 мин. Сталин сообщил Троцкому их совместное с Лениным решение: «Просьба назначить перерыв и вые­хать в Питер. Отвечайте, жду очень». Троцкий передал через телеграфис­та: «ответа пока не будет, когда будет, дам»⁶. Ленин 4(17) января через Сталина вновь запросил Брест, почему нет ответа на предложение пере­рыва. Троцкий был краток в этой части ответной записки: «Ответ дам, когда выясню его для себя»⁷.

«Выяснять для себя» довелось недолго. 5 (18) января на утреннем заседании политической комиссии Гофман предъявил карту с обозначе­нием занятых российских территорий, которые «по военным соображени­ям» остались бы под германской оккупацией до конца войны и демобили­зации немецкой армии. Зато в неоккупированных частях прифронтовых российских губерний предлагалось осуществить принцип самоопределе­ния. При этом генерал опять подчеркивал, что исключает из рассмотре­ния области южнее Бреста, о которых еще не закончены переговоры с де­легацией УНР. Троцкий безуспешно возражал, что, в частности, границы с Украиной еще не проведены и подлежат определению «заинтересован-

¹ Российский государственный военно-исторический архив. Ф. 2003. Оп. 1.
Д. 537. Л. 26.

² РГАСПИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 5098. Л. 1 об.

³ Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 35. С. 225.

⁴ РГАСПИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 5098. Л. 1,

⁵ Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 35. С. 225.

⁶ РГАСПИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 5098. Л. 6.

⁷ Там же. Ф. 558. Оп. 1. Д. 4589. Л. 1.

Восточная Европа после Версаля

ными массами населения» и т. п., но, бессильный повлиять на контрпарт­неров, объявил на вечернем заседании, что считает работу политической комиссии завершенной, и предложил сделать перерыв, чтобы правитель­ственные органы вынесли окончательное решение по поводу выставлен­ных России условий мира¹.

С отъездом Троцкого перед австро-германскими союзниками вновь замаячил призрак нежелательного срыва переговоров. Чернину и его пра­вительству скорейшее заключение мира представлялось единственной возможностью предупредить неминуемый социальный взрыв на почве продовольственной катастрофы Австрии. Интерес Кюльмана пока был мотивирован тактически в том смысле, что в случае разрыва с Петро­градом претензии Киева могут вырасти до неприемлемых размеров. Он считал необходимым форсировать договор с украинцами, после чего можно было бы не церемониться с большевиками вплоть до прекращения переговоров².

А в Петрограде Ленин 8 (21) января на собрании партийных работни­ков представил тезисы «О немедленном заключении сепаратного и аннек­сионистского мира», но с 15-ю сторонниками оказался в меньшинстве. «Ошибка товарища Ленина, — заявил оппонировавший ему М. С. Уриц­кий, — он смотрит на дело с точки зрения России». Большинство же — 32 партийных активиста — «левые коммунисты», так и не вышедшие из стадии кружкового доктринерства, на том собрании высказались за рево­люционную войну против центральных держав. Но поскольку даже они не видели, кто в России готов был бы сражаться за европейскую революцию, то практически остался предложенный Троцким и собравший 16 голосов вариант международно-политической демонстрации — ни мира, ни войны и демобилизация армии³. «Напрасно товарищ Ленин говорит против поли­тической демонстрации, — рассуждал лидер "левых" Н. И. Бухарин. — Пусть немцы нас побьют, мы заинтересованы в том, как это отразится на международном движении»⁴.

Эти книжные доктринеры вдохновлялись все новыми известиями о продовольственной катастрофе в Австрии и нараставшем в январе как снежный ком забастовочном движении в центральных державах. Насту­пал срок возобновления брестских переговоров, а большевистская вер­хушка спорила о том, надо ли заключать мир или ожидать революции в Европе. «Левые коммунисты», сторонники революционной войны, вынуж­денные за неимением армии согласиться на «среднюю» линию Троцкого, заблокировали в ЦК предложение Ленина о немедленном заключении

И. В. Михутина. Украинский Брестский мир ____________ 35

мира на немецких условиях. Ему удалось провести лишь партийное ре­шение о затягивании переговоров. В органах государственной власти во­прос с такой откровенностью не обсуждался. В постановлении о мире III Всероссийского съезда Советов, проходившего в Петрограде 10-18 (23-31) января 1918 г., предложенном большевистской фракцией, не было, к разочарованию «левых», прямого указания на недопустимость подписания договора ко дню окончания перемирия¹. В правительстве, ко­торое получило неограниченные полномочия в вопросе о мире, вопрос не обсуждался, возможно, потому, что Ленин и там не мог в то время рассчи­тывать на большинство. Он лишь в рабочем порядке возвращавшемуся в Брест Троцкому «предложил совершенно определенно мир подписать» и условился с ним о тактике: «Мы держимся до ультиматума немцев, после ультиматума мы сдаем»².

В это время в Киеве власти УНР, чье положение всеми — и сторонни­ками и противниками — оценивалось как критическое, силились предотв­ратить катастрофу. Проблема заключалась не столько в продвижении на­скоро собранных советских частей — в результате неуступчивости ГС в вопросе о борьбе с донской контрреволюцией и разногласий в Бресте они теперь в согласии с харьковским украинским центром наступали непо­средственно на Киев, — сколько в том, что правительство УИР с его уме­ренностью и медлительностью в острейших жизненных вопросах рас­теряло сторонников среди украинских масс. «Песня Рады спета, — де­лился впечатлениями вернувшийся из Киева 12 (25) января полковник Генерального штаба, — так как на ее стороне осталась только интелли­генция, а солдаты и крестьяне уже перешли на сторону большевиков»³. Практически теми же словами характеризовал потом положение Винни-ченко⁴. В те дни он подал в отставку. В формировании нового правительст­ва решающая роль принадлежала украинским эсерам. Их требования ка­сались не только радикализации внутренних преобразований, прежде все­го аграрных, но и решительности в скорейшем заключении мирного договора с Четверным союзом без оглядки на Советскую Россию и державы Согла­сия. Изменение политического курса было обозначено изданием IV Уни­версала, поставленным на голосование в Малой раде 11 (24) января.

IV Универсал в унисон с настояниями австро-германских контрпарт­неров по переговорам в Бресте провозглашал УНР самостоятельным и независимым государством, зафиксировав отказ от прежнего стремления к федерализму⁵. 15 (28) января он был зачитан на открывшейся сессии

¹ Мирные переговоры в Брест-Литовске. С. 127-135.

² Советско-германские отношения. Т. 1. С. 228.

³ Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 35. С. 257; Протоколы Центрального Коми­
тета РСДРП(б). Август 1917 — февраль 1918. М., 1958. С. 169.

⁴ Протоколы Центрального Комитета. С. 170.

¹ Третий Всероссийский Съезд Рабочих, Солдатских и Крестьянских депута­
тов. Пг., 1918. С. 92-93; Протоколы Центрального Комитета. С. 181.

² Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 36. С. 30.

³ Будберг А. Указ. соч. С. 271.

⁴ Винниченко В. Указ. соч. С. 216-217.

⁵ УПР. Т. 2. С. 102-104.

Восточная Европа после Версаля

УЦР, которая кроме того должна была утвердить новое правительство. Однако украинские эсеры из-за фракционных разногласий в течение не­скольких дней не могли его сформировать. При этом украинские левые эсеры подбирали свой состав кабинета с участием большевиков, о чем В. А. Карелин, тесно связанный с этой группой, сообщил в своем выступ­лении на III Всероссийском съезде Советов 14 (27) января¹.

В такой обстановке в ночь на 16 (29) января на киевском военном за­воде «Арсенал», оказавшемся под угрозой закрытия из-за большевистских настроений рабочих, началось восстание, которое поддержали тружени­ки других предприятий и солдаты украинских полков, носивших символи­ческие имена — Шевченковский, Богдановский и др.

УЦР отклонила требование повстанцев о передаче власти Советам и распорядилась об артиллерийском обстреле «Арсенала». Одновременно комендант города украинский социал-демократ М. Н. Ковенко, распола­гая данными из упомянутого перехвата разговора Сталина с Караханом, во время заседания эсеровской фракции в здании УЦР произвел упрежда­ющий арест не связанной с восстанием группы левых эсеров — Северо-Одоевского, Михайличенко, вернувшегося из Бреста Полозова и др., — готовившей в рамках парламентской борьбы свое левое правительство².

17 (30) января в городе началась всеобщая стачка, не стало электри­чества, воды, хлеба из пекарен и проч. Однако руководство УЦР вновь отказалось от переговоров с повстанцами. На следующий день они захва­тили Подол, откуда повели наступление на центр города, и после полудня пули из их оружия уже пробивали стеклянный купол здания Рады, а депу­таты, укрывшиеся от шальных попаданий вдоль стен, утверждали новое правительство во главе с украинским эсером В. А. Голубовичем и даже не надеялись, что удастся провести следующее заседание. Но ночью сече-вым стрельцам из бывших военнопленных-галицийцев — почти един­ственным защитникам УЦР — удалось выбить повстанцев из центра. У ар-сенальцев кончились боеприпасы. Завод был взят штурмом³. Всего, по советским данным, в результате подавления восстания погибло свыше полуторы тысяч человек⁴.

22 января (4 февраля) основные очаги восстания в городе были подав­лены, но с левого берега Днепра стали слышны артиллерийские раскаты. Это подошли советские части, действовавшие в согласии с харьковским украинским правительством, чей представитель В. П. Затонский привет­ствовал III Всероссийский съезд Советов «как верховный орган не только Великороссии, но и всей Федеративной Российской республики»⁵. Два

_________ И. В. Михутина. Украинский Брестский мир ____________ 37

других уполномоченных харьковского украинского центра Е. Г. Медведев и В. М. Шахрай прибыли в Брест 7 (20) января. В их заявлении участни­кам мирной конференции говорилось, что Украинское рабоче-крестьянское правительство признает Совнарком органом всероссийской власти, и они присланы, чтобы работать в составе российской делегации и в согласии с ней¹. Большевистское руководство рассчитывало таким образом усилить свою позицию в Бресте против обособленной линии делегации УЦР. А бы­строе занятие Киева и вовсе могло бы роль последней свести на нет.

Мирная конференция возобновила работу в разгар киевского восста­ния против УЦР. На первом пленарном заседании 17 (30) января Троц­кий, намереваясь представить посланцев Харькова как новых участников переговоров и членов российской делегации и потеснить тем самым киев­ских делегатов, повторил свой прежний тезис о незавершенности процес­са самоопределения Украины и отмежевания ее от России и отметил но­вый поворот в развитии этого процесса: кризис киевской власти и убыва­ющую роль УЦР, с одной стороны, а с другой — победу в обширных частях Украины украинской советской власти, которая присоединилась к феде­ративной системе Российской республики. Троцкий не отступил от свое­го прежнего согласия на участие в переговорах киевских представителей, но подчеркнул, что договор с ними не станет договором со всей Украиной без признания его делегацией Российской республики с участием харь­ковских представителей².

Делегаты из Киева с трудом пробирались через занятые советскими войсками местности и не успели прибыть к этому заседанию. Потому Ле­вицкий, единственный из них, остававшийся в Бресте, попросил отсро­чить обсуждение до прибытия коллег. На следующий день, 18 (31) янва­ря, все еще в отсутствие киевских делегатов Чернин поставил вопрос об определении западной границы УНР без участия петроградской делега­ции. Троцкий в ответ напомнил, что делегация Центральной рады и ранее не была против совместного решения территориальных вопросов, тем бо­лее не должна возражать теперь, когда положение подкреплено участием в советской делегации представителей Всеукраинского ЦИК, а ее соб­ственная роль уходит в прошлое. Он сообщил, что, согласно полученной телеграмме, «решающая часть киевского гарнизона перешла на сторону советской украинской власти, и вопрос о существовании Рады должен ис­числяться очень короткими единицами времени»³.

Добравшиеся наконец до Бреста члены делегации УЦР чувствовали себя в связи с событиями в Киеве и появлением харьковской делегации

¹ Третий Всероссийский Съезд Советов. С. 66.

² УЦР. Т. 2. С. 109-110, 112.

³ Там же. С. 113-117.

⁴ РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 1. Д. 5332. Л. 2.

⁵ Третий Всероссийский Съезд Советов. С. 14, 15| 'ГАРФ. Ф. 1235. Оп. 1.
Д. 22. Л. 36.

¹ Документы внешней политики СССР. М., 1959. Т. 1. С. 87-89.

² Мирные переговоры в Брест-Литовске. С. 132-134; ГАРФ. Ф. 130. Оп. 2.
Д. 1114. Л. 57-59.

³ Мирные переговоры в Брест-Литовске. С. 184; ГАРФ. Ф. 130. Оп. 2. Д. 1114.
Л. 70-73.

Восточная Ев ропа после Версаля

крайне неуверенно. Не были до конца уверены в удачном завершении пе­реговоров с украинцами и дипломаты центральных держав: слишком на­стойчивы были киевляне в отстаивании своих требований. Однако в это время в Брест из Стокгольма через Берлин якобы с дипломатической по­чтой от австрийского посла к министру О. Чернину прибыл под именем Савицкого бывший член СОУ, давний эмигрант украинский эсер Н. К. За­лизняк с задачей закулисными средствами наладить взаимопонимание между многоопытными дипломатами Дунайской империи и киевскими неофитами. Зализняк немедленно направил украинцев на неофициальную встречу с Черниным, а главное, с одобрения его и Кюльмана убедил своих подопечных, несмотря на неустойчивое положение в Киеве, без стесне­ния настаивать на признании суверенитета УНР^!.

На пленарном заседании мирной конференции 19 января (1 февраля) А. А. Севрюк, ставший главой киевской делегации, указал на противоре­чие между прежним заявлением Троцкого о признании киевской делега­ции и его последними выступлениями по украинскому вопросу. Он за­явил, что с правовой стороны суть событий на Украине коренится в про­возглашенной в IV Универсале полной независимости государства, вследствие чего ситуация наличия харьковского и киевского центров вла­сти не подлежит международному контролю и обсуждению в Бресте².

Председатель Всеукраинского ЦИК Е. Г. Медведев, следующим полу­чивший слово, напротив, обосновывал федеративной связью с Российской республикой согласованные действия харьковцев с советской делегаци­ей. Вместе с тем, очевидно, чтобы подчеркнуть национальный характер харьковского украинского центра, он выступил с дерзким требованием, которое оказалось не под силу провести упорным киевлянам, заявив, что Народный секретариат стремится к объединению всех украинских земель, в том числе находящихся в составе Австро-Венгрии, путем свободного го.шсов.а¥Ж1 га. и.аседелш.я.³.

Дата добавления: 2015-08-28