Тыгын, наконец, очнулся от своих проблем, раздал указания собрать все вооруженные отряды возле города и вышел во двор. Надо учиться у старика, как надо со слугами обращаться. Он не кричал и вообще не говорил. Пошевелил рукой, а уже ему ведут коня, а пятёрка сопровождения уже в сёдлах. Мне до него, как раком до Луны. Хотя, надо стремиться к такой дрессировке подчинённых. А мне тоже подвели лошадку. Не мою старую клячу, а гнедую красавицу. Тыгын сказал:
— Бери, эта лошадь для тебя. Настоящий харогский иноходец.
Я, походу, не расплачусь с тойоном за такие подарки. Мне он задарил барахла на мильён таньга. Я подошел к лошадке, а она зубы скалит. Какие все здесь нервные. Пока я с непривычки путался в своём халате, конюхи её удержали, а мне позже пришлось её уздечкой поправлять. Но ничего, повертелась она и смирилась. Тыгын, в отличие от местной аристократии, в яркие цвета не выряжаться не любит. Вся одежда у него гармоничных неярких цветов, только у бордового полукафтана обшлага и воротник обшиты красно-золотым шнуром. А так всё скромно, хотя умному достаточно посмотреть на коня и заткнуть хлебало.
В сопровождении пятёрки бойцов мы двинулись в Храм Тэнгри, нанести сокрушительный визит шаманам и полюбоваться на казнокрада-наркомана. По дороге меня просветили насчет планировки города. Город разделен проспектами на четыре части. Итак, справа – стена. Там, за стеной район мастерских. Самых разных, а обнесли их стеной, чтобы не мешали отдыхать остальному городу. После перекрёстка проспектов стена продолжается. За этой стеной – базар и караван-сарай. Там я уже был. По левую сторону – тротуары, деревья, живые изгороди. Изредка заборы, кому что нравится, короче.
Храм Тэнгри меня поразил своей красотой. Ну почти собор Святого Петра в Ватикане, только поменьше. Ну, как Исаакиевский. Ну, немного меньше. Обнесен кованой оградкой, симпатичненько так, но без изысков. Небесно-голубой купол полусферой закрывает небо, стены выложены смальтой различных оттенков синего. Нас уже встречают. Тыгын меня знакомит с шаманом, ничего в нём шаманского нет, одет, как нормальный человек, безо всяких там бубнов, трещоток, одежд из засаленных шкур. Немолодой, но и не старый. В самый раз.
— Этот человек тебе поможет в твоих вопросах, — говорит мне Тыгын, — обращайся к нему, если что нужно узнать.
Дальше мы идём в казематы, которые в недрах храма. В застенках томится тот самый злодей, из-за которого и заварилась эта каша. Со скрипом нам открывают дверь камеры, а в ней, прикованный к стене цепями, сидит Кадыркул. Я посмотрел на дяденьку и понял, что у него вскорости начнутся проблемы. В свете факела не очень-то и хорошо видно его лица, но по мимике можно понять, что страдания уже начались. Тыгын посмотрел на него и мы вышли на свет божий. Я себе так примерно и представлял средневековые застенки.
— Ничего не говорит, — посетовал Тыгын, — кто его заставлял деньги воровать, так и неизвестно. Завтра на кол посадим.
— Может он сам себе воровал? Золотую пыль нюхать? — я высказал своё мнение.
— Золотую пыль? Откуда у него она? — встрепенулся Тойон.
— Люди говорят, — уклончиво ответил я, — и есть способ заставить его говорить.
— Если ты его разговоришь, благодарность моя будет велика.
— Мне нужно некоторое время, чтобы приготовится. Переодеться и сходить кое-куда. Не спеши его на кол сажать.
— Хорошо, поехали домой.
Мы поскакали обратно, а с нами уже был шаман. Тыгын распорядился, чтобы тот днем был под рукой. В доме Тыгына я переоделся в свою одежду, взял с собой мелочёвки, около тридцати таньга и пошел искать себе приключений на задницу. Конечно же, никаких навыков оперативно-розыскной работы у меня не было и не будет. Зато есть опыт поколений. Я сейчас в городе, как яркий фонарь с надписью Чужак, и все мои попытки незаметно за кем-либо следить провалятся через пять минут. Я вышел на улицу и лениво пошел в сторону базара в поисках местной пацанвы. Шайка малолеток нашлась в переулке, неподалеку от рынка, и играла в пристенок. Я постоял и подождал, пока меня заметят.
— Тебе что, чужак? — спросил один из пацанов, возрастом постарше. Остальные перестали играть и пристально меня рассматривали.
— Хочу вам денег дать, — приветливо осклабился я.
— С чего это вдруг? — спросил юный Гаврюш.
Я подбрасывал на ладони три монетки. Их заметили.
— Ты не дослушал, — перебил я его, — я хочу вам дать денег не всем, а тому, кто мне скажет, где дом второй жены уважаемого Кадыркула.
— Кадыркула завтра на кол посадят, какой он уважаемый?
— Какая разница? Деньги – вот они, — я показал одну таньга, — проводите меня.
Пацаны, что-то мялись, то ли не могли поверить в привалившее счастье, то еще что. Потом один из них говорит:
— Мы все проводим!
— Один таньга, мне всё равно, один пойдет или все вы, — я не разводил много церемоний.
Наконец они переглянулись и один из них пошел впереди меня. Мы шли довольно долго, город, в общем-то немаленький, а вторая жена жила совсем не в центре. Раньше жила, если верить покойнику. По дороге я говорю мальцу:
— Мы пройдем по улице, не останавливаясь, а ты мне просто покажешь дом и всё.
— Ты что, его ограбить хочешь? — спросил он.
— С чего ты взял? — я не понимал хода мыслей пацана.
— Ну так тайно вызнаёшь.
— Ерунда. Я проверяю. Это большой секрет, конечно, но тебе могу сказать. Ты, кстати, с пацанами не хочешь подзаработать?
— Что, репу с телег тырить? Нет, не хочу.
И что они такие все недоверчивые? Я говорю:
— Ты или хочешь заработать или не хочешь, а остальное дело третье. Не хочешь, так и нечего воду в ступе толочь, — я сделал вид, что он меня больше не интересует.
— Вон тот дом, — дёрнул меня за рукав пацан.
Я посмотрел и постарался запомнить основные координаты. Шутка с крестиками на дверях не канала, все читали про Али Бабу. За плотной стеной кустарника ничего не было видно.
— Хорошо, покажи мне теперь дом мытаря Нуолана.
— А ты сколько заплатишь? — акула капитализма просто, этот малец.
— Нисколько, — ответил я, — ты же не сказал, что хочешь заработать, а то, что я вам дам, хватит на три дня непрерывной работы. Ты что, меня за дурачка принимаешь?
Пацан, видимо, принимал меня за дурачка, который будет швыряться деньгами, потому что тут же насупился и замолчал. Хе-хе. Он уже посчитал эти деньги своими, и теперь переживает. Ничего, пусть.
Покойный мытарь жил гораздо ближе к центру, нежели будущая вдова казначея. Пацан ткнул пальцем в направлении дома и пробурчал:
— Вот его дом.
— Подожди меня здесь, я сейчас вернусь.
Я зашел во двор, что-то никто меня не встречает. Прошел к дому, покрутился. Постучал в дверь. В доме что-то зашебуршало и дверь приоткрылась.
— Мир вашему дому, эбэ, — я обратился к пожилой женщине, которая высунула нос из двери, — могу ли я говорить с женой уважаемого Нуолана?
— Это я, пусть будет к тебе милостив Тэнгри, незнакомец.
— Я принёс вам недобрую весть эбэ, — в некоторых странах за недобрую весть могут и казнить, но и сейчас видно было, что старушка ко мне любовью не пылала.
— Говори! — сказала она, — у меня и так одни недобрые вести.
— Ваш муж погиб. В Степи была Большая Охота, и его загрызли волки.
Старуха сразу сгорбилась и посерела лицом. Ничего не сказала, закрыла дверь. Из-за двери раздались глухие рыдания. Я быстро пробрался в сад, пока скорбящая вдова оплакивает своего безвременно погибшего супруга, и нашел беседку. Третья дощечка справа оказалась съемной. Я поднял её и засунул руку в щель. Нащупал два мешочка и коробочку. Вытащил всё оттуда, задвинул дощечку на место и в темпе подался на улицу. Рассовал всё добро по карманам и вышел спокойной походкой к мальцу.
— Всё, пошли дальше. Веди меня к дому бывшего казначея Кадыркула.
— Что ты сказал жене мытаря? — вдруг поинтересовался пацан.
— А тебе не всё равно? — пытался осадить его я.
— Как ты вышел, она вывесила знак траура.
— А-а-а. Её муж погиб. Была Большая Охота.
— А ты видел Большую Охоту?
— Видел. Ничего интересного. Мы бились, как боотуры древности, нас было пятеро и мы выстояли. Вокруг нас громоздились кучи убитых волков, но они лезли и лезли на нас. Три дня и три ночи мы махали мечами, пока не убили их всех. От крови волков земля стала красная.
— Ух ты-ы-ы-ы! — малец впечатлился.
Здесь вообще страсть как любят всякие приключенческие повести, несмотря на то, что рассказчики врут безбожно. Но это вроде как закон жанра.
— Где дом? — я спросил пацана, — перестань разевать рот и веди меня!
Дом государственного преступника, вора и наркомана был практически в центре, на проспекте. Надо будет у Тыгына этот домик вымутить после конфискации имущества. Участок обнесён забором, ворота заперты. Говорю своему проводнику:
— Стой здесь, жди меня.
Я постучался в ворота. Тишина. Боятся, значит уважают. Я заколотил по доскам ногой. Тишина. Ну и хрен с вами, золотые рыбки.
Мне пора было возвращаться, а малец еще не поступил ко мне на работу.
— Дранг нах база, мучачо! — сказал я мальцу.
— Что ты сказал? — переспросил пацан.
— Я сказал, можешь идти в свою конуру, оборванец! Это на секретном языке настоящих гринго, которых нынче боятся даже волки! — врать мне никто не запретит. Вдобавок я перепутал гринго и динго.
Но мои слова произвели на парнишку самое неожиданное впечатление
— Ты научишь нас секретному языку гринго? — с надеждой спросил он.
— Научу. Но имей в виду, знать язык гринго – это значит исполнять закон гринго! Слово – это дело! Нет слова без дела, есть дело без слова! Готов ли ты следовать пути гринго?
— Я готов! Мы с пацанами всегда мечтали стать настоящими охотниками на волков!
— Хорошо. Я назначаю вам испытательный срок, потом совет старейшин рассмотрит ваши кандидатуры.
— Кандидатуры – это тоже на секретном языке?
— Да. И не болтай языком. Настоящий гринго молчит и не задает вопросов. Он постигает всё сам.
— Хорошо, господин.
Мы пришли в исходную точку, цветы жизни опять кидали битки об стену. Беспризорники, что ли?
— Ну что, парни, — я выдал им монету, — спасибо вам за помощь. Вы выручили меня и теперь можете ко мне обращаться. Я остановился в доме Улахан Тойона, спросите у стражи, меня позовут.
— А как же учёба? — заволновался мой проводник.
— Сначала испытательный срок, — напомнил я ему.
— А что делать?
— Придёшь ко мне после ужина, я дам задание.
Я пошел в дом, обедать и продолжать свои следственные мероприятия.
На обед, помимо вяленой конины, наконец-то подали настоящую свиную отбивную. С каким наслаждением я её наминал, аж за ушами трещало. Не хватало еще жареной картошечки, кетчупа с консервантами и я чувствовал бы себя на восьмом небе. Кстати, а почему здесь нет пельменей, шашлыка, борща, лапши из пакетиков и квашеной капусты? Беспорядок. Зато салат из редьки хорош.
После обеда, по распорядку дня – тихий час. Это для меня приятная новость. Ну что, можно полежать, чтобы жирок завязался. Я оправился примять подушку часика на полтора-два, чегой-то я утомился, бегаючи по городу. Я примял не только подушку, но и как-то случайно оказавшуюся рядом с ней Дильбэр.
Новый визит в застенки инквизиции мы предприняли после обеда. Я взял с собой коробочку с волшебным белым порошочком, который, по моей идее, должен будет развязать язык преступнику, серебряную бляху с со звездой, в качестве дополнительного аргумента. Где Тыгын набрался привычек наших бонз гонять по проспектам, не соблюдая правил уличного движения, не знаю, но к храму мы приехали быстро. Спустились в подвал, нас сопровождал неприметный такой парнишечка с пустыми глазами и шелковым шнурочком на поясе. Возле камеры оказалось, что оба охранника лежат с перерезанными глотками, а дверь в камеру приоткрыта. Один из бойцов распахнул дверь, у Кадыркула в глотке торчал кусок заточенного железа. Нас сделали, как мальчиков.
ГЛАВА 21
С момента убийства важного подследственного прошло буквально несколько минут. Кровь еще капала на немытый каменный пол. Тыгын среагировал быстро:
— Оцепить храм! Никого не выпускать!
Я добавил:
— Надо закрыть город, общий досмотр всех выезжающих. Послать десяток к дому второй жены Кадыркула.
Тойон тут же подтвердил моё предложение, но внимательно посмотрел на меня.
— Ты откуда знаешь?
— Потом объясню.
Гонцы помчались ко всем заставам. Это так, мёртвому припарки. Стены у города нет, можно выбраться из любого садика и втихую слинять. Мысль мне не давала покоя, как убийца мог выскользнуть из казематов? А парень, который нас сопровождал, сообразил быстрее. Он вынул факел из держателя и прошелся вдоль стен. В конце коридора, в тупике, пламя качнулось. Парень сунул факел бойцу и попытался сдвинуть руками каменную плиту. Она легко отошла в сторону по направляющим, открыв темный провал тоннеля. Убийца спешил и не задвинул плиту до защёлки, туда и метнулся парень-шаман. Я сдуру полез вслед за ним. Шустрый чёрт, я едва поспевал, сбивая в кровь костяшки пальцев. Следом за мной пыхтели еще двое парней. Мы минут двадцать на карачках ползли по прямому ходу, пока не оказались в чьем-то саду. Следы преступника были хорошо видны на сырой земле, мы без помех шли по ним. Молодой шаман, как змея протискивался между колючими кустарниками, а я, изрядно запыхавшийся, уже за ним не успевал, и мне приходилось обходить заросли. Наконец я его догнал, он стоял возле куста, на колючках которого висел клочок ткани тёмно-зелёного цвета.
— Всё, теперь он не уйдет, — сказал парень и забрал тряпку.
— Меня зовут Магеллан, — представился я.
— Ичил, — ответил он, — сейчас поворожу.
Мы вышли из чужого двора, во избежание скандалов, а ведь надо мне тамгу просить у Тыгына, иначе я добегаюсь по городу. Ичил развел из сухих веточек костерок, из пояса достал какие-то пакетики и бутылочки.
— Иногда надо, — пояснил он, — жизнь нынче тяжелая.
Что это могло бы обозначать, я не понял. О чём-то своём, видать лепечет, о шаманском. Из бутылочки он капнул на лоскут вонючей жидкостью, что-то пробормотал. Ичил намотал тряпку на ветку и сунул мне в руки.
— Я буду держать заклинания, ты сунешь ветку в огонь.
В костер он кинул щепоть порошка из кисета, начал напевать, прищелкивая пальцами. Я сунул тряпку, как он велел, в огонь, но тряпка не загорелась. Из неё пошел белый дымок, пополз в разные стороны, а потом потянулся в одну сторону. Ичил махнул рукой, дескать, вперед.
Мы пошли по улице в ту сторону, куда нас вел дым. Ичил продолжал напевать заунывную мелодию, я, как по компасу, шел за ним. Помню, сигареты были такие, "Дымок", очень некстати пришла в голову мысль. Но вот дым завертелся винтом и ровной струйкой потянулся в небеса.
— Всё. Тот человек ушел в Верхний Мир, — объявил Ичил, — можешь выкинуть.
Я по общему направлению уже понял, куда мы шли. За вторым поворотом нашелся беглец. Он лежал, скрючившись, на обочине дороги, почти в самых кустах, и в стиснутых его ладонях клочья травы. Лицо покойника заострилось, как у узника Бухенвальда.
— Я так и знал. Симергел нюхал. Вовремя не остановился, — сказал Ичил.
На мой удивлённый взгляд пояснил:
— Мох такой, в лесу растёт. Если его дым нюхать, становишься быстрый, как ветер. Но долго нельзя, надо остановиться и отдыхать. Долго отдыхать. Если не остановился – смерть.
Теперь понятно, почему стража возле камеры не успела даже пикнуть. Накачанный стимулятором убийца, быстрый, как ветер. Если бы он закрыл за собой выход, у него был бы шанс отлежаться в кустах. А мы теперь потеряли все нити к заказчику.
— А ты что делал? Магия? — спросил я у Ичила.
— Не знаю магию, надо просить дух воздуха, чтобы помогал. Любит сладкий дым и чтобы песни ему пели. Тогда помогает, — ответил парень
— Пойдём, проведаем жилище второй жены покойного Кадыркула. Там, может, что интересное найдём, — вздохнул я. Беготня по садам в неприспособленной для этого одежде меня утомила.
Все планы со стремительностью паровоза летели под откос. Свидетеля замочили, убийца помер. Ничего мы больше не найдём, если только не вводить в действие план "Перехват", но здесь такого слова не знают, он и в наших палестинах результатов даёт мало. Профи, профи вышли на тропу войны, шайтан их забодай. Мы пришли к дому второй вдовы, возле него уже толклись бойцы Тыгына.
— Ну, бойцы, доложите обстановку, — надо сразу показать, кто тут главный.
— Нет никто, господин Магеллан, мы пришли, совсем пусто.
Я собственно, такого и ожидал. Послали убийцу, снялись с якоря, и с собой наверняка всё подчистили.
— Идите заберите труп, — дал я команду бойцам, — может кто его и опознает.
Мы Ичилом зашли во двор усадьбы. Насвинячено до самого последнего предела. Ясно, что не князья жили, а бойцы революции. Меня больше всего интересовали полы в беседке, а не красоты с пейзажами, и даже не кладовка с наркотой.
— Ичил, посмотри, что в дому, я гляну в саду, — решил я отделаться от сопровождения.
Ичил пошел в дом, я шустро помчался в сад. Беседка на месте, и, что удивительно, полы у неё тоже не раскурочены. Я стал ощупывать доски, какая из них секретная. Тайник оказался под лавкой, да так хитро сделан, что пока не сдвинешь её, не освободишь защелку. Я поднапрягся, и вскрыл всё-таки её. Деньги на месте, уложены в кожаные мешочки, плотно заполняют пространство под полом. Я всё задвинул на место. Теперь нужно незаметно вытащить капиталы в другое место, чтобы не заметили тыгыновские и не успели вернуться владельцы. Я пошел в дом, смотреть, что там нашёл Ичил. Он уже стоит на крыльце и просвещает меня.
— Они ушли недавно, в спешке, все побросали. Пошли дальше смотреть.
Дальше следопыт на раз-два раскрутил весь ход событий. Бандиты ушли через соседний дом, благо заборы здесь не у каждого. Прорубили в живой изгороди лаз, оглушили соседей, и по параллельной улице умотали в неизвестном направлении. Да, сообразительные ребята.
— А поколдовать? — спросил я Ичила.
— Два раза подряд нельзя, — ответил он.
Жаль, но ему виднее. Прошлись мы по закуткам. Кладовка пуста, и это непонятно. Деньги оставили, но товар забрали с собой. Или раньше забрали, но это уже неважно. У них, наверное, есть ещё одна база, и где её искать? Теперь надо оставить засаду, ночью товарищи могут вернуться за золотом. И Тыгын что-то не едет, кто тут будет распоряжаться, я его людей не знаю. Я так рассуждал, а глаза мои шарили по углам, выискивая какую-нибудь сумку. Золота в тайнике много, по карманам не рассуёшь. Нашлось какое-то полотнище, я совершенно бесстыдно пошел в беседку, выворотил пол и выгреб оттуда почти все мешочки с монетами. Оставил три, на развод. Кое-как оттащил куль в сарай, закидал сеном. К этому времени вместо Тыгына приехал Талгат, с еще пятёркой бойцов. Я честно ему показал тайник в беседке и сказал, что ночью придут за золотом. Сам отобрал у кого-то коня, упаковал в сумки золото и уехал. Пусть тут без меня дальше дом шмонают. А Ичил как-то исчез незаметно, специалист, всё-таки.
Как дальше действовать, я понятия не имею. Нас наказали за беспечность, и что могут еще выкинуть повстанцы, мне неизвестно. Я не понимаю местных жителей, их образа мыслей. Но у меня есть ещё пара вариантов в кармане, и мой плюс – то, что местные не смогут просчитать моих действий.
Я поехал проведать своё хозяйство, с такой суетой можно и о главном позабыть. Таламат с Мичилом явно закисли от безделья, и я их понимаю. Дедушка оказался просто золотым хозяйственником. Всё, что сказано покупает, складирует в тюки, везде привешены бирочки, чего, сколько и почём куплено. Да, мастерство не пропьёшь. Мы расселись возле костра, я сразу деду и говорю:
— Уважаемый Улбахай, я думаю, что двенадцать таньга будет справедливой оплатой твоего труда. Я оценил твои умения.
Дедушка просиял от счастья.
— Вот и хорошо. Я внучке теперь монисто подарю, скоро замуж выдавать.
— Что еще нужно купить?
— Купили всё, можно ехать. Но цены на крупу и муку сильно поднялись. Какие-то купцы скупают всё подчистую и денег не жалеют.
Я насторожился. У нас обычно такое бывает перед войной. Мука, соль, спички и керосин. Надо будет это дело проверить, кто же такой умный нашелся. Я ещё попытал старичка про цены, например, на шерсть, войлок, шкуры, рога и копыта. Я хотел из своего хозяйства получить максимум. Оказалось, что шерсть бывает десяти сортов, а кошма – пяти, еще много всяких нюансов. Это наводило на размышления.
— Вот что. Купите завтра еще муки, сколько верблюд увезет. Денег хватит? Купите еще пять-шесть хороших щенков. Таламат, завтра снимайтесь и идите на Ыныыр Хая. Там разгрузитесь, верблюдов отправляйте на выпасы, мне они нужны крепкие и здоровые. Потом займешься овцами. Поделишь всех на три отары, белые овцы и бараны – в одну отару, черные в другую, и пегие – в третью. И не давайте им смешиваться, разгоните по разным пастбищам. Как приедешь, узнаешь все новости, пошлёшь ко мне гонца. Ну всё, я поехал в город.
Надо, в конце концов, хоть какую-то селекционную работу проводить. Белая шерсть почти в три раза дороже пегой только из-за того, что её сортируют вручную. Я переложил золото в сумку, пристроил к седлу и подался. Вдали виднелись ровные ряды палаток – похоже, тыгынское воинство собирается до кучи. Я подъехал к будкам стражников, что на въезде в город, и стал издалека смотреть, как указания Тыгына претворяются в жизнь. М-дя. Повеяло родным. С таким остервенением у нас на дорогах не шмонают даже фуры с южных направлений, так ведь и до бунта в городе недалеко. Пока я ностальгировал на бесчинства ППС, к посту подъехал отряд бойцов во главе с мужиком приметной наружности. В ширину, по-моему, он больше, чем в высоту, лицо его пересекает шрам и правый глаз почти скрыт неправильно сросшимся веком. Но это не помешало ему увидеть безобразия на посту, и он прикрикнул на стражников. Те вытянулись в струнку, а дядька им выговаривал нечто нелицеприятное. Большая шишка, видать, это мужик. А в отряде-то у него, матушка моя, чуть ли не половина девок, и все такие интересные.
Отряд проехал в город, я следом за ними. Рвения у стражников после разноса поубавилось, я слышал их недовольное ворчание, что "это начальство не поймёшь". Всё как везде. Я двинулся в сторону дома Улахан Тойона. Надо послушать, что он скажет, да и пацаны скоро придут.
В доме Улахан Тойона какая-то суета, много народу, шум и гам. Я прокрался в свои апартаменты, волоча на спине свою добычу. Попрятал всё в рюкзак. По двору слонялся Талгат, я спросил его, что за шум такой и суета? Оказывается, вернулся отряд Кривого Бэргэна и Хара Кыыс, что ездили в степь крошить род Халх. Сейчас они приводят себя в порядок, а потом им на доклад к шефу. В храме Тыгын в ярости чуть всех не перевешал, но его уговорили подождать конца расследования, которое проведет самый старший шаман. Засаду в доме второй жены казначея Талгат оставил, так что есть надежда, может кого и поймают. Я покивал головой, бормоча, что всё, типа идёт по плану.
Я зашел к Тойону с вопросом, намерен ли он кого-нибудь назначать на должность начальника Geheime Staatspolizei и, во-вторых, не найдется ли мне какой-нибудь домишко в городе, чтобы я не стеснял уважаемого Улахан Тойона. Оказывается, у Тыгына есть уже начальник личной охраны, Кривой Бэргэн, который будет назначен рейхскриминальдиректором и займётся ловлей комиссаров. Что ж, собака с возу – бабе легче. Хату пообещал после окончания ревизии недвижимости в городе, оказалось, что есть дома без хозяев, и это Тыгына беспокоит. Тут и Бэргэн подтянулся, это тот мужик, со шрамом на фэйсе, квадратный и кривоногий. С ним прибыли валькирии, тиомать, ни капли женственности, чиста мужики с титьками. Лезбеянки, однозначно. Фигурки у них, конечно, классные, но рожи, прости господи. Сидят и зыркают глазами, аж мурашки по спине. Это типа личная охрана Сайнары, как представил их Тойон. Ага, провинились, значицца, и теперь ищут на ком зло сорвать. Меня представили тоже, что вызвало в рядах охранниц нездоровое оживление. Надо будет потом провентилировать, какие сплетни они насобирали в степи обо мне.
Бэргэн доложился, как они гоняли по степи род Халх, пять дней потратили, пока всех не выкорчевали, нашли среди них носителей жетонов, но допросить не догадались. И кого в начальники гестапо собираются поставить? Он же мясник, сначала рубит, потом думает! Если вообще думает. И девки такие же. Тьфу. Но расстраиваться я не буду, пусть сами разбираются. Я повторил свой план облавы по поимке повстанцев, доложил о том, что перед смертью видел мытаря, он то и поведал мне о пристрастиях покойного министра финансов. На том совещание и закончилось.
Я всегда был уверен, что на службе напрягаться нельзя, перенапрягаться – тем более. Если вовремя не соскочить с мучительных размышлений о благосостоянии работодателя и не перестать брать в голову чужие заботы, то можно быстро заработать приступ головного мозга или того, что его заменяет. Верное профилактическое средство – это гармонизация взаимоотношений с ноосферой, которая может принимать разные, порой причудливые формы. Начиная от рыбной ловли и кончая употреблением каннабиса. В промежутке между этими крайностями значится выпивка. В пустой моей похмельной голове иногда рождались божественные стихи, материализованная музыка сфер. Правда редко кто их понимал, но в этом и состоит трагедия истинного гения – его творения при жизни никогда не поймут. Я стоически терпел издевательства своей первой жены над моими стихами, пока, наконец, не догадался её выгнать из дому. В два часа ночи, налегке, в халатике и розовых шлепанцах.
Психотравму, полученную сегодня от неизвестных убийц казначея, можно смело считать травмой производственной, поэтому я решил взять больничный. А душа жаждет сенсорных раздражителей. Ночных клубов нет, а из известных и доступных мне развлечений имелись секс, водка и наркотики. Наркотики отпадали, секса тоже не хотелось. Оставалась водка. Но пить в одиночку можно себе позволить в лесу, а в городе же это монвентон.
Во дворе поймал Ильяса и потребовал мне сменить костюм. Тот ужаснулся, но я сказал "ша" и он притих. Привязал на пояс свою любимую фляжечку, в карман насыпал горсть мелочи и отправился разгонять тоску в питейное заведение. Там никто не обратит внимание на то, что я пью, а конечный результат одинаков – что от бузы, что от водки. За исключением поноса, который меня прошибал каждый раз, когда я хотел понять, что же хорошего в прокисшей, не до конца перебродившей браге из половы. Да и выпить её до получения необходимых кондиций нужно не менее пяти литров. Я к такому не готов. Так что я если и вернусь на рогах, никто меня не посмеет упрекнуть в том, что я нарушал закон. На всякий случай я потребовал у Талгата эскорт в количестве пяти человек. Ребятам я сказал переодеться в простое крестьянское платье, но ножики свои не забывать. Мало ли что случится в этом гадюшнике на местном вокзале. Снабдил их мелочью, на представительские расходы. Жаль, что других питейных заведений здесь нет. Непорядок, стану жить в городе, открою шикарный кабак со стриптизом.
Мальчишки меня поджидали за воротами усадьбы.
— Так, хлопцы, вы теперь будете моими агентами. И первое задание такое. Я пойду в караван-сарай, сяду там и буду отдыхать. Когда я покажу на людей, вы проследите, куда они пойдут. Потом проследите, куда пойдут те, которые потом выйдут. Потом мне расскажите. Понятно?
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 27 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |