— А к чему ты этого говоришь?
— Да так... вспомнилось чего-то. Помню, еще Варан, — ну, помнишь его? — говорил, что вроде видели в Зоне люди... ну, артефакты не артефакты, а что-то вроде. И вот они зеркальные, прям бриться можно. Вот.
— Ладно, — вдруг встрепенулся Шторм, словно стряхивая непонятное оцепенение. — Пошли-ка отсюда — нам только всяких зеркал не хватает. — Повернувшись, главарь отшвырнул ногой тяжелый болт, каким Кондор, видать, проверял место на отсутствие аномалий.
Выйдя, он с какой-то смутной тревогой оглядел обступивший «точку» лес. Что и говорить, мрачное место... Темные ели, кривые больные березы и липы, чьи ветви смыкались непроницаемым пологом. Серая и бурая кора стволов покрыта бородами лишайников толщиной в руку и уродливыми наростами грибов. На ближайшей ели Шторм разглядел свисающие здоровенные шишки раза в три больше обычного.
Отчего-то мародеру вновь стало неуютно — и чувство это крепло чем дальше, тем сильнее. Какое-то нехорошее чувство... Чувство, что на тебя смотрит чей-то чужой, недобрый взгляд — словно неведомый хозяин здешних мест едва сдерживается, глядя на незваных гостей. Зеркало это... Крыса...
Ни с чем похожим он не сталкивался, а вот слышать — слышал. Чаще всего все эти непонятки ничем хорошим не кончались. Шторму довелось провести изрядную часть своей жизни в «обстановке, максимально приближенной к боевой» и он привык доверять интуиции.
— Ну ладно, присядем, что ли, командир, да закусим чем бог или его заместитель по Зоне послал, — предложил между тем Барс, когда они вернулись к костру.
Шторм присел рядом на бревно, правда, подумав, что шутка получилась двусмысленная — ибо, по мнению многих, непосредственное управление территорией вокруг бывшей Чернобыльской АЭС было подведомственно «лично товарищу Люциферу». И словно вторя этой мысли, со стороны сторожки вдруг послышался взрыв яростной брани и звуки схватки...
Шторм подскочил как ужаленный, выхватывая оружие, и устремился туда.
...Ротор подсел к импровизированному столу из пары ящиков и доски. Тягач, расправившись со своей порцией, пододвинул ему недоеденную тушенку.
— Будешь? Я не могу больше. Лопай давай, брюхо набить всегда полезно.
Уговаривать себя Ротор не заставил, да и жрать после марш-броска хотелось зверски.
— Запить есть?
Байкер порылся в рюкзаке за спиной и выставил на стол бутыль водки — неизменного «Казака».
— Ну, для здоровья и против радиации... Ротор кивнул и открыл бутыль.
— Эк... Хорошо сидим! Еще бы девку... Ну или мальчика пожопастее, на худой конец, — заржал Тягач и уставился на Ротора. — Ну что, знаешь анекдот про очередь за картиной стоять?
Базука, рывшийся в рюкзаке, недоуменно повернулся к ним, собираясь призвать к порядку несдержанного на язык коллегу, но Ротор уже приступил к урегулированию конфликта. Не вставая, он как-то по-дурацки улыбнулся здоровяку-гранатометчику, а потом без разговоров ударил сорванной со стола доской прямо в
нагло ухмыляющуюся рожу Тягача, не ожидавшего такой прыти.
Удар получился не очень ловкий и смазанный -ине отправил того в нокаут, а лишь разозлил.
Под сводами склада прозвучал яростный рык...
...Драка была тупая и жестокая до отчаяния — грубое и зверское месилово вполне в кабацком стиле. Ротор, конечно, был с Тягачом в разных весовых категориях, но буквально озверел, а по выучке бывший спецназовец стоил бывшего морпеха. Глаза застлала кровавая пелена, и из глубин сознания сразу всплыли давно позабытые вбитые в бритую голову еще на службе зверьми-сержантами рефлексы. Он бил, рвал, молотил, используя все, что имел. Автомат, доску, бутыль... Остановился он, лишь когда Базука, отчаявшись растащить их, без затей влепил ему прикладом «Вала» в лоб.
У стены тяжело ворочался Тягач, его лицо напоминало маску свежепоужинавшего вурдалака — за исключением того, что кровь была его собственной.
— Не кислый махач, — только и сообщил он.
— В чем дело? — холодно прозвучало от входа. Там в проеме двери возвышался с невозмутимым видом Шторм, держа «ТМП», а позади него торчали Барс и Блоха.
Ротор сел на задницу, тяжело дыша и сплевывая кровь из разбитого рта.
— Не знаю, что на меня нашло. Но Тягач первым
сказал...
— Шуток не понимаешь! — пробурчал тот, вытирая кровь. Было ясно, что он сам сконфужен — ибо шутка его была из разряда недопустимых вообще и в данном обществе — особенно.
— Насчет чего была шутка? — сдвинул брови шеф.
— Про жопу! — коротко уточнил Базука.
Ротора шатало и трясло, как после отходняка на переходе через Периметр, но он нашел в себе силы кивнуть.
Базука швырнул ему флягу.А Шторм стоял и напряженно думал — что случилось с его бойцами? Контролер? Но обычно те просто лишают своих жертв разума. Уж больно тонко для них... Аномалия? Неведомые излучения? Или у них просто потихоньку едет крыша в дальнем рейде — как иногда случалось с людьми Зоны.
— Обоих штрафую на десятую долю добычи... — вынес он наконец свой вердикт и тут же добавил: — Условно. Пока условно — до первого любого нарушения. Далее: не знаю уж почему, но это место мне не нравится. Поэтому вам, драчуны, привести себя в порядок, и побыстрее убираемся отседова.
И, повернувшись, вышел.
В голове его смутно ворочалась мысль, что поход, пожалуй, не задался...
Глава 10
Международная Зона отчуждения. Убежище сталкеров «Старый Колхоз»
...Дряхлый «РАФ» девять две семерки, вполне могущий быть современником Первой Аварии, брызгая грязью из раскисшей от ночного дождя старой колеи, проскочил мимо Кондора и его спутника.
— Ну и катафалк, — недовольно проводил его взглядом Игорь, — как только ездит? А главное, по Зоне, да на колесах!
— Ну, — пожал Кондор плечами, — есть всякие... храбрецы. В принципе если дорога проверена и за датчиками следить — не так страшно. Другое дело — вояки если засекут, то точно пальнут. Вот, я помню, была одно время такая группировка — почти сплошь из дезертиров, ну и прочих отбросов, каких даже из банд повыгоняли. Верховодил там Волчара — беглый старлей и наркоман; он под кайфом свернул шею военврачу, приехавшему ему ломку снимать,
между прочим, ну и сдернул в Зону... Отморозки были еще и- - они даже себе название взяли «Бригада Мародеров». Гак вот, на чем, ты думаешь, они навернулись...
Продолжить рассказ Кондору не удалось, ибо у самых порот лагеря «график» вдруг резко дернулся и замер — причем мотор продолжал работать.
Торможение было таким резким, что распахнулась прилаженная дверь, и оттуда выпали тюки с каким-то барахлом, а на них вывалился бородатый мужик в штормовке поверх комбеза, оглашая окрестности жалобными проклятиями.
— Видать, передача полетела на этом чуде техники, — с юморной хрипотцой прокомментировал Игорь, повернувшись к слегка озадаченному спутнику. («А и пообтерся молодец — уже как будто век среди вольных бродяг болтается».)
Оставив за спиной гудящий в колее советский мини-вэн, водитель которого, выражая свои чувства отборным матом, бегал вокруг авто и пинал покрышки, они оказались в воротах сталкерского лагеря, приютившегося на бывшем машдворе какого-то давно погибшего колхоза.
Ворота эти украшала выведенная большими буквами надпись: «Внимание! Увага!!!!! Любые вооруженные разборки на тирритории свободного владения Старый Колхоз строго запрещены — карайеца растреллом».
Они прошли мимо пары часовых, смотревших на пришельцев с подозрительностью, однако один из них, с перекинутой за спину «помповухой» — Кондор даже вспомнил, что несколько раз видел его на Кордоне, — кивнул ему:
мол, проходи...
И они вступили на территорию логова вольных, возникшего в центре пересечения сравнительно безопасных маршрутов. В этом месте сходились пути сталкеров, идущих с севера Зоны на юг — тех, кто предпочитал пути хотя и длинные, но надежные. Отсюда можно было без существенных проблем добраться и до окрестностей Янтарного, и до мест вроде «Юпитера» — избежав неприятностей, которыми грозит Рыжий Лес или Могильники.
На взгляд новичка «Старый Колхоз» напоминал нечто среднее между стоянкой туристов и партизанским лагерем.
Подобие забора из старых бетонных плит, оплетенных витками ржавой колючей проволоки и спиралью Бруно. Сбоку возвышалось что-то вроде ДОТа, на крышу которого неведомыми умельцами была водружена башенка от «мародера», уставившая на окружающий лес и пустошь ствол «Эрликона».
Народу между выходами закопанных в землю жилищ было довольно много. Компании из двух-трех небритых личностей в защитных костюмах и самопальных сталкер-ских куртках сновали по своим делам. Кто-то тащил амуницию и оружие, кто-то — контейнеры для хабара и провиант. На головах банданы, каски, какие-то непонятные шлемы. Мелькали замызганные разноцветные береты всех спецназов, вокруг Зоны пасшихся. Не обязательно трофеи: спецназовским каптерам тоже есть-пить надо...
Кое-кого из встретившихся на пути Кондор даже узнавал, приветственно взмахивая рукой...
Закопанные в землю вагончики, обнесенные самодельными валами строения уже невыясненного назначения. Дымили печки и костры, пахло едой и немного — местами общего пользования.
— Куда сейчас? — спросил Игорь, растерянно переступая с ноги на ногу.
— В бар, вестимо...
— А он тут есть? — скептически осведомился он у проводника.
— Должен быть, — ухмыльнулся Кондор. — Там, где собираются сталкеры, без бара — никак. Вольный бродяга — он ведь без бара не живет!
Искомое заведение нашлось в центре хутора-лагеря, судя по всему — в бывшем овощехранилище. Узнать его можно было по выползающим оттуда веселым нетрезвыми личностям да еще по вывеске с надписью «Баръ V юмбг».
У распахнутых, обитых толстыми листами железа двери! серую стену украшали разнообразные объявления и граффити, выведенные краской, мелом.
Игорь успел мельком разглядеть некоторые.
«Куплю или обменяю артефакты на снарягу. Выгодные цены! Спросить в баре. Клоун».
«Если ты по-настоящему крут, вступай в ряды «Свободы»!»
«Пожертвовать своей жизнью во имя долга — это не значит погибнуть!» (Кто-то из «долговцев» явно накарябал.)
«В баре работает почтовый ящик — послания отдавать бармену с указанием точно кому. Гарантия. Такса — сто рублей письмо, пятьсот рублей — посылка».
«Люди — убейте сдешнего повара: он варит суп из радиоактивных атходов».
«Уважжаемые сталкеры! Убедительная просьба пить поменьше водки, не злоупотреблять антирадом и не курить апашу — а то ваш моек вызывает глюки у моих подчиненных. Главконтролер».
А над всем этим на большом листе алюминия, когда-то, судя по маркировке, бывшем частью корпуса «Апача» или «Алуэтта», висели начертанные каким-то явно склонным к юмору сталкером «Правила поведения в Нашем Варе»:
«Пунктпервый: При входе в бар — ствол за спину и в кобуру (или будем не пускать).
Пунктвторой: Не буянить или вышвырнем из бара нах. Пункттретий: Пей, но знай меру.
Пунктчетвертый: Если пришел — никому не мешай и сиди себе спокойно».
Полутемная лестница, скрипящая под ногами, входная арка, грубо сваренная из ржавых балок. Низкий потолок. Несколько прожекторов вдоль стен, запитанных от спрятанных где-то артефактов, и хрустальная люстра, звенящая подвесками, — не иначе, притащена из какого-то клуба или кафе в брошенных поселках. Самодельные столы и лавки, которые плотно обсел народ.
Косая барная стойка из толстых брусьев, обитая медной фольгой (от какого-то научного оборудования, не иначе), отгораживала угол подвала.
За ней торчал бармен в камуфляжной разгрузке поверх футболки и со шрамом на щеке от ожога «холодком».
Высмотрев не без труда свободный столик и оставив Игоря присматривать за рюкзаками, Кондор направился к стойке, прикидывая, что брать.
— Здоровеньки булы, бродяга! Давно что-то тебя не видел, — поприветствовал его местный бармен.
— Верно, — усмехнулся Кондор. — Если честно — первый раз тут. Да, можешь звать меня Кондор.
— Нормально, — усмехнулся визави. — Мы вообще в этом мире все первый раз... Про Кондора слышал — правильный сталкер. Что будем заказывать? Твоя «отмычка» есть будет?
...Как известно всем, ассортимент подобных заведений в Зоне уперто однообразен. Тушенка в ассортименте — от неувядающего «Главпродукта» до армейских банок в смазке, помеченных бундесорлами и прочей натовской символикой. Чай — крепкий и по качеству, и по цене. Ну и копченая сухая колбаса, твердая, как фанера, получившая неофициальное имя «Сталкерская». («Из лучших сортов сталкеров!» — гласит старая как Зона шутка.)
Тут, правда, меню дополняла густая, сдобренная специями похлебка из бульонных кубиков: видимо, ее имел в виду неведомый автор слогана у входа. Из табачных изделий были традиционные «Беломор», «Прима» и какие-то венгерские с ментолом.
Ну и конечно, королева любого бара — водка «Казак», незаменимое средство поддержки душевных и физических сил и борьбы с радионуклидами и хандрой. Именно ее он заказал, добавив пачку сигарет и кружку бульона.
...Стараясь сохранять невозмутимый вид, Игорь внимательно оглядывался.
В свете фонарей, питаемых артефактами, все казалось немного мрачным, хотя и довольно романтичным.
Вот за соседним столиком, склонившись друг к другу, им сталкера о чем-то говорят. Вот один достал ПДА и стал ми то объяснять другому — тот вытащил свой... Любопытно, они что, информацию на них друг другу скидывают, как и обычные мобильники? Игорь вспомнил, что так толком и не изучил свойства этого удивительного приборчика.
А вон там, у самой стойки, сидит, разложив свой товар, торговец оружием, а перед ним, чуть прикрытые тканью, расположились автоматы, карабины, аккуратные кучки патронов. К нему подсел, украдкой оглядываясь, невысокий черноволосый сталкер, коротко спросил о чем-то и протянул что-то вроде плоской бугристой картофелины ржавого оттенка с серыми вкраплениями. Игорь узнал душу» — артефакт не из дешевых. Торговец, напряженно подумав с полминуты, кивнул и вытащил из-под стола зачехленный «винторез». Обмен состоялся. Никто, кроме Hi оря, можно было поклясться, происходившей сделкой не заинтересовался.
Народ пил, играл в карты, шахматы и даже какую-то игру вроде нард — где нужно было двигать фишки по разноцветному полю, бросая кубик. Отовсюду слышались легкая перебранка, смех, обрывки веселых разговоров.
— Ну тут плоть и говорит: «Тхы ггхолн'хый к'хоззел, 11 хойдем выпх'ем?»
— Ты поверишь — снорку так ногой влупендрить, что он враз загнулся? Не веришь, а вот что «глаз» творит, если • геркулесом» заполировать!
— А я ему и отвечаю — т-ты дел... де-итант, им-пецил и вааще недоразвитый! Он мнэ — да я сталкер! Я — хто тут сталк-хер? Выискался тут сталкер-шмалкер! Если ты сталкер, тогда я — Хоз-зяин Зоны!
— Ну я смотрю, мда... не везет Ряхе: два ствола против шести... Наших друзей мочат — надо что-то делать... — Да пусть только этот ихний Боров высунется! Так ему очко откалибруем квадратно-гнездовым способом — всю оставшуюся жизнь будет кубиками срать!
— Ну слухай сюды — дело было возле Агропрома, там, где электровозина в туннеле застряла. Сижу я в прикрытии парней, никого не трогаю, винтовочку свою, само собой, под рукой держу, ну и в прицел посматриваю. И представь себе, лично наблюдаю в оптику, как какой-то бандю-ган так спокойненько отливает в кусты! Ну я натурально от такой наглости...
— Слушай, приходит раз к сталкеру кровосос...
— Не смешно!
— Вот и говорю, так и болтался от Цирка до Железного леса — артефакты заготавливал без проблем — все два года. А когда второй состав команды моей сменился, решил — все! На фиг мне такой легкий хабар — поищу счастья в другом месте!
— Помню, послали меня научники в Рыжий Лес за се-менами. Уж не знаю, за каким буем они им понадобились — видать, диссертацию кто-то недозащитил. Но уж очень им хотелось этот фэномэн изучить. Ну, послать-то послали — задание и задание. Так вот только забыли рассказать, что нужно патронами запастись вдвое больше нормы, потому что по тем местам собаки бегают в нев...енных количествах!
Игорь вдруг жутко захотел подсесть к этим людям, поговорить с ними, что называется, «за жизнь», узнать, чем они живут и как живут здесь, в этом чужом человеку мире... И не потому что взыграли профессиональные привычки — просто как человеку. Просто потому что интересно! Но как Кондор объяснил еще перед выходом: новичку здесь лучше не приставать к посторонним, особенно к старшим и опытным, — можно и по роже схлопотать без лишних разговоров. А вот если начнут расспрашивать тебя — лучше ответить и даже угостить мастера, само собой, сославшись на авторитет Кондора. Но никто на Игоря не обращал внимания. Зато у самой стойки кто-то уже затянул песню,
Аккомпанируя на «ксилофоне» и губных гармошках, а вместо барабана используя стол.
Монстры слева, монстры справа, Впереди и позадиии!
Ты, заступник, Черный Сталкер, артефактом награди. Не скорми ты кровососам, с контролером размини. Дай не темную могилу, а мешок рублей скинии-и!
Пока суп доваривался, Кондор распотрошил пачку папирос. Прикурив, он спрятал зажигалку-талисман во внутренний, специально отведенный для нее карман куртки.
Выставив заказ на стойку, бармен скороговоркой по-I. ел ал им приятного аппетита.
— Как спать захотите — скажете, я вас на постой устрою. И имейте в виду — похоже, выброс скоро, так что можете прямо тут и остаться, это главное убежище.
Зомби лают, зомби воют, их на мушке десять тыщ! Смерть, ты ржаа-вою кос-сою меж лопаток мне не тычь! Лучше ты возьми вояку, что эх-следиит за мной в прицэл-л. Чтоб к любиимой на рассве-ете возверну-улся
сталкер цэээл...
Стоило ему плюхнуть на стол поднос, как Игорь будто невзначай тронул его за рукав, осторожно поведя взглядом. (Кондор даже порадовался — а парниша-то и впрямь не безнадежен, сразу понял, что к чему.)
В углу кабака сидел субъект, прежде Кондором незамеченный. («Эх, старею!») Он был довольно-таки похож на типичного мутанта из блокбастеров про Зону — вроде российской «Пирушки на автостраде» или голливудского • Сталкер Медведь» с немолодым Ди Каприо в роли главного злодея — генерала Пола Фольски.
Коренастый и вместе с тем мелковатый, с собранными в узел светлыми, какими-то блеклыми волосами в которых виднелись огненно-рыжие пряди, судя по виду, не крашеные, а природные, да и кто будет краситься тут? И если на первый взгляд посетитель был вроде бы совсем обычным, то стоило поглядеть внимательнее — и расхождения со стандартным, так сказать, человеческим обликом были налицо.
Черные одежды. Черные очки в пол-лица, поднятые на лоб. На ногах не берцы, а усаженные заклепками сапоги из кожи какого-то обитателя Зоны — грубой и серой, напоминающей толстый кислотоупорный пластик. Какие-то специфически заостренные черты лица, на котором вся правая сторона покрыта татуировкой в виде клубка извилистых разноцветных линий — словно смятая паутина. Бледная, как будто выцветшая до синевы кожа с каким-то даже покойницким отливом и синевато-лиловые губы. И на этом фоне — прищуренные глаза без блеска, казавшиеся черными щелочками. На руках перчатки; причем крайние фаланги странно удлинены — словно бы он хотел спрятать там когти. (Не исключено, что так и было.) Перед ним стояла вскрытая банка тушенки, а еще какой-то мелкий артефакт, вроде «слюдяного круга» или «янтарной искры». И вот в него он и смотрел неотрывно — словно видел в глубине что-то необыкновенно интересное.
Кондору приходилось встречать Темных сталкеров — не то оставшихся тут аборигенов, не то уж слишком обработанных Зоной вольных бродяг. Этот как будто был на них не очень похож... Но «не очень похож» и «совсем не похож» — это очень большая разница. На целую жизнь, которую можно потерять, если ошибешься.
— И чего? — прошептал он над ухом новичка. — За-помни: в Зоне всякий бар — это место особое, — пояснил Кондор. — Ты пойми — Зона есть Зона. И в таких местах будь любезен соблюдай приличия. Бывает, что кланы идут войной друг на друга — или отморозки вроде Борова громят такие вот лагеря. Но если войны группировок нет, то обычно разборок в таких местах не бывает.
— Так это... Темный? Точно? — прошептал Игорь.
— Может быть. А может, к примеру, «свободовец» какой-нибудь — они там все психанутые, и не такой прикид
могут нацепить... Может, под аномалию попал — вот и вид in кой. Да мало ли что? Не нашего с тобой ума дело, говорю! 11 не пялься ты: если это и впрямь мутант — то контролер шлет что взбредет ему в башку! — чуть посуровевшим голосом приказал Кондор.
Игорь послушно уткнулся в тарелку, но Кондор отметил, что при взгляде на этого чужака (таки похоже, что Темного) в лице спутника что-то такое отразилось. И не стандартный испуг человека, увидевшего впервые монстра юны, как обычно реагируют молодые сталкеры. А нечто иное — будто некое узнавание, что ли? Не в первый раз он подумал, а так ли прост его спутник?
А шуточные частушки уже сменила надрывная баллада
про то, как:
...Завтра нас расстреляют. Не пытайся понять — зачем? Не пытайся узнать — за что? Поскользнемся на влаге ночной И на скользких тенях, что мелькают Бросая тревожный след...
После сытного ужина и выпивки Кондора разморило, и он принял единственно возможное в такой ситуации решение — спать!
Местный «Хилтон», как услужливо пояснил все тот же фримен, находился совсем рядом и являл собой вкопанный в землю длинный строительный вагончик с врытым рядом грубо сколоченным сортиром.
Проводив их, бармен напоследок порадовал известием, что через несколько часов, если выброса не будет, им выходить в караул — таковы тут, в Старом Колхозе, порядки, что жильцы сами сторожат свой лагерь.
...В тесном помещении витал запах дорогого табака. Тут имелись двухъярусные нары, длинный стол, окруженный старыми венскими стульями с вытертой тряпичной обивкой (тоже наверняка сталкерскими трофеями), и у самого входа — неплотно прикрытый люк подпола, дополнительное убежище на случай выброса. «Мебель» была сколочена из материала самого разношерстного, начиная с обломков каких-то армейских ящиков и заканчивая досками от старых лакированных стенок и сервантов.
Но после нескольких дней марша по пересеченной местности с развлечением в виде отстрела мутантов и обхода аномалий здешнее окружение казалось уютной гостиницей.
Постояльцами оказались шестеро сталкеров, обративших к новопришедшим заросшие лица.
— Кого я вижу, это ж Кондор! — загрохотал радостный бас.
— О, а кажуть — завязав же! — поддержал его хрипловатый тенорок.
Как тут же понял сталкер, он наткнулся на старых знакомых — Раджу и Танцора. Четверо остальных были, видимо, новичками-отмычками.
Заключив Кондора в объятия, Раджа встряхнул его пару раз, потом выволок из-под нар рюкзак, и на столе появилась знакомая Кондору пластиковая фляга с жидкостью оттенка темного янтаря. А к ней в придачу завернутое в холстину сало с розовыми мясными прожилками, головка чеснока и аккуратно нарезанный на ломти настоящий черный хлеб. Кондор восхитился — эти вроде самые обычные харчи в Зоне были настоящим деликатесом. И хоть он не был поклонником «зеленого змия», но под такой продукт грех было не пропустить стаканчик-другой.
Раджа плеснул Кондору в кружку настоящего английского бренди, который он по привычке таскал с собой в рейды, для экономии веса переливая в пластиковую флягу, — и не было лучше способа сделать его своим врагом, чем пошутить на тему, что, мол, это не бренди, а подсахаренный самогон. (За эту любовь к благородному напитку и дорогим сигаретам Раджа и получил свою кличку.) Критически оценив уровень янтарной жидкости, тут же развел водой. «По вкусу», — зачем-то добавил он. И, опрокинув тост, полушепотом обратился к сталкеру:
— Не мое дело, конечно, но зачем ты связался с этим типчиком? Ведь написано на лбу, что не за хабаром в Зону пришел! У нас вообще не любят посторонних, ты и сам таешь.
Кондор удивленно поднял бровь. Что всяких журналистов и просто искателей приключений вольные бродяги недолюбливали — это факт. Но то, что нестандартность Игоря бросается в глаза, — вот это было странным.
— Ты с чего вообще решил? — осведомился тем не менее Кондор. — Я вот не заметил ничего такого!
— Чую, — коротко сообщил Раджа. — Вроде и неплохой на вид парень, а... Скользкий он и... не такой, как надо, и общем.
— Это как же? — Кондор вдруг заинтересовался мыслями собеседника по этому поводу. — Вроде ни копыт, ни рогов не имеется...
— А может, ты и прав, просто блажь на меня нашла! — неожиданно согласился Раджа. — Ладно, давай-ка еще за встречу!
...Огонь в железной печурке угасал, озаряя слабым неверным светом сидевших за столом вольных бродяг. Те вели неспешный разговор, представляющий собой смесь баек, историй из жизни и шуток. Мало-помалу беседа переходила на излюбленные темы — хабар, мутантов и баб.
Игорь, извинившись, отправился спать, а Кондор подсел к «буржуйке» и затянулся сигаретой. Покурив, он решил тоже вздремнуть перед дежурством.
Он вынырнул из тяжкого омута обычного сна без сновидений.
Было еще темно, но судя по ощущению времени, ночь уже вступила в свои права. Значит, скоро идти в караул... До ушей его донесся тихий разговор.
Подняв веки, он обнаружил, что его приятели сидят за столом, тихо разговаривая не с кем иным, как с Игорем. Болтали они так, как будто были старыми добрыми знакомыми.—...Всякого навидались, — обстоятельно говорил Раджа. — Например, бывает, идешь ночью... ночью тут вообще мало ходят, сам понимаешь — Зона. Но бывает, припрет — или там до выброса нужно успеть, или еще чего-то... И вот идешь и вдруг видишь — впереди огоньки такие веселые, как бы от жилья, машины ездят, музыка даже старая слышится и вроде даже народ поет и гутарит. Чуть ближе подойдешь, бывает, даже метров за полсотни подпускает, раз — и нет ничего. Как корова языком! Развалины хуторка или села какого, машины ржавые, а в окошко еще, чего доброго, скелет скалится чей-то. Только отойдешь подальше, раз — опять свет горит и музыка играет...
Затем Игорь что-то вполголоса ответил, его поддержал кто-то из «отмычек».
—...Не так, Мур, ты не воткнул, в чем фишка... Мы, конечно, брехать брешем — но не все время! — возразил Танцор с вызовом. — И показаться — тут ты прав — каждому может! Эти... гальцинации. Но вот, к примеру, взять хоть такую штуку — стоять себе на Свалке тепловозы. Стоять, и шо ты с них возьмешь? Да только это не хутора, какие пропадают и обратно возникают — к ним любой подойти может, кого Монолит на Свалку занесет, да поба-чить...
— Ну и чего с теми тепловозами не так?
— А то! — важно поднял палец Танцор. — У них на боку надпись буквами в полметра «Укрзагизница». — И видя чуть недоумевающего Игоря, хлопнул себя по лбу трехпалой рукой. — А, ну ты ж с Москалии — это в смысле вроде вашего РЖД. А на Свалке техника с самой Первой Аварии, с советского времени стоит, какая, на хрен, «Укрзалтзни-ца»?? Я сам не помню, что называется, пешком под стол ходил. Но специально у дядьки спрашивал — он у меня сорок лет на локомотиве отпахал, — поезда еще лет восемь после незалежности со старыми надписями бегали.
— Ну так, может, он позже туда попал? — пожал Игорь плечами.
— А как? Там пути сразу почти разобрали... — хохотнул Танцор. — Да и если бы не сразу — они со всех сторон подперты старыми платформами, на которых песок на заглушку Четвертого реактора возили! Смекаешь?
— Кондор, кончай спать, давай к нам. А то неудобно, Мур вот тут один, как бы не напутался...
Уже вдвоем они подсели к бодрствующим сталкерам, и 1'аджа даже вновь налил своего бренди — уже не разбавляя.
Потом они спели хором под полуразбитую гитару попу приличную песню, из которой в памяти сталкера застрял всего один куплет.
Если злодейка-судьба Жопой к тебе повернулась, Спорить с судьбою бессмысленно, Скажи-ка ты ей, чтоб нагнулась...
Затем пискнул ПДА Кондора, отмечая время, и они вышли из землянки, направляясь к воротам.
Там, сменив караул из двух совсем молоденьких «отмычек», немного посидели у костра, побеседовали о том о сем. Над равнодушным миром поднимался бледный серп месяца. Равнодушный ветер свистел над безлюдными пространствами...
Сталкер посмотрел в ярко горевший костер — с верто-лета их, наверное, видно за десяток камэ.
Однако тут же подумал, что унфоровцам, да и всем прочим о существовании лагеря известно. Но во-первых — само собой, кому надо, тот получал свои отступные. Во-вторых, есть нехилая вероятность при атаке становища столь сурового и незаконопослушного народа, как «хомо сталкерус вульгарис», получить или ПЗРК в движок, или выстрел гауссовки по кабине. Это ведь не одиночек или мелкие группки в чистом поле расстреливать. Наконец, в нужный момент всегда можно организовать рейд против такого вот лагеря и, отчитавшись начальству, получить новые чины и поощрения. К тому же подобные места — это дополнительное удобство для агентуры многочисленных контор, за Зоной приглядывающих.
— Да, ты слышал, мне кличку дали? — сообщил Игорь.
— Поздравляю, — вздохнул Кондор, не скрывая иронии. — Мур вроде? Кстати, надо тебе было себя называть? Мне вот попеняли, что чужака в Зону затащил, а теперь еще и журналиста.
— Так я не называл, — чуть улыбнулся Игорь — и Кондор отметил почему-то, что в свете костерка, освещавшем его лицо лишь слева, показалось, что он улыбается лишь одной стороной, а вторая так и осталась темной неподвижной маской. Просто... даже смешно получилось: я встал... по нужде, а возвращаюсь, они — сталкеры, в смысле, — и говорят: давай, мол, к нам, познакомимся. Ну я чего, сажусь, как ты учил, не болтаю попусту. Они спрашиваю — как, мол, тебя. Я — Игорь меня звать! Ну там один... одна «отмычка» и говорит — мол, отлично, Мяу! Я в ответ просто машинально: «мур». Ну тут... эээ... Танцор и говорит: Мур — значит Мур, будешь Муром.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 30 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |