-- Молод еще,-- заметил Иван Софроныч.-- Надо его и пожалеть...
-- Молод -- не беда,-- возразил камердинер,-- глуп -- вот несчастие! А не прикажете ли цигарочку, Иван Софроныч? -- спросил он, заметив, что управляющий допил свой кофе.
-- Нет, сигарочки не курю, а вот кабы трубочку?
-- Трубочку? -- с презрением сказал Петр.-- Ну нет, трубок не держим; да и кто теперь трубки курит? А вот папироски есть. Подай им папироски.
Черный подал.
-- А я вот, кроме сигар, ничего не курю,-- сказал Петр и, приказав подать себе сигары, которые лежали в двух шагах от него, закурил.
-- Так Татьяну Сывороткину не знали? -- спросил он.
-- Знал,-- отвечал Иван Софроныч, закуривая папироску.-- Она тоже тебя вспоминает; кланяться велела. Славная девушка! -- заключил старик.
-- Хороша! Да что? -- возразил Петр.-- Образования нет!
-- Сохнет, сердечная,-- продолжал Иван Софроныч.-- Всё такая печальная да молчаливая.
-- Сохнет? знаем! -- значительно перебил Петр.
-- Замуж ни за кого не хочет,-- сказал Иван Софроныч.-- И Силантий сватался, и управляющий соседнего барина, немец, молодой такой, уж вот как высох, руку свою предлагал... отказала!
-- Отказала! -- самодовольно повторил Петр.-- Вот как!..
-- И приказный из города сватался... Не пошла!
-- Не пошла! -- повторил Петр.
-- Вот,-- сказал Иван Софроныч.-- И она тоже говорила: кабы ты приехал...
-- И она тоже? Да они, никак, там все с ума сошли!
-- Все тебя там ждут...
-- Ждут? Ну пускай ждут! -- сказал Петр.-- Знать всё знаем, а помочь не можем! -- прибавил он и свистнул.
И, став перед зеркалом, Петр принялся повязывать розовым платочком свою толстую шею; раз пять перевязывал он бант, пока остался им доволен; во всё это время черный слуга, стоя за ним, подобострастно повторял все его движения, поднимался на цыпочки, нагибал голову то влево, то вправо и успокоился не ранее, как увидав, что операция кончилась благополучно. Повязав платок, камердинер снова свистнул и глубокомысленно произнес:
-- Далеко кулику до Петрова дня!
Затем Петр уже довольно скоро довершил свой туалет, надев жилет и сюртук: то и другое, очевидно, не более пяти раз было надето барином и потом перешло в достояние камердинера.
Одевшись, Петр закурил новую сигару и закричал:
-- Ефиоп!
Черный слуга вошел.
-- Газеты принесли?
-- Не знаю.
-- Не знаешь! А спросить нет догадки! Беги, узнай! У нас газеты носят с черной лестницы,-- пояснил Петр Ивану Софронычу.
Через минуту прибежал мальчик с кипой газет и афиш.
-- Вот теперь и почитать можно! -- сказал Петр, разваливаясь в кресле.-- Не прикажете ли? немецкую или французскую?
-- Нет, мне русскую, коли есть,-- отвечал Иван Софроныч.
-- Есть и русская.
Он подал листок Ивану Софронычу, а сам принялся глубокомысленно читать афишу, потом пошевелил и листы газет, сохраняя важную осанку человека занятого и вникающего; пока он читал, у него несколько раз гасла сигара, и по знаку его негр подавал ему каждый раз горящую спичку.
Наконец около двенадцати часов раздался звонок из внутренних комнат. Иван Софроныч вздрогнул и вскочил, как потрясенный электрическим ударом; но Петр встал спокойно и медленно и, собирая газеты, сказал:
-- Рано сегодня! Станет спрашивать, что в газетах... а я и не успел прочесть.-- Что в вашей? -- спросил он, взяв листок у Ивана Софроныча.
-- Да ничего,-- отвечал Иван Софроныч.-- Всё такой вздор пишут.
-- Да о чем?
-- Да всё погоду бранят: говорят, что нехороша; да лавку Бакалейщикова хвалят: говорят, очень хороша.
-- Славная газета! -- сказал Петр.-- Хоть никогда не читай, а как спросит, что в ней -- говори: ничего, либо: лавку хвалят,-- никогда не ошибешься...
-- Да, конечно,-- заметил Иван Софроныч,-- для вашего брата -- лакейства,-- выходит, хороша, а господам, я думаю, скучно: совсем читать нечего в ней!
-- Нет, и им нравится; вот мой барин, прошлого году, два месяца, не поверите, чем занимался: как только тут похвалят балыки ли, семгу, устрицы, вино ли,-- он тотчас посылает купить...
-- И что же? -- спросил Иван Софроныч.
-- Да всякий раз выбрасывали!
Иван Софроныч искоса посмотрел на газету, которая была предметом разговора.
-- Зачем же покупать? -- сказал он.
-- Да уж я пробовал спрашивать. Я, говорит, хочу убедиться, точно ли всё то никуда не годится, что здесь хвалят.
-- Ну?
-- Ну и уверился. Теперь и название ей свое дал... как бишь? да! "Опытный предостерегатель"! А вынеси-ка, говорит, "Опытного предостерегателя" в прихожую... право! так всегда и называет ее!
Звонок раздался во второй раз.
-- Ну, с богом, Петруша! -- сказал Иван Софроныч.-- Так доложи ему, голубчику, что, дескать, управляющий вашей милости, Иван Софроныч Понизовкин, прибыл из Софоновки с отчетом и оброчными суммами и желает представиться.
Петр ушел, а Иван Софроныч начал приводить в порядок перед зеркалом свою физиономию, ожидая, что его сейчас позовут. Но Петр воротился и выразительно произнес:
-- Отказано!
-- Что так? -- сказал удивленный Иван Софроныч.-- Да отчего же?
-- Не в духе,-- лаконически отвечал камердинер.-- Сначала не понял даже,-- прибавил он.-- Какой, говорит, Понизовкин?.. Управляющий, говорю, что в Софоновку изволили послать. А! -- говорит. Ну, пусть в другое время придет -- теперь не время заниматься такими мелочами!
-- Мелочами? так и сказал, Петруша?
-- Так и сказал: мелочами!
-- Да какие же тут мелочи? Сам ты посуди, Петруша,-- возразил Иван Софроныч, горячась, как будто перед ним стоял сам владелец имения,-- полторы тысячи душ, фабрика бумажная, два года никаких доходов не собирали; всё привел в порядок, долги уплатил, фабрику увеличил; до двадцати пяти тысяч будет давать; сенокосы какие; а земля, земля-матушка! да только живи да благословляй бога... и, слышишь ты: всё мелочи!!! Да что же у него не мелочи, скажи, Петруша?
Дата добавления: 2015-08-27; просмотров: 24 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |