Глава XXXVI. Племянник из-за границы 124 страница

Вокруг была та же величественно-печальная тишина, нарушаемая тем же плеском рыб в озере, и так же ослепительно играло солнце на поверхности вод.

Привязанная к дереву лошадь, вся в мыле, зорко озиралась кругом и как бы в остервенении стучала зубами о мундштук.

Вдали, около берега, в осоке, показалось легкое колебание, оно приближалось, и шелест травы замер вблизи от спящего. Лошадь поводила ушами и смотрела на осоку, из-за которой через несколько минут показались две смуглые головки молодых цыганок, которые, разводя руками осоку, осторожно двигали лодку к самому берегу и, улыбаясь, глядели на спящего.

-- Я тебе говорила, что он здесь,-- шепотом говорила худощавая цыганка.

Подруга ее, приложив палец к губам, произнесла: "тс!"

-- Он спит.

-- Да может проснуться.

-- Посмотри, Люба, как лошадь страшно глядит на нас,-- говорила худощавая цыганка.

На что Люба отвечала:

-- Да, хорошенькая лошадь.

-- Лучше твоей!

-- Ну так и есть! вот выдумала! -- обидчиво сказала Люба.

Худощавая цыганка засмеялась, зажав себе рот.

И лодка скрылась в осоке. Но через минуту она снова показалась на том же месте, и цыганки делали выразительные жесты друг другу. Веселости своей, казалось, худощавая цыганка никак не могла победить, и подруга ее серьезно сказала:

-- Ты уж его разбудишь.

-- Ну так что же? чего нам его бояться?

-- Нехорошо: он подумает, что мы для него приехали.

-- Ах! отвяжем его лошадь: пусть она убежит в лес,-- говорила худощавая цыганка.

-- И, нет! зачем! он, может быть, ее любит, а лошадь не ружье,-- наставительно сказала Люба.

-- Да потому, что ты то сама сделала,-- с упреком заметила худощавая цыганка.

-- Ну, что за глупости! Возьми всё у меня из вещей, только не трогай мою Стрелку. И если бы кто ее пустил к озеру одну, уж я бы!..

И лицо говорившей приняло грозное выражение.

-- Поплакала бы -- вот и всё! -- заметила ее подруга. И, забирая в руку осоки и двигая лодку, она сказала:

-- Выйдем на берег!

-- Нет! -- решительно отвечала Люба.

С минуту цыганки ничего не говорили и смотрели на спящего.

-- А знаешь ли, Стеша, не оставить ли ему наше молоко? -- спросила Люба.

-- Это зачем? Я лучше его в озеро вылью,-- отвечала Стеша.

-- А он, может быть, устал, есть хочет. Проснется, найдет молоко и хлеб, то-то будет ломать себе голову, как оно тут очутилось. Поставим.

И лицо Любы покрылось краской.

-- Я лягушку пущу ему туда: пусть свежее молоко будет,-- смеясь, сказала худощавая цыганка.

-- Стеша! -- сердито заметила ее подруга и надулась.

Стеша ласково сказала после минутного молчания:

-- Ну, коли хочешь, так я поставлю.

-- Пойдем вместе.

И они осторожно вышли на берег. Люба несла кувшин с молоком и кусок хлеба. Они тихо крались и невдалеке от спящего поставили молоко. Сделав это, они не убежали, а внимательно глядели на спящего, который в самом деле мог бы поразить всякого своей красотой. Спящий вдруг вскочил на ноги и прямо кинулся к озеру, говоря:

-- Ага! попались, попались теперь!

Цыганки, дрожа от страху и бледнея, с ужасом смотрели, как он с необыкновенной легкостью вытащил лодку на берег и потом, возвращаясь к ним, язвительно сказал:

-- Ну, мои пленницы.

Худощавая цыганка с криком пустилась бежать в лес; но подруга ее осталась на том же месте. Испуг исчез с ее лица; она гордо смотрела на приближение щеголеватого господина, который был поражен такой переменой в ней и сказал:

-- Ты не так труслива, как твоя приятельница.

-- Спусти лодку в воду! -- повелительно сказала девушка.

-- Ого! да ты не как моя пленница говоришь со мной, а как будто я твой слуга.

-- Спусти лодку! -- горячась, повторила девушка.

-- Не хочу! -- смеясь, отвечал щеголеватый господин.

Девушка что-то положила себе в рот и пронзительно свистнула.

Щеголеватый господин зажал уши, а лошадь заржала.

-- Это что? -- спросил щеголеватый господин.

Девушка указала ему вдаль, откуда послышался такой же свист, только слабее, на что девушка еще два раза свистнула.

Щеголеватый господин недоверчиво огляделся кругом и потом спросил цыганку:

-- Кого ты зовешь?

-- Брата.

-- Зачем?

-- Чтоб он втащил лодку опять в озеро.

-- Да я бы это и без него мог сделать; я пошутил с вами только... Ты ведь вчера испортила мое ружье?

-- Я боялась, что ты застрелишь нас,-- улыбаясь, отвечала девушка.

И, маня свою подругу, она прибавила:

-- Стеша, иди сюда, не бойся!

Худощавая цыганка подошла к говорящим и, как бы спрятавшись за свою подругу, положила голову ей на плечо и лукаво смотрела на щеголеватого господина, который с минуту видимо любовался девушками. Лица их, так близкие в эту минуту одно к другому, представляли совершенную противоположность характеров.

-- Вы не сестры? -- спросил щеголеватый господин.

-- Нет, сестры, -- отвечала Стеша.

И, обвив талию подруги своими худощавыми руками, она сильнее прижалась своей темно-красной щечкой к нежной щеке Любы.

Щеголеватый господин и девушки продолжали глядеть друг на друга. Как вдруг худощавая цыганка, протянув руку к озеру, сказала радостно своей подруге:

-- Смотри, вон, вон он едет.

Щеголеватый господин повернул голову и увидал на озере небольшую точку. Он сказал:

-- Это ваш брат? а большой он?

-- С тебя! -- смеясь, отвечала худощавая цыганка и, подсев к молоку, стала завтракать.

Щеголеватый господин вполголоса сказал Любе, которая, как бы устав стоять, опустилась на траву.

Дата добавления: 2015-08-27