Реплика. Пожалуйста, Александр Гиреевич.
Анисимов. Проходившая здесь дискуссия меня убедила в том, что толстые стрелки надо поставить напротив трех вопросов. Хотя для меня сложным было выделение этих вопросов в связи с тем, что я исходил из временного ограничения и ресурсного ограничения, которые налагаются в существующей ситуации на сообщество тридцати человек, находящихся и не находящихся здесь. Я считаю, что ключевой проблемой является отсутствие адекватного описания современной политической онтологии. Я сегодня с большим вниманием слушал доклады, они были интересные, информативные, спозиционированные, сгруппированные, выступающие говорили грамотно и обсуждали очень важные темы, но во многом, может быть, мой личный опыт подсказывает мне, что субъектами современной мировой политики являются не государства. Государства являются некоторыми оргструктурами, пришедшими из прошлого. Я имею в виду современные государства. Так вот, они, как сетка, одеваются на определенные территории, проектируются эти государства, создается система функционировании этого государства, ему отдаются определенные ресурсы, формируется власть. Не надо естественно относиться к государству, это искусственные образования. И чем человечество более осваивает технологии создания искусственных объектов, тем оно скорее применяет их к государству.
Допустим, поговорить о государственной политике в Каспийском море – это глупость полная, с моей точки зрения. Мне приходилось с 1996 по 1998 заниматься каспийскими трубопроводами, всей этой проблематикой нефти достаточно глубоко. Причем, имея хорошую информационную базу. Я совершенно однозначно пришел к выводу, который подтвердили последние маневры наших вооруженных сил на Каспии, финансировавшиеся Лукойлом, что в каспийиском конкретном вопросе государственная власть является марионеткой и действует в согласно пожеланиям конкретных монополий, имеющих свои ресурсные интересы в данном регионе. И если мы будем говорить о государственных интересах России равно, как и Соединенных Штатов или Турции, мы не поймем, что там происходит. А почему так Каспий делится? А в чем проблема?
Легче, конечно, с некоторыми республиками бывшего Советского Союза, где все это склеено. Склеена экономическая власть с политической в одном лице. Там как-то легче все просчитывается. Но если более развита политическая система государства, как, впрочем, и экономическая, то все эти связи более сложные, и надо их отслеживать. Последним таким убедительным фактом явилось 11 сентября, которое показало, что сформировавшиеся в другом слое корпорации имеют большую мощность, чем государство. Объединенные целями, задачами, имеющие соответствующие инструменты и ресурсы, они нанесли удар – и в этом заключается парадокс – самому сильному государству, которое придумало себе некоторых козлов отпущения и с ними дальше играет. Побоявшись, нанести удар по более вероятному противнику, чем некоторые миллионеры Саудовской Аравии. Ну, давайте, это мы потом обсудим. В данном случае, я это как пример привел того, что та форма государства, которая пришла из ХVIII-XIX веков и прикреплена была к территории как к главному ресурсу и тому, что на ней находится.
В современную же эпоху появление новых ресурсов, которые государство не может схватить, а схватывают совсем другие структуры, создает совершенно новую ситуацию, совершенно новую онтологию, политическую в том числе. И вот мне представляется, что конкретным проектом могло бы быть исследование или работа, книга, которая дает возможность предъявить эту новую онтологию. По крайней мере, те, кто это понимает, они увидят в нас реального партнера, который изъясняется на том же языке и обсуждает те же самые реалии. А пока мы с вами будем обсуждать государство, как оно себя сегодня ведет по отношению к тому или иному региону и приписывать к этим фантомам цели и задачи, мы никуда не сдвинемся. Это первый шаг, который я предлагаю сделать, и я предлагаю его на обсуждение.
Это исследование можно было бы сделать, как историческое, использовать исторический метод. Показать, с одной стороны, развитие самой онтологии, а с другой стороны, на этом же историческом заходе показать изменение политического мышления. И вот, как эти две линии между собой связаны и к какому разрыву мы сейчас пришли. Теперь мы можем примерно посмотреть, какие возможности, какие ходы позволяют этого разрыв сузить или ликвидировать вообще. Отсюда уже возникает второй крайне важный вопрос, а какой тип государства должен быть в Российской Федерации. Какие идентификационные механизмы будут запущены, от этого зависит и самоопределение, в том числе, международное, и амбиции, цели, задачи, репперы, которые будут ставиться. Сегодня мы имеем, по сути, трофейное государство. При том, что вопрос стоит о растаскивании трофеев. Так, чтобы никаких непредвиденных обстоятельств на этой территории не происходило и население – я подчеркиваю, не граждане, а население – на этой территории, чтобы в какой-то форме существовало. Поэтому, ну, сколько еще это трофейное государство просуществует, я не знаю ответа на этот вопрос, конкретной политики, развития событий. Положим, если нефть упадет до стоимости 7 долларов за баррель, думаю, что произойдут большие события.
Реплика. А если поднимется до 50?
Анисимов. Будут продолжать спать.
Реплика. Маленькие события…
Анисимов. И второй сюжет, который я хотел отметить. Их, оказалось, два, а не три. Мне представляется, что нужно разработать механизм вывода в политическую рамку тех самых возможных астероидных экономических групп в России.
Реплика. Не отвлекайтесь, Александр Гиреевич, на реплики. Вы так хорошо говорили про государство.
Анисимов А это все взаимосвязано, первый и второй тезис, это практически об одном и том же.
Я периодически задаю себе вопрос, на который пока трудно найти ответ. Он заключается в следующем: а из какой рамки можно увидеть ту или иную, с моей точки зрения, адекватную целостность мира. Целостность государства, целостность позиции. Та, которая будет обособлена в какой-то более значительной целостности. Есть некоторая идеологическая установка на уровне самоощущений, что это, наверное, все-таки политическая рамка. И без выхода тех, кто у нас сегодня в России имеет ресурсы, заданные в экономические рамки, без выхода некоторой консолидированной астероидной группы на новые рубежи осмысления ситуации и себя и задания новой ответственности и целостности, в которой они находятся. Без этого формирование группы лиц, ответственных за судьбу страны, попытки построения нового типа государства или вообще государственной территории бывшего Советского Союза – Российской Федерации просто невозможно. Даже и говорить об этом невозможно. Нет субъекта сегодня. Создание этого субъекта не представляется возможным путем вывода тех экономически осмысляющих ситуацию, находящихся в экономической рамке крупных действующих лиц, в политическую рамку. Мне представляется, что это серьезный вызов не только нашим возможностям, но вообще ситуации в Российской Федерации.
Щедровицкий. Я понял, надо обратную структуру сделать по отношению к Неклесса. Лапидарность выступления Александра Гиреевича не являлась предметом моей критики. Предметом критики была излишняя глобальность поставленных вопросов. Поэтому у меня просьба: по существу и покороче.
Вопрос. Петр Георгиевич, а можно реплику, очень краткую, в рамках указанной темы. Мне кажется, что второй пункт, который Александр Гиреевич обсуждал, можно перевести в совершенно операциональный ход. И мне даже кажется, что он может быть очень хорошо оплачен. Это операциональные обсуждения структуры международных финансовых институтов после дедолларизации мирового пространства.
Хазин(?) летом выступал и обсуждал всего один тривиальный момент по Карлу Генриховичу Марксу. Если обрушится доллар, то оно перестает быть средством мирового платежа. И тогда возникает масса очень интересных моментов. Так в транснациональных и полутранснациональных компаниях начинают обменивать металл на что-то, нефть – на что-то. И, мне кажется, что само проигрывание, обсуждение этой темы к * возвращаться или не возвращаться, тем более что в этом есть момент постоянного напряжения. Леонтьев сказал, что у нас специалистов по глобализации полно, а по деглобализации их просто нет. Ему, конечно, сразу же передали от меня список ведущих специалистов по деглобализации, но, мне кажется, эта тема посстановочно-сессионная. И это могло бы быть очень интересно. Вообще структура финансовых институтов в условиях кризиса и смены доллара как универсальной валютной ниточки.
Сергей Иванович. Во-первых, я считаю, что одним из вызовов, с которыми мы имеем дело, это вызов ответа на вопрос, а с чем мы, собственно, имеем дело, или иначе с выделением базового процесса, на который следует ориентироваться в принятии всех иных аналитических и стратегических проектов и решений. В виде версии, я считаю, что базовым процессом, с которым нам приходится иметь дело это процесс такого, как я бы его назвал, новое ресурсообразование на основе динамического каркаса геокультурного и цивилизационного типа. Фактически, игра в социальной переинтеграции и переструктуризации, собственно говоря, и освобождает ресурс, с которым сейчас работают игроки на мировой сцене. В частности, астероидные группы, если я правильно понял Георгия Вячеславовича, когда он об этом говорил.
Моя точка зрения заключается в том, что фактически существует две больших условных типологических группы игроков, я их по аналогии с известным примерам назову «Быками» и «Медведями». В то время, как «Быки» стремятся усилить темп социальных переинтеграционных процессов и извлекают из этого свою прибыль *, фактически работая за счет инноваций и реализуя вокруг формирующихся рынков, вновь формирующихся групп и так далее и тому подобное. Так вот, а «Медведи» имеют другую стратегию, связанную с извлечением ренты из более устойчивых, по сравнению с этой динамической ситуацией, социальных интегралов. И вот эта игра между инновациями, в расширительном понимании, и извлечением ренты, собственно говоря, и дает каркас, на котором нам и приходится каким-то образом самоопределяться. Я думаю, что сюда относятся и ситуации, связанные с человеческим капиталом, миграционными потоками и прочее, и прочее, и прочее. Стратегический анализ такого рода процессов, как мне кажется, это первое направление, с которым следует работать.
Второе направление, связанное с этим, представляет собой инвентаризация и предпроектирование полного спектра социокультурных технологий. Когда я говорю полного спектра, это значит, что имеются в виду разные масштабы, начиная с масштаба глобалистики и заканчивая масштабом миниатюризации. Таким образом, можно работать с различными типами, видами и конфигурациями социокультурных групп, в чем могут заключаться такого рода сложные сменные технологии в той мере, в какой мы имеем дело в самоопределении мультисоциальным и мультикультурным объектом. Все то, что говорилось о множестве мультисоциальных контуров или множестве культурных контуров и так далее и тому подобное, фактически эта инвентаризация, эта работа и это предпроектироваие предусматривается логикой своеобразного, как говорит Петр Георгиевич, квазирынка, а именно квазирынка строительства империи гуманитарного цикла. Говоря об империи, я имею в виду наличие множества способов управления, которые какой-то логикой связаны друг с другом, но являются разнообразными по отношению к тем социальным и культурным группам, с которыми приходиться иметь дело. И, соответственно, в рамках этого обсуждаются средства и методы развития, с одной стороны, и капитализация – с другой. Это касается различных социокультурных групп, их идентификация, их присоединение к тем или иным политическим, экономическим и социальным контурам, и так далее. Здесь еще необходима заметка на полях: это можно также рассматривать в рамках возможного экспорта технологий гуманитарного плана, и в этом смысле Россия является поставщиком продукции такого рода технологий. Это второе.
Третий момент, вызов, с которым, как мне представляется, мы сталкиваемся, – это отсутствие ответа на вопрос о формате публичности в глобальном геокультурном геополитическом пространстве. Какова форма предъявления интеллектуальных групп, работающих с процессами такого класса и рода, это мне сейчас совершенно непонятно, и здесь я согласен с тем, что говорил Саша относительно того, что государство как субъект международной политики является, безусловно, субъектом этой международной политики, но архаичного типа. И что, в этом смысле, * либо противопоставлено государству, находится в коммуникации? Для меня это вообще вопрос * * следующего поколения. Таким образом, институционально можно позиционироваться в международном пространстве в качестве кого выступать. У меня есть своя любимая тема про сети, но я не готов утверждать, что это именно так и должно быть потому, что, видимо, здесь есть и другие варианты. Сверхзадачей здесь, конечно, является создание технологического языка диалога, в рамках которого реалии, обсуждаемые в таком масштабе и в таком ракурсе, могли бы быть прописаны. Чтобы не отпугивать и не притягивать возможных партнеров по переговорам, и здесь весь контекст, который затрагивался в вашем обсуждении и в обсуждении таких межцивилизационных проблем, ну и все такое прочее. Фактически, необходимо предложить институциональные формы самоопределения, с учетом ситуации в России, а именно: смотри пункт предыдущий касательно возможности инвентаризации социокультурных технологий различного плана.
Лектор №2. Я, конечно, первый раз здесь присутствую и неудобно сразу с места в карьер говорить о том, над чем нам всем, нашему уважаемому сообществу, предстоит работать, но, на мой взгляд, основная проблема в развитии нашего общества, России в целом, да и развития вообще, заключается в том, что те положения, которые служили основой этого развития, являлись основой происходящих процессов, исчерпали себя. То есть, дошли до пределов компетентности, которых мы *. По-другому это называется кризис оснований. Так вот, те основания, которые лежали в основе развития России, например, к девяностому году, полностью себя исчерпали. То, что все развалилось, это следствие того, я имею в виду, развалилось государство, развалился ВПК, развалилась армия, это только проявление кризиса тех исторических, идеологических теорий, кадровых теорий, которые лежали в основе развития нашего общества. То, что эти основания, эти идеи приходят, и пределы их компетентности достигаются, это ни у кого сомнений не вызывает потому, что это ясно: так и должно быть. Это все исторично. Но новых оснований в данном случае для России предложено не было. Вот если бы мы эти новые основания, то есть, те идеи в сфере идеологии, политики, экономики, кадров предложили бы, это было бы очень здорово. Еще было бы лучше, если бы мы проследили бы изменение оснований, то есть, проследили динамику процесса изменений, которые лежали в основе развития российского общества, российской экономики, российской кадровой политики, и показали бы дрейф этих оснований. И было бы просто превосходно, если бы мы выявили те процессы и закономерности, которые происходят в развитии оснований, и построили графики. На этих графиках указали бы кризисные точки, когда именно происходит кризис, где он происходит, в чем и почему. А потом ответили бы на эти вопросы и сказали бы нашим заказчикам, что, мол, извините, но, благодаря тому, что мы провели вот такой, такой и такой анализ, мы выявили, что в такое-то время, тогда-то и там-то будет кризис. Если это случится – ну, если мы, к примеру, провели правильный анализ – нам как специалистам цены не будет. Мы будет бесценными специалистами.
Здесь можно исследовать различные вопросы. Ну, в частности, мне только что на ум пришла мысль о резонансе. Что такое резонанс? Бабочка крылышками вроде бы махнула, листочек упал, фильм даже есть какой-то, кажется, американский по поводу этого. «Ледниковый период» называется, помните? Кто-нибудь смотрел? Белочка орешек колола, колола, орешек-то не раскололся, а огромная гора раскололась. Наступил резонанс. То есть, если бы мы, проанализировав процессы, происходящие в обществе, в политике кадров, в экономике, я еще раз повторяю, смогли бы выявить появление резонанса, тогда малое наше действие, малые усилия могли бы привести к хорошему результату. Вот на это бы можно обратить свое внимание.
Реплика. Спасибо. Александр Иванович, у вас вторая попытка.
Александр Иванович. Первое рассматриваю как содержательную рамку, второе – как картографирование. Я бы выделил три тематических комплекса. Сразу назову их. Первый тематический комплекс – трансформация. Второй тематический комплекс – мироустройство. И третий – стратегия.
Какие темы я вижу в рамках тематического комплекса «трансформация»? Новые формы социальной организации и социальной стратегии. То есть, здесь, конечно, выпукло выступает институциональная трансформация, в качестве конкретного объекта я бы предложил обратить свое пристальное внимание к феномену амбициозной корпорации. Амбициозная корпорация как альтернативный субъект социального действия включает в себя, в том числе, и астероидные группы. Это некий субъектный аналог государства в современном мире, который может носить, в том числе, и широко диверсифицированный характер, хотя может выступать и как осколок государства или той или иной его формы.
Помимо амбициозной корпорации, мне кажется, сама тема трансформации социальных институтов на всех уровнях может быть рассмотрена. Приведу пример, армия в современном мире – это уже совсем не то, что была армия в предыдущей системе социальной организации. Армия все чаще и чаще выполняет полицейские функции, а не те функции, которые она выполняла в системе предыдущего мироустройства. А соответственно, возникает проблема трансформации всей системы юриспруденции потому, что на сегодняшний день подобные действия попадают в правовой вакуум. Это и в Чечне, и в Афганистане наблюдается, и в рамках прецедентного права сейчас создает очень драматичные изменения американского законодательства. Ну а более конкретно я не буду сейчас анализировать. Что бы еще я выделил? Это изменение самого института войн. То есть появление диффузных войн, и рамочных войн, и вообще сейчас пришло время поставить большой вопросительный знак, что считать войной.
Второй комплекс – мироустройство. Здесь, мне кажется, наиболее интересная тема – это целостный анализ пост*кой системы международных отношений потому, что на сегодняшний день можно не просто ставить это как проблему, а конкретно описывать институциональный и технологический рисунок этой пост*кой системы. Ведь в каких-то своих элементах, механизмах она уже устоялась. Но, говоря о той форме, в которой она реализована, я обратил бы внимание на определенную дихотомию. Она как бы реализуется и, соответственно, с другой стороны, анализируется в привычных категориях политического действия, но имеет она и вторую ипостась, которая по привычке отделяется, но, по сути, это единый комплекс. Это геоэкономическая ипостась мироустройства. То есть пост*кая описывается и в одной категории и, в принципе, может описываться и в геоэкономической плоскости, но здесь существует психологический барьер. И здесь тоже есть конкретная тема, но та тема, которую я уже вскользь называл, это тема большого Ближнего Востока. То есть, в рамках институциональной трансформации существует еще проблема новой регионализации. И в политической плоскости возникновение такого крайне интересного для анализа региона, как большой Ближний Восток, то есть, это пространство от Кашнира(?) до Косово. А в геоэкономической плоскости это, конечно, геоэнергетика, это вообще формирование регионализации на основании больших пространств, идеи, идущей еще от Листа. Но как некоторого взаимосвязанного единства, существующего на основании перераспределения квазиренты. Мне кажется, это чрезвычайно перспективная тема. И, наконец, последнее, в рамках данного тематического комплекса, это тема альтернативности программ мироустройства потому, что, несмотря на то, что очень хорошо и отчетливо видна доминирующая тема, есть еще другие миропроекты, которые имеют определенные основания, в том числе, основания на реализацию.
Третий комплекс – стратегия. Здесь имеет место даже простой прикладной интерес. Это система стратегирования, которая на сегодняшний день существует в мире как в национальном, так и в транснациональном аспекте. В национальном – это система стратегирования Соедниенных Штатов, Западной Европы, Китая, мусульманском мире. Я объединяю в данном случае, поскольку подспудно идея халифата все-таки интегрирует. А с другой стороны, это система транснационального стратегирования, то есть, наиболее явный предмет в корпорациях, но меня привлекает то стратегирование, которое разворачивается в том феномене, который я называю амбициозной корпорацией. Ну и наконец, пути и методы оргстроительства системы стратегирования в России. Это, с одной стороны, рамочная тема, а сдругой – вполне конкретная тема не только для дискуссии, но и для практической реализации.
Николай Юрьевич. У меня все гораздо короче и, как мне кажется, проще по постановке, но я не знаю, как решать. С моей точки зрения, на текущий момент в мире запущена грандиозная тепловая машина, которая реально перерабатывает геополитическую карту мира по некоторому плану. У нее, как у всякой машины такого рода, у нее есть некоторые задачи. Если смотреть на нее с точки зрения индустриального мира, задача ее чрезвычайно проста, как правильно сказал господин Зуев, это перераспределение ресурсной системы, которую нужно перелопатить и положить от непосредственного руководителя, направляющего действия этой машины. Рассказ о центральном азиатском регионе подтвердил тот факт, что сейчас тот, наверно, формируется как новый геополитический плацдарм. Реально это означает только то, что в той карте, которую мы рисовали на прошлой нашей сессии, * * от нас Китай, не снимая энергетических *. Недавнее высказывание премьер-министра Малазии Махатхира(?) Махамада(?) о том, что мусульманский мир безнадежно слаб и отстал в развитии. Хорошая заявка, с точки зрения формирования еще одного контура геополитики. Реально мой вопрос, который меня интересует: в чем, собственно говоря, реальный вызов для всей этой машины и какую базовую задачу она решает? Формально говоря, это сочетается с тем, что в первой части своего первого вопроса говорил Александр Гереевич и говорил опять же господин Зуев по поводу того, что требуется понятие основных цивилизационных процессов.
И второй вопрос, который меня интересует, и тут я реально поддерживаю господина Анисимова, так вот, основным фактором текущего политического расклада становятся астероидные группы. В 64 году Лемох назвал их микроизологруппами(?). Тогда они производились в штучном варианте и не являлись, судя по всему, таким массовым промышленным явлением в этом мире. С моей точки зрения, принципы этих малых групп и их выход за пределы индустриальной рамки возможен только в определенной ситуации, при удержании рамки целостного, но это отнюдь не значит, что это должно быть только в одной точке. А вот относительно того, кто владеет ситуацией, так сказать, вот этой рамкой, соображения есть. Но вопрос остается. Если определяется принцип функционирования и мировой расклад микроизологрупп, тем самым мы определяем новую картину мира. При этом, с моей точки зрения, нецелесообразно рассматривать вопросы, которые немедленно вытекают отсюда, о российской государственности или чего-либо в таком духе. А всего-навсего скажем, что может предложить Россия на новом формирующемся рынке.
Вопрос. А вот как по-вашему, эти астероидные группы намеренно обсуждаются вне пределов миликратических(?), аристократических и других? Какова их природа? Раньше было понятно: микрогруппами были роды и семьи, потом, якобы, академии, еще что-то, то есть формирование шло согласно заслугам. А как обстоит дело с этими группами?
Реплика. Интуиция природы.
Реплика. По успеху.
Реплика. По успеху – это вторые.
Николай Юрьевич. Это критерий, в любом случае. Безусловно, это является когнитивными микрогруппами.
Вопрос. По успеху и когнитивными?
Николай Юрьевич. Да.
Реплика. По общности знаний и ментальных моделей.
Николай Юрьевич. Я бы на этот вопрос ответил…
Реплика. Хорошо, спасибо. Олег Борисович(?), пожалуйста.
Олег Борисович. Я буду опираться на то, что я понял здесь. * *, с какими размышлениями я приехал или начал участвовать в нашем обсуждении. Первое, что я понял, это была гипотеза, и, может быть, она не соответствовала тому, что уважаемые друзья говорили здесь, что идея многополярного мира продолжает существовать, только этот многополярный мир существует в иной форме и базируется на территории Соединенных Штатов Америки. Существует же он в форме тех групп, о которые вы здесь поименовали.
Реплика. Территориально вы указали неверно абсолютно. Оно может концентрироваться там, извините, пожалуйста.
Олег Борисович. Ну, концентрироваться, в смысле, по ресурсам, которые распределяются. В общем, есть какая-то определенная привязка. И даже, как я понимаю, та группа, с которой работает Юрий Вячеславович, которая базируется не в Америке, своими корнями и многими ресурсами с ней связана. Но если это так, и мы принимаем эту гипотезу об американском доминировании, то весьма забавно выглядит вопрос о возможных новых типах нашей практики или вообще о нашей практике. Группы там, задается все там, а где же, собственно говоря, наша практика, как она может отстроиться, на чем? Ну, и вот эта конфигурация рассуждений по профинтенке первого и второго типа, которые, в частности, сделал Юрий Вячеславович, так вот, они указывают на то, что если мы принимаем эти развлечения, делаем свой выбор, то было бы неплохо, между прочим, прикрепиться к одной из этих групп, хотя бы мысленно, а уже потом ставить вопрос о повестке дня.
Мы не находимся в той самой социокультурной ситуации, ведь, в определенном смысле, это не наша ситуация, ситуация не нашей группы. Так значит, мы должны сделать ее нашей, но, не выдавив это присоединение из себя самих, не воспроизведя всю ту сложную предварительную интеллектуальную и прочую деятельность, которой занимались эта группа, а просто войдя в контакт и, в известном смысле, произведя эту оф(/ф)ел(/Л)яцию. Но тогда, уважаемые коллеги, для того, чтобы использовать все преимущества правильно построенного переговорного процесса, было бы очень важно знать, кого мы, собственно говоря, представляем. Мы сами – осколки развалившегося астероида или способны аккумулировать группу здесь и выразить ее интересы или же помочь этой группе – второй вариант – выразить свои интересы при контактах с теми группами, которые находятся за пределами нашей страны. Вот такая линия.
Далее несколько вопросов, на которые я хотел бы обратить внимание, они более прагматического и внутреннего толка, звучат следующим образом. Было бы, конечно, правильно увеличить капитализацию нашего основного клиента, политическую капитализацию. Но эта капитализация наталкивается на изменения целого ряда структур, прежде всего, связанных с администрацией президента, поскольку они, если вспомнить вчерашнее обсуждение по поводу технологизации, держателями тех самых институциональных условий, в которых возможны какие-то разворачивания. Надо заметить, это такой серьезные винегрет. Проблемы всем известны, попытки их решить были. ** Лидер таких попыток в свое время погиб, и не знаю, возможно ли это в настоящее время, навести определенный порядок в деятельности администрации президента, связанной в региональном смысле с аппаратами полномочного представителя, а что касается тематики безопасности – непосредственно с советом безопасности.
Далее комиссия по миграции. Если говорить, что эта тема связана с осмыслением существующих тенденций в этих глобальных процессах, то, было бы конечно, важно проработать эту тему, и вполне возможно, что ее в каких-то очень важных и новых поворотах сделать темой встречи этих самых сентенков(?), решив там…
Вопрос. Еще раз, что сделать темой?
Олег Борисович. Миграцию. Тему миграции сделать предметом, и за счет этого войти. Здесь есть ресурсное прикрепление, о котором говорит Женя, какой-то интерес есть. Ну, короче, сыграть с тем, что уже известно. Конечно, внеся туда нечто свое, наш материал и возможные способы решения проблемы. Ну и * * не откажется, что остается тема, связанная со снижением внутренних рисков, на которую мы здесь указываем, поскольку снижение внутренних рисков, если я правильно Женю понимаю, является условием повышения внешней безопасности. Потому, что если здесь труба и не управляется, тогда начинают предприниматься определенные действия. Следовательно, развитие вот этих институтов, в том числе, и местного самоуправления, оно, наверное, должно находиться в поле нашего зрения. Что-то в этом роде.
Эксперт. Я тоже позволю себе сформулировать несколько выводов. Вывод первый: все-таки, я считаю, что от термина основной клиент надо отказываться. И задачей этих двух лет является институциональная экспансия. Поэтому я бы в качестве направления такой институциональной экспансии назвал бы Совет Федерации. На втором месте по уровню проработанности вопросов я бы назвал Минпром науки. И на третьем месте я бы обозначил совет безопасности одновременно с риторическим вопросом собравшимся, что мы имеем в этих направлениях? Можно ли предпринять какие-либо действия по более артикулированному взаимодействию по каждой из этих линий? Я должен сказать, что на уровне Совета Федерации мы на сегодняшний день работаем практически со всеми подструктурами, вернее будет сказать, со всеми типами существующих там подструктур, формальными и неформальными.
Дата добавления: 2015-08-27; просмотров: 56 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |