Биологические мотивации 2 страница

Циклическая саморегулирующая организация каждой функциональной системы всегда строится не на анатомиче­ском принципе, а на основе того, чтобы осуществить наилуч­шее, самое быстрое, наиболее экономное обеспечение той или иной приспособительной функции организма. Вовлече­ние различных исполнительных компонентов в деятельность функциональной системы не является жестоко детерминиро­ванным. В каждом случае это могут быть различные ком­бинации органов и центрально-периферических приборов нервной системы, но, как правило, все эти компоненты объе­динены избирательной взаимозависимостью на основе их избирательного тонического напряжения и пластично под­держивают друг друга на путях получения конечного при­способительного результата. Нередко различные функцио­нальные системы могут использовать одни и те же компо­ненты для достижения различных приспособительных результатов.

Так, работа сердца может быть использована как для поддержания постоянного уровня артериального давления, так и для обеспечения газообмена и т. д.

Такая пластичность каждой функциональной системы оп­ределяется гибкими функциональными перестройками их центральных аппаратов.

Внутри каждой функциональной системы имеется возмож­ность чрезвычайной взаимозаменяемости, взаимокомпенса­ции их эффекторных механизмов. Вот почему при выходе из строя одного или нескольких исполнительных компонен­тов такой функциональной системы обеспечение ее конечно­го приспособительного эффекта может осуществляться дру­гими входящими в нее компонентами.

Так, для выправления экстренного изменения концентра­ции СО_а—О₂ в крови имеются десятки различных механиз­мов в обширной функциональной системе дыхания.

Этот эффект может быть достигнут различными путями — углублением каждого вдоха, изменением частоты дыхания, увеличением ударного объема сердца, учащением сердечных сокращений, перестройкой буферных свойств крови, увели­чением кислородной емкости крови, количества гемоглоби­на, ускорением эритропоэза, увеличением легочной венти­ляции и т. д. При этом, несмотря на перестройку различных компонентов функциональной системы дыхания, конечный приспособительный результат в виде необходимого жизнен­но важного уровня концентрации кислорода и углекислоты в крови остается постоянным.

Представления о функциональных системах организма потребовали заменить старые представления о линейном характере распространения возбуждения по центральной нервной системе представлениями о циклических формах взаимосвязи различных уровней центральной нервной си­стемы.

Следовательно, динамическая организация функциональ­ной системы приобретает уже не линейный и поступатель­ный характер движения возбуждения по дуге, а вертикаль­ную, крайне пластичную организацию, в которой наблюда­ется неравномерное возбуждение различных входящих в.нее структур.

Факт вертикальной организации любой функциональной системы заставляет рассматривать функциональную орга­низацию головного мозга как совокупность множества пронизывающих друг друга вертикально организованных центральных аппаратов различных функциональных си­стем. При этом механизмы саморегуляции различных функ­циональных систем могут замыкаться на различных уров­нях.

Все это определяет чрезвычайную сложность динамичес­кой организации головного мозга.

Особенно сложную организацию функциональные систе­мы Приобретают в том случае, когда в них для обеспечения конечного жизненно важного результата включаются пове­денческие акты.

Целостный поведенческий акт таким образом может вы­ступать как компонент той или иной функциональной систе­мы, поддерживающей определенную внутреннюю констан­ту. В то же время он может формировать самостоятельные динамические функциональные системы, обеспечивающие выполнение определенных этапов на пути удовлетворения основной исходной потребности организма.

Функциональные системы, обеспечивающие тот или иной приспособительный акт организма, складываются в каждом случае в зависимости от внешней ситуации, исходного со­стояния организма и предшествующего опыта данного жи­вотного. Для того чтобы понять, каким же образом в цент­ральной нервной системе формируется состояние, опреде­ляющее цель к действию, необходимо рассмотреть механизм центральной архитектуры функциональных систем орга­низма.

Центральныеаппараты функциональных систем, по П. К. Анохину, также имеют принципиально общую для каждой из них архитектуру (рис. 2).

Первой и наиболее ответственной стадией центральной архитектуры функциональной системы любой сложности является стадия афферентного синтеза. Всякое отклонение той или иной внутренней константы организма от уровня, обеспечивающего нормальную жизнедеятельность, пред­ставляющее собой его внутреннюю потребность, немедлен­но через возбуждение специальных рецепторов направляет в центральную нервную систему мощные потоки афферент­ных импульсов. Эти импульсы нередко вместе с прямым гуморальным действием возбуждают специальные цент­ральные чувствительные аппараты соответствующей функ­циональной системы. На этой основе, как мы увидим ниже, и формируется мотивационное возбуждение.

Однако каждый организм живет во внешней среде. По­этому наряду с воздействиями со стороны внутренней среды

О Aipqi

М — доминирующая мотивация; П — память; OA ~ обстановочная афферентация; ПА — пусковая афферентацня; ПР — принятие решения; ПД — программа дейст­вия; АРД — акцептор результатов действия; ЭВ — эфферентные возбуждения; Д — действие; Рез,— результат; Лap. Pes.— параметры результата; ОАфф — обрат­ная афферентация.

он подвергается постоянным внешним раздражениям. По­этому возникшее под влиянием той или иной внутренней потребности возбуждение на клетках центральной нерв­ной системы (особенно коры головного мозга) на стадии афферентного синтеза взаимодействует с возбужде­ниями, обусловленными действием на организм специаль­ных обстановочных и пусковых раздражителей внешней среды.

В свою очередь возбуждения, обусловленные действием на организм внешних и внутренних раздражителей, взаимо­действуют, кроме того, с аппаратами памяти, т. е, прошлым опытом данного индивидуума по удовлетворению соответ­ствующей потребности.

Эту функцию взаимодействия возбуждений, вызванных действием «а организм внешних и внутренних раздражите­лей в каждой функциональной системе, в значительной сте­пени берут на себя высшие отделы центральной нервной системы— головной мозг и особенно его кора. Для построе­ния приспособительной деятельности клетки коры головно­го мозга

должны, таким образом, «выбрать» из массы воз­буждений, обусловленных действием на организм внешних и внутренних раздражителей, главное и наиболее важное для удовлетворения соответствующей его потребности в каждый данный момент времени.

На стадии афферентного синтеза таким образом решает­ся несколько вопросов: «что делать» (на основе сопоставле­ния.внешних и внутренних раздражителей), «.как делать» (на основе памяти) и «когда делать» (на основе действия специальных пусковых раздражителей).

Стадия афферентного синтеза заканчивается важным мо­ментом— принятием решения к действию. Принципиальное значение этой стадии чрезвычайно важно, так как она огра­ничивает организм от многочисленных «степеней свободы» и заставляет выполнять только одну конкретную форму по­ведения, соответствующую его внутренней потребности и окружающей обстановке.

Именно на этой стадии сложного приспособительного акта и формируется цель к действию. Вот здесь-то мы и встречаемся с важным моментом работы функциональных систем формированием цели к действию. Это связано с деятельностью специального аппарата, который в лабо­ратории Г]. К- Анохина был назван сначала «акцептором действия», а затем «акцептором результатов действия» (П. К. Анохин, 1945, 1949, 1968).

Акцептор результатов действия возникает всякий раз, как только принимается соответствующее решение к дейст­вию и формируется исполнительное действие. По своей глу­бокой сути акцептор результатов действия является аппара­том, программирующим результаты будущих событий. На основе врожденного и индивидуального опыта данного жи­вотного акцептор результатов действия заключает в себе свойства внешних раздражителей, необходимых для удов­летворения соответствующих внутренних потребностей ор­ганизма. Благодаря этому организм имеет возможность оценивать поступающую в центральную нервную систему животного афферентацию о результатах и параметрах со­вершенного действия, сравнивать ее со свойствами удовлет­воряющего данную потребность раздражителя. Таким обра­зом, этот аппарат в подлинном смысле слова является аппаратом предвидения и оценки результатов деятель­ности.

Такое предвидение результатов деятельности и особен­но свойств специальных раздражителей, удовлетворяющих ту или иную внутреннюю потребность организма, и являет­ся по существу материальным процессом постановки опре­деленной цели к действию.

Следовательно, «цель» включается в деятельность любой функциональной системы, в которой для удовлетворения той или иной внутренней потребности необходим поиск спе­циального раздражителя во внешней среде.

Принятие таких представлений о цели к действию по су­ществу меняет традиционное мышление с позиций рефлек­са. Согласно классическим представлениям, весь процесс в рефлексе развертывается линейно и идет последователь­но от начала до конца, от стимула к действию. Понятие це­ли, естественно, требует признания такой формы реагирова­ния, когда сама «цель» опережает реальные события.

Таким образом, «цель» по самой своей глубокой сути есть опережение реальных событий действительности.

Каждая цель реализуется в действие. При этом реализа­ция цели в действие также представляет собой сложный интегративный процесс. В каждом случае он избирательно объединяет специальный комплекс исполнительных аппара­тов, соматические и вегетативные компоненты («эфферент­ный интеграл» по П. К Анохину).

В результате всех этих Процессов формируется соответ­ствующее целенаправленное поведение, которое сопровож­дается специальными вегетативными реакциями.

Это целенаправленное [поведение строится на основе по­стоянной оценки организмом результатов, совершенных во внешней среде действий, сравнения их со свойствами акцеп­тора результатов действия.

Результат любой деятельности организма прежде всего оценивается с той точки зрения, в какой степени он удовлетворяет «сходную потребность организма.

Итак, постановка цели к действию вытекает из самой сущности динамической саморегулирующейся организации функциональных систем организма. Какое же место зани­мают мотивации в формировании целенаправленной дея­тельности?

І. ПРОБЛЕМА МОТИВАЦИЙ

классификация мотивации

В целенаправленной деятельности животных и человека чрезвычайно важную роль играют такие эмоционально окрашенные внутренние состояния, как голод, жажда, страх, агрессия, половое возбуждение и пр. Именно они и составляют наследственно обусловленный фонд основных биологических мотиваций.

Действительно, все животные рождаются с примитивными биологическими влечениями голода, страха, жажды. В даль­нейшем к ним присоединяются также возникающие на осно­ве наследственных механизмов половые влечения.

Именно эти биологические мотивации прежде всего и определяют целенаправленную деятельность животных и че­ловека, поскольку они первостепенно важны для сохранения жизни индивидуума и продолжения его рода. В самом деле, голодное животное упорно и настойчиво ищет пищу, живот­ное в состоянии полового возбуждения — особь противопо­ложного пола, а страх гонит животное на большие расстояния И все это во имя сохранения жизни животного и продле­ния его рода. Эти мотивации обладают высокой энергети­ческой силой, которая заставляет животных активно дейст­вовать во внешней среде.

Между тем побудительные мотивы значительно усложня­ются в процессе индивидуальной жизни животного, в про­цессе его обучения.

Voodworth (1918) первый выдвинул представление о том, что привычки могут стать побуждениями, и тем самым вы­ступил против теории МсDongal (1908), который связывал мотивации только с инстинктами.

В дальнейшем многие исследователи подтвердили эти представления. Было установлено, что в процессе обучения влечения могут возникать и под влиянием специальных фак­торов внешней среды.

Между тем совершенно ясно, что такие мотивации также формируются на основе врожденных «основных влечений».

Однако, каковы взаимоотношения между ними, каким обра­зом определенные внешние раздражители приобретают са­мостоятельное побудительное значение, остается почти не выясненным.

В конечном счете вся наша жизнь состоит из непрерывной цепи формирующихся целей и их достижений: ищет ли голодный пищу, а трус бежит, гонимый страхом, эгоист стре­мится к достижению личного благополучия, а человек с вы­сокими моральными идеалами — к работе на благо общест­ва, ученый — к познанию новых тайн природы, поэт — к пи­санию стихов и т. д. Все это различные примеры мотиваций. Даже этот незначительный перечень примеров мотиваций указывает на многообразие их форм.

В свое время известный русский психиатр С. С. Корса­ков (1916) пытался классифицировать различные мотива­ции. Однако эта классификация, несмотря на ее глубокий смысл, не является четкой и достаточно удобной, поскольку в ней смешаны психологические и физиологические понятия.

Согласно С. С. Корсакову, «первую, наиболее низшую группу мотивов, составляют побуждения, вытекающие из не­посредственного стремления к достижению того, что прият­но самому себе и что удовлетворяет животным инстинктам человека. Вторую — составляют побуждения, хотя тоже вы­текающие из непосредственного стремления к тому, что при­ятно самому себе, но вытекающие из примитивных интеллек­туальных стремлений—пытливости, любознательности, развлечения (игры, занятия и пр.), подражательности, стремления к красивому. Третью группу составляют по­буждения, вытекающие из непосредственного стремления доставить приятное другим или удалить от них неприятное (сочувствие, любовь).

Четвертую группу составляет более сложный ряд моти­вов— мотивов пользы и вреда (себе или другим людям) от данного поступка. Пятая группа — мотивы обязанности, долга.

Наконец, высшую группу мотивов составляют те, которые обусловливаются побуждениями не только непосредственно­го удовлетворения душевных интересов (притом не для себя" лично, но и для других), не только правильным рассужде­нием о пользе и вреде поступков и не только непосредст­венным чувством долга и обязанности, но и разумом и со­знанием теснейшей связи всех явлений и своего личного я со всем строем жизни, стремлением быть в полной гармо­нии с высшими идеалами разума, любви, труда, самопожертвования и мудрого подчинения всех своих побуждений, даже и таких, которые кажутся происходящими из беско­рыстных источников,— высшему идеалу соединенного доб­ра, разума, любви и энергии (С. С. Корсаков, 1954, стр. 108—109).

Более простая классификация мотиваций предложена Н. Миллером (1960). Он подразделяет мотивации на низ­шие, или первичные, и высшие, или вторичные. К низшим он относит все формы врожденных биологических влечений. Иначе он их называет инстинктивными, или висцеральными. Основное биологическое значение первичных мотиваций со­стоит в обеспечении нормальных условий для обмена ве­ществ в организме. Они же являются исходными реакция­ми организма, приводящими к продлению его рода.

Именно эти состояния организма И. П. Павлов (1916) рассматривал как «основные влечения» и относил их к раз­ряду сложнейших безусловных рефлексов.

Характеризуя сложные безусловные рефлексы как фор­му приспособления организма, И. П. Павлов в статье «Условный рефлекс» писал: «Первое обеспечение уравнове­шенности, а следовательно, и целостности отдельного орга­низма, как и его вида, составляют безусловные рефлексы как самые простые (например, кашель, при попадании по­сторонних тел а дыхательное горло), так и сложнейшие, обыкновенно называемые инстинктами — пищевой, оборони­тельный, половой и др. Эти рефлексы возбуждаются как внутренними агентами, возникающими в самом организме, так и внешними, что и обусловливает совершенство уравно­вешенности» (И. П. Павлов, 1951, стр. 450).

К «основным влечениям» организма можно отнести сле­дующие: влечение к пище (голод), к воде (жажда), к воз­духу, к избеганию повреждения (страх), к поддержанию оптимальной температуры, к отдыху (после продолжитель­ной деятельности), ко сну (после длительного бодрствова­ния), к активности (после бездействия).

Все они формируются по единому трафарету на основе врожденных наследственных механизмов.

С известной долей осторожности в эту же группу могут быть отнесены и наиболее примитивные мотивации — позы­вы, которые предшествуют таким актам организма, как мо­чеиспускание, дефекация, кашель и чиханье.

Нетрудно заметить, что все первичные влечения связаны с поддержанием постоянства внутренней среды (или гомео- стаза по Кеннону).

Они характеризуются рядом особенностей. Любое такое влечение формируется под влиянием весьма определенных раздражителей внутренней среды. Так, пищевое влечение возникает при истощении питательных запасов организма, половое — в связи с накоплением половых гормонов и т. п. Такие влечения присущи как человеку, так и всем формам живых существ.

При всех первичных мотивациях исходные изменения во внутренней среде организма вызывают целую цепь взаимо­обусловленных процессов, которые можно подразделить на внутренние и внешние. Внутренние процессы основываются целиком на вегетативных механизмах. Внешние механиз­мы мотивации включают соответствующее поведение, на­правленное на добычу необходимых веществ при освобож­дении организма от продуктов жизнедеятельности, или из­бавление его от неблагоприятных условий жизни.

К наиболее сложным врожденным формам первичных мо­тиваций относятся исследовательские и половые влечения.

Вторую группу мотиваций составляют высшие мотивации. Они приобретаются в течение индивидуальной жизни и стро­ятся' на основе первичных мотиваций и накопленного опыта.

У животных к группе высших мотиваций относятся раз­нообразные целенаправленные сложные реакции, связанные с деятельностью во внешней среде, основу которой состав­ляет условнорефлекторная деятельность.

В процессе обучения животных и человека сигналы, ра­нее индифферентные, после неоднократного сочетания с тем или иным подкреплением (например, пища, вода) приобре­тают способность вызывать соответствующую мотивацию. Как возникают такие реакции, отчетливо показывает сле­дующий эксперимент (Miller, 1960).

Крыс помещали в специальную камеру, состоящую из двух отделений. В одном из отделений, окрашенном в белый цвет, через решетку пола животные получали раздражение электрическим током. Однако они могли избежать этого раздражения, если перебегали во второе отделение, окра­шенное в черный цвет, В последнее вела специальная дверь, открыть которую крыса могла, только повернув специаль­ное колесо или нажав на специальный засов.

Опыт проводили таким образом, что сначала при полу­чении тока в белом отделении крысам позволяли беспрепят­ственно перебегать в черное отделение через открытую дверь. Затем условия опыта были изменены. Крыс помеща­ли в белое отделение, но дверь, ведущую из него во второе отделение, закрывали. Оказывалось, что даже в случае, ес­ли животные не получали электрического раздражения в бе­лом отделении клетки, они проявляли подчеркнутые при­знаки страха, выражающиеся в беспокойстве, мочеиспуска­нии, испражнении, попытках притаиться. Характерно, что многие животные настойчиво стремились проникнуть через дверь в черное отделение и после ряда проб обучались от­крывать дверь.

Таким образом, прежде нейтральные раздражители бе­лого отделения (общий вид, запах и пр.) приобрели значе­ние мощных стимулов, формирующих мотивацию страха. Перебегание из белого в черное отделение приобретало свойства подкрепления.

Нетрудно заметить, что главное отличие мотивации, воз­никающей в данном случае, заключается в том, что она сти­мулируется определенными внешними, ранее индифферент­ными раздражителями. Эти формы реакции строятся по ти­пу классического условного рефлекса И. П. Павлова.

Высшие мотивации человека крайне разнообразны и ка­чественно отличаются от таковых у животных. Они опреде­ляются прежде всего наличием у человека второй сигналь­ной системы и абстрактного мышления. Социальная среда формирует у человека такие мотивации, как долг перед Ро­диной, политические убеждения, нравственные и эстетиче­ские идеалы, творческие устремления, спортивные увлече­ния, страсть к коллекционированию и т. д., превращаю­щиеся в форму постоянного побуждения часто целой жизни.

Несмотря на то что в основе высших мотиваций, какпра­вило, лежат механизмы «основных влечений», высшие моти­вации могут значительно изменять последние. Достаточно сопоставить самопожертвование патриота со страхом смер­ти, любовь — с половым инстинктом, вкус к определенной пище, воспитанный национальными обычаями и личными привычками,— с голодом.

По-видимому, первичные мотивации в их «чистом» виде в реальной действительности могут наблюдаться только в первые часы или дни после рождения животного. В процес­се его индивидуальной жизни с каждым днем механизмы мотиваций все в большей степени усложняются и приобре­тают новые многогранные качества.

В современной психологии проблема мотиваций имеет, как указывают Bindra и Steward (1966), три главных ас­пекта.

1. Механизмы влечения (drive). Этот аспект проблемы связан с необходимостью раскрытия природы ос­новных влечений организма, тех внутренних механизмов, которые заставляют животных и человека проявлять настой­чивое целенаправленное поведение.

2. Целенаправленное поведение. Здесь пер­воочередным является необходимость ответа на вопросы: что заставляет животных достигать определенных целей и какие механизмы определяют целенаправленность пове­дения.

3. Природа подкрепления (удовлетворение вле­чения). Здесь возникают такие вопросы, как: почему живот­ные неоднократно повторяют одни формы деятельности и стремятся избегать другие и какова природа положительных и отрицательных эмоций в этом механизме.

ОСОБЕННОСТИ МОТИВАЦИОННОГО ВОЗБУЖДЕНИЯ

Отличительной особенностью мотивационных реакций является то, что они возникают без видимого внешнего сти­мула и, наоборот, определяют активное воздействие живот­ного на окружающую среду (П. К. Анохин, 19626).

Они являются теми исходными состояниями организма, которые заставляют животных и человека активно искать или избегать определенных раздражителей внешнего мира. Такая особенность мотиваций коренным образом отлича­ется от реакций организма, совершаемых непосредственно под влиянием раздражителей внешней среды и развиваю­щихся по типу «стимул — реакция».

В физиологии уже давно накапливались факты, показы­вающие, что обычная схема «стимул — реакция» не всегда может быть применена к объяснению различных поведенче­ских реакций целого организма. По существу учение о мо­тивации, включающей врожденные и приобретенные меха­низмы поведения, возникло как бы в противоположность бихевиористскому направлению, которое рассматривало по- поведение только согласно схеме «стимул — реакция».

В зависимости от исходной мотивации может значительно изменяться отношение животных к одним и тем же раздра­жителям внешней среды.

Общеизвестен факт, неоднократно наблюдавшийся в пав­ловской лаборатории, что условные пищевые рефлексы в ответ на предъявление условных сигналов хорошо проявля­ются у голодных и совершенно исчезают у накормленных животных (С. Б. Хазен, 1908; П. Н. Никифоровский, 1910; И. П. Павлов, 1933, и др.).

Активная роль мотиваций отчетливо выражается и в об- щеповеденческих реакциях животных. Первым признаком развивающегося мотивационного возбуждения всегда явля­ется подчеркнутая ориентировочно-исследовательская реак­ция (животные настораживаются, прислушиваются, приню­хиваются, присматриваются к окружающим их предметам). Вслед за этим начинается активный поиск определенных ве­ществ во внешней среде. Все это указывает на то, что внеш­ние раздражители не всегда определяют характер и особен­ности поведения. Сплошь и рядом мы видим примеры того, что поведение обусловливается внутренними факторами и развивается по типу «организм — реакция, направленная на внешнюю среду и активный поиск специальных раздра­жителей внешней среды». Именно такая принципиальная схема поведения наблюдается при мотивациях.

Однако принятие такого принципа организации поведе­ния требует определенной осторожности. В самом деле, ес­ли признается, что внутренние факторы поведения являют­ся в организме индетерминированными, или «спонтанными», то такая позиция является бесспорно идеалистической. Именно таких воззрений, как уже указывалось ранее, при­держиваются некоторые представители этологического на­правления (Lorenz, Tinbergen и др.). Напротив, с точки зрения материалистической методологии, внутренние фак­торы, организующие целенаправленное поведение, являются материальными факторами, связанными прежде всего с из­менениями во внутренней среде организма. Именно эти материальные факторы запускают специальные механизмы мотиваций внутри организма, которые и формируют целе­направленные акты без непосредственного действия на организм объекта поиска. И если первая из упомянутых выше точек зрения разоружает исследователя, заранее предопределяя его беспомощность, то вторая точка зрения побуждает исследователя настойчиво искать особенности внутренних механизмов, определяющих целенаправленные реакции живых существ, тех механизмов, которые и состав­ляют физиологическую сущность мотивации.

Естественно возникает вопрос: какие же факторы опре­деляют столь активный характер поведения, обусловленного исходной мотивацией, и каковы нейрофизиологические ме­ханизмы мотивационного возбуждения?

Но прежде чем перейти к этим вопросам, рассмотрим, ка­кими методами современная психология и нейрофизиология изучают различные стороны мотивационного возбуждения.

ОБЪЕКТИВНЫЕ МЕТОДЫ ИЗУЧЕНИЯ МОТИВАЦИЙ

Мотивации являются определенным внутренним состояни­ем организма. Будучи полностью сформированными, они приводят к целенаправленным поведенческим реакциям. По­этому вполне естественно, что целенаправленные поведенче­ские реакции являются одним из основных внешних прояв­лений мотиваций. Таким образом, поведение животного мо­жет характеризовать наличие у него определенной мотива­ции. В самом деле, когда мы видим, что спокойно лежавшее животное вдруг встает и начинает направленно совершать поиск чего-либо, то совершенно определенно мы имеем ос­нование полагать, что у такого животного возникла какая-то мотивация. И если это поведение животного направлено на поиски пищи, то можно говорить о пищевой мотивации; если животное ищет воду,—о питьевой мотивации, и т. п. При этом такое целенаправленное поведение у любого животного вы­ражается в весьма специфической форме, в результате чего правильно охарактеризовать его не представляет никакого труда даже ребенку.

Обширный экспериментальный материал, посвященный изучению механизмов свободного целенаправленного пове­дения животных, представлен работами отечественных физиологов (И. С. Беритов, П. С. Купалов, П. К. Анохин и др.).

П. К. Анохин (1932) предложил оригинальную методику свободного выбора. Она состоит в том, что животному на че­тырехстороннем станке предлагается на выбор несколько сортов пищи (например, мясо, сухари, молоко, солевой рас­твор и т. д.), находящейся на разных сторонах станка. Ес­тественно, что животное в этих условиях проявляет направ­ленный интерес только по отношению к тому веществу, ко­торое соответствует его исходной мотивации.

Многочисленные опыты показали, что мотивации обла­дают высокой энергетической силой. Животное, реализуя исходную мотивацию, двигаясь к потребному ему веществу, способно преодолевать сложные препятствия (барьеры, за­городки и даже площадки, через которые пропускается электрический ток). Варьируя подобные препятствия, мож­но определить и измерить силу исходного побуждения жи­вотного к тому или иному веществу.

Изучение мотивации производится также путем наблюде­ния за целенаправленным поведением животного при спе­циальных воздействиях на интерорецепторы его внутренних органов. В качестве примера могут служить эксперименты А. М. Уголева и В. Н. Черниговского (1959). Авторы показа­ли, что можно искусственно получить целенаправленные ре­акции животного к определенному сорту пищи при раздра­жении слизистой оболочки желудка различными пищевыми и химическими веществами.

Так, при введении в желудок раствора хлористого натрия собака предпочитает пить воду и избегает концентрирован­ных растворов хлористого натрия.

Другим примером изучения мотиваций являются исследо­вания поведения животных при удалении половых желез (М. К. Петрова, 1936). Клиническая практика знает много случаев избирательных влечений, которые появляются при нарушениях гормональных функций.

Каким же образом поведение может характеризовать ис­ходное мотивационное возбуждение?

Показателем мотивационного возбуждения может слу­жить измерение общей двигательной активности животного в специальных камерах. Wang (1923) показал, например, что у самок крыс двигательная активность возрастает в со­ответствии с нарастанием уровня эстрогенов в крови и по­вышением в связи с этим половой возбудимости. При сниже­нии уровня эстрогенов двигательная активность падает. Двигательная активность животных возрастает также при лишении их пищи, воды, витаминов, изменении окружаю­щей температуры и т. д.

Дата добавления: 2015-11-04