покатывается от хохота.— Ты мог переночевать в моей комнате!
— Флер не хотела, чтобы нас беспокоили,— невинно ответствовал его старший брат. Не
найдя, что возразить на это замечание, Гермиона и Рон надулись: каждый— по своей причине.
Утренние занятия, к большому неудовольствию Рона, не отменили. Первым уроком стала
традиционная Защита от Сил зла, на которой гриффиндорцы, уставшие и сонные после ночного
дежурства, никак не желали собраться с мыслями, из-за чего профессор Эвергрин, впервые на
памяти Гарри, на них здорово наорала. После этого все поплелись на Трансфигурацию, где тоже
нервная и взбудораженная профессор МакГонаголл учила их творить шоколад. Причины выбора
именно этой темы занятия ни у кого не вызывали сомнения: дементоры. Шоколад спросонья у
всех получался абсолютно несъедобный. За исключением гермиониных шоколадушек, остальные
невозможно было даже взять в рот, такие они были горькие или настолько не напоминали
шоколад внешне. Невилл умудрился очередной раз вызвать неодобрение профессора
МакГонаголл: его шоколадки получались очень даже похожими на настоящие, но вот, незадача,
испарялись прежде, чем он успевал доносить их до рта. Нестойкость созданных им предметов
нисколько не удивила Невилла.
— Сквиб я бесталанный,— вздыхал он, шумно надкусывая созданную Гермионой конфету:
она угощала ими всех желающих с разрешения профессора МакГонаголл.
Видя, что ребята не в состоянии сосредоточиться на занятии, строгая декан Гриффиндора
сдалась и сотворила всем кофе. Когда все уже заканчивали жевать шоколад, а кофе оставался
почти на донышках чашек, сидящий возле окна и потихоньку рисовавший профиль Парвати Патил
Дин неожиданно поперхнулся кофе. Он вскочил и прижался носом к стеклу.
— Это они!— с отчаянием в голосе выкрикнул он.
Все гриффиндорцы тут же оккупировали окна класса. Расталкивая всех, профессор
МакГонаголл тоже втерлась поближе к подоконнику, нервно задев плечом Гарри и застыла от
ужаса.
И было чему ужасаться.
Все пространство вокруг школы бурлило. Дальние поля были покрыты чем-то серым и
омерзительным, точно гнилой налет на крышке унитаза. Бесконечная антрацитово-тусклая масса
ползла вниз по холмам, с каждой минутой приближаясь к школе, неся с собой холод и
бесконечный, бездонный страх, распространяющийся вокруг с такой скоростью, что у Гарри вдруг
заложило уши от внутреннего крика каждого из его одноклассников. Их загнали в тупик. Их
окружали.
— Спокойно! — грохотнул голос декана над обессиленным от отчаяния классом. Всем
соблюдать тишину и спокойствие! Ждите меня здесь. Мисс Грэйнджер, вы остаетесь за
старшую! — Профессора МакГонаголл вынесло из класса на такой скорости, точно за ней несся
голодный дракон.
— И что теперь с нами будет?— тихо спросил Невилл в полной тишине.
— Не трусьте! — рявкнул Гарри, дергая за плечо испуганного Невилла.— Еще вчера вы
кричали Да здравствует Гриффиндор, а сегодня уже готовы в штаны наложить?
Ему ответил низкий, глубокий и хриплый голос. Незнакомый голос. Гарри пришлось несколько
поворочать мозгами, пока он не сообразил, что голос принадлежит Парвати Патил. Дин от страха
выронил карандаш.
— Черный Лорд ведет свои легионы, чтобы растоптать своих врагов. Он близок, как
никогда. Он силен, как никогда не был прежде. Он получит то, чего хочет больше всего на
свете, если найдет свою жертву там, где ищет!
— Великий Мерлин! Парвати! Что это с ней, Лаванда?— Гермиона помогала Лаванде Браун
посадить на стул несчастную девушку. Глаза у Парвати были закачены.
— Это снова было видение?— в ужасе вскричал Симус.— Предсказание?
— Отстань, Симус! — девушки пытались привести Парвати в чувство.
— Рон, как думаешь, может, нам стоит пойти вниз, к главному входу и помочь… если что?—
Гарри вопросительно посмотрел на друга.
— Не вздумайте!— выкрикнула Гермиона. Но оба парня не обратили на нее никакого
внимания.
— Пошли!— Рон решительно протолкался сквозь толпу возбужденно гудящих
одноклассников.— Как считаешь?— спросил он Гарри уже в самом конце коридора. — Парвати
действительно что-то видит или просто прикидывается?
— По-моему, для того, чтобы прикидываться, неподходящее время, Рон.
— Тогда что означают эти странные слова: Он получит то, чего хочет больше всего на
свете, если найдет свою жертву там, где ищет? Он ищет тебя и Дамблдора в Хогвартсе? Как
он может не найти вас здесь? Тем более что и бежать-то теперь некуда, — Рон отвернулся, и
Гарри внезапно подумал, что Рон, наверное, ужасно переживает за родных. То, что и Джинни, и
Билл теперь были рядом, его нисколько не утешало. Напротив, теперь Рон считал, что его
старший брат и младшая сестра находятся в бОльшей опасности, чем раньше.
— Выше нос, Рон, — сказал Гарри нетерпеливо. — Ты же помнишь, что Дамблдор—
единственный волшебник, которого боится Вольдеморт. А Дамблдор не отдаст ни нас, ни всю
школу на съедение Вольдеморту.
— А ты никогда не задумывался, Гарри,— произнес Рон, сумрачно разглядывая вновь
переливающуюся всеми цветами радуги защиту вокруг замка. За границей защиты продолжали
клубиться дементоры. — Почему Вольдеморт так боится именно Дамблдора? Почему именно
Дамблдора считают самым сильным волшебником? Его, не Вольдеморта?
Хм, над этим, и правда, следует подумать…
— Нет, Гарри, не нужно помогать возводить укрепления. Я все сделаю сам. Не беспокойся за
Валери, она устала, поэтому и накричала на вас сегодня.
— Нет, Гарри, пока твоя помощь не нужна, я сама справлюсь. Но, на всякий случай,
поупражняйся еще немного с заклятием Заступника. Пригодится…
— Нет, мистер Поттер. Вам следует вернуться в класс. У нас есть еще три дня на
размышления, и директор Дамблдор не собирается терять времени.
От всех этих возмутительных слов у Гарри Поттера все внутри перевернулась. Он стоял на
вершине Южной башни и смотрел, как черная туча дементоров окутывает все предместья.
Вопреки этой страной картине на небе ослепительно светило солнце, а легкий ветерок покачивал
на причале древний корабль Глориана. Что теперь будет с Хогсмидом? Успеет ли Орден Феникса
прийти им на помощь? Как там родные Рона и Гермионы? Гарри сжал в кармане теплую и живую
бутылку, внутри которой крутился джинн. Он уже был готов потратить второе желание, но
сомневался, что знает, как правильно его сформулировать, чтобы добиться нужного результата.
Гермиона смогла бы ему помочь, но она, не спавшая всю ночь, уже вновь сидела над книгами в
библиотеке и с затуманенными глазами искала заклятия, способные либо уничтожить всю армию
дементоров, либо укрепить защиту замка. Рон тоже подошел бы Гарри в качестве советчика, но
он утешал Джинни в гостиной. Джинни от нервного напряжения и усталости последних дней не
выдержала и зашлась в истерике. В ней что-то надломилось, и она больше ничем не напоминала
взрослую самоуверенную деловую женщину: вернулась тихая испуганная девочка, больше всего
на свете боявшаяся потерять своих родных. Боявшаяся остаться одна. Может, Флер? Поделиться
с ней? С момента ее возвращения они так и не поговорили по-человечески, тем более, что
утренняя конфузная сцена настроила ее на сердитый лад. Флер сильно изменилась. Сейчас она,
взрослая и решительная, сидела в кабинете Дамблдора вместе со всеми преподавателями. На
совет пригласили и Билла, а, кроме того, Филча с миссис Норрис, всю прозрачную когорту
привидений, десяток домовых эльфов и даже Пивза. Последнее казалось Гарри зловещим
предзнаменованием: если для того, чтобы выстоять против дементоров, им нужно действовать
вместе с таким существом, как Пивз, то дела их совсем плохи. Нет, если и говорить об этом, то
только с той, кто…
Что-то коснулось его плеча. Гарри вздрогнул. Еще не повернувшись, он по запаху мяты и
чайной розы понял, что это была рука Сью. Ее мысли. Они пахли так же— свежо и
завораживающе сладко.
— Гарри, Гермиона сказала мне в библиотеке, что ты здесь, — она так просто и мягко обняла
его, что Гарри сделалось невыносимо больно из-за того, что, потеряв всех своих близких, эта
тихая мечтательная девушка осталась одна на всем свете и почувствовал еще более сильную
потребность защищать ее, быть рядом с ней. Невозможность этого мучила его вот уже третий
день, заставляя думать об этом в те минуты, когда их встреча была бы совершенно невозможна:
когда он сидел на уроке или стоял на дежурстве, и вот, наконец, они смогли увидеться. И теперь
Гарри казалось, будто что-то глубоко родное было в том, как ее волосы— два светлых крыла—
лежали по обеим сторонам тонкого узкого личика. Как глубокие серые глаза, запавшие и
покрасневшие, смотрели на него, словно… никогда так на него никто не смотрел. И ничей взгляд
не мог бы взволновать его так сильно, как сейчас. Он знал это. И когда она положила голову ему
на плечо, Гарри уже понимал, что для него это так же естественно, как дышать.
— Профессор Эвергрин сегодня сказала, что если этих… существ слишком много, то они
могут лишить волшебников их колдовской силы только одним своим присутствием.
— Это правда,— Гарри и сам не заметил, как его рука обвилась вокруг ее талии.
— Гарри, я хочу тебя попросить об одном одолжении.
— Все что хочешь, мое солнышко.
Серые глаза вспыхнули отчаянной надеждой.
— Гарри, давай попросим Джамаледдина что-нибудь сделать. Как-нибудь, как угодно! Только
убрать этих чудовищ, уничтожить их каким угодно способом! Гарри, я не имею права тебя просить
потратить на меня свое желание, и я знаю, что сама убеждала тебя быть осторожнее с джинном,
но сейчас… Гарри, прости, но после того как я узнала, что папа… Я хочу, чтобы Вольдеморт
больше не мог никому причинить боль! Чтобы ни одна семья больше не пережила ничего
подобного.
Ответный взгляд.
— Не надо мучить себя, моя хорошая…
— Нет, не перебивая меня, пожалуйста! Я хочу сказать, что я всегда была согласна терпеть и
ждать, но в этой ситуации ожидание, промедление подобно сме… Я не хочу, чтобы погиб еще и
ты! — выкрикнула Сьюзен. — Я этого просто не вынесу!— маленькие ладони сжались в
кулачки. — Пожалуйста, Гарри, попроси его! Попроси помочь нам!
Гарри вытащил бутылку из кармана.
— Я тоже подумал об этом,— он бросил взгляд на колышущееся вокруг Хогвартса бесцветно-
серое море злобы и голода. — Думаю, что в этот раз все пройдет нормально, если Джим,
конечно, не выкинет какую-нибудь глупость,— Струйка дыма медленно потекла из горлышка
кока-кольной бутылки, и на волю вырвался чрезвычайно возмущенный джинн.
— О господин мой!— взревел он, растирая затекшие конечности.— Как ты жесток, о мой
мудрейший и красивейший повелитель! То есть, я хотел сказать, ты грозен и всесилен, твои очи
бесстрашно сверкают и все такое прочее, но не слишком ли долго ты заставил меня прозябать в
этом гнусном сосуде?— рявкнул он, расправляя на себе грязную и порядочно пропотевшую
рубашку с кружевными манжетами в пол-ярда длиной. Он заметил Сьюзен, растерянно
помахавшую ему, и завозил манжетами по полу, изображая изысканный поклон. — Здрассте, о
благородная роза из садов моего господина… О, шайтан, я опять забылся. Прости, о
высокородная! — Завершив церемонию приветствия со Сью, джинн вновь надулся и повернулся к
Гарри.— После того, как я провел в той негодной посудине больше чем две человеческих жизни,
ты вновь заточаешь меня на такой долгий срок!
— Два месяца— долгий срок! — воскликнул Гарри, не выдержав.— После двухсот-то лет?!
— Трехсот! — веско и оскорбленно напомнил Джим, складывая руки на груди. — Но если это
время было не зря потрачено моим господином, и он проводил дни в благородных размышлениях
о том, что еще собака Джамаледдин может для него сделать, то я готов выполнить его желание
прямо сейчас!
— Посмотри туда,— попросил Гарри. Джинн обернулся и впился глазами в окно, за которым,
точно стаи воронья, бурлили полчища дементоров.
— Фу-у-у-у!!! — с отвращением содрогнулся Джим. — Пакость какая! О повелитель, неужто у
тебя возникли проблемы с этими отвратительными грязными дементорами? Или ты просто не
хочешь марать о них свои благородные длани?
— Ты хочешь сказать, — с надеждой воскликнул Гарри.— Что можешь уничтожить их всех?
Всех дементоров, которые собрались вокруг Хогвартса?
Джин смущенно поскреб лысину.
— Ну, всех— это слишком, о величайший! Я понимаю, тебе и твоим благородным друзьям
возиться с такой дрянью не к спеху, но поручать несчастному старенькому Джамаледдину такой
непосильный труд— значит, отправить твоего бедного раба на небо намного раньше времени!
Несколько джиннов могли бы справиться с этими омерзительными существами за пару дней.
Несколько,— подчеркнул он еще раз.— Но я один, о величайший, пожалуй, развалюсь на
кусочки, если ты повелишь мне разогнать эту свору одному, своими собственными руками. А ведь
я так стар! Так хил и хрупок! — простонал он, хватаясь, очевидно, за сердце (только почему-то с
правой стороны).— Почему-то никто из моих работодателей не понимает, что быть джинном—
крайне вредная для здоровья работа! Никто никогда не предложит мне ни сесть за один стол с
собой, ни выпить крепчайшего кофе! Только и заботы, что целыми днями возиться с чужими
чудовищами, бывшими женами и алиментами…
Сьюзен и Гарри переглянулись. Очевидно, ставка на джинна была ошибочной. Или нет? Гарри
решился.
— Сью, помнишь, ты мне сказала как-то: Я хочу, чтобы Вольдеморт навсегда исчез из этого
мира? Чем не желание?
— Желание? Это— твое желание, о великий и ужасный Малик-бей ибн-Асад?—
встрепенулся Джим, раскатывая свой бесконечный свиток с желаниями на половину комнаты. —
Сейчас, одну минуточку… сейчас…
— Погоди, Гарри! А если мы ошиблись?
— Сью, ты же знаешь, что это— наша последняя надежда. Пусть он не может убить его, но,
вероятно, как-то обезвредить. Отправить в недоступное место, на Луну, там, или еще куда?—
вполголоса доказывал Гарри.
— Вольде… как вы сказали, о прекраснейший? Хм, не слыхал… Но даже если он— сильный
темный волшебник, к нему все равно можно найти подход. Подход с умом,— Джим что-то
прикидывал про себя, изредка с омерзением поглядывая на полчища серых тварей,
заполонивших весь горизонт. На окраинах Хогсмида начали то тут, то там, появляться вспышки
огня. Скрипя пером, джинн принялся записывать второе желание Гарри. Закончив работу, он
помолчал, подергал несвежий кружевной воротничок и, наконец, заметил.— Пожалуй, я знаю, что
нужно делать. Только это довольно сложная работа. Очень трудное желание, мой господин! —
обвинил он Гарри.— Но твой презренный слуга, пожалуй, сделает это!— С этими словами Джим
завертелся на месте волчком, превращаясь в небольшой пестрый смерч, а потом испарился.
Сьюзен и Гарри недоумевающе посмотрели друг на друга.
— И куда же он отправился?— поинтересовалась Сьюзен.— На Луну?
Спустя минуту-две Джамаледдин вернулся. Его смугловатая лысина блестела от пота, но
физиономия была чрезвычайно довольная.
— Что, Джим? Уже? Так быстро?
— Все, мой господин! — светился счастьем Джим. — Получилось! Я даже не думал, что все
будет так просто! Откровенно говоря, мне в голову пришла блестящая идея, и я поспешил ее
воплотить. Результат просто ошеломительный! Надо взять этот метод на вооружение для
исполнения желаний моих будущих хозяев! О, как я горжусь собой! — Джим возлетел под
потолок, еще немножко радостно повыл и спикировал вниз, к своему обалдевшему хозяину и его
подруге.
— Но что ты сделал, Джамаледдин?— Сьюзен пораженно разглядывала сияющую улыбку
джинна.
— Профессиональный секрет!— важно поведал исполняющий желания.— Ни за что не
расскажу! Разве что, мой умнейший и грознейший повелитель прикажет мне это сделать своим
третьим желанием?! — захихикал он, потирая ладони. Он явно был неисправим.
— Ты скажи только, — возбужденно закричал Гарри.— Вольдеморт теперь точно никому не
сможет причинить зло?
— Уверяю вас, о мой благородный хозяин, этот ваш Вольдеморт теперь совершенно
недоступен! И ему тоже недоступен никто из твоих благородных друзей! Большее я выдавать не
могу! — Джамаледдин расхохотался и со свистом втянулся в бутылку.
— Черт возьми, что же этот хитрец сделал?— нервно пробормотал Гарри. А Сьюзен, стоящая
у окна, тихо заметила:
— Что бы он ни сделал, Гарри, дементоров меньше не стало.
Зарево блеснуло, отражаясь от стекла, и когда Гарри подошел к окну, то увидел красные и
зеленые сполохи волшебного огня, полыхавшие над Хогсмидом. Дементоры сплошной серой
стеной дошли до радужных границ Хогвартса, и их безжалостная мрачная армия безмолвно
застыла, ожидая приказания от того, кто ими управлял.
Они стояли так до вечера.
Глава 17. Запретный прыжок.
чителя не могли заставить учеников заниматься в таких условиях, поэтому весь день
школьники провели у окон, наблюдая за дементорами, ожидая самого худшего с минуты на
минуту. Но ничего не произошло. По школе неизвестно каким образом распространилась новость
о том, что Вольдеморт потребовал выдачи ему опасных государственных преступников: Гарри
Поттера и Альбуса Дамблдора (кстати, уже объявленных вне закона) и дал Дамблдору три дня
сроку на размышление. Все косились на Гарри и перешептывались за его спиной. Лаванда и
зеленовато-бледная после очередного приступа ясновидения Парвати безвылазно сидели в
башне у профессора Трелани, гадали и составляли гороскопы на ближайшую неделю для всех
учеников Хогвартса. Первым в списке, естественно, был Гарри. Безутешно рыдая, Лаванда
вручила ему результаты на бумажке, проглядев которые, Гарри с удивлением обнаружил, что его
ожидает длительное заключение в казенном доме, любовь прекрасной брюнетки, картежный
проигрыш и самоубийство из-за невозможности выплатить долг чести. На фоне происходящего
это выглядело, как издевательство. Не сдержавшись, Гарри наорал на Лаванду, чем изверг из нее
очередной фонтан слез и навлек на себя несколько немного нецензурных выражений со стороны
Симуса Финнигана. А когда в зале появились профессор Флитвик и профессор Эвергрин,
неизвестно каким образом проникнувшие в Хогсмид и увидевшие то, что там творится, истерика
достигла своего апогея. Малютка Флитвик был весь в саже и копоти, его палочка искрила от
перенапряжения, а Валери Эвергрин была бледна, у нее тряслись руки, на одной из которых
красовалась жуткая ссадина. Они не сказали ученикам, каким ужасам и смертям стали
свидетелями, но все это и так поняли без слов. Кошмар нарастал. Все были напряжены до
невозможности, и любое незначительно слово или действие вызывало бурю эмоций, а у
некоторых— даже истерику.
Клара Ярнли, ненавидевшая подобное слезоизвержение, спаслась в библиотеку, где, на
удивление всем, она объединила силы по поиску Защитных заклятий с Гермионой. Рон сидел
возле бледной и измученной Джинни, постоянно успокаивая ее. Гарри не смог торчать ни в зале,
ни в гостиной без дела. Вечером он снова попросился у профессора МакГонаголл идти на
дежурство. Она вначале отказывалась, мотивируя это тем, что он не спал уже больше суток, но
Гарри был упрямей.
— Я все равно не смогу заснуть, — оправдывался он перед своим деканом.— Если уж даже
третьеклассники летают над замком, охраняя Хогвартс с воздуха, то и я могу оказаться полезным.
Если бы у меня была метла, я бы тоже к ним присоединился, но раз ее нет, то могу хотя бы
дежурить на башнях!
— Поттер, если вы потеряете много сил, то этим нисколько нам не поможете, а, вероятно, —
профессор МакГонаголл прочистила глотку.— Нам понадобятся все наши способности через два
дня.
— Мы ведь не знаем точно, что еще случится через два дня, — уламывал ее Гарри,
настойчиво идя за ней. — Но, профессор, если с Хогвартсом что-то произойдет, то… Я не могу
просто так сидеть, сложа руки. Хогвартс всегда был мне домом, профессор.
Минерва МакГонаголл остановилась и повернулась к нему. Ее острый правый глаз нервно
подергивался, но, очевидно, она, приняла решение.
— Хорошо. Отправляйтесь дежурить на балкон шестого этажа, возле кабинета профессора
Флитвика. Напарником у вас будет староста Хуффльпуффа.
Лучше ничего и быть не могло. Они проговорили полночи, постоянно вглядываясь в
непроглядную мрачную черноту, из которой несло морозным холодом. И кто знает, чем бы
закончились их беседы, если бы только среди ночи не пришел Джастин Финч-Флечли. Он мрачно
сел рядом, не обращая внимания на то, что Гарри и Сьюзен мгновенно замолчали, и уставился в
темноту, тяжело дыша. Изо рта у него вырывались облачка горячего пара.
— Кларенса Дэйвиса только что привели в лазарет, — сказал он, наконец.
— О нет, что с ним случилось, Джастин?— в страхе воскликнула Сью.
— Он упал с метлы во дворе, когда патрулировал западную сторону вблизи от защитной
стены. Мадам Хуч и Найджел Монтегю из Слизерина почти успели его поймать, но ногу, он,
кажется, немного вывихнул. Кларенс сказал, что внезапно почувствовал, как его оставляют
силы,— добавил Джастин и отвернулся. Гарри услышал, как Джастин вполголоса добавил. —
Началось. Когда Кларенс сам попытался вылечить себе ногу, у него ничего не получилось.
Ó
Если до этого момента Гарри слабо представлял себе, каким образом дементоры могут
временно или навсегда лишить колдуна его волшебный способностей, то теперь он отчетливо
понял, какая страшная опасность им всем грозит.
— Сью, меня, собственно, прислали, чтобы сменить тебя, — заметил Джастин.— Иди поспи.
— Да нет, спасибо, я бы еще могла подежурить, — Сьюзен Боунс с сомнением посмотрела на
Гарри.
— Иди, иди, а то профессор Спаржелла будет ругаться. Она велела тебе идти прямо в нашу
гостиную, а то ты уже на ногах не держишься.
— Спасибо, Джастин. Но я лучше сначала схожу к мисс Инь, посмотрю, нельзя ли там чем-
нибудь помочь. Пока. Пока, Гарри,— теплые губы Сьюзен мягко клюнули Гарри в макушку, и она
убежала.
Гарри и Джастин долго молчали, не зная, о чем говорить, чтобы их разговор неминуемо не
перерос в драку. Потом Джастин неохотно сказал.
— Знаешь, я ведь полжизни в магловской семье провел. У тебя было счастливое детство?
— Я думал, что история бедного, угнетаемого маглами-родственниками Гарри Поттера всем
хорошо известна, — криво усмехнулся Гарри, натягивая на ноги мантию. Становилось все
холоднее.
— А у меня все было просто замечательно. Я в семье единственный сын, мама и папа мне все
давали, что могли. Моя комната просто ломилась от игрушек, каждое Рождество мы проводили за
границей, катались на лыжах во Франции или ныряли с Большого Барьерного рифа. У нашей
семьи всегда были и деньги, и положение в обществе. Когда я окончил начальную школу, то
думал, что после окончания Итона стану дипломатом или начну работать в адвокатской фирме.
Но когда я попал в Хогвартс, то понял, что вот оно— то, чего я хотел всю мою жизнь! Я был так
счастлив, что теперь у меня потрясающе широкие возможности: я хотел стать колдомедиком,
разводить тигровых лазилей, быть переводчиком с Древних Колдовских языков и возводить
волшебные здания. Я не хочу опять становиться маглом, а дементоры снова могут сделать меня
таким.
Гарри промолчал. Он был удивлен тем фактом, что Джастин вообще решился заговорить с
ним, но еще больше тем, что, похоже, Финч-Флечли вообще не допускал мысли о возможной
смерти в этой ситуации.
— Я знаю, что бояться сейчас глупо,— продолжил Джастин.— Дамблдор, конечно, сделает
все, чтобы уничтожить дементоров. Он же самый сильный волшебник в мире. Но пока мы тут
сидим, нам всем угрожает опасность потерять свою магию. Знаешь, Гарри, я лучше бы
поцеловался бы с дементором, но не лишился своей волшебной силы. У меня же еще вся жизнь
впереди. Мне шестнадцать лет, а я еще ничего такого не сделал, чтобы быть настоящим
волшебником!
— Ты говоришь, как Гамлет,— проворчал Гарри, зарываясь носом в воротник мантии. От этих
слов Джастин оживился.
— О, так ты тоже читал?
— М-да… Этим летом только получил возможность. Между книжками по Защите от Сил зла и
Квиддич-Экспрессом.
— Тогда ты понимаешь меня. Плевать на богатство моих родителей, на их положение в
обществе и благопристойное чаепитие по пятницам. У меня в жизни было только две мечты.
Первая— стать хорошим колдуном.
— А вторая?— Гарри почему-то испугался того, что мог услышать. И он услышал это.
— А вторая— она. Гарри, я не знал, что все это будет для меня так серьезно.
— И?— Гарри напрягся.
— Мы ездили в парк развлечений на Лох-Нессе прошлым летом вместе со Сьюзен. Я
выращивал для нее целые клумбы цветов, водил в кино и в Ковент-Гарден. Я ей стихи писал,
Гарри. Если я потеряю свою силу, то просто стану маглом. Но если я потеряю и ее… Это
невыносимо больно, но я должен знать: между вами что-то есть?
— Что значит «что-то есть»?— вскочил Гарри.— Выбирай выражения!
Джастин облегченно вздохнул, и откинулся на стену.
— А, ну, тогда…
— Но если ты хочешь спросить, чувствую ли я что-то по отношению к ней, то я должен сказать
тебе правду, Джастин, — решительно пошел в наступление Гарри.— Я не хочу делать тебе
больно, но я тоже…— Что «он тоже» Гарри как-то подсознательно понял в какие-то доли секунды
перед тем, как сказать это вслух.
Джастин Финч-Флечли бросил на Гарри быстрый взгляд.
— А, так ты все-таки… Ну, для драки сейчас время неподходящее, но знай, Гарри,— Джастин
наклонился ближе. В его глазах упрямо сверкнула луна. — Она сама нам скажет! Ты понял?
Пусть Сью решает, кто из нас это будет. Давай условимся, что не будем ничего предпринимать
после того, как Сью сделает свой выбор. Если она выберет тебя, я уступлю тебе дорогу, но если я
окажусь счастливее, ты тоже примешь это. Мир?— и он протянул Гарри руку. В темноте ее почти
не было видно, но Гарри все же нашел ее и решительно пожал.
— Мир! Я согласен.
На следующий день стало плохо еще двум помощникам мадам Хуч. Вместо них на метлы
пересели профессора Вектор и Синистра, но это не помогло делу: к вечеру в больнице оказались
еще трое членов квиддичных команд, двое из Слизерина и один— из Хуффльпуффа, с
подозрением на понижение волшебных способностей. Профессор МакГонаголл призвала
оставшихся и попросила помочь запасных игроков и тех, кто хорошо держался на метле, но не
попал в команды. Драко Малфой немедленно отказался, сославшись на усталость после
предыдущего дежурства и головокружение, и Симус тотчас же занял его место. Клара Ярнли
отчаянно рвалась помочь, но в этом вопросе профессор МакГонаголл была тверда: никаких
второклассников. Поэтому Клара скрепя сердце одолжила свою метлу Гарри и отправилась
обратно в библиотеку к Гермионе.
Облетая школу, Гарри заметил, что дементоры, еще вчера стоявшие, как неживые, не делая
ни одного движения, зашевелились. По их строю пробегала серая рябь, и они жадно тянули свои
крючковатые конечности к защитному барьеру. Чувствовалось, что за эту ночь что-то изменилось,
и они это знали. Гарри ощутил легкое головокружение и опасливо подал назад. Метла Клары,
тоже Всполох, слушалась его беспрекословно. Когда к нему приблизилась мадам Хуч, Гарри
высказал ей свои опасения.
— Знаете, Поттер, наверное, вам лучше спуститься. Вы достаточно дразнили судьбу,
находиться вблизи от дементоров такое долгое время— не шутки. Летите в замок, а вас пока
заменят братья Криви.
— Но, мэм, неужели вы не чувствуете, что они явно что-то затевают?!
— Поттер, отправляйтесь в замок, я сказала. И, желательно, сразу к мисс Инь.
На утро третьего дня плохо стало Джинни. И Деннису. И двум девочкам из Слизерина. На
обеде в Большом зале Флер, сидящая вместе с гриффиндорцами, стала внезапно клониться на
сторону и потом бессильно сползла на пол. Ее унесли. Дежурные преподаватели и Дамблдор,
показавшийся в своем кресле, кажется, первый раз за три дня, повскакивали со своих мест. Почти
сразу же раздались крики со стороны хуффльпуффского стола, где ткнулся носом в свою тарелку
Эрни Макмиллан. Пока Сью и Ханна поднимали его, что оказалось нелегким трудом, потому что
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 15 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |