Он проводит на улице уже второй час, терпеливо ожидая, когда выйдет дизайнер, прокручивая в голове ту речь, которую он собрался сказать. Луи дал ясно понять, что лучше убраться, но Гарри знал, что не сможет дальше спокойно жить – как бы это помпезно не звучало – знай он, что Томлинсон его не простил. За эти мучительно-медленные пару часов он понял, что слишком сильно прикипел к Томлинсону. Он уже и не представлял, как будет обходиться без поручений, истерик и душевных разговоров за чашкой чая, которые стали уже традицией за эти дни. В этом и был весь Луи - с виду колючий и строгий, но безумно мягкий в своей квартире с полной кружкой горячего каркаде.
Гарри только обрадовался, что все начало налаживаться, он, наконец, нашел свое призвание, грезил дальнейшим сотрудничеством с Луи, как вдруг… Он спустился с этой лесенки, так и не забравшись на вершину.
Громко шмыгнув носом, парень спрятал лицо в шарф и тяжело вздохнул. Сам все испортил – сам все исправит.
Стрелки наручных часов приближались к 9 вечера, а значит, что показ скоро закончится. Стоило только об этом подумать, как живот скрутился от волнения, а глаза нервно забегали, сканируя пространство в поисках дизайнера.
Вот-вот и он выйдет. Гарри вздохнул, облизывая сухие губы, пытаясь хоть немного успокоиться, но разве это было возможно?
Он уже тысячу раз пожалел, что забыл свои перчатки в машине у Зейна и теперь вынужден был дуть на замершие пальцы.
Первыми, кого увидел Гарри, были весело хохочущие французы, которое говорили так быстро, что скорее напоминали щебечущих птичек. Кудрявый не понимал ни слова, но, кажется, прозвучало имя Луи…
Утонченные дамы, одетые с иголочки, медленно шли к выходу из парка, делая заметки в своих Blackberry, время от времени поправляя съезжающие с рук высокие кожаные перчатки. Они пахли Gucci Premier и последним ароматом от Guess, этот шлейф из благородного, чуть сладковатого запаха, тянулся за ними. Гарри и представить не мог, как здорово было на самом подиуме.
Люди выходили и выходили, рассаживались по своим дорогим машинам, посылая твиты с хэштегом #NewYorkFashionWeek со скоростью света. Сновали журналисты, спрашивая гостей об их впечатлениях, а Стайлс поспешно отвернулся, чтобы не привлекать лишнего внимания.
Луи по-прежнему не было, и он молился, чтобы дизайнер появился как можно скорее, иначе он хлопнется в обморок от волнения прямо на месте.
Пискнувшая сигнализация заставила парня вздрогнуть и повернуть голову в поисках хозяина машины. Томлинсон шел по направлению к своей малышке, не отрывая взгляда от своего верного Ipad`а и хмуря брови. «Я когда-нибудь выкину эту штуку», - подумал Гарри, будучи уверенным, что дизайнер слишком много времени проводит со своим планшетом.
Шатен так и дошел до машины, не замечая стажера и словно мух отгоняя от себя журналистов.
- Мне некогда, - бурчал он, прибывая в самом скверном расположении духа. Луи сейчас бы с удовольствием оказался дома и предался такой несвойственной ему грусти, топя свое разочарование в двойной дозе любимого чая, ну и или чего-нибудь покрепче.
Гарри прикусил язык, начиная сомневаться в правильности своего решения, ведь сейчас Томлинсон пошлет его, как и этого назойливого парнишку с большой камерой и исписанным блокнотом для интервью. Сейчас он для Луи значит то же самое, что эти репортеры и журналисты – пустое место.
Он стоит от него всего в паре метров, но взгляд ледяных глаз по-прежнему скользит по сенсорному экрану, а рука тянется к ручке от двери. Стайлс паникует, что еще пара секунд - и Луи уедет, выпорхнет из его рук и больше никогда не вернется.
Хриплое «Лу» вырывается из его горла вместе с облачком пара. Какого черта сегодня так холодно?
- Луи, - громче повторил Гарри, обходя машину. Дизайнер удивленно поднял глаза в поисках позвавшего его голоса. Он совсем не ожидал увидеть стажера так близко к себе и даже как-то сначала отшатнулся, удивленно вскинув брови.
- Стайлс? – пришлось кашлянуть, чтобы быстро взять себя в руки, - что ты здесь делаешь?
Луи выбивал почву из-под ног. Гарри придумал чертову речь, и вот сейчас не может связать и двух слов, просто потому что боится и робеет. Томлинсон выглядит сейчас гораздо старше своих лет. Такой неприступный, как скала. Далекий и недосягаемый.
- Я пришел извиниться, - заледеневшие пальцы сжались в кулаки, - потому что я сильно виноват.
Лицо Луи тут же скривилось в гримасе деланого отвращения. Он фыркнул и открыл дверцу машины, бросив на переднее сидение планшет. Гарри испугался, что он тоже сядет, поэтому быстро залепетал:
- Я прошу прощения, что подвел, - выдавил он, - мне, правда, очень жаль, и я готов сделать все что угодно, чтобы ты меня простил.
Луи облокотился одной рукой на открытую дверцу и откинул выбившуюся челку. Лу усердно убеждала его сегодня уложить ее гелем, но дизайнер категорично отказал, не смея изменять своему «творческому беспорядку» на голове.
- Мне казалось, что я доходчиво объяснил тебе больше здесь не появляться, - ответил Луи, не отрывая взгляда от глаз Гарри, что были полны слез. Сердце предательски сжалось, и он был готов проклясть эти чертовы дрогнувшие нотки его голоса.
- Пожалуйста, - просил Стайлс, - я так сожалею, я не хочу уходить от тебя.
Луи закатил глаза.
- Финального платья не было, - с сожалением сказал он, - вообще не было. Впервые за историю моего Дома мне даже нечего было предложить взамен, потому что я полностью положился на тебя, - дизайнер тыкнул пальцем в грудь Гарри, - а ты подвел.
Последние слова были сказаны шепотом, и стажер не выдержал. Слезы катились по щекам, замерзая неприятной корочкой и стягивая кожу лица. Он судорожно всхлипывал, вытирая нос рукавом пальто, и выглядел унизительно перед старшим парнем.
- Я не хотел, - сожалел Гарри.
Луи ненавидел сопли. Просто терпеть не мог. Он забыл, что это такое, еще когда сам начинал свою карьеру. Придя в мир моды, он четко уяснил, что слабаков здесь не любят. Гарри казался ему слишком мягким, слишком чувствительным для этого жестокого мира. Его раздражали соленые слезы, что глотал кудрявый, ведь они были бесполезны. Они не давали ему платье.
- Прекрати, - жестко сказал он, - прекрати рыдать сейчас же.
Гарри сглотнул, пытаясь сдержать рыдания.
- Ты вообще представляешь, что было на кону? – спросил Луи, - хотя бы малейшее представление у тебя есть?
Стайлс закивал, готовый содрать с себя кожу от сжигавшей его изнутри вины. Как он сожалел! Как сожалел!
- Поэтому я готов сделать все что угодно, чтобы хоть как-то исправить свою ошибку, - всхлипывая, выдохнул Гарри, - пожалуйста, дай мне шанс.
Луи молчал, постукивая кончиками пальцев по отполированной поверхности. Наклонив голову набок, он внимательно смотрел на пристыженный вид Гарри. Он был готов убить его прямо на месте. Какого черта он сейчас перед ним унижается? Сам бы Томлинсон в жизни бы ни пошел умолять кого-то. Глупый маленький мальчик сейчас стоял перед ним, но такой наглый и самоуверенный в день их первой встречи.
Но Гарри было не до этого. Он цеплялся за Луи и где-то отдаленно понимал, что дело не в работе как таковой. Он не сможет оставить самого Томлинсона.
- Все что угодно, говоришь, - голос Луи стал ниже, - неужели?
Глаза Гарри влажно блеснули.
- Да, - кивнул парень, - если у меня получится как-то загладить вину.
Луи почему-то подумал о чертовом ночном клубе, в котором Гарри тоже был готов на все. Эта мысль как-то ненавязчиво проскользнула в его сознание и теперь он не мог выкинуть ее из головы. Словно ядовитые пары, она впитывалась в мысли, разжигая новую волну злости.
Он оценивающе пробежался взглядом по длинным ногам.
- В машину, быстро, - процедил он и, не глядя на Стайлса, опустился на водительское кресло.
Гарри тупо стоял какое-то время, чуть приоткрыв рот, но, услышав еще раз властное «Быстро, Стайлс», подорвался и открыл дверцу, устраивая попу на кожаном сидении.
***
Луи резко втолкнул Гарри вглубь квартиры так сильно, что тот запнулся о порог и чуть не упал. Тяжелая дверь закрылась за ними с глухим звуком, погружая обоих в темноту, которая тут же осветилась мягкими софитами, что включил Томлинсон. Стажер потирал плечо, которое побаливало от стальной хватки Луи. Он так сильно сжимал его, что завтра, наверное, будут синяки.
Голубые глаза были по-кошачьи сощурены, каждая мышца сосредоточенного лица напряжена, и Гарри даже мог видеть, как от злости ходят желваки на челюсти дизайнера. Луи был зол, очень зол, и кудрявый чувствовал это кожей, даже находясь на расстоянии. Он чувствовал себя неудобно, мало ли что придет тому в голову? Руки были сомкнуты в кулаки, когда Луи низко прошипел:
- Дрянь, – разжавшаяся ладонь взметнулась вверх и звонко накрыла покрасневшую щеку Гарри. Парень застонал и прижал пальцы к пострадавшему месту, тихо проскулив, - какая же ты дрянь, Стайлс.
Еще одна пощечина заставила щеку Стайлса гореть, а его пятиться назад, в то время как разъяренный Луи наступал на него, стаскивая одновременно дорогой черный пиджак, что так превосходно на нем сидел.
- Ты сорвал мне финальное платье, - рычал он, - идиот!
Гарри уворачивался от сыплющихся на него ударов, не замечая, что идет по направлению к спальне. Он шел спиной, то и дело натыкаясь на дверные косяки, каждый раз морщась.
- Луи, прости меня, - тихо прошептал он, убирая ладони с лица, показывая Томлинсону виноватую мордашку и практически слезящиеся глаза, - мне так жаль…
- Заткнись! – дизайнер закричал так громко, что у Гарри чуть не лопнули барабанные перепонки, - не смей даже произносить этого!
Две ладошки легли на грудь Стайлса и с силой толкнули его внутрь комнаты, по направлению которой они двигались. Гарри резко повернул голову, быстро оценивая новую для себя обстановку. Спальня поистине была огромной, как и все комнаты в квартире новой планировки. Обставлена по минимуму: встроенный шкаф с огромным зеркалом от пола до потолка; невысокий журнальный столик с прозрачными ножками и единственным стаканом воды на нем; плоский телевизор, что сейчас висел безмолвной черной дырой на стене; и гигантская - Гарри действительно она показалось просто чудовищно большой - кровать, застеленная белым в косую черную полоску пледом.
Слишком увлекшись изучением комнаты, Гарри не заметил, что Луи подошел слишком близко, поэтому вздрогнул, почувствовав крепкую хватку его пальцев на своем подбородке. Черт, Томлинсон никогда не казался ему силачом или что-то вроде этого, но сейчас у него откуда-то взялась эта сумасшедшая сила, и стажер казался себе жутко уязвимым. Острый розовый язычок влажно прошелся по нижней губе, заставив Гарри тяжело вздохнуть.
- Раздевайся, - скомандовал Луи, отпуская подбородок Стайлса и отступая на два шага назад, чтобы расстегнуть свою бабочку и приняться за мелкие пуговички светло-голубой рубашки. Гарри широко распахнул глаза.
- Ч-что? – заикаясь, переспросил он, всеми фибрами души надеясь, что это какая-то шутка или дурацкий розыгрыш.
Но голубые глаза в ответ грозно блеснули, а проворные пальцы продолжили расстегивать рубашку, открывая все больше загоревшей кожи шокированному взору.
- Я сказал, раздевайся, Стайлс, - процедил Луи, не любивший повторять по несколько раз, - кажется, кто-то говорил, что готов на все.
Правая бровь так сексуально изогнулась, и Гарри почувствовал, как тяжелеет низ живота, а в паху приятно тянет. Кончики пальцев мелко задрожали, когда он, не смея ослушаться такому приказному тону, потянулся к пуговичкам своей праздничной рубашки, что он надел специально для показа, на который так и не попал.
Пальцы путались, и пуговицы никак не хотели поддаваться, но стажер продолжал с ними бороться. Волнение заползало во все уголки, заставляя тело покрываться мурашками, а сердце гулко колотиться от мысли, что он не должен злить Луи. Он и так достаточно виноват.
- Блять, быстрее, - не выдержал дизайнер. Он преодолел эти несчастные два шага между ними, резко распахивая полы рубашки Гарри так, что все пуговицы отлетели в стороны, со звонким звуком падая на отполированный пол. Стайлс вздрогнул от такого напора и подавил в себе взявшееся желание прикрыться. Его щеки вспыхнули от того, каким высокомерным и оценивающим взглядом Луи пробежался по его обнаженному торсу. Уголки губ чуть дрогнули в усмешке.
- На кровать, быстро, - приказал он, и Гарри, словно безвольная марионетка, повиновался, на негнущихся ватных ногах направляясь в сторону кровати.
Подушечки пальцев пробежались по мягкому покрывалу, когда он тяжело опустился на прогнувшийся под его весом матрац. Луи наблюдал за ним со скучающим выражением лица, только горящие глаза выдавали нетерпение и раздраженность от такой чрезмерной медлительности.
Стайлс посмотрел на него исподлобья, ожидая дальнейших указаний. Нарочито медленно дизайнер приблизился к нему и опустился до его уровня, касаясь большим пальцем полной губы. Затем ладонь переместилась на кудрявый затылок и крепко обхватила локоны, больно оттягивая их назад. Гарри сморщился и попытался вырваться, но незамедлительно был остановлен напористым поцелуем. Он стал сопротивляться, пытаясь увернуться, но пальцы фиксировали его голову в одном положении и в итоге заставили открыть рот.
Острые зубы впились в мягкую губу практически до крови, и Томлинсон с наслаждением прошелся по ней языком, слизывая вишневые капельки. Горячий язык ловко соскользнул в манящий рот, оглаживая небо, но он не собирался быть нежным.
- Ах, - выдохнул Гарри прямо в губы дизайнеру и, ловя себя на мысли, что ему нравится боль, с которой тянутся его волосы, как она тонко граничит с наслаждением. Он откинул голову, бесстыдно подставляя обнаженную шею грубым укусам.
- Вот же шлюха, - прошептал Луи куда-то в нежную кожу, и тут же припадая к ней губами, оставляя на податливом теле стажера яркие засосы. Кончик розового языка прошелся по венке. Томлинсон чуть отстранился и подул на это место, доводя младшего до исступления. Он недовольно уставился на потемневшие засосы, которые, вероятно, остались после вчерашней ночи в клубе. Луи впился зубами, подключая язык, будто хотел стереть мерзкие пятнышки, оставленные кем-то другим. Его бесило, что кто-то отметил Гарри.
Вместе с умелыми губами, что заставляли Гарри терять голову, работали еще и руки, сминая по пути мягкие бока. Пальцы пробежались по ребрышкам и накрыли чувствительные горошины розовых сосочков. Гарри судорожно вдохнул, приоткрывая покрасневшие от поцелуя губы, изо всех сил сдерживая рвущиеся наружу стоны. Он не знал, куда деть собственные конечности, что так замечательно бы смотрелись в волосах Луи.
Томлинсон отстранился, чтобы спуститься вниз на бедра кудрявого паренька и удобно устроиться на них верхом, крепко сжимая через плотную ткань брюк. Гарри закатил глаза, до боли кусая губу, тело так выдавало его.
- Ты можешь стонать, детка, - разрешил дизайнер, хлопая его по бедру, - я хочу слышать тебя, когда хорошенько оттрахаю.
Гарри громко простонал, комкая в руках смявшийся черно-белый плед, упиваясь словами Луи. Член болезненно пульсировал, требуя выхода из тесных брючек.
- От-трахаешь? – сипло переспросил Гарри, потому что он хотел, чтобы Луи повторил это. К своему великому стыду он признавал, что его заводили грязные разговоры Томлинсона. Его рот был таким горячим, когда говорил пошлости.
- Я, - легкая пощечина, - не разрешал, - пощечина, и Луи специально ерзает на промежности Гарри, - тебе говорить, - шлепок по губам.
- Да, Стайлс, оттрахаю, - милостиво повторил он, - так, что ты потом сидеть не сможешь, - он наклонился ближе, тяжело выдыхая каждое слово, - отработаешь у меня платье, как миленький.
Рука резко переместилась к паху и схватила член через грубую ткань. Гарри выгнулся в руках, громко простонав и толкаясь в руку. Тело ломило от желания, чтобы Луи к нему прикоснулся. Неважно как, главное, чтобы сжал сильнее и дал хоть часть трения. От горячего тела над ним становилось невыносимо жарко и дышать было практически невозможно, потому что он не чувствовал ничего, кроме крышесносного запаха Томлинсона.
Ловкие пальцы быстро расстегнули его ремень и ширинку, намеренно задевая возбуждение. Руки спустили брюки Гарри по его длинным ногам, и Луи самодовольно заметил растекшееся пятно на белоснежных боксерах кудрявого.
- Покажи мне себя, куколка, - проворковал Томлинсон, одним движением снимая боксеры под удовлетворенный стон Гарри, что распластался на подушках. На какое-то мгновение Стайлсу показалось, что Луи сменит гнев на милость, когда тот практически любовно коснулся красной головки и отодвинул кожицу.
- Пожалуйста, м-мистер Томлинсон, - прохныкал он.
Брови Луи сдвинулись, и он насмешливо протянул:
- Ну да, конечно, - он убрал руки и отполз на край. Неужели Стайлс надеялся на минет? - На четвереньки, живо.
Нехотя Гарри послушался, на подрагивающих ногах разворачиваясь к дизайнеру своей очаровательной пятой точкой. Его налитый кровью член оказался зажат между сведенными бедрами, и Стайлс еле сдержался, чтобы не притронуться к себе. Он украдкой посмотрел через плечо, чтобы понять, где находится Луи, но тот вообще слез с кровати. В одних только боксерах он направился к шкафу, казалось, совсем не обращая внимания на призывно стоящего стажера, краснеющего от чувства, что на нем слишком мало одежды. Раньше это могло только сниться.
Наверное, прошла целая вечность, когда кровать, наконец, прогнулась, и он вернулся назад. Сердце быстрее заколотилось в груди, стоило только кудрявому повернуть голову и наткнуться на свое собственное отражение в огромном зеркале шкафа. Он чуть не задохнулся от своего вида полностью обнаженного и раскрасневшегося, стоящего на четвереньках с призывно оттопыренной попой. Ох, Господи.
Он заметил, что Луи подполз к нему, но так и не разглядел, что у того в руках.
- Чудесная задница, - прокомментировал Томлинсон, грубо проводя разгоряченной ладонью по ягодице, - ты сможешь прекрасно поработать ей сегодня.
Поглаживания были успокаивающими, и Гарри даже расслабился, прибалдев от таких слов, но стоило только кожаному ремню накрыть молочную кожу, как парень сжался, резко запрокинув голову в пронзительном крике. Луи хлестанул его, чуть поморщившись от этого вопля. Стайлс взвыл и попытался отползти, но Томлинсон сидел на его ногах, не давая двигаться. Он закатил глаза на слабый всхлип.
- Да ладно, принцесса, - фыркнул он и занес руку для еще одного удара. Грубая материя ударила крест-накрест, и парень под ним выгнулся, бессильно ударяя ладонью по матрацу. – Заткнись.
Гарри всхлипнул и закусил кулак. Его плечи мелко подрагивали, а мышцы на спине были предельно напряжены.
- Иначе я использую кляп, - предупредил он, на что стажер отрицательно замотал головой, не подготовленный к таким мерам, - будешь хорошей деткой?
Он кивнул, надеясь, что у него получится быть достаточно тихим.
Удар, еще один удар, и член дергается между чуть разведенных бедер.
- Ты на что рассчитывал вообще? - раздался голос Луи, смешивающийся со свистящим звуком от ремня, разрезающего воздух, - вместо того чтобы готовиться к показу, ты шлюхался с какими-то ублюдками.
Удар, удар, удар, целая россыпь ударов, и Луи чувствует укол невесть откуда взявшейся ревности. Просто на каком-то непонятном основании, Томлинсон уже давно присвоил стажера себе. Это было чем-то естественным и очевидным. Он хотел отшлепать Гарри как напроказничавшего котенка, которому нужно преподать урок. Он слегка коснулся кожи, что горела под легким прикосновением и довольно улыбнулся.
- Сучка, - процедил он, хлопая по попе ладонью. Гарри тяжело дышал, утыкаясь головой в подушку, чтобы спрятать красные от смущения щеки. Он с остервенением кусал уголок подушки, чтобы не кричать от чертового удовольствия, которое он получал.
- Ох, да! – не выдержал он и громко простонал, выгибаясь в спине и откидывая голову назад под удивленный взгляд Луи. Дизайнер запустил руку под внутреннюю сторону бедра Стайлса и коснулся возбужденного члена.
- Я знал, что ты тот еще извращенец, - прошелестел он над самым ухом, размеренно оглаживая ягодицы, - мы с тобой развлечемся, но сначала…
Луи лизнул хрящик ушка и отбросил ремень в сторону до лучших времен.
Он отполз назад и снова покинул кровать, а Гарри, который решил, что порка позади, спокойно выдохнул и опустил трясущиеся бедра на мягкое покрывало, судорожно вздыхая. Повернув голову набок и устраивая ее на подушке, он украдкой посмотрел на себя в зеркале, и его рот открылся в изумлении, когда он увидел практически синюю задницу. Он же… он же не сможет сидеть… Осторожно поднеся пальцы к розовой коже, Гарри потрогал и тихо простонал от того, каким чувствительным было воспаленное место.
Томлинсон что-то методично искал по полочкам шкафа и все никак не мог найти необходимое. Он точно помнил, что они были где-то здесь… Пробежавшись пальцами по гладкой поверхности, он вспомнил, что переложил их под кровать, точно. Обернувшись, он не сдержал улыбку, заметив, как Гарри трогает себя и пытается сдержать стоны. Парень ерзал на одеяле, пытаясь потереться ноющим членом, но этих ощущений было далеко недостаточно.
- Повернись, сладкий, - приказал он, опускаясь на пол на четвереньки. Пошарив рукой под кроватью, он вытащил небольшой ящичек.
Гарри совершенно не представлял, как это сделать, потому что было ощущение, что кожа на попе нещадно содрана. Морщась и тихо ругаясь, он медленно перевернулся, чуть приподняв таз над покрывалом. Несмотря на свою мягкость, сейчас оно казалось грубым, и каждая ворсинка чувствовалась на обнаженных ягодицах. Кожу саднило, но все же удалось кое-как примоститься.
Луи дождался, пока стажер устроится, и вернулся на кровать, нависая над Гарри. Прикусив губу, он заправил выбившиеся кудри за ухо и легко поцеловал его. Стайлс выдохнул, пытаясь немного расслабиться. Дизайнер коленом раздвинул стройные ноги, открывая вид на розовые мышцы.
- Тише, - прошептал Луи, проводя пальцем по расселине, и чуть касаясь раскрытого колечка Гарри. Оно слега пульсировало, и это зрелище окончательно сносило голову, - пора поработать, сладкий.
Луи потянулся за смазкой, что лежала рядом с ним. Смазав пару пальцев прозрачной субстанцией, он поднес их сжавшемуся входу и медленно вел сразу два. Стайлс вздрогнул.
- Я просто посмотрю, насколько моя шлюха растянута, - сказал дизайнер, проталкивая пальцы в узкую дырочку. Гарри был поразительно тесным и так хорошо обхватывал фаланги, что Томлинсон сам чуть не кончил. – Великолепный, - протянул он, - просто чудесный.
Гарри было очень некомфортно, но он держался, крепко зажмурив глаза.
- Поэтому мы с тобой кое-чем воспользуемся, - Томлинсон вытащил пальцы и подмигнул ничего непонимающему стажеру. Гарри взволновано наблюдал, как дизайнер взял в руки нитку с разного размера шариками на ней и небольшим колечком на конце. Его глаза становились все больше по мере того, как Луи смазывал каждую бусину.
- Не нужно, - шепнул он, забывая о приказе молчать. К горлу подкатывал ком от сознания того, чем Томлинсон собрался его растягивать.
- Мне все же стоит применить кляп? – угрожающе процедил он, и Гарри замотал головой, - тогда будь хорошим мальчиком.
Гарри замолчал, настороженно поглядывая на тошнотворно-розового цвета бусины. Он не представлял, как они окажутся в нем и какой эффект произведут. Луи смазал первые четыре и приблизился ближе к широко расставленным бедрам, обхватывая их ладонями, чтобы притянуть. Он совсем не смотрел на кудрявого, его взгляд был направлен к покрасневшему анусу. Томлинсон высунул кончик языка и коснулся сжавшегося колечка мышц, от чего Гарри громко выдохнул. Оно было влажным от смазки, но он все равно добавил слюны для большего скольжения.
Гарри даже не заметил первого шарика, потому что полностью сконцентрировался на ощущении мокрого языка, но вот когда добавился второй, он вздрогнул. Луи добавил третий, а Стайлс прислушивался к себе. Мышцы туго обхватывали круглые бусины. Это было странно, безумно странно, но внизу живота начинало теплеть и приятное щекочущее ощущение стало распространяться вверх по позвоночнику.
Томлинсон добавил четвертый, ловя губами стон Гарри, а затем потянул за кольцо, полностью вытаскивая нитку. Стажер протяжно простонал, ведь казалось, что мышцы внутри него стали чертовски чувствительными, и каждая бусина задевала какие-то волшебные точки на стенках.
В глазах Луи плясали яркие искорки, а взгляд по-настоящему выглядел голодным, когда он с упоением наблюдал за раскрывающимися и сжимающимися мышцами. Он снова ввел бусины, а Гарри сам напряг стенки ануса, чтобы подольше задержать их. Это сопротивление, когда дизайнер снова их вытащил, чуть не довело его до оргазма. Набухший член тяжело лежал на животе, и из головки сочились мутные капельки естественной смазки.
Он требовательно вскинул бедра в немой просьбе прикоснуться к себе, но получил только предупреждающий взгляд от дизайнера, который совсем не собирался потакать прихотям младшего, хотя и сам был ужасно возбужден.
- Такая узкая детка, - промурчал Луи, хлопая по красной ягодичке, - никто не трахает, да, Стайлс?
Вытащив бусины, он широко облизал отверстие и чуть приподнял худые бедра и, не удержавшись, лизнул выступающие тазобедренные косточки. Гарри чувствовал себя жутко уставшим и вымотанным. Все, чего он хотел - быть оттраханым Луи как можно скорее и забыться крепким сном, если, конечно, его не выгонят после секса.
Зубами открыв серебристую упаковку презерватива, Луи раскатал так ненавистный ему латекс на члене и покрыл его прохладной смазкой, вздрогнув от мурашек, которые вызвало прикосновение к собственному возбуждению.
- Ничего, мы это быстро исправим, - Гарри не понимал, откуда у Луи такая любовь к разговорам во время секса. Кости практически ломило от желания; он совсем не желал тратить время на разглагольствования и был готов отдаться прямо сейчас. Слишком сильно ему нравился дизайнер. Он осторожно придвинулся ближе, пытаясь самостоятельно насадиться, – так хочется член в задницу?
Луи буквально издевался, проводя членом по расселине, подразнивая вход. Гарри заскулил и медленно кивнул, в нетерпении закусывая губу. Он был готов молить об этом, но не решался попросить и нарушить приказ.
И стоило Гарри чуть дернуться, как дизайнер резко вошел по самые яйца так, что они пошло хлопнули о напряженные бедра кудрявого. Гарри закричал от непередаваемого ощущения целостности и шире раздвинул бедра, насколько это вообще было возможно. Луи вышел и затем резко вошел, опираясь на руки, поставленные по обе стороны от лица Гарри.
- Я надеюсь, - толчок, - ты запомнишь, - толчок, - этот урок, - еще один толчок и протяжный вой Гарри, - можешь ответить, - процедил Луи, старательно сдерживаясь, чтобы не кончить сейчас же от того, какой Стайлс узкий и теплый.
- Да! – в зеленых глазах стояли слезы, когда Томлинсон замедлил темп и толчки стали размеренными, - да! Простиии!
Луи крутанул бедрами, задевая простату и посылая электрические импульсы по телу Гарри.
- За что простить? - поинтересовался он, останавливаясь и тяжело дыша, наклонился к лицу Гарри. Темные кудри разметались по подушке, а губы искусаны в кровь. Ресницы чуть подрагивали, отбрасывая тени на острые скулы, Луи не удержался и провел большим пальцем по мокрой от выступивших слез щеке.
- За то, что все испортил, - из последних сил выдавил Стайлс, комкая съехавшее покрывало, - за то, что подвел. Я не хотел…
Гарри лепетал так быстро, словно в бреду, облизывая пересохшие губы. С глухим стоном Луи прижался к нему в поцелуе, подхватывая нижнюю губку и сладко втягивая ее, а затем сплетаясь с Гарри языком. Он стал двигаться, сразу срываясь на бешеный, абсолютно хаотичный темп, но каждый раз так превосходно попадая по простате.
Томлинсон позволил ему обвить ноги вокруг своей талии. Гарри с охотой отвечал на поцелуи, прижимаясь к загорелой груди. Оторвавшись от истерзанных губ, он открыл глаза и застонал от отражения в зеркале. Его худые лодыжки были скрещены на пояснице Луи, спина которого была будто вылепленной из мрамора: сильная, с перекатывающимися мышцами. Он так мужественно держал его бедра, так хорошо двигал тазом, что, ох, Господи…
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 27 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |