Rikers Island Автор: Being Статус: закончен Жанр: AU| Angst|POV| Romance (в моем понимании) Рейтинг: R (за грубость языка) Персонажи: Том/Билл Размер: миди Саммари: О замкнутых пространствах, 1 страница

Rikers Island
Автор: Being
Статус: закончен
Жанр: AU| Angst|POV| Romance (в моем понимании)
Рейтинг: R (за грубость языка)
Персонажи: Том/Билл
Размер: миди
Саммари: О замкнутых пространствах, влиянии людей друг на друга и свободе.
Предупреждение: братья – не братья, страна - не Германия.
Упоминание наркотиков, инцеста.

Rikers Island - крупнейшая исправительная колония, расположенная в Нью-Йорке (США) и занимающая целый остров. Когда-то этот остров считался военным объектом, и территория его использовалась для подготовки солдат для оказания сопротивления в гражданской войне. Вскоре остров был продан семье Рикер, а еще через некоторое время здесь была организована мужская тюрьма. Огромная территория была рассчитана на проживание в ее стенах тысяч заключенных и обслуживающего персонала. Она была призвана разгрузить и без того переполненные тюрьмы соединенных штатов и обеспечить занятость определенных слоев населения. (с)

POV Tom

Уже битый час пытаюсь заснуть, а ни хе*ра вот не выходит. Вывод: из этого тюремного острова мене уже не светит сбежать даже в свой сон. Что же касается снов, то я их здесь не видел ни разу. Спать приходится редко, не смотря на то, что время замерло и задохнулось, как вода в протухшем болоте. Казалось бы, чем еще себя занять? Но я предпочитаю контролировать обстановку вокруг, если и срубаюсь, то ненадолго. Сейчас бы самое время, ни моей масти*, ни заднице ничего не угрожает, пока патрульный разгуливает по коридору, предупреждающе позвякивая, прикрепленными к поясу форменных брюк, ключами (как корова с колокольчиком), но беда в том, что я слишком напряжен, чтоб действительно заснуть.

- Что за дерь*мо, Марк? Какого ты залазишь на толчок, каждый раз как я собираюсь пожрать?!
В камере вечный галдеж, ни минуты покоя.
Слышу как Марк ржот в ответ, и из вежливости спускает воду. Нет, мне не сбежать от этих звуков, они не снаружи, они словно звучат во мне, я пропитался ими. И не нужно сейчас открывать глаза, чтобы увидеть длинные серые стены нашего блока, они стоят передо мной зависшей картиной. В те редкие минуты, когда выводят во двор, и я остаюсь в относительном одиночестве то, поднимая голову, сквозь сетку не вижу неба. Только серые стены, нары в два яруса и решетки. Кажется, сетчатка моего глаза разучилась распознавать другие предметы и всюду подсовывает мне только эту картинку.
Ни для кого не секрет: тюрьма уничтожает личность, здесь не хочется думать, не получается верить. Человек превращается в машину, все время занятую подсчетом остатка своего срока и разработкой плана выживания.
Формально срок у меня небольшой – три месяца за разборку машин. Они думают, что заперли меня, наказали? Смешно! Мне просто побоку, где находиться. Они дали мне девяносто дней, но кто-то свыше пошутил значительно веселее и отправил меня в этот мир примерно на столько же лет. Я мотаю свой срок ровно столько, сколько я вообще существую. Я не живу – только пережидаю, веду свой отсчет до полного освобождения. Говорят, таким дерьмовым характер становится у тех, кто никогда никого не любил. Это про меня. Ненавижу людей и с самого детства предпочитаю держаться от них подальше. Это выигрышная стратегия, - формирует стальной внутренний стержень, знаете ли. Без него в подобных местах туго приходится.
Пронзительный писк магнитного замка на мгновенье заставляет всех закрыть рты, слышно только тихое жужжание отъезжающей решетки и громкий треп в соседних камерах.
- Опаньки, какая птица залетела! - Снова галдеж. Наверняка новеньких забросили. Открываю глаза, ощущая легкую тошноту от знакомого вида камеры. Я, бля*ть, не художник, но дайте мне холст и краски, и я без труда вам вслепую нарисую каждую койку, каждую лоснящуюся рожу. Все так въелось в меня за два месяца, что хочется стряхнуть, вывесить себя как старую шубу на улицу, чтоб проветрить и моль поганую погонять.
Новенький только один, значит, ему сейчас не уйти от детальных расспросов и подколок. Ребятам скучно – ребята хотят веселиться, понимаю. Нас тут только восемь лбов в камере на двадцатник. Друг другу мы уже осточертели. Точнее это, наверно, мне все осточертели. Ну а что поделать? Правосудие сейчас такое, садятся только те, у кого нет денег, остальные решают этот вопрос намного проще, так что такая грозная тюрьма как Райкерс Айленд набирает в основной своей массе мелких мошенников и озлобленных уличных неудачников вроде меня.
Зашедший паренек ежится, не проявляет инициативы, когда его пытаются втянуть в разговор. С его внешностью и полным отсутствием признаков мускулатуры крайне провальный способ поставить себя.
- Добро пожаловать в блок С-95.. Тебе помочь выбрать кроватку? – криво усмехается Рик, и подходя к новенькому, приобнимает за талию. – Как зовут детку?
Молчит.
- Знаешь, чтоб ты не путался в понятиях, сразу говорю: кто не с нами – тот под нами, - продолжает давить на него Рик.
Понимаю, что еще немного и парень, попав в низшую касту, нагребет себе в жизнь такого дерь*ма, что вовек не расхлебает. Не понимаю одного, какая сила подрывает меня с койки и заставляет вмешиваться в конфликт.
- Полегче, Рей, парень еще не разобрался что к чему, а ты уже бочку катишь.
- То-ом, - противно растягивает мое имя хре*нов вожак. – Ты же дрых. Иди дрыхни дальше.
- Сам решу, что делать, понял?
- Ты меня на "понял" не бери! Понял?!
Я раздраженно закатываю глаза, ненавижу эти блатные словесные перепалки, а Рей вдруг начинает ржать, фыркая и брызгая во все стороны слюной. Лысый стероидный придурок, чего он уже успел сегодня нанюхаться?
- Полегче, красавчик, а то я и правда уже подумал, что ты собрался ссориться со мной из-за этого дохлячка.
- И в мыслях не было, - отмахиваюсь я, пытаясь подавить в себе желание врезать уроду. Он весь прошлый месяц ко мне лез, пришлось доступно объяснять, что я, ровно как и моя задница, в этом месте считаются святой неприкосновенностью.Двно руки чешутся повторить урок.
- Имя нам свое хоть скажи! - довольно грубо спрашиваю у новичка, решив, что если не ответит, то возвращаюсь к себе и на хе*р все – одни проблемы с ним светят.
- Билл зовут… меня зовут…, - он поворачивается ко мне и пытаюсь понять, что же с ним не так. Почему на лбу крупной росой выступила испарина, а брови сведены настолько, что это должно быть, наверное, больно. Испугался что ли? Зажался? Маловероятно.
- Билл? – автоматически переспрашиваю я, и подвожу к своей койке. Нет, ну я сегодня вообще вменяемый? Никого никогда к ней не подпускал, а тут.. Черт, да я весь образ психа-одиночки коту под хвост только что пустил. Мозг уже, похоже, совсем отказывается в замкнутом пространстве работать.
- За что сидишь и сколько накинули? – меланхолично интересуется галерка, глядя на нас как на актеров во время скучного представления.
Мордобоя, наверно хотели шакалы.
- Тридцать дней при условии хорошего поведения, - хрипит Билл. - … Хранение наркотиков.
Дальше идет всеми такая любимая часть: каждый называет свое имя и причину отсидки.
- Зовут – Рей, сижу за нанесение телесных повреждений и нарушение порядка в общественных местах. Ну конечно, говорит так, словно гордиться этим, будто это равносильно «Джордж Вашингтон – первый президент США». Они все тут от срока до срока, коллекционируют их как билетики. Да и сам я уверен, что когда отсижу, через месяц-другой появится повод засадить меня обратно.

- Марк – ограбление, как и Джек с Морганом – представляет свою тюремную шайку Рей. Сани с Метью проходят практически по той же статье, что и я, а вот Франс с Майком уже на днях выходят.
Рей, наконец, замолкает, а Билл поворачивается ко мне. Чего ждет? Что я представляться буду? Делать мне не хр*ен, кроме как расстеляться перед всякими. Хотя… В голове так и вертится вопрос, и я без всякого зазрения совести задаю его напрямую:
- Ты торчок?
Кивает. Что ж это было очевидно, с его то статьей. Не понимаю я другого:
- Слышь, брат, ты хоть осознаешь сейчас, в каком блоке оказался? Тебе нужно в С-76 – наркозависимые там. Здесь пида*расы и никто тебе с твоей проблемкой не поможет.
- Не нужна мне ничья помощь, - взгляд неожиданно твердый, да и тона я такого, по правде сказать, от него не ожидал. Парень смерти ищет, не иначе.
- Хорошо, допустим, - разбираться с ним настроение резко пропадает. Делаю скидку на его состояние: пока судили, пока довезли, уже около суток без дозы небось. Ложусь на свою полку, вытягивая ноги, пока еще только намекая залетному, что мое гостеприимство закончилось и ему пора бы слезть. Но до него не доходит, сидит и пялится в пол. Черт с ним, как ни странно меня это не раздражает. Раздражает другое – вся честная братия начинает кучкаваться вокруг.
- Эй, слышишь? – с каким-то разыгравшимся чувством собственности преувеличено спокойно наблюдаю, как черномазый Морган трясет Билла за плечо. – Тебя что не проверили? Нам тут всем перед… кхе.. заселением в самую задницу заглядывали, уж не знаю, что искали.. Не могли они так ошибиться, чтоб отправить тебя сюда.
- Они и не ошибались, - головы Билл больше не поднимает. – Я сам сказал, что мне не нужен их метадон*. Осточертело ждать доз, думать только об одном: «когда уже она». Лучше пусть переломает один разок, пока это не зашло слишком далеко. Они сами отпустили сюда – им же проблем меньше. Говорят, в тюрьмах проще это переживать. Говорят, мысли о другом здесь совершенно.
- Врут, - не выдерживаю я. Только сейчас сообразил, что пока слушал невнятное бормотание торчка – не дышал. Что за идиотизм? – Здесь вообще никакие мысли не посещают – пустота в голове… или дурость какая-то.
- Все равно. – Ха! На меня Билл посмотрел, а с ними как со стенкой разговаривал. Какая-то, видимо очень самовлюбленная, часть меня ликует. А он встает и ложится на полку рядом, следующую за моими ногами. Сейчас мест много и я не пускаю никого к себе так близко. Но этого отталкивать не хочу.
Для себя я это объясняю тем, что он молчаливый и все равно мешать не станет.

____________________________________________

Масти — группы заключённых, занимающие различное положение в неформальной иерархии, складывающейся в местах лишения свободы.
Метадон – в американских тюрьмах используют как заменитель наркотика

***

Ночью торчку становится совсем плохо. Его тяжелое сипящее дыхание это все, что занимает мой слух. Концентрируюсь на нем словно ёб*аный радар и совершенно не могу заснуть, хотя уже вторые сутки мечтаю, наконец, просто отключиться. Пытаюсь разбирать разговоры в коридоре, прислушиваюсь к мерным шагам дежурного офицера, но снова возвращаюсь к его грудному свисту. Напрасно объясняю себе, что все это меня не касается, и даже если к утру на соседней койке будет стынуть труп, в моей жизни ничего от этого не изменится. В ней вообще никогда ничего не меняется. А ведь это стабильность, в каком-то смысле, просто прекрасно, бля.
Я бы заснул этой ночью, отвечаю, но из-за залетного все-таки не смог.
Билл встал, когда закончились силы, чтоб заставлять себя лежать и, обхватив себя руками за плечи начал кругами расхаживать по камере. Силы преисподние, как же это нервирует, кто бы знал! Обычно с людьми ведь как? Все совершенно просто: ударить – так ударить, обворовать – так обворовать, трахнуть – так трахнуть. А вот что делать с этим я совершенно не понимаю. Он сам во всем виноват, святые сюда не попадают (хотя,конечно, каждый второй считает себя невинной жертвой обстоятельств). Но вот этот Билл…Не знаю, как-то странно скользит по нем тень от решетки, что расползлась на пол камеры от света в коридоре, она ему слишком не подходит, зачем-то разделяя на серое и светлое тогда, когда я пытаюсь понять что же он из себя может представлять в целом. Ничего личного – обычная наблюдательность. Не удивлюсь если этот парень шпион, хотя мы слишком мелкие фишки, чтобы за нами следить. Значит, дело в нем. Он сам здесь от чего-то скрывается. Дал взятку кому-то «на верхах», вот и схоронили его, пока дело не уложится, а украденные миллионы не переведутся на нужный счет. Сам себе не верю, но так спокойней продолжать думать о нем, появляется хренов мотив.
Билл останавливается, привалившись лбом к холодным прутьям решетки. Отсюда мне его плохо видно и я, забыв о том, что вроде как прикидывался спящим, приподнимаю голову, тут же натыкаюсь на его шальной взгляд. Дерьмо, смотрит на меня, как тонущий муравей на соломинку. Я бы отвернулся, обычно так и делаю, но смысл? Очередная ночь все равно протухла, все равно не спится.
- Эй ты, иди сюда, - сам фигею от своих слов. Зачем мне оно?
Он словно только этого и ждал. Едва ли не бросается в мою сторону, но, оказавшись близко, сам себя смущается, что невероятно поддерживает меня, предоставляя силы на следующий шаг. – Садись, - поджимаю к себе ноги, согнув в коленях. Уже через минуту я совершенно не доволен своей позой: с такого ракурса его тоже херово видно. Билла бьет озноб, я это чувствую на расстоянии; вижу по влажным волосам, по блестящему лицу. Я здорово ошибся, когда решил, что он слабый. Я бы так не смог. Я не умею бороться с собой. С другими – да, но никогда с собой. Поэтому никаких сигарет, никаких наркотиков, никаких людей, вызывающих привыкание в моей жизни не было и быть не должно.
Когда паника отпускает Билла, он засыпает. Счастливчик. А мне третьи сутки на ногах, завтра еще вывоз на работы. Плевать, справлюсь, зато хоть обстановку на пару часов сменю, а то уже совсем мозгами еду. Иначе как объяснить то, что я укрываю торчка своим одеялом, что, изучая его напряженное даже во сне лицо думаю о том, как он напоминает сейчас сбитую птицу, которой посчастливилось приземлиться именно в вольер со львами. Бред. Полный бред.

***

Обычно те, кому не посчастливилось общаться со мной по утрам, любят трепать, что в это время я становлюсь хуже, чем обычно. Пустой базар. Дерьмо же не может вдруг стать большим дерьмом, чем оно есть. И не нужно ждать какого-то «вдруг». В реалиях моего существования все проще. У каждого своя роль, так? Тут ведь кому как повезет. Я доволен собой. Да, доволен, черт возьми! …
И какого хе*ра мои мысли в этой каталажке с каждым днем все больше смахивают на ёба*ный аутотренинг? Твою же ж мать, с этим нужно что-то делать. Хм… Делать? Скольжу взглядом по ровным серым стенам, задержаться особо не на чем. Достало. Все либо просто надоело, либо уже бесит. Выбор невелик. Торчок еще дрыхнет, противно скрипя зубами и комкая правой рукой угол подушки. Но мне, конечно, все равно. Ближе к утру я перекинул его со своей полки на место. И одеяло тоже забрал. Хватит с меня. И хватит вообще об этом думать. Еще разговорчиков не хватало, что в наседки для взрослого мужика заделался. Тут за подобное так запетушат, причем обоих… Хотя все то, что с ним может тут случится, это уже не мои проблемы.
Пойти посцать решаю тупо со скуки, а заодно, чтоб переключиться, а вернее выключиться, ведь до торчка я здесь вообще ни о чем не думал. Тогда было уютнее, привычнее.

- Бля, ты мог бы и подождать! - отпихиваю плечом Джека, пристраивающегося рядом со мной над писсуаром.
- Том, ты не один в этом шалаше, полегче!
Отодвигаюсь от него по возможности как можно дальше, спасая свою струю от случайного соприкосновения с его. Так, словно этот контакт может вызвать тот взрыв, приближение которого я чувствую пульсацией в голове.

- Тебе бы в «одиночку», Том, - задумчиво пробормотал стоящий справа от нас Рей после того, как прополоскал рот водой и сплюнул в умывальник. Из-за этого жеста в тоне просквозило еще больше презрительной небрежности, чем я был готов вытерпеть.
- Полезете - и я там действительно окажусь, срать, что дольше сидеть придется! – заученным движением закрепляю липучки ненавистного комбинезона и приваливаюсь к противоположной стене, ожидая, пока освободиться кран.
- Иди полоскайся, мешаю что ли? – подзывает Рей, неотрывно глядя в помутневшее зеркало и старательно водя станком по намыленному подбородку. Рефлекторно трогаю свои щеки. Так и есть, мне бы тоже не мешало, но лучше подождать. Не знаю, как бы я пережил срок, будь тут больше народа. Не выношу, когда кто-то вторгается в мое личное пространство.
Холодная вода немного оживляет, но помогает это не надолго, ровно на тот момент, когда лицо оказывается в мокрых ладонях. От рук пахнет дешевым мылом, от воды хлоркой и почему-то кажется, что грязью. Последнее я, возможно, надумал, просто здесь меня не покидает это ощущение. Если бы мог, вообще ничего бы не трогал, ни ложки в общепите, ни краны, да на собственную койку бы не ложился, но хрен здесь так проживешь. Тяжело это, когда устаешь от пустоты. Наваливаюсь на умывальник, оперившись руками о его края. Даже собственному отражению хочется язвить. Отвратительно покрасневшие глаза из-за постоянных бессонниц, помятое лицо, мелкие растрепавшиеся черные косички, которые по-хорошему переплести следовало бы еще в прошлом месяце. Определенно сделаю это первым делом сразу как выйду. А пока… Мой быстрый взгляд на торчка сразу оказывается перехвачен братией.
- Слыш, братва, а чо о залетном думаете? – спрашивает Морган, умудряясь при этом продолжать ковыряться в зубах своими грязными ногтями.
- Я ничего не думаю, да и вам не советую, - настороженно оборачиваюсь, боясь пропустить какие-то нежелательные настроения группы.
- Но странно ведь, что он у нас. Вдруг скрывает что-то, и окажется, что его перегнали к нам из другого блока, потому что там он уже натворил делов.
- Да че он мог сделать-то? Че ты там себе накрутил? Додик какой-то… Моя бабушка и то поживее будет, - фыркает Франс, туже затягивая свой тонкий белобрысый хвост. – Никто не хочет в картишки переброситься, пока на пастбище не погнали?
- Раскладывай… А вдруг он крысятничал у своих, таская бабки на кокс, и его сюда кинули, такое же может быть? – не унимался Морган.
- Тут кроме сменных трусов и украсть-то особо нечего – все отбирают, так что не*хер заливать, - впервые за время нашего вынужденного знакомства я практически благодарен Рею. После его слов напрягающая меня тема закрывается.

Возвращаюсь на свое место, такое удобное для наблюдения за торчком. Тем более сейчас, когда братия углубилась в покер. Маразм это конечно, что в их случае, что в моем. Карты у них меченые. Не нарочно, просто затертые уже до такой степени, что они не могут не знать, какая в каком месте порвана, а где запачкана. Торчка рассмотреть снова не успеваю – ярко вспыхивают лампочки, готовя нас к общему подъему, он морщится и с трудом приоткрывает глаза. Все. Больше смотреть не буду, уже нельзя. Тут же случайно нарушаю данное себе слово, уставившись на него как на марсианский корабль, когда слышу вежливое «доброе утро».
- Гы, доброе? Здесь? - скалится Сани. – Может тебе еще кофе подать?
Билл слабо качает головой, кажется, так и не уловив сарказм.
- Уже вставать нужно, да?
- Типа того. Ты вообще как? Не сильно ломает? – липким подозрительным взглядом проскользил по нему Морган.
- Жить буду, - торчок говорит тихо, так что даже мне едва слышно. На расспросы дает короткие ответы, на которые, кажется, тратит последние силы, а судя по светлой зелени лица в обрамлении черных спутавшихся волос, создается устойчивое ощущение, что еще немного и его вывернет наизнанку. Я переворачиваюсь на живот и закрываю глаза, демонстрируя всю свою непричастность к их базару. Становится очень неловко за то, что позволил залетному ночью приблизиться к себе и сейчас очень не хотелось бы, чтоб он об этом проболтался. Но торчок походу умный – лишнего не треплет. А я остаюсь странно разочарован, ведь совсем скоро он войдет в их компанию, как и все до него.
Раньше такой порядок дел меня более чем устраивал, а теперь приходится мириться со странным желанием схватить торчка за шкирку и отволочь подальше от других людей. Подобно пауку зафиксировать в своем коконе и чтоб больше уже никому ничего от него не досталось.

****

Звук, с которым слипшиеся макароны шлепаются в миску, уже практически позволяет почувствовать себя полностью сытым. Обхожу мимо раздачу недожаренных соевых котлет, направляясь к своему месту под стенкой. Залетный, как и предполагалось, примостился рядом с нашими домашними уродами прямо за центральным столом. Траекторию своего привычного маршрута меняю прежде, чем сам понял нахрена.
- Том?? – А оно того стоило. Теперь с удовольствием наблюдаю, как Рей от удивления вытаращил на меня свои бесцветные рыбьи глаза. - Неужели это к нам?
Торчок немного пододвигается, освобождая место, а я только равнодушно смеряю его взглядом и прохожу мимо. Да! Это определенно мой день. Красиво вышло: холодно, самодостаточно, гордо. Все как надо. Пусть теперь посмотрит зеленый кто есть кто в этом обществе. Эта мысль греет и даже делает утро приятно-теплым.
Удобно разваливаюсь за столом, демонстрируя своим видом как хорошо иметь вокруг много свободного места, а не кучковаться безмозглыми тусовками. Зал полупустой, офицеры не надрочены еще с утра, как это обычно бывает. Оху*еть, практически благодать. Как же это все же хорошо, иногда позволять людям думать, что ты пи*дор. Здесь нет опущенных, нет тупой агрессии из-за недотраха. В С -95 все это решается по возможности мирно. Ха! Да это же почти курорт, бля.
С громким чавкающим звуком ложка входит в остывшую макаронную жижу. Делю порцию на четыре части как торт, походу придумывая название этому шедевру кулинарной мысли. Мне практически весело. Давно так не было. Причем на ровном месте, беспричинно. Немного скашиваю глаза на того, кто, конечно же, этой причиной «беспричинного» никак не является и все настроение тут же летит к чертям. Походу, мое небольшое представление перед торчком так и осталось неоцененным. Того сейчас как-то слишком жестко штырит.
Сидит, морозится над своей тарелкой, не замечая ничего вокруг, игнорируя Метью, пытающегося его в шутку накормить, чтоб развеселить Рея. Нашли себе клоуна, уроды. Сами бы так провели ночь как он, или хотя бы как я. Так нет же, у них со сном все, бля, прекрасно. С мозгами только вот совсем худо.
Вернувшись к своему макаронному блину, с неудовольствием отмечаю, что аппетит смылся окончательно. Хрень! Отодвигаю миску, собираясь отнести в мойку, но зал вдруг возмущенно взрывается.
- Уроды! Чем это вы нас травите?!! - Ошарашено оглядываюсь. Давненько такого не было. Половина зэков вскочили со своих мест, а несколько мисок уже с остервенением полетели на пол. Не думал, что мне доведется собственными глазами увидеть бунт Райкерс Айленда. Фак! Это полная задница! Высматриваю причину заварушки. Вот, похоже недаром я так напрягался из-за торчка, как чувствовал, что из-за него будут проблемы: идиота вывернуло прямо в собственную миску. Бля, Рей мне еще ответит за тупые шуточки своих прихвостней. Молоденький офицер недалеко от меня, испугавшись такого положения дел, потянулся за рацией. Если сейчас здесь соберется весь штаб – действительно начнутся проблемы.
- А ну на места! – В себя я уже прихожу заскочившим на стол. Вот еб*нутая привычка вначале действовать, а потом соображать. Но это срабатывает. Грохот, с которым я запрыгнул, все же привлек внимание, если не всех, то большинства. – На места, сказал, сели! Мне рога мочить* меньше месяца осталось, и ни дай Боже, из-за кого-то дополнительно накинут. Зачмырю потом нахрен, ясно?!
- Слышишь ты, самый крутой! Ты масть держать будешь при своих, а здесь не суйся!
Насмешливо смотрю на выебывающегося долговязого идиота. Их камера, похоже, далеко от нашей, я его не помню совершенно, не знаю способностей в драке, но адреналин во мне играет сейчас так, что чувствую, - уложу любого. Даже хочу этого. Сам готов провоцировать, что на корню разрушает, мои, бля, изначально миротворческие цели.
- Вил, сядь, кобыла! – к долговязому подходит Рей и, надавливая на плечо, садит на скамью. – Закройтесь все! Была ложная тревога. Жрачка нормальная, у блеванувшего парня другие проблемы!
Дальше офицеры очухиваются и понтово делают вид, что только что подавили настоящий бунт. Медали, им, бля, надо.
Ненавижу Рея. Смотрит на меня так, словно помог только что. А на самом деле все испоганил, как всегда, выставив меня слабаком, не дав завершить начатое.
В задницу ему его помощь однажды засуну, - бормочу это уже вслух, складируя миски в общую кучу под пристальным наблюдением наших пастухов. Не глядя, разворачиваюсь, чтоб бросить следующую, но упускаю, врезавшись ей в чье-то лицо.
Торчок…
Звон покатившейся алюминиевой тарелки, его невнятное «сегодня не мой день», легкое покраснение на скуле, из которого, наверно выйдет крутой синяк…
А я уже почему-то не злюсь, ни на него, ни на Рея, ни на кого.

- Ничего. Это бывает. Ты еще приживешься, - отворачиваюсь. Поднимаю миску и уже аккуратно пристраиваю ее в очередь на мойку, все еще чувствуя его присутствие за своей спиной.

_______________________
Рога мочить – мотать срок

****

- Эй! Чего замер? Пошевеливайся!
Равнодушно смотрю на размахивающего руками муда*ка в форме, который вот таким вот, бля, странным образом пытается подогнать строй к автобусу. Шумный упырок попался. Но все-таки выход за давящие стены колонии благотворно действует даже на этих сморчков. Там они куда более забито выглядят. А сейчас… Вот не знал бы как все эти мальчики-смотрители, ненароком угодившие в армию, на самом дела трусятся пред нами, то пожалуй даже стал бы воспринимать их всерьез. Но страх этот ни хера им чести не делает. Их боязнь перед нами скорее напоминает ту, которую некоторые люди испытывают перед пауками. А в этом куда больше омерзения, чем страха. Эти уе*бки видят в нас грязь и боятся запачкать об нее свой еба*ный сияющий свет …как-то так мне все это видится.
- Глухой?! – этот вопрос легавый любезно проорал мне едва ли не в морду. Урод, тут ведь не ответишь никак: только проблем схлопотать можно. Окончательно останавливаюсь, прикрывая глаза, - будет знать как понтоваться, с места теперь не сдвинусь.
Братва гогоча проходит мимо. Да-а – дразнить пастухов наше любимое местное развлечение.

- Твои спокойно сидят?!
- Ну? А что?
- Иди, разберись тут!

Отлично, мой малолетний смотритель настолько сциклив, что даже боится со мной связываться. Нет, ну, блять, так даже неинтересно.
Ко мне подходят. Ну же, я жду! Удара прикладом по башке, толчка в спину - да чего угодно.. Но только не…

- Тебя как зовут?

…знакомства.
Этот извращенец чего там себе нафантазировал?
Глаза сами собой распахиваются от удивления, но я вовремя успеваю угрожающе их прищурить.
- Как тебя зовут? – терпеливо повторяет подошедший легавый.
- Нахрена надо? – агрессивно сверлю взглядом урода.
- Просто.
- Просто?... Просто только собаки сношаются.
- У тебя странное образное мышление.. э-эм...
- Том, - подсказываю чисто автоматически.
Я, блять, походу, совсем здесь отупел.
- Так вот, Том. Неужели ты хочешь, чтоб я поверил в то, что ты стал как вкопанный из-за того, что не хочешь ехать?
Мне нечего ответить. Эта дрянь слишком хороший психолог и наверняка уже достаточно долго здесь работает. Понимает, что я пойду сейчас на что угодно ради шанса вырваться из этого душного ада, питомника, созданного человеком, чтоб содержать взаперти себе подобных. И если задача колоний в том, чтоб все мысли сводить к: «чего бы нажраться», «где бы поспать» и «на кого взобраться», то план выполняется просто охуенно.
Мы все чудно деградируем в этом маленьком мирке.
Еще немного и я встану на четвереньки.

К автобусу иду сам. Легавый, сука, даже не провожает: знает, что мне некуда деваться. Мне неуютно с ним, в его глазах я не видел ни презрения, ни раздражения, и поэтому совершенно не знаю, откуда ждать еба*ной атаки.

Захожу в автобус и вальяжно приваливаюсь плечом к поручню. Здесь дежурят мой знакомый сцикливый легавый упырок и его друг. Вот оно – счастье. Вот с ними быть я люблю, с ними мне проще.
- Том, детка! Ты никак нам танец на этом шесте сообразить хочешь?! - грубо ржет Рей, как всегда, первым заметив мое появление.
Усмехаюсь, окидывая взглядом наш охеренно комфортабельный тур-бас, в который упаковали самые сливки общества: впереди сидят пидоры, вытеснив на задние места нариков, которым вообще посрать где сидеть/лежать/валяться - им лишь бы дозу быстрее нарыть.
- Снова застыл?! – орет уже полюбившийся мне легавенький. Морда красная - еще немного и, чувствую, он замахнется своей уродливой дубинкой, напоминающей огромный черный фаллос. Почти довел. Ну а как? Должен же ему кто-то демонстрировать все прелести его дерьмовой работы. Ему здесь не место, он не справляется. А так может еще человеком станет. Охуенно важным членом этого общества, надежной ячейкой.. или как там оно правильно звучит? Мне, в общем, в эти самые путь уже заказан.
Ну и хер, никогда не стремился.
Урок жизни для легавого приходится на время прервать. Не могу спокойно смотреть на то, как к моему торчку пристает какой-то нарик, подсаживаясь и начиная что-то самозабвенно втирать, склонившись и шепча едва ли не на ухо.
- А ну на хуй свалил отсюда! – нависнув над новоявленной парочкой, требую пока еще негромко и без наездов. На легавенького это шоу не рассчитано, не хочу привлекать внимания.
- Отье*бись, - беспечно бросает захватчик моей территории.
Что ж, смело, но невероятно глупо.
- Мразь. Ты что совсем попутал понятия, куда тебе можно соваться, а куда нет?! – не выдерживаю и хватаю его за ворот оранжевого тюремного комбинезона. Задушил бы, собаку. Честное слово, хотя бы попытался, но…
- Рич, свали, пока еще в состоянии, - севший голос Билла действует на меня как поток ледяной воды морозным утром после жесткого запоя. Хочется двинуть самому себе. Какого хера я творю? Куда вообще лезу? Пиздец, со стороны мое помешательство на нем наверняка еще более заметно.
Пора как-то завязывать. Если бы у меня только была такая же выдержка как у моего торчка, но ее ведь нет и близко. Сажусь от него по правую сторону, но через проход. Ближе не сяду, не смотря на то, что нарывавшийся придурок все же отчалил в конец автобуса и место рядом с Биллом освободилось - хватит уже палиться на сегодня.
За окном с металлической сеткой - так привычно зае*бавшие просторы массивных зданий и смотровых вышек. Глядя на все эти каменные заборы, не хочется ни бороться, ни жить, ни думать. Ни-хре-на уже не нужно. Хм… полная нирвана, бля. Я плохо представляю себе, как сейчас выглядит мир. Окрашена ли листва в золото или все еще держится зеленой (по нашим лысым газонам всю картину не представить), дрожит ли небо на горизонте, когда выходишь ранним вечером в поле?
Не прошло и жалких двух месяцев, но кажется, что все эти образы из другой жизни - не моей.

Дата добавления: 2015-11-04