А ведь если бы можно было уйти, пройти мимо него, то я бы обязательно так и сделал, ага. Будь мы на свободе, я бы никогда вообще никогда, бля, и не подумал обратить на него внимание - вот реально! А тут меня просто ткнули в него носом и заперли, с*уки.
Шумно выдохнув сквозь зубы воздух, Билл усаживается удобней, слегка задевая ногой мое бедро. Меня подбрасывает словно от электрошока. Это все, конечно же, оттого, что я слишком взвинчен. То есть не так: не взвинчен - зол, это правильнее.
- О любви она, - Билл прекращает цепляться за книгу и, наконец, откладывает.
Только я, блять, ее не возьму. Из принципа больше не притронусь:
- Тогда понятно, натуральный сопливый бред, - вообще торчок тормозной и странный, отвечает спустя пол года, когда уже вообще, бля, забываешь, о чем спрашивал. Как в случае, когда он вдруг начал рассказывать про своего урода, из-за которого вляпался в это. Вляпался в мою жизнь. Хм..
- Ты не веришь в любовь, - судя по тону, Билл не спрашивает, он констатирует факт. Так что я вообще не врубаюсь, стоит на это отвечать, или комментарии не требуются.
- Угу.. – Бляяя, лучше бы я таки совсем молчал. Теперь торчок ухмыляется и вряд ли он сейчас думает о том, какой я, бля, умный и как много знаю о тачках. – Просто эта твоя.. ну, ты понял? Сплошной обман. Вначале ты врешь себе, потом, если складывается, еще кому-то.
- Ух ты! – Билл улыбается так, словно его, бля, обрадовали мои слова. Нарики иногда такие странные, может, его просто торкнуло? Запоздалый эффект?
- Че?
- Это же лорд Генри!
- Че?! Где? – как осел, оборачиваюсь на решетку, хотя прекрасно понимаю, что никакого Генри, а уж тем более лорда за ней быть не может.
- Из «Дориана Грея», - хвала дьяволу, Билл продолжает прежде чем я успеваю выдать свое очередное, крутящееся на языке «че». – Это персонаж романа Оскара Уайльда. Он рассуждал так же, не дословно, конечно, но похоже. Интересно насколько вы с ним похожи. Этот роман, кстати, по моему мнению, как и жизнь самого автора, сделали переворот в гей-культуре того времени, но это..
- Слушай.. – я и сам не врубаюсь, чего перебиваю его странные рассуждения, но они реально, бля, стремные и выбивают меня. – Откуда ты вообще такой взялся с этими своими... эм…
- Что ты имеешь в виду?
- Ну…это, - хрень, неужели не понятно?!
- Ну..
Вот и поговорили.
- Я в интернате для детей-инвалидов некоторое время литературу читал, если ты это имеешь в виду. Так, ничего серьезного.
Ни хрена себе «ничего серьезного»!
- А по вечерам пел в церковном хоре, да, бля?
- Почему? То есть, нет, не пел, – классно: торчок меня не понимает, я не понимаю его. Странно другое: какого это меня удивляет или даже малость злит. Можно подумать, это открытие, или вселенское разочарование всей моей сраной жизни. Только бесит, что он столько всего сделал, так жил, столько всего попробовал… Хотя последнее не самый удачный пример успеха. А я... я ничего. Никто даже не вспомнит, случись чего. Только Рей, пожалуй, всплакнет, или вздрочнет на прощанье. Ведь, ах и ах, уебок так ко мне привязался.
- Я не смог бы петь в церковном хоре, - опа, он все еще об этом думает? Точно тормозит.
- Кхм.. Ну а чего не смог бы? Голоса нет?
- Веры нет.
- А-а.. Я тоже в него не верю. Мама сильно верила, хотя жизнь у нее сложилась дерьмово.
- Когда все хорошо, достаточно верить в себя. Вот когда сам себе помочь не можешь, тогда ищешь что-то еще, на что можно было бы опереться.
- Не всегда. Я вот ни себе не верю, ни Богу, ни тебе - никому.
- Жаль. Мне-то уж мог бы и поверить, - смеется Билл, и мои губы против воли кривятся в ответной ухмылке.
- О чем шушукаетесь, девочки? – как Морган проснулся, я, бля, и не заметил. Замираю, готовясь к перепалке. Еб*ать, да я как любовник, застуканный на месте преступления.
– Эу, ну чо затихли? Я только посцать встал. Почесывая задницу, Морган направляется к толчку. – Секретики-секретики, - тянет он, заразительно зевая.
***
В столовке словно выключили звук. Не слышно больше звона ложек и, кажется, что даже разговоры придушили. Никто не орет, стараясь перекричать других, никто не выстраивает самодельную барабанную установку из подручных средств. Пазл нашего сраного образа жизни потерял только один маааленький такой элементик, а мы уже, блять, сбиты с толку как муравьи, которым перекрыли проложенную тропинку.
Мы ведь тоже колония. Тупая безмозглая колония. Стадо.
- Та.. нуу, снова эта бумажная херня, - сокрушенно сетует Марк, гоняя бобы по крайнему делению одноразового картонного подноса. – Я уже пристрастился к нашим собачьим мискам, а тут эта подстава!
- Западло, - в знак согласия Джек салютует ему стаканом с полухолодным чифирем и обнажает покрытые налетом зубы в имитирующем понимание оскале.
- Это говно хоть мыть не надо, - резонно замечает Рей.
С трудом подавляю в себе желание его подьебнуть, уточнив, когда же это он в последний раз что-либо мыл сам и указываю на другое:
- Если еще не просекли, это ваших рук дело.
- Чего это?! Ты че странный? – таращится Рей, комкая в кулаке пластмассовую вилку.
- Сам ты… - снова нет никакого настроения препираться со стероидным качком. Я сейчас слишком занят – я нахожусь в глубоком охуе от себя. То, что я сел с ними за один стол это абсурд. Еще больший абсурд то, почему я это сделал. Неужели, блять, из-за того, что об этом попросил торчок? Из-за того, что мне понравилось, как он как-то иначе остальных произнес мое имя? Из-за такого «пожалуйста», которого я не слышал никогда - которое вообще не подразумевает никакой выгоды. Мало ведь кто считает мое общество праздником, а он.. Он явно что-то попутал. Это не привычное «Брат, подкинь стольник – не дай засохнуть» Это… То, во что я пока не врубаюсь. Сейчас мне почти жаль, что я не такой, как он, что я другой. У меня есть определенные принципы, которые помогают выжить. Не жить, жить они мешают, а вот выжить... Но на меня торчок действует как передвижной эпицентр сейсмической активности, когда он рядом, что-то внутри очень сильно начинает расшатываться. И это очень дерьмово. Я не хочу терять себя – кроме меня у меня никого нет, и никогда не было.
Краем уха выхватываю болтовню Джека. Есть в компании, пусть даже такой хреновой, оказывается интереснее. Хотя раньше прием пищи мне казался сугубо интимным процессом, когда выхватываешь свой кусок и уходишь с ним как можно дальше.
-.. слышали, вчера журналюги приезжали? Стервятники хотели набросать репортаж про наш ужасный бунт в столовке.. гы Наверняка кто-то из пастухов треплется им за бабки.
- Ну и хрен с ними! А ну-ка дай-ка сюда свою фасоль. - Рей пододвигает к себе поднос Джека, тот, поджав губы, провожает его деланно равнодушным взглядом, не рискуя спорить, залпом допивает свой чифирь, чтоб хоть это никому другому не досталось и продолжает треп:
- У нас здесь вообще как медом для них намазано: нельзя обижать педи*ков – это дискредитация.. Или как ее?
- Скорее «дискриминация», - уголок губ Билла дергается, так и не решаясь превратиться в улыбку.
- Можно, блять, подумать, в тюрьме есть натуралы. Да, Том?
- А че Том? – заинтересовано сверкает рыбьими глазками Рей, тыльной стороной ладони вытирая измазанные постным маслом губы.
- А Том наш к натуралам сегодня записался, куколке будет нелегко, - камерные крысы ржут, находя это смешным, а Рей хмурится, ревнуя к тому, что, по его мнению, непременно ожидает меня во вражеском «натуральном» окружении.
- Тебя переводят? – спрашивает Билл, даже не удосужившись посмотреть на меня.
Я обычно, бля, не участвую в таких вот обсуждениях, притворяясь мебелью. Мы все время друг у друга на голове, так что не все, что сказано при мне и обо мне предназначено для моих ушей. Хорошая теория – я ей часто пользуюсь. Но моя персональная сейсмическая активность действует сейчас в полную силу. На лице Билла непонятная растерянность, даже губы слегка приоткрываются от непонимания. Кажется, будто ему жаль. Мне реально обидно за свою крышу - она протекает: допускает мысли, что незнакомый человек может ко мне привязаться за два дня и ночь только потому, что мне этого хотелось бы. Да, «хотелось бы» - это если, блять, объективно смотреть на вещи, смирившись с тем дерьмом, что зашевелилось во мне.
- Не переводят. Я на лесопилку вчера записался. – «Из-за тебя между прочим, чтоб не мариноваться все время рядом» - но этого я уже вслух не скажу. Я еще не совсем обдолбанный, чтоб романы крутить, тем более здесь. Ай-ееб*ать! Кто говорил о романах? Чертовщина… То есть общаться с ним тоже не надо в принципе. А где смысл? «Друзей» у меня не бывает, а от «приятелей» слишком много проблем. Так что..
- А у колонии есть лесопилка? – Билл задумчиво вжимает в нижнюю губу указательный палец и я, блять, невольно напрягаюсь, как в увеличительное стекло изучая тонкой белой нитью показавшиеся зубы, ловко мелькнувший кончик языка. От вида его немного потресканных губ хочется облизать свои, а потом и его.. Блять! Стоп!
Когда я включаюсь в реальность, Рей уже вовсю отвечает на его вопрос:
- …у «Rikers Island» вообще много договоров с разными компаниями. Но поверь мне, Билл, все это чистый развод. Лучше отдыхай на кушетке, ну или как там оно получится. У них условия как для скота, а денег нихера не платят. Куча недотраханных натуралов, которые ищут петухов и… И которых ищет Том. Мой член детке не подошел, - язвительно заканчивает Рей, встретившись со мной взглядом.
- Дегенерат и долбо*еб, - с авторитетным видом ставлю диагноз стероидному качку. Новоявленный пациент недоверчиво приподнимает бровь и, перегнувшись ко мне через стол, практически шепчет:
- Детка, скажи правду, ты нарываешься?
- Ты мне даже чуть более чем вообще неинтересен. – Я отвечаю спокойно, а у придурка даже ноздри раздуваются, напоминая выпускающий пар носик чайника.
Я, бля, доволен своим ответом. Это «чуть более чем» я услышал вчера у Билла. Запомнилось. Я даже искал повод это повторить самостоятельно.
Сцыкливо проскальзывает мысль, что я уже цитирую торчка, но я все равно спокоен. Уж лучше это, чем весь тот мат, которому я случайно нахватался от Моргана.
***
С лесопилки нас возвращают поздно, так что я остаюсь без обеда, ужина и, собственно, сил на то, чтоб хотеть жрать. Не замечая ничего вокруг, добираюсь до своей полки и, повалившись на нее, тупо констатирую, что под моей спиной что-то чвякнуло.
-Ну, ты пад*ла слоняра! – морщится Рей, привычно свешиваясь со своей обозревательной полки. – Лучше бы я ее забрал!
- Кого ее?
- Булку с маком.
- Ну, конечно! – Раздраженно фыркаю и, вывернув руку, пытаюсь нащупать мифическую булку. Кончиками пальцев натыкаюсь на бумажный пакет, и не в силах выгнуть поясницу, практически разрываю его в клочья, прежде чем получается достать.
- Это залетный раздавал, – зевая, невнятно тянет Рей, я хотел и твою забрать, но..- звучно причмокивает и сам этим сбивает себя с мысли.
- Где Билл?! - Я как ошпаренный дергаюсь, приподнимая голову, хотя до этого казалось, что даже рукой, бля, не пошевелить. Оставить его без своего присмотра больше не кажется мне, блять, такой невьебенно гениальной идеей.
- Его забрал этот…Как его? Морган!!
- Морган?- я автоматически смотрю на нашего сопящего во сне чернокожего. Это все какой-то бред. Может я тупо сплю, а утром торчок снова раньше всех проснется, скажет свое идиотское «доброе утро» и будет полчаса занимать раковину, вычищая зубы.
- Морган! – настойчиво повторяет Рей.
- Ну, че тебе?
- Ты че, спишь?
- Ну..
- Как зовут нашего старшего пастуха?
- Э-э.. Тот который седой?
- А какого еще, муд*ак?!
Пока они препираются, я окончательно поднимаюсь и, комкая пакетик в руке, сажусь, припечатываясь мокрой от пота спиной к шершавой стене. Его койка сейчас пустая. То есть, бля, вещи там, но его самого нет. Это тупо: чувствовать себя виноватым. Я ему не сиделка, не нанимался. Но.. Блять!
- Том?
Сил отзываться уже нет. Поэтому я просто киваю Рею в знак того, что слушаю.
- Мы вспомнили. Его, как тебя, Томом зовут.
- Кого?
- Пастуха, который Билла забрал.
Не то, чтоб я, блять, пришел сюда с отличным настроением, но сейчас эмоциональных сил нет вообще – все высосало.
- Рей?
- Да, сладенький?
- Чего его забрали?
- А я почем знаю?! Том увел его во время послеобеденного выхода во двор.
- К нему кто-то полез?
- Та не, я не видел А че?
- Ничего.
Если такое реально было, найду и пришибу скотину и мне посрать, сколько за это накинут. Не потому, что торчок имеет для меня какое-то значение, просто он реально особенный. Здесь, блять, все одинаковое: серая грязная лужа, в которой все дерьмо перемешано, а он нет, он как бензин – делает радугу на обычной грязной осенней дороге.
Чувствую себя вымотанным во всех смыслах. Спать в кои-веки реально хочется, но я не буду. Не стану засыпать с такими стремными мыслями. На койке Билла без охраны лежит книга, о которой мы говорили утром. Точнее пытались говорить. С поднимающимся раздражением вспоминаю, что вот как раз говорить с ним я не умею. А может… Кряхтя поднимаюсь и прихрамывая иду за ней.
- Опа, - весело хрюкает наблюдающий за мной Рей, - тебя таки запетушили натуралы? Попка болит?
- Иди, можешь помечтать об этом, стоя над унитазом и работая руками. - Из памяти неожиданно воскресает тошнотворная вонь, все время стоящая в пикапе отчима, а плечи сводит невольной судорогой. Блять! Забыть-зыбыть-зыбыть. Больше никто! Никому. Никогда. Не позволю прикоснуться.
В камере темно, поэтому, чтоб увидеть буквы устраиваюсь под решеткой, так, чтоб свет из коридора попадал прямо на страницы.
- Че там? – приподнимает голову Рей.
- Книга.
- Читай вслух, пока я засыпать буду.
Объяснять придурку, почему я этого делать не хочу бесполезно. Скольжу взглядом по первым попавшимся строчкам. Странно, но то, что, как еще утром казалось, должно вызывать раздражение на самом деле кажется честным, привычным, …чем-то похожим на Билла:
«— Я могу быть забавным, задумчивым, умным, суеверным, смелым, сплясать могу… всё что тебе угодно… я буду таким, какого ты захочешь
— дурачок…
— я буду таким.» *
Наверно, так выглядит его мир.
Мир беззаботных романтически настроенных людей. И пусть это не мое, но я вот только одним глазком…
- Детка, так ты читаешь?
- Читаю.
- Вслух, я не слышу!
- Да ладно, сказал же, блять!
- Ну - так?
- Называется…Переворачиваю книгу, чтоб посмотреть обложку: на ней красивый белый дом, зеленый газон. Та жизнь, с которой я не был знаком и которая кажется наглой ложью. Пусть это только потому, что мне реально проще считать ее таковой.
- Называется? – раздраженно прерывает мое торможение Рей, напоминая о моем, блять, священном долге, прочесть ему сказку на ночь.
- «Убийство под луной», - вынужденно пускаюсь в сочинительство. Не хочу читать ему книгу Билла, не хочу объяснять, почему не хочу, я вообще не могу пока обо всем этом думать.
– Светила луна. Эм… Карл шел на дело вместе со своей шайкой головорезов и … Это было очень ответственное дело. Он...Под луной скользили тени вооруженных людей и..
- Ладно, хватит. Фуфлыжное чтиво.
- Как хочешь. – Фокусируя взгляд на настоящем тексте, ощущаю странную обиду из-за того, как Рей отозвался о моем. Я просто знаю, что смог бы, бля, и получше, если бы продумал и если бы мне сейчас не было так паршиво.
****
В голове вспыхивают сине-красные фейерверки и гремят салюты. Блять, не нужно было так резко вскакивать. Решетка неожиданно начала отъезжать, а я таки задремал …кажется. Замерев истуканом, наблюдаю, как офицеришка пропускает вперед моего торчка. Моего живого и здорового торчка. Отлегло малехо. Канонада перед глазами затихла, хотя пол, падла, как-то очень сильно накренился влево.
- Спасибо, Том, - Билл говорит тихо, скорее по привычке, заимствованной из своей прошлой жизни, той, в которой по утрам говорят «доброе утро», чем реального страха потревожить наших пацанов. Меня конкретно мутит, каждый раз, как он произносит мое имя, - даже сейчас. Ср*ать, что оно адресовано не мне:
- Если проблемы будут, ты не молчи. Слышишь? – настойчиво требует… тот, другой - его Том.
Билл кивает, просто отмахиваясь этим от прямого ответа.
А голос пастуха-то я узнаю. Это его тупоголовый молокосос, что к нам приставлен, просил убедить меня зайти в автобус. До сих пор коробит как вспомню его всепонимающее участие к моей судьбе. Нах*ер!?
- Ты здорово сегодня работал. Здесь трудяги редко встречаются, - напоследок бросает коп.
Че? Я таращусь на Билла. Кто работал? Этот? То есть он?
Но Том смотрел на меня. Смотрел же? Выходит, он был там. Но как, если, со слов Рея, он и воровал моего торчка здесь.
Блять, хорошо, что, сказав это, Том отваливает. Я не знаю, как реагировать на такое. Он подбадривал сейчас, или верхушка просто решила, что на мне удобно пахать? А тут еще и Билл глядит на меня с какой-то подозрительной отеческой любовью. Ну, чего вам всем надо вдруг? Слышишь, глазастый, лучше рассказывай где шлялся, пока я, бля, как волнительная жена-домохозяйка сам не полез с расспросами.
- О, ты все-таки взял книгу?
Черт!
- Как видишь, - слишком поздно вспоминаю про улику, которая так и осталась зажата в руке. Знал же, что из-за этой хуевины могут быть неприятности. Нечего было тупить полночи. Спать можно было бы по-человечески, а не на полу. И я не волновался за Билла - такого быть не могло. Во всяком случае, теперь, когда он рядом, я такого не помню, а, следовательно – не верю.
Больше торчок мне ничего не говорит: расстилает койку и укладывается. Но меня такой расклад вполне устраивает: первая волна моей квочкости уже прошла. Теперь стало спокойно. И необязательно потому, что Билла вернули. Хотя, даже если так, то все это вполне могут быть фокусы нереализованного отцовского инстинкта. Прекрасное вышло бы оправдание, если бы оно, блять, не напомнило о моем собственном отце и его таки реализованных инстинктах. Нытик хренов, проехали. Папочку он, видите ли, вспоминает, когда самому уже скоро под тридцатник. Сопли с пола подобрать - и спать, бля, наконец!
На полку практически падаю – сил нагнуться уже нет, мышцы будто судорогой посводило.
Засыпая, думаю о том, что сутра неплохо было бы как-то спросить у Билла, куда его отводили, но эта мысль все отдаляется, приобретая какие-то неправдоподобные оттенки, а вскоре я окончательно проваливаюсь в темноту.
***
Сутра таки проспал. Это был первый раз, когда пришлось вставать под херову сирену. Как оказалось, слушаться меня не хотели ни ноги, ни руки, ни спина, ни шея. Зато вот мозг явно пришел в себя и завертел ржавыми шестеренками:
Только сейчас до меня доперло, что ночное бдение якобы торчка (в чем я теперь сомневался) с пастухами реально подозрительно. Я безнадежный лох, раз не просек все это раньше. Ведь еще с самого начала я подумал, что в этом Билле что-то не так. А потом как переклинило тогда в автобусе, наверняка он специально меня заговорил. Ну, теперь то я доберусь до правды. Может Рею сказать о своих подозрениях? Блять, фигово, потому что на этой мысли праздничное настроение пропадает. Вот не хочу я никому о нем говорить. Ну и что с того? Торчок мой, и кем бы он там ни был, вмешиваться местным уродам с их быдлятскими методами понту нет. Конечно, не то чтоб я в этом смысле красавец…
Задумчиво кусаю хлеб, совершенно не чувствуя его вкуса, и взглядом отыскиваю вчерашнего пастуха, либо мне показалось, либо на входе в столовку он кивнул Биллу.
Я определенно на правильном пути.
- Ай! Еб*ать.. Чччерт, - промахнувшись мимо рта, умудряюсь пластмассовой вилкой распороть губу до крови.
- Том, ты кобыла! – радостно восклицает чернокожий.
Хрен со всем.
Усиленно тру языком пораненное место, игнорируя сконцентрировавшийся на этом взгляд моего стероидного друга.
- А я так чашкой когда-то себе маленький кусочек эмали переднего зуба отколол. Видно не было, но ощущалось, - в подтверждение своих слов Билл, едва ли не копирует мое движение, выискивая языком упомянутую неровность.
Тут уже прошибает меня, не думал, что это может так (так!) смотреться.
- Я.. Рей, давай с тобой в БК?
Белесые брови качка удивленно ползут вверх, еще больше открывая по жизни выпученные глазки. В принципе да, я и сам от себя не ожидал этого, но сейчас мне хочется проверить кое-что. Наверно впервые, меня интересует это жалкое подобие власти. Хочу быть в курсе всего, что происходит в нашем маленьком гнилом мирке. Я вполне себе готов побороться за лидерство.
- А что такое БА?
- БК, - поправляет Билла Сани. – Старый добрый Бойцовский Клуб в заброшенном секторе. Там пока закрыто, потому что у верхушки нет бабла на реставрацию.
- Причем администрация нашего второго дома…
- Этого райского уголка, - прыскает слюной Сани.
- Так вот, администрация в курсе того, что происходит там, - уперто продолжает свой экскурс Марк. – Их это дерьмо полностью устраивает. Даже ставки принимают.
- Ну и правильно! Все удобства: культурная программа организована! - Сани если начинает гнать, то не останавливается пока ему, тыкая пальцем в лоснящуюся рожу, не объяснишь, что пора где-то как-то тормозить.
«Договорились?» - взглядом спрашиваю Рея, пока его ручные крысы фальшиво вытягивают «Отель Калифорния», на ходу переделывая под Райкерс Айленд.
Качек кивает, кривя губы в поганой улыбке.
Ну, все, поехали, уже не переиграть.
Лесопилка, мясорубка, слежка за подставным торчком, - впереди пи*здец какое сложное время, но я с радостью вогнал бы в свой распорядок еще пару таких же хе*ровых пустых планов. Впервые чувствую себя здесь хоть немного живым и реально деятельным.
***
Отправив меня сюда, великая и непобедимая Америка потеряла добротного тупоголового ишака. Ну, какой бы еще идиот согласился заканчивать работу запущенных машин, в то время как остальных повели сполоснуться в душевую? А теперь вот даже Марк, который здесь, по сути, вообще никто, пока, зевая, переворачивался на другой бок, не побоялся сообщить, что от меня несет на всю камеру. Ну и нах*ер. Тоже мне принцесса.
Интересно, Билл это тоже чувствует? Блять. Так, ладно, не важно.
Свет погасили, оставив только дежурный в коридоре. Корпус практически затих, а гнездышко свое торчок все не расстилает. Лежу с зарытыми глазами, в надежде на то, что если он будет думать, что я сплю, то чем-то себя выдаст. Но пока он сидит тихо, выжидает чего-то, небось. Можно было бы даже подумать, что он уснул, но я то знаю, что если бы это было так, то было бы слышно его плавное сопение, иногда переходящее в слабый свист.
Когда шаги патрулирующего блок офицера, затихают прямо напротив нашей камеры, я практически ликую. Кажется, что еще чуток, и я выведу торчка на чистую воду, пойму, что он такое, от кого и какого черта здесь скрывается. Билл о чем-то тихо договаривается с офицером. Решетка, жужжа, отъезжает. Но за миллиметр от моего шпионского успеха случается жесть:
- Том? - торчок настолько неожиданно дотрагивается до моего плеча, что меня, па*дла, подбрасывает.
- Чего тебе надо, блять?! – растерянность тупо приходится скрывать за агрессией, а слова цедить сквозь зубы, чтоб не запинаться.
- Идем со мной?
- Я спал.. может!
- Не может. Когда ты спишь, ты другой.
- Билл, ты идешь, или «спокойной ночи»? – меланхолично интересуется офицер, продолжая рассматривать коридор.
- Да-да, мы идем, - торопит меня торчок, а я хе*ра какого-то подчиняюсь, хотя прекрасно понимаю, что мало того, что срывается весь мой план тайной слежки, так я еще и оказываюсь втянут в какую-то муть. Распутываю связанные узлом на бедрах рукава и натягиваю спущенный верх комбинезона на голый торс, быстро скинув уже ни на что не похожую, а в прошлом белую, майку. Может это побег? Хотя мысль сбежать с Биллом в качестве заложника кажется очень даже разумной, …если бы не такой бредовой. Э-э.. Ну то есть проехали.
Том запирает камеру и ведет нас по виляющим плохоосвещенным местным лабиринтам в зону для персонала. Вопросов не задаю. Я научен их не задавать. Жизнь подкинула на эту тему много запоминающихся уроков.
В кабинете, в который нас заводят, уже видимо достаточно долго надрывается телефон, освещенный накалившейся железной лампой, стоящей на стопке отчетной документации.
- Райкерс Айленд, дежурный офицер С-блока, я вас слушаю, - заученной скороговоркой выдает Том, хватая трубку и, быстро указывает Биллу на железную дверь в конце кабинета. – Только не дольше семи минут… Нет-нет это я не тебе, Джек. Да, у нас пока все тихо… У вас что?!...
Я не знаю, откуда в этом, кажется, преждевременно поседевшем человеке столько прыткости. А еще я вообще не врубаюсь в то, что происходит. На что дали эти еб*аные минуты? Тормозить больше нет смысла, раз уж я поперся за торчком, то до конца. В любом случае, я очевидно сильнее него. Если что, то могу съездить по морде без левого базара. Так-то.
Переполненный решимости, захожу в небольшой темный коридор, скрытый за железной дверью, и, завернув на свет, первым делом натыкаюсь взглядом на голую оттопыренную задницу Билла.
- Ты долго. Раздевайся быстрее. Времени не так много, - бросает он, окончательно вышагивая из трусов и поворачиваясь ко мне.
Блять! Проснуться! Срочно!... Ну же!
- Какого хрена происходит?!
- Прости?
Он что реально не понимает, что это все как-то ненормально.
- Что ты творишь, мать твою?!
- А что?... Собираюсь душ принять. Я думал ты тоже за этим пошел, - буднично отзывается Билл, словно то, что сейчас здесь произошло, еще не самая тупая ситуация на Земле, а что-то после чего можно вполне-себе жить, как раньше.
- За этим, - соглашаюсь, чтоб не казаться большим идиотом, чем оно уже есть.
Хорошо, допустим мой армейский метод с не-задаванием-лишних-вопросов прогорел. Пойдем от противного:
- Тогда почему мы здесь, у него, еще и после отбоя? Что вообще у тебя общего с этим пастухом?!
- Не ори, тут слышимость…Том, потом давай, а?- Билл передергивает острыми плечами то ли от раздражения, то ли от холода. И, став под распылитель, пускает на себя горячую воду, практически моментально заполняя паром холодное помещение, облепленное от пола до потолка пожелтевшим кафелем. Наши общие душевые от этого места отличаются только менее старательно отмытой ржавчиной и отсутствием крючков для вещей. А еще тишиной. Здесь тихо, даже голос кричащего в трубку пастуха немного успокаивает.
Раздевшись, становлюсь как можно дальше от Билла, хотя мое присутствие его не слишком волнует. Отвернулся к стене и все. Я тоже так делаю.
Вода печет, особенно на спине и икрах. Цепко окутывает, щипает, но все равно приятно. Еще бы мыла, заодно с помощью его запихнуть мысли о странном торчке в задницу и, наконец, прийти в себя.
- Том, ты видел свою спину? – Билл едва ли не возмущается.
- Конечно, у меня же, блять, глаза на затылке!
- У тебя там рана… через все.
- Через что через «все»? – поворачиваюсь к нему лицом, чтоб он, наконец, перестал пялиться на царапину.
- Ну, вот же. - Билл выходит из-под своего распылителя и шлепает мокрыми босыми ногами прямиком ко мне.
- Смотри.. Повернись. Черт! Да ее вообще промыть надо. В ней же грязь собралась.
- Я понял, отойди! - вали от меня Билл. Ну, вали же. Такой мокрый, горячий. Зачем?
- А как ты сам это сделаешь?
- Нормально. Я как-то всю жизнь все сам делаю.
- И как?
- Отлично, бля.
- Может быть, но не в этом случае.
Переспорить торчка не вышло. Хотя я просто не старался. Был бы это Рей или кто другой – еб*анул бы головой об стену и закончили.
Билл плавно водит кусочком своего пахнущего мыла по моей спине, периодически что-то отчищая пальцами.
- Так что у тебя с этим пастухом? – спрашиваю, чтоб не сосредотачиваться на не нужных эмоциях
- Вчера Тому сказали привести меня на осмотр в госпиталь, так как формально я числюсь там. Реабилитация после наркотиков и все такое…
- Угу. - интересно, что у человека сбилось дыхание легче понять по спине и ли груди?
- … вроде бы анализы получились хорошие, но проблема в том, что организм запасает наркотики в жировую прослойку, как что-то, что ему необходимо. Вместе с потом это все должно выделяться. Поры не должны быть забиты. А, когда нас всех стадом загоняют в душ, то вода становится еле теплой, так что не отмоешься,.. да еще и идиоты со сто двадцатой…
- Тебя лапали? – вскидываю голову, оторвав взгляд от своеобразного практически переплетения наших ног, по которым струйками стекает вода.
- Нет конечно. Да и Рей не дал, сказал: «к моим корешам лезть нечего»
- Ну, конечно, - фыркаю, снова расслабляясь и практически обмякая в его руках. – Только ты не верь лысому. Своих он подставляет только так.
- Мне няньки не нужны, чтоб кому-то тут верить или нет.
Гордый. Как бы не сломали. Ведь могут. Тупо со скуки могут.
- Так вот Том предложил, чтоб я иногда сюда ходил. Он вообще хороший мужик, мне везет здесь на это имя… Тебе нужно с ним пообщаться.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 26 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |