- Нет, детка, ты можешь разговаривать с ними. Всё нормально.
- Т-ты не п-против?
- Нет. Просто помни, что другие люди не могут их видеть, хорошо?
- Л-ладно, - улыбка едва коснулась его губ. – Д-джи?
- Да?
- Я… я с-сумасшедший, как н-некоторые г-говорят? В п-первый раз, ты с-сказал…
- Я помню, что сказал. Но я ошибался. Ты не сумасшедший, ты просто не здоров. Это не так уж плохо. Это всего лишь делает тебя особенным, как говорила Грейс. Просто представь: ты можешь видеть вещи, которые никто больше не видит!
- П-правда! – он неожиданно проявил понимание, позабыв о нервном напряжении. С чего это вдруг? Должен ли я беспокоиться по этому поводу? Насколько Фрэнк всё правильно понял? Сможет ли он принять это, при условии продолжения общения со своими друзьями? Я надеялся, но не был уверен.
- Мы, «нормальные», такие скучные, - иногда я мечтал стать таким как он, делить с ним его ощущения, видеть то, что видит он.
- Т-ты н-не скучный, - он прошептал мне на ухо. – Я тебя л-люблю, - он выпрямился и удобнее расположился у меня на коленях, теперь уже широко улыбаясь.
Не в состоянии сдержаться, я украл у Фрэнки лёгкий поцелуй, и его смех заполнил тишину комнаты вместе с биением моего сердца. Мальчик озорно повторил моё действие, отчего я почувствовал себя совершенно цельным. В эту конкретную секунду мне больше не о чем было мечтать. Эти косые, ореховые глаза прямо передо мной заключали в себе чистейшее блаженство.
Фрэнки поднял руки и провёл ладонями по моему лицу. Осторожно, едва заметно. Его светящиеся глаза за прозрачными линзами в чёрной оправе были по-прежнему устремлены на меня, пока его пальцы проследовали вниз. Они достигли края моей белой футболки и проскользнули под ткань. Он изучал меня первый раз. Фрэнк застенчиво закусил губу, и я улыбнулся ему, давая понять, что всё в порядке.
Кончики его пальцев слегка коснулись моих сосков. Он заинтересованно хихикнул. Я опустил голову на спинку дивана, полностью утопая в наслаждении, но при этом не переставая беспокоиться. Я не должен терять контроль, позволяя удовольствию победить меня. Он может почувствовать это и испугаться. С тех пор как Фрэнки рассказал мне о Джоне, я безумно боюсь напугать парня.
Мои руки, до того вяло болтающиеся от удивления, наконец, проявили активность. Пальцы нашли своё излюбленное место в спутанных волосах моего сладкого мальчика, а затем медленно опустились ниже. Ладони поглаживали спину и, как обычно, остановились на талии. Это максимум, на что я осмеливался. Однако на этот раз Фрэнк слегка приподнялся, чтобы поцеловать меня за ухом, отчего моя рука соскользнула ниже. Я услышал его вздох и быстро убрал руку, проверяя состояние Фрэнки. Он всё ещё улыбался.
- Ты не против, если я коснусь тебя здесь? Тебе так нравится? – мне было необходимо его подтверждение.
- Д-да… - он покраснел. Медленно мои руки вернулись на их предыдущее место. Теперь Фрэнк протяжно выдохнул, лёжа на моём плече. Я отыскал его губы и поцеловал их, без насилия, а страстно и с любовью. Его постоянная улыбка растаяла только для того, чтобы вернуть мне поцелуй с не меньшей страстью. Так горячо, казалось, что даже в комнате стало теплее. Я потерялся в пространстве и времени, чувствуя только его нежные губы на моих губах и теплый язык, исследующий мой рот. Неосознанно я сжал его.
- Ох… прости, детка, - я извинился, а затем услышал одобрительное мурлыканье Фрэнка, мило уткнувшегося в уголок моего рта. Я погладил его бёдра, и мы снова поцеловались.
Неожиданно он прервал поцелуй и заёрзал, пытаясь устроиться поудобнее. Я ждал. Он немного поправил свои шорты, прижался ко мне ближе и жалобно проскулил. Вот тогда я почувствовал это, прямо напротив моего паха, через его штаны, и понял, что контроль над моим собственным телом находился в опасности. Я коснулся носом его щеки.
- Это нормально, - прошептал я. Повернувшись, я лёг на диван, увлекаясь Фрэнка за собой. Сняв с него очки, и крепко обнявшись, мы продолжили целоваться. Он вёл себя более чем непринуждённо. Я проиграл свою битву: ощущать его настолько близко было выше моих сил. Мои бёдра инстинктивно дёрнулись вверх. Фрэнки широко раскрыл глаза и уставился на меня. В его взгляде не было страха, скорее открытие. Ему понравилось, что он почувствовал.
Джон только трахал его, причём очень жестоко. Без чувств, без предварительных ласк, без нежных слов. Фрэнк не девственник, хотя не знает многих вещей. Он никогда не испытывал того, чем мы сейчас занимались.
Мы продолжали целоваться и мягко трогать друг друга, когда Фрэнк начал двигать бёдрами. Его тело действовало, повинуясь рефлексам. Несмотря на то, что он получал удовольствие, я не был уверен, насколько это правильно. Пересёк ли я черту, позволяя это? Но на самом деле, я ничего не делал. Я не делал ничего плохого.
- Я…я л-люблю … т-тебя, - сказал он, задыхаясь. Я начал двигаться вместе с ним.
Фрэнки почти не издавал звуков, и я старался вести себя тихо. Я хотел слышать его вздохи и лёгкие всхлипы время от времени, слушать биение наших сердец. Такая тесная близость почти обжигала. Наши одетые тела продолжали двигаться, а опухшие губы сбивались с ритма. Через несколько мгновений я кончил, скованный своими боксерами. Первый раз за несколько месяцев.
С тех пор как появился Фрэнки, он всегда был рядом со мной, и даже когда он спал, я ни разу не удовлетворял себя. Я не мог оставить его, несмотря на свои потребности. Теперь мы оба получали удовольствие, и это было не так уж плохо. Точнее, совсем неплохо.
Я продолжил двигаться, помогая Фрэнку достичь оргазма. Он замер на секунду, болезненно вцепившись в моё плечо, крепко зажмурился и приоткрыл рот, а затем мелко задрожал. Замолчав и расслабившись, он уронил голову мне на грудь. Я сохранял тишину, не желая портить такой момент.
- М-мне н-нужно переодеться, - он сказал мне «по секрету». – Я п-промочился…
- Неееет. Детка, побудь со мной. К тому же… я тоже промочился, так что всё нормально.
- Т-ты? П-правда? – он довольно улыбнулся.
- Шшш, правда! – я дотронулся пальцем до кончика его носа. Фрэнк засмеялся. Он казался немного сонным, но счастливым и невинным как никогда. Он в порядке, и я тоже.
Часы на моём запястье показывали 6:30, я завёл будильник на 8:30 – время, когда Фрэнку необходимо принимать лекарства, и мы уснули, полностью обессиленные. Мне больше ничего не нужно. Даже если мы никогда не зайдём дальше, даже если мы никогда не повторим этого снова, мне будет достаточно. У нас есть наша любовь, мы есть друг у друга. Кого заботит, что думают другие? Кого заботит, примет ли наши отношения моя семья? Точно не меня.
CHAPTER 27
Hell is living without your
love ain't nothing without your
touch me, heaven would be like
hell is living without you.
- Д-ДЖЕРАРД! ДЖИ! – Фрэнк громко звал меня. Этим утром я проснулся раньше него, чтобы приготовить завтрак.
- Я на кухне, детка. Что случилось? – ответил я. Он дрожал всем телом, его спутанные волосы обрамляли заплаканное лицо. – Фрэнки, ты в порядке?
- Я… ис-скал П-пёсика, но не н-нашёл… я н-не знаю г-где…, - его слова чередовались с нервными всхлипываниями. Я молился, чтобы этот момент никогда не наступил. Настраивая себя на неизбежный разговор, я глубоко вдохнул и попытался придать своему голосу как можно больше уверенности.
- Так… сначала попробуй успокоиться. Иди сюда, я умою твоё лицо, - я подвёл Фрэнка к раковине, а он просто продолжал плакать, не говоря ни слова. Почувствовав прохладную воду на своей раскрасневшейся коже, Фрэнк, казалось, немного успокоился, поэтому я слегка намочил его волосы, чтобы оживить его. Для столь раннего часа температура была просто запредельной.
- Так-то лучше. А сейчас присядь и прими свои лекарства, - я усадил парня на стол и протянул ему конфету, подождав пока Фрэнк её проглотит. – Допей сок. Я найду твои очки, и тогда мы поговорим, хорошо?
- Л-ладно…, - новая слезинка скатилась по его щеке, которую я поцеловал, перед тем как выйти.
Как только Фрэнк надел свои очки, я взглянул на его печальное лицо. Зрачки мальчика слегка дрожали, такое всегда происходило, когда он сильно нервничал, тем более, если с момента последнего приёма лекарств прошло довольно много времени.
- Теперь расскажи мне ещё раз, что случилось. Не волнуйся и не старайся говорить слишком быстро.
- Я… искал П-пёсика, - Фрэнк сделал глубокий вдох, - но н-не смог н-найти его. Н-нигде. Его з-здесь нет, Д-джи! – он ещё сильнее расплакался, захлёбываясь слезами и кашлем.
- Фрэнки… Фрэнки, посмотри на меня. Дыши медленно, вот так, повторяй за мной… хорошо. Попей ещё сока, маленькими глотками, - я держал стакан у его губ, Фрэнк представлял собой чистый комок нервов в данный момент.
Мне нужно сохранять спокойствие, одному из нас необходимо это сделать, и совершенно ясно, кому именно. Мои собственные страхи не имели значения. Я запрыгнул на стол, обнял Фрэнка и принялся осторожно укачивать его.
- Помнишь, что я говорил тебе вчера о твоём заболевании?
- Да…, - его голос был хриплым и неуверенным.
- Помнишь, я рассказал, что есть некоторые вещи, которые твой мозг воображает, и теперь, когда тебе стало лучше, ты иногда не можешь их видеть?
- Да… но П-пёсик н-настоящий. Все в-видят его, и… он… д-да… он н-настоящий, и я н-не могу его найти! – казалось, он догадался, к чему я клоню, и возможность такого события была немыслима для него. Любой мог убедиться, что Пёсик являлся самой «реальной» галлюцинацией Фрэнка. Пёсик был его другом, его товарищем. Я знал, что правильно поступаю, но чувствовал себя иначе. В любом случае, что ещё я мог поделать? Убедить Фрэнка в том, что его собака убежала, не намного лучше.
- Детка, нет. Пёсик… он тоже ненастоящий. Знаю, он кажется реальным больше чем кто-то другой. Ты можешь видеть его, слышать его, ощущать, когда держишь на руках. Я искренне верю тебе…
- Н-НЕТ! – Фрэнк спрыгнул со стола, но, споткнувшись, упал на колени. Он дополз до угла, повернулся лицом к стене и принялся колотить по ней кулаком. – Т-ТЫ… В-ВРЁШЬ! Я Х-ХОЧУ П-ПЁСИКА! Д-ДАЙ ЕГО МНЕ! ОН М-МОЙ! ОН… ОН С-СУЩЕСТВУЕТ! ТЫ В-ВИДИШЬ ЕГО! ОН ЕСТ С-СВОЮ ЕДУ! ТЫ… Х-ХВАТИТ!
- Фрэнки, пожалуйста, ты поранишь руку…, - я осторожно подошёл к парню и слегка коснулся его согнутого колена. Он тут же выпрямил ногу и сильно ударил меня в грудь, отпихивая подальше от себя.
- Н-НЕ ПОДХОДИ, В-ВРУН! ОТДАЙ МНЕ С-СОБАКУ! – его грубые слова причинили мне ещё больше боли.
- У меня нет твоей собаки, он не…, - я опять попытался коснуться его, но Фрэнк ударил меня в живот на этот раз, заставляя сложиться пополам от боли. Но эмоциональная боль и смятение Фрэнки ранили сильнее, словно я вернулся в тот день, когда он взбесился и практически напал на меня. Я вовсе не хотел повторения того случая, и ради себя самого, мне нужно постараться избежать этого, мне нужно успокоить Фрэнка.
- Я С-СКАЗАЛ Н-НЕ ПОДХОДИ! П-ПЁСИК НАСТОЯЩИЙ, И Я Х-ХОЧУ ЕГО С-СЕЙЧАС ЖЕ!
- Шшш… ты прав, ты прав. Пёсик настоящий, - подтвердил я, стараясь не приближаться к парню. Он поднял голову и посмотрел на меня, часто дыша и не переставая плакать.
- Т-ТЫ СКАЗАЛ… В-ВРУН!
- Знаю, что сказал. Я думал… раз ты не можешь отыскать его…, - я хотел что-то придумать, но был слишком напуган, чтобы использовать свой мозг должным образом, - То, что я сказал, не имеет значения, Пёсик существует… не плачь. Пожалуйста, позволь мне подойти к тебе, Фрэнки, я люблю тебя.
- Т-ты соврал! Ты г-говорил уж-жасные в-вещи! Это п-подло! – он понизил голос, но грусть и боль никуда не исчезли.
- Прости меня, прости… я видел, как сильно ты переживаешь, и просто не знал, что сказать, - я осторожно подобрался к нему на четвереньках. Он плакал ещё громче, но уже не останавливал меня.
- Г-где П-пёсик? – я не расслышал бы его вопроса, если не находился бы близко.
- Не знаю… может быть, он очень хорошо спрятался? – предположил я. Фрэнк думал какое-то время, дергая шнурки на моих кроссовках, не переставая лить на них слёзы.
- Хм… он с-стал н-не-в-вид-димым. Н-невидимым, так… такое в-возможно? – он встретился со мной глазами, и я видел по его лицу, Фрэнк был предельно серьёзен. Подобное предположение казалось ему идеально последовательным и разумным.
Голдберг вероятно убил бы меня за это.
- Да, такое может произойти! Вероятно, пёсик умеет время от времени становиться невидимым.
- Д-да, с-скорее всего, - он прошептал с лёгкой улыбкой. Я сократил ту малую дистанцию между нами и поцеловал его в лоб. Он подался вперёд и обнял меня.
- Ты увидишь свою собаку снова, не волнуйся. Мы оставим ему еду здесь, и, уверен, он всё съест. Сейчас же нам нужно позавтракать, до того как Рэй придёт, - я поднялся, удерживая Фрэнка в руках, и усадил его на стул.
Д-да, а то он с-съест всю мою к-кашу! – захихикал Фрэнки. Он выглядел уставшим и всё еще немного взволнованным, но теория о невидимой собаке заставила его почувствовать себя лучше, да и принятые незадолго лекарства дали о себе знать, по крайней мере, он хотя бы успокоился.
***
На следующий день Фрэнк несколько раз видел Пёсика и чувствовал себя безмерно счастливым оттого, что не потерял его. Казалось, мальчик больше ни о чём не беспокоился. Каждый раз когда у него не получалось найти собаку, он просто ругался на питомца и приказывал тому стать видимым. Конечно, Пёсик не всегда подчинялся, и в этом случае Фрэнки приходилось иметь долгие дискуссии с воздухом. Я знал, что ситуация несколько выходит за рамки нормальной, и, возможно, будет работать ровно до того момента, как Фрэнк перестанет совсем видеть собаку, но у меня появилось время на передышку и возможность придумать решение получше.
Рэй не совсем согласился с тем, как я умудрился решить проблему, он считал, что мне нужно было настоять на правде. Тем не менее, узнав, насколько Фрэнк разозлился, он понял, почему я побоялся следовать изначальному плану.
Касаясь других галлюцинациях мальчика, я заметил, что он разговаривает с ними наедине, но обрывает общение, услышав мое приближение. Будто Фрэнк стыдился быть пойманным во время этих разговоров теперь, когда он знал об их нереальности.
Ничего подобного тому, что случилось тем вечером на диване, больше не происходило, только обычные поцелуи и прикосновения. С последними действиями мы стали чувствовать себя более раскрепощено, хотя и не заходили слишком далеко. Единственной обдуманной мыслью в тот момент было позволить Фрэнку играть ведущую роль. Я не знал, что случится дальше в наших таких спонтанных, медленно развивающихся отношениях. Очень романтично.
Фрэнк проводил много времени, разглядывая журналы и иногда зачитывая мне небольшие кусочки. Кроме того, он постоянно рисовал, используя теперь только правильные цвета. Он рисовал всех нас, включая Боба. Всех, кроме Майки. Скорее всего, Фрэнки всё ещё злился на него после нашей с братом ссоры. Наблюдая, как мальчик рисует, я часто задавался вопросом, почему он не изображает своих придуманных друзей, но заговорить об этом вслух не решался. Пусть будет, как будет, я уже достаточно игнорировал советы Голдберга.
***
Вернувшись с работы, я некоторое время убирался на кухне, пока не услышал, как Фрэнки разговаривает с кем-то. Он играл в гостиной с деревянными кубиками, которые я как-то отыскал у себя в шкафу. Я уже было собирался отдать их маленькому мальчику, жившему по соседству, но глаза Фрэнка просто засияли, когда он увидел эту игрушку. Он умолял меня оставить их ему, и я не имел причин для отказа. Если парень получает удовольствие от детских игрушек, я не стану возражать. Более того, я уверен, всё, что способно разжечь творческие навыки, было полезно для него.
Подкравшись к гостиной на цыпочках, я наблюдал за Фрэнком издалека. Над журнальным столиком высился домик из деревянных кубиков, а парень тем временем беседовал с кем-то на полу.
- Н-нет! – рассмеялся он. – В-вы не м-можете напасть на н-него вот т-так! У меня б-будут п-проблемы! Д-да, будут! И… и к тому же… Джи с-сказал, вы н-ненастоящие, и остальные н-не могут в-видеть вас.
- Что за…, - я вздрогнул, услышав сказанное Фрэнком, но продолжил внимательно прислушиваться.
- Д-да знаю я! - Фрэнк закатил глаза. – Я з-знаю, что вы с-существуете. Я в-вижу вас, глупые ч-человечки! Пфф! Н-не знаю, п-почему они не могут. Но это т-так, потому что я ос-собенный, - он гордо кивнул.
Повинуясь резкому желанию поцеловать его, я обнаружил себя. Фрэнк деланно вернулся к своим кубикам.
- Детка, какой милый домик! Ты сейчас разговаривал со своей маленькой армией? – я как бы невзначай спросил его, после уже обязательного поцелуя.
- А? Н-нет, н-ничего такого я н-не делал…
- Фрэнки… Я видел, - я вовсе не стремился, чтобы это звучало как выговор, и не хотел, чтобы парень воспринимал мои слова таким образом.
- Я… они г-говорили… то есть, я в-видел их, и…, - он стыдливо опустил глаза. Я присел рядом и взял его лицо в обе ладони, заставляя поднять на меня взгляд.
- В тот день, когда мы говорили об этом, ты спросил меня, можно ли тебе продолжать говорить с ними. Помнишь, что я ответил?
- Д-да… что мне м-можно… что всё н-нормально.
- Тогда чего ты стесняешься? Тебе вовсе не нужно этого делать. Тебе нравится болтать с ними?
- Д-да, они з-забавные, и они м-мои друзья, - улыбнулся он.
- Значит, всё в порядке, - заверил я его, - ты можешь продолжать дружить с ними и разговаривать, когда захочешь. Я не возражаю. Пожалуйста, не останавливайся, если кто-то входит в комнату. Просто помни, что они ненастоящие, и этого будет достаточно.
- Н-но люди заметят и с-скажут, что я с-сумасшедший.
- А я буду рядом, чтобы хорошенько надрать им задницы! Я всегда буду заботиться о тебе, и если кто-нибудь посмеет расстроить моего самого красивого и особенного мальчика, то закончит свои дни с больным задом.
- Ух ты! Ч-человечки говорят, что т-тоже в-врежут им! – он залился радостным смехом. А меня раздирало любопытство.
- Как они выглядят? Знаю, они похожи на обычных людей, но… какого они роста? И как одеты?
Мы удобно разместились на полу, я прислонился спиной к дивану, а Фрэнки расположился у меня на груди. Я знал, насколько он обожает делиться со мной своими мыслями, и какое удовольствие доставляет ему внимание окружающих. Однажды Фрэнк поведал мне, что в больнице никто не хотел его слушать, ибо парню требовалось немало времени на высказывание своих соображений, отчего остальные начинали скучать. Я же не считал речь мальчика скучной или раздражающей, и, счастью, Фрэнки перестал комплексовать по этому поводу.
- Они вот т-такие…, - их рост умещался между его большим и указательным пальчиком. – И ч-чаще всего они одеваются н-нормально. Нуу… д-джинсы и рубашки. Но иногда, если они с-сердятся, они од-деваются как… блин, к-как сказать? Б-борцы?
- Ты имеешь в виду «бойцы»? – я потянулся за журналом, в котором, как мне казалось, была соответствующая картинка. – Такие?
- Ага! – кивнул он.
- Тогда это бойцы, да. Сейчас они выглядят таким образом? Я слышал, они хотят на кого-то напасть…
- Ух… д-да. Я сказал, что им н-нельзя, - ответил Фрэнк, кусая нижнюю губу.
- На кого они хотят напасть?
- На М-майки, - пробормотал он. – Они р-разозлились, потому что он т-тебя об-бидел.
- Он не обижал меня! Мы немного поспорили, но сейчас всё хорошо. Скажи своей армии, что им не нужно ни на кого нападать, - я успокоил его. У Фрэнка существовала тенденция воплощать свои страхи и тревоги в собственных галлюцинациях.
- Т-точно?
- Да. Ладно, а как они могут напасть?
- У н-них есть м-мечи. Но они т-такие мааааленькие, их укол не б-больнее к-комариного. Правда, м-может пойти к-кровь. Они л-любят н-надирать задницы, но они с-слишком мелкие и не м-могут дотянуться до задницы, поэтому им п-приходится к-карабкаться на л-людей, - он с жаром рассказывал, размахивая руками, чтобы подчеркнуть свои слова.
- О, забавно было бы на это посмотреть! – рассмеялся я.
- Да, оч-чень!
- Знаешь что? Я купил тебе подарок! – объявил я. Фрэнк мгновенно вскочил на ноги и широко распахнул глаза.
- П-покажи!
- Он прячется где-то здесь, - я выудил из-под диванной подушки большую книгу в твёрдом переплёте. – Скажешь, если понравится.
Фрэнки осторожно забрал подарок из моих рук, расположил его на столе и коснулся обложки с просто гигантской улыбкой на лице. А когда он открыл книгу, я готов был поклясться, что его улыбка растянулась до ушей.
- Ух ты… ж-животные! Мне н-нравится! – он захлопал в ладоши.
Я купил ему детскую энциклопедию. Книжка содержала множество больших и четких фотографий, а также несколько простых фактов о каждом животном. Я подумал, что для начала было бы здорово потренировать чтение и усвоение информации с предметами, к которым Фрэнк имеет пристрастие и с которыми уже немного знаком.
- Да?
- С-спасибо, Джи! – он обнял меня и так сильно поцеловал в щёку, что она даже слегка заболела.
- Рад, что тебе понравилось, детка. Не читай всё сразу, чтобы мы могли использовать её для тренировок, как доктор сказал.
- Но мы м-может т-тренироваться сейчас!
- Если ты хочешь, то конечно! Тогда выбирай животное и читай то, что о нём сказано. Не спеши, читай столько времени, сколько потребуется, потому что потом тебе придётся рассказать об этом мне. Ты всё понял?
- Д-да! – он пролистал страницы вперёд и назад несколько раз, пока, наконец, не нашёл дельфина. Я терпеливо ждал, любуясь тем, как мило он выглядит, сосредоточившись на чтении и хмурясь время от времени.
- Г-готов! – объявил он спустя пятнадцать минут. Даже учитывая небольшой размер текста, я всё же думал, что это было несколько рановато.
- Хорошо. Так что ты узнал о дельфине? Тебе не нужно рассказывать словами из книги, используй свои.
- Д-дельфины, они…, - он колебался, почёсывая затылок, - я н-не могу. Я не з-знаю, не п-помню. Н-наверное, я отс-сталый, как говорят л-люди, - он надул губы.
- Ох, Фрэнки, нет! Больше никогда не произноси этого слова! Ты не такой! Просто некоторые вещи тебе даются сложнее, вот и всё. Вот почему тебе необходимо тренироваться. Для первого раза это нормально. Это совершенно нормально, - я улыбнулся ему.
- Л-ладно.
- Прочитай ещё раз, только… читай каждое предложение несколько раз, медленно, пока ты не будешь уверен, что понял, о чём в нём говориться. И только потом переходи к следующему. И если ты встретишь незнакомые слова, обратись ко мне, хорошо? Нам не нужно, чтобы ты запомнил текст досконально, мы только начинаем, если это будут всего лишь несколько маленьких фактов - уже хорошо.
- Да, л-ладно.
Пока Фрэнки вновь сосредоточился на своём задании, я решил развлечь себя чтением журнала о музыке. Менее чем через пять минут, в дверь позвонили.
- Мам… что ты здесь делаешь? – я был удивлён, встретив её в дверях. На улице почти ночь, и в этот час она должна работать.
- Я пришла за Фрэнки…, - она едва удостоила меня ответом.
- Что за херня…?
- Д-донна! – мальчик подбежал к ней, и был поприветствован материнским объятьем и нежными поцелуями.
- Привет, сладкий! Я пришла, чтобы забрать тебя домой, - она сообщила ему. Что-то в её действиях вызывало у меня нехорошее предчувствие.
- Ура! Д-джи, мы поедем к м-маме домой! – обрадовался Фрэнк. – М-мы п-поедем на п-поезде?
- Да, Фрэнки, на поезде. Но Джерард не пойдёт с нами, только ты и я. Ты поживёшь со мной некоторое время.
- Мам, о чём ты говоришь? Я ничего не понимаю.
- Н-НЕТ! Я хочу п-поехать с Д-джи! Н-нет… ну п-почему? Н-не поеду т-тогда! – выкрикнул Фрэнк.
- Мам, объясни мне, пожалуйста, в чём дело?
- Так будет лучше для него, Джерард, - ответила она, направившись прямиком в нашу комнату. Я проследовал за ней и обнаружил, что Донна взяла рюкзак Фрэнка и начала набивать его вещами мальчика.
- ОСТАНОВИСЬ И, БЛЯДЬ, ПОГОВОРИ СО МНОЙ! – я выхватил рюкзак из рук своей матери и отбросил его в противоположную сторону. – Майки сказал, да? Этот мерзавец просто обязан был тебе рассказать, ну и, конечно, выдать свою собственную версию!
Она спокойно подобрала сумку и продолжила заполнять её, продолжая отвечать. Я не мог вынести безмятежность своей матери, я чувствовал себя частью огромного жестокого розыгрыша.
- Нет, он ничего не говорил мне. Я случайно услышала их с Алисией разговор, они не знали, что я дома. Конечно, тогда я спросила его, и да, ему пришлось мне всё рассказать.
- И твои предположения такие же грязные как у него? Ты тоже думаешь, что я чудовище? – выпалил я, стараясь не кричать. Фрэнки стоял в дверях, смотрел на нас и тихонько плакал. Весь его вид выражал одно сплошное потрясение, внутренне смятение, ожидающее освобождения. Донна вздохнула и, наконец, взглянула на меня.
- Нет, сын, не пойми меня неправильно. Я знаю тебя, я твоя мать. Я уверена, ты не имеешь плохих намерений и никогда не заставишь Фрэнки сделать что-либо против его воли…
- Тогда почему..?
- Я всё ещё думаю, что такого рода… отношения не пойдут Фрэнки на пользу. Они только больше запутают его, - сказала она как можно тише. – Конечно, он чувствует что-то, ему восемнадцать, в конце концов. Но он не может полностью этого осознать. Поэтому, по крайней мере, пока он не станет более стабильным, я думаю, будет лучше, если мальчик поживёт без тебя.
- Н-НЕТ! Нет, нет, н-нет… п-пожалуйста, я хочу б-быть с Д-джи! Он заб-ботится обо мне и л-любит меня. Д-донна, п-пожалуйста! – Фрэнки умолял на коленях, цепляясь за её длинную юбку.
- Я тоже позабочусь о тебе, и ты сможешь иногда видеть Джерарда, обещаю.
- Н-НЕТ, НО..! Н-НЕТ! Я хочу В-ВСЕГДА!
- Мам, ты сошла с ума. Ты работаешь и не можешь сидеть с ним всё время! – я пытался достучаться до неё с другой стороны.
- Алисия поможет мне, а также подруга с работы из другой смены, - она без колебаний развеяла мои сомнения.
- Но Майки не…
- Майки придётся смириться с этим, мне всё равно, - прервала она меня.
- Мам, пожалуйста, не делай этого. Нам хорошо здесь, ему хорошо! - я проследовал за Донной на кухню, где она упаковывала таблетки мальчика.
Наконец, Донна остановилась и, положив руку мне на плечо, посмотрела в глаза. Она не выглядела разгневанной, просто серьёзно обеспокоенной. А мне казалось, будто я умираю, она собиралась отнять мою жизнь. Моё сердце разрывалось точно также как сердце Фрэнка, я это знал. Он прижался ко мне, и мы вместе плакали, такие отчаявшиеся и беспомощные.
- Джерард, не надо усложнять ситуацию, ты только делаешь хуже для Фрэнки. С ним всё будет в порядке, я же не прячу его от тебя! – она гладила меня по волосам.
- Пожалуйста, не надо… Я нужен ему, а он нужен мне, - я уже просто рыдал.
- Может быть потом, в будущем. Я не думаю о тебе ничего плохого, сын, клянусь. Я люблю тебя. Я даже готова когда-нибудь вернуться к обсуждению этого вопроса, но сейчас так будет правильно. Не сопротивляйся, пожалуйста.
- Хорошо… не забудь книгу, которую я ему купил, - я побеждёно пробормотал. Споры сделают ситуацию ещё более стрессовой для мальчика. – Фрэнки, детка… поезжай с ней. Она позаботится от тебе и будет готовить твою любимую еду. Мы увидимся очень скоро, не бойся. И мы снова будем вместе…, - я поцеловал его в губы последний раз. Моя мама не сказала об этом ни слова.
Стекла его очков запотели от горячих слёз, скатывающихся по щекам. Его взгляд опустел, словно кто-то украл его душу. Казалось, он ничего не понимал, был глух, нем, потерян. Донна взяла его за руку, и он поплёлся за ней, волоча ноги будто зомби. Также как Фрэнки я более ничего не чувствовал и ничего не слышал.
Спустя два часа я всё ещё лежал на полу в темноте, не имея слёз, чтобы плакать и мыслей, чтобы думать. В точности как Фрэнк сделал это ранее, только по своей собственной воле, я покинул дом словно живой мертвец. Одному Богу известно, как мне удалось не попасть под машину. Я не видел куда ступаю, мои ноги жили своей собственной жизнью. Все мои чувства онемели.
Следующее, что я помню: моё возвращение домой с двумя бутылками виски и отсутствием причин их не выпить. Я был одинок, бесполезен и бессмысленен.
Nights get longer and colder,
I'm down and begging to hold ya.
On my own and I feel like
hell is living without you.
CHAPTER 28
I don't have plans and schemes,
and I don't have hopes and dreams
I don't have anything
since I don't have you.
Словно жалкая копия человека, которой мне не посчастливилось быть до встречи с Фрэнком, я полулежал на постели с початой бутылкой виски в руке. На той самой постели, что служила нам с Фрэнком на протяжении почти месяца, и которая всё ещё хранила его клубничный аромат. Как уснуть одному? Как можно спать, не обнимая его, не чувствуя прикосновения мягких волос, не наблюдая, как он спокойно дышит и улыбается во сне, пока мои собственные глаза не поддадутся усталости?
И потом… ради кого я просыпаюсь, работаю, возвращаюсь домой… живу? Да, я могу продолжать жить для себя, но так проще сказать, чем сделать. В тот момент я не мог найти иных причин. Я жил ради Фрэнки. Это вовсе не значит, что мне пришлось поломать свою жизнь из-за него, у меня её попросту не было до встречи с ним. Он стал смыслом, опорой и поддержкой.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 26 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |