- Ах. Мы м-можем взять сыр? Я л-люблю сыр!
- Но этот сыр нужно намазывать на тосты или печенье.
- О… тогда н-нет. Хочу н-настоящий сыр.
- Как только увижу, сразу возьмём, - пообещал я.
Ещё много раз Фрэнки выспрашивал, что написано на ценниках, и предпринял несколько попыток потрогать содержимое полок. Донне пришлось попросить его вести себя потише, но мальчик был действительно рад увидеть что-то новое. Счастливая улыбка с его мордашки исчезала, только если кто-то смотрел на него или же просто стоял слишком близко. Тогда Фрэнки прижимался лицом к моей груди и оставался в таком положении пару минут.
- С-слишком много л-людей…н-не люблю так много л-людей, - он тихонько бормотал.
- Не бойся, они не сделают тебе ничего плохого, - я пытался его успокоить. Он отлепился от меня, но набросил на лицо свои спутанные каштановые пряди.
- Фрэнки… убери волосы с лица, дорогой, - сказала Донна мягко, но требовательно.
- Н-нет, они увидят м-меня!
- Они всё равно тебя видят, - резонно заметил я.
- Но х-хотя бы не л-лицо, - пояснил Фрэнк.
Не теряя время на разговоры, я отвёл Фрэнка в секцию с одеждой. Выбрав красную кепку, я надел её мальчику на голову, предварительно убедившись, что тот убрал с лица волосы.
- Следующий раз тебе придётся подстричься! – я погрозил ему, теряя терпение.
- Н-НЕТ! – он сорвался на крик.
- Тогда покажи лицо, парень! Ты очень красивый, тебе нечего опасаться, - моя мама пыталась его убедить.
- Но… м-моё… а ч-что, если кто-то р-рассмеётся? – он всё ещё сомневался.
- Если хоть кто-нибудь засмеётся, я врежу ему по заднице, - я прошептал прямо ему в ухо. Он обнял меня и также шёпотом ответил.
- Л-люблю тебя.
- Что ещё за секреты? – полюбопытствовала Донна.
- А… ничего интересного. Я пообещал набрать зад каждому негодяю, которому внешность Фрэнки покажется поводом для шутки, а он… сказал, что поможет мне, - соврал я. Мама только усмехнулась на это.
- Д-джи… можно п-подойти к ним? Хочу п-подружиться, - спросил Фрэнк. Я взглянул в указанном направлении, и увидел двух парней лет пятнадцати, разговаривающих между собой. Что-то подсказывало мне, что это была не самая хорошая идея, но, переглянувшись вопросительно с Донной, я решил не лишать Фрэнка общения, особенно когда он этого сам желает.
Мама проводила Фрэнка на место, и сама осталась в приделах досягаемости. Я наблюдал происходящее издалека, и был слишком взволнован для того, чтобы продолжать собирать необходимое с полок.
Ребята что-то весело обсуждали, когда к ним приблизился Фрэнки. Он поздоровался с ними, и, казалось, какое-то время общался. Услышав новый взрыв смеха, я почувствовал, как закипает моя кровь. Мама подняла руку, останавливая меня. Вдруг Фрэнк прыгнул на одного из парней и повалил его на землю. Когда мы оказались там, он кусал того мальчика, а второй вцепился Фрэнку в волосы, содрав с него кепку. Женщина, которая по моему предположению оказалась матерью одного из ребят, кружилась рядом и «выплёвывала» проклятия. Я не обращал на неё внимание, и просто пытался разнять дерущихся.
- Этот дикарь напал на моего сына! – единственное, что мне удалось понять из её воплей.
- Он не дикарь, а психически нездоровый, - Донна пыталась извиниться.
- Тогда держите его подальше от общественных мест, - ответила эта «мадам».
- То, что вы сейчас сказали… неуместно и глупо, - гневно выкрикнула моя мама, заставляя всех остальных замолчать.
- ФРЭНК, ХВАТИТ! – я позвал его.
- С-СКАЖИ, Ч-ЧТОБ ОН П-ПУСТИЛ МОИ В-ВОЛОСЫ!
Парень отпустил его, Фрэнки поднялся и пнул лежачего, прежде чем тот успел встать на ноги.
- Боже мой, я позову охрану! – неистово завопила мать парня.
- Не надо никого звать, мы уходим. В любом случае это была их вина, они смеялись над Фрэнки. Я слышала, как они издевались над его походкой, глазами и речью. Так что заткнитесь, вам не на что жаловаться, - Донна взяла Фрэнка за руку и увела прочь. Я поднял кепку и последовал за ними в соседний отдел. В который раз я был восхищён своей матерью.
***
По возвращении домой, распрощавшись с Донной, Фрэнк первым делом направился в спальню и, покопавшись в рюкзаке, извлёк на свет божий своего плюшевого мишку. Впервые с тех пор как я его встретил. До этого момента «щенок» прекрасно справлялся со своей задачей. Мальчик пока не перестал видеть собаку и даже «кормил» её утром, но говорить о воображаемом питомце стал значительно меньше.
Я задавался вопросом, что вызвало такую необходимость в игрушке? Послужил ли причиной инцидент в супермаркете? Может, эти мальчишки напомнили ему тех ребят из психиатрической больницы, потешающихся над Фрэнком?
Он включил телевизор и тихонько погрузился в мягкую обивку дивана, со всей силы прижимая к себе потрёпанного медведя, не произнося ни единого слова.
- Фрэнки, у тебя всё хорошо?
- Д-да, - он ответил только это. Идя наперекор своим желаниям, я решил не беспокоить его некоторое время.
Притащив домой целую гору полуфабрикатов, я освободил себя от необходимости готовить ужин. Решая, чем теперь себя занять, я вспомнил об идее Рэя. Что если мне попробовать позвонить кому-нибудь? Я всегда был довольно стеснительным. Мысль о том, чтобы звонить незнакомым людям и спрашивать их о мальчике, которого они наверняка не знают, приводила меня в отчаяние. Но попытавшись, я ничего не потеряю, ведь так?
Я взял справочник с журнального столика и сразу открыл его на букве «А». Перевернув несколько страниц, я остановился на фамилии «Айеро», собираясь делать маленькие пометки карандашом напротив каждой записи. Из моей груди вырвался вздох облегчения, ибо в списке насчитывалось всего 6 «Айеро». Я схватил телефонную трубку, полный решимость исполнить задуманное.
Первые две попытки потерпели неудачу, никто не ответил на звонок. Я поставил крестики напротив тех номеров, чтобы не забыть набрать их позднее.
- Я не знаю никого по имени Фрэнк, - сказал недружелюбный мужской голос с того конца телефонного провода. Третий вариант был вычеркнут.
С четвёртой попытки мне ответила женщина, довольно молодая, судя по голосу.
- Эм… здравствуйте. Подскажите, вы не знаете молодого восемнадцатилетнего парня по имени Фрэнк? – я повторил уже заученный вопрос.
- Ну, и моего дядю, и двоюродного брата зовут Фрэнк. Правда, одному пятьдесят, а другому двадцать семь. Полагаю, я ничем не могу вам помочь, - она ответила очень вежливо.
- В любом случае спасибо. До свиданья.
В семье Айеро номер пять мальчику по имени Фрэнк едва исполнилось пять лет. Пока я был рад, что никто хотя бы не бросил трубку.
Собираясь набирать последний номер из списка, я заметил, что Фрэнки сидит напротив стены. С моего места было трудно разобрать, чем он там занимается. Я пошёл проверить, опасаясь, что Фрэнк снова будет биться головой, хотя после начала приёма таблеток, этого не случалось ни разу. Но нет, он всего лишь опять чертил на стене монетой, соскабливая светлую краску, выставляя на показ более тёмную, красно-коричневую, которая когда-то украшала её поверхность. Получалось крайне заметно.
Но вовсе не сомнительное чувство стиля прежнего хозяина дома заставило меня застыть на месте. А ровно то, что Фрэнки решил изобразить: огромное сердце или, по крайней мере, что-то на него похожее, с надписью внутри, гласившей «ФРЭНКИ и ДЖИ» пляшущими в разные стороны заглавными буквами.
Почувствовав, что я смотрю, Фрэнки повернулся, улыбаясь и совершенно точно гордясь своей работой.
- Боже, Фрэнки, это… так приятно. Только… почему такое большое, детка?
- Ч-чтобы я т-тоже мог п-прочитать! – объяснил он.
- Ты же знаешь, что нам придётся его спрятать, да? Иначе у нас больше не будет тайны, - мне так не хотелось обижать его чувства.
- Д-да, знаю, - он понимающе кивнул. Фрэнки удивляет меня слишком часто. – Но т-только если к-кто-то придёт!
- Только если кто-то придёт.
***
Некоторое время спустя, я всё же набрал последнего Айеро. Мужчина с болью в голосе сказал мне, что Фрэнком звали его недавно скончавшегося отца. Я извинился, чувствуя себя распоследним куском дерьма. Как так вышло, что почти в каждом семействе Айеро находился свой Фрэнк? Я вернулся к первому номеру в списке, на этот раз ответила женщина. Пожилой, уставший голос с итальянским акцентом.
- Простите за беспокойство, мэм. Вы случайно не знаете мальчика по имени Фрэнк? Фрэнк Энтони? – я задал свой вопрос. На том конце провода женщина издала странный звук, будто у неё заболело горло. – Вы знаете его?
- Как любопытно. Так звали того маленького ублюдка, которого мой сын принял за своего. Печальное совпадение… - сказала она. Меня наполнило странное чувство.
- Сколько ему лет? – я продолжал интересоваться. Ей потребовалось некоторое время на ответ.
- Ну, если бы он был жив, то ему было бы восемнадцать. Но он умер в возрасте четырёх лет. Оно и к лучшему, мне не хотелось, чтобы мой сын воспитывал наверняка не своего ребёнка. Та девка была шлюхой, и я точно знаю, что мальчик родился умственно отсталым, - поведала мне она.
Услышав сказанное, я мог с уверенностью заявить, что она тот самый человек, если бы не один бессмысленный факт. Умер в четыре года?
Я хотел спросить что-то ещё, но женщина по-видимому испытывала непреодолимое желание высказаться. Некоторые пожилые люди, начав говорить, уже не могут остановиться. Иногда они могут изложить историю всей своей жизни незнакомцу в автобусе. Скорее всего, она живёт одна и ей определённо просто не с кем беседовать.
- Та девица порвала с моим сыном, когда мальчик родился, поэтому он видел ребёнка только изредка. Однажды ему удалось выкрасть пацана и принести его сюда на несколько часов. Не знаю для чего, мне его совершенно не хотелось видеть. Существу было уже два года, а он даже не пытался ходить. Он только плакал, и не знал ни одного слова, - последняя фраза убедила меня еще сильнее, учитывая всю информацию, рассказанную доктором о повреждении мозга Фрэнка.
- Когда мне можно позвонить, чтобы поговорить с вашим сыном?
- Он здесь больше не живёт.
- Не могли бы вы сказать мне, где он сейчас живёт?
- Понятия не имею. После того единственно раза, когда я лицезрела маленького крысёныша, мой сын… покинул город на два года. Когда он вернулся, та сучка сообщила ему, что ребёнок умер. Затем мой сын исчез. Мне сказали, будто он собрал где-то группу, и они гастролируют по стране, но точно никто не знает. Он больше не звонил мне ни разу, - она говорила уже на грани раздражения.
- Вы можете дать какую-либо информацию о месте нахождения той женщины? Матери ребёнка?
- А вам какое дело? – грубо спросила она.
- О, я… работаю в больнице, и мы нашли кое-что об этом ребёнке в нашей базе данных. У меня есть к ней несколько вопросов. Вашего сына это не коснётся, обещаю, - я соврал. Последнее время я вру слишком часто.
- Я уже дала вам достаточно информации, молодой человек, - заявила она и повесила трубку. Именно сейчас, когда мне удалось напасть на след. На всякий случай, я позвонил по второму номеру из списка, но там мне ничем помочь не смогли.
- СУКА! – гневно выкрикнул я, проходя мимо Фрэнка, стоящего посередине коридора, прямиком на кухню. На этот раз никаких сомнений. Я распахнул холодильник, и мои руки с жадностью схватили банку пива. На то, чтобы открыть её и начать пить, я потратил не более секунды. Знаю, мне не следовало приносить пиво, но я слабое безвольное создание, не нашедшее в покупке одной банки ничего плохого. Каким-то образом это давало мне чувство безопасности. По моему мнению, одна-единственная баночка могла послужить мне отдушиной в минуты отчаяния, спасая от желания побежать в магазин за чем-нибудь посерьёзнее.
- Ч-что это? Можно п-попробовать? – совсем по-детски спросил Фрэнки, усаживаясь на стул рядом со мной. Его голос сгладил моё расстройство.
- Нет, детка, тебе нельзя это пить, - я запретил ему. Он на мгновенье замешкался и вдруг поцеловал меня в рот, а потом медленно облизал свои губы. И сделал это невероятно сексуально.
- С-странный вкус, - его передёрнуло, - фу.
- Думаешь? Оно должно быть странным на вкус. Давай сделаем кое-что… - я встал и выбросил полупустую банку в мусорную корзину, на этот раз достав из холодильника банку диетической колы.
- Д-да, дай!
- Подожди, - я добавил соломинку. – Теперь держи.
- Фрэнки… ты ходил в школу? – я спросил, пока мы по очереди попивали колу. – Ты ведь знаешь, что такое школа, правда?
- Д-да, видел их в к-кино. Н-не ходил ни в одну. Н-нет, - он покачал головой.
- Но ты умеешь читать и писать…
- Д-да. Дядя п-приходил и н-научивал нас, - он заставил меня улыбнуться.
- Нужно говорить «учил нас», - я поправил его.
- Д-да, он уч-чил нас.
- И как всё проходило? – я горел желанием знать.
- В одной и т-той же комнате, к-когда мы к-кушали, и все р-ребята были м-младше меня. И… он науч… учил н-нас, как п-писать и ч-читать, и потом с-считать, но я плохо с-считал. Ничего не п-получалось.
- И это всё? Он больше ничему тебя не учил?
- Д-других детей, не меня. Од-днажды он с-сказал мне идти в свою к-комнату, потому что я н-не могу больше уч-читься, - вспоминал Фрэнк. Даже в таком учреждении у людей не хватает терпения?
- Но почему?
- Я с-сказал Грейс, и она п-попросила его, - Фрэнк рассеяно жевал соломинку. – Он не п-просто п-псих, он ещё и ум-мственно от-тсталый, - он монотонно добавил нехарактерным для себя голосом.
- Так говорил тот человек?
- Д-да… НО Я Н-НЕ ТАКОЙ! Я ОС-СОБЕННЫЙ! – он выкрикнул, ударяя ладонями по столу.
- Конечно, нет, детка. Тот человек - просто засранец, и ничего не понимает. Шшш, не будем об этом больше говорить, всё хорошо, - я обнял его и поцеловал в щёку.
- Г-грейс учила меня к-кое-чему по к-книжкам… ж-животным, - он прошептал.
- Я куплю тебе большую книгу с множеством картинок и рассказов о животных, и мы прочитаем её вместе, когда сможешь лучше видеть. Нравится идея?
- Д-да!
Зазвонил телефон, отвлекая нас друг от друга. Мне показалось, что я обязательно должен ответить.
- Да?
- Мы только что разговаривали… о мальчике по имени Фрэнк, - это была та пожилая женщина. Почему она решила перезвонить?
- Да, что…?
- Я тут подумала. Похоже, что у шлюхи могут быть проблемы?
- Ну… я просто обзваниваю людей и пытаюсь выяснить что-нибудь, но, полагаю, проблем не избежать, в обстоятельствах смерти мальчика не всё чисто, - я придумал на ходу, уловив коварный замысел старушки.
- Именно об этом я и подумала! И, честно говоря, мне нравится, что она влипла. Ручка есть? Я скажу вам, где шлюха раньше жила. Не думаю, что она до сих пор там ошивается, но кто-нибудь может знать, куда её черти унеси. Я знаю только имя – Линда.
- Хорошо, диктуйте, - я старался скрыть своё волнение, сжимая бумагу и карандаш в ладони.
Женщина повесила трубку сразу после того, как назвала адрес. Это место было примерно в трёх часах езды. Если оно когда-то было домом Фрэнка, то становится ещё более удивительным, как он оказался в психиатрической больнице на другом краю страны. И я обязательно всё выясню.
CHAPTER 22
Born into somewhere unseen and unknown,
just like a wonder so small and alone.
Take me away into your innocent dreams,
maybe I'd see what it all means.
Мне хотелось поддаться сиюминутному импульсу и рвануть по указанному адресу, но вместо этого я решил хорошенько подумать для начала. За окном уже почти ночь. Если не следующий день я отправлюсь на розыски после работы, то буду на месте поздним вечером. Не самое удачное время суток для поисков человека, способного мне помочь, ночью люди доверяют незнакомцам ещё меньше. Поэтому я решил дождаться выходных.
Теперь мне оставалось только надеяться, что моё тревожное состояние не заставит натворить глупостей. Я уже прекрасно осознаю, что время от времени не могу устоять перед алкогольной зависимостью. Даже та пара глотков пива, от которых мне фактически не удастся опьянеть, может подвергнуть меня, а значит и Фрэнка, опасности. Я должен быть осмотрительней, ибо мои действия непосредственно сказываются на мальчике.
- Д-ДЖИ! – вскрикнул Фрэнк, хватая меня за плечо. Я совсем забыл, что он остался на кухне, пока миссис Айеро диктовала мне адрес.
- Что такое, детка?
- П-пойдём на к-кухню… там ж-жуки! Уб-бьёшь их? – он просил, подталкивая меня в нужном направлении.
- Уже иду!
- Открывай м-медленно! – он указал на дверь, которая была плотно закрыта.
- Так, жуков я не наблюдаю… зато отчётливо чувствую запах мочи, - я хмыкнул и, повинуясь обонянию, заглянул в мусорное ведро, на дне которого обнаружилась желтовая жидкость.
- М-моча? Н-нет. Ж-жуки! З-здесь, глупый, не в д-дурацкой мусорке! – он указал под стол.
- Ладно, давай посмотрим.
- Уб-бей их, Джи! А то п-прилетят летучие м-мыши и с-съедят их. Н-не люблю л-летучих мышей, - он поторапливал меня, пытаясь вскарабкаться на стул.
- Ох, нет-нет. Я всех убью, только никуда не забирайся. Жди здесь, - я поднял его и усадил на стул.
- Л-ладно.
После «массового убийства» с помощью метлы, я встал прямо перед Фрэнком и слегка поцеловал его губы.
- Теперь расскажи, что случилось с мусоркой? Ты должен говорить мне, когда хочешь в туалет, даже если я общаюсь кем-то по телефону, это не так важно, - я не ругал его, но так как проблема решаться не собиралась, мне нужно каким-то образом заставить его говорить о своих потребностях. Фрэнки нахмурился, полностью сконфуженный.
- Я… я н-не п-писал туда! Я з-знаю, где туалет!- он продолжал защищаться.
- Конечно, ты знаешь, просто иногда путаешься, вот и всё. Смотри, кто мог сюда написать?
- Это… это П-пёсик! К-кажется, я з-забыл отвести его на улицу. Да. Я отшлёпаю его по п-попе. Т-только не сильно, он же м-мааааленький, - продолжал говорить Фрэнк, размахивая руками.
- Пёсик слишком коротковат, чтобы дотянуться до ведра… - заметил я. Фрэнк покачал ногами и задумался на несколько секунд.
- Д-да, ты п-прав. Т-так… кто же это с-сделал?
- Да, малыш…
- Н-не знаю! Я… я д-думал, это т-туалет. Правда, Джи… не з-злись? – он закусил губу, теребя край футболки.
- Да я совсем не злюсь, - я обвил руки вокруг его маленького тела и осыпал пылающие щечки многочисленными поцелуями.
- П-правда? – он поднял на меня влажные глаза. В первый раз Фрэнк признал, что сходил в туалет в неположенном месте. Ну, не совсем признал, он всё же так и не смог вспомнить, как это произошло.
- Правда. Я же знаю, что ты не специально, не волнуйся, - мне нужно было успокоить его. – Только… постарайся запомнить… ты должен говорить мне всякий раз, когда захочешь в туалет. Несмотря на мою занятость, я провожу тебя, хорошо?
- Л-ладно. Я с-скажу тебе, - он обнял ладонями моё лицо и сладко поцеловал. – Ты очень х-хороший, л-люблю тебя!
- И я люблю тебя тоже, очень - преочень сильно! – мой ответ не заставил себя ждать. – Я сначала приготовлю тебе специальную конфету, а потом уберу здесь всё.
- А м-можно две? Одну… об-бычную?
- Вообще-то, скоро будем ужинать. Ну ладно, думаю, сегодня можно, - я был не в состоянии отказать таким глазам.
Я убедился, что Фрэнк проглотил конфету с лекарством, и только потом дал ему ещё одну. Затем я опустошил мусорное ведро в унитаз и прополоскал его в раковине. Фрэнки молчал, возможно, всё ещё встревоженный «инцидентом».
- Д-джи… - он нарушил тишину.
- Да?
- М-может, с-сделаем печенье? Тебя н-не было, когда Рэй, Донна и я д-делали их. Х-хочу печь с т-тобой! – он счастливо провозгласил.
- Я бы с радостью. Только тебе придётся научить меня, потому что я никогда их не делал! – ответил я. Фрэнк мгновенно посерьёзнел.
- Я… н-не знаю, если в-вспомню, - прошептал он.
- Следующий раз, когда увидишь мою маму, попроси её записать рецепт. У тебя скоро буду очки, и ты сможешь мне его прочитать.
- Д-да! Так и с-сделаем, - он, улыбаясь, согласился. Было безумно приятно видеть его таким заинтересованным в чём-то, таким счастливым от собственных возможностей. Я могу печь с ним каждый день, лишь бы видеть его радостную улыбку.
***
День за днём галлюцинации Фрэнка стали носить всё более случайный характер. Пёсик из последних сил «держал сопротивление», хотя мальчик вспоминал о нём исключительно, когда становилось скучно, или пора было ложиться спать. Тогда Фрэнки звал собаку, качал её на руках и укладывал в постель у наших ног. В глубине души я надеялся, что он никогда не перестанет видеть своего воображаемого питомца. Меня слишком пугала его возможная реакция.
В тоже время улучшения в состоянии здоровья Фрэнка имели и обратную сторону. Совершенно неожиданно мне стало трудно занимать его внимание. Раньше он проводил добрую половину дня, болтая с гномами и маленькими человечками или споря со своим внутренним голосом. Он мог зачарованно разглядывать бабочек на потолке или божьих коровок, которые, по его словам, ползали по стенам. И это не говоря уже о плохих галлюцинациях. Теперь у Фрэнка было достаточно свободного времени, и зачастую я находил его на полу или на диване, уставившегося в пустоту, будто в трансе. Нам было не просто вытащить мальчика из подобного состояния, поэтому мы старались избегать таких ситуаций, увлекая его разговорами, или придумывали Фрэнку занятие. Учитывая плачевное состояние его зрения, вариантов оставалось крайне мало.
Наши отношения крепли с каждым днём. Мы регулярно целовались, старались нежиться в объятьях как можно чаще, лежа на диванчике в гостиной. Фрэнки действительно хорошо научился целоваться, не теряя при этом своей непосредственности и нежности, он продолжал хихикать, пока наши языки тёрлись друг о друга во время затяжных поцелуев. А мне приходилось контролировать себя, дабы не зайти слишком далеко и не напугать его слишком интимными прикосновениями. Фрэнк рассказал о своём парне. Насколько я понял, они просто говорили всем, что встречаются, но никогда ничем серьёзным не занимались.
Во время близости Фрэнк только гладил меня по волосам, вплетая в них свои пальцы, или же просто обнимал за шею, хотя он определённо наслаждался моими осторожными ласками.
Ещё я заметил, что Фрэнк перестал трогать себя с тех пор, как начал принимать лекарства. Мне известно о побочном эффекте таблеток, снижающем сексуальное желание, но я не придавал этому особого значения. Секс не был чем-то первостепенным, когда я думал о Фрэнке, по крайней мере, сейчас он казался просто неуместным. Не скажу, что никогда не представлял наш первый раз, но этому не дано случится в ближайшее время. Вполне возможно, это вообще никогда не произойдёт. В любом случае я готов ждать и не предприму ничего, не будучи полностью уверенным, что Фрэнк к этому готов.
***
Наконец настала пятница – день визита к окулисту. Он принимал прямо у себя дома в симпатичном коттедже с терракотовыми стенами и живописным садом.
- Д-джи, ты обещал мне к-купить цветы для с-садика перед д-домом, - Фрэнки не преминул мне напомнить.
- Знаю, скоро куплю, обещаю, - именно этим я хочу с ним заняться как можно скорее.
Пока мы ждали, мне сказали, что Фрэнку необходимы капли для расширения зрачков. Я сделал всё сам, хотя было весьма трудно уговорить его посидеть спокойно. Под действием капель глаза мальчика стали почти полностью чёрными, хотя, казалось, он ничего не почувствовал. Я слышал, что с расширенными зрачками предметы видятся расплывчато, но возможно, Фрэнк всегда их такими видит, потому что он не жаловался и ничего не говорил по этому поводу.
Когда офтальмолог пригласил нас пройти в кабинет, Фрэнки ахнул и прижался ко мне. Довольно молодой человек, не старше сорока лет, был высокого роста и обладал весьма громким голосом, что, несомненно, могло напугать любого ребёнка.
- Фрэнк, правильно? – спросил он. – Я - Дэвид.
- Х-хочу д-домой, - шепнул мне Фрэнки.
- Он любит, когда его называют Фрэнки, - сказал я доктору. – Вы не оставите нас на минутку?
- Конечно, - согласился Дэвид.
Я усадил Фрэнки себе на колени и попытался объяснить всё, что окулист может сделать с ним, убеждая его ничего не бояться. Ещё я напомнил о множестве интересных открытий, ожидающих его с улучшением зрения. В конце концов, Фрэнк успокоился и согласился вернуться в кабинет.
- Прошу прощение за ожидание, Дэвид. Он немного испугался, - извинился я.
- Всё нормально, я понимаю, - сказал он, приготавливая какие-то инструменты. – Это не больно, Фрэнки.
- Н-но… вам н-надо п-посмотреть мои глаза?
- Да, мне нужно их изучить.
- Н-нет… н-не хочу! У меня п-плохие г-глаза. Н-не смотри на них! – Фрэнк крепко зажмурил веки. Мы с доктором улыбнулись.
- Я глазной врач и видел множество людей с такими глазами как у тебя. Мне они кажутся вполне нормальными.
- П-правда? Никогда н-не видел т-таких, как я! – Фрэнки распахнул ресницы. – М-можно их п-поправить?
- Я не уверен, но в любом случае, тебе нечего стыдиться.
- Л-ладно, - кажется, в этот раз мальчика удалось убедить, поведав о других косоглазых людях.
- О, доктор… ему бывает трудно следовать инструкциям, надеюсь, это не составит большой проблемы, - заметил я.
- Вовсе нет. Я уже работал с пациентами доктора Голдберга, и мне известно, как поступать с такими людьми. Марк звонил два дня назад и рассказал мне о Фрэнки. Кроме того, он заверил меня, что в области мозга, отвечающего за зрение, повреждений не наблюдается, и вероятнее всего, проблема вызвана генетической предрасположенностью.
Во время обследования Фрэнк вёл себя предельно хорошо. Безусловно, ему потребовалось неоднократное пояснение некоторых вещей, но доктор был терпелив. Мальчик интересовался назначением каждого врачебного инструмента и задавал множество вопросов, вновь напоминая мне ребёнка. Поначалу Фрэнк немного расстроился: он не мог различить ни одной буквы на табличке, как не старался. Но затем Дэвид начал менять линзы в объективе машины, и настроение мальчика заметно улучшилось. Каждый раз, различив букву, он хлопал в ладоши и радостно верещал. Смотреть на него было сплошным удовольствием.
- Всё, Фрэнки, мы закончили! – объявил Дэвид. Я кивнул доктору, ожидая услышать диагноз, а Фрэнк приступил к обследованию врачебного кабинета.
- У Фрэнки высокая степень миопии и астигматизм. Всего этого могло бы и не быть, примени он коррекцию в более раннем возрасте. Теперь поправить его зрение будет гораздо труднее, если это вообще возможно. По крайней мере, благодаря очкам, он сможет видеть почти нормально. Есть вариант с лазерной хирургией, но он слишком молод для подобной операции, её назначают лицам старше двадцати пяти лет.
- А что по поводу его косоглазия? – спросил я.
- Оно связано с работой мышц глазного яблока. Полагаю, проблема существовала всегда, и только усугубилась за последние несколько лет вынужденного напряжения зрения. Косоглазие можно лечить или оперировать в некоторых случаях, но я бы не рекомендовал заниматься этим в данный момент. Сейчас важнее контролировать его близорукость, ещё два года - и он мог бы полностью ослепнуть. Следите, чтобы Фрэнки постоянно носил очки, и осложнения не стали заметнее,- продолжил доктор.
Я проглотил подступивший ком и чуть не поперхнулся.
- Я понял. Я прослежу.
Дэвид выписал рецепт и дал адрес магазина оптики, где Фрэнку могли подобрать очки. Не желая понапрасну терять время, именно туда мы направились после визита к окулисту.
***
Нас встретила женщина лет пятидесяти, оказавшаяся далеко не такой приветливой, как Дэвид или Марк. Хотя меня не интересовали её личностные качества, пока она хорошо делала свою работу.
Изучив рецепт, она сообщила мне, что при такой высокой степени близорукости как у Фрэнка, нам были доступны два вида очков: первые – классические с толстенными выпуклыми стёклами, которые смотрелись уродливо и делали глаза просто крошечными; вторые, при тех же диоптриях, выглядели куда более тонкими с ровными, неискаженными линзами. Не стоит говорить, что второй вариант оказался значительно дороже.
Я наблюдал за Фрэнком, который, шаркая ногами, обозревал магазин, рассматривая многочисленно представленные оправы. Люди жестоки, я всегда об этом знал и не раз являлся свидетелем подобных ситуаций. Более того, у идиотов уже и так достаточно поводов унижать и высмеивать Фрэнка. Зачем добавлять ещё один, если есть возможность избежать подобного? Некоторые придурки издеваются над детьми в очках, мой брат не понаслышке с этим знаком. Вынуждать Фрэнка носить ужасные, похожие на перископ очки с родни преступлению. Отцовским часам придётся побыть в ломбарде ещё какое-то время.
- Тонкие линзы, пожалуйста, - я решился. – Какие оправы он может посмотреть?
- Какие захочет, - ответила женщина, даже не поднимая взгляда от журнала. – И скажите своему ребёнку, чтобы держал руки подальше от витрины.
Люди, которые по воли судьбы обязаны каждый день взаимодействовать с другими людьми, должны хотя бы попытаться быть более дружелюбными…
- Так, Фрэнки, какую бы ты хотел оправу? Выбирай, - я сказал ему. Он улыбнулся и хлопнул в ладоши, преисполненный энтузиазма. Надеюсь, этот энтузиазм не покинет его, когда настанет время носить очки.
Побродив вдоль полок, он потянул меня за футболку и указал пальчиком на свой выбор.
- Эт-ти!
- Точно, Фрэнки? Не хочешь более тонкие или цветные? – я разглядывал довольно большие, чёрные очки с толстой оправой.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 25 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |