« там стрелки на часах не связаны с часами » Борис Носков. 8 ноября 2012г. 1 страница

Fake.

«…там стрелки на часах не связаны с часами…»
Борис Носков. 8 ноября 2012г.

На улице веяло холодом. Как бы сказал Захаров: «Дует так, что сигареты выворачивает вместе с зубами». На самом деле, ветер неимоверный. Не сравнить с Нижним Новгородом, где растут высокие тополя, и вишни с кулак. На Вятке холодно и серо, один черт знает, что меня заставило променять Нижний на Вятку.

Борясь с ветром, я побежал к машине. Нужно было быстро добраться до второй работы. Да, я обязан вкалывать как папа Карло, чтобы в свои 25 лет иметь то, что должен иметь мужчина в 25 лет. Кто – то придумал стереотипы, и теперь, если ты мужчина, и не имеешь своей квартиры, машины, кальяна, профессионального фотоаппарата и роликовые коньки – ты просто не мужчина. Из всего перечисленного и у меня есть машина, которую я вожу просто из рук вон плохо, кальян, который стоит и пылится, и роликовые коньки, которые я не могу видеть после КМС по конькобежному спорту, и полученной в следствии этого травмы.

В общем, моя жизнь идеальна.

Глава 1, в которой рассказывается о Мистере Рекламном Представителе и о семье разносторонних интересов.

Мистер Рекламный Представитель – это я. Не обязательно меня так называть, сложно выговорить.

«-Как вас зовут? Не то, чтобы мне интересно, просто «нимфоманка» сложно выговорить.

-А вы меня не узнали?

-Нет.

-ГТВ надо смотреть, дикарь.

Хлопок по щеке.

-Да что вы меня лупите!? Судя по вашему характеру, вас зовут Гертруда!

-Вера! Меня зовут Вера!

-Да ладно? Может Ведьма?!»

Зовут меня Петр. Так пожелал отец, мать не могла ему возразить. Он надеялся, что имя как – то волшебно повлияет на мою физиологию, то есть я буду высоким, крепким мужиком, тягающим корабли и придумывающим военные стратегии. Хорошо, что отец не дошел до полного бреда, и не назвал меня Багратионом. Это выглядело бы смешно – худой, невысокий мальчуган с огромными глазами – Багратион. Познакомьтесь.

Моя жизнь была идеальна всегда. Может, это не так важно, и я не задумывался над этим. Но сейчас, вспоминая все, что у меня было, я понимаю – идеально.

Военным, я, правда, не стал, но конькобежкой занимался вплотную. В одно время меня даже подгоняли новостью, что возьмут на олимпиаду. В каком городе она тогда проводилась – не помню. Очевидно, не очень хорошо меня грела мысль об олимпиаде и КМС. Но КМС я получил, после чего мне не светила ни олимпиада, ни МС. Но все же я вздохнул спокойно и, отлежавшись в больнице с гипсом на ноге, вышел из нее позитивным подростком, наплевавшим на спортивные диеты, зарядки и тренировки. Началась эпоха под названием «Бизнес – колледж». Я решил, что если я «суповой набор» с травмой, но с длинным языком – надо идти в бизнес и рекламу. Можно нехило заработать, продавая старушкам всякие допотопные электрические бритвы со склада Харьковского завода, чем я, кстати, и подрабатывал время от времени. Правда, не могу утверждать, что завод был именно Харьковский.

Из колледжа я выпустился уже немного возмужавшим девятнадцатилетним парнем с дипломом. Правда, не мог понять – на что мне этот диплом, и кто я? Пришлось идти и учиться дальше, чтобы точно знать, что я Мистер Рекламщик. И в то время, когда я учился тому, как бы и что покрасивее прорекламировать, моя любимая сестренка исполняла волю отца – уродившись высокой, но хрупкой девицей, она была вынуждена отдать свою жизнь службе Родине. Ну, не совсем Родине… Она уехала служить в Израиль, что ее там привлекло – до сих пор загадка для всех нас. Я всегда подтрунивал над ней, что ее, такую мускулистую, никто никогда замуж не возьмет. Ей и сковородку брать не надо, она может одной левой так зарядить, что парень на веки вечные останется без мозгов и будет сраться по углам. Лада и булаву метала, и штангу отжимала, и вся тяжелая атлетика работала на нее одну, наверное. Великой спортсменкой она не стала, но в школу милиции поступила без проблем. Младшая сестра Камилла – мы с ней делили звание «Урод семьи», так как фраза «в семье не без урода» - делилась между нами. Она музыкант, неплохо бацает на фортепиано, что – то поет, но спортом не занимается, даже на физкультуру не ходит. Уродилась она в отцову еврейскую родню – была чернявой, высокой и своенравной. Постоянно рисовала брови, так как свои по неопытности выщипала. Но девчонка она неплохая, правда очень загружена своей музыкой, не променяет музыку ни на что в жизни, даже на шоколадки.

Мистером Рекламщиком я стал спустя несколько лет, получив диплом Нижегородского филиала Российского Государственного Гуманитарного Университета, и был неимоверно горд собой.

Оставаться в Нижнем – самовольно заказать себе гроб. Было просто нереально слушать каждое утро что – то типа:

-Рысью в качалку!

-Петр, ты окорок.

-Петр, ты опять не выполнил обещание сходить в армию.

Камилла сидела и с воодушевленным выражением лица и жевала овсянку, слушая реплики отца.

-В век технической революции не обязательно качаться,- отвечала Камилла, подергивая пластичными руками музыканта,- да и окорок из него какой то… дохлый.

-Миша, отстань от детей,- говорила в такие моменты мама.

А я сидел с издевательским видом лица и поднятой левой бровью. В такие моменты я предпочитаю молчать, потому что мой длинный язык может таких дел натворить…

Отец у меня жесткий человек, знающий что ему нужно от жизни, от жены, от детей, от соседа по лестничной клетке, от пса Маси, от половика перед входной дверью. В общем, даже пес, это маленькое пушистое чудо, знает, что ему надо от главы семейства, и на глаза ему старается не показываться. Что касается моей мамы, нас, соседа – тихого алкоголика Бояры и половика перед дверью – мы тем более знаем, что мы должны делать и что не должны. Половик, например, не должен скатываться под ногами и грязниться. Мася не должен испражняться на этот половик. Бояра не должен оставлять пустые бутылки перед дверью и должен исполнять дежурство по этажу. Когда я вижу угрюмого Бояру, ненавистно моющего лестницу, мне становится его чисто по – человечески жаль. Потому что перед моим отцом, как говорится – против лома нет приема. По – моему, уже все поняли, что он военный.

Мама мягкая женщина, полная противоположность отцу. Ей больше как – то параллельно что творит отец, когда и зачем Камилла завела себе собаку, куда и зачем уехала Лада, где учусь я, моет ли Бояра лестницу. Я одно время даже удивлялся – как она не забыла как нас зовут. Хотя очень часто, когда, к примеру, она звала нас обедать, ее реплика выглядела примерно так: «Обедать! Павел? Ну! Ах, да, Петро! Иди обедать. И сестра твоя пусть идет. Которая? Ну как которая, которая блондинка со странным именем… А чувиха с нарисованными бровями пусть остается голодной. Шучу.». Про учебу я не говорю – когда она узнала, что я сломал ногу, она спросила: «Где?». Я ответил, что на тренировке. Потом сказал что я конькобежец. Что у меня КМС. Что я уже четыре года как конькобежец. У мамы был такой вид, будто она узнала, что Жан Поль Готье – женщина. Она живет в своем мире эскизов, выкроек, моделей. Ее всегда интересовала только мода, и она неплохо зарабатывает, работая швеей на дому. Днем у нас дома всегда полно девушек, женщин, бабушек, которые хотят хорошо выглядеть. Которые тискают Масю. Которые раздражают отца (если он дома) разговорами о детях, болезнях, шмотках.

-Надо срочно бежать из этого балагана,- хваталась за голову Камилла, хотя она появлялась в Нижнем только в праздники, так как предпочла сбежать раньше – в Киров. Куда решил податься и я.

Я приехал в Киров с одной сумкой. Перед переездом я, конечно, немного подзаработал, чтобы не голодать и не ссохнуться в конец. Через интернет снял квартиру, устроился на работу довольно быстро – в Кирове на людей из Нижнего смотрят как на музейные экспонаты и, как мне показалось, быстро берут на работу.

Так и началась самостоятельная жизнь.

Глава 2, в которой рассказывается о друзьях старых и новых.

Было несколько друзей в Нижнем Новгороде, но из – за моего житья в Кирове и очень редкого пребывания в Нижнем они незаметно исчезли. Сначала писали, интересовались, тем более мы были скреплены одним правым делом – рекламой. А потом даже об этом стало общаться не интересно. Спустя год друг стал каким – то хиппи, стал одеваться как Донни Бергер, да и стиль жизни стал такой же – девки и пиво. Подруга вышла замуж и родила ребенка. Молодец, конечно, но зачем запирать себя за семью печатями и ничем не интересоваться. Она, впрочем, никогда и не интересовалась чем – то, даже не знаю, что нас с ней сблизило. Наверное, ее критичный юмор и тонны косметики на лице – она выглядела смешно, а смешные люди привлекают. А еще она, напившись, горланила песни задушевным, зычным голосом, с душой и надрывом: «Мииииленький мой!.. Возьми меня с собой!... там, в краю далеком, назовешь меня жаной!...».

В Кирове появился Захаров. Высоченный жгучий брюнет, похожий на хача. Да – да, на такого хача, как те, которые на рынке пристают «Э, дэвущька, купи пэрсик!». Захаров компьютерный гений. Но отнюдь не такой типичный – с кругами под глазами, с кружкой кофе и в поношенной майке. Захаров пижон. Захaров мажор. Но Захаров самый веселый человек, которого я встречал в своей жизни, и мы с ним очень похожи. Бывало, идем по улице, а он от нечего делать скажет проходящей мимо девушке:

-Ну чо, красотка, допрыгалась? Ха, шучу, дорогуш. Пошли в кабак?

Или:

-Ееее, привет! Как давно не виделись!!! Черт, обознался.

Захаров обожает издеваться над геями. Если бы не знал, что он программист, то подумал бы, что развод геев – это его профессия. Я неоднократно интересовался у него, что, мол, Захаров, ну зачем??? Разумного ответа никогда не получал, только тупое мычание и ржач.

Я даже не в курсе, как он этих геев вычисляет, но действует всегда по схеме интернет – развода. Скоро все геи будут знать его в лицо и когда – нибудь его изобьют. Так значит он просто пишет им, втирается в доверие, качает из «Яндекс.картинок» порнуху с мужиками, отсылает им, геи, конечно, уже к Захарову с распростертыми объятиями, мол, не хватает им общения со слабозадыми, а Захаров и рад. А потом они отсылают ему свои фотки, он ржет и ржет. Такое странное развлечение у него. Потом он пересылает мне эти фотки, а меня театрально тошнит под стол.

А однажды Захаров решил жениться. Серьезно встречался с девушкой полгода. Даже геев не разводил все это время. Исправно дарил цветы, не говорил глупых фраз, был скучным джентльменом. Когда он позвал меня в кафе, чтобы познакомить с «этой святой женщиной», я потащился с явной неохотой. И мои ожидания были оправданы с лихвой. Захаров был настолько зефирный, тошнотворный. Мудак, в общем. Девушка была нормальная, этакая аристократка, не позволяющая себе положить локти на стол, когда клюет какой – то блинчик. Я как босяк, подпирая голову рукой и монотонно размешивая кофе, просидел весь вечер, слушая что то типа:

-Наташа, тебе что – нибудь заказать? Тебе не дует? Ты не устала? Ах, как тут мило. Ты такая красивая!

«Я крикнул: «Вырасти, Наташа!», и вытолкнул ее под дождь…»

То мне и хотелось сделать.

Потом выяснилось, что примерно через неделю Захаров сделал ей предложение, и она ему отказала.

-Знаешь, - признавался пьяный Захаров, сидя на высоком стуле у бара,- я даже рад в какой - то степени. Я успел почувствовать болото, и как меня туда затягивает. Но было поздно – я уже стоял на коленях. Можно было сказать: «Ой, что это я на колени встал, наверное упал и не заметил, какой я неуклюжий!». Но коробочку с кольцом она уже увидела.

-Захаров, ты мудак,- ответил я.

-Да и хорошо!- захохотал Захаров.

Но через год я вляпался в такую же историю, но об этом попозже.

Вот за то он мне и нравится – он легкий. Захаров никогда не садится со мной в машину, хоть сам водить не умеет и даже не представляет, как переключать скорости. Если мы с ним куда – то едем, то он с победоносным видом садится в автобус, а я плетусь на своей «Хёндай» за автобусом, в котором восседает Захаров. Единственный раз, когда он поехал со мной, и сказал, что этот экстрим он сможет выдерживать не каждый день, а примерно раз в месяц – это как раз тот вечер, когда мы просидели в баре, обсуждая тяготы брачной жизни, которая уже с темным мешком поджидала Захарова за ближайшим углом.

На моей второй работе меня поджидала еще один мой друг – Моника. Точнее, подруга. Но судя по ее поведению – друг. В общем, она была менеджером торгового зала, и почти всегда заставляла работать других, а сама шаталась без дела по торговому центру, рассматривая витрины. Она умная, просто ей было не интересно. У нее почти всегда был скучающий вид лица, говорила она медленно и размеренно. Ей бы подошло быть женой олигарха, чтобы она сидела на собственной вилле, руки в креме, лицо в огурцах, по телу бальзам для загара.

Мы бы с ней и не познакомились бы по - нормальному, и уж точно бы не подружились, если бы не наша вторая встреча в клубе. Первая встреча была как раз на месте работы, я увидел ее, когда она рассматривала спортивную обувь. Меня поразило то, что она в рабочей форме и ничего не делает. И лицо такое отсутствующее, интеллигентная скука, крутая линия бровей, пухлые губки и глаза как у коровы – большие и грустные. Она посмотрела на меня, как на голубя, который не побоялся и подлетел поближе. Мы стояли рядом, но я даже не знал, что ей сказать и что спросить.

-Крутые кроссы,- сказал я, указывая пальцем на витрину со спортивной обувью.

-Ага,- жуя жвачку, ответила Моника, все еще ожидая от меня еще чего – то.

Посмотрев на ее бейдж, я не смог сдержать возгласа:

-Моника Джитендер???

-Ага.

-Что за хрень,- успокоившись, сказал я.

Очевидно, Моника реагировала только на безэмоциональную речь с оттенком трагизма и босячества.

-Мои родители индийцы.

Вот откуда у нее такие коровьи глаза.

-Пётр Галашов. Завидую,- коротко ответила Моника, прочитав мой бейдж,- приятно познакомиться,- и она пожала мою руку.

В клубе она налетела на меня с диким визгом «Галашов!». Захаров тогда чуть ли не сиганул с балкона от неожиданности. Я тоже испугался. С таким криком обычно подкрадывается ОМОН: «Стоять, руки за голову!». Да, был такой случай в моей жизни – нарвались на ОМОН, правда, неоправданно, мужики в черных чулках обознались. Но меня тогда чуть ли не подстрелили за то, что я дико ржал. Тогда я только приехал в Киров, и мы, будучи уже знакомы с Захаровым, куда – то поздним вечером шли по делам. И тут, как говорится, - понаехали. Мы стоим, ничего не понимаем, тупим. Дядька как заорет благим матом:

-КирОвскОй ОМОН, руки на кОпОт!

Захаров повиновался и безропотно наклонился перед машиной омоновцев. А я согнулся в диком смехе. Я ржал, и чувствовал на себе обвиняющий взгляд Захарова, мол, не нарывайся. Такова была кировская речь, смешная и ни на какую не похожая.

А омоновец тем временем впадал в ступор, и дуло его оружия потихоньку опускалось.

-Руки на кОпОт, я сказал…. На кОпОт руки…-бессильно бормотал он.

-Ты это…заткнись,- посоветовал ему Захаров, не выгибаясь из преклонной позы,- а то он ржать никогда не перестанет.

-С Нижнего что – ль?- тупо спросил омоновец.

-Именно! – торжественно ответил Захаров.

Омоновцы быстро собрались, разогнули Захарова и оперативно смылись.

В общем, кировская речь у меня теперь всегда ассоциируется с ОМОНом.

А индианка Моника, говорящая по – кировски, меня просто поразила и напугала одновременно.

Но Моника, очевидно, была очень пьяна, и пугать никого не собиралась. Она, кокетливо покачивая бедрами, села за столик между мной и Захаровым. Захаров все еще не отошел от шока и, немного отодвинувшись, с чувством сказал:

-Охренеть.

Моника подняла правую бровь. Я подумал, что она сейчас что – нибудь ему скажет, и начнется грандиозная перепалка.

-Моника, привет! – дружелюбно поздоровался я.

-Моника???

Захаров во все глаза смотрел на Монику. Просто не мог глаз отвесть.

-Моника,- безкопромиссно ответила она.

-Охренеть,- повторил Захаров.

Так и началась наша дружба. Моника чем – то неизвестным притягивала нас обоих, но, как выразился Захаров: «Я бы никогда не отдал ей свою жизнь. Она аки змеища - питониха – обовьет и не отпустит.».

Моника любила ромашковый чай, фильмы о военных, мятные жвачки, тяжелую музыку, блестящие платья, интеллектуальные тесты, енотов и богатых старперов. Моника не любила зоопарки, кофе из пакетиков, книги, джинсы, гороховый суп, тупые телевизионные шоу и маменькиных сыночков. Причем если она, к примеру, любит ромашковый чай, так она сидит, вкушает его с видом китайца на чайной церемонии, и восхищается своим маленьким набором слов: «Зашибись. Обалдееееть. Чума. Прелестно. Опупенно.». Если же она не любит, к примеру, маменькиных сыночков, то сразу это выражает. Приходит в торговый центр этакий красивый мальчик неполных двадцати лет. С мамой. Это сразу видно, что она ему мама, потому что у таких милых мальчиков с внешностью Джастина Бибера или Бориса Левина из «Интернов» не может быть любовницы. Хотя у Бориса она была.

Ну так вот. Моника настолько сильно их ненавидит, что, вычислив такую парочку, сразу идет к ним на помощь, и пока помогает – откровенно издевается.

-Мальчик, а машинки у нас продают этажом ниже. Смотри, вон там лифт, кнопочку нажимаешь и едешь. Или по лесенке – топ, топ.

-Что бы вы хотели подобрать своему мальчику? Отдел детской одежды в конце коридора.

-Эти джинсы сидят на тебе, как на бабе. Кхе, кхе. Извините, как на женщине.

-А вот тебе еще и купон на скидку в студию загара. Не хочешь на загар? Ну уговорил, вот в салон красоты тебе.

Она удивительная. Меня всегда притягивали такие женщины – таинственные, неразгаданные, непохожие на других. Я подкатывал к Монике, несомненно. Она меня цепляла. Но Моника была охотницей за тугими кошельками старых жетмунов, а мой кошелек был не настолько туг, и из него не торчали доллары. В общем, получилось так, что мы решили остаться друзьями, а на накопленные деньги для ухаживания за Моникой, я купил профессиональный фотоаппарат.

Вот, собственно, не имей сто рублей, а имей двоих друзей.

Глава 3, в которой рассказывается о милых созданиях.

Женщины, милые создания, сколько крови вы пьете, Аллах вас упаси.

Вы настолько странные, нелогичные. Такие разные.

Всех вас не предугадать, ни расклассифицировать. Нет в мире двух одинаковых, идеально одинаковых яблок. У какого – то 5 семечек внутри, у кого – то меньше или больше, у кого – то хвостика нет, кто – то красивый, красный, круглый, а кто – то помятый и несвежий. Кто – то из сорта «Боярские отборные», а кто – то «Антоновка обыкновенная», а кто - то просто из сада бабы Дуси.

Девушек в моей жизни было немало, но меньше, чем у Захарова. Тот еще кобель. При виде симпатичной девушки хватается за сердце, театрально плачет и взывает:

-Куда ты?..

И бежит знакомиться.

Расстаются быстро.

Вариант с женитьбой был каким – то экстремальным для Захарова, если он до сих пор не знает что его толкнуло на такой кошмарный шаг.

Девочек, которые нравились мне в детском саду и школе – я не считаю. Это было стадное чувство, что если все влюбляются в отличницу Титову, то и я должен. Это было рыцарским долгом всех мальчишек нашего 3 «А», так как девочек в классе больше не было. Потом я решил, что глупо фальшиво любить какую – то очкастую задаваку, с которой хочешь сесть на математике, а она поправляет свои очки, смотрит на тебя, как на идиота, а потом еще и отворачивается – было слишком. И я перестал ее любить. Это, наверное, отразилось и на последующем моем отношении к девушкам. Тогда, в школе, я очень бесился из – за того, что Титова при виде меня театрально отворачивалась. Это потом я уже понял, что она хотела, чтобы я побегал за ней. Но бегать я не собирался, тем более за Титовой. Математику мог решить и без нее, а разговоры о «А ты написал сочинение? А какой ответ в задаче получился? Ааа, как ты решал?» - мне были скучны, ибо все школьные годы я со скучным видом сидел на последней парте. Но аттестат все же вышел с пятерками.

Незадолго до травмы, в конькобежку пришла милая девушка Зоя. Она утверждала, что кататься на коньках – это ее страсть. Тренер поверила ей, и взяла на тренировки. Зоя каталась неплохо, но с ленцой. Ее не интересовали рекорды по времени, соревнования, гонки. Она приходила и бездумно каталась по катку, пока мы изнуряли себя на конькобежной дорожке. Она была похожа на Снегурочку – белокурая, бледная, голубоглазая, маленькая. Что – то меня в ней привлекло. Впервые, после Титовой, которая напрочь отшибла во мне все нежные чувства к девушкам. Так я стал провожать Зою после тренировок домой, через полгорода ехал потом домой на последнем автобусе, засыпал за учебниками в час ночи. Но это того стоило – Зоя была милейшим созданием. Мы с ней хорошо смотрелись – Снегурочка и я, тогда еще не возмужавший. Она меня сравнивала с Маленьким Принцем. Я не обижался, я, наверное, был влюблен по уши.

Мы встречались уже месяца три, когда, прогуливаясь по заснеженной улице, мы встретили Титову. Не сказать, что я был рад встрече, скорее наоборот – не очень рад. Титова училась в центре одаренных детей, сняла свои дурацкие очки, но все же надменное выражение лица у нее осталось, хоть она и изобразила довольную улыбку. Она кинулась мне на шею с криком «Петюха!». Я готов был провалиться сквозь землю. Посмотрев на Зою, я понял, что гибели мне не миновать. Такое лицо бывает у женщин, когда они ревнуют, но еще держатся – прищуренные глаза, скривившиеся губы, поднятые брови, в общем – вид «змеищи – питонихи».

Титова что – то тарахтела, спрашивала, рассказывался, я же отделывался общими фразами. Зоя кипела. Скандал назревал…

…Запустив снежком Титовой в глаз, Зоя гордо ушла в сторону автобусной остановки. Я, посмотрев вслед ей, посмотрев растерянную Титову с фингалом под глазом, раздраженно сказал:

-Женщины.

И пошел домой. Таким образом две маленькие женщины испортили мою подростковую личную жизнь. Как говорится «Жопа – это событие. Полная жопа – это комплекс мероприятий».

После знакомства с Зоей я перестал обращать внимание на блондинок. На что Захаров философски отметил:

-После разочарования в брюнетках – тебя перестанут привлекать брюнетки. Таким образом ты разочаруешься в женщинах. Ты станешь гомосеком. Тебя разочаруют мужчины – брюнеты, блондины, лысые, кучерявые, тупые, умные, - все! И настанет жопа.

Жопа не настала.

Было много случайных связей, до последнего курса колледжа.

Там я встретил Жанну.

Похоже, я начинаю понимать, что меня привлекает в девушках. Необычные имена.

Жанна Пирогова, красавица. Крашеная брюнетка с азиатской внешностью. Несмотря на то, что брюнетка – я бы ее назвал «тупой и еще тупее». В то время еще только начало зарождаться движение «гламурных чик», и Жанна пыталась ему соответствовать. Она носила умопомрачительно короткие юбки, у нее был пирсинг на пупке, татуировка на плече, удивительно хорошо сложенная фигура. Из – за того, что зимой она не снимала свои короткие юбки и носила какую – то короткую шубу, хотелось бы закончить рассказ о ней словами: «И в один прекрасный день она скончалась в кругу своей азиатской семьи». Но нет, она жива и здорова и, встретив ее через несколько лет после окончания колледжа, будто новые чувства к ней проснулись. Тогда, после выпускного вечера, мы с ней расстались со скандалом, она мне устроила грандиозный выпускной. Настолько грандиозный, что я орал как бешеный, просто плевался ядом, вмазал тому, с кем она бездумно трахнулась где – то в туалете ресторана в то время, когда мы с одногруппниками мило прощались и выпивали остатки. Я был зол. Я для Жанны делал все, и даже подумывал уже навеки скрепить наш союз, но хмырь из параллельной группы помешал мне это сделать. И мало того – заработал фингал под глазом и разбитый нос. Это был последний раз, когда я дрался. Уходил из ресторана одинокий и злой, под визг и крики: «Петро, ты монстр!».

Неделю не выходил из дома.

На 2 курсе университета я неожиданно встретил Жанну в каком – то парке. Я куда – то шел, опаздывал и торопился, а она тут как тут, сидит на скамеечке в легком летнем платьишке, очень хорошо подчеркивающем ее формы, и рыдает. Так она горько рыдала, что я не сдержался и подошел к ней. Она, конечно, была рада, и, утирая слезы, говорила что – то приятное, типа как рада меня видеть, бла – бла – бла… А я вглядывался в ее лицо и не узнавал ее. Первый раз в жизни я ее увидел без косметики. Тушь потекла, брови размазались, тональник смешался с тушью. Но моему самолюбию было очень приятно видеть ее такой – беззащитной и печальной. Ее хотелось защитить, и я попросил ее посвятить меня в тайну слезливой истории.

Оказалось, что она после колледжа стала моделью. Сначала все было хорошо – поездки, показы. Жизнь прекрасна. Потом стало не хватать денег (интересно, на что она тратила свои гонорары, что ей стало не хватать?), и она стала подрабатывать натурщицей. Почти сразу ее пригласил к себе один известный по Нижнему Новгороду художник, и понеслось – как в плохих сериалах. Бешеный роман, вечная романтика, цветы, шоколадки, все как в сказке. Но потом этот престарелый художник начал издеваться над Жанной. Как – она не сказала, да мне было не интересно. Во мне проснулся рыцарь, который обязан спасти прекрасную даму от насильника. Что, собственно, я и сделал.

В книгах обычно про такие эпизоды пишут «они закружились в вихре страсти», «их огонь любви вновь разгорелся», «с новыми силами они вошли в будущее»… Но в будущее мы не вошли. Все новое – это хорошо забытое старое, а старое мы не забыли. И снаряд дважды в одну воронку не падает, и я тупо ее кинул, как последний мерзавец.

Потом опять были какие – то случайные девушки, про которых рассказывать в принципе нечего, они все были одинаковые, и не цепляли меня.

Зацепила меня Алина Долгоногова – полноватая, веселая рыжая девушка. До сих пор не могу понять – а чем она меня зацепила? Она по клубам не ходила. Не одевалась сексуально, в ней не было ни капли эротики. Зато она играла в КВН за наш университет, участвовала в различных конкурсах (исключая конкурсы красоты, конечно), была заместителем председателя совета ВУЗов. Но мне кажется, она очень обрадовалась, когда я начал обращать на нее внимание. Мы с ней были практически одного роста, каблуки она не носила, и поэтому выше меня не была. Сильно различались по комплекции – я худой, с наркоманскими синяками под глазами, так как работал по ночам в баре, и ужасно не высыпался, а она отъевшаяся, довольная жизнью деревенская девушка. Ни у меня, ни у нее не было времени на романтику и на встречи, встречались мы только в универе. Как таковой близости у нас тоже не было. То есть была, но один раз, после чего навсегда решил завязать с девушками, склонными к полноте.

Прогноз Захарова начинал сбываться.

Глава 4, в которой рассказывается о мужском благополучии и кальяне, пылящемся на полке.

Неделю помотавшись с работы на работу, я решил, что необходимо садиться за руль. Кировский общественный транспорт ходит отвратительно, и уже несколько раз опоздав на важные встречи и, как девушка, оправдываясь и разматывая находу шарф, я твердо решил водить машину. Хотя бы перестану опаздывать.

После теоретических занятий сев за баранку, я понял, что это не мое. Но отступать было некуда. Инструктор ругал меня, что я вожу как баба. Я не обижался, и молился хотя бы не покоцать инструкторскую машину.

Потом я купил подержанную «Хёндай», взяв солидный кредит в банке. Думал о том, что «а надо ли мне это?». Решил, что надо.

Так у меня появился первый составляющий мужского благополучия.

Который я очень плохо водил.

Вообще, где смысл в мужском благополучии?

Вот Захаров. Гол, как осинка. Половину своих денег тратит на шмотки и бухло. Снимает маленькую квартирку недалеко от края города. Не водит машину, но зато курит «Nero Diablo». Ладно хоть наркотиками не балуется. В общем, Захаров босяк. Но девушки на него летят, как мухи… кхм. Как пчелы на мед.

-У меня есть ХАРИЗМА,- гордо признавался Захаров.

Внутренним чувством я понимал, что это нечто эксклюзивное и выдается Богом в строго ограниченных количествах.

«Наверное, когда Бог раздавал красоту, и все стояли в очереди за красотой, то я стояла в другой очереди. За колбасой, например…».

Моника презрительно сказала:

-Плевала я на харизму.

-А вот что тебе важно в мужчине, Моника?- заинтересовался я.

Моника смерила меня оценивающим взглядом. Я подумал, что она сейчас скажет что – то типа «размер», или «глаза…». Но она, сверкнув своими индийскими глазами, сказала:

-Честно? Кошелек.

-Ааа, Моника! Как ты могла, ты разбила мое сердце!- прокричал Захаров.

-То есть благополучие?- спросил я.

-Что?

На лице Моники были глубокие думы. Захаров решил прекратить ее мозговые мучения:

-Так что, ты кого выберешь – обычного парня с ХАРИЗМОЙ, или старпера с благополучием?

-Старпера с благополучием,- невозмутимо ответила Моника.

-Ты убила мои надежды,- захохотал Захаров,- вот когда я стану старым, и у меня будет благополучие, ты прибежишь ко мне и скажешь: «Сашенька, миленький, давай будем вместе, ты будешь все дни просиживать у телевизора, покуривая кальян, а я нарожаю тебе троих детей, буду на кухне варить отменные обеды!», а я тебе скажу – нет, Моника, ты старая стерва, и ничего у нас не выйдет, я найду молодую и красивую еврейку, а ты сдохни от старости и от невнимания.

Дата добавления: 2015-11-04