Но чаевые были огромные, а вышибалы знали свое дело, и в три часа ночи меня всегда отвозило домой такси. Господи, почему нет?
Я сказала Джеральдине, что работаю в казино, я — крупье, принимающий ставки, и что по закону она слишком мала, чтобы туда ходить, и все шло прекрасно. Но однажды вечером туда зашли, представьте себе, отец Гарриет Линч с друзьями и узнали меня. Они были в шоке.
Я подошла к их столику и сказала сладким голосом, что каждый зарабатывает на жизнь по-своему, как и развлекается на свой лад, и я не вижу никакой необходимости сообщать матери Гарриет Линч или дочерям в Россморе о характере их деловой поездки в Дублин. Они правильно поняли меня, а Кено сказал мне потом, что я самая яркая девушка, когда-либо работавшая в его стойле. Мне не нравилось слово «стойло». От него веяло выставкой скаковых лошадей или чем-то похожим. Но мне нравился Кено. Очень нравился. Он был очень вежлив со всеми нами, а занимался всем этим потому, что у него была очень бедная семья в Марокко, которую нужно было содержать. На самом деле он хотел быть поэтом, но за это не платили денег. Его маленькие братья и сестры не получат образования, если вместо работы в клубе он начнет рифмовать строки.
Я прекрасно его понимала.
Иногда мы вместе с Кено пили кофе — мои друзья из колледжа считали, что он немного рисуется. Он всегда говорил о поэзии, поэтому они принимали его за студента. И он никогда сознательно не лгал, хотя я заметила, что откровенным он тоже не был.
И он не рассказывал моим друзьям, будущим бакалаврам гуманитарных наук, что знает меня как девушку, танцующую почти обнаженной пять вечеров в неделю в его клубе.
Не говорил он этого и Джеральдине, которая теперь тоже училась в университете, но интересовалась моей так называемой работой в качестве крупье в казино. Я не заигрывала с Кено, и он не заигрывал со мной, но мы часто говорили о любви и браке, как это бывает при дружеском общении. Он скептически относился к мысли, что романтические отношения долго сохраняются. Его личный опыт говорил об обратном.
Он сказал, что любит детей, и у него действительно был ребенок, дочь, которая жила в Марракеше и воспитывалась бабушкой. Ее мать исполняла экзотические танцы в одном из его клубов. Так я впервые узнала, что у него есть и другие источники дохода, кроме того клуба, где я работала.
Но мы никогда не возвращались к этому разговору.
— Ты прекрасная девушка, Клэр, — часто говорил он мне, — настоящая звезда.
— У меня была золотая звезда в школе, — объяснила я, и он решил, что это просто замечательно.
— Крошка Клэр — золотая звезда! Бросай эти глупости насчет учительницы и иди в мой клуб навсегда, — стал упрашивать он.
Я объяснила ему, что именно ради того, чтобы стать учительницей, я и пошла работать в клуб. Хотя слишком велика опасность того, что меня увидят родители учеников.
— Ладно, если ты просишь, их здесь не будет, — смеялся он.
Он пришел на вручение дипломов и сел на церемонии рядом с Джеральдиной. Я улыбалась, держа в руке диплом. Если бы они знали, что девушка, получившая диплом с отличием, была танцовщицей, выступавшей топлес… Только Кено знал это, и он аплодировал громче всех.
Через год я стала полноценной учительницей с дипломом и устроилась именно в ту школу, какую выбрала. Я пригласила Кено на ленч, чтобы попрощаться. Он не поверил, когда я сказала ему, чем собираюсь заниматься, но с меня было довольно.
Джеральдина выиграла стипендию, мои сбережения ей уже не требовались.
Я поблагодарила его от всего сердца за все, что он для меня сделал. Он был мрачен, выглядел унылым и сказал, что я неблагодарна.
— Если даже через несколько лет я смогу что-то сделать для тебя, я это сделаю, — пообещала я и была уверена в этом.
Я не слышала о нем в течение трех лет. Ко времени нашей следующей встречи очень многое изменилось.
После нескольких лет пьянства мой отец в конце концов умер, и на похоронах я встретила старика в кресле-каталке, которого звали Марти Нолан и который когда-то знал моего отца. Давным-давно, в те дни, когда еще можно было с ним разговаривать. Симпатичный старик. Его сын, толкавший кресло, был очень добродушным парнем по имени Недди. Недди сказал, что работал в Англии на стройке управляющим у брата и его друзей, а сейчас он вернулся домой и ухаживает за своим отцом.
Он был удивительно спокойным человеком, и мне понравилось разговаривать с ним.
Гарриет Линч сказала мне, что у Недди, конечно, приятная внешность, но если бы я видела его старшего брата, то признала бы, что он настоящий красавчик. Я поинтересовалась, где он сейчас. Гарриет ответила, что, по-видимому, сейчас он сидит в тюрьме за что-то, так что Недди — единственный луч света в этом семействе, хотя не обладает ярким умом и чуть-чуть медлителен. Впоследствии Гарриет Линч сожалела, что добровольно выложила мне эти сведения.
Очень сожалела.
Я опять повстречалась с Недди, потому что я снова и снова приезжала в Россмор, чтобы получить причитающуюся нам с Джеральдиной долю отцовского имущества. Если можно применить слово «имущество» к тому, что осталось от пьяницы, кончившего свои дни в доме призрения. Первые годы я пыталась поддерживать его за счет своих заработков в клубе Кено, хотя врач предупреждал меня, что игра не стоит свеч. Он сказал, что отец плохо осознает, где находится, и просто истратит все на выпивку. Люди отказались давать ему какие-либо деньги.
Я встретилась с дядей Нейлом после похорон, когда он принимал соболезнования по поводу кончины своего несчастного брата.
Я попросила его уделить мне минутку.
Он обратил на меня испепеляющий взгляд.
— Что я могу сделать для вас в этот печальный день, мисс Клэр? — спросил он.
— Ровно треть того, что вы получили за семейную ферму, — вежливо ответила я.
Он посмотрел на меня как на сумасшедшую.
— Одной трети достаточно. Я записала номер банковского счета.
— С какой стати ты решила, что я дам тебе хоть один-единственный евро? — спросил он.
— Видите ли, я думаю, вы бы не хотели, чтобы Джеральдина и я рассказали местному врачу, священнику, половине Россмора и, что более важно, адвокату о причине, по которой мы с ней были вынуждены покинуть дом в очень юном возрасте, — ответила я.
Он посмотрел на меня, словно не веря своим ушам, но я встретила его взгляд, и в конце концов он отвел глаза.
— Никаких проблем. Здесь есть новый молодой викарий, который поможет канонику Кэссиди проследить за всем. Мистер Бэрри пригласит к нам опытного барристера из Дублина, доктор подтвердит, что я просила его помочь вытащить Джеральдину из ваших лап. Знаете ли, мир изменился. Ушли те дни, Нейл, когда дядюшка с деньгами мог вытворять все, что ему заблагорассудится.
Он что-то бессвязно забормотал. Кажется, то, что я назвала его «Нейл», послужило решающим ударом.
— Если ты хоть на мгновение подумала… — начал он.
Я прервала его:
— Неделя с этого момента, и приличный надгробный камень моему отцу.
Это оказалось на удивление легко. Он все выполнил.
Конечно, это был шантаж, но всерьез я так не считала и отбросила подобные мысли.
А потом я стала встречаться с Недди. Он приезжал раз в неделю в Дублин повидать меня. И мы виделись с ним каждую неделю. Мы не спали с ним, потому что Недди был не такой.
И в разгар этих встреч в Дублине, всегда чуть-чуть торопливых, он оставался очень спокойным.
А потом возник Кено.
Я услышала, что он очень нуждается во мне в своем клубе, он просто в отчаянии. У него куча проблем с некоторыми из этих девиц с улицы. Визы, волокита, заполнение бланков. Ему нужен кто-то надежный, кто танцует, конечно, ну и приглядывает за всем.
Я объяснила, что это невозможно, или попыталась объяснить. Я даже рассказала Кено о Недди и о том, что он за человек. Мне не следовало рассказывать Кено о Недди.
Когда он положил на стол фотографии, он упомянул про Недди.
Я не знаю, откуда взялись эти фотографии, на них, безусловно, была я, и позы были довольно выразительными. Было больно смотреть на все это.
Мысль о том, что руководство школы или славный невинный Недди увидят их, была невыносима.
— Это шантаж, — сказала я.
— Я так не считаю, — пожал плечами Кено.
— Дай мне неделю, — попросила я. — Ты должен согласиться.
— Идет. — Кено всегда был покладист. — Но ты мне тоже должна. За жизненный старт.
В течение этой недели Недди сделал мне предложение.
— Я не могу, — ответила я. — Слишком много препятствий.
— Меня не интересует прошлое, — сказал Недди.
— Это как раз не прошлое, — возразила я. — Это будущее.
И я рассказала ему. Абсолютно все. Все до последней мелочи — и про моего жуткого дядю Нейла, и про Джеральдину, и как противны и утомительны танцы. Я положила конверт с фотографиями на стол, а он взял и бросил их в огонь, не открывая конверта.
— Я уверен, ты очень красива на этих фотографиях, — сказал он, — и почему бы людям не платить, чтобы посмотреть на тебя?
— У него есть еще, — сказала я с отчаянием в голосе.
— Да, конечно, но это не имеет значения.
— Но послушай, Недди, я занимаюсь с хорошими девочками из респектабельных семей, неужели ты думаешь, что меня подпустят к ним, если увидят эти фотографии?
— Ладно, я надеюсь, что, если ты выйдешь за меня замуж, мы вернемся в Россмор, и ты будешь работать там.
— Но он все равно может их показать, — сказала я. Я подумала, в своем ли Недди уме.
— Но ты можешь опередить его. Ты можешь сказать на собеседовании, что тебе приходилось зарабатывать на учебу в колледже, выполняя разные работы, в том числе экзотические танцы, — ответил он.
— Это не сработает, Недди, это не сойдет нам с рук.
— Это сработает, потому что это правда. — Он смотрел на меня своими честными голубыми глазами.
— Могу только надеяться, — ответила я.
— Ты скажешь мне «да» и выйдешь за меня замуж, если мы решим эту маленькую проблему? — спросил он.
— Недди, это серьезная проблема. — Я тяжело вздохнула.
— Скажешь, Клэр?
— Хорошо, Недди, я говорю «да». Для меня честь стать твоей женой.
— Тогда все в порядке — мы все уладим, — сказал он.
И мы с ним отправились тем же вечером к Кено. Мы прошли мимо танцовщиц и клиентов в его офис в задней части здания. Сказать, что Кено был удивлен, — все равно что ничего не сказать.
Я представила их друг другу, и Недди заговорил.
Он сказал Кено, что понимает ситуацию, и представляет, как тяжело вести бизнес, имея эти проблемы с персоналом и прочим, но нельзя разрушать мою мечту, потому что я всегда хотела стать учительницей, даже тогда, когда была школьницей.
— У Клэр в школе была золотая звезда, — сказал Кено, по-моему, просто чтобы поддержать беседу.
— Я совсем не удивлен, — сказал Недди, с гордостью посмотрев на меня. — Итак, вы видите, мы не можем заставить Клэр делать что-то другое и препятствовать ее желанию быть учительницей. Никто из нас не может.
Из ящика стола Кено извлек большой коричневый конверт.
— Как насчет фотографий? — спросил он у Недди.
— Они очень красивые, Клэр показала их мне сегодня.
— Она показала? — Кено был удивлен.
— Конечно, если мы собираемся пожениться, у нас не должно быть секретов. Я рассказал Клэр о своем брате Ките, который сидит в тюрьме. Вы не можете не беспокоиться о своих близких. И я знаю, что Клэр очень, очень благодарна вам за то, что вы ей помогли вначале. Поэтому мы здесь.
— Но зачем? — Кено был совершенно сбит с толку.
— Чтобы узнать, нет ли другой возможности помочь вам. — Недди говорил об этом как о чем-то совершенно очевидном.
— Какой еще другой возможности, господи?
— Ну, у меня есть хороший друг, кузнец, он может сделать для вас новые наружные окна, которые будут отлично смотреться и еще надежно защищать от непрошеных гостей. Давайте посмотрим, что еще мы можем сделать для вас. Если танцовщицы устали и хотят где-нибудь отдохнуть, то в лесах, где мы живем, очень тихо… Может быть, кто-то из танцовщиц нуждается в хорошем, спокойном отпуске. Они могут приехать к нам. В Россморе есть на что посмотреть. У нас даже есть чудесный источник в лесах. Люди загадывают желание, и оно исполняется. — Его добродушное лицо было озабочено тем, что бы еще предложить Кено.
Я просила Бога или не дать Кено глумиться над Недди, или дать мне знак, что я выхожу замуж за дурачка. Я очень решительно говорила с Всевышним в своих мыслях:
«Я никогда не надоедала Тебе с просьбами, не так ли? Я не просила ничего у источника Твоей бабушки, святой Анны, верно? Нет, я сама решала свои проблемы и присматривала за маленькой сестрой. У меня мало грехов, кроме танцев, если это грех. Но хотя это глупое занятие, это же не грех, разве не так? А сейчас я хочу избавиться от всего этого и выйти замуж за хорошего человека. Разве не для того Ты существуешь, Господи, чтобы помогать людям в трудных случаях?»
И на этот раз Господь меня услышал.
Кено включил машинку для уничтожения бумаг и сунул туда конверт.
— Их больше нет, — сказал он. — Пусть твой кузнец, Недди, зайдет ко мне. А теперь катитесь отсюда, парочка, и планируйте вашу свадьбу. Мне здесь хватает своих проблем.
И мы вышли из клуба рука об руку и пошли по булыжной мостовой.
Глава 3. ОТПУСК ДЛЯ ОДИНОКИХ
. Вера
Все стало ясно с того момента, как я увидела рекламное объявление:
«Отпуск для одиноких
Солнце, море, смех и отдых»
Это было именно то, чего я хотела. В Ассоциации активных пенсионеров мне не понравилось то, что они очень медлительны, в Группе по стимуляции сердечной деятельности люди были недружелюбны. В Садоводстве для пожилых они были определенно враждебны.
Мои кузины, вернувшись в Россмор, сказали, что такой отдых подходит только молодым людям. Непритязательным молодым людям, которые, может быть, хотят заниматься сексом на открытом воздухе или пить все пятнадцать дней, которые там проведут.
Но что об этом сказано в рекламе?
Ничего.
Я заплатила свои двести евро задатка и затем остальное, когда они прислали счет. И никто ни разу не спросил о моем возрасте. И о социальной группе тоже. И я оказалась в аэропорту со своей маленькой пурпурно-желтой биркой с надписью «Отпуск для одиноких».
Я действительно одинокий человек.
Я легко могла выйти замуж за Джеральда или, вполне возможно, за Кевина. Но Джеральд был очень, очень тупой. Поэтому я не вышла за него замуж. А женщина, способная выйти за него, сойдет с ума от скуки. Что касается Кевина, то я не старалась вызвать у него страсть, потому что он был очень ненадежный. С ним я не могла бы чувствовать себя спокойной ни минуты.
И я никогда не жалела о том, что осталась одна. Никогда, кроме одной-единственной ситуации — отпуска.
Приходилось оплачивать комнату еще за одного дополнительно. Часто доставался маленький убогий столик вдалеке от остальных постояльцев. Было не с кем поговорить, в то время как другие беседовали и смеялись чему-то целыми днями. Вот почему я так обрадовалась, увидев объявление об отпуске, предназначенном специально для одиноких.
В аэропорту я увидела массу этих пурпурно-желтых бирок и парней, которые, о да, показались мне слишком молодыми, примерно лет на сорок моложе меня, но других не было. Более пожилые приедут, видимо, позднее.
И пока я стояла в очереди, ожидая регистрации, я поймала несколько быстрых случайных взглядов. Но я всегда ловила на себе эти быстрые случайные взгляды. Женщина шестидесяти с чем-то в джинсах и в большой шляпе от солнца со свободно свисающими полями должна часто вызывать повторные взгляды. Люди смотрят еще раз как бы для проверки, не показались ли им все эти линии и складки под цветастой хлопковой шляпой и над нарядными джинсами.
Девушка-регистратор спросила меня, уверена ли я, что заказала именно тот отпуск, который мне нужен, и я подтвердила, что я действительно одна и смотрю на это спокойно. Позднее, когда все начнут знакомиться, я присоединюсь к кому-нибудь.
— Меня зовут Вера, — представилась я и сердечно пожала руки ближайшим в очереди. Это были симпатичные молодые люди, одну пару звали Гленн и Шэрон, другую — Тодд и Альма. Ни они, ни я не бывали в отпуске для одиноких, и это нас сближало.
— Где вы были в прошлом году, Вера? — спросил Гленн.
Я рассказала им об Ассоциации активных пенсионеров, устраивающей каникулы в Уэльсе, и об автобусном туре в Шотландию годом раньше, где побывала в Группе по стимуляции сердечной деятельности. Я собиралась в поездку для пожилых по садам Корнуолла и еще в Райский уголок, но неожиданно я увидела это приглашение и решила, что это именно то, что мне нужно.
Шэрон, очень хорошенькая девушка с милой улыбкой, спросила, есть ли у меня семья, и я грустно сказала, что нет. Я была единственным ребенком, я никогда не была замужем, но у меня много хороших друзей. И много времени для того, чтобы повидаться с людьми, с тех пор как я вышла на пенсию.
Тодд поинтересовался, откуда я. Я объяснила, что в настоящее время из Дублина, а вообще я родом из Россмора — они, возможно, о нем и не слышали. Оказалось, что слышали.
О Россморе, оказывается, рассказывали по телевизору — там есть самый настоящий чудесный источник, выполняющий любые желания. Альма сказала, что, может быть, стоило всем поехать туда вместо Италии и загадать что-то у священного источника. Я хотела было сказать им, что на самом деле источник не священный, что он существовал задолго до того, как святой Патрик приплыл в Ирландию. Но это было бы ошибкой — давать молодым людям слишком много информации.
Гленн спросил, бывала ли я в Италии раньше, и я рассказала им, что посетила Рим, Флоренцию и Венецию, но в этом месте, Белла-Аврора, куда мы ехали сейчас, я никогда не бывала. Фактически я о нем даже не слышала до тех пор, пока не прочитала брошюру, где сказано, что там много интересного. И мне страстно захотелось повидать, что же это такое.
— В основном вечеринки, я думаю, — сказала Альма. Ее друг в прошлом году был здесь и сказал, что было здорово, можно было запираться и днем и ночью.
«Запираться»? Я удивилась, но вслух ничего не сказала. Молодые люди так раздражаются, когда вы чего-то не понимаете.
— Звучит заманчиво, — сказала я весело, и, может быть, мне показалось, но они посмотрели на меня с большим интересом.
Когда мы прибыли и получили в аэропорту багаж, две почти обнаженные девушки в пурпурно-желтых бикини записали нас и посадили в автобус. Миновав несколько больших курортов, мы приехали в Белла-Аврора. Всюду были большие белые отели, обращенные к морю, ряды кафе, пиццерий, кафе-мороженых, баров.
Было трудно заметить что-либо особенно интересное. Очень громкая музыка неслась отовсюду — но я подумала, что не стоит ни на что жаловаться, пока не устроишься. Возможно, здесь весело, хотя способов веселиться, похоже, было маловато, пляж выглядел переполненным. Однако веселье было обещано.
Три чуть менее обнаженные девушки с папочками в руках ждали нас у отеля, чтобы распределить по нашим комнатам; нам было сказано, что у нас есть полчаса, чтобы распаковать свои вещи, а затем мы приглашаемся на общую выпивку.
Я повесила свои вещи, приняла душ, надела джинсы и красивую чистую футболку, и вот я уже внизу.
К моему удивлению, почти все прилетевшие были почти обнажены, вроде девушек-служащих. У очень многих была совсем белая кожа, но некоторые, как Альма и Шэрон, обладали изумительным темным загаром. Шэрон выглядела очень красиво, как будто прибыла откуда-нибудь с Гавайев. Они выглядели так, словно провели здесь несколько недель.
Подали что-то вроде фруктового пунша, он был приятен на вкус и освежал; нас всех мучила жажда из-за жары, перелета и всего остального. Почти обнаженные девушки-служащие проинформировали нас о клубах, которые открываются в полночь и где все было очень живо, классно и полно действия. А потом я почувствовала себя немного странно, и, поскольку бассейн закрывался, я решила прилечь на время и закрыла глаза.
Когда я проснулась, уже темнело, другие, похоже, танцевали рядом с бассейном. Звучала очень громкая музыка.
Тодд лежал на одном из деревянных диванчиков неподалеку от меня.
— Они добавили изрядную доли водки в этот коктейль, — сказал он голосом знатока.
Водки? Я пила водку днем, в эту жару?
— Должен вам сказать, что вы очень выносливый человек, Вера, — произнес Гленн, держась за голову. — Мне нравятся женщины, которые могут как следует выпить. Лично я думаю, что мне надо пройтись. Увидимся за обедом…
Обед? Я думала, что пропустила его и пора спать. Может быть, еда будет привычной.
Обеденный зал был украшен бумажными цветами, и можно было выбирать место на свой вкус. Я села рядом с Шэрон, которая была печальна и не хотела есть. Она сказала мне, что ей нравится Гленн, но, по сути дела, он не очень хочет ее видеть. Только этот шумный Тодд подходил к ней, а потом напился пьяный. Все это ужасно, не правда ли?
Я сказала, что это только начало, может быть, не стоит слишком быстро начинать заигрывать. Она расцвела и плотно пообедала.
Сразу после полуночи они все направились в один из интересных клубов по дороге к морю, а я отправилась спать и опять все пропустила.
Следующим утром я пошла в бассейн, проплыла его три раза и почувствовала себя гораздо лучше. Я огляделась в поисках своих новых друзей, но никого не увидела. Я вернулась к бассейну и села почитать. Я неплохо прогулялась и обнаружила старую церковь или музей, но я не хотела, чтобы мои знакомые и другие «одинокие» решили, будто я их сторонюсь. Я ждала и ждала, но никто не появлялся.
Потом я подумала, что, должно быть, я пропустила что-то интересное, организованное в то время, когда со мной случилось что-то вроде потери сознания из-за фруктового пунша с водкой прошлым вечером. Одна из почти обнаженных девушек-служащих вручила мне свою карточку на случай возникновения каких-либо проблем, поэтому я позвонила ей и поинтересовалась, не пропустила ли я чего-нибудь интересного.
Девушка была недовольна, почти раздражена, что ее разбудили так рано. Рано? Уже миновал полдень, я на ногах с восьми. Нет, конечно, на утро ничего не планируется. Утром никто ничего не хочет. В любое время после двух тридцати будет ленч а-ля фуршет из морских продуктов, затем водное поло. Все это было написано на доске объявлений в отеле. А теперь она просит извинить ее и разрешить ей поспать еще.
Итак, я читала свою книжку и дожидалась ленча а-ля фуршет из морских продуктов. Около трех часов пополудни стали появляться люди с усталым и похмельным видом. Все они выпили примерно по три чашки черного кофе и дополнительно апельсиновый сок, что заменило им завтрак, затем обратились к холодному пиву и стали поглощать горы креветок, кальмаров и мидий. А потом неожиданно у всех появились силы для игры в водное поло. Я не думаю, что игра шла строго по правилам, во многом она состояла из соскальзывания верхней части купальников играющих.
Я посмотрела игру и сказала, что обычно не делаю физических упражнений в течение двух часов после еды. Это старое правило, и я ему следую. Они с интересом слушали, словно я сообщала им новости с планеты Марс.
Шэрон сказала, что Гленн слегка за ней поухаживал, и это было прекрасно, поэтому я была права, сказав ей, что стоит подождать. Тодд заявил, что Шэрон просто сногсшибательна. Альма сказала, что считает Тодда изумительным. А Гленн сказал мне, что находит этот отпуск просто фантастическим, и поинтересовался, нравится ли он мне. И так как я привыкла быть вежливой и всегда говорить, что все прекрасно, даже если это не так, сказала, что мне здесь очень нравится.
На самом деле я не считала, что здесь есть для меня интересные занятия, я была старовата для их развлечений. Все же еще оставалось море, солнце и приятное общество за обедом, поэтому, пока они играли в то, что называли водным поло, я пошла и отправила открытки моим друзьям в Ассоциации активных пенсионеров, и моим кузинам в Россморе, и в Садоводство для пожилых, и в Группу по стимуляции сердечной деятельности, в которых написала, что все прекрасно. В основном это было правдой.
Я с осторожностью отнеслась к фруктовому пуншу во второй вечер, и за обедом Шэрон сообщила мне по секрету, что Гленн хочет быть с нею даже после того, как они вернутся домой. Тодд пожаловался, что Шэрон дразнит его, а Альма сказала, что Тодд такой шумный, потому что он не такой, как все, но его никто не понимает. Потом все они пошли в очередной крутой клуб, а я отправилась спать.
Я поняла, что у меня есть целое утро, чтобы заниматься своими, интересными для меня вещами. До тех пор, пока я не вернусь к ленчу из морских продуктов в три часа, никто мне не помешает. Я пошла в музей старого города, где мне очень понравилось, и увидела настоящий старый отель, совершенно непохожий на остальные в Белла-Аврора. Все так отличалось от остальных очень шумных мест вдоль морского берега, полных полуголых людей, что я решила зайти и выпить здесь чашку кофе.
Кофе подавали в большом тенистом саду. Это место оказалось мне гораздо больше по душе, за исключением того, что здесь было бы одиноко. И никому до меня не было дела, потому у меня были мои собственные каникулы для одиноких.
В саду отеля на солнце сидел пожилой человек и рисовал. Он любезно кивнул мне, и я кивнула в ответ, надеясь, что тоже сделала это достаточно любезно. Сорок восемь часов общения с дикими молодыми людьми заставили меня говорить по-другому, думаю, что совсем по-другому. Через некоторое время он подошел ко мне и показал рисунок.
— Что вы об этом думаете? — спросил он.
Я сказала, что это чудесно — прекрасно прорисованы все детали.
Он сказал, что его зовут Ник и он здесь находится два дня. Это прекрасный отель, но чересчур тихий, да и отдыхают здесь все парами. Я согласилась с ним и подтвердила, что это всегда является проблемой. Он поведал мне, что он вдовец, детей у него нет и его вполне устраивает свое собственное общество, но счастливым пенсионером его не назовешь. Я рассказала ему, что никогда не была замужем и что в результате дискриминации по отношению к одиноким отдыхающим в обычных отелях я выбрала отпуск для одиноких.
Он был изумлен.
— Они рассчитаны на значительно более молодых людей, чем мы? — спросил он.
— В приглашении этого не сказано, — объяснила я, и это, похоже, ему понравилось. Он рассмеялся и сказал, что я очень занятный человек.
Я объяснила, что на самом деле они не встают раньше трех.
— А что они делают? — удивился Ник.
Я ответила, что, честно говоря, не знаю. Я не могу поверить, что все они занимаются сексом все утро, думаю, что они вынуждены вставать так поздно, потому что исчерпывают все свои силы в клубах по ночам.
Ник снова сказал, что я очень интересная личность, и спросил, можно ли пригласить меня на поздний ленч. Я объяснила, что должна вернуться к фуршету из морских продуктов к трем часам.
Он похлопал меня по руке, словно мы были старыми друзьями.
— Пожалуйста, пообещайте прийти сюда завтра утром, и мы где-нибудь побываем, пока все «одинокие» спят, — произнес он.
Я сказала, что это прекрасная мысль.
Во время ленча Альма сказала, что они с Тоддом были ночью вместе, и это было чудесно. Я не совсем точно поняла, что означало «были вместе». Я одобрительно кивнула. Шэрон не знала, хорошо или плохо будет, если она останется с Гленном. Это очень трудно решить. Я пожелала им всего самого лучшего. Затем вместо водного поло состоялся конкурс мокрых футболок, но, по-моему, это было почти то же самое. За обедом Тодд сказал, что Альма сногсшибательна, а Гленн, похоже, положил глаз на одну из полуголых девушек-служащих. Потом они пошли в очередной клуб, а я улеглась в кровать и слушала музыку, звучавшую над Белла-Аврора.
Я ждала встречи с Ником на следующий день. А потом потянулась цепочка очень приятных дней.
Мы с Ником целыми днями были вместе. Иногда мы отправлялись на автобусе в какие-нибудь местечки вдалеке от моря, и дважды я пропустила трехчасовой ленч, но никогда не пропускала обед.
— Могу ли я прийти на обед как-нибудь вечером? — спросил он.
Никто еще не приводил сюда гостей, поэтому я пообещала разузнать.
— Я заплачу, разумеется, и захвачу вина, — сказал он.
— Я упомяну про это, — заверила я Ника.
Одна из полуголых девушек-служащих сказала, что это вообще-то не положено, но для меня будет сделано исключение. Я пригласила Ника.
— Я немного нервничаю, — сказал он, — как если бы ты представляла меня своей семье. — Я рассказывала ему о Тодде, Гленне, Шэрон и Альме и их сложной жизни. Им я ничего не говорила о Нике.
В тот вечер, когда он пришел, Гленн целовался с полуголой девушкой-служащей, вместо того чтобы есть свой обед, Шэрон плакала, Альма всем рассказывала, какой Тодд малахольный.
— Что это означает? — спросила я.
— Козел, — сказала Альма.
Это мало что прояснило для меня.
Ник принял все близко к сердцу.
— Виноваты климат и вино, — объяснял он Шэрон. — Увези Гленна от этой пьянки и жары хоть на денек в какую-нибудь тенистую деревушку, где вы сможете общаться без этих голых тел кругом. Все будет отлично.
Тодду он сказал, чтобы тот не вел себя как лошадиная задница, иначе он отправится домой ни с чем, а эта милая девушка называет его малахольным потому, что заигрывает с ним. И Ник приходил на обед каждый вечер, за исключением последнего, который мы провели вдвоем и говорили только о том, что касалось нас.
У Ника была маленькая машина, но на автомагистралях он нервничал и предпочитал менее оживленные дороги. Может быть, он сможет отвезти меня в Россмор, а я покажу ему этот знаменитый лес, который всех заинтриговал.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 21 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |