Позже я узнал, что и их мать, Дебби, рассуждала так же. Марк Шаффел достал для Дебби билеты на панихиду и собирался сопровождать ее, но за день перед мероприятием в отеле «Westin» рядом со Staples Center между ними состоялся длинный разговор о том, стоит ли ей идти. Как бы ни хотелось ей выразить свои соболезнования, Дебби не желала отвлекать на себя ничье внимание. Поэтому она отодвинула собственное горе на второй план и, решив не создавать неловких ситуаций, тихо уехала обратно к себе на ранчо.
После поминок мы направились в приватную комнату наверху. Дети Майкла вошли в лифт первыми, и потом кабина заполнилась людьми, которые были перед нами. Нам хотелось побыть с детьми, но мы не желали вести себя нахально. Однако Принс крикнул: «Мы хотим, чтобы Касио поехали с нами». Так что все вышли обратно, и мы поехали вместе с Принсом, Пэрис и Бланкетом. Они были очень сильными, но печать в их глазах разрывала сердце.
Позже в тот день моя семья навестила дом Кэтрин в Хейвенхерсте, чтобы провести время с семьей Джексонов. Я разговорился с Пэрис, и в какой-то момент она поддразнила: «Папа рассказывал мне обо всех безумствах, которыми вы, ребята, вместе занимались». Оказывается, Майкл рассказал ей о нашей поездке в Шотландию – о привидении, о жутковатом отеле. Беседуя с дочерью Майкла, я знал: что бы ни было между нами с Майклом, если он разговаривал об этом со своими детьми, значит, наше прошлое значило для него так же много, как для меня. Он никогда не забыл той поездки, и я никогда ее не забуду.
***
Отношения Майкла с семьей были непростыми, и борьба за место под солнцем, которая всегда существовала в его мире, местами все еще продолжалась после его смерти. Джермейн заявил прессе, что являлся главной опорой Майкла. На следующий день после смерти Майкла его отец Джо появился на церемонии награждения, продвигая свой новый лейбл звукозаписи. Братья Майкла – Джеки, Тито, Джермейн и Марлон – снялись в реалити-шоу. Над сериалом к тому времени уже давно шла работа, это правда, однако впечатление (быть может, ошибочное) от всех этих событий было таковым, будто семья весьма бестактно наживается на внимании, которое привлекла к ним смерть Майкла.
На следующее Рождество Принс, Пэрис и Бланкет приехали к нам в гости в Нью-Джерси. Они всегда проводили Рождество с нами, либо у нас дома, либо в Неверлэнде, и уже привыкли к этому. Бабушка Кэтрин хотела сохранить традиции, чтобы жизни детей не пострадали больше, чем было неизбежно вследствие потери отца. Майкл хотел бы, чтобы все было именно так. Вместе с ними к нам приехал племянник Майкла ТиДжей, няня Грейс и Омер Батти.
На Рождество моя мама приготовила традиционный ужин с индейкой, состоящий из всех блюд, которые были любимыми у Майкла. Мы пытались расслабиться и весело провести время за книгами, фильмами и видеоиграми, но это было тяжелое Рождество для всех нас. Человека, который собирал нас вместе, не было с нами. Майкл всегда играл роль Санты, его энергия управляла всем мероприятием. Это он всегда стоял под деревом и раздавал подарки. Он был духом наших Рождественских вечеров. Теперь инициативу переняла мама, как она обычно делает в нашей семье.
Во время тех праздничных ночей в Нью-Джерси я часто видел сны о Майкле. Я разговаривал с ним в тех снах, мы вместе предавались воспоминаниям. Я говорил ему, как люблю его, и он отвечал мне тем же. Я чувствовал его присутствие, и мне известно, что не я один. Различные люди замечали, что Майкл появлялся в коридорах нашего дома. Моя мама не верит в сверхъестественное, но однажды поздно вечером, когда она мыла посуду в кухне, Майкл прошел мимо нее и произнес: «Привет, Конни».
Мы с Эдди были родными братьями и когда-то в детстве – лучшими друзьями. Я, бывало, ссорился с ним так же, как ссорился с Майклом, но если с Майклом мы все уладили, с Эдди дело обстояло иначе. Положа руку на сердце, я не мог винить брата за то, что он всеми силами пытался защитить и поддержать Майкла. Разве я не пытался делать то же самое? Я всегда был готов обсудить наши разногласия, но почему-то до этого так и не дошло, пока однажды Эдди не столкнулся с совершенно новой для себя жизненной ситуацией.
Как и я, Эдди сделал бы ради Майкла все. Мой брат был бесконечно предан ему. Но после смерти Майкла Джон Макклейн и некоторые члены семьи Джексонов оказались настроены против Эдди, и ему пришлось столкнуться с такими же абсурдными обвинениями, как те, что были направлены против меня (и которым Эдди верил). Мой брат осознал, через что именно мне пришлось пройти, и с этим пониманием пришло время нам, наконец, выяснить отношения. Как сказал Эдди, когда они с Майклом услышали, что я не буду давать показания, они подумали, будто я его предал. Майкл усомнился в том качестве, которое, как я думал, связывало нас навечно: в моей верности. И Эдди, в своей преданности Майклу, усомнился вместе с ним.
Я объяснил Эдди, сколь абсурдны были эти обвинения, и рассказал последовательно, как все было. Теперь, столкнувшись со зловредными созданиями, что плавали в водах организации Майкла, он, наконец, мне поверил. Тогда я задал Эдди вопрос, который все еще не давал мне покоя: кто сказал Майклу, что я не желаю давать показания в его пользу, – и брат не смог дать ответа. Так что, похоже, ответ я так и не получу, и мне придется гадать, уж не был ли это никто иной как сам Майкл… Майкл, который со своей подозрительностью и отравляющими жизнь сомнениями – иногда оправданными, иногда вымышленными – был вынужден поверить, что никому, даже самому близкому человеку, нельзя доверять…
Мы с Эдди поговорили о том, с чем ему пришлось столкнуться при взаимодействии с управляющими имуществом Майкла. Он с Майклом записал вместе двенадцать песен, три из которых Sony и фонд наследия отобрали для посмертного альбома. Но Эдди не понимал беспринципной политики и вероломства, окружавших бизнес Майкла. Некоторые люди усомнились в том, что песни являются настоящими. Внезапно пошел слух, будто Касио хотят нажиться на имени Майкла. Я знал, кто вовлечен в этот конфликт, и немного представлял себе, как следует себя вести, чтобы помочь Эдди разрешить проблемы. Только теперь мой брат начинал видеть, как непрост был мир Майкла и как быстро те, кто обитал в нем, могли наброситься на одного из своих.
Наш с Эдди разговор вышел долгим. В конце он понял, через что прошел я и каково это, когда твои намерения и действия представляют в неверном свете. И я наконец понял истинные мотивы своего брата. Нам следовало поговорить намного раньше. Жизнь слишком коротка, чтобы оставлять неразрешенными споры с людьми, которых по-настоящему любишь.
У моего брата недавно родилась дочка, которую назвали Виктория Майкл, – первая внучка в нашей семье. Я любил ее, и мне не терпелось стать дядей, и Эдди хотел, чтобы я присутствовал в ее жизни. Может быть, как новоиспеченный родитель он увидел наши отношения в новом свете – потому что ему захотелось, чтобы его собственные дети были дружны. Мы оба любили Майкла и были очень к нему привязаны. Много лет в детстве мы разделяли это чувство друг с другом и не хотели позволить ему встать между нами во взрослом возрасте. Майкла не стало. Наши сердца были разбиты, но причин для ссоры больше не оставалось. Сегодня мы с братом так же близки, как были когда-то, и даже ближе – понимая теперь, как много общего нас связывает. Мы оба счастливы снова быть братьями.
Эпилог
На первую годовщину смерти Майкла на месте его захоронения состоялась мемориальная встреча. Семья, друзья и фанаты приехали к мавзолею на кладбище Форест-Лон. Снаружи собрались толпы людей, но внутри самого мавзолея было всего несколько человек: Рэнди, Дженет, Джермейн, Марлон и некоторые кузены Майкла. Пастор сказал речь, и племянник Майкла, Огги, произнес несколько искренних красноречивых слов в память о своем дяде. Они впечатлили и очень тронули всех нас.
Когда церемония завершилась, я вышел вперед, к гробнице. На крышке ее покоилась большая золотая корона. Я приподнял корону, как делали другие, и заметил под ней отделение, полное жвачки «Bazooka». Это был милый штрих, заставивший меня улыбнуться. Майкл обожал такие вещи. Я произнес молитву за Майкла и задержался еще ненадолго, чтобы поговорить с ним - поблагодарить за все, что он сделал для моей семьи и за все, что дал мне. Я пообещал приложить все усилия, чтобы сохранить его наследие так, как он бы того хотел. «Спасибо тебе, - сказал я про себя, - за самое большое приключение, какое только один человек может подарить другому. Спасибо за то, что открыл моим глазам целый мир, который я никогда не получил бы возможности узнать, если бы не ты. Спасибо за воспоминания, которые ты оставил со мной. Мне по-настоящему повезло, что ты был в моей жизни. Я люблю тебя и скучаю по тебе».
Позже мне рассказали, что когда я отходил от гробницы, на пол, кружась, опустился белый лепесток. День был не ветреный, а даже если ветер и был, мы находились внутри здания. Там не было открытых окон и дверей. Мне хочется верить, что Майкл услышал меня и лепесток – это был его способ ответить. Никогда ведь не знаешь наверняка.
***
Моя жизнь не была нормальной. Пока мои друзья отрывались на вечеринках в колледже, играли в «пив-понг» и встречались в барах, я строил жизнь в совершенно другом мире. И, тем не менее, мне выпало огромное счастье. Помимо дорогой, любящей семьи у меня был учитель, отец, брат и друг, который к тому же обладал невероятным талантом, сделавшим его центром всеобщего внимания. Я увидел жизнь с позиции суперзвезды, изнутри. Я чувствовал на себе интенсивность этого внимания и видел темные тени, что маячили на его границах и манили к себе. Это была жизнь, полная исключительных преимуществ и делавшая многое доступным, но за нее приходилось платить бременем изолированности и секретности. Сначала я жил этой жизнью как маленький мальчик, потом, взяв на себя более ответственную роль, я узнал ее нюансы и сложности, хорошие и не очень, а также проблемы и препятствия, с которыми приходилось сталкиваться и справляться Майклу, чтобы продолжать работу и развивать свое искусство. У самого Майкла я научился исследовать мир через книги; благодаря ему я получил возможность познакомиться с различными людьми, местами, религиями и культурами мира. Я влюбился в музыку и шоу-бизнес.
Но главное, я узнал ценность и красоту чистого сердца. Я выучил и непростые личные уроки: о разрушительной жадности и беспощадной корысти, о болезненных ранах предательства, о нелегком балансе между любовью и самосохранением, о том, как сложно сберечь непростую и дорогую дружбу в угрожающей конкурентной среде.
Я провел большую часть жизни на орбите Майкла, но, если будет на то воля Божья, меня ждет еще длинная жизнь. Я верю в то, что некоторые пути в жизни предрешены и события происходят не просто так, но в то же время от нас зависит, сможем ли мы воспользоваться тем, что было нам дано. Я рассматриваю дружбу с Майклом и подаренный ею бесценный опыт как важные уроки к тому, что мне предстоит сделать в будущем. Я намереваюсь не растерять то, что выучил, и применить к делу, выстроить свое собственное наследие – что бы это ни подразумевало. Ничто из того, что было дано мне, я не принимаю как должное. Для меня – для любого, кого тронула музыка и личность Майкла, - его миссия была проста, и он часто повторял ее: все ради любви. Я живу по этому принципу.
Неверлэнд, насколько я знаю, теперь заброшен. Зоопарк пустует. Аттракционы из парка развлечений вывезли. Фотографии ранчо, которые я видел, показывают его в печальном состоянии запустения: некогда аккуратно подстриженные газоны теперь местами заросли травой, а местами высохли; тент над автодромом провис и порван; вигвамы осели внутрь. Давно пустующий главный дом, должно быть, полон спертого воздуха и приведений. Место, которое было создано для жизни, смеха и детей превратилось в преследуемый призраками прошлого символ выдающейся экстравагантности Майкла.
По правде говоря, я не скучаю по аттракционам или зоопарку Неверлэнда. Я скучаю по мелочам: по тому, как мы с семьей, Майклом и детьми, закутавшись в теплые вещи, ходили вместе ужинать в вигвамы. Маленький Принс болтает без умолку. Пэрис не отпускает своего отца – папина дочка. Бланкет на руках у Майкла. Я вижу это так ясно. Группа укутанных людей, идущих вдоль железнодорожных путей. Играет музыка. Звук водопада. Смех Майкла. Его фетровая шляпа. Даже если бы мы с Майклом сохранили такие отношения, какие были между нами, когда его не стало, - либо примирившись и разойдясь в разных направлениях, либо работая вместе над его концертами, - я знаю, что между нами осталась бы ностальгия по проведенным вместе годам. И я уверен, что, будь он жив, мы бы кругами приходили друг к другу снова и снова из года в год, чтобы вернуться к этим воспоминаниям, побеседовать, выпить вина и послушать вместе музыку – до самой старости.
Иногда по вечерам в Неверлэнде мы просили шеф-повара собрать нам корзину для пикника на следующее утро. С рассветом мы с Майклом выезжали на мотоциклах и ехали минут десять-пятнадцать вверх, в горы. Там мы расстилали одеяла и завтракали, наблюдая, как восходит солнце. Мы были все еще на его территории, но так далеко, что нам не виден был даже дом. Это был иной мир, невероятно умиротворенный. Я поднимался в горы постоянно, даже без Майкла, и знал все тропы, что вели с территории, все секретные дорожки и кратчайшие пути, далеко на окраинах поместья. Горы были тайным убежищем для нас, вместе и по отдельности. Те горные тропы бывали очень узки, так что требовалось сохранять осторожность. Одно неверное движение – и ты сорвешься с обрыва.
Однажды Майкл позвал: «Поехали в горы, Фрэнк». Мы вскочили на мотоциклы и отправились по тропе, вьющейся вверх по склону, которой не знали раньше. Дорога становилась все уже, как хвост змеи, и внезапно исчезла совсем. Майкл, ехавший впереди, в последний момент остановил мотоцикл. Я остановился позади него. Он обернулся ко мне.
- Эплхед, тут нехорошо.
Тропы впереди не было. Слева от нас был обрыв, справа – стена утеса, и разворачивать мотоциклы было негде.
- Не волнуйся, - ответил я. - Я сейчас аккуратно сдам назад.
Я включил нейтральную передачу и начал осторожно откатывать мотоцикл задним ходом. Было страшно. Я знал, что стоит мне взглянуть вниз, и я покойник. Но, хоть это и было опасно, я должен признать, что люблю такие вещи, и Майкл любил. Откатившись назад на безопасное место, мы ухмыльнулись друг другу, развернули мотоциклы и разогнались обратно под гору.
Каждый день что-нибудь напоминает мне о жизни с Майклом. Будь то песня, эмблема Диснея, доверчивый человек, напрашивающийся на розыгрыш... По ночам, я все еще вижу его во снах – во снах о былых временах. Мы в турне, на каком-то мероприятии, идем плечо к плечу. Делаем то, что делали годами, и может быть, делали бы еще годы, сложись все иначе.
Я сожалею о том, как наши отношения пострадали во время и после суда. Хотел бы я, чтобы жизнь не становилась такой запутанной, но жизнь имеет такую тенденцию, особенно жизнь столь масштабная и нацеленная на успех, как была у Майкла. Однако в конце концов мы с ним помирились. С малых лет я понимал, что быть другом Майклу Джексону означало оставаться с ним рядом в хорошие времена и в плохие. Он всегда был для меня важен, и я никогда не переставал любить и защищать его. Мне нравится думать, что когда-нибудь мы снова отправимся вместе в горы.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 24 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |