- Так, давайте кое-что проясним. То есть, моя работа заключается в том, чтобы названивать домой этим людям, напоминать им об участии в конкурсе, на который они подписались несколько месяцев назад, но не для того, чтобы сообщить о выигрыше, а чтобы воспользоваться этой информацией и попытаться уговорить их притащить свои семьи в комнату какого-то мотеля, где какой-то незнакомец сделает их фотографии? Во временной студии, которая исчезнет через несколько дней?
- И всучить им часы, - напомнила Сэнди. - Нам нравится называть их «памятью, пронесенной через года».
- А круиз-то хоть существует? – спросила я, указав на лицевую сторону бланка.
- Да, генеральный директор приобретает по одному каждый год, - ответила Сэнди, заговорщически подмигнув.
Я оглядела комнату, заполненную унылыми, отчаявшимися женщинами, сортирующими выданные им бланки с контактной информацией и безучастно регистрирующими свои заказы в графиках выполнения работ. У каждой из них был приятный, живой голос и лицо, похожее на десять миль плохой дороги. И, казалось, все они были одеты в спортивные костюмы разной степени поношенности. Перерывы между звонками эти женщины проводили, скрючившись в своих кабинках в приступах мучительного кашля. Бесконечные, испускаемые ими клубы дыма, уже осели на поверхности стен милым сероватым никотиновым налетом. И, если я не ошибаюсь, одна из сотрудниц, вроде бы, обтиралась влажной губкой в дамской комнате при открытых дверях.
Во что же я вляпалась? Если оглядываться назад в поисках точного момента, начиная с которого вся моя жизнь пошла вкривь и вкось, то вполне вероятно, что согласие на эту работу стало даже более ужасной ошибкой, чем ненароком приключившееся обращение в вампира.
Разгоняя клубы вьющегося над головой дыма, я бросила косой взгляд на небольшую табличку на стене, объявляющую офис «зоной для некурящих». Сэнди рассмеялась и по-приятельски подхватила меня под руку.
- Я знаю, не совсем законно позволять им вот так курить в помещении, но они просто не в состоянии работать, если время от времени не выкурят свою сигаретку. К тому же перерывы угробили бы наши показатели производительности. Так что мы просто позволяем им наслаждаться хорошей сигареткой во время работы. Это экономит очень много времени, и все счастливы.
- А что насчет некурящих?
Она улыбнулась.
- Знаете, все, кто пришел сюда работать, в конечном итоге стали курить, так что, проблем не возникало.
Да уж, было чего ждать с нетерпением. Но, по крайней мере, я знала, что уже не могу схлопотать рак легких.
Сэнди подвела меня к пустой кабинке. Дамы, что сидели по обе стороны от меня, так и не прервали безостановочного темпа своей работы, чтобы засвидетельствовать мое присутствие. Сэнди не потрудилась меня им представить, и я предположила, что это было сделано специально. Сэнди водрузила свеже-продезинфицированные наушники мне на голову и сунула в руки сценарий разговора, брошюру, озаглавленную словами «Никогда Не Принимайте «Нет» В Качестве Ответа: Как Бороться Против Наиболее Распространенных Оправданий» и зеленый бланк, содержащий имя и номер телефона Сьюзен Грир из Портленда, Орегон.
- Разве я не должна была пройти какое-то обучение прежде, чем приступать к звонкам?
- О, нет лучшего обучения, чем окунуться в дело с головой, - сказала она. – И, гарантирую, вы быстро всему научитесь. Все, что потребуется, это несколько секунд, чтобы пробежать глазами сценарий и набрать номер.
Я таращилась на сценарий достаточно долго, чтобы понять, что смысл содержащихся там слов не укладывается у меня в голове. И сколько бы я ни просидела тут, перечитывая эту галиматью, мне никогда не суметь представить ее в качестве заманчивого коммерческого предложения. С усевшейся рядом и чутко прислушивающейся к каждому слову Сэнди, я набрала номер и помолилась, чтобы Сьюзен Грир не оказалось дома. Как бы ни так.
- Добрый день! – воскликнула я в микрофон, когда ответил женский голос. – Могу я поговорить со Сьюзен Грир?
- Она вас слушает, - ответила женщина, с закравшейся в голос слабой ноткой подозрения.
- Меня зовут Джейн, и сегодня вечером я звоню вам от имени «Гринфилд Студиос». Согласно нашим данным, вас интересует приобретение семейного портрета…
- Не интересует, - проворчала Сьюзен и повесила трубку.
Я бросил виноватый взгляд на Сэнди.
- Порой такое случается, – заверила она. - Просто попробуй еще раз.
На сей раз я позвонила Джейми Херли из Портленда, которая оказалась не намного более восприимчивой, чем Сьюзен Грир.
- Вы, что, действительно только ради этого оторвали меня своим звонком от ужина? – возмутилась она.
Я закрыла глаза и попыталась спастись подходящей фразой из сценария, которую запомнила.
- Согласно нашим данным, вас интересует…
- Как вы вообще получили мой номер? Предполагается, что я нахожусь в списке «не звонить»[2]!
Когда я прекратила читать сценарий, у меня было время как следует осознать, насколько ничтожной и виноватой я себя чувствую, побеспокоив звонком эту бедную женщину. Я пробежала глазами список оправданий на вопрос «Как вы получили мой номер?»
- О, гм, ну, в общем, вы принимали участие в конкурсе на розыгрыш круиза по Карибским…
- У меня нет на это времени, - бушевала она. – Поверить не могу, что ради этого вы нарушаете покой людей в их собственных домах. Как вы живете-то в мире с собой? Как такие неудачники вообще получают работу? Если вы еще раз мне позвоните, я подам на вас в суд за преследование!
При звуке раздавшихся в ухе коротких гудков, я с отпавшей челюстью повернулась к Сэнди. Она погладила меня по руке.
- Ладно, милочка, пусть этот звонок был не совсем удачным, но время от времени все у вас будет получаться. Как правило, требуется несколько звонков, чтобы развить ритм. Когда кто-то нагрубит, лучшее, что можно сделать, это глубоко вздохнуть и сделать следующий звонок.
Так что я сделала еще один звонок и еще один. Люди, недослушав, бросали трубку, дули гудком мне прямо в ухо и обозвали сукой на трех языках. Каждый раз, набирая номер, я молилась, чтобы на звонок никто не ответил. Четыре часа спустя, когда Честер Циммерман из Пьемонта, Северная Дакота, посоветовал мне совершить над собой набор не передающихся словами действий при помощи терки для сыра, я побежденно повернулась к Сэнди.
- Не думаю, что я смогу адаптироваться к такому.
- Еще и не такого наговорят, милая, - ответила Сэнди, снова погладив меня по руке. - Тебе просто нужно расслабить голос и говорить более естественным, уверенным тоном.
Я потянулась к своей гарнитуре и поняла, что скорее попытаюсь удавиться телефонным шнуром, чем наберу еще хоть один номер.
- Просто я не думаю, что мне это подходит.
Сэнди улыбнулась, несмотря на напряженность, застывшую в уголках ее рта.
- Ну, у нас есть другие подразделения продаж, в которых ты можешь попробовать себя.
- Я не…
- Ну же, Джейн, никто не любит капитулянтов! Я хочу найти для тебя место в нашей компании. - Она вытащила меня из кабинки и дала знак следовать за ней к другой двери, за которой обнаружилась еще одна заполненная дымом, разделенная кабинками рабочая клетушка. «Гринфилд Студиос» - лишь одно из направлений продаж «Гринфилд Ентерпрайсис». Наше отделение также занимается сбытом Витаминизированной Воды, нового чудодейственного лекарства, о котором «они» не хотят, чтобы стало известно. Витаминизированная Вода научным методом обогащена сбалансированным количеством электролитов и питательных веществ, полезными для здоровья добавками и не содержащими эфедрина[3] вспомогательными диетическими компонентами, способна предупредить почти любой недуг от рака и фибромиалгии[4] до болезни Лайма. Но главное достоинство этого удивительного препарата – это его способность обратить вампиризм вспять! Исследования показывают, что людям, которые пьют Витаминизированную Воду в рамках ежедневной профилактики, не грозит обращение от укуса. Только между нами - полицейские управления и аварийные службы закупают Витаминизированную Воду в огромных партиях для защиты к тому дню, когда вампиры наконец начнут свою античеловеческую кампанию. Продукт практически сам себя продает.
Я вытаращилась на нее. Очевидно, Сэнди до сих пор не заметила, что в своей анкете я оставила графу жизненного статуса незаполненной. Зато теперь я знала, в какую сторону склоняется политика компании в отношении вампиров.
- Прошу прощения?
- Ну, хорошо, вообще-то, это снадобье в действительности не лечит вампиризм, - шепнула Сэнди. - Однако нет никаких доказательств, что оно не поможет людям стать достаточно здоровыми, чтобы унести ноги от этих грязных ублюдков. Знаешь, я никогда не думала, что в моем возрасте мне придется волноваться о вероятности нападения порочных, кровососущих монстров в своем собственном доме, но таково уж сегодняшнее положение дел. Люди ищут защиты, гарантий. И «Гринфилд Ентерпрайсис» здесь для того, чтобы удовлетворить эту потребность.
В своей нападнической антивампирской речи Сэнди не сказала ничего, чего бы я уже не слышала прежде. Черт, да моя бабушка произнесла еще худшее за Рождественским столом. Но я никогда не слышала ничего подобного уже будучи вампиром, и поняла, что это оскорбляет даже больше, чем я могла себе представить. Находясь в такой маленькой, переполненной людьми комнатушке, я попыталась – из-за отсутствия лучшего определения – «сжать в кулак» свои мысли, чтобы помешать думам других женщин проникнуть в мой мозг. Но я все-таки представила, как открывается небольшое окошко в голове Сэнди, и получила оглушительный удар по своим экстрасенсорным способностям. Страхи и заботы каждой из находящихся в комнате женщин с печальными глазами обрушились на меня, вливаясь в голову со всех сторон. Неоплаченные счета, автомобили со сдохшими тормозами, дети, исключенные из школы, мужья, не способные встать с кушетки и заработать денег на жизнь, иссушающая душу тяжелая работа, необходимость собираться на эту работу каждую ночь и отсутствие какого-либо выбора.
Я вытряхнула гудящую какофонию образов из головы и сосредоточила внимание на Сэнди. Может быть, она и ненавидела вампиров с безумной, параноидальной одержимостью, но ей уж точно нравилась я. Она представляла, как я преуспеваю в «Гринфилд Студиос». На самом деле, ей так и мерещилось, как я, с гордостью ношу гарнитуру, становлюсь звездным служащим, продвигаюсь вверх по карьерной лестнице, и в итоге занимаю проклятый офис, с тем, чтобы кто-то по имени Рико, позволит ей наконец-то уйти на заслуженный отдых. Она понятия не имела, что я - вампир; эта мысль вообще ни разу не приходила ей в голову.
Никогда прежде я не принадлежала к какому-либо меньшинству - если только вы не причислите к таковому тех, кто считал, что из Тимоти Дaлтона[5] вышел приличный Джеймс Бонд - и мне особенно не нравились люди, считавшие, что могут отпускать грубые комментарии о вышеозначенном меньшинстве, поскольку думали, что я «не отвечу». Это было оскорбительно, и, хуже того, взбесило меня до невероятности.
- Или, если ты предпочитаешь что-то более тропическое, - сказала Сэнди, направляясь к двери с табличкой «Отделение Продаж «С Гринфилд на Пляже».
- Сэнди, я вынуждена просить вас немедленно остановиться, - сказала я. – Это место мне не подходит. Сожалею, что потратила ваше время. Полученный опыт оказался весьма поучителен. Пожалуйста, не звоните мне. Никогда.
- Но нам нужна такая сотрудница, как ты, Джейн. У тебя хороший голос. После небольшой практики ты могла бы срубать по сто, двести долларов за ночь, - сказала она. – Наши девушки то и дело увольняются безо всякого предупреждения, потому что не выдерживают работу, или просто решают, что не хотят выходить этой ночью на смену. С тобой же не будет ничего подобного. Ты - одна из тех хороших, ответственных девушек. Ты вовремя приходишь на работу и готова трудиться. Ты не позвонишь за десять минут до начала своей смены и не скажешь, что не сможешь прийти, потому что была арестована. И не попытаешься обосноваться в своем фургоне на автостоянке. Ты послужишь хорошим примером для других девушек.
- Так, я нужна вам чтобы «подтянуть» остальных? – спросила я, выгнув бровь. - Это что-то новенькое.
- Вот именно, - вздохнула Сэнди.
- Спасибо, но мой ответ по прежнему - нет, - отрезала я, проталкиваясь к ближайшему пожарному выходу. - В конце концов, работа в этом месте может помешать моему участию в античеловеческой кампании.
Сэнди уставилась на меня в замешательстве, так что я обнажила свои клыки, закатила глаза, и прошествовала к выходу из здания. Слова «кровососущие монстры» и «грязные ублюдки» отдавались у меня в голове и краской покрывали щеки, пока я топала назад к Большой Берте. Я поклялась себе, что, если снова увижу на ней кровь, вернусь в «Речные Дубы», соберу чемоданы и перееду на Тибет.
У меня обнаружился один из тех «условно-рефлекторных» водительских стажей, благодаря которому я вставила ключ в замок зажигания машины, и следующее, что зафиксировало сознание, это поворот Большой Берты на дорогу, ведущую к дому Габриеля. Я свернула на его подъездную дорожку, поднялась по ступенькам, и уставилась на дом. Рука замерла в воздухе, когда я собралась постучать в дверь.
В этом не было ничего нового. Я была в дом Габриеля и прежде. Конечно, тогда я вела себя как крикливая старая ведьма… и вот снова стучусь в его дверь со своими проблемами.
Я пожевала губу, рассматривая вариант немедленного отступления к своей машине. С другой стороны, Габриель постоянно бравировал своей ответственностью за мои первые шаги в качестве вампира. О, давайте начистоту: я приперлась сюда за парой-тройкой сочувственных поцелуев и, может, одной или двумя банальностями из уст более зрелого вампира. Что-нибудь вроде: «Самое темное время всегда наступает перед рассветом …, и нам никогда этого не увидеть, так чего волноваться?» Прежде, чем я успела постучать, дверь распахнулась, и на пороге возник Габриель.
- Джейн! - воскликнул Габриель с усмешкой, которая тут же исчезла при виде выражения моего лица. - Что стряслось?
Я наклонила голову и уперла в него долгий, изучающий взгляд.
- Знаю, это маловероятно, но ты когда-нибудь читал книгу «Александр и ужасный, невыносимый, безобразный, очень плохой день»[6]?
- Нет, но название говорит само за себя, – кивнул Габриель.
- Ну так, что бы ты там себе не напредставлял, добавь к этому сигаретный дым и беспросветную безнадегу.
- Это объясняет запах, - сказал он, уловив аромат от моих волос. - Где ты была?
- На работе.
- Ты нашла работу? Это же…
- В качестве телепродавца.
На его лице появилось «ой» выражение.
- О.
- В компании, продающей среди других сомнительных и низкопробных продуктов витаминный тоник, который, по их заявлению, обращает вампиризм вспять.
Габриель усмехнулся.
- Ну, это просто смешно. Такое еще никому и никогда не удавалось.
- Это ты не мне рассказывай.
- Прости.
- Я согласилась продавать это дерьмо. Хотя, на самом-то деле, я согласилась попытаться обманом заманить ни в чем не повинные семьи на встречу в каких-то сомнительных местах с абсолютными незнакомцами, у которых есть фотокамеры. Но получалось у меня это просто ужасно, потому что клиенты, судя по всему, чувствовали запах моего страха по телефону и вцеплялись в меня как бульдоги, или желали мне немедленной смерти, а мы оба знаем, что эту лошадь из конюшни уже увели[7]. Это был ад на земле, ясно? Я устроилась на работу в самой вонючей, минимально оплачиваемой адской дыре.
Габриель озадаченно смотрел на меня.
- Почему же ты не задала побольше вопросов об этой работе прежде, чем соглашаться на нее?
- Я просто устала от ничегонеделанья. Я хотела работу. Любую работу. Что угодно, лишь бы чувствовать себя полезной и производительной … и не обреченный на переезд в дом своих родителей.
- Джейн, если дело в деньгах, то я мог бы…
Я прижала палец к его губам.
- Не надо. Не делай предложение, которое изменит наши отношения. Я ценю порыв, но чувствую себя некомфортно, когда ты размываешь «папочка/близкий друг» границы.
- Предложение, которое ты не позволила мне сделать, по-прежнему в силе.
- Спасибо. В любом случае, когда мне не удалось заинтересовать людей этими встречами, мой новый босс поведал мне о другом барахле, которое я могла бы продавать, включая эту антивампирскую панацею. И затем она заявила мне, что вампиры - мерзкие, порочные создания, которые собираются свергнуть человеческое правительство в каком-то кровавом государственном перевороте, который мы планируем вот уже несколько лет.
- Я так понимаю, она не знала, что ты - вампир? – сказал он, и я покачала головой.
- Меня не только подвергли обычным для телепродавцов оскорблениям - которые, как я теперь понимаю, заслужены ими лишь самую малость - но мне еще и пришлось пройти через свою первую вампироненавистническую речь.
- О, с годами ты наслушаешься гораздо худшего, - утешил он, рукой обнимая меня за плечи и прижимая к своему боку. – Однажды, какой-то пьяница в таверне рассказал мне презабавную шутку о двух вампирах, священнике, и…
- Мне не обязательно ее слышать, - прервала я Габриеля. - Кроме того, я почти уверена, что это - одна из тех историй, которая заканчивается словами «и затем я его съел».
Габриель пожал плечами, но отрицать не стал. Я рассмеялась.
- Ты смеешься. Это всегда хороший знак. Конечно, ты смеешься надо мной, но я начинаю привыкать к этому, - сказал он.
Я прислонилась своим лбом к его.
- Тебе полезно.
Габриель притянул меня к себе на колени, словно разбуженного ночным кошмаром ребенка.
- Люди боятся того, чего не понимают. И сомневаюсь, что они когда-нибудь нас поймут. Тебе придется столкнуться с глупцами, невеждами, непросвещенными.
- И большинство из них мои родственники, - заметила я, прислоняя голову к его плечу.
- Ты встретишь этих людей. И они оскорбят тебя. Они могут попытаться причинить тебе вред. Но тебе удалось выйти из положения, не ввязываясь в ругань и не причиняя никому вреда, несмотря на свой гнев. Ты ведь просто ушла, не причинив никому вреда, верно?
- Да, - проворчала я. – Хотя, может и показала один или два неприличных жеста в сторону закрытой двери.
- Видишь? Ты ушла, не уронив своего достоинства, и это намного лучше того, что сделал бы я в твоем возрасте. Я горжусь тобой. Попытайся не воспринимать нападки этих людей как нечто личное, Джейн. Тебе нужно научиться проглатывать плохое вместе с хорошим.
- И наслаждаться пережевыванием плохого?
- Иногда, да, - хохотнул Габриель, играя с пуговицами моего свитера. – Могу я предложить тебе воспользоваться моим душем?
Я вытаращилась на него.
- Это - самая незатейливая тактика «съема», с которой я когда-либо сталкивалась.
Губы Габриеля сложились в полуулыбку-полугримасу, которая тем не мене дала понять, что в основе этого предложения лежали не только игривость и подшучивание.
- Запах дыма настолько плох? – воскликнула я. - Я же пробыла там всего несколько часов!
- Он довольно резок, - признал Габриель. - Но мое обоняние намного острее, чем у среднестатистического человека. И, чтобы компенсировать это оскорбление, я сам отнесу тебя наверх и вымою с головы до пят.
- А пузырьки там будут? – спросила я.
- Пузырьки можно организовать, - торжественно кивнул он, расстегивая пуговицы, чтобы поиграться с китайской ловушкой для пальцев[8], которую представляла собой спереди расположенная застежка моего лифчика.
Габриель отбросил мой свитер в сторону. Я наслаждалась новизной ощущений от пребывания топлесс на открытом воздухе, когда выражение отвращения промелькнуло на его лице. Я опустила взгляд на свое тело, в поисках каких-нибудь уродливых шрамов или родинок, которые могла не замечать последние пару десятков лет.
- Что такое?
- Теперь стало даже хуже, - ответил он, сморщив нос.
У меня вырвался ошарашенный смешок.
- Потрясающе!
- Я могу с этим справиться, - поспешно пообещал Габриель, понимая, что задел мое самолюбие. – Мне ведь не обязательно дышать.
- Ценю твою преданность начатому делу.
С решительным выражением лица Габриель возобновил поглаживая моей кожи и принялся покрывать поцелуями горло. Я немного отклонила голову назад. Кости, казалось, превратились в кисель, когда его руки начали водить медленные круги по моей спине. Я опустила взгляд и заметила, как Габриель поколебался, прежде чем прижаться губами к моей коже, так, словно эти прикосновения его жалили. Он заставил себя продолжить дорожку из поцелуев от моего горла до ключицы.
- Тебе действительно не стоит так самоотверженно стараться, - посочувствовала я Габриелю, отводя ему волосы с лица. - Но это очень мило.
- Мне жаль. Такое ощущение, что он даже в поры впитался, - мягко сказал Габриель.
- Сегодня не подходящая для этого ночь. «Невыносимая вонь» определенно не та нота, с которой мне хотелось бы начать, - сказала я, потянув носом запах от своего «некогда-счастливого-а-теперь-предназначенного-пламени-костра» свитера. – Пойду домой и искупаюсь в томатном соке. Этот прием помог, когда прошлым летом Фитц использовал скунса в качестве жевательной игрушки.
- Останься еще немного, - предложил он, поглаживая мои колени, когда я снова надела свитер. - Думаю, что смогу потерпеть твое благоуханное присутствие еще какое-то время.
- Ну и ну, весьма признательна, - пробормотала я. Он нежно поцеловал меня, языком прослеживая линию рта, прежде чем отстранился, прилагая все возможные усилия к попытке скрыть свое инстинктивное желание отпрянуть.
- Это была отважная попытка, - прокомментировала я.
- Это все равно, что облизывать пепельницу, - произнес он извиняющимся тоном. - Ты ведь не дышишь. Как же умудрилась пассивно «накуриться» табачным дымом в таких количествах?
- Я говорила не смолкая в течение четырех часов.
- Напомни-ка еще раз, почему эта работа тебе не подходит? - спросил он, выдохнув неблагозвучное «уффф», когда я ткнула его в живот. – Мне жаль, что у тебя был ужасный, невыносимый, безобразный, очень плохой день. И все же, зная тебя, уверен, ты превратишь его в полезный опыт.
- Да, я поняла, что отныне стану гораздо более успешным телепродавцам, – фыркнула я, прижимаясь к его груди.
- Видишь? Нет худа без добра.
Мы сидели в тишине и слушали квакающих на передней лужайке лягушек. Габриель медленно, но верно отклонял голову. Примерно минуту спустя, его лицо было так далеко от меня, как только позволяла шея.
- Ладно, ладно, - проворчала я, поднимаясь на ноги. - Пойду домой и приму душ.
- Мне очень жаль, - заверил он, следуя за мной к машине. – В противном случае, я считал бы тебя неотразимой.
Я без особого энтузиазма наблюдала за тем, как он склоняется ко мне для поцелуя. Но стоило исходящему от меня аромату никотина ударить Габриелю в нос, как он, подумав еще раз, решил ограничиться рукопожатием. Я рассмеялась.
- Ты смеешься. Это всегда хороший знак, - повторил он, когда я уселась в Большую Берту.
Я продолжала смеяться до тех пор, пока не притормозила в конце подъездной дорожки Габриеля. Я бросила взгляд в зеркало заднего вида и увидела девушку с блеском в глазах и глупой усмешкой на лице.
- О, Джейн. Да ты пошла по наклонной.
Сноски:
1. «Чарли и Шоколадная фабрика» (1964 г.) - сказочная повесть Роальда Даля о приключениях мальчика Чарли на шоколадной фабрике эксцентричного кондитера мистера Вонки.
2. Список «не звонить» – США стали первой страной, принявшей законодательное ограничение на телемаркетинг. Еще в 2003 году правительство страны запустило проект по созданию так называемого списка «телефонов, куда не надо звонить» (Do Not Call List). Гражданам, недовольным телефонным спамом, было предложено внести свои номера в этот список. Степень недовольства американцев телефонной рекламой легко оценить по тому, что в первую неделю проекта в нем было зарегистрировано уже свыше 50 млн номеров. Коммерческим организациям запретили звонить по этим телефонам, предлагая те или иные товары и услуги. Нарушителям грозит штраф в размере 120 тысяч долларов за каждый звонок по номеру из базы. Данному примеру последовали такие страны как Канада, Израиль, Финляндия и т.д.
3. Эфедрин - вещество в химическом отношении и по действию на организм близкое к адреналину. Эфедрин вызывает сужение сосудов, повышение кровяного давления, расширение бронхов, зрачков, торможение перистальтики кишечника, повышение содержания сахара в крови. По сравнению с адреналином он оказывает менее резкое, но более продолжительное действие. Кроме того, эфедрин возбуждает центральную нервную систему и повышает возбудимость дыхательного центра.
Хотя сами по себе эфедрин и псевдоэфедрин обладают довольно слабым психоактивным действием, они служат важным сырьём для нелегального кустарного производства наркотиков, содержащих метамфетамин и эфедрон. По этой причине оборот эфедрина, псевдоэфедрина и препаратов, их содержащих, во многих странах ограничен. В России эфедрин и псевдоэфедрин включены в список прекурсоров наркотических средств
4. Фибромиалгия - форма поражения внесуставных мягких тканей, характеризующаяся разлитой костно-мышечной болью и наличием специфических болезненных точек или точек повышенной чувствительности, определяемых при ощупывании.
5. Тимоти Далтон – (англ. Timothy Dalton; родился 21 марта 1946, Колуин-Бэй, Уэльс) — английский актёр театра и кино. Наибольшую известность получил как исполнитель роли Джеймса Бонда в фильмах Искры из глаз (1987) и Лицензия на убийство (1989) и ролей в шекспировских фильмах и пьесах.
6. «Александр и ужасный, невыносимый, безобразный, очень плохой день» - детская книга Джудит Вайорст, изданная в 1972 году и разошедшаяся тиражом более 2 млн экземпляров рассказывает о мальчике, переживающем, пожалуй, самый худший день в своей жизни.
7. «Поздно запирать двери конюшни, когда лошадь же украдена. - (англ. пословица)
8. Китайская ловушка для пальцев (также известна как китайская пальцевая тюрьма, китайские пальцевые манжеты, и т.д.) - это головоломка, с помощью которой шутили над ничего не подозревающими детьми и взрослыми. Она представляет собой плетеный цилиндр из бамбука или бумаги, который надевается чаще всего на указательные пальцы жертвы. Первоначальная реакция жертвы - попытка вытащить пальцы, но это лишь сильнее затягивает ловушку.
Глава 14
Вампиры – существа, обладающие территориальными и собственническими инстинктами. В то время, как эти качества делают их страстными и волнующими любовниками, они же могут превратить их во вселяющих ужас бывших любовников.
Выдержка из «Руководства для только что восставших из мертвых».
Знаете, как некоторые жалуются, что Рождество стало слишком потребительским и коммерческим? Ну, так, сюрприз-сюрприз. Вы уже видели, что люди сделали с Хэллоуином? И все это ради предлога облачиться в ведьмовской костюм «поразвратней», кино-марафонов про серийных маньяков с бензопилой и электронных танцующих мумий в натуральную величину. И даже не будем упоминать, насколько черства вся культурная подоплека этого окаянного праздника по отношению к немертвым. Как бы чувствовали себя люди, если бы мы выставляли их надувные фигурки на своих лужайках?
Я не воспринимала все это настолько лично до своего первого Хэллоуина в качестве одного из немертвых. Верите или нет, но вампиры предпочитают «залечь на дно» на весь канун праздника и отказываются покидать свои укрытия, пока не будет съедена последняя ириска «кэнди корн»[1]. Такое поведение частично продиктовано анти-пиарным протестом, но главным образом связано с желанием избежать горстки пьяных идиотов, изображающих ужаснейший трансильванский акцент.
Посвящая меня в тонкости возможных «подводных камней» праздника, Габриель упомянул, что обычно проводит День Всех Святых за просмотром старых фильмов, неизменно предпочитая Хичкоковские. После чего сам пригласил себя ко мне домой.
Это может прозвучать ребячеством, но я ужасно нервничала. С другой стороны, в наше первое свидание мне устроили допрос с пристрастием, так что эти переживания не казались безосновательными. Весь дом был предоставлен в наше полное распоряжение. У тети Джетти было назначено свидание с дедушкой Фредом, дабы вместе ступать по земле, когда истончается завеса между миром духов и реальностью и так далее и тому подобное.
Потребовались некоторые усилия, но в итоге мне удалось избавиться от отвратительного «парфюмного» амбре Ковбоя Мальборо[2], который не отставал от кожи еще много дней с тех пор, как я покинула двери «Гринфилд Студос». Я купалась в томатном соке, намыливалась четырьмя различными типами глубоко очищающих шампуней, и вложила небольшое состояние в экономическое процветание ополаскивателя «Листерин»[3]. Кроме того, той ночью я проявила больше чем обычно, заботы о своей внешности. Надела тонкую зеленую блузку и свои удачно-сидящие джинсы. Даже обеспокоилась серьгами - редкое для меня явление. И сделала макияж. Да-да, я сделала себе макияж: румяна, пудра и бальзам для губ. Но никакого карандаша для глаз. После того злополучного инцидента в колледже – мне тогда пришлось две недели носить глазную повязку.
Я хотела показать своему Сиру, что, когда не пьяна и не выбита из колеи, то не веду себя как настоящая мегера. И я даже надела симпатичное черное нижнее белье, потому что никогда не знаешь…
Единственную настоящую проблему составляли развлечения. Строить весь вечер вокруг «Приди и возьми меня» темы не казалось мне хорошим способом начать отношения. С другой стороны, «Приди и поиграем в канасту[4]» - тоже ни в какие ворота. В моей коллекции DVD не было старомодных триллеров, так любимых Габриелем, там содержалось скорее тревожащее количество романтических комедий, знание сюжета которых мне не хотелось демонстрировать перед Габриелем, и еще меньше – обладание ими. И мне никогда не приходило в голову, насколько «миноопасной» может быть Хэллоуинская программа передач. Представьте мой ужас, когда я обнаружила, что по телеканалам только и крутят, что трилогию «Блейда»[5] да «Пропащих ребят»[6]. С точки зрения развлекательных преимуществ «Пропащие ребята» - отличное кино. Но в нем «отсвечивала» нечестивая троица в лице Кори Фельдмана[7], Кори Хэйма[8], и Джоэля Шумахера[9], так что я не могла воспринимать его в качестве подходящей модели для своего образа жизни.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 22 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |