Затем он одарил своей ослепительной улыбкой аудиторию.
— Полагаю, все мы, здесь присутствующие — всего лишь шумное сборище праздных снобов, скучающих эстетов и заевшихся интеллигентов. Я цитирую слова вице-президента США Эгнью, который, к сожалению, лишен возможности участвовать в нашем сборище. Он отправился в вояж за океан разъяснять австралийцам доктрину Никсона. Ох уж этот мне комплекс вице-президентов. Бедняги вечно на втором плане, потому и стараются об-
ратить на себя внимание. Генерал Ки, например, или Губерт Хэмфри...
Квот следит за публикой, но ожидаемых улыбок не замечает. Но его и не перебивают, не болтают. Молча слушают. Й то ладно. Присутствующие собрались ради «Пантер» и Радикального Шика, а не слушать подкалывания в адрес Эгнью со стороны второразрядного адвоката. Но Квот уже увяз, сразу ему не выбраться, и он продолжает швырять в Хэмфри комками грязи из болота, в котором застрял.
— Как бы я ни уважал Лестера Мэддокса, но, увидев, как Хэмфри обнимает его за плечи...
Наконец он выбирается на ровную дорогу и увеличивает скорость. Квот живо описывает страдания двадцати одного арестованного «пантеровца». В тюрьме они со второго февраля шестьдесят девятого года, обвинение смешное. Надо же, взорвать ботанический сад! Залог требуют совершенно невообразимый — по сто тысяч долларов за каждого, что равносильно отказу. Заключенных держат порознь и постоянно переводят из тюрьмы в тюрьму. Не допускают к ним адвокатов, затрудняя тем самым подготовку защиты. Подвергают бесчеловечному обращению. Например, эпилептика Ли Берри схватили прямо на больничной койке и бросили в одиночную камеру с постоянно горящей над ним лампой. А пока что оставшиеся на свободе члены организации, такие как Фред Хэмптон, подвергаются постоянным преследованиям и придиркам со стороны полиции.
—Один из не арестованных пока вождей движения «Черных пантер», фельдмаршал партии Дон Кокс, сейчас здесь, с нами, — улыбается Квот.
—Все путем, — отвечает Леону Квоту неожиданно мягкий голос. И из-за рояля возникает высокий негр... Негр из-за фортепьяно!..
Как сломать громоотвод
(отрывок)
С тех пор как родилась тема бедности, белые время от времени замечают людей, которых раньше вроде бы и на свете-то не было. Индейцев, например, или самоанцев. Ну, самоанцев-то не замечали не так уж долго. Самоанцы — активные персонажи сцены бедности. Они — древний ужас сцены бедности. Даже полтора ужаса.
Непонятно, почему большинство обитателей Сан-Франциско ничего не слышало о самоанцах. Если вы бросите хотя бы беглый взгляд на этакого добра молодца, прогуливающегося по миссии, то не скоро его забудете. Видели когда-нибудь футболистов вблизи? На улице, например, или в кафе. Бросается в глаза не то, что они большие, а то, что они такие большие, до ужаса. В них все преувеличенное, даже головы. Как арбуз голова. Но глаза маленькие. И рот невелик. А шеи вообще нет. От ушей вниз они как будто сварная конструкция какая-то, газовый котел, что ли. Кажется, что футболисты — это специально выведенная порода людей. Так вот, самоанцы еще больше. По сравнению с середнячком-самоанцем Буба Смит из «Кольтов» просто шмакодявка. Самоанцы начинаются от 300 фунтов и расширяются, расширяются Просто невероятные здоровяки. Большие и гладкие. Лица вширь. А цвета темно-коричневого.
Как-то в миссии прослышали, что из программы помощи бедноте собираются выкинуть летние сезонные работы и народ останется на бобах. И вот набралась делегация, чтобы взять за глотку контору по бедности и качать права, пока поезд не ушел и бюрократы не приняли решения. Собрались черные, чиканос1, филиппинос и с десяток самоанцев.
На первом этаже этой самой конторы — большущий зал, совсем пустой, только стулья деревянные. Вроде профсоюзного, но без плевательниц. Или еще похож на комнату, где новые граждане присягу приносят. Как будто эти, в конторе, хотят сказать: вот, мы столов с кожею не заводим, все денежки вам, дорогие нуждающиеся.
Ну в общем, пришли наши ребята, требуют главного. Ну, главного, говорят им, нету, уехал по делам бедноты. А полуглавный сейчас выйдет, подождите чуток.
Вышел к ним парень ирландского обличья, на Макма-гона похож из телевизора, только нос подлиннее будет. Вообще, с точки зрения нормального человека, носы у белых, скажу я вам... ужас, просто ужас. Длинные, острые, как морковки, кривые, как стручковый перец, висячие, как огурцы, крюками, как не знаю что... У этого крюк чуть сам в себя не втыкался, да маленько не доставал.
— Прошу садиться, джентльмены, — и в стулья рукой тычет.
Мог бы и рта не разевать. Глянешь на него — и все сразу ясно. Протиратель штанов, пожизненный сиделец конторский. Ботиночки цвета топленого молока и рубашка с короткими рукавами и отложным воротничком. Такое чувство, будто всем конторским этим униформу выдают: все в одном и том же щеголяют. А ботиночки эти я знаю: дешевка... Стоит только пальцами шевельнуть, как шов лопается и верх моментально отскакивает от подошвы. Рубашка из немнущейся ткани, куплена на осенней распродаже. Два кармана-нагрудника, а в них — чего только не натыкано! Карандаши, ручки-шарики, фломастеры, маркеры... Обвесился с обеих сторон, словно пулеметными лентами.
1 Американцы мексиканского происхождения {сокр. от исп. Mexicanos, что иногда произносят как Mechicanos). |
Так вот, этот полуглавный подтащил к себе стул и тоже уселся. Только не как все люди, а задом наперед, верхом, и мордой уперся в руки, а локти на спинку. По-свойски, стало быть. Без церемоний, ребята!
— К сожалению, мистера Джонсона сегодня нет в офисе. Он в Вашингтоне, занят согласованием важных деталей наших проектов. Он, конечно, обязательно встретился бы с вами, но присутствие его в Вашингтоне совершенно необходимо.
Руки сидельца остаются при стуле, подпирают голову, но то и дело то одна, то другая отрывается от подбородка и чертит в воздухе загогулины, как будто он машет машинисткам. Динамичный пацан, уверенный такой, целеустремленный: пробьем канцелярскую волокиту!
— А сейчас я постараюсь ответить на все ваши вопросы. Вы, конечно, понимаете, что я могу отвечать только от собственного лица, но я сделаю все, что в моих силах. Если не смогу ответить сразу, то постараюсь найти ответ по окончании нашей встречи.
Тут до тебя доходит, и удивляешься, как сразу до этого не допер. Этот парень у них тут служит громоотводом. Его задача — отводить дрязги от главного. Вроде профессионального плакальщика, которого можно нанять в Чайнатауне. У них там есть поднаторевшие скорбящие, которые за пару монет покажут, какую потерю понесло человечество в лице вашего дорогого умершего. В любой конторе такой есть; не бедность, так экспорт-импорт, долинная лихорадка, инвалидность, ипотека, объезды на шоссе, бойкоты и локауты, алименты и дантисты для ветеранов... — не важно, чем вы недовольны, он примет огонь на себя. Работа такая. Мальчик для битья.
Ясно, что полная безнадега, но не вставать же, не уходить так сразу... Три с половиной десятка человек народу перлись в такую даль, от миссии до сотого номера по Макалистер-стрит... сидит, стало быть, народ, развлекается.
Один из чиканос напрямую спрашивает, сколько летних вакансий выделяется миссии. Вопрос четкий, правильный вопрос.
— Э-э, — мекает «громоотвод», изображает милую улыбку и плавно колышет ладошкой. — Видите ли, весьма сложно сформулировать ответ таким образом, как мне бы хотелось, и в таком виде, как вам хотелось бы его услышать. Дело в том, что как раз эта проблема явилась причиной поездки нашего руководства в Вашингтон, в вышестоящие инстанции. Но могу вас заверить, что лично я не вижу никаких причин для свертывания наших проектов в свете существующей ситуации, складывающейся в городском хозяйстве. Возможно даже некоторое дальнейшее развитие нашей программы при условии предоставления авансового финансирования из Вашингтона; общинные оздоровительные центры, например... Как только мы получим конкретные цифры, я не замедлю сообщить их вам.
Дальше он толчет ту же бодягу: мол, не знаю, ребята, но как только узнаю, дорогие мои, сразу к вам... Похоже, хочет, чтоб все оценили, какой он честный и как он открыто признается, что ни шиша не знает.
—Я был бы счастлив, если бы появилась возможность обеспечить работой всех. Ничего не желал бы больше как представитель службы и как частное лицо.
—Скалить зубы — это здорово, но вы нам уже полчаса толчете одно и то же, радуетесь, что ничего не знаете и что мы ничего не узнаем, — повел итог кто-то из толпы.
Ба-ра-ба-ра-ба-ра-бам... Народ начал топать в такт. Как будто где-то неподалеку забивали сваи.
— Х-ха-ммм... — выдохнул «громоотвод».
Начал он, что ли, смехом, но тут же подавился, вроде как схлопотал пинок под пузечко. Первый пинок по мужскому достоинству. Снова выгнал улыбочку на физиономию. Вторая серия. С чего все эти бюрократы, попы, проповедники, профессора ученые давят из себя улыбку, когда на них поднажмешь? Если на тебя нажал какой крутой подонок, а ты скалишь зубы — ты ж признаешь, что ты курья какашка, вот что твоя улыбочка обозначает. Разве что ты сам крутой подонок и тебе плевать, и ты сейчас досчитаешь до десяти да вставишь ему фитиль.
— Н-ну-у... — мямлит «громоотвод», — не могу же я обещать вам работу, если еще ничего не решено. — До него вроде дошло, с кем общается. Заметил наконец три с половиной десятка жигарей из гетто, заметил, что влип. Шарит глазом. Черных и чиканос он и раньше видывал, не в новинку. А вот филиппинос... Их около десятка, все в ярких желто-зеленых рубахах и в лимонных штанах, в носках итальянских. Но главное — что у них на головах. На всех темные очки и русские казацкие папахи. Ох и видок у них! «Громоотвод» опасливо сморгнул и перекинул глаз на Самоа. Еще не легче! Самоанцев чуть больше десятка, но они заполняют ползала. На них островные рубахи в широкую полоску и с красными цветами, того красного цвета, в который красят полы в красильнях. И никаких очков! Чудовища повернули к нему широкие темные лица. Волосы у них курчавые, но длинные, напомаженные, зачесаны назад. На ножищах сандалии. Ремешки сандалий как будто срезаны с упряжи ломовых лошадей. Но хуже всего их тросточки. Этакие дубинки из тикового дерева, похожие на обрубленные бильярдные кии и сплошь изрезанные их диким полинезийским узором. Они сжимают эти свои тросточки в огромнейших кулаках, причем костяшка каждого пальца смахивает на грецкий орех. Концами тросточек самоанцы барабанят по полу. Некоторые, правда, упирают концы в подошвы сандалий, зажав их между пальцами. Берегут тросточки.
«Громоотвод» глядит тоскливо, улыбка его скисает на глазах. Похоже, ждет и боится продолжения... «Черт! — думает. — Этот... впереди... просто какой-то ананасово-ко-косовый... монстр...» А вот и продолжение — дождался.
— Эй, брат! — гудит «ананасово-кокосовый» с жутким акцентом. — Брат, ты сколько зашибать?
— Э... я? — бормочет «громоотвод». — Сколько я получаю?
— Да, брат, да. Сколько зеленых денег получать?
«Громоотвод» мечет мысли во все стороны. Подштукатурил улыбку. Кинул ее чиканос с филиппинос, молча спрашивает: «Между нами, интеллигентными людьми, зачем вы прихватили с собой это несуразное чучело?» Те жуют его глазами, он мнет улыбку, и ты вдруг видишь, что вокруг рта у человека много-много маленьких мышц, которые у этого типа вдруг начинают дергаться и подпрыгивать. Он пытается сосредоточиться. Дохлое дело.
—Сколько,брат? Ба-ра-ба-ра-ба-ра-бам...
—Н-ну, одиннадцать сотен в месяц.
—Много, брат, много-много. Почему так?
— Н-ну-у... — Улыбка просит пощады. Глаза парня застыли, как пара крохотных сосулек, губы пересохли.
Ба-ра-ба-ра-ба-ра-бам...
— Почему так много? Мои отец-мать оба шесть сотен с половиной зашибать.
И вправду немало. Вдвое выше уровня бедности. Выше даже, чем прожиточный минимум для семьи из двенадцати человек. Парень это понимает и пытается придумать что-то, но громилы уже не дают ему раскрыть рот.
— Слышь, брат, отдать твои деньги нам, летние работы. Ты все равно ни черта не делать.
—К-как? — «Громоотвод» оторвался от спинки стула. Ба-ра-ба-ра-ба-ра-бам...
—Да, брат, да, да! Отдать твои деньги нам!
Ну и... Жуть какая-то... Он даже взмок. Он представляет, как эти монстры с далеких островов регулярно в дни получки врываются в его контору... «Отдай, брат!..» Вырывают из рук, разгибают потные пальцы... Маленькие мышцы вокруг рта пляшут, стягиваются уздечкой...
— Я бы с удовольствием поделился с вами своей зарплатой, — рожает наконец «громоотвод». — С удовольствием. Если бы это принесло хоть какую-то пользу. Но, джентльмены, ведь это... это же ведь... капля в море! — Чувствуется, что эта «капля» освежила его пересохшее сердце. — Ну сами подумайте, как много нуждающихся только в этом городе... Капля в море!
Островитяне молчат, и «громоотвод» спешит заткнуть паузу:
—Если у кого-нибудь из вас есть идеи, я с удовольствием выслушаю. Мы хотим обеспечить работой каждого, и если вы знаете, как этого добиться, говорите, и мы сделаем все, что в наших силах.
—Если вы не знаете, что надо делать, то на кой вы нам нужны? — буркнул кто-то из филиппинос.
—Да, брат, на кой? На кой вы? — обрадовались подсказке самоанцы.
Ба-ра-ба-ра-ба-ра-бам... гул, как будто сейчас начнется землетрясение.
—Сидите тут, место занимаете, убиваете время и получаете зарплату..! — продолжает филиппино.
—Да, брат! Зарплату! Зарплату! — Ба-ра-ба-ра-ба-ра-бам...
—Если не знаете, то скажите своему боссу, чего нам надо.
—Да, брат! Этому человеку сказать! — Ба-ра-ба-ра-ба-ра-бам...
—Но я ведь уже объяснил вам, он в Вашингтоне, и как раз по интересующему вас вопросу.
—Пошлите ему телеграмму!
—Хорошо, пошлю...
—Черт, сними трубку да позвони!
—Да, брат! Трубку! — Ба-ра-ба-ра-ба-ра-бам...
—Но, джентльмены! Ведь в Вашингтоне уже шесть вечера, они закончили работу.
—Тогда позвоните ему завтра утром. А мы завтра с утра вернемся и послушаем. Подскажем, что сказать, в случае чего.
—Да, брат! Подскажем! - Ба-ра-ба-ра-ба-ра-бам...
—Хорошо, джентльмены, хорошо! — Громоотвод встает и хлопает себя ладонями по ляжкам. Сразу видать, да и не услышать сложно, что он пытается отряхнуть свое потоптанное мужское достоинство. Вот, мол, меня никто не унижал и мордой в песок не зарывал, а просто мы тут четверть часа обсуждали в деловом порядке назревшие проблемы, и я пришел к выводу, что вы кое в чем правы. — Если вы настаиваете, я позвоню завтра в Вашингтон.
—Мы не настаиваем. Нечего тут настаивать. Мы просто придем завтра утром и посмотрим. И послушаем.
—Да, брат! — Ба-ра-ба-ра-ба-ра-бам... — Послушаем!
И снова рот танцует, снова взмок громоотводный прутик. Самоанцы подхватили свои дубинки, все повалили наружу, довольные. Обделали мы этого проклятого белого, спел он нам прямой кишкой. На морду глянь, на что похож, слизняк, полные штаны... Вернется он вечером домой, в свою уютную квартиру, и рухнет в креслице: «Ох, дорогуша, дай мне выпить! Эти мерзавцы чуть меня не растерзали». Он уже примерял наши дубинки к своей дубовой башке...
Никто, понятное дело, на следующее утро в контору не поперся. Всегда так бывает. Переспали этот зехер — и все заглохло. Можно один разок собраться, рвануть, пугнуть, шугануть, шоу устроить — но на большее запала не хватит.
А пройдет еще денек-другой, и думаешь: а что, собственно, произошло? Ну, потерял «громоотводишко» свое мужское достоинство, да... Ну и что? У них таких громоотводов лес целый. Расходные запчасти. Одного выкинули, другого вставили. Нате, жрите. Стоптали — и довольны. Да не слишком-то много он и потерял. Никакого достоинства не терял, это точно. У него давно уж никакого достоинства не водится. Еще кто кого стоптал. Ты спел свою арию, он спел свою, скрипки даже смычков не опускали. Оркестр наяривает... Но... Видел его глаза? С-салага!..
СОДЕРЖАНИЕ
Предисловие. Перевод Д. А. Благова.................... 7
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ Том Вулф Новая журналистика Перевод Д. А. Благова
1. «Гвоздь номера» и его творцы.................... 11
2. Как в романе................................................................ 22
3. Набираемся сил......................................................... 42
Приложение. Перевод Д. А. Благова....................... 64
§ 1. Статус романа на первых порах............. 64
§ 2. Миф против реализма в романе............. 68
§ 3. Так ли уж нов новый реализм?................ 72
§ 4. Литераторы............................................................ 82
§ 5. Физиология реализма (футурологический
прогноз)................................................................................ 83
§ 6. Репортерская работа...................................... 87
ЧАСТЬ ВТОРАЯ Антология новой журналистики Под редакцией Тома Вулфа и Э. У. Джонсона
Том Вулф
Несколько слов об авторах. Перевод Д. А. Благова 95
Рекс Рид
«Вы спите в голом виде?» (отрывок).
Перевод Д. А. Благова.................................................. 96
Гэй Талес
Хитрецы (отрывок). Перевод Д. А. Благова 111
Ричард Голдстейн
Прикид. Перевод Д. А. Благова........................... 133
Майкл Герр
Кесан. Перевод Д. А. Благова................................ 140
Трумэн Капоте
Не дрогнув (отрывок). Перевод Д. А. Благова 187
Джо Эстерхаз
Апокалипсис Чарли Симпсона. Перевод Д. А. Благова 203
Терри Саузерн
Красная грязная марихуана и другая травка (отрывок).
Перевод Д. А. Благова.................................................. 255
Хантер С. Томпсон
Дерби в Кентукки упадочно и порочно.
Перевод Д. А. Благова.................................................. 271
Норман Мейлер
Армии ночи (отрывок). Перевод Д. А. Благова 297
Николас Томалин
Генерал идет в атаку на Чарли Конга.
Перевод Д. А. Благова.................................................. 310
Том Вулф
Электропрохладительный кислотный тест (отрывок).
Перевод Ю. А. Балаяна................................................ 320
Барбара Л. Голдсмит
La Dolce Viva. Перевод Ю. А. Балаяна.............. 341
Джо Макгиннис
Как продать президента (отрывок).
Перевод Ю. А. Балаяна................................................ 353
Джордж Плимптон
Бумажный лев (отрывок). Перевод Ю. А. Балаяна 368
Джеймс Миллз
Детектив. Перевод Ю. А. Балаяна...................... 389
Джон Грегори Данн
Студия (отрывок). Перевод Ю. А. Балаяна 418
Джон Сак
Рота М (отрывок). Перевод Ю. А. Балаяна. 433
Джоан Дидион
Из сборника статей «И побрели в Вифлеем».
Перевод Ю. А. Балаяна............................................... 450
«Адам Смит»
Денежные игры (отрывок). Перевод Ю. А. Балаяна... 472
Роберт Крайстго
Бет Энн и макробиотика. Перевод Ю. А. Балаяна 487
Хантер С. Томпсон
«Ангелы ада»: сага страшная и странная (отрывок).
Перевод Ю. А. Балаяна................................................ 500
Гэри Уиллз
Дело Мартина Лютера Кинга живет и побеждает.
Перевод Ю. А. Балаяна................................................ 519
Том Вулф
Радикальный шик и Как сломать громоотвод
(отрывки). Перевод Ю. А. Балаяна.................... 548
Литературно-художественное издание
ТОМ ВУЛФ
Новая журналистика и Антология новой журналистики под редакцией Тома Вулфа и Э. У. Джонсона
Ответственный редактор Ирина Беличева Художественный редактор Егор Саланашенко Технический редактор Татьяна Харитонова Корректор Валентина Важенко Верстка Любови Копченовой
Подписано в печать 14.02.2008. Формат издания 84 х 1081/.чг. Печать офсетная. Усл. псч. л. 30,24. Тираж 5000 экз. Изд. № 80052. Заказ № 671.
Издательство «Амфора». Торгово-издательский дом «Амфора». 197110, Санкт-Петербург, наб. Адмирала Лазарева, д. 20, литера А. E-mail: info@amphora.ru
Отпечатано с диапозитивов в ИПК ООО «Ленинградское издательство». 195009, Санкт-Петербург, ул. Арсенальная, д. 21 /1. Телефон/факс: (812) 495-56-10
[1] Детская игра: дети ходят под музыку вокруг стульев, а когда музыка прекращается, бросаются занимать стулья, которых на один меньше, чем играющих.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 24 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |