— Какие занавески? — спросила я приоткрыв глаза.
— Представь себе занавески на окне. Так будет более правдоподобно. Реальность кроется в деталях, запомни это. — Она положила руку на мои глаза.
— Хорошо. Они белые и кружевные.
— Отлично. Занавески колышутся на ветру. Это большое окно. Хочешь выглянуть из него? — она поманила меня этим вопросом.
— Ой. Закат?
— Да, это закат. Представь себя в комнате с окном, но ты находишься достаточно далеко от него, поэтому ты не чувствуешь ветра. Ты любишь эту комнату, тебе нравится в ней находиться, ты хочешь никогда не покидать ее. То, что с другой стороны окна, окружающий вид, будет определяться душой, проходящей сквозь тебя. Просто наблюдай за этим, что бы не происходило. Не борись с этим.
Я представила свою домашнюю спальню. Там я чувствовала себя в безопасности.
— Ладно.
— Теперь тебе надо сосредоточиться на окне и том, чтобы остаться на этой его стороне, хорошо? Ты достаточно далеко от окна — это большое окно — но тебе нравится смотреть на закат отсюда.
Сейчас все происходящее напоминало сцену из научно-фантастической программы.
— Хорошо.
— Продолжай, пока Тенс не велит тебе прекращать. Я не могу дольше оставаться здесь, иначе моя сила помешает тебе использовать собственную. Я должна отдать дань уважения соседям. Винни была мне хорошим другом на протяжении многих лет. Завтра она уже не будет жива.
— Можно мне пойти с тобой? — я снова открыла один глаз, но она тут же положила мои руки на глаза.
— Нет, ты пока еще не готова. Мы должны начинать с малого. Я думаю, что Винни может утащить тебя с собой. Я вернусь к обеду. Продолжай смотреть в окно, пока Тенс не подумает…
— Со мной все в порядке. — мне казалось, что я так и просижу тут до тех пор, пока она не вернется, если буду слушаться его.
Я услышала, как завелся и уехал Ленд Ровер. Я досчитала до десяти. Потом еще раз. Я открыла глаза, и обнаружила рассматривающего меня Тенса. Выражение его глаз заставило меня покраснеть до кончиков ушей.
— Ну все, готово. — я встала и потянулась, растягивая гудящие мышцы.
— Ты уверена?
— Уверена ли я, что смогла представить себе окно? Да, у меня получилось.
— Тогда ладно, посиди пока тут.
— Что?
— Есть еще кое что, что надо сделать. Я сейчас вернусь.
Я встала, слушая его ворчание, и пошла к выходу.
Я сидела на диване, просматривая старый фотоальбом, когда он вернулся, держа в руках кучу тряпья.
— Это еще что?
— Урок номер два. Крольчата. Помоги им на переходе.
Он сказал это так бесстрастно, что мне показалось, что я плохо его расслышала.
— Что? — я застыла.
— Кустос нашла их утром. Их мать уже замерзла к тому времени.
— И ты хочешь, чтобы я… — это должно быть какой-то тщательно продуманный розыгрыш. Не может быть, что тетушка захотела принести мне осиротевших кроликов, чтобы я их прикончила.
— Представь себе окно.
Я забилась в дальний угол дивана. Запах мочи и фекалий кроликов поплыл по комнате.
— Ты это правда серьезно? Там и правда кролики?
— Что из всего заставило тебя думать, что я шучу? — он открыл несколько слоев ткани чтобы продемонстрировать четырех прелестных коричневых крольчат с белыми лапками и белыми пятнам на лбу.
Мое сердце дрогнуло. Это были мои любимые животные.
— Ты больной. Я не собираюсь этого делать, — я вскочила, пытаясь отдалиться от него.
Тенс положил кучу тряпок передо мной.
— А тебе и не надо ничего делать.
— Я должна позволить им умереть. Иначе я не смогу тренироваться, — и почему это больше его не беспокоило?
— Животные всегда умирают возле тебя. Они все равно умрут.
— Только не в том случае, если я смогу им помочь. Я не буду просто стоять и смотреть. Я не дам им умереть. — Я рванулась по коридору на кухню. Тенс наблюдал за мной
— Что ты делаешь?
— Я ищу молоко. Сгущенное молоко, сливки или что-то еще. — Я распахивала шкафы и шарила по банкам.
— Меридиан, прекрати. — Тенс остановился на входе, не приближаясь, как будто бы я взбесилась.
— Нет. Я не собираюсь просто стоять и смотреть, как они умирают. — Я обнаружила банку сгущенного молока в дальнем углу буфета и сорвала с нее крышку. Потом схватила ложку.
— Это не поможет.
— Ты не знаешь этого! Не можешь знать!
Он стоял на моем пути, загораживая выход.
— Я знаю.
— Пошел с дороги! — Я попыталась оттолкнуть его, но слезы застилали мне глаза.
Он схватил меня за плечи. Это было первое его добровольное прикосновение, с той ночи, когда я приехала.
— Меридиан.
Его голос дрогнул, и на секунду показалось, что он тоже вот-вот заплачет.
— Ну что?
Я понимала, что говорю, как обиженный ребенок, но не могла ничего с собой поделать.
— Тебе понадобится пипетка. Во втором шкафу снизу, возле плиты, — прошептал он, аккуратно разворачивая меня. Я не понимала, что заставило его перестать мне сопротивляться, но я не собиралась спорить.
Я схватила пипетку и проскользнула под его рукой. В гостиной я безуспешно пыталась поднять сверток, одновременно держа открытую банку молока и пипетку.
Тенс внезапно оказался рядом.
— Куда ты хочешь их отнести?
— К огню.
Я заметила, как аккуратно он нес крольчат, с нежностью опуская их на ковер возле огня. Я села на пол и взяла одного из них. Моя рука казалась просто огромной по сравнению с его разноцветным тельцем. Крошечный комок шерсти и неясное биение сердца.
— Ну же, малыш, давай, ешь. Тебе надо поесть. — Я поднесла наполненную пипетку к его рту, но он не открылся. Глаза наполнились слезами, щеки стали мокрыми.
Я попыталась протолкнуть молоко в закрытую пасть. Я встала на колени на полу, наклонившись над ним, как будто в этой позе я смогла убедить маленького кролика жить дальше.
Тенс уселся позади меня и оперся спиной о стул. Потом он обхватил меня и потянул назад, заставив облокотиться на него.
— Они были там слишком долго, Меридиан. Их мать замерзла. И она все еще кормила их.
Я выпрямилась и, закрыв глаза, погладила малышей, в надежде что они почувствуют мое желание, чтобы они жили. Но внутри я понимала, что ни один из них уже не будет есть.
Тенс был твердый и теплый. Огонь грел мое лицо, и оно заливалось румянцем. Я вдыхала запах сосен, земли, и мужественной пряности — так пахло от Тенса. Если бы я принюхалась, я бы различила запах Кустос в его аромате.
Огонь затухал. Языки пламени стали меньше, и засветились угольки. Но Тенс не пошевелился и не сказал, что с него хватит.
Я уловила тончайшую дрожь, мельчайшее изменение энергии. Я сделала так, как говорила тетушка, мысленно открыв окно и представляя себя на этой, земной его стороне. Я так и сидела, держа на руках малыша, пока он не стал совсем холодным, потом взяла следующего, затем еще одного. В конце концов, они все стали холодными.
— Их больше нет. — Тенс откинул волосы с моих глаз. — Мне жаль.
Я опустила их, аккуратно угнездив в куче тряпок.
— Почему ты со мной такой ласковый?
Я почувствовала, что он пожал плечами.
— Я знаю, каково это, сражаться с чем-то, что нельзя одолеть.
— Что?
Он не ответил. Вместо этого он спросил:
— Ты себя плохо чувствуешь? Голова болит? Тошнит?
Я закрыла глаза и попыталась дышать, ощущая горечь в горле. Лежа на полу, я сказала:
— Я в порядке. Опечалена, но в порядке.
— Ты уверена? Ты аж позеленела. Бледнее обычного, и явно позеленела.
— Нет, все хорошо.
Кажется, сейчас сработает рвотный рефлекс.
Он тяжело выдохнул, как будто мой ответ был для него жизненно важен.
— Ну вот и славно, так ведь?
Меня вот-вот вырвет. А я не хотела блевать. Я совсем не хотела. Я попыталась глубоко вдохнуть, чтобы сдержаться.
Тенс продолжал, прочитав ответ на моем лице.
— Тебе не плохо? Нигде не болит? Так говорила тетушка.
Между болью, тошнотой и Фенестрой была явная связь. Я не просто ходячая зараза. Я вскочила, стараясь успеть добежать до ванной.
— Мериди…
Я подбежала к огромной вазе и наклонилась в нее, выташнивая вечерние печенья. Меня рвало до тех пор, пока ничего не осталось.
— Держи, — Тенс помог мне лечь и сходил в ванную за мокрой тряпкой для моего лица. — Похоже нам еще тренироваться и тренироваться, да? — Он перетащил кресло-качалку к дивану и взгромоздился на него.
Все, что я могла ощутить в то время, это чувство как в падающем лифте, когда летишь в свободном падении секунду или чуть меньше.
— Я в порядке, — сказала я, чувствуя, что он меня изучает.
— Ты это уже говорила.
— Я знаю, но мне нужно пространство.
— Ладно. — Тенс начал собирать кроликов.
— Ты куда? — спросила я.
— Пойду похороню их. Потом позову Кустос. А потом у нас будет следующий урок.
— Что?
— У Кустос сегодня на ужин курятина. Я собираюсь забить несколько кур, а ты поможешь им перейти. Кустос затем их съест.
— Ни за что.
— Ты вегетарианка?
Я говорила все более и более умоляющим тоном:
— Нет, но..
— Ну вот и она нет. Тебе надо тренироваться на животных, Меридиан, прежде чем..
— Я знаю, но..
— Встретимся снаружи через минутку, ладно?
Я знала, что он прав. Я ела курицу. Самое меньшее, что я должна сделать, так это посмотреть, как он убьет одну.
— Как?
— Что "как"?
— Как ты собираешься…ну, понимаешь.
— Сверну ей шею. Это довольно быстро, так что тебе надо быть на ногах.
Я кивнула.
— Дай мне пару минут, ладно?
— Не задерживайся. Для тебя это должно быть легко.
Легко? Он что, шутит?
Глава 10
Тенс убирался снаружи, пока Кустос пережевывала цыплят. Ничто не было потеряно, и я, в целом, справилась. С трудом. Я устала, но меня не стошнило на этот раз и шея не болела, что было прогрессом по сравнению с кроликами. И две курицы теперь были в безопасности на прекрасных лугах на пути.
Тетушка все еще была у соседей, и мне не терпелось похвастаться перед ней своими успехами. Кустос, требующая свежего мяса, была совершенно другим, нежели детеныши кого бы то ни было. После стакана сока, я прогуливалась вокруг дома.
Ужасный лязг телефона заставил меня чуть ли не выскочить из кожи вон. Я не стала ничего делать, в надежде, что скоро вернется Тенс. Звук прекратился.
Я взяла в руки тяжелую серебряную рамку с фотографией тетушки и незнакомого мне мужчины. Они оба улыбались.
Телефон снова зазвонил. Пятнадцать раз подряд. Я считала каждый звонок, выглядывая Тенса из окна. Наконец, звонки прекратились.
Прошло пять минут, прежде чем все снова повторилось.
— Черт побери.
К двенадцатому звонку я не могла больше их выносить, подошла, и встала перед телефоном.
Звонки прекратились. Я развернулась, чтобы уйти, как они начались снова.
Я вздохнула и подняла трубку.
— Алло?
— Меридиан.
Я не узнавала этот оловянный, электронный голос. Голос мужчины?
— Кто это? — я почувствовала комок страха в горле.
— Мы следим за тобой. Тик-так.
— Кто это?
— Мы поджидаем тебя в темноте. Тики…
Я швырнула трубку, пытаясь успокоить сердце и дыхание.
Тенс вошел внутрь и побросал перчатки и пальто прямо на пол, спеша ко мне.
— Что случилось?
— Телефон.
— Кто звонил?
— Я не знаю, — я все еще отвечала на вопросы Тенса, когда вернулась тетушка.
— Я не знаю, — все время повторяла я.
Тетушка держала мои руки в своих, пока Тенс рассказывал ей все. Она кивнула.
— Все ясно. Это объясняет сплетни дочери Винни. Меридиан, ты приехала в очень неспокойное время для этого общества. Эта церковь..
— Это культ, — прервал ее Тенс. — а не церковь.
Тетушка отмахнулась.
— Ее глава, Преподобный Перимо, очень харизматичный и убедительный. Он назвал ее Церковь Выкованной Чистоты. Он использует Ветхий Завет, чтобы повернуть развитие вспять, и помочь людям найти виновных в этих сложных обстоятельствах.
— Звучит прикольно, — сказала я.
— Ты видела рекламные щиты на въезде в город?
— Так это он? — спросила я. — Он же вроде звезда-после-пластической-операции. Он священник?
Тенс нахмурился.
— Ну, в широком смысле этого слова, да, — тетушка вздохнула. — Его рождественская проповедь была о том, что надо очистить наш город. Он предрек ярость Господню ко всем посторонним и неверующим. Он призывал избавиться от неправедных и некрещеных. Он говорил людям, что конец света начнется в Ревелейшене; он обосновал свои призывы тайными знаками, предсказанными им раньше времени. Крещение — вот новая дата, о которой он узнал свыше.
— То есть, шестое января? Не так долго осталось. Они что, серьезно?
Тетушка села и взяла свое шитье. Она начала говорить, не обращая на меня внимания, параллельно начав шить, как машина.
— Шестое января — дата предполагаемого Крещения Христа — учитывая канун нового года мы получаем наполненное силой время. На прошлой неделе был отравлен скот у Хэнсонов. Они потеряли половину стада, и это только последний случай. Перимо составил молитвенный список людей, чьи души в наибольшей опасности. Угадай, кто там на первых местах за языческие практики и колдовство?
— Не он. — Тенс воткнул нож в доски пола.
— Ты? — спросила я.
Она кивнула.
— Слишком многие хотят нашей смерти. Люди и не только.
— Мы — зло?
— Господи, детка, нет, конечно. Но люди боятся смерти, и возлюбленные часто видят нас возле смертного одра. В горе несложно неправильно истолковать происходящее.
— Обвинение за компанию? — спросила я.
— Особенно в наше время. Были времена, когда смерть призывали и праздновали.
— Почему? — кто же желает смерти? Кто молит о конце?
— Жизнь была сложнее. Люди уставали и разочаровывались. Старики открывали собственные окна с определенной целью. Больные изыскивали средства, пока, также не находили свой путь. Душа была готова и жаждала отдыха, чтобы попробовать позже. Смерть была лишь новым началом. Но сейчас… — она затихла.
— Сейчас? — подтолкнула я ее.
— Сейчас есть те, кто боятся смерти больше всего на свете. Другие души нашли все желаемое в этом мире. Обилие еды. Здоровье. Богатство. Они стали жадными. Есть те, кто считают, что если они избавятся от нас, они избавятся от самой смерти.
— Но могут ли они на самом деле избавиться от смерти? — спросила я.
Тетушка покачала головой.
— Нет, конечно же. Смерть — это не мы. Мы не приносим ее, и мы не приближаем ее. Мы — это подушки, одеяла, объятия, что сопровождают смертный сон. Да, именно так, мы — это уют. Наше присутствие помогает душе отыскать вечное место. — она сделала паузу. — Кроме того, есть те, кто работают не на Создателей, а на Разрушителей, пытаясь склонить баланс против света.
— Атерности охотятся за нами, не так ли? — спросила я.
Она кивнула.
— Тенс?
Я побледнела.
— Прости, — пробормотала я ему.
Тенс фыркнул, но не поднял взгляда от изрезанных поленьев.
— Тенс, что ты ей рассказал? — спросила тетушка зловещим голосом.
Он опустил свое оружие и застыл, сначала посмотрев на меня, потом на тетушку. Затем покачал головой.
— Не все.
— Что еще? — спросила я, уже чувствуя головокружение.
Тетушка кивнула.
— Да, смерть, это не единственный выбор, перед которым ты оказываешься.
Тенс вскочил и стал расхаживать.
— Это не существенно. Ты вообще не должна была этого ей рассказывать…
Тетушка положила свое шитье и спокойно сказала.
— Это не тебе решать. Ты не можешь заставить Меридиан…
Он зарычал от отчаяния.
— Я знаю, но…
Я переводила взгляд вперед и назад, с одного на другого.
— Поверь мне… — Тетушка прервалась, заметив приближающиеся к дому фары, и хлопающие ворота.
Тенс подошел к окну и выглянул.
— Это шериф.
Он отправился открывать дверь
Тетушка пошатнулась, вставая.
— Ой, Господи!
— Ты в порядке? — спросила я, поддерживая её за локоть.
— Давай послушаем, что нам скажет шериф Майклз.
Тенс открыл дверь, и шериф кивнул каждому из нас.
— Добрый вечер, миссис Фулбрайт. Тенс. Мисс.
Он не потрудился зайти в дом.
— Вы не видели Селию Смитсон у себя на территории этим вечером?
— Нет. А что случилось?
— Похоже, она пропала. Она играла в снежки со своим старшим братом, а потом куда-то ушла. Он подумал, что она вернулась домой, так что мы не знаем, сколько времени прошло с момента ее пропажи. Они находились примерно там, где их собственность соседствует с вашей. Я подумал, что вы могли бы что-то знать. Девочка не выживет ночью, если мы не найдем ее в ближайшее время.
— Тенс, принеси стул, — я прижала тетушку к себе, поддерживая ее на весу, так как, казалось, она упала в обморок от этих новостей.
Шериф помогал мне поддерживать тетушку стоя в фойе, пока Тенс не притащил стул.
— Со мной все хорошо. Хватит суетиться! — тетушка оттолкнула нас.
— Да ты же почти упала! — я постаралась её утихомирить.
— Я в порядке. Вам надо идти искать Селию. Она красивая девочка. Хорошая. Так наполнена жизнью. — тетушка оттолкнула наши руки. — Я в порядке. Может быть, чуть устала.
— Вы останетесь тут и отдохнете? — Тенс опустился на колени перед ней. Его глаза были озабоченными.
Она пригладила его волосы.
— Я обещаю. Возьми Меридиан, и пойдите проверьте территорию.
— Будьте осторожны там. Не хватало только моей команде еще и вас разыскивать. Отдыхайте, миссис Фулбрайт, — Шериф Майклз дотронулся до своей шляпы и, уходя, захлопнул входную дверь.
— Со мной все хорошо. Идите, — сказала тетушка Тенсу.
— Ладно. Готова? — спросил меня Тенс, уже надевая ботинки с толстой подошвой и снежные штаны.
Я кивнула, пытаясь хотя бы изобразить уверенность, даже если совсем не чувствовала себя уверенной.
— Твоя мать осенью прислала лыжную форму. Она должна быть тебе как раз. — тетушка указала на туалет в холле.
Я порылась в целом ворохе одежды, которую я купила в интернете перед школой — мама сообщила, что она хочет спланировать семейный лыжный отдых на зимних каникулах. Это путешествие так и не случилось. Как давно мама это все запланировала?
Тенс поразмыслил и обменялся взглядом с тетушкой.
— Что если мы найдем Селию и она будет при см…
— Не будет. — вставила я. Мне совсем не хотелось идти туда уже зная, что слишком поздно искать маленькую девочку.
— В таком случае, это будет очень опасно. — тетушка изо всех сил пыталась подняться на ноги. — Ты прав, идти нужно мне.
— Нет! — крикнула я. — Со мной все будет в порядке. И с ней тоже. Вот увидите. С нами всеми все будет хорошо.
Тетушка кивнула. И хотя она все еще казалась озабоченной, уже не спорила. Я мрачно посмотрела на Тенса. Несмотря на опасности, крошечная, хрупкая старушка не была более приспособлена к походу в снежную круговерть, чем я.
— Ну, если ты готова, — Тенс открыл заднюю дверь.
— Готова, — я заканчивала одевать последнюю часть черно-зеленой амуниции. — Как вы в этом ходите?
— Привыкнешь. — Тенс улыбнулся, глядя как я переваливаюсь на негнущихся ногах. — Пошли.
________
Мы пробирались по сугробам в дальнем конце наших владений. Воздух сжимал легкие своей сухостью. Мы кричали имя Селии каждые десять футов, или около того, проходя параллельно каменному мосту, вслушиваясь в журчание ручья и ломающийся лед вдалеке. Мир был настолько прекрасен, покрытый ярким снегом. Ближе к вечеру в небе было очень много птиц, щебечущий, ангельский хор с крыльями. Хотела бы я, чтобы мы прогуливались, наслаждаясь красотой вокруг, а не искали пропавшую и, вероятно, напуганную маленькую девочку. Я надеялась, что она все еще жива.
Я вдохнула свежий воздух, все больше ощущая незнакомый звук в легких. Капельки пота проступили над бровью. Я шла за Тенсом по оленьим тропам все глубже в лес.
— Селия! — закричал Тенс.
— Селия? — позвала я.
Я остановилась, вслушиваясь. Я что-то слышала. Чей-то плач.
— Ты слышал это, Тенс?
— Нет. Слушай, я собираюсь пройти немного влево. Там пещеры Анасази, она могла в них забраться. Всегда держи меня в поле зрения, ладно? — Он отпрыгнул, легко пробираясь сквозь снег тогда когда ему не нужно было следить, что я поспеваю за ним.
Я шла вперед, преодолевая жжение и боли в мышцах. Мое тело не было приспособлено к физическим упражнениям. Все, на что меня хватало — это пробираться сквозь снег всматриваясь и вслушиваясь. Какой-то звук заставил меня замереть на месте. Я была уверена, что что-то слышала. Я не двигалась до тех пор, пока не уверилась, что это не Селия.
— Эй, — просипела я. — Кто там? Я не враг.
Тенс обернулся в отдалении.
— Ты ее слышишь? — прокричал он, но я едва различала его слова. Его силуэт четко выделялся на фоне снега и окружающего нас темнеющего леса.
Птицы пропали с наступлением темноты. Я включила фонарик, освещая звериную тропу впереди. Цветное пятно под ногами привлекло мое внимание.
Я склонилась. Розовая варежка.
— Селия? — кричала я, пока совсем не охрипла и перестала слышать сама себя. Она совершенно точно тут проходила.
Тенс что-то прокричал, но я не слышала, что именно.
А потом я услышала тоненький плач. Я повертела фонарем вокруг.
— Эй! — кровь прилила к ушам.
— Мамочка? — маленький голосок звучал устало и далеко.
— Селия? Это ты? Меня зовут Меридиан. Я не сделаю тебе ничего плохого. Где ты? — я отчаянно светила фонарем во все стороны, но деревья вокруг меня выглядели одинаково, снег заполнял прогалины между ними. Я не могла найти следы.
— Здесь…Я вижу свет…Мне больно ногу.
— Это мой фонарик. Говори со мной, Селия. Я не вижу тебя из-за темноты. Ты когда-нибудь играла в "Марко Поло"?
— Да. — Ее голос звучал тише, как будто я удалялась от нее, хотя я никуда не двигалась.
— Я буду кричать "Марко!", а ты отвечай "Поло" как можно громче, хорошо?
— Хорошо.
— Марко?
— Поло.
Я прошла три шага влево, вслушиваясь каждой клеточкой в голос девочки.
— Марко! — крикнула я.
— По…
Я не расслышала последний слог. Сердце забилось очень быстро. В лесу было тихо, не было ни огней в отдалении, ни звуков снегоходов, которые, как говорил шериф, принимали участие в поисках.
— Марко! — снова крикнула я. И ждала. И ждала.
— Марко! — я попробовала еще раз. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, ответь!
За спиной послышался хруст. Я обернулась и заметила движение.
— Кустос! — Я никогда никому не была так рада. Я дала ей понюхать варежку Селии.
— Ищи Селию, Кустос, ищи маленькую девочку.
В отдалении я увидела свет фонарика, приближающегося ко мне, но мне было некогда ждать Тенса. Я надеялась, что он последует за мной.
Кустос отбежала примерно на двадцать футов, после чего остановилась и стала ждать, пока я переведу дыхание, прежде чем бежать дальше. Она выбежала из круга моего зрения и исчезла среди деревьев.
Я слышала ее скуление, ворчание и топтание по снегу. Я побежала следом, протиснулась под низко висящими ветками, покрытыми снегом. Запах меди, который оказался запахом свежего мяса, витал в воздухе.
— Селия?
Я надеялась, что Кустос не привела меня к медвежьей берлоге, как раз на обед. Я раздвинула ветки на пути.
— Мамочка? — Маленькая дрожащая темноволосая девочка пошевелилась у ствола березы. Ее лицо было белым как снег вокруг нас, глаза казались слишком большими на ее аккуратном личике. Из под вязаной шапочки свисал хвост волос, а ее розовое пальто снизу было пропитано какой-то темной жидкостью. Она была в одной только варежке. Протянула ко мне руки, стуча зубами.
— Я Меридиан. Давай вытащим тебя отсюда. — Я склонилась, чтобы вытащить ее, но вдруг остановилась и замерла. Посветила вокруг.
— Я повредила ногу.
Я замолчала. Ее крошечная нога, обутая в маленький ботинок "Доры-исследовательницы", была зажата в капкане, в зубчатом капкане, который я встречала только в книжках о первопроходцах на диком Западе.
— Какого черта? — ахнула я. Что этот капкан делает на тетушкиной территории? Не может быть, чтобы тетушка или Тенс установили такое жуткое устройство.
Я захотела сбежать. Я совсем не храбрая. Я даже отдаленно не представляю, как вести себя в критической ситуации.
Маленькая девочка расплакалась. — Мне больно.
У меня не было ни одной идеи, как снять капкан.
— Дыши, Меридиан, дыши, — прошептала я. Я подняла голову, надеясь что Тенс где-то поблизости. Я не представляла, сколько времени прошло, и сколько времени осталось, прежде чем на нее подействует шок и потеря крови. Я должна была что-то предпринять. Я должна спасти ее, или мы обе окажемся в беде.
Кустос стояла рядом и смотрела, как будто ждала, что я сделаю то, с чем она сама не справится.
— Ладно, Селия, ты знаешь как работает эта штука?
— Ты же знаешь, что ты не должна оставлять следы? — всхлипнула она.
— Серьезно? — я вцепилась в спусковую пружину. — Здесь есть выключатель?
— Я заблудилась, и остановилась на месте, как меня учили. Потом он сказал, чтобы я ждала тут своего папу. И тогда оно схватило меня, но он мне не помог.
— Все будет хорошо. Я собираюсь доставить тебя домой к твоим мамуле и папуле, хорошо?
— Растяни его. У моего папы есть такие же, но он никогда не ставит их там, где есть люди.
Разглядывая ее истерзанную ногу, хотела бы я спросить, зачем кто-то вообще из ставит?
— Будет больно, но мне надо вытащить твою ногу, хорошо?
— Я знаю.
— Я хочу, чтобы ты визжала и кричала так громко, как сможешь, хорошо? Я буду кричать с тобой. На счет три — мы кричим, ладно?
— Хорошо.
— Раз. — Я приготовилась и проглотила слюну.
Глава 11
— Два, — я стиснула зубы.
— Три.
Она раскрыла рот в крике, но затем боль настигла ее, и она потеряла сознание.
— Давай помогу. — Тенс оказался возле локтя и поддержал мою руку.
— Где ты был? — хотела взвизгнуть я.
— Я нашел ее следы, они возвращались кругами к этому месту. А тебя я потерял в темноте, прости.
Тенс открыл капкан, осторожно вытащив из него ногу Селии.
Я удерживала створки капкана, молясь чтобы он не захлопнулся, усугубляя травму Селии. Мы ушли оттуда до того, как она потеряла сознание. Я надеялась, что она поправится. Кровь покрывала ее раздробленную кость и разорванную плоть. Сможет ли она выжить? Она обязана. Я отказывалась рассматривать альтернативы. Это было эгоистично, но если она умрет, серьезная вероятность того, что и я умру за ней.
— Черт, я потерял свой шарф. — Тенс взглянул на меня. — Давай свой. Мы должны остановить кровотечение.
Я отдала ему шарф, чтобы он замотал ногу Селии.
— Так. Кустос, тебе бы лучше привести кого-нибудь нам на помощь. Приведи помощь, — скомандовал Тенс. Даже завернутая в одежду, Селия не могла весить больше сорока фунтов.
— Их ранчо сразу за холмом. Будет быстрее, если мы пойдем вперед и встретимся с поисковой командой, чем идти обратно к тетушкиному дому. Надеюсь, у них есть скорая.
— Но разве тетушкин дом не сразу за нами? — я указала себе за спину, ничего не видя вокруг себя, кроме леса и кружащегося снега.
— Меридиан, мы тут ходим уже четыре часа. Мы совсем далеко от тетушкиного дома. — Тенс поднял Селию, аккуратно прижимая ее бесчувственное тело.
Я держала фонарики так, чтобы он мог видеть перед собой, и слепо шла по его следам. Так пробираться по снегу было еще труднее.
Кустос то убегала вперед, то останавливалась, поджидая нас. Я надеялась, что ее чутье не позволит ей угодить в ловушку, и я молилась, чтобы и моя нога не угодила туда же. Дыхание Селии стало поверхностным и неровным.
— Быстрее! — крикнула я, чувствуя, как время утекает, уверенная, что мы можем двигаться быстрее. Что мы не прикладывали все усилия.
— Я не могу идти быстрее, — Тенс тоже попытался ускориться.
— Да, я знаю, прости. — Конечно, он делал все, что мог. Он понимал, что сейчас на кону.
— Голова кружится. — Тонкий голос прервал нас.
Тенс на минуту остановился.
— Привет, Селия. Мы несем тебя домой, ладно?
Я увидела огни в отдалении, по диагонали от нас через поле. Если они будут идти в этом же направлении, они нас не увидят.
— Тенс, смотри.
Он передал Селию мне.
— Держи ее. Грей ее как можно лучше. Я должен привлечь их внимание.
Он схватил фонарь и побежал вперед, крича и размахивая руками.
— Кустос, голос! Помоги нам. — попросила я.
Я расстегнула пальто и укутала им Селию. Влажный холод тут же вцепился в меня и заставил меня скрипеть зубами.
— Все будет хорошо, я обещаю.
Селия смотрела на меня в свете фонарика.
— Ты красивая.
— Спасибо.
— Все будет хорошо, ты же знаешь — Сказала она.
— Это я тебя должна убеждать в этом, а не наоборот. — Я упала на колени в снег, беспокоясь, чтобы не уронить ее.
— Нет, ты не уверена, но все и правда будет так.
— Ладно. — Я крепче прижала ее к себе.
Ее дыхание успокоилось, но она открыла глаза и посмотрела на меня.
— Зачем дядя сказал мне подойти к дереву? — спросила Селия. — Это было жестоко.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 22 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |