Чем дальше по коридору я шла, тем больше одеял я находила. Целые стопки одеял, а также наволочек и стульев с ватными сиденьями. Я чувствовала себя так, будто я шла по подзорной трубе-калейдоскопу, которая у меня была в детстве.
Вдруг я оказалась на верху большой винтовой лестницы. Огни снизу мерцали сквозь перила, создавая прыгающих оленей и сов с круглыми глазами на стенах.
Кустос подтолкнула меня и устремилась вниз по лестнице. Я последовала за ней, с облегчением принимая решение волчицы.
Я заглянула за угол в просторную гостиную. Единственные одеяла тут были развешены над спинкой антикварного дивана из конского волоса. Ярко-изумрудные кресла-качалки были расположены по обе стороны от мраморного камина. Огромная елка была украшена настоящими свечами и старинными стеклянными шариками всех цветов радуги. Неужели уже наступило Рождество?
— Так, неужели это наша Спящая Красавица?
Я сглотнула, чувствуя, как неприязнь Тенса ко мне пульсирует в комнате. Хотела бы я знать, чем я заслужила его ненависть.
— Тогда ты, наверное, чудовище, а?
— Очень смешно. Ты голодна? — он повернулся и пошел по коридору. Кустос рысью бежала за ним.
— Предательница, — пробормотала я.
Я плелась позади. Ароматы корицы, ванили и свежевыпеченного хлеба вызывали урчание в животе.
— Наконец-то она проголодалась, — сказал Тенс, когда мы пришли на кухню. — Надеюсь, ей понравится вкус Бэмби.
Он достал из холодильника кувшин апельсинового сока и с жадностью отхлебнул. Я прислонилась к дверному косяку.
— Ну, хватит. — Тетушкин голос отливал сталью и мудростью. — Привет, маленькая. Сейчас ты больше чувствуешь себя самой собой?
Она быстро притянула мое лицо, внимательно вглядываясь в глаза. Я и не замечала раньше, насколько она была миниатюрной.
— Наверное. — Я понятия не имела, как отвечать на подобный вопрос.
— Ты скоро проголодаешься. Садись.
Мои мысли вернулись к свечам, горевшим без внимания на елке в гостиной. Мама была уверена, что свечи предназначены только для экстренных случаев, и никогда не оставляла их без присмотра. Я никогда не относилась к огню спокойно, потому что я не знала никого, кто бы так делал. — Ты уверена, что нам не стоит задуть свечи?
— Это свежее дерево. Они не сгорят в этом доме сегодня вечером. Сейчас канун Рождества, ребенок. Это традиция. — Тетушка усмехнулась и потрепала мои волосы.
— Ох. — Канун Рождества. Как быстро все изменилось. Я задавалась вопросом, где мои родители и что Сэмми будет делать сегодня вечером. Он постарается проникнуть в мою комнату, чтобы попытаться не заснуть и увидеть Санту. Что он будет делать сегодня? Будет ли он пытаться не уснуть? Будет ли он скучать по мне? Я даже не знала, что он попросил у Санты. Он не сказал мне, или же я просто его не слушала?
Тетушка прогнала меня на сиденье рядом со старым столом из красного дерева и положила толстый кусок хлеба передо мной. Она намазала его сливочным маслом, как будто я была инвалидом. — Я могу сделать это сама. — Я потянулась за ножом.
Она протянула его мне. — Конечно, конечно. Просто ты так нас испугала.
— Я сожалею об этом, — сказала я, чувствуя, что она хочет услышать извинения.
— У тебя есть вопросы, я знаю, — Тетушка зачерпнула ложкой густое коричневое рагу и положила его в посудную миску.
— Да, она похожа на беженца с войны, — пропел Тенс позади.
Великолепно, я что, так плохо выгляжу? И почему меня это заботит? Я выстрелила в него взглядом, который я надеюсь, для него был как пощечина.
— У нас будет Рождественское печенье на десерт, если оно тебе нравится. Мы уже ели его раньше. Тенс, налей мне чай, пожалуйста, и захвати виноградную содовую для Меридиан.
Я взглянула на неё с вопросом. Как она узнала, что мне нравится виноградная содовая?
— Мы все сделаем, дорогая, — Она похлопала меня по руке и перемешала четыре ложки сахара положенные в кружку, варево внутри неё больше походило на пудинг, чем на чай. — Тенс сядь с нами.
Он оседлал развернутый стул, как будто он хотел поставить спинку стула между нами.
Я положила тушеное рагу в рот, игнорируя комментарии Тенса о Бэмби. Дальше я сделала большой укус хлеба — самого вкусного, который я когда-либо ела. Я почти закончила есть, выпивая остатки бульона, когда я поняла, что они оба смотрели на меня, как будто никогда не видели кого-то едящим. Я не могла вспомнить, когда в последний раз я была настолько голодна, чтобы не думать о манерах. — Простите. — Я резко остановилась и вдохнула.
— Я рада, что тебе понравилась еда. Ты проделала долгий путь, который больше таким не будет, — Тетушка отпила чай, но не предложила никаких объяснений.
Я не могла больше сдерживаться. — Что я здесь делаю? Кто ты? Я имею в виду, я знаю, что ты моя двоюродная тетя, моя тезка, но я никогда тебя не видела. Так, что происходит со мной? Почему мои родители бросили меня в такси и заставили проехать пол страны в какой-то богом забытый замок в середине чертовой неизвестности, — я остановилась, чтобы указать пальцем на Тенса — заставили выслушивать неприятные комментарии от смотрящего на меня свысока с самодовольной ухмылкой и вы, — я перевела свое внимание на тетю. — ведете себя так, как будто я просто приехала сюда на каникулы, а ты, — я взглянула на Кустос, которая спала на полу на кухне под раковиной — почти убила меня в метель, а затем решила, что мы друзья. Так вот — мы не друзья.
Глава 7
Я продолжала говорить, не в силах остановить поток вопросов.
— Где мои родители и когда я смогу снова их увидеть? И что такое Фенестра. Я не хочу быть ей. Я не хочу иметь ничего общего с этим.
Я отодвинула стул и облокотилась на стол, затем повернулась к Тенсу:
— А если ты не будешь со мной любезным, тогда я поведу бровью или сожму губы или все что угодно, чтобы уничтожить все вокруг и тогда ты сдохнешь. Тогда-то мы и посмотрим, кто будет смеяться последним.
Я сдулась, падая обратно в кресло, полумертвая от усталости.
Тенс посмел улыбнуться мне, как будто я назвала его египетским принцем. Я зарычала. Я на самом деле зарычала, как чертова собака.
— Я говорил тебе, что мне надо было забрать её в Портленде, — сказал он тетушке. — Мы, подростки, больше не делаем то, что нам говорят — нам нужно объяснение.
Тетушка невозмутимо кивнула ему.
— Возможно. Что ж, похоже нам есть чем заняться. Я так люблю это время года. Тенс, сделай, пожалуйста, какао для Меридиан, а мне принеси еще одну чашечку чая в гостиную. Эта ночь будет очень длиной. Пойдем, дорогое дитя, посмотрим, сможем ли мы распутать тот клубок загадок, который крутится в твоей голове.
Тетушка неожиданно сильно схватила и потянула мой локоть.
Кустос поскреблась в кухонную дверь, и тетушка открыла её, рассеянно бормоча:
— С чего же начать, с чего же начать?! Прислать ее абсолютно без знаний? О чем, во имя Гавриила, они думали?! Они же тебе ничего не сказали? И это в информационную эпоху, во имя Создателя.
Она усадила меня возле огня и укутала плечи одним из бесчисленных одеял. Еда подействовала — я наконец почувствовала себя человеком, а не злобным зомби.
— С чего начнем? Я никогда раньше это не делала. Никогда не приходилось.
Казалось, она ослабела. На секунду показалось, как будто вся отпущенная ей жизнь уменьшилась до размера этого вопроса.
Мне было нехорошо, но я устала злиться.
— Почему бы вам не начать с самого начала?
Тетушка опустилась в кресло-качалку и начала мягко медленно постукивать ногой.
— Что ты знаешь о своей истории? Религии? Политике?
Что за вопрос. А как же школа? Это же все проходят в школе?
— Я хорошо учусь, внимательно. Я думаю, что мне все это известно.
— Хмм…А ты никогда не думала, почему вокруг тебя всегда много смертей?
— Она просто считала себя уродом. — Тенс передал мне кружку. Он был слишком проницательным, чтобы чувствовать себя уютно. — Так ведь?
Я глубже спряталась в диван и одеяло.
— Неужели я… — я сглотнула комок в горле, но выдавила вопрос — их убила?
— Нет, что ты! — подскочила тетушка, чуть не расплескав свой напиток. — Я бы отшлепала твою мать. Как она могла позволить тебе так думать?
— Я никогда не спрашивала. — Но да, мне это также было интересно. Не были ли мои смертельные задатки слишком явными, чтобы их не замечать?
— Ты знаешь закон сохранения энергии? — спросила она.
— Энергию нельзя создать или уничтожить, но она обладает множеством форм?
— Точно. — Она была довольна моим ответом. — Ты понимаешь, что теплый воздух поднимается вверх, а холодный опускается?
— Ну да. — Можете считать меня чокнутой, но все это напоминало несколько научных лекций, которые я уже посещала.
Она сжала губы.
— Ты когда-нибудь изучала мертвое тело?
— Я их много видела.
— Да, но исследовала ли их? Хорошо осматривала? Штука, что вдыхает жизнь в вещество, и есть энергия. Когда любое тело — человека или животного — когда эта оболочка, сосуд умирает, его энергия уносится вверх, как тепло.
Она прервалась, давая мне возможность осознать сказанное.
— Ты — не смерть. Ты не приносишь смерть, не управляешь ей, не можешь менять судьбы. Можно использовать любые реанимационные приборы, вроде дефибриллятора, но если душа готова вознестись, тогда ни ты, ни я, ничего не можем сделать, чтобы её остановить.
— Если я — не смерть, тогда кто я?
— Ты Фенестра, окно. Открытое окно на чердаке высочайшего строения, используемого для перевода энергии в чистейший, лучший из возможных миров.
— Ты — дверь в рай — загробную жизнь — Супердевочка.
Тенс положил в рот пригоршню орехов и зачавкал. Меня бесило то, каким спокойным он казался.
— Ну, конечно. — Думая, что он надо мной издевается, я позволила недоверию окрасить мой голос.
Тетушка улыбнулась.
— Ты не поверила.
Я пожала плечами.
— Да, пожалуй, это пока лучшее объяснение событий, но, правда, вы бы сами себе поверили?
— Вероятно, нет. — Пожал плечами Тенс.
— Почему я ни разу не слышала о Фенестрах? — спросила я.
— Потому что люди не для того живут, чтобы о них говорить. — Тенс взял еще одну пригоршню орехов.
Я перевела на него взгляд.
Тетушка покопалась в орехах и набрала себе в ладонь кешью.
— Мы не допустили. С помощью Создателей. Специальной их группы, которых зовут Защитниками.
— Ага, а я хоть человек, или с Марса прилетела?
Тетушка хихикнула, как девчонка
— Марс?
— Ты же с Венеры, Супердевочка, неужели не слышала? — бросил Тенс.
— Заткнись! — отрезала я. — Хватит надо мной издеваться.
Он повел бровью, но замолчал.
— Жизнь произошла из одного места, от одного Создателя.
— Бога?
Тетушка улыбнулась.
— У него много имен в многих культурах и традициях. И хотя этих имен бесчисленное количество, ни одно из них не описывает по-настоящему Создателя или Создателей во всей их сути.
Я потерла виски.
— Теперь ты похожа на печенье с желаниями.
— Мы тут не говорим о религии. То, о чем мы говорим, намного больше, чем включают в себя человеческие обычаи. Мы созданы помогать душам переходить в место или состояние, которое буддисты называют просветлением, христиане — раем, и так далее.
— Все крутится вокруг религии. — Так нас учили в мировой истории. Войны, геноциды — все они имели в основе верования и человеческую нетерпимость, исповедуемую в его вере.
— Это возможно, но Фенестры не связаны с каким-то конкретным верованием. Так же, как и Защитники, хотя в человеческой истории они часто являются очень духовными людьми. И уж если на то пошло, то и Атерности, хотя они приходят со стороны Разрушителей…
— Но люди в любом случае будут тебя ненавидеть, — хмуро сказал Тенс.
Я хотела спросить, что он имеет в виду, но его лицо было столь хмурым и закрытым, что я не решилась.
— Откуда они появились?
— Мы — результат смешивания ДНК человека и ангела. — сказала тетушка.
— Чего?
— Ангелы Сангры делали всю работу, всегда присутствовали при любом переходе, но с ростом численности людей их стало не хватать. Кроме того, они были задействованы в других делах — поддержания равновесия.
— Но ты говорила, что энергия не изменяется.
— Она меняет форму, но никуда не исчезает и ни откуда не появляется. Если существо умирает без присутствия Фенестры или Атерности, оно снова возвращается.
— Переселение душ?
— Да.
— Кто такие Атер-чего-то-там? — Я начинала себя чувствовать как в фильме про звездные войны.
— Это тема для отдельного разговора, но в общем они переносят души в место, где нет света.
— Преисподнюю. — бросил Тенс.
Тетя пожала плечами, соглашаясь.
— Для переходящей души ты кажешься светом. Ярким белым коридором.
— Только не говорите, что все, что рассказывают в фильмах про свет в конце тоннеля, на самом деле правда. — Я никогда так не удивлялась.
— В каком-то смысле. Для живых ты кажешься человеком.
— За исключением некоторых вещей, мы живем также, как и большинство людей.
— Каких вещей?
— Ты начнешь видеть свой свет краем глаза, и также его могут видеть и некоторые люди.
— То есть теперь я светлячок? — я потрясла головой. — Что дальше?
— У тебя есть детские фотографии?
Хотя тетушка и задала этот вопрос, она совершенно точно уже знала на него ответ.
Я думала над этим. Фотографий не было. Всегда что-то случалось с пленкой, или мы писали контрольные, когда делали школьные фотографии. Я не могла вспомнить ни одной фотографии, на которой была бы запечатлена.
— Нет.
— Это одна из этих маленьких вещей.
— Если уж мы заговорили о семейных фотографиях, зачем нужно было это скрытное и опасное путешествие черт-те куда? Где мои родители?
Я переводила взгляд с тетушки на Тенса и обратно, на их лицах застыло упрямое и таинственное выражение.
Повисла тишина.
Я повторила вопрос:
— Где моя семья? Кто за нами охотятся?
— Им не нужны твои родители. — ответил Тенс. — Только ты. Атерности охотятся на Фенестр прежде чем те достигнут своей полной силы. Вы же часто переезжали, пока ты была ребенком?
— Да, папа часто менял работу.
Тенс покачал головой.
— Возможно, но главной причиной было то, что они хотели сохранить тебя в живых до момента, пока тебе не исполнится шестнадцать.
— Ты шутишь?
— Прости, но нет. Они снова переехали сразу после твоего отъезда. Та авария не была случайной, Меридиан. Самый простой и надежный способ убить Фенестру — это сделать так, чтобы душа попыталась пройти через нее прежде, чем она будет готова.
Неужели те подростки погибли в аварии из-за меня?
— Что случилось?
А хотела ли я знать?
Тетушка вскочила.
— Есть вещи, которые ты должна знать. Способы со всем справляться, которые ты можешь узнать только у другой Фенестры. Когда тебе исполнилось шестнадцать, окно открылось полностью — с этого момента души людей, готовых к переходу, стали тебя чувствовать. До этого твое окно было всего лишь маленькой щелочкой, через которую могли пролезть только насекомые и мелкие животные.
— Что если я не хочу ей становиться? — спросила я.
— Ты уже ей стала.
— Но что если я закрою окно и повешу табличку с надписью: "Идите куда-нибудь в другое место"?
— Ты умрешь.
— Что, простите?
— Ты умрешь. Все на самом деле совсем просто. Либо ты научишься делать то, для чего была рождена, либо ты умрешь когда нужная душа пройдет через тебя. Есть и третий вариант..
Я на секунду перестала дышать. Должно быть, я ослышалась…
— Умру?
— Тетушка. — Голос Тенса стал резким и командным.
— Что за третий вариант? — спросила я.
Тетушка дала Тенсу ответить.
— Ты либо поймешь, как быть Фенестрой, либо тебя утянет.
Он оглядел меня сверху вниз.
— Да, дорогая, все достаточно просто.
Тетушка похлопала меня по руке, как если бы она только что сказала мне, что мне нельзя съесть еще конфетку.
— Как ни странно, но меня клонит в сон.
Тенс подскочил, торопясь укрыть тетушку одним из ее одеял, и подложил пуфик под ее ноги. Озабоченность на его лице никак не соответствовала тому, что пожилая леди почувствовала себя усталой.
— Тише. — она оттолкнула его руки. — Бери Меридиан и покажи ей все. Сходите погуляйте. Со мной все будет хорошо. Время еще не пришло.
— Время? — спросила я, но ответа не услышала. Я до сих пор не осознала тех слов: "ты умрешь".
Глава 8
Тенс был таким же разговорчивым, как и глина, когда мы шли через насквозь продуваемые комнаты. Я поглядывала на него из-под ресниц, пытаясь понять, что случилось.
— Так… — сказала я, пытаясь прервать неловкое молчание — ты…
— Не-а.
Я кивнула.
— Двоюродный брат?
— Не-а.
— И она не сумасшедшая?
— Не-а.
— Ты что-то имеешь против меня?
— Не…
— … - а. — Закончила я за него, хватая его за руку и останавливая. Я смотрела на него, пытаясь определить, был ли он другом или врагом. Потом меня осенило:
— Как ты узнал об аварии, что случилась прямо перед моим приездом? Мои родители звонили?
Он вздохнул.
— Я бы мог тебе сказать, что твои родители позвонили и сказали, что ты едешь.
— Но? — я чувствовала, что ответ мне может не понравиться, но мне нужно было это знать.
— Насколько ты окрепла, Супердевочка?
Да не очень.
— Достаточно, — ответила я.
— Я предвижу события. Прежде, чем они случаются. Даже если что-то происходит где-то далеко. Я просто знаю о них?
— Но как?
Он облизнул губы и скрестил руки. Я бы сказала, что он сомневается, насколько он может быть откровенным.
— Ты читаешь мысли? Ты знаешь о чем я думаю? — краска залила мое лицо.
Он улыбнулся.
— Было бы забавно сказать тебе, что я действительно могу, но это не так. Не похоже.
Я почувствовала огромное облегчения.
— Уффф. Так что же?
— Сны. Ощущения. — Он открыл стеклянные двери и указал на длинный коридор.
— Это крыло здания не используется. Мы обычно закрываем эти двери, чтобы не отапливать. Возможно, там кто-то обитает, так что я бы держался подальше отсюда.
— Хорошо. Так что насчет… — мне пришлось припустить за его длинными шагами. Наверняка он хотел покончить с этим как можно быстрее.
— Вверху этой лестницы еще несколько комнат. И снова — не ходи туда.
— Ты же не ответишь мне, да?
— Здесь зал, там библиотека и читальный зал, напротив кухня.
Он проходил вверх и вниз по лестницам и по коридорам так быстро, что я в основном смотрела под ноги и размышляла о его уклончивости.
— Вверх по лестнице и дальше по коридору твоя спальня. Тетушкина спальня находится почти под твоей, на втором этаже. Моя позади тебя. — он указал примерное направление, как будто не хотел, чтобы я знала, где его найти.
— В таком случае, что..
Внезапно, мы опять оказались на кухне. Мой лоб был покрыт потом, ноги болели.
Тенс отвернулся.
— У меня очень много дел, ясно?
— Давай, помогу. — я хотела вытащить из него ответы.
— Помоешь посуду?
— Конечно.
Я думала, что я буду мыть, а он будет протирать, и у нас будет время чтобы обсудить разные вещи. Но меньше чем через десять минут я осталась одна, в желтых резиновых перчатках, глядя на кучу кастрюль и горшков.
Кустос скулила у локтя.
— Я думаю, что он не хочет разговаривать, как думаешь? — спросила я у нее, когда она села и привалилась ко мне. К тому времени, когда кухня была вычищена, спина болела и в голове пульсировало. Я взяла с собой в комнату миску печенья и стакан молока. Я бросила печенье Кустос, и она с улыбкой поймала его в воздухе. Несмотря на осмотр, я не смогла найти спальню, в которой спала. Когда же наконец я ее обнаружила, я замерла, глядя на стопки одежды, скучая по дому и семье. Я поднесла свитер к носу и вдохнула, но я даже не чувствовала больше запах дома.
Что же, черт побери, со мной происходит?
Как мне их отыскать?
И можно ли?
______
Я спала без сновидений в первый раз за всю жизнь.
— С Рождеством! Где тетушка? — зевая, я пришла на кухню. Я наконец-то почувствовала себя человеком. Хотя, была ли я человеком на самом деле?
— Хорошо спалось, Супердевочка? Ты слишком радостна, учитывая что Рождество без Санты.
Тенс щипцами переворачивал бекон на плите. Он выглядел по-домашнему. Я ожидала, что готовку он считает ниже себя, но он, казалось, чувствовал себя в своей тарелке.
— И все-таки, где тетушка? — спросила я.
— На улице.
Я села за стол и посмотрела на него. Он не обращал на меня внимания. Я могла быть и невидимкой.
— Тебе тут нравится?
— Нормально, — пробормотал он.
Я молчала столько, сколько смогла.
— Почему ты на меня не смотришь?
— Много о себе думаешь? — спросил он, не оборачиваясь?
— Я не говорю, что я прекрасна, но ты меня избегаешь. Я же не заразная.
Я остановилась, пораженная внезапной идеей.
— Боже мой, неужели это заразно?
Ужас в моем голосе, похоже, огорчил Тенса, потому что он подошел и сел рядом.
Он размышлял, как будто не знал, как меня успокоить. Но тем не менее, не прикасался…
— Ты была рождена такой, а не заражена, — сказал он. — но у меня свои причины. Ни одна из них не касается того, что ты Фенестра. Пей апельсиновый сок, он свежевыжатый.
Он выскочил из-за стола, чтобы наполнить стакан.
Я фыркнула.
— Свежевыжатый? Разве мужчины делают свежевыжатый апельсиновый сок?
— Только не говори, что ты подцепила этот стереотип, что парни едят только бобы из консервной банки?
— Только честные.
Я усмехнулась, но получилось что-то похожее на оскал. Он не ответил.
— Свежевыжатый, да? — я попробовала — Вкусный.
Тенс поставил передо мной тарелку с яичницей, английским кексом, парой сосисок и ветчиной.
— Ешь. Тетушка оставила тебе первый урок.
Запах еды скрутил мой живот.
— Я не хочу завтракать.
— Тебе надо поесть.
— Я никогда не завтракаю. Серьезно, никогда. Если я поем, то, скорее всего, вытошню его прямо на тебя.
Даже если бы я была голодна, то его голос, говорящий Я-знаю-что-лучше-для-тебя, злил меня.
Я увидела вспышку боли, перекосившую его лицо. Он открыл воду в раковине и начал протирать сковородку.
Я прикрыла глаза, пытаясь понять, когда же я стала такой стервой.
— Слушай. Мне жаль.
— Принимается, — проворчал он.
— Правда? Потому что я не принимаю. Я не плохой человек, но ты сводишь меня с ума.
Он продолжал тереть сковородку. Она уже сто раз была чистая.
— Ты в тяжелом положении. На самом деле я тоже не очень тебе помогаю.
Я отпила еще немного сока, наслаждаясь его вкусом и сладостью.
— Нет, не помогаешь. Почему я тебе не нравлюсь?
Он остановился, но продолжал смотреть в окно, а не на меня.
— Ты мне не то чтобы не нравишься.
— Тааааак.
— Слушай, я… — он оборвал фразу на полуслове и глубоко вздохнул.
— Е-если ты не сможешь… если ты не…
Я ждала. Я едва дышала, опасаясь, что напугаю его до такой степени, что он совсем замолчит.
Тенс покачал головой, как если бы сам с собой не согласился.
— Я не буду заставлять тебя есть. Когда ты допьешь сок, у меня есть кое-что — тетушка просила передать. Это не подарок или что-то подобное.
— Как угодно.
Оглушительный лязг разразился, как будто Медный Человек сверзился на гору горшков и кастрюль. Я вскочила.
— Что это было?
Тенс только усмехнулся, уже выходя в коридор.
— Это телефон. Тетушка попросила меня настроить его так, чтобы она смогла услышать его из любого места в доме.
— Мне кажется, его слышали даже на Аляске, — я пошла за ним.
— Алло. — Напряжение сковало его тело как только он поднял трубку. Я почти видела, как его гибкие мышцы сжимались для удара.
— Отвечай! — он понизил голос до шепота, и я подошла ближе. — Слушай, ты, кусок говна, закачивай!
Тенс швырнул трубку на рычаг и потер лицо руками.
— Кто это был?
— Рекламщик.
— Хммм… неужели?
Он выдохнул.
— Нет. Тетушка стала получать звонки, во время которых было слышно только странное дыхание. Иногда голос робота зачитывает главы из Библии. Эти звонки становятся все чаще.
— Возможно, хулиганы?
— Может быть.
— Но ты же так не думаешь?
— Нет, не думаю.
— Ох. — я не ожидала от него ответа. — Тогда что это?
— Что это? Это время, когда ты должна выучить урок номер один.
— И все-таки, где тетушка?
— Она пошла за продуктами и тканями, пока магазины не закрылись после нового года.
— Почему мы не пошли вместе с ней? Почему ты не пошел? Погода не настолько улучшилась, чтобы вести машину, с момента моего прибытия сюда.
— Она сказала мне оставаться тут. С тобой.
Чего-то он недоговаривал.
Я кивнула.
Он вздохнул.
— Слушай, есть вещи, которые ты не знаешь.
— Так расскажи! — попросила я.
— Я пообещал, что не буду тебе ничего рассказывать, пока тетушка не решит, что ты готова. Но мне кажется, ты уже подготовлена.
— Подготовлена? Твои слова звучат так, как будто мы собираемся воевать.
— События ускорились в последние несколько месяцев из-за местной секты, выдающую себя как законную евангелистскую общину. У них есть министр, который очень хорошо умеет побуждать людей к действию. Он всегда использует свои таланты для любого, кто видит мир не так, как он.
Тенс остановился и нахмурился.
— А может быть, дело совершенно в другом.
— В чем еще?
— Когда ты была дома, ты получала звонки?
Он спросил, будто бы заранее зная ответ.
— Нет…Господи, да. Очень много звонков на протяжении нескольких недель перед днем рождения. Мама ужасно перепугалась. — мне казалось, что это было целую вечность назад.
— Атерности охотятся на тебя. Они знают, где тетушка.
— Таким образом, они знают и где я. — Я закрыла глаза.
— Вот о чем я думаю. И у меня нет ни малейшего понятия, как не дать им нам навредить.
— Ох.
Он запустил руки в голову.
— Не говори ей, что я тебе все рассказал. Будь осторожна, ладно? Смотри по сторонам.
Церковная секта. Слуги дьявола.
— Может быть, кто-то еще? — спросила я, наполовину в шутке.
Он даже не улыбнулся.
— Я не могу сказать точно.
Он выдержал мой взгляд и я почувствовала шершавый комок в горле. Я не хотела оборачиваться, но я знала, что Тенс видит меня насквозь. Казалось, что он видит меня всю, и это знание заставляло меня нервничать.
Ленд Ровер въехал во двор.
— Она вернулась, — сказала я.
Тенс просунул руки в рукава пальто и с шумом распахнул дверь, чтобы помочь тетушке. Интересно, он хоть что-нибудь делает тихо? Я распаковывала пакеты, которые Тенс приносил в дом по три-четыре штуки за раз.
— Не трогай сушеные и вяленые фрукты в одном или двух пакетах, хорошо? — попросил он.
— Хорошо, — как угодно. Я не собиралась воровать сушеную оленину или банановую стружку посередине ночи.
— Привет, малышка. Как спалось? — тетушка коснулась моей щеки губами, и я ощутила запах свежескошенной травы и цветущих яблонь.
— Да, спасибо. Хорошо.
Она повернулась к Тенсу.
— Я слышала разговор Пегги и Руфи. Винни, их соседка, слегла с воспалением легких. Я собираюсь навестить ее, возможно, я смогу помочь их семье. Живым очень тяжело, когда смерть приходит в праздники.
— Хорошо. — Тенс с минуту смотрел на нее. Я не могла понять его молчания.
Тетушка аккуратно покачала головой, как будто прислушиваясь.
— Ты нашел то, что я просила?
— Ага, я подготовил их для тебя.
Он оперся на стойку и скрестил руки. Он как будто предчувствовал что-то нехорошее.
— В таком случае, у меня есть время. Пойдем.
Она погладила меня по щеке и повела в гостиную.
Глава 9
— Ты должна тренироваться сознательно открывать окно. Визуализация — твой лучший помощник. Если ты поверишь, что душа может спокойно пройти сквозь тебя, тогда так и случится. Ты должна жить осознанно. Садись, — внушала мне тетушка, направляясь к креслу-качалке.
Я присела на краешек стула, волнуясь перед первым уроком. Что если я не справлюсь?
— Почему вокруг меня постоянно умирают животные? В чем дело?
— Ты чувствуешь себя плохо, потому что они прошли в тебя и связали твою энергию. Ты должна освобождать души, иначе они будут продолжать наносить тебе вред. Это как уступать дорогу автомобилю. Сейчас, когда тебе исполнилось шестнадцать лет, все души, любых размеров, могут тебя ощущать — особенно людские. И пока ты не научишься управлять своей собственной энергией, открывать и закрывать окно по собственной инициативе, ты подвергаешься опасности. — Тетушка взъерошила мои кудри.
Тенс, наблюдая, остановился на входе.
— Закрой глаза. Какое твое любимое время года? — спросила она.
— Лето.
— Хорошо, я хочу, чтобы ты представила себе открытое окно. Дует легкий ветер, он кажется прохладным на жарком солнце. Ты хочешь ощущать ветер, для того, чтобы распределить энергию как можно быстрее. Ясно? Какого цвета занавески? — спросила тетушка.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 22 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |