Зазвонил телефон, напугав их обеих. Сара поднялась, чтобы ответить на звонок, увидев на определителе номер Кайла. Это была ее невестка, Ла Нелл.
— Тебе лучше приехать, — сказала она напряженным голосом. — Загорелся складской сарай на устричной ферме.
— Кто-нибудь пострадал?
Ответом ей было молчание. Только невольный вздох.
— Я ничего не слышала. Там было несколько взрывов.
— Я уже собираюсь. — У Сары дрожали колени, когда она повернулась к Джуди. — Сможешь остаться с мальчиками?
Звезды были прекрасны, они мягко вращались над головой, словно Уилл потерялся в море, лежа лицом кверху на палубе корабля. Говорят, можно прокладывать путь по звездам, используя созвездия как карту в неведомое. На древних картах картографы обозначали неизвестные места зловещим предостережением: «Здесь будут драконы».
Много времени прошло с тех пор, как он пребывал в обиталище драконов, в самых неизвестных и опасных местах. Огонь не имел над ним власти, потому что он целиком и полностью понимал его. Для него подлинный риск был вопросом сердца. Он вырос, привыкнув к безопасности известного ему мира, населенного друзьями и семьей. Сейчас, думал он, изучая мерцающие звезды, опасность вошла в его жизнь — Сара Мун. Долгое время он удерживался, не давал себе открыть, на что будет похожа жизнь с ней, запрещая себе желать этого. И все напрасно. Он хотел быть с ней, как хотел следующего вдоха. Но, черт… Он мог без колебаний прыгнуть в горящее здание. Но с Сарой он заставлял себя ждать — чего? Потому что Аврора не любила, когда он с кем-то встречается? Должен ли он был ждать, пока его дочь вырастет и покинет дом? Нет. Откладывать вещи — это не дело, когда у тебя такая работа.
Он не знал, как долго он пролежал в темноте, звуки были приглушены глухотой, и он молился, чтобы она была временной. Ветер выдувал из него жизнь, и, может быть, он потерял сознание или ему что-то снилось. Его грудь была в огне, но он был жив. Все члены, похоже, работали, ничего не было сломано. Может быть, пара ребер. Он не чувствовал, что горит.
Глория, подумал он. Пожарная команда. Почему никто не нашел его? Он пытался встать, заставив руки работать. Он ухитрился вытянуть руки перед собой и сесть.
Каким-то образом он разглядел лучи фонариков сквозь дерево. Хорошо, они его ищут. Острые лучи пронизывали ночь, шесты валили охваченные огнем ветви деревьев. Горящие предметы падали с неба — горячая зола, куски постройки и ее содержимое, куски окружающих сарай деревьев и кустов. Вода тоже. Не дождь, но струя из пожарного шланга, поливающая горячие угли.
Он с трудом встал, чувствуя множество ушибов. Он ощутил приступ боли в легких, опустошенных падением и снова наполненных горячим воздухом. Взрыв отбросил его далеко от того места, где он был. Переставляя одну ногу за другой, он начал шагать. Горящие куски падали вокруг него, но он не обращал на них внимания и упрямо шагал.
Он прошел, может быть, шагов двадцать, прежде чем наткнулся на самого себя, на того Уилла Боннера, которого он знал.
— Ах, боже, — сказал он, — моя пожарная команда. — Затем он побежал, его легкие заболели от тяжелой работы.
Пожарная команда взяла пламя под контроль. Сквозь клубы дыма он увидел Глорию. Он попытался позвать ее, но голоса не было.
Аврора прыгнула в бабушкину машину, и они помчались к машине скорой помощи, припаркованной на гравийной дороге. Она едва помнила их поездку к бухте Мун. Она оставила собаку Этану, который сказал, что будет держать Зуи так долго, как будет нужно. Папа в порядке, он звонил, когда они ехали на пожар. Если даже он и уверял, что у него только царапины и синяки, Аврора была в ужасе, что он повредил что-то, что нельзя исправить.
Она увидела его с кислородной маской на лице, лежащим на каталке машины скорой помощи. Он был черным от головы до ног. Но его глаза, окруженные бледной кожей от защитных очков, улыбались.
Сара уже была там, заметила Аврора. Она крепко держалась за него, словно сама его спасла. Авроре не понравилось, что Сара уже приехала.
Но это было владение семьи Мун, напомнила себе Аврора. Однако Сара не выглядела слишком озабоченной утратой собственности. Она была поглощена папой.
Аврора позвала его по имени. В конце концов, Сара может и отойти на минутку.
Аврора ничего не могла с собой поделать. Она охватила его руками, зная, что он весь покрыт сажей. Он вздрогнул, и она отпрыгнула.
— Ты ранен!
— Я, может быть, сломал несколько ребер, — сказал он и осторожно обнял ее.
Хотя от него пахло жаром и дымом, он был таким сильным и хорошим, что она едва не расплакалась, что было глупо, потому что с ним, очевидно, все было в порядке. Он произнес ее имя ей на ухо, сказал «Аврора-Дора», как говорил всегда, и она быстро задышала, чтобы удержать слезы.
— Ты грязный, — сказала она. — И у тебя везде порезы.
— Когда я вымоюсь, я буду как новенький, — заверил он ее.
На этот раз обошлось, думала она. А как насчет следующего раза? Знает ли он, понимает ли кто-нибудь, что это такое — иметь единственного родителя и знать, что этот единственный может умереть всякий раз, как уходит на работу? Заботит ли кого-нибудь, что она чувствует по этому поводу?
Именно тогда Аврора осознала, насколько она выведена из себя всей этой ситуацией. И теперь, когда она знала, что с ним все в порядке, она умирала от желания поговорить с ним о секретах из-под кровати. И о кольце.
Черт. Отдал ли он его уже ей? Она взглянула на руку Сары. Никакого кольца, уф.
— Послушай, мне нужно кое о чем позаботиться, — говорил ее папа. — Ты подождешь здесь с Сарой, хорошо?
Нет, ничего хорошего в этом не было, но Аврора понимала, что будет выглядеть словно ребенок, если станет фыркать и возражать. Она кивнула и отпустила его. Она не осознавала, что все еще сжимает его руку изо всех сил.
Папа надиктовал свой рапорт на магнитофон. Аврора стояла за желто-черным аппаратом и смотрела на клубы дыма, поднимающиеся в небо, сине-серые на фоне черноты. Это было странно красиво, и она не могла отвести глаз от этого зрелища. Ее воображение соскользнуло к воспоминаниям, или она думала, что это были воспоминания. Стаккато криков по-испански. Проклятия и молитвы. Жар и дым. Незаметная фигурка в красном платье, двигающаяся в противоположном направлении, слишком быстро, чтобы Аврора успевала за ней.
Мама.
— Эй, девчушка! — Глория протянула ей бутылку воды. — Хочешь пить?
Аврора испуганно взяла бутылку и поблагодарила ее.
— Вы тоже в порядке?
— Да, вопреки желанию того, кто запалил этот огонь. Мне надо идти. — Глория коснулась ее плеча и направилась к группе парней в форме.
Огонь уничтожил здание склада, и процесс тушения оставил целую кучу разбитых банок, белой чешуи, тлеющих канатов и садков для устриц. На земле лежала почерневшая эмалированная дощечка, которая висела над дверью: «Устричная компания бухты Мун, с 1924 года».
Аврора подвинула ее ногой. Под ней лежал наполовину обгоревший кусок желтого пластика. Она пнула его носком ботинка, затем наклонилась и подобрала.
Ее пронзил холод, когда уверенность охватила ее сознание. Это было словно воспоминание о Мексике, что-то, что она знала и чего не знала, место, куда ее сознание не хотело добираться. Что сказал раньше Этан? Что-то о том, что нужно прекратить играть в шпионов и просто быть честной. Что за мысль. «Правда освободит тебя» — люди любили выражать такие сентенции, но это была чепуха. Правда может вовлечь тебя в такие серьезные неприятности, что выхода уже не будет. И посмотрите на папу, который так много прятал от нее. Он, очевидно, думал, что иногда говорить правду — это совсем плохая идея.
— Я рада, что твой отец в порядке, — сказала Сара, подходя к ней. Она была одета в джинсы, толстовку с наброшенной на плечи розовой шерстяной шалью. Закутанная от осеннего холода, она выглядела бледной и напуганной, несмотря на то что опасность миновала. Ну конечно, она была напугана. Она планировала будущее с парнем, который едва не умер сегодня ночью.
Аврора спрятала желтый пластиковый браслет и не ответила, несмотря на то что ей хотелось исповедаться, как она тревожится об отце каждый раз, как он уходит на свою работу. Она изо всех сил старалась не быть с Сарой приятной. Это утомляло. Она не могла себе позволить вступать в неформальные отношения с врагом. А Сара теперь была врагом. Аврора подавила острую тоску.
Сара смотрела на тлеющие обломки.
— Я хотела бы узнать, кто это сделал. Это нужно прекратить. Эти пожары. Пока никто не пострадал, но это просто удача. А мы не можем полагаться на удачу.
Чтобы сменить тему, Аврора сказала:
— Где ваши малыши?
— Я оставила их с моей подругой Джуди. Надеюсь, что они спят. — Она смотрела на команду добровольцев, сгребающих остатки здания. — Мой отец выстроил этот сарай, — сказала она. — Когда мы с Кайлом были маленькими, мы обычно играли здесь. Иногда он надевал на палочку сырую устрицу и преследовал меня с ней. Братья иногда бывают просто невыносимы.
Не вкладывала ли она особого смысла в слово «братья»? — подумала Аврора. Как, может быть, Аврора будет раздражаться на близнецов, которые станут ее сводными братьями? Она отказывалась думать об этом.
— Думаю, ваш брат был большой задницей, — заметила Аврора.
Гром прогремел в холмах над бухтой, словно разбудил природу. Крупные капли дождя упали на землю, всего несколько, но дождь обещал быть сильным.
Звук хлопнувшейся автомобильной дверцы напугал Аврору. Она была дома, потому что отца отпустили с дежурства, но ей пришлось ждать, пока он окончит свой рапорт.
Это был папа. Он весь был в ответственности и исполнении долга, даже после того, как едва остался цел после взрыва. Да, он в порядке. Это его обязанность взять на себя ответственность за Аврору. Он никогда не был ее отцом, но он любил ее и хотел, чтобы она была рядом, просто потому, что он исполнял свой чертов долг.
В былые годы она обычно мчалась ему навстречу, чтобы поздороваться, даже если шел дождь, как сегодня, потому что не могла ждать ни одной минуты. Сегодня она была так зла на него, что не могла смотреть ему в лицо. В ту же минуту, как он увидел ее, он понял, что она расстроена, и спросил, в чем дело. Отлично. Она расскажет ему сегодня. Прямо сейчас.
Она побежала наверх и собрала документы и чеки, которые нашла. Дождь, который начался после пожара, неутомимо колотил по крыше, и ветер стучал ставнями.
Она демонстративно собрала документы, которые нашла, и спустилась вниз.
— Эй, Аврора-Дора, — сказал ее отец, явно уловив ее настроение. У него на лице было несколько шрамов и синяк под одним глазом. Он выглядел так, словно побывал в драке — и проиграл. Но он ухмылялся, словно ему не было до этого дела. А ведь она чуть не потеряла его.
— Привет. — Тон ее голоса привлек его внимание.
— В чем дело?
Она положила счета на стол.
— Начнем с того, что ты платишь моей матери за то, чтобы она держалась подальше.
Он не выглядел удивленным и не выказывал сожаления в том, что скрывал это от нее. И даже не разозлился, что она сунула свой нос в спрятанную коробку.
— Я посылал деньги, когда они были ей нужны. Уехать от нас — это был ее выбор.
— Она моя мать. — Слова были искажены болью. — Ты знаешь, что я скучаю по ней каждый день моей жизни. Ты говорил мне, что она никогда не звонит и не входит с тобой в контакт.
— Я не хотел, чтобы ты надеялась, что она вернется. Я не хотел, чтобы ты испытала разочарование.
Авроре захотелось закричать от боли. Вместо этого она отправилась в свою комнату и начала методично складывать вещи в ранец. Ее отец стоял в дверях.
— Мне жаль, — сказал он.
— Точно. — На грани слез она бросила пару учебников, застегнула ранец и натянула плащ. Она прошла мимо него, грубо отодвинув его в сторону.
Холодный дождь хлестнул ей в лицо, когда она обернулась к нему.
— Тут не о чем говорить. Ты врал мне насчет моей матери. Ты врал обо всем. Почему ты никогда не рассказывал мне правды о Мексике?
Теперь он выглядел бледным, словно действительно побывал в драке.
— Я прочитала твое заявление, — напомнила она ему. — Я не тупица.
— Я просто не понимаю, что хорошего принесет тебе знание того, как плохо все было в Тихуане, — сказал он, в его голосе звучали боль и сожаление.
— Не было ничего хорошего в том, что ты скрывал правду. — Гром отозвался на ее слова, громкий, словно незнакомец застучал в дверь. — Мне нужно в библиотеку, — сообщила она, направляясь прямо под дождь. Было ужасно холодно, но она едва чувствовала это.
Папа последовал за ней на улицу, не обращая внимания на дождь.
— Ах, дорогая, возвращайся в дом, и давай поговорим об этом.
Она остановилась в конце дорожки и обернулась:
— Зачем? Ты никогда не хотел говорить об этом раньше.
Без плаща он промок до нитки, рубашка прилипла к нему, но он не двинулся к дому.
— Если бы я мог, я бы переписал для тебя всю твою жизнь, но я не могу. Все, что я могу, — это дать тебе лучшую жизнь сейчас.
— Заведя интрижку с Сарой Мун? Я знаю, ты влюблен в Сару! — закричала она, дождь хлестал по ее носу и щекам.
— Я ничего не могу с этим поделать, — отвечал он, вытягивая руки ладонями кверху, словно для того, чтобы поймать капли дождя. — И я не откажусь от этого.
Она повернулась, чтобы уйти, но он прокричал ей в спину:
— Послушай, Аврора! Я люблю Сару и люблю ее мальчиков тоже. Но ты… ты мое сердце. Моя жизнь изменилась, когда ты вошла в нее. Ты сделала меня отцом.
Она повернулась:
— Вранье. Ты спас меня. Потому что у тебя не было выбора.
Он не отрицал этого, но настаивал:
— Мы — команда, ты и я. И если ты думаешь, что это изменится из-за того, что я встретил кого-то, ты ошибаешься.
— Все уже изменилось. — Она отступила дальше от него.
— Разве это плохо?
— Все было хорошо раньше. — Однако она знала, что это не так. Ее отец всегда был в порядке, но ему не было хорошо, и теперь он, похоже, твердо решил что-то с этим сделать. И Аврора ничего не могла сделать, чтобы изменить его решение. Она была недостаточно важна.
— Есть кое-что, что мне нужно сказать тебе. — Он прокашлялся и посмотрел ей в глаза. — Я собираюсь просить Сару выйти за меня замуж.
Она резко наклонила голову, стряхивая капли дождя с капюшона своей куртки.
— Я знаю. Я видела чек на кольцо.
— Я собирался сказать тебе, но ты меня опередила, сунув нос куда не следует. — На его лице было выражение, какого она никогда не видела раньше. Сияние. — В любом случае я надеюсь, черт побери, что она скажет «да» и что ты, черт возьми, будешь за нас счастлива.
— Счастлива. Посмотрим. Парочка близнецов переедет в мой дом. Женщина, которая не является моей мамой, выйдет замуж за моего отца. И предполагается, что все это сделает меня счастливой?
— Сара любит тебя, Аврора. Ты это знаешь. И ты можешь любить ее и мальчиков, если позволишь себе. Невозможно любить слишком многих в этой жизни.
Аврора не могла поверить, что она это слышит. А еще она не могла поверить собственным мыслям. Что, если бы папа умер в огне? Она могла бы жить с Сарой и ее близнецами до восемнадцати лет.
— Может быть, я не такая, как ты, папа. Я не могу начать ни с того ни с сего называть группу незнакомцев своей семьей. Я так не могу.
— Экстренное сообщение, Аврора, — сказал он, демонстрируя свое раздражение. — Мир не вертится вокруг тебя.
— Ты прав. Он вертится вокруг тебя и Сары и этих малышей. — Неожиданно Аврора почувствовала себя больной. Ее отец заслуживал Сары, которая была доброй и хорошей и которая происходила из прекрасной семьи. Ее отец и Сара принадлежали друг другу, двое хороших людей, проживающих жизнь вместе, а не спасающих один другого. Это, вероятно, никогда не было так с настоящей матерью Авроры. Они с папой никогда не были равными, и то, что мама сбежала, было доказательством тому.
— Куда, черт побери, ты направляешься? — прокричал папа.
— Я буду в библиотеке, делать домашнее задание, — сказала она, забрасывая за плечо рюкзак и натягивая капюшон.
Наступила пауза. Аврора знала, что он пытается решить, заставить ли ее остаться или поорать еще немного.
— Мы обедаем сегодня вечером у бабушки, и нам нужно забрать собаку из дома твоего друга, — сказал он.
— Я знаю. Я потом приеду прямо к бабушке. — Задержав дыхание, она добавила: — Как будто тебе есть дело. — Шагая по дороге, она сжала пальцами измятый чек в кармане плаща. Она прибрала его к рукам, потому что на чеке была еще одна вещь, которую папа держал в секрете, — адрес ее матери.
Приняв душ, Уилл позвонил родителям, чтобы предупредить их, что Аврора, скорее всего, будет не в настроении, когда придет. Он попал на автоответчик и передал матери, чтобы она позвонила ему.
Он натянул джинсы, фланелевую рубашку и сделал кое-что по дому. Ссора с Авророй была куда хуже, чем сотня царапин и порезов от пожара. Когда Аврора была маленькой, она была солнечной и простой. Каждый раз, когда он отправлялся на работу, у нее был маленький ритуал. Она обхватывала его лицо крошечными ручками и говорила. «Пока, папа. Я увижу тебя снова, когда ты вернешься».
То, что она называла ею папой, — что-то, что она стала говорить сама, без принуждения, — наполняло его горячей гордостью, такой сильной, что у него не было никаких сожалений о том, что он упустил в жизни какие-то шансы и не вышел на какие-то дороги.
Сегодня она даже не потрудилась сказать «до свиданья».
— Тук-тук. — В дверях стояла Сара, улыбаясь ему. Не ожидая приглашения, она вошла. — У тебя есть время для небольшой компании?
Свет, казалось, изменился и ветер стих, когда она была рядом. Он посмотрел на нее и был покорен необыкновенной магией, она была вся освещена яркими вспышками и таинственными тенями.
— Конечно, — сказал он, обнимая ее. Она была и пахла словно рай, и, несмотря на то что он все еще переживал из-за Авроры, глубокое спокойствие воцарилось в его сердце, когда он прижал ее к себе. Что бы ни происходило с Авророй, с этим он разберется, и, может быть, Сара даже поможет ему в этом. Мысль о том, чтобы получить помощь, воспитывая ребенка, была новой для Уилла. Благодарение Богу, думал он, вспоминая ощущение броска от взрыва посреди ночи. Благодарение Богу, он выжил. Он нуждался в этом, нуждался в Саре, нуждался в том, чтобы любить ее. Такой и должна была быть его любовь — спокойной, а не хаотичной.
В Марисоль все было хаосом. И одна из вещей, которые он находил самыми странными с Авророй, заключалась в том, что она отчетливо напоминала ему ее мать. Сегодня, когда она бросала ему злобные обвинения, то, что он увидел в ее глазах, испугало его — темные молнии Марисоль.
— Я так рада, что ты в порядке, — прошептала Сара ему в грудь.
— Не беспокойся обо мне. Я профессионал.
— Да, скажи это пропановому баллону.
— Я в порядке, Сара, клянусь, что это так. — Он сомкнул вокруг нее руки, и они покачались немного в ритмичном танце близости. Его горло пересохло и глаза горели. Черт, подумал он. Черт. Любовь к ней вызывала у него слезы. Это было с ним впервые, это точно.
— Что? — прошептала она, и он понял, что дрожит.
— Я люблю тебя, вот что. — Его поцелуй был долгим и наполненным вещами, для которых не было слов. Ощущение мира и покоя охватило его, и, подняв голову, он подумал, чувствует ли она то же самое. Мягкое выражение ее глаз говорило, что она чувствует так же. — Сара…
— Заметил во мне что-то новое? — спросила она, отодвигаясь от него и медленно поворачиваясь с раскрытыми руками.
Ну хорошо, она все еще не готова.
— Это хитрый вопрос, — сказал он. — Для парня так много значит, какой ответ он получит. Мне нужен намек. Это имеет отношение к новой одежде, стрижке или потере веса?
— Ты говоришь, что я толстая?
— Ах. Это нечестный вопрос.
— Я думала, ты заметишь, что я одна. Мальчики снова у бабушки и тети Мэй.
— Я был бы счастливее от этого, если бы мне не нужно было к моим на обед, — признал он. Он был влюблен в нее, и ему не хватало времени, чтобы побыть с ней наедине.
— Я просто хотела увидеть тебя. — Сара улыбнулась выражению его лица. — Не смотри на меня так. Помни, прежде чем я начала спать с тобой, мы были лучшими друзьями.
— И затем мы погубили все это. — Он поцеловал ее, стараясь не зайти дальше.
— Я видела Аврору после пожара. Я думала, что она, может быть, хочет поговорить, но ей нечего было сказать мне. Она сердится на нас, Уилл.
Он не стал спорить или пытаться отрицать это.
— Сомневаюсь, что она так же сердита на тебя, как на меня, — сказал он. Затем, сделав глубокий вздох, он рассказал, что Аврора узнала о деньгах, которые он посылает Марисоль.
— Я думала, что алименты — это стандартная процедура, — сказала Сара.
— Это не официально или даже не принудительно. Я просто делаю это потому, что… черт, я не знаю.
— Потому что ты это делаешь. Ты спасаешь людей. Выручаешь из беды.
— Она подарила мне Аврору. И я знаю, что этому нет цены, но Марисоль… Она все еще нуждается во мне. — Слова, произнесенные вслух, звучали неискренне. — Это неправда. Она никогда не нуждалась во мне. Она нуждалась в том, что я мог предложить. В этом разница.
Сара посмотрела на него долгим взглядом:
— Хотела бы я понять ее, Уилл.
— Я говорил тебе. Я…
— Нет, в самом деле расскажи мне. Все.
Он хотел снова избежать этой темы, но потом кивнул, чувствуя странное ощущение облегчения в груди. Он любил Сару. Он доверял ей. Она уже знала о путешествии в Мексику, о поспешной женитьбе, о драматическом изменении его планов на жизнь. Она даже знала, что он сходил с ума от любви к Марисоль и оставался таким дураком слишком долго. То, чего он не рассказывал ей, — это то, как все обнаружилось.
— Я полагаю, что Марисоль никогда не была счастлива, во всяком случае в этом городе и со мной, — сказал он.
Он взял на себя обязанность заняться грин-картой Марисоль и инициировал процесс, чтобы она стала гражданкой США. По ходу дела он брался за любую хоть сколько-нибудь оплачиваемую работу, которую только мог найти, обучаясь на пожарного и ожидая, когда для него найдется должность.
Марисоль становилась тревожной в мягком климате Гленмиура. Непреднамеренно Уилл сам начал разрушать их брак. Думая, что это ее взбодрит, он оставил Аврору своим родителям и отвез Марисоль в отпуск в Лас-Вегас. Она была очарована, словно сказочная принцесса, которая в конце концов нашла свое царство. Свет, шум, задымленные казино и даже гламурные девочки по вызову в отелях приводили ее в восторг. После этой поездки Уилл не слышал ничего, кроме «Вегас, Вегас, Вегас». В конечном счете для Марисоль это была куда более сильная тяга, чем ее связь с Гленмиуром. Преданность Уилла не могла удержать ее. Как и нужды ее маленькой дочери.
— На самом деле, — объяснял он Саре, — Брайди все еще училась на юриста, когда я осознал, что между мной и Марисоль не все хорошо. Но моя сестра уже мыслила как юрист. Она предложила, чтобы я по закону усыновил Аврору. Если бы не это, я мог бы сейчас не быть ее опекуном.
Возвращаясь памятью к событиям, он должен был признать талант предвидения своей сестры — и ее цинизм. Похоже, Брайди видела что-то, чего видеть не могла. Если бы у него была хоть часть внимания и осторожности его сестры, он мог бы почувствовать что-то — предостережение, предупреждение, чтобы не допустить беды. Но он был слеп, хотя, может быть, и по собственной воле. Он хотел верить, что он воплотил в жизнь американскую мечту для двоих людей, которые больше всего в этом нуждались, и упрямо держался за эту мысль.
— Когда Аврора и Марисоль стали гражданками США, мои родители устроили большую вечеринку, чтобы это отметить. — Он покачал головой, сложил пальцы башенкой. Его грудь болела; он не привык раскрывать свою душу насчет этого болезненного эпизода. — Даже тогда я думал, что все сработает. Затем, через несколько дней, с документами сложенными в кошелек, Марисоль уехала.
Она забрала всю наличность, которую только смогла найти в доме, так же как и деньги с карточки, прежде чем Уилл успел закрыть счет.
— Она уехала одна? — спросила Сара удивленно. — Она не пыталась забрать с собой Аврору?
Он покачал головой. Он, вероятно, должен был догадаться по ее изменам в предыдущие месяцы. Каждый раз он обнаруживал, что она оставила Аврору одну, хотя он никогда не видел в ее действиях предостережения.
«Я должна была съездить в Петалуму по кое-каким делам, — объясняла она обычно по-испански, который он превосходно понимал. — Авроре лучше остаться дома на пару часов».
«Она слишком маленькая, чтобы оставаться одной». Уилл изо всех сил старался сдерживаться.
«В таком городке, как этот, ничего не происходит, ни хорошего, ни плохого, так что нет опасности». Марисоль была невежественна по своей воле.
«Опасность всюду, — говорил он ей, горя от возмущения. — В коробке спичек, которые ты оставила в патио, или в банке с антифризом в гараже. А как насчет ее велосипеда? Если ты не будешь за ней присматривать, она может отправиться кататься без шлема и может упасть или потеряться».
Марисоль была поставлена в тупик. Для человека, который жил так, как она, оставить ребенка одного было обычной практикой.
Но даже после таких случаев он отказывался видеть ее отчаянное нежелание быть тем, кто она есть. Когда он просыпался среди ночи и обнаруживал ее плачущей, он думал, что она просто устала на работе. Иногда он замечал, как она смотрит на горизонт с неизбывной тоской в глазах, и это пугало его. Иногда это напоминало ему о жизни, от которой он отказался ради того, чтобы стать семейным человеком. Разница между ними была в том, что Марисоль следовала за своей тоской, в то время как Уилл боролся с ней.
Он стал капитаном — самым молодым в истории графства, и в тот самый день он вынужден был столкнуться с фактами. Он посмотрел на Сару, благодарный за сочувствие, которое видел в ее лице.
— Однажды я пришел с дежурства и обнаружил Аврору дома одну. Это было не в первый раз. Но я сказал себе, что больше это не повторится, даже если мне придется уволиться с работы и самому присматривать за ней. В тот день она не вернулась. Я собирался организовать поиски, когда зазвонил телефон. Марисоль звонила с заправки на шоссе.
Она сказала, что собирается жить и работать в Лас-Вегасе. Она не вернется. Никогда.
— О, Уилл. — В глазах Сары стояли слезы. — Мне так жаль.
Марисоль сказала ему, что знает, что ее нельзя простить, но она также знает, что, если останется в Гленмиуре, она задохнется. Она будет как голуби миссис Данди с их подрезанными крыльями, жалкие и несчастные в своих клетках.
— А как насчет Авроры? — потребовал ответа Уилл, чувствуя боль, но не гнев, пока еще не гнев.
— Она теперь твоя дочь, — сказала Марисоль.
Это была правда. Благодаря Брайди он усыновил ребенка и был ее законным отцом.
Была назначена дата развода, и он прошел как по маслу: бумаги поступили вместе со счетами за электричество — через несколько месяцев, но Уилл не обратил на них внимания. Он задолго до этого знал, что его брак разрушен.
Он рассказал Саре, как трудно было объяснить Авроре, что ее мама уехала, что она намерена оставаться вдали от них, может быть навсегда. Он все еще мог видеть выражение лица своей дочери — широко раскрытые глаза, боль, вид отвергнутого ребенка.
— Она никогда не возвращалась? — мягко спросила Сара.
— Ни разу. Она звонит на Рождество и иногда в день рождения Авроры, но это и все. Постепенно и эти звонки прекратились, и я получал от нее известия, только когда у нее были проблемы.
Наступила длинная пауза, наполненная криками чаек.
— Ты заслуживаешь лучшего, — сказала Сара.
— Кто, черт возьми, знает, чего я заслуживаю? Я остался с Авророй, что для меня как выигрыш в лотерею.
— О, Уилл. Я так тебя люблю…
Пожарный автомобиль притормозил перед домом. Из него выскочила Глория и подбежала к дому.
— Прошу простить меня за то, что я вас прерываю, но я только что получила по-настоящему интересный звонок. Это анонимная информация о поджигателе.
Уилл мог сказать по выражению лица Глории, что она верит, что улика подлинная. Когда зазвонил телефон, он испытал искушение проигнорировать его. Еще один звонок о поджогах? Он снял трубку и отстраненно сказал:
— Боннер слушает.
Это была его мать.
— Я тревожусь об Авроре. Она все еще не пришла.
Уилл посмотрел на часы. Прошло несколько часов.
Слушая слова матери, он почувствовал, как воздух выходит из него. Паника, должно быть, исказила его лицо, потому что, когда он повесил трубку, Сара потребовала ответа:
— Что случилось?
В одно мгновение вспышкой он вспомнил, как Аврора стояла напротив него. «Ты платишь моей матери, чтобы она держалась подальше». Она нашла счета. Нет сомнения, что она узнала также и где живет Марисоль.
— Аврора отправилась искать свою мать.
В Лас-Вегасе она ощутила, как жар пустыни дохнул в ее лицо. Это заставило ее думать о Ганзеле из сказки «Ганзель и Гретель», — должно быть, он чувствовал именно это, когда его засовывали в печь к ведьме. Или, может быть, так чувствовал себя ее отец, когда боролся с огнем.
Не думай о папе, напомнила она себе. Она зашла слишком далеко, и не было пути назад, так что мысли о нем ничему уже не помогут.
Вылететь с грузовым самолетом тети Лонни было просто, полет между грузовыми контейнерами был неудобным, но коротким. Аврора выскользнула из грузового ангара, когда Лонни занималась разгрузкой. Авроре не хотелось ввергать Лонни в неприятности, но она должна была сделать это и намеревалась сделать это сама. Хотя она не была уверена, что будет, когда она встретится лицом к лицу с матерью, она просто знала, что должна увидеть ее.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 21 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |