Российская академия наук институт российской истории 33 страница

НПЛ обоих изводов, оперируя терминами «за море» и «из заморья», указывает ими, в основном поясняя их при этом, на Готланд (1130, 1391),

Глава 6.

ВАРЯГИ И СКАНДИНАВЫ НА РУСИ

В.Н. Фомин.

Данию (1134, 1302), Швецию (1251, 1300, 1339, 1350, 1392), земли фин­ских племен суми и еми (1311, 1318), восточнобалтийские города Ригу, Юрьев, Колывань, на южнобалтийский Любек и другие центры Ганзей­ского союза, включавшего в себя вендские, вестфальские, нижнесаксон­ские, прусские и ливонские города (1391). Под 1444 г. в летописи упо­минается «князь Грегории из заморья Клевьскыи»21 (германский герцог Герхардт фон Клеве)22. В одной из статей, предшествующих Комиссион­ному списку НПЛ, под 1155 г. содержится рассказ об Андрее Боголюб-ском, где читается, что его брат Всеволод Большое Гнездо «на третий год приде из замория из Селуня (византийский город Салоники, современ­ная Греция. - В.Ф.)... и седе на великое къняжение, и мсти обиду брата своего Андрееву» его убийцам23. Другие летописи, в том числе и поздние, дают большое количество подобных примеров, свидетельствующих о са­мом широком географическом диапазоне применения нашими книжни­ками понятия «за море». Так, посредством его Софийская первая и вто­рая, Воскресенская, Никоновская, Вологодско-Пермская, Новгородская вторая, Псковская первая и третья летописи, Мазуринский летописец, Рогожский летописец, Летописное сказание Петра Золотарева указывают на Швецию, г. Юрьев, Пруссию, Норвегию, Апеннинский полуостров, западноевропейские центры Ганзейского союза и, в целом, на многие европейские страны, Турцию, Персию, Северное Причерноморье24. В «Летописи Двинской» «за морем» полагаются Англия, Голландия, Ис­пания, Франция, Турция, пределы Западной Европы вообще23. В Новго­родской Погодинской и Забелинской летописях под 1709 г. сообщается, что после Полтавской битвы Карл XII «утече за море» вначале в г. Оча­ков, а затем в «Царьград» (Стамбул)26.

Широко практиковалось использование термина «за море» в актовом материале ХІІ-ХѴІІІ вв., где его так же, как и в летописях, прилагали ко многим центрам балтийского Поморья, Ганзейского союза, а также к Англии, Франции, Нидерландам, в целом, ко всей территории Западной Европы27. В 1712 г. В.Н.Татищев был командирован «за моря капитаном для присмотрения тамошняго военного обхождения». Как известно, бу­дущий историк был направлен из Польши, где квартировался его полк, в германские государства, в которых он посетил Берлин, Дрезден, Бре-славль28. В 1737 г. Канцелярия Академии наук определила: «За моря в Марбух писать на немецком языке к ученикам Михаиле Ломоносову, Дмитрею Виноградову и к Рейзеру с требованием о присылке от них о науках, что обучились и обучаются». В 1761 г. она же приняла решение о «пересылки за море к ученым людям» сочинений М.В.Ломоносова (сам Ломоносов в официальных и личных бумагах за 1750-1760-е гг. до­вольно часто использовал выражение «за море» в качестве обозначения «заграницы» вообще, а также конкретно Германии)29. Термин «за море» является непременным атрибутом путевых записок русских послов XVI-

В. В.Фомин.

XVII вв., повестей и, конечно же, былинной поэзии. И этим термином, восходящем к устному народному творчеству, русские люди на протяже­нии столетий определяли «нахождение земель, стран, народов и городов вне пределов Руси, вне пределов собственно русских земель вообще, независимо от того, располагались ли они действительно за морем или нет» (т. е. он абсолютно тождественен понятиям «за рубеж» и «за грани­ца»), и представлял собой идиому, сродни той, что родилась в советское время, и помещавшую заграницу «за бугром». В связи с чем, летописное «за море», где, как утверждает ПВЛ, жили варяги, в своем чистом виде, без сопроводительных пояснений (этнических, географических и еще каких-то других) не может быть аргументом при любой версии их эт­носа30. В контексте самой варяжской легенды и последующих известий о варягах, приходящих на Русь «из заморья», оно указывает на балтий­ское Поморье в целом. И только.

Летописный и внелетописный материал не позволяет согласиться и с мнением, что в летописях варяги «беспрерывно» упоминаются в значе­нии «немцы, норманны». В качестве доказательства этого посыла обычно ссылаются на сообщение ПВЛ под 862 г., где русь поставлена в один ряд со скандинавскими народами: послы «идоша за море к варягом, к руси; сице бо тии звахуся варязи русь, яко се друзии зовутся свие, друзии же урмане, анъгляне, друзии гьте, тако и си». Но подобное умозаключение весьма сомнительно. В недатированной части летописи дан перечень «Афетова колена»: «варязи. свей, урмане, готе, русь, агняне, галичане, волъхва, римляне, немци, корлязи, веньдици, фрягове и прочий...»31. И хотя в соседстве с германцами в нем названы другие народы, но они, как известно, не принадлежат ни к германцам вообще, ни к скандинавам, в частности, и вряд ли кто, конечно, решится утверждать обратное. Это, во-первых. Во-вторых, то, что предлагаемое норманистами прочтение Сказания явно тенденциозно и основано, как подчеркивается в литера­туре, на искажении сведений источника32, демонстрирует памятник, весьма близкий по времени к моменту окончательного сложения ПВЛ (10-е гг. XII в.). Как сообщает немецкий хронист Гельмольд (ХП в.), сак­сонский герцог Генрих Лев в 50-х гг. XII в. отправил «послов в города и северные государства - Данию, Швецию, Норвегию и Русь, - предлагая им мир, чтобы они имели свободный проезд к его городу Любеку»33.

Эта грамота не сохранилась, но ее нормы повторил в 1187 г. импера­тор Священной Римской империи Фридрих I Барбаросса: «ruteni, gothi, normanni et ceteri gentes orientales, absque theloneo et, absque hansa, ad civitatem sepius dictam veniant et recedant», т. е. русские, готландцы, нор­манны («ruteni, gothi, normanni») и «другие восточные народы» получали право свободно приходить и покидать город «без налога и пошлины»34. В «ruteni» ученые обычно видят русских, а именно новгородцев35. «Лю-бекский таможенный устав» подтвердил в 1220-х гг. установление импе-

Г.іявя 6.

варяги и скандинавы на рші

ратора: «В Любеке не платит пошлины никто из граждан Шверина, а также никто из русских, норвежцев, шведов... ни готландец, ни ливонец, равно как и никто из восточных народов»36. Из приведенных документов, где Русь и русские стоят в одном ряду со скандинавскими странами и скандинавами, никак, конечно, не следует, что русских середины, конца XII в. и первой трети следующего столетия надо причислить к сканди­навам, или, наоборот, русскими надо считать датчан, шведов, готландцев и норвежцев. И в данном случае, конечно, абсолютно прав А.Г. Кузьмин, отметивший, сопоставляя фразы варяжской легенды и грамоты Барба­россы, что «несущественно, кого конкретно называют источники «Руте-нами». Важно, что этноним снова идет в ряду северных народов и отли­чается от готов и норманнов»37. „

Бросается в глаза еще одна особенность этих памятников: грамота императора относит западноевропейцев (готландцев и норманнов) и восточноевропейцев (русских) к «восточным народам». Таким же общим содержанием наполнено и выражение летописи «варяги», только оно приложено к западноевропейским народам, также генетически не связан­ным между собой. Крупнейшие специалисты в области летописания -А.А.Шахматов, Б.А.Рыбаков, А.Г. Кузьмин - указывают, что скандинавы названы варягами лишь в этом разъяснении Сказания, не являющимся его органической частью, и видят в нем пояснение летописца второго де­сятилетия XII века38. А это время, когда под «варягами» на Руси уже до­вольно давно понимали значительную часть западноевропейского мира. В связи с чем летописец (а об этом говорил еще М.В.Ломоносов) специ­ально выделяет русь из числа других варяжских, как бы сейчас сказали западноевропейских народов, называет ее в качестве особого, самостоя­тельного племени, вроде шведов, норвежцев, готов, англян-датчан, тем самым не смешивая ее с ними: «пошли за море к варягам, к руси, ибо так звались варяги - русь, как другие зовутся шведы, иные же норманны, англы, другие готы, эти же -так»39. Нечто подобное можно привести из более позднего времени. Густинская летопись (1670) объясняет, почему шведов на Руси именовали варягами: «Их же бо оные тогда варягами нарицах. Си мы всех обще немцами нарицаем. Си есть шведов, ангел-чиков, гишпанов, французов и влохов и прусов, и проч.»40. Обращает на себя внимание тот факт, что летописец конца XVII в. раскрывал общее значение слов «варяги» и «немцы» точно так же, как составитель ПВЛ разъяснял широкий смысл термина «варяги».

В 1849 г. И.И.Срезневский справедливо сказал, что «каждое слово для историка есть свидетель, памятник, факт жизни народа, тем более важный, чем важнее понятие, им выраженное». В 1911 г. Л.В.Падалко, как бы продолжая мысль своего именитого предшественника, добавил, что «имя, как звуковая форма явления, неразрывно связано с самой сущнос­тью этого последнего. А посему выяснение имени непосредственно при­водит и к тому понятию, какое объясняется именем. В особенности при­менимо это положение по отношению к крупным явлениям историчес­кого значения...»41. Эти мнения всецело приложимы к терминам «варяги» и «немцы», в которые на Руси и в России в разные исторические эпохи вкладывался разный смысл, что, к сожалению, мало учитывается иссле­дователями, вследствие чего при прочтении источников допускаются мо­дификации и тенденциозность. Их правильному пониманию мешают вместе с тем и ложные представления, являющиеся питательной средой для новых заблуждений. Отсюда названные термины не только ошибочно связывают исключительно со скандинавами (германцами), но и не заме­чают явной эволюции слова «варяги» от частного к общему, его превра­щения в своего рода аналог современному понятию «западноевропейцы».

Разговор следует начать с'термина «немцы», в определенное время приравненного на Руси по своему значению к слову «варяги», и этот факт позволяет уже во многом оценить смысл последнего. Норманисты (А.Л.Шлецер, М.П.Погодин и другие), понимая выражение «немцы» в конкретном этническом значении (германцы), особое значение при этом придавали материалу позднейших летописей (Софийской первой, Псков­ской первой и третьей, Новгородской четвертой и пятой, Никоновской, Холмогорской, Тверскому сборнику и других), в которых, начиная со второй половины XV в., варяжские князья - Рюрик с братьями - вы­водятся «от немец» или «из немец»: «избрашася от немець 3 брата с ро­ды своими, и пояша с собою дружину многу», «приведоша новгородстии людие князя от немець, именем Рюрика», «пръвый князь на Руской земле Рурикь, пришед из немец» и т. д.42 В ПВЛ, следует напомнить, Рюрик с братьями представляют варяжскую русь и никоим образом не связаны с «немцами»: «И изъбрашася 3 братья с роды своими, и пояша по собе всю русь придоша к словеном первое...». В НПЛ младшего извода в рассказе о призвании варягов, данном в иной редакции, чем в Начальной летописи, о «немцах» также нет ни слова: «Изъбрашася 3 бра­та с роды своими и пояша со собою дружину многу и предивну, и прии-доша к Новугороду»43.

Мнение Шлецера и Погодина в отношении значения термина «нем­цы» априорно, абсолютно расходящееся с показаниями большого числа разновременных и разнохарактерных источников, и игнорирующее то обстоятельство, на которое обращалось внимание в литературе, что имя это «только потом получило теперешнее свое звучание»44. Выше отмеча­лось, что Г. Эверс первым в науке выступил против норманистского взгляда на слово «немцы», указав, что его русские прилагали ко всем, кто говорил «на непонятном для словен языке». Точно также рассуждал и Н.М.Карамзин. Эту мысль затем активно развивали антинорманисты. Так, Ф.Л.Морошкин, М.А.Максимович, Н.В.Савельев-Ростиславич ут­верждали, что «немцы» следует рассматривать не только как имя частное

/ ІІШ б.

в ѵряпі и скандинавы на руси

В.В.Фотн.

(германский этнос или отдельные ветви его), но и как имя нарицатель­ное: многие, если не все и даже не только западноевропейские народы. Максимович, например, подчеркивал, что термином «немцы», вытеснив­шим «варяг», стали «означать неопределенно не только все иноземное, западное, но и все чужое, иноязычное»45. М.О. Коялович полагал, что так называли «чужих людей», Г.А.Немиров - всех чужеземцем, «неумевших говорить по-русски». Н.П.Загоскин заключал, что под «немцами» пони­мался «западный чужеземец вообще»46. Ф.Святной, специально проведя в начале 40-х гг. XIX в. анализ значения выражения «из немец», верно заметил, что его интерпретируют слишком конкретно, «в духе новейшего русского языка». После чего, отметив отсутствие в нем этнического со­держания, истолковал его в качестве ориентира, указывающего на тер­риторию, заселенную ныне германцами. Как подытоживал ученый, на­зывать какой-нибудь народ по имени другого «в географическом, религи­озном или ином отношении было весьма обыкновенным делом»: имено­вали же русские поляков и прочих католиков «римлянами», «латинами»47.

В советское время А.Л. Шапиро мнение летописей о выходе Рюрика из «немец» воспринял практически в том же смысле, что и когда-то Шле­цер с Погодиным. Ученый утверждал, что «в противоречии с немецким происхождением Рюрика из Прусской земли составитель Воскресенской летописи» тут же приводит слова ПВЛ о посылке за ним за море «к ва­рягом, к руси»48, т. е. к скандинавам. Но тогда же на отсутствие в термине «немцы» этнического содержания, правда, в связи с другим случаем, об­ращал внимание И.П. Шаскольский. Приведя известие НПЛ о походе новгородцев в 1311 г. «на Немецьскую землю за море на емь», в коммен­тарии он указал, что это выражение надо понимать не в этнографичес­ком, а в политико-религизном плане, как владение «свейских немцев»49. Сегодня активные поборники норманства варягов Е.А.Мельникова и В.Я. Петрухин констатируют, не идя дальше того, что «в позднейших ле­тописных сводах наименование варяги могло заменяться словом «немцы» как обозначение иностранца вообще...». А.С.Мыльников также отмечает, что «из немец» необязательно означает «этнических немцев»50. Г.Ф. Кова­лев в целом подчеркивает, что в русских источниках с древности и до XVIII в. этнические названия западноевропейцев как бы «перекрывались термином немцы, немецкие люди (курсив автора. - В.Ф.)». Ю.Д.Акашев полагает, что «немцами» на Руси называли «иностранцев, иноверцев...»51. Здесь надо сказать, что позиция исследователей, разумеющих под немца­ми значительно более широкий круг народов, чем только западноевро­пейцы, не лишена некоторого основания. Так, в одном из списков про-ложного «Жития Александра Невского» середины XVI в. «агарянами», а так на Руси называли восточные народы, охарактеризованы «немцы»52.

Первым из ученых, кто обратил внимание на тесную смысловую связь терминов «варяги» и «немцы» и пытался ее объяснить, был М.В. Ломо­носов. В возражениях на диссертацию Г.Ф.Миллера он указывал, что ва-ряги-русь, жившие на Немане, «назывались неменьцы (здесь и далее кур­сив автора. - В.Ф.) или немци». В 30-40-х гг. XIX в. Ф.Л.Морошкин заключал, что слово «варяг» употребляется в ПВЛ «в столь обширном значении, что под ним должно разуметь всех не руссов и не греков... это тем более достоверно, что варяги в наших летописях постепенно изме­няются в немцев, которыми до Петра Великого назывались у нас все ев­ропейцы...». При этом полагая, что русские летописцы, подражая во всем византийцам, заменили прежнее обширное имя «франк», которым в Византии именовали всех европейцев, новым, столь же обширным «не­мец», употребляемым там с середины XI века. Тогда же М.А.Максимо­вич именно в равнозначности обоих терминов видел причину замены в письменной традиции «варягов» на «немцы»53.

Будучи убежденным, под воздействием доказательств антинорма­нистов, в том, «что сперва под варягами могли разуметься все жители Балтийского побережья», С.М.Соловьев резюмировал: «потом, с при­нятия христианства, начало господствовать различие религиозное и варягами на севере начали называть тех, кого на юге разумели под ла­тинами, т. е. всех не греческого закона, всех без различия происхож­дения; наконец, онемечение славян прибалтийских заставило считать немцами все народы Северо-Западной Европы, носившие прежде имя варягов». И.Е.Забелин объяснял, что «имя варягов в Новгороде сме­няется именем немца» по причине овладения именно немцами всеми торговыми оборотами поморского славянства и создания на этой основе Ганзейского союза, и истребления ими же настоящих варягов - по­морских славян. При этом ученый задал вопрос, ответ на который многое объясняет: «Отчего же имя варяг не сменилось именем швед? От того, конечно, что со Швецией с древнейшего времени никогда не было тес­ных торговых связей». По мысли А.Г. Кузьмина, под «немцами» «имеет­ся в виду именно южный берег Балтики, на котором со второй полови­ны XII в. утверждается власть немецких феодалов», с упрочением по­зиций которых «и церкви на побережье исчезает и само название варяги», вытесненное более широким «немцы»54.

Обширный и разновременной материал показывает, что под««немца-ми» русские понимали и конкретный народ (собственно немцы), и ка­кую-то совокупность западноевропейских (но не только германских) народов в целом, и при этом каждый из них в отдельности, и те терри­тории Западной и Восточной Европы, которую населяли «немцы» издав­на или захватили на памяти наших предков, и факт принадлежности к этому «немецкому» миру (людей, предметов). Был этот термин, как из­вестно, наполнен еще и религиозным звучанием: «немцами» у нас име­новали католиков. Одновременно с тем последних называли «римляне» и «латины», что хорошо видно из статьи под 898 г. ПВЛ (Сказание о

ВАРЯГИ И СКАНДИНАВЫ НА РУСИ

В.В.Фотт.

славянской грамоте) и статей под 986-988 гг. ПВЛ и НПЛ55 (по мнению А.Г. Кузьмина, повествование о крещении, рассредоточенное между 986-988 гг., составлено из разных источников в последней четверти XI в.56). Под 1075 г. ПВЛ говорит о приходе к киевскому великому князю Свято­славу Ярославичу послов «из немець»57 (от германского короля и импе­ратора Священной Римской империи Генриха IV). А Священная Римская империя представляла собой конгломерат большого числа государствен­ных образований, в рамках которых проживали не только германцы. В Лаврентьевской летописи «немцы» - это ливонцы (1242), шведы (1302), в продолжении Суздальской летописи по Академическому спис­ку конца XV в., дополняющей собою Лаврентьевскую, - ливонцы (1234), ливонцы и датчане (1268)58.

В Ипатьевской летописи под 1190 г. сообщается о бегстве галицкого князя Владимира Ярославича из венгерского плена в «земли Немечкыя, ко цареви немецкомоу» (к германскому королю и императору Священной Римской империи Фридриху I Барбароссе). Под тем же годом летописец отнес к «немцам» руководителей Третьего крестового похода (Фридриха I Барбароссу, французского и английского королей Филиппа II Августа и Ричарда I Львиное Сердце) и их подданных: «царь немецкыя со всею своею землею битися за гроб Господень...». Под 1252 г. «немцами» назва­ны войско императора Священной Римской империи Фридерика II, под 1252, 1276 и 1286 гг. рыцарей ливонской и прусской частей Немецкого ордена, а под 1254 и 1257 гг. «землей Немецкой» именуется австрийское герцогство. Под 1231 годом Ипатьевская летопись использует к Западной Европе в целом понятие «Немечкые страны»59. Под 1263 г. в Лаврен­тьевской летописи читается первая редакция «Жития Александра Нев­ского», где в рассказе о битве на Неве шведский король представлен как «король части Римьское», а его многоплеменное войско названо «рим-ляны»60. Полемическая византийская литература XI в., летописи, памят­ники Куликовского цикла показывают, что применительно к «немецким» народам Запада (а не только к итальянцам) прилагался, надо добавить, еще термин «фряги»61.

Эту информацию дополняют показания НПЛ старшего и младшего изводов, которая начинает активно использовать термин «немцы», при этом почти его не поясняя, со второго десятилетия XIII века. До этого времени он крайне мало употребляется летописцами (в статьях под 986-987 гг. о выборе Владимиром вер, в неопределенном значении под 1058 г., под 1188 г. одновременно с термином «варяги» приложен к гот-ландцам62). С 1217 и по 1445 гг. летопись многократно называет «немца­ми» прибалтийских немцев63, а территорию, захваченную ими, т. е. зем­ли коренных прибалтийских народов, «Немецкой землей». Причем, это понятие не сразу появляется в летописи. Так, если под 1214, 1223, 1237 и 1242 гг. она ведет речь о «Чюдьской земле» (в последнем случае упо­мянуты и находящиеся там «немцы»: войско Александра Невского двинулось «на Чюдьскую землю на немци»), то под 1268 г. оба извода уже применяют к ней название «земля Немецьская»64 (оно затем читается в статьях младшего извода под 1343, 1367, 1406, 1407 и 1444 гг.). Точно также этот извод именует бывшие владения пруссов, на которых обосно­вались немцы: под 1410 г. они одновременно фигурируют как «Прускоя земля» и «Немечкая земля». Вместе с тем земли ливонских и прусских немцев младший извод называет и по-иному - «Немцы»: отъехал «в Нем­ци», приехал «из Немець» (1381, 1412, 1420)65.

Другая категория «немцев», о которых много говорит летопись, это шведы: как «немцы» они присутствуют на ее страницах с 1283 г. Затем так она их именует (а их владения «Немецькой землей» и «городом не-мецьским») без какого либо пояснения под 1284, 1311, 1313, 1314, 1317,

1322, 1337, 1350, 1377, 1392, 1396 и 1397 годами. В статье «А се князи русьстии», находящейся перед Комиссионным списком НПЛ, сказано, что у Александра Невского «была брань... с немци...»66. Но изначально шведы фиксируются на страницах обоих изводов под своим родовым именем (1142). Именно о «свеях», «Свейской земле» и «свейском коро­ле» речь идет затем под 1164, 1240, 1251, 1256, 1292, 1293, 1295, 1300,

1323, 1338, 1339, 1348, 1350, 1395 и 1411 годами. В некоторых из этих статей в младшем изводе вместе с тем присутствует термин «немцы». Так, например, под 1350 и 1411 гг. летопись, информируя о «свеях», параллельно называет их «немцами», а в статье под 1395 г. употреблена фраза «немци свея»67. НПЛ называет «Немецкой землей» пределы Шве­ции, территорию финских племен, но также лишь по прошествии не­которого времени после их захвата шведами-«немцами». Так, если под 1191, 1256 и 1292 гг. летопись использует понятие «Емьская земля», то под 1311 г. обоих изводов в отношении той же территории уже сказано, что «ходиша новгородци войною на Немецьскую землю за море на емь». Под 1350 г. в младшем изводе повествуется о походе новгородцев «на Немечкую землю... к городу к Выбору»68. Под 1240 г. в младшем изводе шведский король выступает как «король части Римьскы», а его войско, куда входили, перечисляет летопись, «свея», «мурмане», «сумь» и «емь», как «римляне». Нельзя не заметить, что под 1445 г. младшего извода НПЛ имя «шведы» явно использовано не в конкретно этническом, а в широком смысле. В ней говорится, что «приидоша свея мурмане без­вестно за Волок на Двину ратью...»69. И словосочетанием «свея мурмане», т. е. «шведские норвежцы», летописец отметил существовавшую в те времена тесную политическую связь между Швецией и Норвегией, в 1319 г. вступивших в союз, а в 1397 г. включенных по Кальмарской унии в состав Датского королевства.

НПЛ дает самые незначительные и весьма расплывчатые сведения о других европейцах-«немцах». Под 1204 г. в обоих изводах читается

В.В.Фомнн.__

Ѵша 6.

ВАРЯП1 И СКАНДИНАВЫ НА РУСИ

«Повесть о взятии Царьграда фрягами», написанная близко к этой дате, в которой назван «цесарь немечьскыи Филипови» (германский король Филипп Швабский). Под 1231 и 1237 гг. они сообщают без каких-либо уточнений о тех «немцах» Западной Европы, выходцы из которых обо­сновывались тогда в Восточной Прибалтике. В двух статьях летописи (1268 и 1391) вместе с ливонцами под «немцами» понимаются соот­ветственно датчане и «немецкие» послы из Любека и Готланда. В 1362 г. (младший извод) псковичи принимали «гость немечьскыи и поморьскыи и заморьскыи», т. е. представителей всего Ганзейского союза70. В том же изводе под 1348 г. говорится о битве русских с «немцами» «короля свей-ского» Магнуса. Шведский источник (написанный вскоре после 1452 г.) дает некоторое представление о составе «шведского» войска: король собрал «немцев и датчан, а также герцога Гольштинского и других по­добных же...»71.

Материал о «немцах» НПЛ дополняют летописи, связанные с новго-родско-псковской летописной традицией. Это Софийская первая летопись (списки конца ХѴ-ХѴІ в.), Софийская вторая летопись (списки XVI - на­чала XVII в.), Псковская первая, вторая и третья летописи (списки конца ХѴ-ХѴІІ в.). В софийских летописях владения ливонских немцев, т. е., опять следует подчеркнуть, прибалтийских народов, попавших под власть «немцев», представлены как «Немецкая земля» (1242, 1438, 1481, 1482) и «Немцы» (1472, 1473). Обозначение тех же территорий «Немецкой зем­лей» (иногда «немецкие земли») многократно присутствует на страницах псковских летописей. Вместе с тем они прилагают к ней (1404, 1436, 1473, 1543) и к германским землям в Европе (1543) название «Немцы». Точно также именуются в них земли Швеции (1445, 1632)72. В Софийской первой летописи под 1271 и 1272 гг. «латиной» названы ливонские нем­цы, а в Псковской первой летописи под 1548 г. шведы. Последняя к Ливонии и Швеции применяет обозначение «Латина» (1519, 1611)73.

Исчерпывающую информацию по вопросу, как широко русские пони­мали термины «немцы» и «Немецкая земля», дает актовый материал последней четверти XVI - первой половины XVII века. Так, в описи Цар­ского архива (1575-1584) читается, что «книги аглинские и списки с гра­мот, каковы грамоты даваны аглинским немцом...»74. В клятвенных за­писях бояре обязуются не отъезжать ни к турецкому султану, ни к цесарю, ни к литовскому, «ни к шпанскому, ни к францовскому, ни к чешскому, ни к датцкому, ни к угорскому, ни к свейскому королем, ни в Англею, ни в иные немци...» (1581, 1598)73. В грамоте царя на Двину (1588) указывается, «а с немец с аглинских, и с барабанских (брабант-ских. - В.Ф.), и с шпанских, и с иных немец, имати судовая проезжая по­шлина...». В жалованной грамоте (1590) Кольским жителям названы «датцкие» и «аглинские немцы»76. В грамотах 1609-1610 гг. сообщается, что в Россию «неметцких людей идет... из Выбора, Свейския земли, и шкотцких, и дацких, и фрянцовских, и аглинских, и голанских, и боро-банских и иных земель...», «шкотцкие немцы», «разных земель немец», «немецкие люди»77. В расспросных речах двух пленных «немцев» (1611) -англичанина и шотландца - упомянуты «францовские немцы»78. В гра­мотах (1629, 1633) речь идет о «немецких торговых людях разных зе­мель», о «торговых немцах» из Англии и Голландии», о «немецких лю­дях», нанятых на русскую службу в Англии79. В декабре 1634 г. был за­ключен договор России и Голштинии о торговле Голштинской компании с Персией, где предписывалось «иных немецких государьств торговых людей, агличан и галанцев, и цесарской области (Священная Римская империя. - В.Ф.) и свеян и датчан... с собою не имати...»80. В челобитной торговых людей (1646) перечислены «аглинские», «бараборские», «анбур-ские» (гамбургские), «галанские» и «датцкие» «немцы»81.

Русско-английская переписка показывает адекватность терминов «немцы» и «иноземцы»: «с-ыных иноземцов, со всех со францовских, с-ышпанских, с нидерлянских и с-ыных немец...», «немцы розных земель, агличане, и Францовские земли, и Нидерлянские земли и иных земель» (1585-1586), «в Аглинскую де и в ыные немецкие земли» (1596-1599), «корабли придут сего лета из за моря... барабанские, и голанские, и ни­дерлянские, или иных которых земель, и тех бы земель немцы торгова­ли» (1601)82. В тех же бумагах (1581-1600) много говорится о «ангилей-ских (или аглинских) немцах», «немецком товаре» из Англии, а также о «голанских (барабанских) немцах», назван и «францовской немчин Жан Паркей»83. В «Росписном списке города Москвы 1638 года» указаны «Шкотцкой земли немци», «немцы Аглинской земли», «немец Галанские земли»84. Традиция относить к «немцам» многих представителей Запад­ной Европы долго сохранялась в России. Выше были приведены мнения шведов Ю.Г.Спарвенфельда (80-е гг. XVII в.) и Ф.-И.Страленберга (1730), зафиксировавших самое широкое значение слов «немцы» (либо «иноземец», либо большинство европейских народов).

Важно отметить, что летописи, именуя «Немецкой землей» террито­рии прибалтийских и финских народов, либо завоеванных европейцами-«немцами», либо принявших католицизм, да к тому же часто в союзе с ними выступавшими против Руси, вместе с тем не называют их «немца­ми». Так, Лаврентьевская и Ипатьевская летописи говорят о «литве», «ятвязе», «чюди», «жемоти», «проуси (проузи)», пребывавших соответст­венно в «Литовской» (в «литве»), в «Ятвязской» (в «ятвязи») в «Чюдьской» (в «чюди») землях, в «Жемоите»85. И НПЛ, ведя речь о тех же народах, всегда отделяет их от «немцев» или же прямо противопоставляет им86. Такая же ситуация наблюдается и в поздних летописных сводах. В Со­фийской первой летописи (список конца XV - начала XVI в.) под 1510 г. помещена информация о решении псковского вече: что им не идти от своего государя «ни в литву, ни в немци». Софийская первая и Псковская

Г.тва б.

ВАРЯГИ И СКАНДИНАВЫ НА РУСИ

В.В.Фотт.

первая летописи под 1518 г. выделяют в составе войска польского короля и великого литовского князя Сигизмунда I воинов «многих земель, чехи, ляхи, угрове, литва, немци...». Псковская первая летопись (список первой половины XVII в.) содержит «Житие Довмонта», где читается, что русские «побежая страны поганыя немець и литву, чюдь и корелу...». Затем в ней же под 1382 г. сказано, что «прииде местер с немци к По-лотьску на взятие, а Скиригаило с литвою...». Под 1407 г. псковский летописец, сообщая о войне псковичей с «немцами», с горечью конста­тирует, что новгородцы не помогают своим соседям, ибо «держаху бо любовь с литвою и с немцы...». Под 1408 г. в летописи упомянута «рать литовская с немцы», а под следующим годом записано, что пришел «местер» с силою немецкою и с литвою воевать псковские земли. Под 1436 г. зафиксировано, что в Псков «из Немец», т. е. из Ливонии, приехал литовский князь Иоанн Баба и т. д.87 Русские не именовали «немцами» и ряд других народов, например, поляков, чехов и венгров, несмотря на их принадлежность к католическому миру88.

Дата добавления: 2015-10-21