Роман Оглянись! 11 страница

Долгов отшатнулся от нее, как будто она дала ему пощечину, и отсел на край кровати, повернувшись к Лере спиной.

-- Прости, я... сам не знаю, что на меня нашло, - выдавил он. - На мгновение мне показалось, что тебе тоже этого хочется. А ты ведь только хотела меня утешить. Черт, слово-то какое - "утешить", - фыркнул он.

-- Утешить? - Повторила Лера. - Да, утешить! И не только тебя... вас. Мне тоже плохо! Кирилл делает мне больно! Я хочу, чтобы и ему стало больно! Как мне. У него уже новая любовница. Он позвонил перед вашим приходом, чтобы сказать, что домой не придет: все у него складывается, все "на мази", чтобы я даже не думала ему мешать. Сказал: "Знаешь, Лера, я же мужчина, мне нужны новые впечатления, но это не значит, что я не люблю тебя. Ты не заморачивайся, ложись спать". Вот так. Он мужчина! Мнит себя этаким половым гигантом, секс-машиной! Даже не собирается скрывать свои измены! Честность превыше всего! А я?! Как же я? Я что, неживая? Мне не больно? Или мне по определению не может быть больно? Зачем по мне ногами ходить?

-- И ты решила отомстить? - Равнодушно поинтересовался Долгов.

-- А что еще остается?

-- Думаешь, его это заденет? Даже если так, он быстро найдет утешение. А тебя будет топтать с еще большим энтузиазмом. Только ты совсем не лучше него.

-- В каком смысле? - Нахмурилась Лера.

-- Он делает больно тебе. Ты - мне, - Дмитрий повернулся к Смеловой и впился нее глазами. - Хочешь отомстить, найди себе мальчика на ночь, без комплексов, без чувств. Что же ты надо мной издеваешься? Ты так слепа, глупа, бездушна, что понять не можешь, что я тебя люблю? Оглянись по сторонам! Много твоих друзей бегут к тебе среди ночи, чтобы за ручку тебя подержать, пока ты выплачешься? - Он схватил Леру за плечи и встряхнул. - Оглянись! Это я все время рядом! Почему? Неужели только лишь потому, что ты моя студентка, и я себя ответственным чувствую за твою судьбу?! Лера! Не будь дурой! Я не бесполое существо, не твоя подружка, я - мужчина, которого угораздило влюбиться в тебя по уши! Вот объяснение. Но если я и люблю тебя, это не повод мстить со мной твоему муженьку. Мне нужна ты вся: с мыслями, чувствами, слезами, улыбками. Ты вся, а не твое тело в отдельности!

Лера, расширив глаза, смотрела на Долгова с таким ужасом, будто он превратился в кошмарное чудовище, готовое впиться ей в глотку своими острыми зубами.

-- Ты... ты меня любишь? - Потрясенно прошептала она.

-- Да, черт возьми! Да! Но вить из меня веревки я не позволю. Меня тянет к тебе невыносимо, я хочу тебя, я с ума по тебе схожу, но спать с тобой только лишь для того, чтобы ты могла наказать Кирилла, я не стану!

-- Уходите... те, - прошипела Лера, не найдя других слов, чтобы выразить свое возмущение.

Долгов поднялся и сверху вниз смерил ее взглядом.

-- Конечно, я уйду. Уйду. А вы, Лерочка, поплачете сейчас над своей разбитой жизнью, потом успокоитесь и снова будите ждать возвращения вашего горячо любимого, но такого, пардон, мерзкого муженька. И вновь простите его. И отпустите к другой, молча давясь слезами. Так будет продолжаться бесконечно. Потому что жалеть себя всегда проще, чем принимать решения, - сказал Дмитрий.

-- Какие решения? - Встрепенулась Смелова. - Бросить Кирилла и прийти к тебе? - Опять сбиваясь на "ты", спросила она.

-- С первой частью я согласен. Со второй, пожалуй, нет.

-- А, так я и тебе уже не нужна?! - Вспыхнула Лера.

-- Нужна. Но не такая, - покачал головой Долгов. - Прежняя Лера мне нравилась гораздо больше. В нынешней слишком много злости, ненавистью от нее разит за километр. Посмотри, во что ты превратилась!

Лера обиженно поджала губы:

-- я разочаровалась в вас, Дмитрий Борисович. Мне было бы жаль, что я потеряла хорошего друга, но вы сами сказали, что ваша дружба - чистой воды притворство. И сейчас вы разыгрываете благородный гнев, обвиняя меня в том, что я хотела вас использовать, чтобы мужу отомстить. К чему это? Показать, какой вы хороший или какая я плохая? Можно подумать, я тащила вас в постель силком. Это вы меня сюда принесли, по доброй воле. Так что ни к чему сейчас корчить из себя обиженного и оскорбленного.

-- Разве я скрываю, что хочу тебя? - Приподнял брови Дмитрий. - Я лишь сказал, что орудием твоей "благородной мести" быть не хочу. Ты ничего ко мне не чувствуешь. Раз так, зачем саму себя насиловать?

-- Вы ничего не понимаете!

-- Куда уж мне, убогому! Ладно, этот разговор все равно ни к чему не приведет. Ты слепа. Не замечаешь очевидного. Нравится гробить свою жизнь - на здоровье. Но меня уволь от этого!

Долгов резко развернулся и зашагал прочь. Через несколько минут громко хлопнула входная дверь. Лера осталась одна.

Глава 14

Кирилл вернулся домой под утро. Стараясь не шуметь, он разулся и прошел в спальню, где на неразобранной постели, свернувшись калачиком, в одежде спала Лера.

-- Эй, а ты чего как сирота казанская? - Прошептал он, осторожно тронув жену за плечо. - Недавно, что ли легла?

Лера открыла припухшие от слез глаза и взглянула на Кирилла.

-- Опять плакала? - Нахмурился тот. - Я ж к тебе всегда возвращаюсь, дурочка. Спать могу с кем угодно, но люблю-то тебя.

-- И ты вот так спокойно мне говоришь об этом? - Сузила глаза Лера.

-- О чем? Что люблю тебя?

-- Что спать можешь с кем угодно.

-- Лер, это первобытный инстинкт каждого мужчины, - спокойно заметил Кирилл. - Полигаммность заложена в нас с древнейших времен. Ну, что я тебе, будущему медику, объясняю прописные истины - физиология, зов предков.

-- Ты же не первобытный человек! В цивилизованном обществе живешь, так что хватит прикрываться какими-то там "зовами предков"!

-- Все мужчины изменяют свои женам. Только тщательно скрывают это. Я же с тобой честен.

-- Да на черта мне сдалась твоя честность! - Вспылила Лера.

-- Не сердись, котенок, - Кирилл примирительно улыбнулся. Улыбка получилась похожей на хищный оскал. - Все это только для тебя, так или иначе, - он скинул футболку и джинсы и упал на кровать рядом с женой. - Я набираюсь опыта с другими женщинами, чтобы быть лучшим любовником для тебя.

Смелов зарылся лицом в Лерины волосы, по-хозяйски положив руку ей на грудь. От этого прикосновения девушка вздрогнула и отпрянула, словно вместо любимого мужа в ее постели оказалась скользкая гадюка.

-- Китайскую пословицу знаешь? Лучший любовник не тот, кто каждую ночь проводит с разными женщинами, а тот, кто всю жизнь провел с одной, - зло бросила она.

Кирилл улегся на спину и задумчиво скрестил пальцы. На его губах зазмеилась недобрая улыбка.

-- Только не вздумай снова устраивать мне сцену, - предупредил он.

-- И мысли не было. Просто мне... противно! Ты только что занимался бог знает чем с какой-то там, даже слов нормальных не нахожу! А теперь ко мне свои руки тянешь! - Леру передернуло от отвращения.

-- Не бог знает чем, а сексом. Кстати, неплохо время провел. Единственное, что меня смутило... Как бы тебе сказать... Вот ты блондинка, Инна тоже блондинка. Крашенная. И знаешь, какой у нее натуральный цвет? Серый. Мышиный такой. Ну, не везде же она волосы красит.

Кирилл громко рассмеялся, заставив Даше, сладко посапывавшую в кроватке, вздрогнуть. Смелов, дурачась, похлопал себя ладонью по губам:

-- Прошу прощения! Чуть дочу не разбудил. Просто забавно так вспоминать. Блин, увидел этот мышиный лобок... Мышкина норка!

Он снова прыснул со смеху и уставился на жену, словно ожидая, что она поддержит его веселье.

-- Зачем ты мне это рассказываешь? - проглотив подступивший к горлу ком, спросила Лера.

-- Тебе не интересно? - Хмыкнул Кирилл. - Кстати, зря. Могу много чего рассказать. Например, Инна любит все виды секса, это, знаешь ли, возбуждает. Для нее нет ничего недозволенного и недопустимого. То, что тебе, дорогая, кажется извращением, у нее вызывает милую улыбку. Я с ней такое проделывал...

-- Прекрати! - Взорвалась Лера. - Сейчас же прекрати нести всю эту чушь! Меня тошнит от тебя! Ты ненормальный! Соображаешь, кому ты все это рассказываешь? По-твоему, слушать, как и куда ты имел свою проститутку, мне должно быть интересно? Нет! Понимаешь, нет! Мне больно!

-- Она не проститутка, Лер, - ухмыльнулся Смелов. - Проститутки за секс, тем более такой, деньги берут. А тут все бесплатно.

В него полетела брошенная Лерой статуэтка ангелочка, стоявшая на туалетном столике, вдогонку ей девушка швырнула увесистый том медицинской энциклопедии. Кириллу оставалось только уварачиваться. Когда под рукой у Леры не осталось уже ничего, что она могла бы бросить в мужа, тот вскочил с кровати, одним прыжком оказался возле жены и заломил ей руку назад.

-- За такое можно и шею свернуть, радость моя, - угрожающе прошипел Кирилл. - Пока что я этого делать не буду. Пока что.

Лера молча сверлила его ненавидящим взглядом, глотая предательские слезы.

-- Сейчас я уйду. А когда вернусь, ты снова будешь нежной и ласковой, как в медовый месяц. Поняла? - Кирилл сильнее выкрутил руку жены, заставив ее тихонько заскулить. - Поняла?

Лера кивнула.

-- Вот и славно, - ухмыльнулся Смелов, отпуская девушку. - Не скучай без меня, котенок.

Он легонько чмокнул Леру в лоб, оделся и вышел из спальни.

***

Инна нервно мерила шагами небольшую кухоньку, прижав к уху телефонную трубку. После ухода Кирилла она не находила себе места. Отпускать его к жене оказалось гораздо труднее, чем она могла себе даже представить. И вот теперь Сазонова звонила матери, ибо кто, кроме нее, мог посоветовать, как вести себя дальше со Смеловым, чтобы ему не хотелось уходить. Никогда.

Инна уже начала терять терпение, когда Зоя Никитична, наконец, сняла трубку:

-- Алло?

-- Мамочка, привет!

-- Здравствуй, солнышко. Как прошло вчерашнее свидание?

-- Более чем хорошо. Кирилл остался ночевать, - поведала Инна.

-- Это не удивительно. Ни один мужчина не откажется провести ночь с женщиной, - философски заметила Зоя Никитична. - Главное, чтобы ему захотелось вернуться. Вы договорились о следующей встрече?

-- Он не сказал ничего определенного. Но мне очень нужно, чтобы он был со мной. Понимаешь, он не такой, как другие, - вздохнув, ответила Инна.

-- У тебя каждый раз так, - хмыкнула Зоя Никитична.

-- Нет, мам. Остальные что-то обещают, мол, позвоню, приду, увидимся. Кирилл же... У него все просто: здесь и сейчас. Он такой требовательный, напористый... Впервые в жизни мне нравится подчиняться.

-- Что за чушь! Ты что, влюбилась? - Насторожилась Зоя Никитична. - Хочешь увести мужика из семьи и женить его на себе, отключи эмоции. Только холодная голова. Иначе снова ни с чем останешься.

-- По-моему, он любит свою жену. Так что я уже совсем не уверена, что у меня что-то получиться. К тому же, она молода. Младше меня на десять лет.

-- Это еще не показатель. Но если он действительно любит свою жену, значит, не бросит ее сам. Надо сделать так, чтобы она захотела развода. Он будет опечален, читай, внушаем. Тогда-то ты его и...

Зоя Никитична прищелкнула языком, изобразив звук захлопнувшейся мышеловки.

-- И как это сделать? - Спросила Инна.

-- Убеди его, что ему просто необходимо постоянно находиться с тобой, чтобы дома он бывал как можно реже. Его жене это надоест, и она выстави его вон, - убежденно заключила Зоя Никитична.

Звонок в дверь заставил Сазонову оторваться от телефона. Она посмотрела в глазок и, увидев за дверью Кирилла, прошептала в трубку:

-- Мамочка, он пришел!

-- Ну, ни пуха! Помни: холодная голова, - напоследок сказала Зоя Никитична.

Инна буквально отшвырнула мобильный и поспешила открыть дверь.

-- Какой сюрприз! Ты что-то забыл? - Напустила на себя равнодушный вид она.

-- С Леркой поссорился. Задолбала уже своей ревностью, - хмуро объяснил Кирилл, проходя в квартиру. - Ты не будешь против, если я все выходные проведу у тебя?

-- Мне придется изменить планы, но что не сделаешь для такого обаяшки, - кокетливо улыбнулась Инна. - Проходи. Тебя покормить? Наверное, ты и поесть не успел из-за вашей ссоры?

-- Не успел. Как тут успеешь! Лерка накинулась на меня чуть ли не от порога, - пожаловался Смелов.

-- Ну, ведь ты дома не ночевал. Она, видимо, волновалась. Любит же тебя, правильно?

-- Только не надо ее защищать!

-- Я и не защищаю. Мне ее жаль. Сейчас-то ты со мной, а не с ней, - заметила Инна.

Она вынула из холодильника блюдо с тушеным мясом и поставила его в микроволновку разогреваться - путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Особенно краток путь, если мужчина голодный, а родная жена его и покормить не удосужилась. Достав из красивой деревянной хлебницы мягкий батон, Сазонова взяла остро наточенный нож и стала нарезать хлеб тонкими ломтиками.

-- Да, ты права, сейчас я с тобой, - задумчиво произнес Кирилл. - Но люблю-то я все-таки Лерку, а не тебя.

Лезвие ножа скользнуло по пальцу, из глубокого пореза засочилась кровь, моментально окрасив аккуратные ломтики хлеба в ярко-красный цвет. Инна вскрикнула и засунула пораненный палец в рот, стараясь остановить кровь. На ее глазах выступили слезы.

-- Иннулька, ты что! Больно? Дай посмотреть, - Кирилл подскочил со стула и бросился к Сазоновой.

Большими пальцами он осторожно-ласково вытер скатывающиеся по щекам слезы и нежно коснулся губами носика Инны.

-- Я такая неуклюжая, - всхлипнула та.

-- Ничего подобного! Садись, я сам все сделаю.

Кирилл усадил Сазонову на стул и выбросил испорченный хлеб в мусорную корзину. Взяв лежавшую на раковине губку, он тщательно вытер со стола следы крови, вымыл нож и доску.

-- Приютила меня, покормить решила, так еще и поранилась, бедненькая, - Улыбнулся Смелов, доставая из микроволновки разогретое мясо. - Сейчас поем и возмещу тебе все сполна.

-- Как? - Поинтересовалась Инна.

-- Тебе понравится, - заверил Кирилл.

-- Тогда ешь быстрее, - потребовала Сазонова, мысленно поздравляя себя с первой победой.

То, что Кирилл сейчас любит эту проклятую Леру, еще ничего не значит. Как любит, так и разлюбит. Уж она-то, Инна, постарается, чтобы так и случилось. Лерке только двадцать один, у нее еще вся жизнь впереди, найдет себе кого-нибудь. А если и нет, не велика беда. Не может мужа удержать, ее проблемы. А у Инна это, скорее всего, последний шанс, ведь не девочка уже. Вон, в уголках глаз уже "гусиные лапки" появились, туда-сюда, еще какие-нибудь морщинки вылезут. Тут уж не до того, чтобы жалеть незнакомую девчонку и раздумывать, уводить или нет у нее мужа. О себе надо думать.

А то, что Лерка родила Кириллу ребенка, так он сам говорил, что особой любви к дочке не испытывает - сына хотел. Вот она, Инна, и родит ему сына, обязательно родит, чем привяжет его к себе окончательно и бесповоротно. Только спешить надо. Часики тикают. Молодость уходит. Надо ловить свой последний шанс на счастье и держать его крепко-крепко. А если понадобиться, то и зубами рвать всех, кто посягнет на него.

***

Вернувшись из кабинета главврача в ординаторскую, Долгов распахнул окно пошире и высунулся наружу, зажав в зубах сигарету. Курение отнюдь не успокаивало расшатанные до предела нервы, но позволяло как-то легче воспринимать происходящее.

Дмитрия вызывали "на ковер". Завотделением, худощавая брюнетка Ирина Григорьевна Латышева, и главврач, мощный высокий краснощекий мужик с истинно "рязанской" физиономией Иван Афанасьевич Лаптев, в унисон "пожурили" за самонадеянность, посетовали на неосторожность, граничащую с непрофессионализмом, посоветовали впредь быть осмотрительнее и не браться за безнадежные случаи и отпустили с миром.

"Для таких рискованных операций существуют американские, германские и швейцарские клиники", - вспомнились Долгову слова Латышевой.

Дмитрий хотел, было, возразить ей, что людям вроде Василича ни американцы, ни немцы, ни швейцарцы не по карману. Таким только районная, в лучшем случае кравая-областная больницы и светят. Но передумал.

От любезного предложения Лаптева уйти в оплачиваемый отпуск тоже отказался. На следующей неделе была запланирована операция на желчном пузыре одной симпатичной женщине, муж которой лично просил Долгова прооперировать. Случай не то чтобы безнадежный, но сложный, а значит, интересный. И отдавать пациентку в руки другого хирурга Дмитрий не собирался.

В отличии от того раза, со сбитым машиной пареньком, когда для встряски Долгову понадобилось в буквальном смысле попортить "фасад", сейчас эта самая встряска была ему не нужна. Два дня назад его уже хорошенько "встряхнули". Спасибо Валерии Смеловой.

Не желая признаваться самому себе, Дмитрий все-таки жалел, что не поддался на провокацию Леры и сыграл в благородство. И для чего, спрашивается? Лере действительно нужно было элементарно отвлечься, пусть и таким способом. Самоутвердиться, что ли. А ему, Долгову, нужна была Лера. Вот и решили бы все полюбовно, в прямом смысле.

Только не по-людски это, казалось Дмитрию. Не то чтобы его, в самом деле, так ранило желание Смеловой использовать его в качестве красной тряпки для Кирилла или валерьянки для себя самой. Нет, здесь было другое. Что именно, Долгов и сам понять не мог. Безусловно, хотелось, чтобы Лера не просто легла с ним в постель, а чувствовала то же самое, что и он. Но, похоже, что это было нереально. Что ж, шанс упущен, и кусать локти теперь бесполезно.

Докурив, Дмитрий вмял окурок в пепельницу, стоявшую тут же, на подоконнике, и сел за стол, намериваясь освежить в памяти все, что касается операций на желчном пузыре. Об этом очень интересно писалось в предпоследнем выпуске "Хирургии". Долгов раскрыл журнал на нужной странице и приготовился читать, как в кармане его халата запищал телефон. В раздражении прищелкнув языком, Дмитрий вынул мобильный и взглянул на экран: Стрельцов.

-- Да? - Произнес Долгов в трубку.

-- Димка! Здорово! Как ты там, старик? - Как всегда жизнерадостно поинтересовался Виктор.

-- Жив пока, - фыркнул Дмитрий.

-- Ну, я рад, - засмеялся Стрельцов. - Слушай, ты Настеньку уже видел сегодня?

-- Нет. А что?

-- Да вот... не знаю, как бы это получше сказать, - начал елозить Виктор.

-- Давай как есть. Что случилось?

-- В общем, я сделал, как ты сказал: пригласил ее в театр. Мы сходили, ей не понравилось совсем. Все, думаю, финита, блин, ля комедия! Ан нет!

-- Ты конкретнее можешь? - Перебил излияния друга Дмитрий.

-- Ага. После спектакля я ее провожать пошел. Тут вдруг само собой получилось, поцеловались... Димыч, не представляешь просто как это, целовать любимую женщину, в смысле так любимую! - Стрельцов мечтательно вздохнул.

Дмитрий покачал головой. Что значит целовать "так любимую" женщину, он знал прекрасно.

-- А потом мы с ней... Правда, само собой как-то получилось, - продолжал Стрельцов.

-- К ней поехали или к тебе? - Спокойно спросил Долгов.

-- Ко мне. Ближе было, - тихо ответил Виктор. - Ты злишься?

-- С чего бы это? Я только рад. Надеюсь, продолжение будет?

-- Конечно. Я предложил Настеньке переехать ко мне. Но она сказала, что пока не поговорит с тобой, ничего предпринимать не будет. Дим, я тебя прошу...

Стрельцов замялся.

-- Да не собираюсь я встревать между вами, если ты об этом, - чуть раздраженно произнес Долгов. - Только об одном тебя предупреждаю: если ты ее обидишь, не посмотрю на нашу дружбу - руки-ноги повыдергиваю...

-- Знаю, знаю, спички вставишь и скажешь, что так и было, - со смехом закончил Виктор. - Не переживай. Я понял, что влюблен по самое не хочу, и никого мне, кроме Настеньки, не надо.

-- Тогда живи, - хмыкнул Дмитрий.

-- Дим, только ты не говори ничего Настеньке о моем звонке, лады? Сделай вид, что первый раз слышишь об этом.

-- Договорились.

Попрощавшись со Стрельцовым, Дмитрий устало откинулся на спинку стула и потер виски. Вот и остался у разбитого корыта. Ни тебе Леры, ни Насти. Один как перст. Вроде и рад за Витьку, а на душе кошки скребут. Или это жаба душит? Скорее всего, она родная. Хотя, конечно, зачем сидеть как собака на сене - Настю-то он все равно не любит, так чего ж девчонку мучить. Если ей хорошо со Срельцовым... Только как же все-таки муторно от мысли, что своими собственными руками отдал другому, хоть и лучшему другу, ту, которая любила его, как никто раньше. А может, не любила? Ведь Витька сказал, что все у них уже произошло, и жить вместе собираются. Если бы любила, разве могла бы вот так сразу бросить его и переметнуться к Стрельцову? Эх, да что там, все они, женщины, одним, и совсем не миром, мазаны.

Дверь ординаторской приоткрылась, и в нее просунулась голова Шаповаловой.

-- К тебе можно? - Нерешительно поинтересовалась она.

-- Конечно. Проходи.

-- Я поговорить хотела. Если ты не занят...

-- У меня есть несколько минут, - сказал Дмитрий.

-- Разговор серьезный, - предупредила Настя.

Долгов кивнул. О теме этого разговора он знал, и сейчас ему почему-то стало жаль Настю, как-то она будет объяснять, что хочет порвать отношения. Хотя, какие там отношения! Так, служебный романишко.

Шаповалова присела на край кушетки и сцепила пальцы, пристально глядя Долгову в глаза. Долгов облизал внезапно пересохшие губы. Пассивно ожидать, когда его бросят, было противно, а делать вид, что ни одним ухом об этом, - еще противнее.

-- Дим, мы расстаемся, - просто сказала Настя.

Долгов даже опешил. Значит, извиняться она не намерена. Виноватой себя ни в чем не чувствует.

Словно прочитав его мысли, девушка грустно улыбнулась:

-- Не думаю, что ты очень расстроен, ведь ты не любишь меня. Ну, а я, честно говоря, устала ждать, когда ты... Впрочем, не важно. Я хочу переехать к Стрельцову. Правда, не сейчас. Позже. Пока что я намерена оставить все, как есть. За исключением тебя.

-- Вы с Витькой нашли общий язык? - Поддел Долгов.

-- Я понимаю, что тебе это неприятно. Не вини Витю. Он твой друг, и я вижу, как он мучается, считая наши с ним отношения предательством по отношению к тебе. Но мы-то с тобой знаем, что никакого предательства нет и быть не может. Предавать нечего, - с невеселой ухмылкой произнесла Настя.

-- Ты права. Нечего. Что ж, я очень рад, - заверил Дмитрий. - Хотя нет, вру, не очень. Признаюсь, мне действительно не приятно. Как будто что-то задето...

-- Самолюбие, Дим. Мужское самолюбие, - сказала Настя.

-- Наверное, ты права.

Долгов вдруг весело рассмеялся. Неожиданно для самого себя он почувствовал, как напряжение отпустило, от пережитого каких-то несколько секунд назад чувства обиды не осталось и следа. Он тепло улыбнулся Насте.

-- Обещай мне, что будешь счастлива.

-- Непременно, - тихо сказала Шаповалова.

-- И на свадьбу не забудьте позвать.

-- Непременно, - повторила Настя, вставая и выходя из ординаторской.

***

Остановив машину перед дверьми шикарного салона свадебных платьев, Темнев повернулся к Ане.

-- Все-таки я пойду с тобой, детка. Не обижайся, но вкус пока у тебя так себе, а на нашей свадьбе будут очень важные гости, и ударить в грязь лицом мы просто не имеем права, - произнес Егор елейным голосом.

-- Видеть невесту в подвенечном платье до свадьбы - плохая примета, - в который раз уже повторила Аня.

-- Мы обсуждали это, милая. Это всего лишь предрассудки. На Западе все свадебное торжество тщательно репетируют со всеми клятвами и поцелуями. Так что же, по-твоему, она все там разводятся на следующий день после того, как поженились? - Насмешливо фыркнул Темнев.

-- Мы не на Западе. На американцев я ровняться не собираюсь, - упрямо поджала губы Аня.

-- И напрасно. Они умеют жить.

-- Всячески ублажая свои желудки и гениталии и навязывая всеми миру свои взгляды, вводя войска во все страны, якобы для помощи и утверждения демократии? Чушь собачья!

Егор нахмурился:

-- Ань, рассуждать о том, в чем совершенно не разбираешься - моветон.

-- Ага, не комильфо, как говорит твоя мамочка, - скривилась Лихачева.

-- Не начинай! А то снова поссоримся, - предупредил Егор. - Кстати, именно моя мама посоветовала этот салон, здесь продается то платье, которое она видела в каталоге, здесь же купила платье Ника Дмитриева, дочка маминой подруги, когда выходила замуж. Между прочим, знаешь, какую они свадьбу отгрохали! И вот еще что, - Темнев немного замялся, подбирая слова, заранее зная, какая реакция последует. - Я говорил о репетиции свадьбы... У нас она тоже будет. На следующей неделе.

-- Ушам своим не верю! Это же бред! Ты еще скажи, что нас вместо ЗАГСа распишут в беседке с колоннами, увитой плющом, как в американских фильмах, - возмутилась Аня.

-- Надо будет - распишут! - Отрезал Егор. - Ты до сих пор не поняла, в какую семью тебя принимают? Знаешь, чего мне стоило убедить маму в возможности этого мезальянса? Так что, будешь делать то, что тебе говорят.

Аня вытаращила глаза, намериваясь сказать все, что думала по поводу мезальянса и прочих "примочек" своей будущей жизни, но вовремя сдержалась. В конце концов, она была уже на подступах к своей мечте о безбедном существовании, так зачем же ломать все собственными руками? Набрав в легкие побольше воздуха, натянув на лицо милую улыбочку, она повернулась к Егору:

-- Что ж, репетиция, так репетиция. Пойдем смотреть платья.

Магазин действительно оказался шикарным. Все, от одетых в платья от кутюр манекенов и до двух очаровательных продавщиц, словно сошедших со страниц глянцевого журнала, было насквозь пропитано дороговизной и шиком. От такой красоты у Ани даже голова закружилась, и девушка, как вкопанная, встала посреди этого великолепия, не в силах пошевелиться.

Одна из продавщиц, сверкая рекламно-белозубой улыбкой, подошла у растерянно озиравшейся по сторонам Ане, чтобы предложить свою помощь.

-- Понимаете, я замуж выхожу за этого, Лихачева кивнула головой в сторону склонившегося над каталогами Егором, - молодого человека. А моя будущая свекровь - злобная мегера, старающаяся во всем походить на английскую леди. Мне нужно особое платье, чтобы доказать ей, что я не лишена вкуса.

-- Я вас очень хорошо понимаю, - заговорщицки подмигнула продавщица. - Моя свекровь ничуть не лучше. Но, кажется, я знаю, чем вам помочь. Пройдемте со мной.

Аня покорно проследовала за девушкой к стенду в глубине зала, где на манекене красовалось потрясающее платье даже не белого, а какого-то ослепительно белого, с голубизной цвета. Тоненькие как паутинка бретельки были расшиты бисером, создавалось впечатление, что это капельки утренней росы упали на плечи и задержались там лишь на мгновение, чтобы потом бесследно растаять. Лиф был украшен одной небольшой розой цвета слоновой кости, каждый лепесток которой словно бы жил своей отдельной волшебной жизнью. Роза выглядела совсем настоящей. Аня даже поймала себя на мысли, что ощущает нежный, едва уловимый аромат. Многослойная пышная юбка, обшитая по подолу теми же бусинками-росинками, что и лямочки, создавала воздушный купол и на ощупь была мягкой и легкой.

Аня восторженно захлопала в ладоши:

-- Это то, что нужно! В этом платье я буду похожа на Барби! Егор!

Темнев недовольно обернулся, взглядом призвав свою невесту вести себя поскромнее.

Иди сюда скорее! - Нетерпеливо позвала Аня, проигнорировав этот убийственный взгляд. Егор нехотя подошел и вопросительно уставился на нее.

-- Смотри, какое платье! Я хочу его примерить! - Потянула его за рукав Лихачева.

-- Мерить ты можешь все, что угодно, но под венец пойдешь в этом, - Темнев махнул рукой в другой конец салона, где на манекене было надето платье с рукавами-фонариками, воротом под самое горло и атласной юбкой, сидящей на обручах.

Аня в ужасе замотала головой:

-- Нет! Нет, нет, нет! Вот это уж действительно моветон - обручи! - Замахала она руками. - Такое уже лет двадцать никто не носит. Да я в нем буду смотреться глупо! Не хочешь же ты сказать, что твоя мама высмотрела в каталоге именно этот кошмар?

-- Почему ты во всем хочешь идти против моей мамы? - Вспыхнул Темнев.

-- Егор, ты что не понимаешь, она выбрала это платье только для того, чтобы потом сказать своим подружкам-бездельницам: "Что я вам говорила, моя невестка деревенское быдло, даже подвенечное платье выбрать не смогла"!

-- Не говори ерунды, - поморщился Егор.

-- Она не такое уж и плохое, - решила вмешаться в разговор продавщица. - Вы ближе взгляните. А еще лучше примерьте. На вашей фигурке будет сидеть как влитое.

-- Я это на себя не надену! - Упрямо сказала Аня.

-- Наденешь, - мрачно пообещал Егор. - Иначе никакой свадьбы не будет.

Лихачева понуро опустила голову и двинулась к напугавшему ее платью. Она изо всех сил старалась найти в нем хоть что-то привлекательно, кроме назначения - подвенечное. Но после покорившего ее окончательно и бесповоротно платья с розой на лифе то, в котором ей предстояло выходить замуж, казалось безобразным.

"В самый счастливый день моей жизни буду выглядеть пугалом. Надо потом уничтожить все свадебные фотографии, чтобы мои будущие дети не смеялись", - уныло подумала она.

-- Ладно, давайте побыстрее закончим с этим. Мерить, так мерить, - кисло улыбнулась Аня.

Дата добавления: 2015-10-21