Эта тварь не могла быть разумной. Такие гадины просто не
имеют права быть разумными. Он вспомнил аквариум с
гиргйскими рыбинами в кабинете большого начальника
Космофлота Толика Реброва, вспомнил, как То-лик, его
давнишний приятель по Школе, любил кормить их, и как они
чуть не сожрали его с потрохами. Потом он вспомнил встречу с
"с серьезными" людьми. Хрустальный пол! Рыбины! На Земле?!
Почему это его тогда не изумило, почему? Ах, Авварон, Авварон,
подлец негодный! Неужто и впрямь - Земля лишь часть
Пристанища? Как все глупо и гадко! Нет! Мода на рыбин с
Гиргеи пошла давным-давно. Их держали в гигантских
аквариумах не только космофлот-чики и десантники. Таких
аквариумов по всей Земле и Федерации были тысячи. Особенно в
Объединенном Мировом Сообществе. Там мода приняла
повальный характер... среди обладателей немалых капиталов и
ещё больших связей. Но всё это неважно. Главное, что
гиргейские твари не могли быть разумными, не могли влиять на
психику человека, тем более, влиять на уровне сверхсознания.
Иван оградил себя "щитом Вритры". Заглянул в налитые
кровью глазища. Да, в них был проблеск разума. Как и тогда, при
встрече с "серьезными" людьми - он ещё тогда
заметил это, но сам себя уговорил не верить очевидному, не
верить, потому что просто не хотелось верить в эту нелепость.
Оцепенение прошло.
И рыбина исчезла. Резко развернулась, изогнув брони-
рованное чешуйчатое тело, трепыхнула слизистыми плавниками-
крыльями, махнула гаипастым хвостом... и уплыла в
захрустальные глубины и дали.
- Она меня заколдовала! - тихо проговорила Алена, за-
крывая глаза ладонью. - Такого никогда не было. Это
странно,непонятно!
- Долго нам ещё бултыхаться? - поинтересовался Иван,
переходя ближе к делу.
Она не успела ответить - их ноги одновременно коснулись
прозрачно-невидимого дна.
- Приехали, - заключил Иван. И стал озираться.
- Одна из стен должна быть проходом, понял? - Алена
потянула его за руку влево. - Только не надо останавливаться,
автоматика работает на поочередное и последовательное
движение, понял?
Иван заглянул ей в глаза. Покачал головой.
- Знаешь, кого ты мне сейчас напомнила?
- Кого? - спросила Алена.
- Моего лучшего друга и брата Авварона Зурр бан-Тур-га в
Шестом Воплощении Ога Семирожденного, изрядного прохвоста
и лжеца!
Алена отвернулась. Ей не очень понравилось сравнение. И всё
же она промолчала.
- Тут нет прохода, - говорил Иван, обшаривая стены, - и
туг нет. А вот здесь... Какая же ты умница, Ален-ка! - Обнял её
и поцеловал в щёку.
Она ему тут же простила предыдущую бестактность,
улыбнулась.
И они пошли в проход.
Пристанище открылось им сразу. Внезапно.
Черная ночь - беззвездная и тихая. Каменистая продуваемая
местность. Далекие развалины. Камни песок. Будто и не было
вязкой жидкости, хрустальных стен, будто кто-то невидимый
распахнул перед ними переднюю дверь, захлопнул заднюю,
отрезая переходной отсек.
- Это не полигон! - изрекла безоговорочно Алена.
- А как выглядел полигон? - спросил Иван.
- Огромные залы, цилиндрические ёмкости с биокон-
сервантами. В нишах большие белые операционные. Нико-
го нет. Все на местах. Да ты себе и сам представишь - |< это же
производство, очень большое и сложное производ-|| ство... через
каждые сорок метров кольцевые геногенера-торы. Свет, мягкий,
голубоватый... прозрачные трубопроводы.
Иван приласкал её, снова поцеловал, на этот раз в нежную
почти прозрачную мочку уха. Он не видел никакой связи
между явью и её рассказами.
- Ты просто очень устала, Аленушка. Ты перепутала все
времена, перепутала сон с реальностью. Мы на другой планете,
мы в Пристанище, будь оно трижды проклято! Причем тут какие-
то полигоны! Нет, Аленка, не надо мучить себя. Мне все эти
фильтры тоже кое-что напоминают, но я не спешу с выводами.
Гляди-ка лучше. Там кто-то есть.
- Давай спрячемся! - она потянула его к валуну, врос-
шему в песок. - Скорей!
Иван обернулся. Ничего позади не было, ни хрустального
колодца, ни дверей, ни рыбин, ни стен. А был лишь песок,
развалины да беззвездная ночь.
Они присели за валуном. Прижались друг к другу.
Метрах в ста шла какая-то странная троица. Ивану пока-
залось, что на головах у всех троих надеты большие и урод-
ливые то ли шлемы, то ли капюшоны. В темноте было плохо
видно.
- Это не люди! - прошептала Алена. Она мелко, но не-
остановимо дрожала.
- Не спеши, - Иван начинал различать детали. Его
опытный и наметанный глаз трудно было обмануть. Никаких
капюшонов и шлемо.в на двух крайних фигурах не бы-| ло, это
первое. А второе, троица не просто шла, все выглядело несколько
иначе: двое плотных, могучих здоровяков тащили, а временами и
волокли того, который был в центре. Правда, ведомый и не особо
упирался. Но это не уменьшало рвения двух других.
- Что они хотят от него? - встревоженно спросила
Алена.
- Иди и спроси, - посоветовал Иван. Ему эта троица не
представлялась важной. Идут, ну и пускай себе идут. Только
средний... Может быть, это землянин - руки, ноги, голова,
хламида какая-то. Во всяком случае это существо человеко-
подобное: Не то что двое других.
- Страшилища! - удивилась Алена. Она лишь сейчас,
когда троица приблизилась, рассмотрела, что к чему. - Ну и
страшилища!
Здоровяки были и на самом деле малопривлекательны. Их
корявые бугристые тела увенчивали огромные бесформенно-
уродливые головы с непомерно большими ртами-пастями,
торчащими мясистыми ушами и ещё более мясистыми
троглодитскими носами. Временами здоровяки извергали из себя
приглушенный рык. Тащили же они человека - самого
обычного, натурального человека, изрядно побитого,
обессиленного, жалкого. А это круто меняло дело -г Иван не мог
смотреть, как какая-то нечисть издевается над людьми, не
хватало у него на это ни сил, ни выдержки.
- Не надо! - испугалась Алена и ухватила его за руку,
державшую лучемет.
Алена угадала желание. Но-она не верила, что сможет ос-
тановить Ивана.
- И в правду, не надо! - согласился Иван. Но согласился он
по другой причине. Он понял, что на здоровяков хватит и меча.
- Ты только не мешай, - предупредил он свою прекрасную
спутницу. - Договорились?
- Договорились, - прошептала та заговорщицким тоном и
уважительно поглядела на Ивана.
Надо было выждать, пока все трое подойдут поближе. Иван
ещё.раз огляделся - ничего подозрительного не увидел. Притих.
Меж тем здоровяки принялись бить несчастного кулачищами,
пинать ногами. Они вели себя с ним так, будто это был не
человек, а куль с овсом. Сдавленные стоны говорили о том, что
их жертва не могла даже крикнуть - то ли от страха, то ли от
бессилия.
Метров десять они гнали несчастного впереди себя пинками,
сопровождая каждый удар раскатистым хриплым рыком. Потом
они повалили его, выпрямились, их ноздри - огромные и-
длажные - судорожно задергались, затрепетали.
Иван понял, что медлить нельзя.
- Меча поганить не буду, - сказал он вслух, громко и
жестко.
И встал в полный рост.
Краем глаза он увидал, как Алена потянулась к луче-мёту.
- Я прикрою, - сказала она.
- Нет. Не надо.
Он не стал медлить. Тот миг, когда оба зверочеловека
if ^увидели внезапно выросшего посреди пустыни незнакомца,
"'..:. стал началом их конца.
В три прыжка Иван преодолел расстояние, отделявшее его
от монстров. Не давая им времени на размышления, он. сбил
с ног стоявшего левее - сбил мощнейшим ударом в
неприкрытое, сливающееся с подбородком горло. Почти
одновременно второму прямо под глаз пришелся резкий удар
пяткой - глаз вылетел наружу, будто желток из внезапно
сдавленной скорлупы. Иван с самого начала решил не щадить
нелюдей. Он их бил за все:за женщин, пожираемых в
подземельях, за себя, за Алену, за землян, погибших на
подходах к трижды проклятому Пристанищу, за этого
несчастного, что валялся бездыханным на песке.
Здоровяки-монстры оказались на редкость живучими. Они
поднимались после каждого удара и тупо, обезумевшими
носорогами, шли на Ивана. Они были в бурой крови, рваные
раны обнажали серое, пульсирующее мясо, но казалось, они
не чувствовали боли.
Нет, решил Иван, тут надо иначе. Надо ломать кости.
Надо бить их смертным боем, без пощады! В очередной раз
сбив с толстенных кряжистых ног одного из монстров, он не
дал ему подняться, резко взмыл вверх на два метра и всей
силой своего налитого тела, в падении, выставляя кованные
каблуки, проломил грудную клетку -одновременно три
желтых обломанных кости, прорвав слои мяса и жира, вышли
наружу. Закрепляя победу, Иван вышиб монстру нижнюю
челюсть, сокрушил переносицу и сильно ударил в
открывшееся горло ребром ладони. Судорога пробежала по
телу здоровяка. С ним было кончено.
Со вторым Иван не стал церемониться. Поймав на себя его
прямой удар, он резко развернул огромную тушу и одним
взмахом руки перебил монстру хребет - тот словно
переломился напополам. И мешком рухнул под ноги побе-
дителю.
- Я так за тебя переживала, - отрывисто сказала невесть
откуда возникшая рядом Алена. Она сжимала в руках
лучемет. И смотрела на Ивана безумными, счастливыми
глазами. - А ты здорово их...
- Работа такая, - скромно ответил Иван, пытаясь ус-
мирить дыхание. - Как там этот несчастный?
-Еле дышит.
- Ничего, откачаем.
Алена вдруг изменилась в лице.
-Гляди-ка!
- Что там? - Иван полуобернулся.
Ничего страшного не было. Просто истерзанная, залитая
поганой бурой кровью туша монстра ползла к ним. Выкаченный
глаз был налит злобой. Когтистые лапы скребли глину, песок
просеивался между жирными волосатыми. пальцами.
- Мало? - поинтересовался Иван.
И одним движением сломал шейные позвонки - нога
мелькнула молнией, чудовищная морда нелепо вывернулась,
выкатывая остывающий глаз в черное беззвездное небо.
- И все-таки нельзя так, - проговорила ни с того, ни с сего
поникшая Алена. - Они ведь тоже живые, они все чувствуют,
все понимают, они тоже создания Божьи...
Она не успела договорить - Иван резко пихнул её в бок,
спасая от уродливой лапы, потянувшейся к ее ноге. Монстры ну
никак не хотели издыхать!
- Здесь свои законы, Алена! Дай-ка мне эту штуку! Он взял в
руки лучемёт и двумя короткими вспышками превратил останки
монстров в месиво.
- Вот так-то лучше будет.
Вспомнилось, как в заколдованном лесу - том самом,
первом, в который он попал после неудачной высадки на
планету, чащобная нечисть, перебитая, разодранная в клочья,
уползала с поляны за деревья. Там нечему было ползти,
двигаться - но жалкие останки, мертвечина ползла, извивалась.
В каждом мире свои порядки!
Иван подошел к бесчувственному человеку, лежавшему на
песке. На страдальца было страшно смотреть - лицо и тело его
представляли из себя одну сплошную рану: перебитый в
нескольких местах нос, разорванные и исцарапанные щеки, лоб в
запекшейся крови, изрезанная и исколотая кожа, вся в синяках и
ссадинах. И он ещё дышал!
Иван вытащил шарик стимулятора. Сунул его в рот человеку.
Но стиснутые зубы не дали шарику проникнуть внутрь. Кадык
несколько раз судорожно дернулся, тело выгнулось... и опало.
- Он мёртв, - сказала Аленка.
- Да, они убили его!
Иван не знал, что делать дальше. В этой пустыне некуда было
идти. Программа! Чертова программа, ну почему же ты не
срабатываешь, когда в тебе есть необходимость?! А может,
программа иссякла? Может её действие распространялось только
до входа в само Пристанище? А кто сказал,
что они уже проникли в него?! Пустыня очень похожа на _мир
сна, тот самый мир, где висел над землею, не касаясь её,
огромный чудесный шар, тот мир, где Ивана чуть не погубил
подлый колдун-психоэнергетик, назвавшийся Авва-роном Зурр
бан-Тургом. Может, они с Аленой не приблизились к цели, а
наоборот, удалились, потеряли её?
Над Иваном с шумом и сипом пролетела большая птица с
человеческой головой. Желтым огнем кольнули немигающие
глаза.
- Иван! - позвала Алена. Он подошел к ней.
- Смотри!
Красавица протягивала ему на ладони странную прозрачную
вещицу с ноготок величиной. Это был крохотный обломочек
чего-то явно искусственного. Красный маленький шарик словно
запекся в стекле.
- Теперь я точно знаю, - проговорила Алена взволнованно,
- это кусочек покрытия геноторроида, понял?
- Не совсем, - ответил Иван, хотя правильнее было сказать
:"Совсем не понял! И навряд ли пойму!"
- Геноторроиды стояли в залах. В каждом по два или три.
Они использовались только на полигоне. Теперь понимаешь? Их
нельзя было использовать вне полигона, запрещалось
категорически!
- Ну и что?
- Это Полигон, Иван!
Местность была пустынной, плоской, на ней и впрямь можно
было гонять всякую технику, проводить испытания. И потому
Иван, ещё раз осмотрев окрестности, согласился.
- Таких полигонов и на Земле и во Вселенной тьма-
тьмущая,-сказал он с улыбкой.
- Нет Иван. Полигон один! - оборвала его Алена самым
серьезным образом. Таких совпадений не бывает. Предбанник.
Этот осколок. Моя память...
- Ты ещё не совсем проснулась, милая, - Иван обнял ее.
- Пусть я не совсем проснулась! Но я пробуждаюсь, я
обретаю себя, Иван. А ты ещё спишь! - Она посмотрела на него
как-то печально, словно заглядывая в будущее и видя там нечто
страшное, касающееся их двоих. - Ты ещё спишь. И я боюсь за
тебя...- она помолчала и добавила: и за себя тоже, Иван. Нам не
выбраться отсюда. Из Полигона нет выхода.
И снова над их головами промелькнула тень большой птицы.
- Не нравится мне все это, - проговорил Иван. Он хотел
добавить ещё что-то. Но не успел.
Голова была на удивление ясной, чистой и пустой. Казалось,
подвесь внутри её колокольчик или хотя бы один его язычок, и
зазвенит она, загудит переливами и звонами. Откуда пришла в
него эта ясность и пустота, Иван не понимал. Он вообще
ничегошеньки не понимал. Ему ни с того, ни с сего привиделось
вдруг, что некая незримая сила вытащила из его черепной коробки
все мозги, разложила их на прозрачно-невидимой плоскости и
перебирает-перемывает их помаленьку. Ощущение было новое и
непонятное, но ничего неприятного, болезненного в нем не было.
Только журчал будто бы звонкий ручеечек. овевало ветерком, да
распутывало все склубившееся в мозгах, вытягивая ниточку за
ниточкой, паутинку за паутинкой. И было это все в какой-то
светлой, напоенной голубизной тьме-полумраке. Будто сказочные
сумерки сгустились перед глазами, завесили все пеленою
неизъяснимого. А что было до сумерек? Пустыня. Монстры-
здоровяки. Алена. Бездыханное тело. И ещё что-то... ах, вот,
птица, большая птица.
Иван попробовал открыть глаза. Не получилось. Будто
свинцовые валики придавили веки. Он повернул голову - шея
слушалась его плохо, но слушалась. А голова была тяжелой,
словно чугунное ядро. Он попробовал пошевелить руками,
ногами. Нет, не получалось. Попался! Эта мысль насквозь
прожгла Ивана - от затылка до пяток, пронзила тупой иглой
сердце. Попался! Они его захватили, связали, ослепили. Это
Смерть. И тут же ещё большей болью ударило - Алена'!! Где
она?! Что с ней! Он рванулся со всей силы. И почувствовал, как
незримые путы впились в мышцы ног, рук и спины. Он связан.
Они привязали его к чему-то. Невероятным титаническим
усилием Иван приподнял веки. И вздрогнул. Прямо в глаза ему
смотрела та самая, немигающая большая птица. Никогда ему не
доводилось сталкиваться с таким взглядом. У живого существа не
мог-JSO быть таких глаз. Это были не глаза, а желтые локаторы,
прощупывающие тебя насквозь, прожигающие, пронизывающие и
вместе с тем абсолютно холодные, бесстрастные, мертвые. Глаза
эти затмевали все да страшном высохшем получеловеческом лице
с огромными надбровными дугами, куполообразным черепом и
хищным, выдающимся
далеко вперед, совсем не птичьим носом, полускрывающим
маленький безгубый рот..
Птица молчала.
И Иван молчал.
Чувства постепенно возвращались к нему. И теперь он
явственно ощущал спиной холодный шершавый камень, к
которому был привязан, песок под ступнями, даже легкий и сырой
сквозняк он чувствовал обнаженным беспомощным телом.
- Ну и что дальше? - спросил он, еле ворочая языком. Птица
с человеческой головой промолчала.
- Понятно, - заключил Иван.
Надежды на милость не было.
Он дернулся ещё раз, и ещё. Но путы держали крепко.
Желтые глаза-локаторы продолжали прожигать его мозг,
прощупывать.
Это нам все знакомо, думал Иван. И что за интерес такой к
содержимому его головы, прямо всем надо знать, что там в ней!
Ну, понятно, когда существа внеземных цивилизаций изучают
нечто новое для них, неведомое, пытаются получить как можно
больше информации, сканнировать объект, мнемоскопировать...
все объяснимо. Но ведь всем этим нежитям явно не нужны
никакие знания о земной ци-. вилизации, заключенные в его
мозгу. Они докапываются до чего-то иного! Может, до того, что
позарез понадобилось подлому Авварону?! Может, именно
блокированный участок их интересует? Им нужны данные не о
Земле. Про Землю они, если верить колдуну-крысенышу, все
знают. Их интересует Система. Но в этом случае... Иван
внутренне содрогнулся - в этом случае, чем больше он
вспоминает свое прошлое, тем больше раскрывается перед ними,
перед этими тварями-нелюдями. Он их потихоньку ведет к дверце,
той самой дверце, что соединит два чудовищных мира! Как же
быть? Не вспоминать он не может, это его память, это его жизнь,
без этой памяти он ходячий мертвец, зомби. А с памятью- он
будет полным мертвецом! Они выкачают из его мозга все
сведения и прикончат. В лучшем случае воплотят - а это хуже
смерти! Вот тебе и палка о двух концах! Куда ни.поверни -
везде труба, везде ему крышка. И эти сволочи ясно осознают его
положение. Все они понимают! Все знают! Ну и твари!
Он уставился в желтые глаза человекоптицы. Он решил
пересилить этот нелюдской взгляд, переглядеть гадину. Иван был
ещё слаб после обморока. Ноон умел быстро вос-
станавливать силы. Он умел собирать волю в кулак. Четыр-
надцать тысячелетий ведической культуры россов были за его
плечами. И хотя он проник в сокровищницы Тайного Знания
ариев-ведов, основателей земной цивилизации на самую малость,
на несколько пядей, все же он прикоснулся к этому Источнику
Могущества и Доброты. Надо только собраться. Надо
сконцентрировать Белую Силу у переносицы. Надо терпеть!
Терпеть, превозмогая боль, держать эту Силу. И Она поможет.
Сейчас Иван был не один. Все то светлое, доброе и чистое, что
было рассеяно, расплескано в этом злобном и мрачном мире, все
капли и капельки Света собирались в нем. Плотность Белого
Поля становилась невыносимо высокой, казалось вот-вот
расколется, разлетится на части голова, лопнут глаза. Но еще
рано. Рано! Он накопитель. Он улавливатель. Он лишь сосуд
Света. И не больше. Он меч в руках Добра. Нет места гордыне.
Он лишь последний из череды титанов, на чьих плечах держится
Мироздание. Еще немного. Тройное Солнце Индры осле-
пительным алмазом сверкнуло сначала в мозгу Ивана. Затем Оно
вселилось в янтарно-рубиновый шарик у переносицы... И
вырвалось наружу невидимым кристалльно-ла-зерным,
очищающим лучом.
В уши Ивану ударил резкий, пронзительный клекот. Но он
тут же сменился бульканьем, кудахтаньем, клокотанием.
Получеловеческое лицо набухло, набрякло, раздулось, из
мертвенно-серого стало багрово-лиловым, страшным. Лишь
желтые глазища не утратили пока своей гнетущей злобы. Но уже
через миг они начали тухнуть, терять сатанинскую силу. А чуть
позже, еще через миг, голова раздулась непомерно, дряблая кожа
натянулась, растрескалась... и словно внутренним взрывом
расплескало, разнесло все то, что еще совсем недавно держалось
на морщинистой птичьей шее. Слизистые мерзкие сгустки
залепили Ивану глаза, залили лицо. Он опустил голову" С
омерзительной гадиной было покончено. Даже если она
выведала что-то и успела передать мыслеграммой, все равно не
беда!
Иван совсем ослаб. Он не мог поднять головы, напрячь шеи.
Но он сделал то, что обязан был сделать как правнук Индры,
потомок великих росс-ведов. На большее он уже не был
способен.
Именно в этот момент он почувствовал, как некто всесильный
отключает его волю и овладевает его телом. Это было
невыносимо. Но это было. Иван не мог сопротивляться
всемогущей и безжалостной Программе. Теперь Она бы-
ла его госпожой. Он только отмечал то, что присходило с телом, с
его руками и ногами. Безусловно, Иван знал, в теле каждого
живого существа, в том числе и человека, заключены
исполинские силы, которые использовать природа и Господь Бог
разрешили лишь на малую часть- от одной двадцатой у
обычных людей до одной шестой или пятой у избранников,
перешагивающих через установленные пределы. Но особые
команды, особые сигналы могли раскрепостить потаенные силы.
Значит, это было заложено в Программу!
Ноги Ивана приобрели гранитную прочность и мощь
пневмодробилок. Спина стала базальтовым стержнем. Он, не
управляя ни одной из своих мышц, ощутил вдруг, как ноги
разгибаются, вырывая что-то тяжелое и холодное за спиной, как
плечи и руки рвут путы - только кровь змейками струится по
коже.
Еще через минуту Иван упал.
Он был свободен. Но у него не оставалось ни капли сил. Он
был в крайней, в последней стадии изнеможения. А позади него
валялся вырванный из земли каменный, изуродованный неумелой
резьбой столб.
Он смотрел по сторонам. Ни меча, ни лучемета не было.
Пропали. Безвозвратно пропали! Ничего. Он и с голыми руками
доберется куда надо, потолкует с кем следует. Его не остановишь.
Его не собьешь! Он достигнет цели, даже если для этого придется
перевернуть вверх дном все трижды проклятое Пристанище
черных душ и слуг дьявола. В Иване нарастали не слишком
добрые, но очень сильные чувства: ярость, нетерпение, желание
мстить. Он уже готов был не считаться ни с чем. Идти
напропалую, сокрушая все. И только смутные тени в скафандрах,
тени, корчащиеся в огне на фоне черного чужого неба, навевали
что-то полузабытое, полуневспомнившееся, и еле слышно
звучали слова: "Он не придет в этот мир мстителем... иначе я
прокляну его"! Прокляну?! Но почему?! Почему он должен
слушать кого-то, почему, он должен прощать этих нелюдей, этих
гнусных и ужасных тварей, несущих зло всюду, где они
появляются. Им надо не просто мстить, их надо уничтожать
безжалостно, везде и всюду, всегда, при каждой встрече, их надо
выводить под корень, иначе нельзя - только так!
Злость, ярость, раздражение вливали в его тело силы. Надо
вставать и идти. Тут нельзя подолгу задерживаться на одном
месте. Это опасно. Надо все время идти вперед. Иначе гибель.
Этот урок Иван уже усвоил. Он испытал это на
собственной шкуре, И другой ему было не дано. Ему хоте-
лось не только победить, но и выжить. Выжить и
вернуться на Землю. Даже если все это треклятое
Пристанище полетит в пекло, к черту на рога!!!
- Мы еще поглядим кто кого! - мрачно процедил он
сквозь зубы.
Пошатываясь поднялся, оперся спиной о шершавую
стену, вгляделся в сумерки. Куда идти? Вперед! Надо раз-
ыскивать Алену. Все остальное потом.
Иван вгляделся вдаль. Пустыня. Какой же это полигон!
Только для бронеходов? Но тем подавай нагромождения
скал, перевалы, болота, отвесные стены - для них плоско-
сть не полигон. Нет, Алёна еще не пришла в себя, вот ей и
мерещилось всякое... Иван поймал себя на том, что подумал
о ней в прошедшем времени, и вздрогнул. Никакой это не
полигон' Обычная пустыня!
Он взглянул вверх - стена уходила на достаточную вы-
соту, метров на сорок, и на вершине ее виднелись полураз-
рушенные зубчики. Искусственное сооружение! И все равно
- не похоже все это на центр заколдованной планеты, на
мир за семью замками. Это скорее спящий мир. Неужели его
опять отбросило назад и все труды, лишения, боли на-
смарку?!
- Это мы еще поглядим, - со злым остервенением по-
вторил Иван.
В пяти метрах от себя, на куче щебня и мусора он увидал
рубаху. Она была в крови. И все же Иван поднял ее, натянул
через голову на тело. Попутно он отметил, что Программа,
сработав быстрехонько-скорехонько, растворилась невесть
где, вместо того, чтобы стать путеводным клубочком. Сво-
лочи! Он еще доберется до них! Он сам им такую програм-
му вставит, что", да ладно, это потом.
Иван поплевал на руки. И полез на отвесную стену.
Поверхность была усеяна щелями, выбоинами, высту-
пами. И потому он полз вверх без особого напряжения сил.
В обычном своем состоянии он взлетел бы на эту стеночку
мигом. Но страшная усталость сказывалась. Руки и ноги
плохо слушались его - они подчинялись ему так, как под-
чиняются руки и ноги обычному смертному, занимающе-
муся бегом и зарядкой не больше трех-четырех раз в неде-
лю. Для десантника-смертника это было почти ничто, почти
полный отказ. Но выжидать час-другой он не мог. За этот
час с Аленой могло случиться самое страшное. Даже думать
не хотелось, что с ней могло случиться.
Ночь, сумерки, беззвездное небо. Где может постоянно
быть беззвездное небо? Только под колпаком! Колпак?
Иван чуть не разжал пальцев, чуть не полетел вниз. Он уже
бывал когда-то под колпаком. Причем тот колпак, на Хар-
хане, точнее, в Системе, был не просто "колпаком", а неве-
роятной чудовищной вязью многопространственных сфер-
крыш, закрывающих Систему от посторонних и большей
части своих. Система? Иван вспомнил, что там была систе-
ма и Система. Что они каким-то образом уживались друг в
друге, не являясь единым целым. Вот в чем штука. Квази-
ярусы! Да разве в них разберешься! Всегда идешь в одном
направлении, погружаешься, углубляешься, но не знаешь
точно - во внутренние миры твой путь или во внешние.
Там столько всего, чему еще не придуманы на Земле назва-
ния, что и обозначить-то эти вещи невозможно. Колпак!
Многопространственный, многомерный, закрытый со всех
сторон колпак. Но в нем есть "форточки"! Иван вспомнил
- он сам пользовался этими непонятными "форточками".
Пользовался, да. Но открывал их для него всегда кто-то
другой. Тот, кто его вел по сложным мирам, по Хархану,
Меж-Арха-Аныо, Хархану-А и Харх-А-аиу. Теперь он поч-
ти все видел - зримо, четко. Нет, нельзя видеть! Нельзя
вспоминать! Они, эти твари, могут считать из его мозга
все! Надо отвлечься, не думать. Но как не думать?! Это же
невозможно. Это страшно!
Темнота, сумерки. Иван оглянулся назад, на пустыню. И
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |